Часть I - Дорога туда, или немного зимнего маразма
Юг России
Середина декабря 2013 года
Среда
- Алёна Борисовна?
- Да, Паш.
- Москва меня совсем не ждёт.
- Москва тебя совсем не ждёт… Обождёшь минутку-другую?
Когда первый зам руководителя задаёт такой вопрос начальнику отдела, на вопрос можно и не отвечать. На заме, или, учитывая её пол, как говорят, на замше, почти всё. Во всяком случае, всё, что можно назвать основной деятельностью этого федерального учреждения. Конец года и учреждение должно «освоить» средства, предназначенные на повышение квалификации специалистов. Денег немало, и на таких как Павел суммы заложены особенно приличные.
Неделю назад зам предложила ему съездить в Москву, по адресу улица Ивана Сусанина дом 3. Там находится их головное учреждение, а для немного специфической категории людей, которую они обслуживают там своего рода суд в последней инстанции. Поэтому их «клиенты» воспринимают предложение проехать по этому адресу примерно также, будто их послали к чёрту. И отвечают соответственно. А для «судей» любой повод поехать в Москву – прекрасная возможность развеяться и сменить обстановку.
- ...так, что ты говорил про Москву?
- В Москве меня не ждут. Конец года, годовой отчёт. А тут ещё я…
- Логично. Есть другие предложения?
- Есть. Могу поехать во Владикавказ. Там настоящий отдел информационного сопровождения – пять человек. И начальник там не бегает как лошадь с пеной во рту. Посмотрю, как работают люди в людских условиях.
- Согласна. Иди давай бухов порадуй.
Паша вышел из кабинета зама, думая, насколько точно он охарактеризовал себя самого. Как лошадь, бегающую с пеной во рту. Как его только не называют и что ему только не говорят! Например, называют Человек-пожарная-команда, а видя его трудности, Паше предлагают клонироваться. Чтоб был везде и сразу. Думая о своём положении Паша не заметил, как зашёл в бухгалтерию и привлёк внимание главбуха – женщины роскошной внешности, которая в этом году разменяла пятый десяток.
- Да-а. Я не лечу в Москву. Я еду во Владикавказ.
- Ты…
Главбух осеклась. За словом она в карман не лезет, но начальник информационного отдела – не тот человек, на которого можно оттягивать. Учитывая, как много его работа значит для бухгалтерии - оттягивать на него абсолютно недопустимо. Без Павла здесь всё встанет просто потому, что он почти один. В его отделе есть второй человек – внешний совместитель, приходящий часов на шесть в неделю. Но он точно не придёт, когда всё будет рушиться и непонятно что делать и за что хвататься. Поэтому Павла лучше не злить с этой, с позволения сказать, задачей «прекрасно справляется» руководитель и та самая первый зам. Поэтому главбух точно не будет создавать ситуацию, когда она останется одна против жутких и абсолютно непостижимых ею вещей, например таких, как криптопровайдеры и электронные цифровые подписи.
- Ты…ты что удумал, нехороший ты человек?! Я ведь заложила в бюджет авиабилеты, билеты на «Аэроэкспресс» и гостиницу! Московскую гостиницу, Паша! И что ты сейчас хочешь мне сказать? Что ты поедешь в свой Владикавказ на автобусе? И сколько стоит гостиница в твоём…Владикавказе?
Лет десять-пятнадцать назад главбух могла бы «развить мысль» основательно. Про осетин, о которых она не знает ничего, главбух сказала бы, мол «зачем ты едешь к этим чуркам»? Можно сказать, что медленно, но верно страна старается избавляется от ксенофобии. Коренное население Кавказа уже не принято называть «чурками», а представителей монголоидных народов - «корсаками». Сегодня в аптеках работают вежливые девушки из кавказских народов, и они с особым уважением относятся к пожилым покупателям. Нужно ли говорить, что им приходится слышать по ночам, когда за боярышником приходят пьянчужки, у которых трубы горят? А когда половина коллектива бухгалтерии составляют старательные и усидчивые татарки и казашки, то слово «корсак» лучше изгнать даже из мыслей. Впрочем, конечно, так повезло не всем. Украинцы как были, так и остались «хохлами», прибалты – «чухонцами», и здесь, увы, никакого прогресса не ожидается. То, что не позволено к одним, увы, более чем позволено к другим. А замечания, зачем оскорблять соседей, вызывают недоумённые взгляды. Замечания, что «хохлы» и «чухонцы» тоже причастны к развитию страны, делает те недоумённые взгляды лишь ещё более недоумёнными.
- Тем не менее, я еду во Владикавказ, этот вопрос уже решённый.
- Найди дорогую гостиницу. Не Хилтон конечно, КРУ такое не поймёт. И езжай в свой Владикавказ как-нибудь, но дорого.
- Можно долететь до Шереметьево, оттуда…
- Паша, в КРУ не дураки сидят! Придумай что-нибудь другое, я в тебя верю.
«Я в тебя верю» сопровождалось выталкивающим движением. Время – начало первого, обед, и «бухи» хотят спокойно поесть и поговорить. Поговорить о работе, о делах семейно-домашних. Свои семейные дела главбух обсуждать не будет, потому что в адресной книге её телефона есть «любимый», а адресной книге мужа – «любимая». В этом вопросе ей повезло, но так повезло не всем. Не повезло видной казашке, бухгалтеру по матчасти, которая умудрилась развестись уже в 25. Впрочем, дело не паршивом характере её уже бывшего мужа, скорее в ней самой. Она – бывшая первая краса технического госуниверситета, до сих пор с завышенным самомнением и склонностью к истерикам. В некотором роде можно сказать, что чем старше её фото «Мисс университет» за такой-то год, тем всё больше истерик. Истерики, перепады настроения – она готова устроить выяснение отношений прямо в коридоре, причём на весьма повышенных тонах. Идёт год за годом, и Паша уже поставил ей, так сказать, диагноз – Недое… В смысле, отсутствие внимания мужчин, и все забавные и не очень последствия, что за этим следуют.
Не слишком повезло чуть менее видной татарке - бухгалтеру-расчётчику. Она вышла замуж в 20, у неё уже трое детей, и ей кажется, что её не ценят. Воспринимают, как должное. Лет через десять, или даже через пять, её муж начнёт ходить «налево», и единственное относительное гарантированное уважение тогда будет лишь от её собственных детей. Она догадывается, что будет через десять лет, каковы последствия раннего брака, и сегодня она готова на определённые приключения. Даже с тем же Пашей, который не замкнулся на своих компьютерах.
***
Павел прекрасно знает всё о бухгалтерии. Может не до степени кто, с кем и сколько раз, но знает хорошо. Знает про кадровичку, муж которой умер от рака, когда ей было 60. Она, конечно, не сказала, мол не ценила то, что имеет, но в последующих разговорах это активно подразумевалось. Особенно, когда уже покойный муж претерпел удивительную трансформацию от «мой», до «Дима», «Димочка», и даже «Димуля»… Паша ценит право бухгалтерии на обед и всё, что к нему прилагается. И ценит свой обед тоже, тем более, что он обедает не один.
Павел не любит засирать свою речь англицизмами, и он или не знает, или не задумывается, как ему правильно называть Амину. Девушка? Ему – 30, ей – 32… ГёрлФренд? Не, этот самый пример, когда он не любит засирать свою речь англицизмами. Амина заходит с ним в его кабинет, закрывает дверь, и быстро накрывает им стол. Сегодня на нём будут пельмешки, конечно же они халяльные.
Амина родилась в Дагестане в 1981-м в рабочей семье, и тогда никто не думал, что из неё надо воспитывать только образцовую невесту. Поселковую школу она закончила с медалью, затем мединститут, возможно ординатура, и вот, она – клинический психолог. Клинический психолог в психбольнице. Почти любая психбольница на постсоветском пространстве – сосредоточение человеческого горя, и Северный Кавказ – отнюдь не исключение. Особенно когда мальчик, надежда семьи не вылезает из больницы имея диагноз вроде умственной отсталости с расстройствами поведения или параноидальную шизофрению. Всю эту «красоту» она видела. Пациентов, пускающих слюни после приёма старых и грубых препаратов, их матерей с глазами на мокром месте. Амину рано выдали замуж за гаишника, но очень скоро выяснилось, что детей она не родит. Её возили на обследование…она не любит говорить о подробностях. Как то раз сказала о механическом бесплодии, о том, что развелась. Точнее…резко оказалась невостребованной. Невостребованной как женщина, точнее, как потенциальная мать. Потом переезд в Махачкалу, работа тем же самым клиническим психологом в психдиспансере, и слухи. Душные и давящие. Постоянное ощущение, что её обсуждают и осуждают, только непонятно за что. Кто такая, откуда? Почему не замужем? Махачкала – вроде город немаленький, но там ей было нечем дышать. Пара лет, и Амина написала матери, что хочет уехать «в Россию». Уехать туда, где по-русски не только говорят, но и думают. Она, в целом, верно рассудила, что «в России» кости ей будут промывать не так активно, и она сможет прожить более полноценную жизнь.
Мать Амины проводила её «в Россию» почти как в последний путь. Собрала денег тыщ сто, чтобы дочь не перебивалась паршивыми комнатами на окраине города… Но в остальном это выглядело именно проводы в последний путь. Про Дагестан можно сказать так, что слухами земля полнится. Включая те слухи, которые не позволят человеку ступить на кривую дорожку. А «в России» ничего такого нет. Говоря совсем грубо, мать Амины решила, что «в России», в отсутствии «тормозов» традиционного общества дочь ляжет едва ли не под первого встречного…
Впрочем, дочь опасения матери не оправдала. Амина доехала до ближайшего «Российского» региона, устроилась на знакомую ей работу в психдиспансер и с удивлением обнаружила, что её не обсуждают. Врачи вокруг не только русские. Это и казашки, и калмычки, и она, кумычка, со вполне европейской внешностью, не вызывала на работе почти никакого интереса. С Кавказа приехала... Мало ли откуда люди приезжают?
Понятное дело, что жизнь состоит не только из работы. А там пересуды соседей, съёмная однокомнатная квартира, где она жила, и где кроме неё никого не было. Коллеги по диспансеру искренне советовали завести ей котика, «мужчинку в дом», но они же подкидывали ей фотожабы, где фотографии котиков использовали чтобы обстебать образ «сильной и независимой». Поработав в диспансере пару лет, она решила сменить место работы, и теперь она почти как в старом чешском сериале, работает в больнице на окраине города. Впрочем, это не больница, хоть её коллеги – сплошной медперсонал. Её коллеги – практически судьи, и она помогает им вынести почти что судебный вердикт. Суть её работы почти не изменилась, она всё также видит человеческое горе. В основном инсультников, у которых ей нужно оценить интеллектуально-мнестические нарушения. Пашу она увидела где-то прошлой осенью. Увидела взмыленного, напряжённого, а сам Паша в свою очередь увидел почти стереотипную восточную красавицу. Красивое лицо, простая, но стильная причёска. Отличная фигура, между прочим. И отсутствие завышенного самомнения, что часто сопровождает повышенные внешние данные. У Амины не было даже уверенности, отражающейся, например, в тембре голоса.
Последнее, что было у Паши с женщинами, было лет пять тому назад. Что-то вроде встречи выпускников, и когда-то вторая красавица класса хотела потанцевать с ним, вернувшись с учёбы с мединститута из Нижнего… Продолжение было сумбурно, и Павел снова с остервенением вгрызался в работу, а вечерами в неглупую музыку и кино. Амина сразу показалась ему снежной королевой, но всё же готовой растаять. Как то раз он здорово помог ей после выездного заседания в исправительной колонии, и у них и Паша, пригласил Амину на концерт. Потом на второй, на третий, на выставку, и она решила, что вот он да, стоящий человек.
Крайне наивно предполагать, что отношения двух людей почти из разных миров могут быть безоблачными. Паша считал, что если Амина задерживается после вечерней смены, то от него совсем не убудет приготовить ей ужин, или просто приготовить на двоих. Потом смотреть, как она, уставшая, приготовленное скушает. Амина же считала совершенно иначе. Считала так, что вечером её ожесточённо ждут, причём ждут не её лично, а то, что она с трясущимися от усталости руками поставит на стол. Ждут, абсолютно не считаясь с её состоянием, ибо должна, и всё тут. Мужчина, который готовит не только сам, но и готовит ей, казался и, если честно, до сих пор кажется Амине не естественным. А также тот мужчина, который хочет прикоснуться к ней, чтобы сделать ей приятно. Например, помассировать уставшую шею или болящий позвоночник. Она вздрагивает, даже если просто положить ей руки на плечи. К взаимоуважительным отношениям Амина не привыкла, хоть и мечтала о них всё детство юность, затем молодость. И вот теперь её парень иногда просится положит ей голову на колени, а она даже не знает, как себя вести и что думать…
Паша же сейчас в раздумьях. Они сидят в тишине уже десять минут, и он, наконец, насаживает на вилку первый пельмень, думая, что именно он скажет…
- Я не лечу в Москву. Я еду во Владивкавказ. В Осетию.
- Осетины – христиане. Они пьют водку.
Пару часов тому назад Паша глянул на карту Северного Кавказа и подумал так, что Осетия – как христианский клин, вбитый в мусульманское окружение. Конечно, мать Амины говорила ей о пьянстве. Говорила что-то примерно в том язвительном духе, что воткаят. Учитывая, что почти всё постсоветское пространство, разве что кроме Прибалтики смотрит русскоязычные мыльные оперы, то за иллюстрациями на тему воткаят и ходить далеко не нужно. Такими «иллюстрациями» наверняка служат и туристы в дагестанских санаториях, на «отдыхе» заливающиеся кизлярским или дербентским коньяком. Или командированные, у которых выдался свободный день - они выпили в ресторане, «отполируют» выпитое в гостинице, а у обалдевшего водителя такси будут спрашивать, «где у вас тут бабу можно снять».
В этом плане Паша не совсем типичная «иллюстрация» - водку он не любит. Запах водки напоминает ему медпункт в школе или в городском травмпункте, где он оказывался после очередного перелома его не слишком то прочных костей. Но то, что «бойфренд» Амины предпочитает относительно приличное пиво или полусладкое вино суть дела не меняет. Его вывели из себя на работе, он прямо горит внутри, и чтобы забыться он сидит у компа, обложившись пивом и свежим шашлыком. С другой стороны к ней он в таком состоянии не лезет, чем существенно разрушает образ пьянчуги, превращающего жизнь всех окружающих в ад наяву. Поэтому фразу «осетины пьют водку» можно считать даже проявлением испуга, что стереотипные осетины, относительно неиспорченного Пашу испортят окончательно. В голосе Амины скорее тревога, а не констатация факта.
