Мистический рассказ Бабка. Сила Рода. Глава 23

Через пять минут на столе перед ведуньей возникла чашка с неизвестным напитком. Незнакомый запах наполнил кухню, и Вика не понимала, приятен он ей или нет. Было похоже на смесь тмина, кориандра и лаванды.

– Я покараулю в дверях, – заговорщически подмигнула Нина, – если вдруг брат появится, дам знать. Ни к чему ему наши женские штучки слушать, он хоть и хранитель, но все-таки мужчина.

Вика повела носом.

– А для ребенка невредно? – коротко взглянула она на Нину и перевела взгляд на чашку.

– Абсолютно, – уверила сестра хранителя, и Вика расслабилась. У нее не было повода не доверять Нине.

После первого глотка теплое питье разлилось по телу, приятная легкость наполнила голову. Вике показалось, что все, что с ней происходит сейчас, какой-то написанный заранее сценарий, который можно отмотать назад. Стало жутко любопытно увидеть свое прошлое, которого она не помнила.

Да. Не помнила. Ключевое слово сработало как триггер. Почему не помнила? Обычно же взрослые помнят себя детьми, детский сад, первый класс, выпускной в школе.

Вика вдруг с ужасом осознала, что совершенно не помнит свое детство. Какие-то рваные разрозненные отрывки всплыли в памяти. Мальчик из ее группы в детском саду, с которым она целовалась в пять лет. Подарок от папы – кожаный дипломат. Гинекологическое кресло. Почему кресло? Зачем кресло девочке в тринадцать лет? Крик мамы и слова. Страшные слова: «Это все из-за тебя, ты виновата, ты»!

Нина молча наблюдала, как менялось выражение лица ведуньи. Наконец, Вика открыла глаза.

– Нина, я почти ничего не помню. Представляешь? Вообще себя не помню примерно до университета, – Вика расстроенно развела руками.– Как это возможно?

– Смотри, – подбадривающе заговорила Нина, – напиток тебе помогает заглянуть в самые тайные уголки своей души. Если ты не помнишь, значит, психика блокирует твою память. Когда-то случилось нечто ужасное для тебя, что причинило сильнейшую боль. И твоя психика защитила тебя от травмы, лишив памяти.

Боюсь, что придется копать именно в этом месте. Попробуешь еще раз? Мне кажется, что получив доступ к своей памяти, к прошлому ты сможешь понять свое настоящее. Ты же видишь, что твое настоящее какое-то неправильное что ли.

Вроде и мужчина есть, но чувств особых нет, вроде и ведунья — но силу как положено не используешь, вроде и беременная, но ведешь себя как ребенок. Взгляни на себя со стороны! Да, я помню, что ты не хотела такой судьбы, но ведь сейчас сознательно понимаешь, что назад пути нет, верно? Так что мешает теперь? Что?

Вика сглотнула и замерла, глядя в пустоту. Страх поднялся из живота и подступил к горлу так, что затошнило. «А вдруг я вспомню что-то такое, от чего буду страдать сейчас?» – скользкой змеей шевельнулась в голове догадка.

Потом глубоко вздохнула, задержав воздух, и зажмурилась.

Темная стена маячила прямо перед глазами.

– Попробуй побороть свой страх, – раздался голос Нины рядом, – сейчас ты в безопасности, тебе ничего не угрожает. Не бойся!

Вике показалось, что она шагнула в стену, и испуганно замерла там. Внутри царила темнота. Вдруг раздался детский голосок, очень знакомый. Ее голосок. Впереди появились образы, и ведунья начала повторять то, что видит.

– Мне четыре года. Мама в черном платке. Глаза ее слезятся. Я подбегаю, показываю рисунок на газете. Мама закрывает лицо руками, не смотрит. Я трогаю ее за руку, пытаюсь отодвинуть ладонь от лица. Мама выдергивает руку. Я снова лезу к ней. Она с силой отдергивает руку, встает и уходит. Я слышу, как она плачет на кухне. Спрашиваю, что случилось. Мама поворачивается и сквозь слезы говорит, что это я виновата. Мне становится страшно, теперь меня накажут, раз я виновата. Я убегаю в комнату и залезаю под кровать. Мне страшно в темноте, но вылезти еще страшнее.