- Итак, я еду во Владикавказ, а бухи попросили меня ехать дороже. Не на автобусе. И в то же время, не на самолёте, во всяком случае, не через «Шарик». Знаешь, я почти с закрытыми глазами представляю себе нашу железнодорожную сеть. Включая толком не открытую железку до Якутска, точнее до Нижнего Бестяха. Ехать во Владикавказ дорого это, извини за выражение, маразм крепчал, деревья гнулись... Хотя и возможно! Можно ехать полтора суток туда, куда можно доехать и за 12 часов. Съездим вечером на вокзал?
Амине вообще можно не задавать вопросы «съездишь со мной». Или съездим вместе. Наверное даже в том случае, если предполагается поездка в стрип-клуб, и там она будет «главным блюдом», как «восточная экзотика». На данный момент её парень заслужил именно такой кредит доверия.. Если уж он ведёт себя как живой человек, относящийся к ней как к очень хрупкой, то она никогда не откажется от чего-либо, где его нужно поддержать.
***
Перед зданием вокзала
Тем же вечером
Ещё с институтских времён Паша привык ходить быстро, его друг калмык описывал это так, будто он хочет писать и по-большому, причём одновременно. Когда мать Паши увидела, что он не женился к «положенным» 25 годам, то она решила, что нужно обязательно поучить сына «настоящим отношениям» с «настоящими женщинами». На деле это выглядело комично, вроде прогулок по торговым центрам за ручку в поисках приличных турецких или американских джинсов. Сути это не изменило – Паша такой же «спринтер», предпочитающий передвигаться ударными темпами. И это несмотря на то, что у него выраженное плоскостопие. В его характере ещё и определённая ригидность – он может неделю подряд быстро ходить по 8-10 километров ежедневно, не понимая, почему вечером у него побаливают стопы. Не понимая, что именно он делает не так.
После знакомства с Аминой, Паша думал, что она деликатно, но настойчиво притормозит его. Мягко навяжет ему совсем другой темп совместных прогулок, но он порядком ошибся. Амина не воспринимает себя, как его половинку, скорее, как его тень. Она позволит Паше мчаться как угорелому, даже слова не скажет, но будет держаться в 3-5 метрах сзади от него. Здесь у вокзала тоже самое, когда Павел с непонятным окружающим рвением мчится к полицейскому посту на входе в здание…
- ...выложите все металлические предметы.
- Выкладываю.
На металлоискателе Паша «зазвенел» он выкладывает на ленту свою Нокию, мелочь, связку ключей и смотрит на полицейскую. Она носит сержантские погоны и ей где-то 25. Что она думает о коллегах-мужчинах, и что они думают о ней? И что думают о ней её попутчики в маршрутке, когда она в форме возвращаются домой за полночь?...
- Проходите.
Паша прошёл, он не смог не обернуться, он хочет видеть, как полиция относится к Амине. Буквально полтора месяца назад исламисты взорвали автобус в 400 километрах отсюда, там людей убивала и калечила не только взрывчатка, но и самодельная шрапнель. Полицейские на этом посту знают о том недавнем теракте и Паша разрывается между пониманием работы полицейских на этом посту, и положением Амины, к которой, кажется, не применима никакая презумпция невиновности. Он вернулся к ней, и её, кажется, отпустили быстрее.
- Не хочу, чтобы ты доказывала, что ты не верблюд. Понимаешь?
- Я не верблюд?
Амина ещё задумается о том, что значит, что она не верблюд. Паша наверняка расскажет ей анекдот «Верблюд я, верблюд, только ногами не бейте», и она в очередной раз задумается о месте женщины «в России». Сейчас перед ними билетные кассы. Льготные кассы, воинские кассы, в каком-то смысле Павел не только не дорос, он и не желает дорости до какой-то льготной категории. Он спрашивает «кто последний», и минут через десять оказывается перед билетным кассиром.
Кассирша - полукровка. Абсолютно немудрено - если в городе живёт больше сотни наций, то межнациональные браки неизбежны. Ведь сердцу не прикажешь. Смотря на лицо женщины лет сорока, Паша думает о всплеске межнациональных браков в 1990-х. Если воспринимать общество, как маятник, то сейчас это вроде бы поутихло, вернулось в исходное состояние, но те времена оставили самое что ни на есть занятное наследство. Что же касается немного нестандартной задачи вместо шестисот километров проехать более тысячи, Паша обращается к кассиру так, будто она – оператор крайне недалекого искусственного интеллекта. Наверняка такие дурные задачи ей ставят не каждый день.
- Мне нужны билеты до Владикавказа и обратно.
- Куда?!
- До Владикавказа. Ехать будем так. Отсюда на 85-м поезде Москва-Махачкала. Потом на поезде Махачкала-Петербург до станции Прохладная. Оттуда на поезде Адлер-Владикавказ.
Минут через двадцать Паша получил шесть железнодорожных билетов, ими можно было обмахиваться, как опахалом. С одной стороны, он, можно сказать, освоил бюджетные средства в нужном объёме. С другой стороны Амина явно захочет что-то ему сказать. Весь вопрос в том, когда она выберет подходящий момент.
***
Ужин. В их совместном житье-бытье Паша отвечает за гарниры и салатики, а Амина за всё, что касается мяса. Люляшки, котлетки, пельмешки – она читает всё новые рецепты едва ли не каждый день, и со временем надеется готовить всё лучше и лучше.
Первое время для неё вообще было непривычно, что Паша будет вообще за что-то отвечать. По её уже сложившемуся мнению, мужчина, придя домой, должен прильнуть к телевизору, ну а раз она «в России», то выпить при этом бутылку, другую, третью пива. Или банку, суть дела не меняет. Пашину шутку «раньше сядем – раньше выйдем», Амина не поняла, пришлось доводить до неё Пашино понимание этого афоризма. Понимание же таково, что совместное проживание – не то, к чему привыкла она. И, по правде говоря, не то, к чему привыкли женщины «в России». Павел твердо считает, что совместность начинается с совместного приготовления пищи, продолжается совместным досугом, всё остальное, что называется, по настроению. Поэтому в этом ужине от Паши картофельное пюре с кучей добавок, которые могут показаться уместными не каждому. В пюре он добавляет едва поджаренные шампиньоны, зелёный лук, а также смесь черного и красного перца. От Амины – ароматные люля с изрядным количеством приправ.
- Не боишься ехать в Дагестан?
- Неа, не боюсь. Вру я немного, но боюсь не больше, чем…когда в…3 года назад меня пригласили поехать в другое место-стереотип. Тогда я был на очередной экскурсии в Чернобыльской зоне отчуждения и со мной был парень со Львова. И он спросил, не хочу ли я съездить к нему домой, чтобы разрушить все, или почти все свои стереотипы.
Конечно, тогда я понял, что не все стереотипы высосаны из пальца, и даже понял, откуда они получились. Согласись, когда государство начинает отношение с новыми территориями с коллективизации, а очень скоро продолжает их расстрелом тысяч заключённых вместо того, чтобы их вывести, надеяться на изначально доброжелательное отношение довольно наивно.
Амина – самая благодарная слушательница, которая была у Паши за всю его жизнь. Она внимает ему с едва заметным выражением восхищения на лице, тем более, что Паша предпочитает факты часто неочевидные, и неудобные. Ещё больше предпочтает узнать о фактах на том самом месте, где всё, собственно, и произошло. Ему интересно разобраться в сути самому, даже если для этого придётся делать переводы с других языков. Ему интересно копаться в первоисточниках, соответственно, он терпеть не может «зомбоящик», и «перлы» в духе, что по телевизору всё якобы «по полочкам разложено», могут вызывать у него едва ли не приступы гнева.
- Знаешь, я тебе вот так скажу. Можно копаться в сложной совместной истории до обалдения. Бередить уже начавшие заживать раны. И ничего хорошего не получится. Вместо этого, как мне лично кажется, лучше не обсасывать стереотипы, а говорить об интересных, подчас забавных бытовых деталях.
- Например?
- За редкими исключениями города строят на реках. Как минимум пить же что-то надо? По Львову можно кататься часами, глазеть на старинную застройку, после чего выяснить, что вот там реки нет. Река Полтва, точнее есть, но её, как и когда-то Неглинную в Москве закатали под землю.
Как они познакомились, конечно Паша расспрашивал Амину о Дагестане, в том числе расспрашивал и о стереотипах, естественно. Коль скоро Амина из Дагестана уехала, об этом не жалеет, то и её тон и, что называется, подача материала, были довольно критическими. Терроризм, в том числе подленькие выстрелы из-за угла – почти что «норма жизни». И всепоглощающая коррупция, увы, тоже. Какая-никакая борьба с коррупцией «в России» уже дала свои результаты. Взятки перестали вымогать так активно, многие вопросы вообще решаются без «позолотить ручку». Всё-таки одно дело – получить зачёт по физре в универе, не посетив ни единого занятия, или когда взятку требует врач, перед тем как начать лечит больного ребёнка. Когда у Паши пару лет назад был очередной перелом со смещением, и он загудел на скорой в травматологию, то ни о каких взятках и речи не шло. Врач-травматолог приёмного покоя, кстати, тоже была с Дагестана, тогда Паша подумал, что врач вообще не может быть настолько внимательным и предупредительным.
Словом, для Паши эта поездка – не самый плохой повод заместить стереотипы теми самыми интересными и забавными бытовыми деталями.
- Ты ведь мне в Мае всё покажешь, да? Киев, ЧАЭС, «Зону», Львов.
- Обязательно покажу всё, и даже больше.
Паша прётся от неземного спокойствия «Зоны», как очень многие называют Чернобыльскую зону отчуждения. Он вернулся оттуда буквально три с половиной дня назад, утром в воскресенье. Но Амину с ним не отпустили. Конец года, завал, к тому же хоть и формальный статус клинического психолога является неотъемлемой частью акта освидетельствования. А планы отпусков на следующий год уже составлены – у них будет вся первая половина мая, чтобы увидеть всё, и даже больше. Например, роскошный и зелёный Шевченковский гай и то, как ходят транскарпатские поезда.
***
Пятница
Вокзал
Конечно, за оставшуюся неделю Пашу выжали как лимон. Или, с позволения сказать, как трусы после ручной стирки. Время уже позднее, полпервого ночи, но до Махачкалы у него будет целых 12 часов, чтобы немного отдохнуть и прийти в себя. А в самой Махачкале восемь с половиной часов, чтобы посмотреть город. Самому увидеть город-стереотип, составить своё собственное мнение.
На северной горловине станции показались могучие «глаза» локомотива, и здесь существует только один вариант, что это может быть. ТЭП70 – Тепловоз с Электрической Передачей производства коломенского завода. По-английски тепловоз называют diesel-electric locomotive, ибо быть просто дизельным он не может. Внутри тепловоза мощный дизель, нагруженный на электрический генератор, в свою очередь генератор уже питает тяговые двигатели. В данном случае их шесть, каждый из них сидит на своей оси. Кому-то хотелось бы обойтись без двойного преобразования энергии, но тяговое усилие дизеля на нулевой скорости ничтожно. А двигателя постоянного тока с этим вопросом всё в порядке, что и позволяет тепловозу «сдёрнуть» с места и пассажирский поезд средней длины, и товарняк, весом несколько тысяч тонн. Железнодорожники называют тепловозы семейства ТЭП70 «тапком», и нельзя не признать, что «тапок» очень хорош. Несмотря на свою на давнюю историю, эта машина до сих пор конкурентоспособна, даром её используют почти все страны постсоветского пространства. Используют потому, что конкуренты «тапка» дороги, и не имеют перед ним сколь либо заметных преимуществ.
«Тапок» часто используют для вождения пригородных поездов на не электрифицированных линиях со скоростью старой черепахи, и множество людей считают, что быстро эта машина ездить просто не умеет. И тут они сильно ошибаются. Как только этот поезд, пройдя Красный Кут начинает мчаться к Эльтону, современный смартфон с GPS приёмником покажет устойчивую скорость в 110-115 километров час. Поезд, ведомый «тапком», легко и непринуждённо разгоняется до 120 и даже 125 километров в час, эстонские машинисты не дадут соврать. «Тапок» может идти ещё быстрее, но правда жизни такова, что качественные пути на основных магистральных направлениях электрифицированы, а его доля, вся таки, водить поезда на направлениях относительно второстепенных. Водить со спокойным достоинством своего шестнадцатицилиндрового дизеля, который прямо сейчас проезжает мимо Павла.
Паша вспоминал всю историю этой поистине замечательной машины, так как он всё ещё «переваривает», что сказала ему Амина по пути на вокзал. Сказала практически на ушко. Она сказала, что сегодня русский язык в Махачкале можно назвать латинским выражением lingua franca. Русскоязычного населения в центральном Дагестане мизер, меньше одной десятой, в южном Дагестане русскоговорящих впору вносить в красную книгу. Дело совсем в другом. Народы Дагестана говорят на совершенно разных языках, подчас из разных языковых семей, и русский язык – вариант из серии не вашим, не нашим. К тому же на русском в Москву написать можно, в надежде, что прилетит голубой вертолёт… Точнее, что оттуда хоть немного уймут погрязших во взяточничестве «слуг народных».
Поезд остановился, проводники выкинули лестницы для местных низких платформ. Этот 86-й поезд, по правде говоря, особо не жалуют. Но он – один из двух вариантов доехать до Москвы по железке, а второй – фирменный «Лотос», билеты на который стоят совсем других денег. Настолько других, что самолётом получается дешевле. Поэтому местные к 86-му притёрлись. Пассажиры, едущие с Дагестана, спокойные, все распальцованные личности летают в Москву самолётом. Проводники тоже ничего. Вагоны старые, здесь даже можно не заикаться о биотуалетах, но ухоженные. Вагоны старые настолько, что они до сих пор стоят на старых тележках, рассчитанных на максимальные 140 километров в час. А кроме всего прочего 86-й – довольно быстрый, отсюда он доходит до Казанского вокзала на два часа быстрее, чем «Лотос» до Павелецкого.
- …Веслов, Павел Николаевич?
- Я.
- 7-е место, проходите.
Проводница – низкорослая коренастая женщина, примерно так Амина описывала свою мать. Она в меру ухожена, конечно же она не пьёт в дороге, но особо счастливой она не выглядит. Она вообще не выглядит счастливой, потому что когда закончится смена, с большой вероятностью дома ей будут помыкать. Для мужа она будет просто «женщиной», хорошо, если престарелая свекровь перестанет относится к ней как к «молодухе», и наконец начнёт её уважать. Ну и повзрослевшие дети мать не забудут…
Паша прошёл в своё купе, на его счастье оно оказалось абсолютно пустым. Пока он тупил, Амина уже разложила на столике его завтрак и обед, повесила полотенца с нижним бельём, застелила постель, и предложила выйти на перрон. Её можно назвать малословной, она больше делает, чем говорит. Веслов знает – он не скоро дождётся, чтобы она сказала, что ждет его возвращения и любит. Скорее, она робко возьмёт его за ладони, вернее даже за кончики пальцев, и будет пронзительно смотреть в его сторону.
Прошло минут двадцать, и своим натренированным глазом Паша увидел, как на южной горловине зажегся разрешающий выходной сигнал. Значит, есть ещё минута-максимум две перед тем как проводницы загонят всех по вагонам, машинист даст короткий свисток к отправлению, и поезд пойдёт дальше на юг. Амина всё ещё воспринимает поцелуй даже в щёчку почти как девятибалльное землетрясение. Так что Паша обнимет её, поднимется по лестнице своего вагона, и краем глаза будет наблюдать за действиями проводницы. Каковые не сильно отличается от таковых где-нибудь на Сахалине, до станций на польской границы. Минут пять неторопливого движения, и Веслову захотелось спать. Ему не составило труда убедить себя, что после такой недели он этот сон, в общем-то, заслужил.
***
Наутро Пашу разбудили звуки дисковых тормозов поезда. Они уже остановились, и Веслов видит табличку на здании станции – Кизляр. Можно сказать, он уже попал, он уже в Дагестане. Но к нему, со зловещими смешками, конечно-же, никто не пришёл, как не приходят к человеку с российским паспортом после моста через Збруч.
Веслов присел на свою койку, выпил кисленького бодрящего айрана, и подумал, что вообще он знает о Кизляре?
Кизляр это коньяк. Есть уже определённый уровень качества, чтобы люди говорили о «настоящем» и «ненастоящем» Кизляре, говорили так, будто Кизляр – почти синоним слова коньяк. По мнению Веслова, настоящие Кизлярские коньяки начинаются там, где они заканчиваются для всех остальных. Для 9 из 10 встречных – «пять звёзд» будет верхом совершенства, а по меркам Павла это даже не паршивое начало. Началом по его мнению можно считать «Лезгинку», которая обозначается загадочными символами КВ. Дальше тяжелые и маслянистые коньяки КС, вроде «Кизляр» и «Дагестан». Еще дальше - коллекционные коньяки с 15-ти и больше летней выдержкой, такие бывают в продаже отнюдь не везде. Ещё Кизляр это синоним слову теракт. 1996-й, когда террористы ударили по самым слабым, ударили по тем, кто физически не был способен даже защититься. Отсюда до Чечни считанные километры и вчера Амина говорила, как в Дагестане относятся к Чечне в общем и к чеченцам в частности. Говорила, что есть множество мнений, например, что Дагестану нужен чеченский «порядок, есть мнения, что территориальные амбиции Чечни могут простираться едва ли не до Каспия. И конечно говорила о том, что множество дагестанских мужчин исповедуют по отношению к Чечне принцип «не забудем, не простим», особенно когда они в 1999-м оборонялись от наступающих головорезов и наёмников из старых, но всё ещё действенных автоматов АКМ, или вообще из охотничьих двустволок.
Коль скоро Паша ценит те факты, которые можно узнать только на месте, он не может не вспомнить прошлую осень и двухдневную конференцию по ЮФО в Краснодаре. Конференция закончилась, все собрались по домам, и он с большим удивлением выяснил, что его дагестанские коллеги проведут в дороге почти 20 часов. Ибо по чеченской территории автобус не поедет. Не поедет и тот автобус, что пойдёт до Владикавказа, Нальчика или Пятигорска.
Поезд тронулся дальше, и его маршрут, можно сказать, является плодом тех же 90-х. Паша, хоть и смутно, помнит себя в 1989-м и в 1991-м. Тогда он ребёнком прилетал в Минводы, откуда многочисленные автобусы ходили от Ростова и вплоть до Баку. К 1991-му железная дорога между Моздоком и Махачкалой была невероятно деятельной, по ней шли десятки пассажирских поездов ежедневно. Но потом Дикий Запад померк по сравнению с Чечнёй образца начала 90-х, и здесь, в Кизляре, железнодорожное движение заканчивалось. В Кизляре люди пересаживались на автобусы, и уж только на них попадали в точку назначения. Очевидно, далеко не все всерьёз восприняли официальные утверждения, что в Чечне стало спокойно, ведь сегодня через эту «благословенную землю» идут всего две пары поездов – Грозный-Москва и Махачкала - Санкт-Петербург. Справедливости стоит добавить третий, исключительно сезонный поезд Грозный – Волгоград. А раз так, то все поезда до Махачкалы и Баку идут в обход Чечни, по участку Кизляр-Сулак.
Уплетая заботливо приготовленные Аминой пирожки с творогом, Веслов вспомнил всё это. Ему, кстати, этой ночью предстоит дорога на питерском поезде, когда он сможет увидеть, что же такое Чечня на самом деле и составить своё собственное, личное мнение. А не то, что ему пытаются представить те или другие.
Прошло совсем немного времени, и поезд, пройдя станцию Сулак, уже вышел на основной ход Северокавказской железной дороги. Здесь над путями контактная сеть, в ней 25 киловольт переменного тока, но менять локомотив на 57 километров нет никакого смысла. Строить оборотное депо для отстоя тех же ТЭП70 и электровозов семейства ЭП1. Всего 57 километров, а значит Махачкала совсем близко.
***
Махачкала
За тридцать лет своей жизни Паша привык к тому, что станция с литерой II – второстепенная. В основном сортировочная или грузовая. Здесь все не так, пассажирский вокзал находится на станции Махачкала II Порт.
Дома Павел может выйти в город минуя полицейские кордоны, проходить рамку металлоискателя и выворачивать вещи нужно только в том случае, если ему нужен сам вокзал. Здесь все серьёзно – к поездам невозможно выйти без досмотра, и также невозможно выйти в город, не пройдя этот самый досмотр.
Веслов в первый раз в жизни вспомнил о том, что во всех вокзалах существует камера хранения. Там он сдал свою тёплую куртку, запасы пищи на ужин и завтрак, и пошёл «сдаваться» полиции.
Эти полицейские, как показалось Веслову, преждевременно поседевшие мужчины, каждому из которых вряд ли больше 45-ти. При этом они не «докапываются», можно сказать, зрят в корень. Когда на просвете они увидели его новую зеркалку, никто не потребовал предъявить Nikon к досмотру как «сложное техническое устройство». В фотосумке всё понятно – вот фотоаппарат с пристегнутым к нему «китовым» объективом, вот светосильный «полтинник», вот запасной аккумулятор. Плюс кошелёк с наличностью и ключами от квартиры – всё логично и Веслову предложили выйти в город, ведь в очереди он далеко не один.
Привокзальная площадь совсем небольшая. Кажется, здесь конечные остановки нескольких маршруток, конечно же таксисты со своими «Машину!!!», «Кому ехать?!», «Парень, а тебе куда?!». Но всё это, как ни странно, не столь назойливо, настойчиво или даже нагло, как в Москве. А вообще привокзальная площадь не кажется центром транспортной жизни города, у неё нет даже духа московской Площади Трёх Вокзалов, хоть и в миниатюре. Оглянувшись можно увидеть открытое кафе. Потом парикмахерскую. Может быть там Веслову на обратном пути укоротить свои лохмы и патлы. Ещё небольшой рыночек, его можно назвать товары в дорогу, ведь не стоит забывать, что до Москвы отсюда больше полутора суток в пути, а до питера чуть больше двух.
Но по-настоящему внимание Паши привлекло другое – казалось бы обыкновеннейший наряд ППС. Вроде всё как обычно – УАЗ-ик традиционной серо-синей расцветки, «люстра» наверху…. Совершенно не типичный полицейский, стоящий рядом с патрульной машиной. У него старая армейская каска, не бронешлем, а именно каска. Такой же старый бронежилет старого образца- он выглядит неказисто, при этом почти ничего не защищает. А самый главный штрих – оружие. Армейский автомат, присмотревшись к длине рожка можно отличить АКМ от АК-74. Если 74-й, то на ремне просто АК-74 – не АКС-74, не АК-74М, тем более не АКС-74У. Громоздкое, длинное оружие с нескладным деревянным прикладом. Полицейский, стоящий у УАЗ-ика, выглядит почти как стереотипный солдат времён афгана. Разве что солдат на явно второстепенных ролях, ведь, как говорят профессиональные военные, в реальном бою автомат со складным прикладом будет несравненно удобнее. Картина – фотогеничней не придумаешь, казалось бы, бери и фотографируй…
Но Паша не будет расчехлять свой Никон и просить у полицейских снять фото, которое можно назвать «близость терроризма, как она есть». Хотя, более чем возможно, что ему пошли бы навстречу. Его личное восприятие полиции, это «отойди и не мешай», оно сформировано участковыми совершенно умотанного вида, которые спали вообще неизвестно когда. Поэтому Веслов оставит это дело и порадуется возможности пройтись по незнакомому городу, порадуется просто свободе после его работы, где к вечеру он превращается в замыленного пса. Порадуется просто тому, что можно идти куда глаза глядят, а как совсем устал, так найти глазами такси и заплатив денег попросить, чтобы вернули обратно. Или «положили» там, где можно вкусно, сытно и просто поесть, с этим вопросом на Кавказе всегда было всё в порядке.
Веслов поднялся наверх, от моря. Там была площадь с администрацией, а левее – ряд мраморных плит. И они производят, не могут производить куда как более тяжкое впечатление, чем ППС-ник в армейской экипировки. На тех плитах сотни имён мужчин, погибших при исполнении…
Когда сегодня люди хотят показать всю неестественность быта викингов в их времена, то обычно вспоминают типичное пожелание мужчине. Чтобы тот умер, сжимая меч в руке, говоря проще, единственная достойная смерть это гибель в бою. Те времена уже давно ушли, и сегодня Кавказ ценит проживших долгую жизнь и обретших опыт. А вот этим, 20-ти летним, 22-х летним, 25-летним….они погибли ради того, чтобы жизнь вокруг была хоть ОТНОСИТЕЛЬНО спокойной и предсказуемой. Веслов не верит в загробную жизнь, но наверняка, смотря на сегодняшний город откуда-то с небес, он бы явно не порадовался тому ППС-нику с длинным армейским автоматом. Памятные плиты с именами погибших, они с обоих сторон от аллеи, наверное, с северной и южной. Примерно такой же ППС-ник сидит и охраняет их, хотя Веслову не приходит ни единая мысль в голову, кому вообще может прийти в голову мысль испохабить эти плиты. Строго говоря, эта аллея тоже невероятно фотогенична, но у Веслова даже мысли не возникло, спросить можно ли здесь фотографировать. Хотя наверняка фотографировать здесь можно, в какой то степени даже нужно, как и разнести по стране, если не по всему миру столь наглядный образ – безопасность, господа, может стоить именно столько, увы, и ах. И эту цену, хоть и без всякой радости, увы, приходится платить, хотя времена, когда мужчинам желали погибнуть с оружием руках, уже давно прошли.
***
Перекрёсток улиц Горького и Даниялова
Пару часов Веслов помотался, но помотался так, относительно без толку. Сел на маршрутку, поехал в сторону, где вроде как должен быть художественный музей. Проехал остановок шесть, вышел, нашёл в столовую, и там, в столовой заказал нечто совершенно ему незнакомое – суп Бурчак-Шурпа. Суп подают (или подали ему в конкретной столовой) в крупной пиале, и там всё отдельно. Крупные куски картошки –отдельно, крупные куски мяса – отдельно. Веслову такой подход решительно понравился, он, доедая свой суп, написал Амине, нахваливая его. Наверняка все возможные проблемы могут возникнуть только с пиалой, потому как Веслов всё-таки привык есть из относительно неглубокой тарелки.
Подкрепившись, Паша перешёл крупную улицу, сел на маршрутку в обратном направлении и сразу трое (не считая водителя) сказали, где именно ему нужно выйти к художественному музею. Музей – в меру ухоженное двухэтажное здание 1920-х, может быть 1930-х, а персонал внутри производит впечатление «наши заиньки устали»
Как быстро объяснили Веслову – музей работает по самому прямому назначению, школьников в него водят буквально всю рабочую неделю. Сегодня суббота, и умотавшихся экскурсоводов отпустили отдохнуть, возможно, что и неофициально. «Не беспокойтесь, наши смотрительницы вам всё объяснят!». Музейная смотрительница, здесь, по-видимому, столь же женская профессия, как и «в России». Это такая же первая линия обороны от вандалов, и такие же помощницы, которые за годы работы немного, но поняли вверенные им музейные залы. Экспонатов много, музей достаточно хорош, и очень скоро у Веслова возникли вопросы, на которые смотрительницы не могут ответить при всём хотении. Вопросы, вроде, когда ислам пришёл на эту землю, когда исламизация стала достаточно полной.
Вопрос замещения язычества той или иной формой монотеизма не праздный до сих пор. Вопрос, когда «в России» язычники были загнаны практически в подполье, до сих пор не имеет простого ответа, так церковь не желает, чтобы этот ответ поднимался вообще. Строго говоря, РПЦ сегодня в принципе не желает говорить на тему насильственного насаждения христианства. А вопрос не праздный и по-своему – прибалтийские народы не были христианизированы до самого конца, и на своих валютах, до принятия в еврозону, они не стеснялись изображать своих прибалтийских языческих божеств на аверсе денежных банкнот.
- Павел Николаевич, я – старший научный сотрудник…
Старший научный сотрудник, не протирающий штаны здесь выглядит примерно так же, как и «в России». Разница лишь в том, что это не он, а она, на помощь Веслову, можно сказать, вызывали самую что ни на есть тяжелую артиллерию. Паша задал все или почти все вопросы. Наверное, всё-таки почти все, он обошёл такую почти «интимную» тему, как отношение к языческому прошлому, точнее к тому, что от этого прошлого вообще осталось. Отношение может быть разным, то, как талибы подрывали буддистские статуи в Афганистане – лучшее тому подтверждение.
Павел провел в музее часа три. Выходя он задумался, чем занять себя на обратном пути, когда у него в городе будет часов шесть. Гардеробщицы, узрев перед собой дивного представителя вида «турист русский, не наглый, интересующийся», обзвонили всех знакомых, выяснили, что в следующую субботу кукольный театр будет давать свои представления. Но Паша не попадёт ни на утренние спектакли, так как ещё не приедет с Прохладной, ни на вечерние, так как уже будет ехать домой. У Веслова осталось ещё два с половиной часа до отправления поезда, и он решил попасть в едва ли не самую очевидную точку приморского города – на морское побережье.
***
Побережье Каспийского моря
Городской пляж
Увидев огромный песчаный пляж, Веслов решительно зачесался там, где у него когда-то возможно и появится лысина.
Сегодня российский турист с непонятным ему остервенением осаждает пляжи Сочи, меньшей степени Анапы, Геленджика. Непуганные или в должной степени не напуганные пропагандой, где злая ната ждёт не дождётся русского человека в каждом крымском переулке…короче говоря, привыкшие к Крыму ещё с советских времен пересекают украинскую границу, после чего попадают на Южный берег полуострова, скажем, в Алушту или Ялту. Словом, российский турист год за годом, платя бешеные деньги, оказывается на тесных галечных пляжах. И это при том, что в том же Ейске пляжи песчаные, а люди туда почти не едут.
Кто-то может назвать, подобные рассуждения можно назвать смешными, ведь Веслов и плавать не умеет, и загорал на пляже он неизвестно когда. Амина этим летом не была готова раздеться даже до купального костюма, так что лето прошло, а они почти белокожие.
Этот песчаный пляж кажется Паше почти идеальным, но фраза «поехать отдыхать на море в Дагестан»…тут он сразу вспоминает «Бриллиантовую руку» и знаменитое «Приезжайте к нам на Колыму! Нет! Лучше вы к нам!!!». Пока, что массовый турпоток сюда кажется Веслову столь же нереальным, как и массовый туризм на Колыму, так сказать, по ГУЛАГ-овским местам. Но пляж очень хорош. Море спокойно, здесь полно семей с детьми, строят ресторан, который будет вдаваться прямо в море. На мелководье покрытые льдом валуны, на них чайки, разве такое можно не сфотографировать?
- Молодой человек, вы по сторонам смотрите. В этом году здесь шесть взрывпакетов подорвали.
- Шесть?!
По сторонам Веслову предложил смотреть мужичок весьма необычного вида. Он ходит без обуви с голыми ступнями, а ведь на дворе отнюдь не май. Он лишь ещё одно подтверждение, что Махачкала многолика. В одном городе с огромными мечетями существуют кафе и рестораны, где можно напиться до отключки. Есть даже кафе-магазин разливных вин, весь уклеянный цитатами из Хайами, трезвостью отнюдь не блиставшим. Стоит ли говорить о проституции? Наверное, стоит. В Махачкале десятки «саун» и «массажных салонов» с сотнями, если уже не тысячами «ночных бабочек». Есть и «индивидуалки», готовые провести ночь с клиентом за пятизначные суммы. В этом самом месте, наверное, стоит вспомнить слово консерватизм. «Законсервировать» можно такие вечные вещи как не убий, не укради, насильно мил не будешь. А можно убийства «чести» и «свадьбы», где жених и невеста впервые видятся именно там.
- Шесть терактов за год? И люди всё равно сюда ходят?
- Конечно же, ходят. Ведь другого моря и другого города у нас не будет.
Вокруг ничего не изменилось, разве что стало ещё темнее. В этот момент Веслов вспомнил «Царство небесное» Риддли Скотта – вроде бы жуткий наивняк, но наивняк красивый и талантливый. Вспомнил образ Иерусалима конца XII века фильма семилетней давности. Махачкала – город интересный, по-своему своеобразный, экзотический и…где-то безжалостный. И городом Веслова Махачкала, скорее всего никогда не будет.
***
Вокзал
-…продолжается посадка на скорый поезд Махачкала - Санкт-Петербург.
Паша уже вышел на перрон, и ему до зарезу интересно, кто же поведёт их поезд. Именно кто, потому что он считает локомотивы почти живыми существами. Там, в голове состава стоит новенький ЭП1П.
ЭП1 – семейство Электровозов Переменного тока. К концу 1980-х пассажирские перевозки в СССР почти полностью захватили «чехи». Чешские локомотивы ЧС2, ЧС2т для постоянного тока и ЧС4, ЧС4т для переменного тока, так как пассажирские электровозы «страна советов» не делала совсем, вероятно, считая это ниже своего достоинства. Кроме этого «Чехи», точнее завод Шкоды в Плзене делали нечто покруче, вроде монструозных ЧС7 для постоянки и ЧС8 – для переменки, но это уже совсем другая история. Равно, как такие произведения искусства как ЧС6 и конечно же ЧС200, которые до сих пор более чем резво бегают между Москвой и Спб.
Появившиеся давно и неправда ВЛ65 – первая попытка сделать что-то истинно пассажирское, кроме допиливания тех же ВЛ80 или ВЛ10 с установкой электро-пневматического торможения и трехкиловольтного вагонного отопителя. Оригинальный ЭП1 – почти тот же ВЛ65, но с современными «свистелками и перделками» вроде автомата тяги и «круиз контроля». Более поздний ЭП1М, если не смотреть на его округлую морду лица - всё тот же ВЛ65, уши которого растут из начала 1960-х, но с кучей удобств для «прокладок между креслами для локомотивной бригады и ручкой контроллера». То есть для машиниста и его помощника. А ЭП1П с увеличенными передаточными числами - почти полное возвращение к оригинальному ВЛ60, шестиосному грузовому локомотиву. Он относительно нетороплив, как и полагается магистральному электровозу, но достаточно мощен, и напичкан кучей электроники, чтобы для локомотивной бригады вождение поезда оставалось рутиной, а не мучением.
Поезд заполнен больше чем на три четверти, при том, что он будет загружаться вплоть до Ростова. В купе с Пашей едет Магомед – военный юрист, и Вася, работающий в локомотивном депо Дербент. Вася едет к родственникам в Воронеж, он взял 2.5 литровую пластиковую бутыль с пивом, и больше его никто не услышит. Впрочем, и он точно также не хочет никого и ничего слышать. Железнодорожников тошнит от своей работы, они вообще не понимают, кто и зачем может интересоваться железкой без дополнительной оплаты? Нахрена этим гражданским локомотивы, локомотивные депо, передаточные числа, тяговые электродвигатели, позиции контроллеров и прочий, как они говорят, матан? Их бесят люди, составляющие точные списки локомотивов в депо, время их прибытия и капитальных ремонтов. Люди, которые точно знают, какие из машин ещё «в строю», а которые уже в консервации или просто ждут запчастей неизвестно сколько. Вася разразится гневной тирадой с кучей нецензурщины, если спросить его, где меняются машинисты на бакинских поездах. Выпив, он выльет на собеседника кучу нифига не романтики, вроде шума вентиляторов охлаждения старых электровозов, машинного масла на руках и везде, где только можно. Бессонных ночей и отдых в безымянных, чуждым им оборотных депо. Для Васи вся его железнодорожная жизнь – ненастоящая. Настоящая жизнь начнётся завтра вечером, когда он вкусит дым настоящего шашлыка, и выпьет настоящей россошанской медовухи или самогона…. Поэтому с ним говорить бесполезно. Не нужно мешать его транзиту из мира масла, сварки, металла и матюков в мир «настоящих» яблонь и груш.
- Магомед, а ты капитан?
- Капитан. Но не ротный, как можно догадаться.
Магомед – аварец, а именно аварцы кажутся многим синоним несуществующего слова «дагестанец». Одним аварцы кажутся суетливыми и наглыми, а Магомед пытается выдержать тот едва ли не рыцарский образ горца в черкеске.
В не так давно закончившихся «нулевых», приличная часть «России» буквально стонала от «дагестанцев». С одной стороны наглые водители на заднеприводных «Жигулях», с другой стороны обилие коммерческих поджогов, когда старые дома горели, «освобождая» место для традиционных трехэтажек, где на первом этаже магазин и/или склад, а на втором или третьем живёт семья. Сегодня что-то изменилось, возможно, вмешались те же землячества, и пассажирские «Газели» уже не гоняют по городу 110 километров в час.
В этом плане Магомед хочет стать примером для подражания, в некотором роде самолично сломать тенденции и стереотипы. Он служит в Ростове, по его мнению, являет собой образец скромности, а от периодически посещающей его жены требует образцово-показательного поведения, пока она находится «в России». И в то же время Магомед не прочь обсудить и самые острые моменты межнациональных отношений, исходя из точки зрения, «что мы сами, в общем-то, и виноваты».
Сегодня самый острый момент – дело Мирзаева. Расул Мирзаев – боец смешанных единоборств из Кизляра, оказался ввязан в неприятный инцидент у ночного клуба. Пьяный парень пытался «клеить» его девушку, Мирзаев ударил обидчика в скулу и тот, после неудачного падения оказался в больнице, а в конечном итоге на кладбище, так как упав ударился затылком на камень. В пчелином улье это прозвучало как «дагестанец забил русского парня голыми руками», а голос разума в пчелином улье заметен очень плохо. В том же пчелином улье виновных в смертельном ДТП «положено» судить как виновных в преднамеренном убийстве, а ведь никого и не волнует то, что угрызения совести могут быть похлеще любой тюрьмы. Пока «пчёлы» жаждут расправы, адвокаты дискутируют с прокурором на предмет характера падения, оказания медпомощи и умысла на убийство. Общество бурлит, и судья назначает экспертизу за другой, чтобы вердикт можно было вынести уже с холодной головой.
- ...И что, Магомед, ты считаешь, что нужно «впаять» по полной?
- Абсолютно по полной! 10, может и 12 лет колонии, чтобы другим неповадно было.
«Впаять по полной» по мнению Веслова – фраза абсолютно несовместима с кем-то отличным от дворового мужика. «Впаять по полной» - фраза даже не из современной юриспруденции, а из средневековья, с развешенными скелетами в клетках. Которых развешивали по такому же средневековому принципу «чтобы другим неповадно было». Или из «Сказки странствий» - отнюдь не детской киносказки с поздним Андреем Мироновым, где «гуманный суд» провозгласил, что «мы повесим вас всего четыре раза!».
Юристы и спортивные функционеры рассуждают спокойнее. Рассуждают так, что раз руки профессионального бойца – уже оружие, то спортсмен должен подумать дважды или трижды, перед тем как применить свои приёмы даже для самозащиты за пределами ринга. В таких случаях сам факт спортивной подготовки должен считаться отягчающим обстоятельством, и разговоров об условном осуждении даже не может быть.
Веслов с такой логикой не согласен. Множество людей занимаются боевыми искусствами чтобы научиться защищаться, и то, что жертва нападения «посмела» быть опаснее, нежели обычно, уж точно проблема нападающих, а не жертвы. С другой стороны эта логика людей не ангажированных её стоит уважать хотя бы по этой причине.
Поезд шёл и так не торопясь, а через три часа в пути остановился совсем. Проводницы закрыли туалеты больше чем на два часа, это Гудермес. Стоянка в Гудермесе - ровно два часа, и Веслов не понимает, что можно делать столько времени. Даже самая неторопливая остановка со сменой локомотива и сменой направления движения поезда, скажем, как в Мичуринске, занимает минут 45. Максимум час, если поезд не скорый, а впереди однопутка. Они заехали на станцию с востока, дальше поедут на запад, и их ЭП1П-034 локомотивного депо «Кавказская» тоже никуда не денется.
- Павел, я принесу чай.
- Не откажусь.
На этой станции Магомед стал хмуроватым и малоразговорчивым. Он молча принёс час себе и Паше, и как бы замкнулся в себе. Очевидно, здесь ему некомфортно. Когда поезд стоит, по вагону можно пройтись даже с чаем в фирменном РЖД-шном подстаканнике. На улице холодно. Региональный флаг и триколор неестественного большого размера и…триптих. Паша в шутку назвал его Отец, Сын и Святой дух. А с поездом не происходит ни-че-го. Вагоны не проверяют, по поезду не ходит полиция. Проводники и проводницы стоят у поезда как на параде только потому, что должны та стоять во время стоянки. Понятное дело, что мёрзнуть просто так – удовольствия никакого. Весь поезд в настолько пришибленном состоянии, что никто не спрашивает даже как пройти в туалет на станции, коль скоро поездные туалеты закрыты из за стоянки. Павел не торопясь допил чай, и решил, что определённое собственное впечатление о Чечне он уже составил. Не лучшее впечатление, как не сложно догадаться.
***
Станция Прохладная.
Воскресенье, утро.
Шесть утра, Паша намыливает физиономию и драит зубы в станционном туалете. Они прибыл сюда час назад, уезжает через два, и через четыре с половиной часа средства федерального бюджета будут освоены в полном объёме. Над тем как, он их осваивает уже пошутила охрана – семейная пара, мужчина и женщина азиатской внешности. Они в браке не первый год, они вместе даже на работе, и их общение всё ещё сопровождается улыбками и шуточками. О горемычном Веслове, проведшем в дороге больше суток, они пошутили в духе «Бриллиантовой руки», мол «наши люди в булочные на такси не ездят. В том смысле, что отсюда до Владикавказа ходит электричка, а ехать на такое расстояние в купейном вагоне – полное пижонство. Паша позже выяснит, что эти муж и жена – корейцы, и в Прохладной есть немаленькая корейская диаспора.
Отсюда до Владикавказа – 106 километров установленного расстояния, пассажирский поезд Адлер – Владикавказ преодолеет их за два с половиной часа. Причём, ничего сверхъестественного на этих 106 километрах не существует. Там нет зубодробительного Сурамского или Бескидского перевала, поезд мягко и плавно наберёт не больше четырёхсот метров высоты. Про этот пассажирский поезд можно сказать так, что он очень похож на дагестанский, но всё же получше. Проводники и проводницы зажиточнее и чуть лучше одеты, Вагоны ухожены чуть лучше, они просто не такие старые. Хотя выведенные белой краской «140 км/ч» – явный признак того, что эти вагоны, мягко говоря, устарели.
В купе у Веслова ровной один сосед – пожилой осетин, которого поначалу хочется назвать «заслуженным, засиженным». Впрочем, это заблуждение рассеивается очень быстро. Сосед Павла провёл прорвову тучу времени на северах, он часами готов рассказывать о северных аэродромах, малой авиации и то, насколько относительно всё, что там происходило. Точнее, о разнице, между тем, как всё планировалось и как получилось, где-нибудь на Ямале, Якутии или северной Камчатке. Сосед Павла мог бы рассказывать о своих северных приключениях и злоключениях все восемнадцать часов неторопливого хода этого уютного и тёплого поезда. Но столько времени у них нет. Поезд замедлил ход, путей стало больше, равно как и порожних грузовых вагонах на них. Над путями путепроводы, вокруг городская застройка, и пока что незнакомый Павлу Владикавказ уже готов предложить ему свои слегка неуклюжие объятья.
Часть II - Декабрьская Осетия
Вокзал, Воскресенье
- Привет, Пашка, как доехал?
- Как-то Николай Юрьевич, как-то.
Николай Юрьевич Щербаков – как раз начальник «правильного» информационного отдела. Он отставной офицер, кажется, подполковник. Щербаков – бывший армейский снабженец, и отставка шесть лет назад встретила его ушедшей от него женой и необходимостью стоить жизнь заново, если не с нуля. Николай Юрьевич иногда хвастает тем, что смог реализовать здесь, под Владикавказом, «американскую мечту на русский лад». У него есть дом, который ему нравится, женщина, которая, как минимум, его уважает, и простенький дизельный внедорожник, который его устраивает.
Офицеры привыкли к патологической брехне, после отставки от неё отвыкают, так что Щербакова бы категорически не устроил ответ «отлично», при том, что он видит Веслова помятым и уставшим. Щербаков за последние годы привык к честности, привык получать честные ответы и задавать честные, подчас крайне неудобные вопросы. Неудобные вопросы на грани фола он привык задавать в Москве, на той же улице Ивана Сусанина дом 3 или в министерстве. Подчас, довольно грубые вопросы в стиле «И вы на полном серьёзе разослали нам эту глючную хрень?». Или же «Господа, ответьте честно, сколько максимум времени вам потребуется чтобы допилить вашу приблуду до рабочего состояния? Назначьте КРАЙНИЙ срок, после которого я обязательно помакаю ваши морды в нечистые субстанции?». Щербаков в первую очередь прекрасный администратор, но он стремительно осваивает компьютерную грамотность, и такие неведомые ему вещи как СУБД, то бишь, системы управления базами данных, и резервное копирование. Как администратор он прекрасно понимает, что его отдел – в лучшем случае детсад. В него приходят набраться опыта после института на год, на два, максимум на три, затем бывший студент говорит ему адьос амиго, и Щербакову приходится искать следующего. Искать и оценивать. Оценивать на предмет того, что вчерашний выпускник ВУЗ-а или колледжа сможет делать что-то сразу, и не парализует отдел необходимостью его обучения. Веслова Щербаков уважает за то, что в айтишной матчасти он разбирается на порядок лучше и привык, как он это называет, работать с погружением и без плавсредств. То есть уметь работать в одиночку, сохранять самообладание для того, чтобы терпеливо объяснить начальству, что Москва вновь прислала именно глючную хрень, а не то, что Веслов в свои 30 уже слегка закостенел и чего-то не понимает, как говорят сейчас, «не догоняет».
- Пойдём, Пашка, будем водку пить, ковёр валяться.
Щербаков, ухватив вещи Веслова, стремительно продирается через зал ожидания, а Паше остаётся лишь тихо вздыхать, ибо водка, увы и ах, на арене появится. И появится она, увы и ах, отнюдь не в гомеопатических количествах.
На улице – зимняя сказка. Лёгкий мороз и лёгкий снег, который для северокавказских столиц слегка нехарактерен. Сегодня человеку доступна глобальная сеть, та же Википедия, и ещё с десяток погодных агрегаторов, если человек уверен, что его дурят. Северокавказские столицы, вроде Черкесска, Нальчика, Владикавказа или Грозного – в прошлом казачьи форты, расположенные в довольно равнинных местах. В равнинных и низких. А раз так, то все эти города находятся южнее 45 градусов северной широты, они испытывают влияние Чёрного и Каспийского морей, и их климат уместно сравнить с европейскими столицами вроде Берлина или Варшавы, где снег и мороз – не катаклизмы, но держатся крайне недолго. И сейчас Веслов попал именно в это самое недолго.
Такси – набившая определённую оскомину ГАЗ-3110 с неслабым инжекторным двигателем. Машина, о которой КРАЙНЕ поэтично говорят, что её максимальную скорость ограничивает лишь чувство самосохранения водителя. Маленькое, можно даже сказать, камерное кафе, куда они ехали, было заказано специально для них и только для них. И их уже ждали. На столе злополучная водка, запивка, и знаменитейшие осетинские пироги.
Кавказ – по-своему удивительное место, а границы, проведённые советскими функционерами, добавили этим местам остроты. Остроты, подчас совершенно несовместимой с жизнью. По идее в Кабардино-Балкарии в обстановке взаимного доверия должны жить Кабардинцы и Балкарцы. Но это ,как минимум, малореально, так как Кабардинцы – родственники Черкесам и Адыгам, это общность, которая разбросана. Хотя о какой разбросанности можно говорить, если от Нальчика до Майкопа меньше трёхсот километров? Балкарцы- жители относительных высокогорий, они близкие родственники Карачаевцев, и их соединяют лишь горные перевалы. Очень высокие горные перевалы, о которых так и хочется сказать, как о местах, где Макар телят не гонял. Карачаевцы и балкарцы готовят волшебные хычины, особенно с сыром и, осетинские пироги знамениты ничуть не меньше. И вот это смешение трёх языковых семей и похожих кулинарных культур на расстоянии не большем, чем от Москвы до Орла, Ряжска или Касимова.
Лицо Щербакова мрачновато, ни первая, ни вторая рюмка водки, которую он опрокинул, ситуацию не улучшило.
- Пашка, скажи честно, у тебя уже готово обоснование не доп финансирование? Ведь наши годовые лимиты мы выберем уже в марте.
- Доп финансирование? Николай Юрьевич, отец учил меня решать проблемы по мере их поступления, и в данном вопросе я склонен ему доверять. Но принцип я прекрасно знаю. Если мне нужен дополнительный миллион, я убедительно навру, что не проживу без пяти миллионов, а лучше без десяти. Обосновав необходимость в десяти миллионах, я точно получу хотя бы один. А дальше будем посмотреть.
После «дальше будем посмотреть» Щербаков выпил две рюмки подряд, и начал говорить только после этого.
- Пашка, а ты знаешь, что можно обходиться и без «формальностей»? Без сопроводительных писем, обоснований. Ты хочешь миллион? Хорошо. Москва переводит тебе два, но один миллион нужно обналичить и привести в чемоданчике в кабинет Министерства, номер которого я могу написать тебе прямо сейчас. Точно также два миллиона, пять миллионов. Если хочешь - десять. Ждёшь «новогодние подарки»?
- «Жду не дождусь». В основном думаю, куда бы сбагрить 45 не нужных мне ноутов и моноблоков на законном основании.
Три года назад у них забрали деньги на приобретение основных средств, и сегодня они собирают новые компьютеры, покупая «рассыпуху», отдельные комплектующие. Отдельные комплектующие, якобы предназначенные для ремонта других компьютеров. Потому что Москва, весной собирая их пожелания о нужной компьютерной и оргтехнике, покупает то, что считает нужным, а на деле там, где министерство договорилось о хороших «откатах». Веслову не нужно 35 ноутбуков, тем более закупленных на 30 процентов выше рыночной стоимости. Не нужно потому, что ноутбук – специфический рабочий инструмент, при длительной работе вызывающий нарушения осанки, боли в шее и позвоночнике. Если Паша не хочет огрести ненависть со стороны своих немолодых коллег, он не заставит их работать всю рабочую смену на малюсеньких, но дорогих ноутбуках с 15-ти дюймовыми дисплеями. Ноутбуки, на которые уже потрачены немалые федеральные деньги, будут пылиться на складе, а коллеги Веслова и дальше будут работать на компьютерах пятилетней давности. Будут работать на качественных компьютерах, построенных на качественных комплектующих, с хорошим заделом для модернизации, если таковая потребуется. Их министерство коррумпировано, вот только кому идти жаловаться? За сколь либо активную и системную антикоррупционную деятельность нонче можно получить ярлык ведущего «антироссийскую» или даже «подрывную деятельность». Нервов в жизни Веслова и Щербакова и так предостаточно, так что они не без злобы процедят, ну и чёрт бы с вами, и продолжат делать свою работу дальше. А дальше, как говорит Веслов, будем посмотреть, ведь в худшем случае они оставят после себя на складах не нужную их учреждениям технику, которую они не просили и которая им абсолютно не нужна. Технику, впрочем, приобретённую с соблюдением всех формальных процедур на «Единой информационной системе в сфере государственных закупок». Официального сайта, тщательный мониторинг которого на предмет приобретения предметов явной роскоши как раз и приводит к обвинениям в ведении «антироссийской» или даже «подрывной деятельности». То, что абсолютно одни и те же люди в зависимости от контекста, отвечают, что «у них там тоже воруют», или же требуют смертную казнь за коррупцию «как в Китае» Павла уже давно не удивляет.
Гостиница «Планета» на перекрёстке Ватутина и Бутырина выглядит не самой дешёвой, Веслов просто не знает о том, как владельцы мечтают превратить её в респектабельную, эксклюзивную и дорогую. Рецепт известен – провести капитальный ремонт в советском здании 1930-х или послевоенных 1940-х, открыть на первом этаже дорогой ресторан, а в конференц-зале проводить так популярные нынче «трейнинги личностного роста». В подсобке на первом или цокольном этаже открыть арт-салон, на самый худой конец магазин весьма не дешёвых сувениров. Но это будущее, а в настоящем за администраторской стойкой интеллигентная женщина с приятной улыбкой, она выдаёт с здоровым деревянным буйком. Серьёзно – деревянная часть связки ключи-номер может держаться на плаву во время самого сильно шторма. Павел поднялся на свой этаж и почти провалился в своей кровати, которой ещё только предстоит стать подобием лежбища для олигарха. Этим вечером он по-своему переживёт «за державу обидно», и Щербаков, очевидно, тоже.
***
Где-то в Затеречном районе Владикавказа
Вторник
На часах примерно без двадцати одиннадцать. Паша сидит в достаточно удобном гостевом кресле за гостевым компьютером и попивает чай из такого же гостевого бокала. Он наблюдает за тем, как работает действительно нормальный информационный отдел и, не торопясь, с чувством, с толком, с расстановкой, пишет свой отчёт о командировке. Рассчитывает на то, что по возвращении начальство Веслова его всё таки прочитает, причём не по диагонали, и сделает определённые выводы. Желательны конкретные организационные выводы, разумеется.
Вот Арсен, он - настоящий сисадмин и делает он то, что полагается настоящему системному администратору. Основная рутина его работы - отработка заявок, поступающих к нему по внутреннему СЭД-у, сиречь, по системе электронного документооборота. Например, двум бухгалтерам нужно выйти на работу в субботу, значит главбух составила заявку, отправила её на утверждение первому заму, и она, уже утверждённая, «свалилась» Арсену. Здесь всё как и положено - компьютеры разблокируются для сотрудников только по будням за час до начала рабочего дня и снова заблокируются через час, после его окончания, и любые изменения в эту железную логику вносятся вручную для каждого человека отдельно. Также Арсен блокирует ушедших на больничный, в декрет, или уволившихся, об этом ему своевременно сообщают кадры. Кроме это он делает множество того, чтобы без кавычек оптимизировать работу его информационной системы.
Настроенный им сервис централизованного обновления снижает нагрузку на интернет канал. Обновления закачиваются на сервер, а тот уже раздаёт их по принципу...так и хочется сказать, кесарю - кесарево, а слесарю - слесарево. То же самое и с антивирусом, только система администрирования доктор веба попутно позволяет блокировать компьютерам обычных пользователей использование флешек, фотоаппаратов и прочая прочая, таким образом не допуская попадания в сеть всякой вирусни и выгрузки персданных и служебной информации различной ценности. В этой части работа Арсена уже пересекается с работой Заура - «безопасника», как называют специалиста по информационной безопасности.
На деле работа «безопасника» с безопасностью, особенно информационной, не имеет почти ничего общего. Его работа - даже в большей степени рутина, чем работа сисадмина. Рутина и особенно бюрократия. За спиной Заура огромный огнеупорный шкаф с документами, компанию ему скоро составит второй, так как документы у него плодятся в арифметической прогрессии. Заявления на выдачу квалифицированной ЭЦП, акты стирания, акты установки средств защиты, приказы, перечни, и.т.д, и.т.п, на деле в «лучших» советских традициях информационная безопасность выражается в том, чтобы наплодить абсолютно матерную тучу бумажек, причём с очень длительным сроком хранения. Это очень по-советски, когда работа оценивается в бумажках, а не в конкретном результате, и наказывают именно за отсутствие бумажки, а не за отсутствие результата.
Взять законодательство о персональных данных, первоочередная цель которого, как можно подумать, в защите от утечек этих самых персональных данных. Даже Арсен с Зауром в свои 24-25 лет прекрасно знают - персональные данные в подавляющей своей части утекают не в результате хакерских атак. В подавляющем большинстве случаев персональные данные утекают на сторону из-за слива работников, которые решив получить «приварок к зарплате» или просто «увеличенное выходное пособие» что-то с собой унесут. Например здесь из базы можно выгрузить, скажем, полный список тяжёлых больных с диабетом, включая их домашние адреса и телефоны. И продать мошенникам, которые обзвонят этих больных, предлагая им очередное несуществующее чудо-лекарство. И ещё лучше они знают то, что самое действенное от подобных утечек именно блокирование тех же флешек, а не дорогостоящие программно-аппаратные комплексы шифрования якобы отечественного производства.
Беглый анализ законодательства показывает, что наказание за утечку персданных не слишком велико. Именно этим объясняется постоянные заголовки, на тему сколько сотен тысяч или даже миллионов номеров телефонов или банковских карт увели у очередного интернет-магазина, банка, или оператора сотовой связи. И несложно предположить, что таких новостей с каждым днём будет всё больше, ибо с потерявшими так или иначе персданные за это ничего не будет, урон от штрафов можно сравнить с блошиным укусом.
Илюху называют «железячником», «железным человеком», хотя официально его должность звучит как инженер-электроник. Если программист понимает работу компьютера на уровне логики и алгоритмов, то железячник - на уровне электротехники, механики и тепломеханики. Для него компьютер - в первую очередь электроприбор, он и оценивает его как электроприбор. Сколько он потребляет электроэнергии, соответственно, сколько энергии выделяет в виде тепла. Многие железячники терпеть не могут ноутбуки, в которые в последние годы производители повадились ставить мощные четырехядерные процессоры. Это сразу же подбросило рабочие температуры современных ноутбуков едва ли не до стольника, и столь же стремительно уронило их реальные сроки работы. Илюха не позволит поставить ноуты из ожидающейся партии в качестве рабочих мест, так как прекрасно понимает едва ли не нутром их безобразный температурный режим. А раз так, эти ноутбуки могут подвести работника и всё учреждение возможно что и в самый ответственный момент.
В своё относительно свободное время Илюха занимается самообразованием. Прямо сейчас он изучает новости сайта, посвящённому разгону комплектующих, например, процессоров, памяти, или видеокарт. Может показаться, что это КРАЙНЕ нецелевое использование рабочего времени, но это отнюдь не так. Если увлечённые разгоном оверклокеры пишут, что последнее поколение интеловских процессоров поставляется с ухудшенным термоинтерфейсом, то для «железячника» это опыт. Опыт, что пригодится ему через несколько лет, когда именно он будет принимать решение о модернизации имеющихся компов. Ведущий производитель процессоров заменил термоинтерфейс с припоя на термопасту, а термопаста, даже самая лучшая, имеет свойство деградировать. Так что даже пару-тройку лет для того же процессора понадобится лучшее охлаждение, нежели сегодня. Если модернизация на то железо, которое сегодня является топовым, состоится лет через пять, то больше чем возможно, что охлаждение понадобится совсем монструозное. Причём всё это без всякого разгона, так как тепло будет отводиться хуже, а типичная нагрузка даже тех же самых бухгалтерских и прочих офисных компов порядком возрастёт.
И наконец последний человек в отделе - Ванька. Ваньку называют Адамом, евишным или евойным человеком, потому что вся его работа завязана на их специализированном софте, жуткую аббревиатуру которого сокращают до Евы. Ева появилась в конце 2011-го и тогда именно её Щербаков назвал глючной хренью. Ева оставалась глючной хренью весь 2012-й и минимум первый квартал этого года, но её потребовали внедрять. Её допиливали настолько грубо и стремительно, что все руководства пользователя становились неактуальными буквально каждую пару недель. И Паша у себя Еву внедрил. В одиночку. При этом совмещая функции и сисадмина, и безопасника, и специалиста по железу, всё в одном флаконе, что называется, 4 в одном!...
- ...слушаю Вас, Моздок! Вот так, даже?! Да что вы говорите?!...
Под громкие разговоры Щербакова по телефону можно спать, вот прям легко-непринуждённо. Он прикольно импровизирует, его речь по своему певуча, всё происходящее напоминает оперу, где он, наверное, ведущий тенор или бас...
- ...Пашка, народ, у меня для вас пренеприятнейшее известие! Нет, ревизор к нам не едет - электрик в Моздоке подал в розетки линейное напряжение вместо фазного! Какова степень нашего всеобщего счастья?
- Вот же....
И дальше, как в небезызвестном фильме, следует непереводимая игра слов! Электрики просклоняли все! Весь его род, включая бабушек, дедушек, всех как минимум по седьмое колено. Если на минуту зажать уши от отборного мата, следует заметить простую вещь - в розетках, вместо привычных 220-240 оказались совершенно непривычные 380-400 вольт. И тут едва ли не каждому понятно, что это означает для электроприбора, коим являются и компьютеры, и принтеры, и сетевое оборудование.
- Эмоции отставить, вернёмся к делу. Наш филиал прекратил функционирование 10 минут назад, и не будет функционировать ни сегодня, ни завтра. Но в четверг они уже должны всё нагонять. Кого бы мне взять в аварийную бригаду?
- Николай Юрьевич, давайте я поеду?
- А давай. Пашка, только учти, выезд ранний. Сегодня собираем наш аварийный набор, а завтра забираем тебя у твоей «Планеты» ровно в шесть утра.
Остальные люди из отдела, что называется, перекрестились, и продолжили свою работу дальше. Вчера, ближе к обеду Веслов тоже слегка разомлел, но Щербаков сказал буквально следующее - «Парни, запомните - Павел Николаевич у нас тигр. Рвёт всех и всё голыми руками. Просто сейчас он от всего немного устал». После этого последовало несколько героических историй, приукрашивать которые особенно и не надо, так что сейчас никто не сомневается, что «приезжий тигр» со всем в Моздоке разберётся и их удалённое подразделение продолжит работать в четверг как ни в чём не бывало. А для Павла это хоть какая-то возможность отработать оказанное гостеприимство. Не говоря о том, что на этом всё не закончится, ведь Щербаков обещал поводить его по городу в субботу, накануне Пашиного отъезда, и они ещё где-нибудь посидят. И уж конечно же с собой Веслов получит столько осетинских пирогов, сколько сможет увести. Возможно, даже чуточку больше.
***
Среда, раннее утро.
Э-ээ, именно такие звуки хочется выдать Веслову, проснувшемуся на час раньше обычного. В дорогу он взял небольшой запас снотворного на случай стрёмных попутчиков. Таких пока не было, как кажется Павлу, уже вряд ли будут, и он решил немного изнасиловать свой организм. А именно выпить таблеточку, лечь на час раньше, чтобы встать на час раньше и, таким нехитрым образом, чувствовать себя выспавшимся. Организм показал Веслову шиш без масла - Павел полтора часа провозился в постели, а в итоге встал ещё более невыспавшимся. Сейчас, после таблетки у него ощущение песка в глазах, Паша намыливает морду лица и ему так и хочется произнести это дурацкое э-ээ.
У Веслова есть железобетонное правило - никогда не пропускать приёма пищи. Если перед ним стоит выбор опоздать на работу или не завтракать, он опоздает на работу. И его на работе поймут, особенно с учётом его постоянных задержек, фактически, ненормированного рабочего дня. Так что вчерась он любовно прикупил пару заварных пирожных, ещё пару плавленых сырков, и прямо сейчас Паша пьёт чай без сахара и чувствует некоторое самодовольство. Мол, это лучше, чем ехать в Моздок на голодный желудок или же пытаться перехватить по дороге в трясущейся машине в сухомятку. У Веслова после недосыпа ещё и голова побаливает, и он снова вспомнил это дурацкое э-ээ. Примерно тот звук, который произносят зомби в фильмах жанра зомби-апокалипсис. Почему он это вспомнил?
Один из первых фильмов, на которые они пошли в кино вместе с Аминой - "Армагеддец" Эдгара Райта. Веслову прекрасно знакомы первые два фильма теперь уже завершённой Трилогии трёх вкусов - "Зомби по имени Шон" и "Типа крутые легавые". Веслов в полном восторге от этих, можно сказать, истинно британских комедий, и был абсолютно убеждён, что и в завершении трилогии режиссёр его не подведёт.
Амина поначалу осталась недовольной, многочисленные сцены обильного употребления пива её, мягко говоря, не впечатлили. На что Веслов заметил ей, что то, как бывшие приятели пытались повторить "подвиг" времён их выпускного, это отнюдь не реклама пабов и пива. Скорее наоборот. Британцы пьют. Британцы пьют не просто много, жители туманного Альбиона постоянно занимают "почётные призовые места" в вопросах выпитого на рыло, и "профиль" выпиваемого в основном состоит из дешевого пива и такого же дешевого виски или бренди. Словом, это не французы, итальянцы или испанцы, предпочитающие некреплёные вина. Алкоголизм в Британии признан национальным бедствием - National Health System пытается вести с населением "разъяснительную работу": производится и размещается множество социальной рекламы c вариациями на тему drink-drive-lose, ну и то, что пьяная баба своей... наверное, можно не продолжать. Но факт есть факт - пьяные...да, наверное их стоит назвать именно бабами, в Британии есть, и их совсем немало.
Словом, сцены пития в "Армагедце", так же, как и более ранних фильмах Трилогии выглядели подчёркнуто отталкивающими, что полностью соответствует общественным настроениям и "общей линии партии". Когда Веслов Амине всё это примерно за пару часов объяснил, она захотела сходить на "Армагеддец" ещё раз. Нет, она сказала это очень обтекаемо и деликатно, ведь билеты в кино денег стоят, а на тот момент она уже решила, что довольно Паше ухаживать за ней, настало её время заботиться о нём. И вот они сходили на тот же фильм второй раз, когда Амина подходила к нему с определённым настроение - алкоголь и его употребление показан в фильме по принципу как не надо делать. Потом Паша показал Амине дома "Шона" и "Легавых", и увиденное вместе с "Армагедцом" они обсуждали недели две, если не больше.
В своей трилогии Райт пропесочил современное британское общество полностью, заслуженных ушатов с дерьмом, к сожалению, не удостоилась церковь и часть общества, считающая себя высшей. Все же остальные получили по заслугам от души. "Шон" - о нижних слоях, курсирующих между работой, домом, пабом, без каких либо мечтаний о чём-то большем. Вообще. Может быть, разве что кроме бюджетного отпуска в Турции, где всё будет бюджетным - от перелётов лоукостерами до отелей, работающих по принципу "всё включено". "Легавые" - как несложно догадаться, о легаваых, которые могут быть задвинуты на своей работе чуть менее чем полностью и кроме неё не видеть ничего. Кроме того, разумеется о "сельской идиллии", которая в "Легавых" превратилась в прекрасную иллюстрацию к поговорке, в тихом омуте черти водятся. "Армагеддец" же в основном посвящен среднему классу. О том, как стремление к благополучию может выхолостить из человека всё живое, превратить его всего лишь в качественный винтик национальной экономики. А в общем и целом, Трилогия - яркий пример качественной самокритики и самоиронии.
В сегодняшней России на самокритику, а уж тем более, самоиронию, наложено жесточайшее, хоть и неофициальное табу. Всё, что выходит за рамки высмеивания абстрактных блондинок, мажоров и депутатов сразу же нарекается "чернухой", а уж церковь этим летом так вообще признана священной коровой на законодательном уровне. Поэтому фильм, где покажут жизнь и быт водителей-экспедиторов "Магнита", кассиров из "Пятерочки" или начальников отделов из "METRO", с их впахиванием как проклятые всю неделю, а затем полным алкоотрывом начиная с вечера пятницы и заканчивая днём воскресенья - будет наречён именно "чернухой" и "обсиранием страны". Не самокритикой или самоиронией, а именно "чернухой". "Чернухой" будет продемонстрировать как смотрят после работы тупые юмор-шоу по ТНТ вместе с дешёвым "Дон. Живое" или откровенным лесоповалом вроде "Балтика. Девятка", всё это с громким отрыгиванием, матерными комментариями на всю квартиру вроде "Ах**ть, красава!", и конечно же в присутствии детей, как-то пытающихся сделать уроки в этой "изумительной" атмосфере. Считается "чернухой" столкнуть российских работяг, фактически, с их же собственным отражением в зеркале. А уж попытка высветить порочные явления в современной РПЦ может вообще закончиться тюремным сроком.
Доедая свой сырок и допивая чай, Веслов подумал, насколько интересные раздумья может вызвать всего одна таблетка, выпитая некстати. У него есть ещё минут пять, чтобы сделать выводы из своих умозаключений. Негласный запрет на самокритику - вреден и опасен. Даже не так - такой запрет чрезвычайно вреден и опасен.
Всё начинается с малого - человек, введя в Гугле или Яндексе "пятница, юмор" увидит сотни демотиваторов и фотожаб, более чем доброжелательно относящихся к тяпнице и полностью алкоголизированному уик-энду, и каких либо альтернатив этому нет. Разве что кроме надписей на стенах многоэтажек "русский - значит трезвый", которые оставляют неонацисты. Государственный бюджет поддерживает спорт, который должен приносить лишь "величие" и "гордость", а оздоровление нации никого не волнует. Нет талантливой социальной рекламы, призывающей хотя бы к пешим прогулкам, нет подобия британской системы Национальных пешеходных маршрутов от коротких, как раз на выходные, до длинных, где-то на пару недель. Есть только "гордость" и "величие". Особенно в "спортбарах", где люди особенно сильно "оздоравливаются" во время просмотров футбольных или хоккейных матчей. А цена подобного образа жизни, где все радости лишь на дне пивного стакана и на экране нового жидкокристаллического телевизора - боль и смерть. Болезни суставов, больное сердце, инсульты - последствия этого Веслов видит на работе живьём каждый день, ему даже не нужно говорить о том, что если ведущиеся разговоры о повышении пенсионного возраста перейдут в сколь-либо практическую плоскость, то больше половины российских мужчин до пенсии просто не доживут.
Впрочем, ситуация, когда обществу не дают, или, говоря точнее, не заставляют посмотреться в зеркало, это не только заболеваемость, инвалидизация и смертность. Всё новые могилы на новых кладбищах, смерти может не молодых, но точно не престарелых людей, это рост уровня страха, агрессии, а значит и желания показать всем "кузькину мать". Пока ещё живой. Показать всем "нашенский кулак", начиная от зажиточных соседей по дому, занимающихся утренней и вечерней пробежкой, заканчивая другими, во всех смыслах, более благополучными странами. Подобное мировоззрение приводит к падению ценности человеческой жизни, а это всегда кончается плохо. Вплоть до желания "наказать" всех более благополучных, причём "наказать", по сути, именно за их здоровье, благополучие и развитие.
***
На улице темнота и мороз, можно сказать, самый холодный час перед рассветом. К перекрёстку подъехала самая обычная пассажирская "Газель", Павел запрыгнул в неё, и уже на ходу поздоровался с водителем и Щербаковым. Эта "Газель", точнее, её содержимое, оно появилось не просто так. Вчера, за полчаса до окончания рабочего дня, Веслов с Щербаковым спустились в подвал, где ещё два с половиной часа они набирали аварийный набор. Когда в сети оказалось в полтора раза вольт, чем нужно, сдохнуть могло вообще всё. Все системные блоки, мониторы, многофункциональные устройства с двухсторонним сканированием и печатью. Но столько оборудования нет. Поэтому они везут три компьютера, одно тридцатикилограммовое МФУ, ну и так, по мелочи. Вроде компьютерных блоков питания - увесистых металлических штук из системных блоков, превращающих 220 вольт переменного тока в 12, 5 и 3.3 постоянного. Вчера, когда они расходились, Щербаков сказал, что у них не будет времени распускать сопли. С переводе с его языка на общегражданский это означает, что время ремонтных работ ограничено.
По карте до Моздока - всего-ничего и Веслову непонятен столь ранний выезд, вероятно долгая дорога, быстро-быстро там, в Моздоке, и, вероятно, столь же долгое возвращение.
- Николай Юрьевич, сколько у нас там времени?
- Не больше двух часов.
- А домой когда вернёмся?
- Где-то в десять ночи.
Щербаков сидит напротив Веслова, он придерживает ногами два системных блока на случай, если водиле придётся дать по тормозам. Паша не смотрит в его сторону, не видит его напряженного выражения лица и так же не почувствовал изменений в голосе. Иначе бы отложил ВЕСЬМА деликатный вопрос, быстро проясняющий местные реалии.
- Николай Юрьевич, чего-то у меня не складывается. Вся наша "операция Ы" выходит на 16 часов, из которых два в Моздоке. А ехать тут вроде.
- Ехать тут?! Запомни, молодой человек, машина с номерами пятнадцатого региона в ноль шестой регион заезжать не будет! Запомнил?! Никогда!
Веслов, до этого момента пялился в окно, ему было немного интересно как быстро они выедут из города. Но от такой реакции на совершенно невинный вопрос он оторопел.
Шестой регион это Ингушетия, очевидно, Осетино-Ингушский конфликт не закончился, он находится в вяло тлеющем состоянии. Конфликт - последствие депортации ингушей в 44-м, и если совсем просто, то ингушская точка зрения это "Пригородный район наш! Отдайте!", а осетинская - "Мы же вас всегда поддерживали! Оставьте!". Веслов пока попросту не знает, что этот тлеющий конфликт принимает причудливые и/или жизненные формы, например ту, что поезд Москва-Назрань на осетинской территории не останавливается вообще.
Они остановились часа через два. Им съезжать на второстепенную дорогу, водиле отдохнуть, а Щербакову покурить. Щербаков курит нервно, его глаза подрагивают, очевидно, что добрососедскими отношениями между народами здесь и не пахнет. Наверняка, говоря предельно мягко, у осетин в 2004-м возникло много вопросов - как так целый взвод головорезов на "шишиге" запросто преодолел такое расстояние? Небось и Щербаков это помнит, в то же время он не может оставить ситуацию в таком подвешенном состоянии.
- Пашка, здесь немного не так, как ты думаешь. Скажу по-другому - совсем не так. Перлы наших новостей наблюдаешь?
- Не-а, Николай Юрьевич. Как въехал в собственную квартиру, так демонтировал антенну к чёртовой матери...и деду отдал. Чтобы не иметь, как говорил Шурик из небезызвестного фильма, даже физической возможности. В смысле "прикоснуться" к нашему "замечательному" ТВ.
- Вот даже как?! Такой подход я уважаю! Поди сюда на холмик, не просто так здесь встали.
Морозное утро, едва рассвело. Воздух холодный, но прозрачный, видимость превосходная настолько, что с холмика видно даже вершину Эльбруса. Веслов уже расчехлил камеру, выкрутил кольцо зуммирования до упора и...быстро понял, зачем в мире существует дорогая оптика. Множество недалеких людей обожают камеры "мыльницы. "Мыльницы", потому что и крошечная светочувствительная матрица "замыливает" изображение, и встроенный зум-объектив дополнительно снижает разрешение и добавляет геометрических искажений, которые на фотосленге называют просто "бочкой" и "подушкой". Пройдёт буквально год с небольшим, и Веслов убедится сам, что любой зум это зло. Может быть не абсолютное, во всяком случае в свадебной фотографии без него не обойтись, но снимающему природу и город совершенно обязательно ходить с объективами с постоянным фокусным расстояниям. Как говорят фотографы, с "фиксами", например, со светосильной "тридцатьпяткой" и "полтинником". А сейчас Веслов видит в оптическом видоискателе своей зеркалки такое "мыло", что ему только остаётся натужно улыбнуться Щербакову, потому что на это "мыло" не стоит тратить даже несколько мегабайт в памяти фотоаппарата.
***
Моздок
Пять часов спустя
Веслов управился с работой за полтора часа. Для него нашли чистый коврик, на котором он устроился как медитирующий или как йог, все системники с мониторами от пыли ему протёрли...и Щербакову осталось лишь удивляться, насколько быстро и результативно можно работать в такой ситуации. Неважно, что вокруг незнакомые люди и чужая техника - у Веслова на работе были десятки ЧП и именно сейчас Щербаков, вспоминая статью из автожурнала думает, что опыт Павла можно черпать половниками и раздавать бедным.
За полтора часа Веслов сделал всё. Понял, кто "жив", а кто "мёртв", какие узлы можно совместить, при этом не забывая о побочных эффектах, например о слетающей активации операционной системы. И теперь он, абсолютно чужой человек, сидит во главе стола. А сам Павел, наворачивая самый настоящий борщ из свинины думает, что он уже не на Кавказе, а обедает где-нибудь на станционной столовой вокзала Полтава-Киевская.
Как отобедали, Павел с Щербаковым погрузили "мертвецов" в Газель, и быстро тронулись обратно. Им ещё шесть-семь часов мотыляния по просёлочным дорогам и, подчас, откровенным грунтовкам.
- Николай Юрьевич, вопрос есть. Возможно щекотливый.
- Значит подсяду к тебе, если щекотливый.
- Женщина, невролог. Видная такая дама совершенно экзотической внешности.
На врача-невролога действительно невозможно не обратить внимание. Выразительное лицо, густые здоровые почти чёрные волосы, при этом она не азиатка. Она показалась Павлу скорее персиянкой, и теперь он интересуется о том, какие презанятные кульбиты может показывать жизнь.
- Наша Эмма - кударка.
- Кто?
- Кударка. Говоря научным языком, южно осетинка. Здесь, как сам видал, славянский коллектив, здесь ей хорошо.
- Здесь. В славянском коллективе. Осетинке. Николай Юрьевич, чего я не понимаю?
- Пашка, как я тебе уже говорил, ты не понимаешь практически ничего.
Этот участок дороги не трясучий, можно облокотиться на спинку кресла и подумать, что именно не понимает Павел. Говоря точнее, не понимает в какой степени. Та, как теперь уже выяснилось, Эмма чувствовала себя неуютно, у неё совершенно не было уверенности, присущей эффектным и неглупым женщинам. Разница между ней и Аминой в том, что Амина при любой непонятной ситуации тупилась и смотрела в пол, а Эмма неловко улыбается.
Вот их немного тряхнуло, и Паша вспомнил знаменитый диалог из "Собачьего сердца". О не читайте советских газет. В настоящее время, как тонко заметил Щербаков, его нужно переиначить на не смотрите российского телевидения. А раз никакого другого нет, значит никакого не смотрите. Павел в своей жизни был избавлен от сомнительного счастья просмотра зарубежного ТВ, но отказ от т.н. федеральных каналов, это не только целые нервы, но и как минимум, чуть более трезвое понимание ситуации. Прямо сейчас в Киеве идут крупные акции протеста, а федеральные каналы пытаются втолковать зрителю, что у них нет ну никаких причин, и учувствует в протестах исключительно ничего не понимающая в жизни молодежь. И это при том, что Веслов прекрасно знает, что президент Янукович был избран как наименьшее, но все же зло, он сам три года наблюдал, как наполнялась чаша народного терпения. Он сам, своими собственными глазами видел, сам разговаривал с десятками людей в поездах, рейсовых автобусах, на экскурсиях в той же зоне отчуждения или музеях под открытым небом, и сегодня он не может всерьёз воспринимать разговоры о том, что на киевской Площади Независимости собрались лишь "бездельники" и "бузотёры". Веслов скорее назовёт дармоедами тех, кто плетёт крайне незамысловатую ложь, причём на народные же деньги.
Последняя остановка перед городом - Эльхотовские ворота. Что сегодняшний школьник знает от ВОВ в 1942-м? Истощение советского контрнаступления под Москвой, затем харьковская катастрофа и как её следствие - наступление вермахта на плечах отступающих красноармейцев. Затем оборона Сталинграда, истощение атакующей группировки, мощные фланговые удары, окружение и попытка это окружение прорвать. Можно сказать, Сталинградская битва, и как так благодаря "сталинским соколам" до Сталинграда вообще дошло.
Впрочем, линия фронта в 1942-м это тысячи километров, от Баренцева до Чёрного моря, это противостояние от заполярья до субтропиков. В контексте Сталинградской битвы теряется даже Битва за Кавказ и, казалось бы, маленькая оборонительная операция здесь, на морозном перевале. Веслова высадили, и он снял последние кадры на свой лёгенький пластиковый китовый объектив. Гаубица калибром 152 миллиметра, хребет как обороны, так и наступления.
***
Четверг
Обед
- Вот это я понимаю объектив! Берёшь в руки - маешь вещь!
- А то...
Веслов наворачивает свой борщ и довольно улыбается. Он ещё дома договорился о покупки здесь, во Владикавказе редкого и высококлассного объектива. Энженё 28-70 2.6 - уникальная вещь для времён начала его производства, он хорош до сих пор и охотно выдаёт действительно художественные фото. С мягким размытием при полностью открытой диафрагме и резкие по всему полю кадра при прикрытой. Этот француз до сих пор может стоит до тысячи долларов на вторичке благодаря уникальному набору характеристик, хотя современники во многом лучше. Они быстрее и бесшумно фокусируются, могут работать и в дождь, и в бурю. Но этот Энженё - не самый плохой выбор человека, который решает задачи от пофотать архитектуру, до снять простенький портрет.
Щербаков, говоря откровенно, пытается отвлечься. Он получил десятки сообщений в "Аське" от начальников таких же отделов в других регионах и пока познакомил с ними только Павла. Пока потому, что именно Веслова можно назвать равным Щербакову, именно им решать в своих регионах новую навалившуюся проблему. А из регионов пишут, что им прислали хлам. Не просто ноутбуки с на треть завышенной стоимостью, именно хлам. У одного не работает кнопка питания, у другого - кнопки яркости, у третьего - оптический привод. Получается так, что у каждого ноутбука нужно проверять всё и, возможно, отказываться едва ли не от половины. Плюс старый и уже давно несмешной трюк с "отечественным оборудованием", когда ещё в Китае на компьютеры, ноутбуки и сервера китайского же производства наклеиваются шильдики того же "Аквариуса" или "Олди".
Зимняя сказка продолжается, и вечером Веслов решил устроить новому объективу тест-драйв. Владикавказ - город довольно компактный, зелёный и ухоженный, в нём, можно сказать, можно фоткать всё, кроме всемирно известных достопримечательностей. Церкви православные, церкви армянские, есть даже мечети. И, конечно же, славный ПКиО, где можно проверить автофокус на ближних и дальних объектах.
Вечером температура падает до -7 - -10, и это серьёзный тест для любой фотоаппаратуры. Серьёзный, но не суровый, ведь говоря формально, работа фототехники при отрицательных температурах не гарантируется вообще. Но при этом люди снимают в Антарктиде, зимой в Якутии, всё, вплоть до панорамы с вершины Эвереста. Фотографы отогревают аккумуляторы теплом собственного тела, чтобы долго снимать на морозе, не допускают резких скачков влажности и температур. Веслову, только начинающему свой путь в любительской фотографии ещё предстоит понять, как на практике работает температурное расширение и сжатие.
***
Пятница
Около 10-ти часов утра
- ...Пашка, вот же сс...cволочи, а?!
- Абсолютно и полностью согласен.
- Илюха! Слушаешь сюда?!
- Слушаю, Николай Юрьевич.
- Найди мне ГОСТ на компьютер, в конце концов! Неужели такая наглость вообще возможна?!
Щербаков присел, хотя это действие правильнее назвать назвать другим словом - осел. Ещё в ноябре кто-то из айтишников их системы набрёл на госкотракты, заключённые Министерством, и по всей стране пронеслось тяжкое "нам пришлют моноблоки", и было оно почти столь же тяжким, как гоголевское "к нам едет ревизор".
Моноблок - дитя кровосмесительной связи между обычным, нормальным компьютером и ноутбуком. Уже не первый год существуют миникомпьютеры, также не первый год существуют VESA крепления для того, чтобы монитор можно было повесить на стене. Наверное, лет пять тому назад кому-то пришла в голову идея крепить миникомпьютер к монитору, и почти в тоже самое время появились моноблоки - компьютерная начинка, расположенная в крупной "пазухе" монитора, два в одном.
Дисплей у моноблока нормальный, глаза ломать не надо, а вот комплектующие - ноутбучные, со всеми их проблемами. Даже те моноблоки, которые продают и позиционируют как мощные, особой прытью не отличаются, при этом они перегреваются не также сильно, как ноутбуки, но всё же больше, чем значительно. Перегреваются и умирают отслужив примерно полтора своих гарантийных срока.
Жаргонное выражение "отвал чипа" вошло в лексикон ремонтников ещё в 2004-2005-м годах. Чип нагревается до температуры выше 70-ти градусов, сам он такую температуру выдерживает, но BGA пайка стремительно деградирует и, в конце концов, чип примерно с тысячью контактов под ним, от основной платы частично отваливается. Сегодня примерно половина процессоров в моноблоках несменные, в BGA корпусах, и такая участь постигает их раньше, или позже. Моноблок - не бомба замедленного действия, моноблок - пример крайне неудачного вложения средств. Моноблоки позиционируют как идеальное решение для относительно серьёзных задач, при этом для занятых пространств. И Павел и Щербаков придерживаются мнения, что если в кабинете невозможно разместить стандартный системный блок, то это проблема кабинета, говоря точнее, проблемы организации труда, если в помещении такая толчея.
Тогда, в ноябре, все дружно и со злостью плюнули - вместо нормальных компов, к которых в течении минуты меняется всё, они получат дорогие вещи, которые после выхода из строя первой же греющейся микросхемы можно считать полностью нерабочими. Но теперь, когда партия моноблоков приехала во Владикавказ выяснилось другое - в целях экономии на фабриках не стали подключать кнопки регулировки громкости и яркости к материнской плате, равно как и встроенную аудиосистему. Китайцам, выполнявшим OEM контракт, за такими "чудо-компьютерами" не работать, компании поставщику тоже, очевидно, и Министерству всё равно, на чём будут работать люди. Да и будут ли работать вообще. Деньги попилены, карманы кого надо наполнены...
- ...господа, позвольте поинтересоваться, как нам регулировать яркость?! Как?! Драйверами видеокарты?! Вы там что, вконец охренели?!!!
Щербаков бросил трубку, его лицо практически багровое. Он прямо в разгар рабочего дня достал презент Веслова - бальзам производства их местного ликёро-водочного завода, налил полстакана и выпил его залпом. Рядом Илюха с распечатанным ГОСТ-ом - он боится что-то показывать или говорить рассвирепевшему шефу, но тихонько показал Павлу всё. А Веслов догадывается - аппаратная регулировка яркости должна быть. Обязательно должна быть. Регулировка громкости и неподключённые динамики - чёрт бы с ним. Интернет-радио у них на работе не приветствуется, да и видеоконференцсвязь пока что удел работников уровнем повыше. А регулировка яркости абсолютно обязательна для адаптации к зрению сотрудников и освещённости помещения. Настоящая, аппаратная регулировка яркости, а не тупой перегруз RGB сигнала, который действительно можно сделать программными методами.
Министерство на очередной коллегии объявит об этой поставке как о "снабжении подведомственных учреждений современной техникой", а Павлу и Щербакову, убравшему эти моноблоки на склады от греха подальше, останется задаваться вопросом - дно уже достигнуто? Или, как сейчас принято шутить, со дна снова постучали?
***
Улица Джанаева, у входа в Центральный рынок
Суббота
Примерно 2 часа дня
- ...вот так Пашка, примерно вот таким вот образом.
- Мда уж...
В городе потеплело, сыплет мокрый снег, и Веслов с Щербаковым стоят на приступках к печально знаменитому на всю страну Центральному рынку Владикавказа. Несколько страшных терактов унесли жизни примерно сотни человек, а жизнь здесь идёт как ни в чём не бывало. Нет никакой памятной таблички, только люди, идущие за покупками, или возвращающиеся с ними же.
Настроение у Щербакова препаршивое, примерно такое же, как и погода. Вчера он ходил к начальству, объяснил - с поставленными моноблоками работать невозможно, а кроме этого он...начал формировать среди региональных айтишников, как он назвал её, "коалицию отказников". "Коалицию" сисадминов, начальников отделов, словом, тех, кто в своих регионах товарные накладные не подпишут, так как поставленные им компьютеры даже самым базовым требованиям, предъявляемым к компьютерам не удовлетворяют.
Веслов к этой "коалиции" примкнул первым. Дома у Павла примерно треть сотрудников пенсионного и пенсионного возраста, люди работают во вторую смену до восьми вечера - если он посадит зрение хоть одному человеку, как он будет смотреть в глаза всем остальным?
После такого дела и экскурсию по городу Щербаков провёл...её можно назвать "срывом покровов". Всё второпях, всё на повышенных тонах, и кучи, просто тонны неудобных фактов, совершенно не вписывающихся в официальную картину происходящего. Да ни в какую картину не вписывающихся. После рассказанного Веслов практически уверился в довольно таки экстремальной позиции - о произошедшем можно узнать лишь на том месте, где оно произошло. И никак иначе, а все иначе - просто позёрство. Щербаков прошёлся по всему. По первой и второй чеченской войне, терактам здесь и в Беслане, событиям августа 08-го года, фактически едва ли не кастовой системе, сложившейся в регионе с начала 90-х. Понятное дело, что это позиция только одного человека, к тому же человека уж точно ангажированного, но это мнения с "земли", а не от "экспертов" и "аналитиков" из Интернета.
- Пашка, хватит убиваться. Пойдём водку пить, ковёр валяться.
- Николай Юрьевич, у меня поезд в шесть, чур мне много не наливать.
- Тебе? Хорошо, тебе не наливать, а за себя не отвечаю.
Кафе с водкой и пирогами тоже самое, что и в прошлое воскресенье. Оно опять "филонит", точнее принимает всего двух гостей. Щербаков пил рюмку за рюмкой практически не закусывая. Он прошёлся по всему остальному, по чему не успел пройтись днём. Когда до отхода поезда оставалось всего два часа, он перешёл на их рабочие дела и продолжил в схожем духе там. Прошёлся по новому 44-му федеральному закону о госзакупках, "благодаря" которому фактически из пальца высосалась должность контрактного управляющего. Сегодня боле-менее крупные учреждения платят отдельную зарплату отдельному человеку, как правило с юридическим образованием, и эта зарплата съедает больше чем вся возможная экономия на закупочных процедурах. Отдельный разговор - о закупочной документации. Как сделать так, что поставщик не поставил вместо нормальных комплектующих китайское фуфло. Веслов, тоже порядком подвыпив, только посматривал на часы, чтобы в конце-концов сказать всё, брейк, пора. Пройдут годы, после которых он сможет так же часами и убедительно говорить, что теперь уже и ему за державу обидно. Просто чертовски обидно.
Часть III - Обратно или на быстрой перемотке
В скором поезде "Осетия" Владикавказ-Москва
Середина декабря 2013 года, Суббота
- ...перепил я, понимаете?
- Понимаю. Ехать ещё долго, отойдёте?
- Мне выходить в Прохладной, там пересаживаться в питерский поезд до Махачкалы. Там совсем другое отношение к перепою, понимаете?
Проводник поезда, с которым пытается объясниться Веслов - молодой осетин, лет эдак 25-ти. Представив себе патриархальный...а может даже и матриархальный, во всяком случае, весьма консервативный состав поездной бригады поезда "Санкт-Петербург - Махачкала" он думает, вот те на. Точнее говоря, вот там я бы влип. Перед ним действительно перепивший пассажир на церемонии отпевания...тьфу ты, прощания, и он судорожно думает, что можно сделать меньше чем за два часа. По правде говоря, этот проводник ничего даже представлять не желает, но один метод в его обозрении, кажется, есть.
- Значит так, соль и лимон. Точнее, соль и холодный лимон. Лимон я вам в Беслане раздобуду, всё вместе - сорок рублей.
Паша молча вложил в руку проводника стольник с блаженным лицом и мыслями на ж ты мой спаситель. Веслов отчётливо представил себе лицо дагестанских проводниц, с его, скажем так, далеко идущим водочным амбре. На Кавказе не говорят "ах ты пьяная сволочь", но это подразумевается так, что...у Пашеньки даже в пятках похолодело.
В Беслане мороз. А ещё, разумеется, темно и снег там не тает, он мирно оседает и утрамбовывается на перроне. Получасовая остановка со сменой направления движения, она заканчивается и поезд движется дальше, на северо-запад. Именно движется, а не мчится. Проходит ещё два часа, после которых Веслова высаживают на самой последней активной станции СКЖД. Он проходит под парой товарняков и почти оглушён станционным громкоговорителем...
- ...уважаемые пассажиры, продолжается посадка на пассажирский поезд сообщением Санкт-Петербург - Махачкала. Нумерация вагонов - с хвоста поезда...
Ещё минуту и Веслов протягивает паспорт и билет перед проводницей его восьмого купейного вагона. Павла запустят через пару секунд, но за эти пару секунд его таки одарят взглядом, который можно сравнить с ушатом ледяной воды.
Внутри тепло и темно. Кто-то умудрился лузгать семечки прямо в тамбуре и кожуру не успели убрать, а коврики в коридоре затёртые настолько, что их внешний вид не спасёт никакая уборка. И конечно же запахи.
Будет большим преувеличением сказать, что Веслов вырос в пассажирских поездах. Но поездил в них достаточно, и здесь он встречает полный букет запахов купейного вагона - уже пахнущие носки, трико, майки и рубашки, запахи недоеденного сыра и копчёной колбасы. Одного запаха здесь не будет точно - запах пива "ушёл" из поезда в Ростове и больше он здесь никогда не появится.
У Павла ровно один сосед. Немолодой мужчина лет 55, мусульманин, говоря языком понятным для православного, его можно назвать воцерквлённым. Некоторые знакомые Веслова носят вульгарно огромные золотые полумесяцы вместо кулона, что совершенно не мешает им отплясывать на корпоративах и крайне неумеренно пить водку и вино. А здесь всё серьёзно. Наверняка и Коран прочитан не один раз, не говоря о прочей литературе, словом, с Весловым едет действительно набожный человек.
Павлу ничего не высказали по поводу запаха перегара, но их ночной разговор не задался, ведь Веслов - убеждённый атеист. Его раздражает церковная ложь, неумение церкви оппонировать государству, но главное даже не это. Библия переполнена историями прижизненного воздаяния злодеям, а что человек видит сегодня?
Вокруг каждого ходят воры, убийцы, насильники, они живут полной жизнью и спокойно умирают в глубокой старости. А "сильные мира сего"? Обращающиеся с населением, как со скотом, большие любители поиграть в "маленькую победоносную войну", вроде ирано-иракской, или просто в ядерный шантаж. Таких прилюдно не бьёт молния, про своих граждан они думают "Терпите, терпилы. В аду отдохнете", а международному сообществу словно вызывающе кричат - "Да, я охренел, только что вы со мной сделаете?!". Не только Веслов - все видят вокруг чудовищно несправедливый мир, и любимая церковная откорячка "пути господни неисповедимы" отвратила Павла от церкви раз и навсегда.
***
Махачкала
Воскресенье
Веслов занял сразу две ячейки в камере хранения, ведь в одну все подаренные ему осетинские пироги просто не поместились. Павел вновь прошёл полицейский контроль и вышел в город. Этот визит у него получился ни туда, ни сюда. В десять приехал, в четыре уезжать, у него нет толком времени ни сходить в театр, ни в серьёзный музей.
Павел поел как следует и вновь отправился на пляж. Ему показалось, что природа тоже не рада ему - с моря дует довольно сильный и холодный ветер. Веслов укутался плотнее и расчехлил фотоаппарат, думая что бы можно снять...
- Молодой человек, вы снова у нас?
- Я снова у нас. У вас, хотел сказать.
Про "снова у вас" у Павла спросил мужичок, уже виденный Весловым здесь же в прошлые выходные, тот ошарашил словами про шесть терактов только за один год.
- Как думаете, на этого старичка ещё можно что-то поснимать?
- Гелиос? Позволите?
В прошлую субботу этот мужичок без обуви показался Павлу блаженным, в это воскресенье он полностью, но всё же легко одет, а в руках у него старенький советский Гелиос 40-2.
Гелиос 40-2 - портретный объектив, можно сказать, "трофейный" и удешевлённый Zeiss planar. Как правило, отвратительно изготовленный, у этого конкретного экземпляра заедает кольцо фокусировки и нет чёткой фиксации у кольца диафрагмы. К тому же объектив грязноватый, с грязной передней линзой и байонетом. Но многие, непонятно почему, считают этот Гелиос едва ли не культовым, и сейчас Веслову придётся разочаровать.
- Можно, только если очень осторожно. Объектив отмыть, попробовать разработать и...вперёд и с песней. Специфическая штука, 85 миллиметров фокусного расстояния, понимаете? Им нужно фотографировать кого-то, а не что-то, ну а если что-то, то довольно дальнее.
Этот Гелиос с металлическим корпусом, при температуре чуть больше нуля такую холодную штуку хочется быстро отдать. Мужичок сел рядом, ветер немного успокоился, а на небе появилось солнце. Есть время о чём-то подумать, например о породившей этот объектив промышленности и, так сказать, советской культуре производства.
Большие поклонники СССР или просто имевшие в 70х - 80х уютное и непыльное место могут долго, с гневом, а главное, без аргументов рассказывать о "разваленной" советской промышленности. Человеку, хоть немного знакомому с макроэкономикой, а главное, подержавшем в руках хоть несколько поделий этой промышленности понятно, что произошло ровно то, что должно было произойти. Вопрос лишь в одном - раньше или позже.
По сравнению с "загнивающей Европой" технологическое отставание СССР поражало, особенно в 1980-е годы. Советский фотолюбитель мог слышать такие магические вещи как автоматическая установка диафрагмы или автоматическая фокусировка только в журналах, посвященных фототехнике "загнивающей Европы". Во второй половине 1980-х немецкий или французский фотолюбитель мог без каких либо проблем купить фотокамеру, снимающую лишь нажатием на спуск, вместе со светосильным зум-объективом, с минимумом геометрических искажений. Советский же человек же мог прикоснуться к подобным технологическим чудесам не иначе как имея ну очень серьёзный блат.
Основная проблема советской промышленности это сочетание светлых голов с одной стороны, и отсталая производственная база с нежелающими производить качественную продукцию рабочими с другой стороны. Взять другой пример, аудиотехнику - Веслов большой любитель качественно звучащей стереосистемы и, как и большинство небогатых студентов, в своё он тоже прошёл этап под названием "доработка колонок S-90".
S-90 - советские напольники, как бэ высшей категории качества. На деле при их разборе обнаруживаются динамики с гуляющими параметрами, практически полное отсутствие вибро- и звукопоглощения, а также дребезжащие (резонирующие) пластиковые детали. Веслов тоже выкидывал штатный высоко- и среднечастотный динамик, ставил на их место современные, относительно пристойные динамики производства новосибирского завода НОЭМА, клеил внутри резину и синтепон. В итоге он всё равно получал колонки звучащие по-разному, заканчивал институт, после пары лет работы покупал что-то из ценовой категории 1000$ и забывал советскую аудиотехнику, как страшный сон. Такую жуть, как шумящие регуляторы громкости усилителей, потёкшие электролитические конденсаторы и просто отвратительное качество сборки, примеров которой можно приводить сотни даже тысячи.
Так что, как бы не больно было это говорить, советская промышленность получила ровно то, что и заслужила.
***
В скором поезде Махачкала - Москва
14 часов спустя
Веслов не знает, что это уже традиция - Махачкала-Москва и Москва-Махачкала встречаются даже не на станции, а на платформе для электричек. Встречаются и застывают друг напротив друга на пару минут.
Свисток тепловоза и поезд трогается, чтобы добраться до крупной, часовой остановки за пять минут. Павел спускается со ступеней своего купейного вагона и Амина там, она ждёт его. Не просто ждёт, она обнимает его и шепчет что-то на ушко.
Предновогодние истории, вроде как, должны заканчиваться хорошо. Но эта история заканчивается так, как и заканчиваются все реальные истории.
Их "Коалицию отказников" от некачественной техники разбили. Каждому руководителю позвонили из министерства, и на разумные советы технарей попросту забили. А отношения Веслова и Амины подходили к концу, ведь в ней уже зрел рак крови. Буквально через неделю она начнёт отказываться от пищи, в начале января нового, 2014-го года её госпитализируют и Павлу сразу скажут просто - хорошего ничего, шансов почти нет. Всего через три месяца её не станет. Это только в сказках побеждает правда, добро и жизнь, а в реальной жизни, увы, превозмогают спаянные намертво власть, бабло и смерть.
Накануне бури
© Copyright: Первый Смотритель, 2024
Свидетельство о публикации №224060100842
Свидетельство о публикации №224060100842
Рецензии