– Ты знаешь, в чем она тебя винит? – голос Нины зазвучал откуда-то слева.

Вика мотнула головой

– Спроси маму, спроси, в чем она тебя обвиняет? – убедительно попросила Нина.

Вдруг слезы потекли из глаз ведуньи.

– О Господи, она считает меня виноватой в смерти своего мужа, то есть моего папы. Она уже считает меня виноватой, хоть и не знает этого наверняка. Бабка Анисья не сказала ей сначала. Мама только догадывалась, потому что слышала шёпот бабки Анисьи, когда та отмаливала мою жизнь. Слышала шепот, но боялась поверить в то, что слышит. Если бы не я, отец был бы жив. Это я виновата. – Вику затрясло и под закрытыми веками началось странное движение.

– Вика, подожди, вернись. Я не хочу, чтобы ты продолжала, – Нину бросило в жар, потом в холод. – Это слишком сильные переживания для беременной. Давай прекратим. – Нина протянула Вике чашку с другим напитком.

– Нет, я хочу разобраться с этим. – Вика махнула рукой, не открывая глаз, и зеленоватая жидкость разлилась по скатерти. – Дай мне еще немного времени. Я, кажется, начинаю понимать. Я должна разобраться до конца.– Вика зажмурилась еще сильнее.

Нина подошла ближе и положила руку ведунье на лоб.

– Не надо, не говори ничего. Хотя бы так… Просто вспоминай без эмоций, я сама все пойму.– Нина тоже закрыла глаза, забыв об обещании караулить хранителя.

Вика переживала свою жизнь заново, а Нина тихо наблюдала за ее эмоциями через свою пульсирующую ладонь. Считывала каждую слезинку девушки, каждый восторг, каждый страх. Минут через десять Нина убрала руку от разгоряченного переживаниями лба, и отошла в сторону.

Теперь многое становилось понятным.

Пытаясь осмыслить полученную информацию, Нина с грустью смотрела на ведунью, которая все еще вздрагивала с закрытыми глазами, но уже не плакала.

Вика росла с постоянной нехваткой маминой любви. Может, мама не умела ее проявлять словами и нежностью, а может, не могла из-за обиды на дочь. Сначала Вика постоянно выпрашивала для себя внимание и объятия, но когда поняла, что маму это тяготит – перестала.

Вика в раннем возрасте пришла к мысли, что не нужна маме. Никому не нужна. Потому что виновата в чем-то, но в чем именно – не знала. А если виновата, значит, плохая. А плохие девочки недостойны ничего хорошего. Ни любви, ни семьи, ни уважения.

Будучи подростком, Вика чувствовала себя лишней в этой жизни, будто не должна была здесь родиться, но почему-то родилась. Мама не особо обращала внимание на ее настроение, на ее мысли, интересы. Считала, что главное, чтобы ребенок сыт был сыт, обут и одет, а остальное приложится.

Когда Вике было тринадцать, у них гостила мамина приятельница с пятнадцатилетним сыном. И тот умудрился облапать Вику, когда на кухне никого не было. Викина мама заметила сие действо, но подруге ничего не сказала, неудобно было.

Зато потом заставила Вику идти к гинекологу, потому что решила, что дочь сама спровоцировала парня, а значит, уже может делать взрослые вещи. Вике тогда было очень стыдно. Ужасно стыдно. Но ее мама после осмотра у гинеколога даже не извинилась за свои подозрения. Она считала, что все делает правильно, просто присматривает за дочерью.

Тогда Вика еще раз убедилась, что она плохая. Хороших девочек не водят к гинекологу в тринадцать.

А потом на первом курсе университета появился Борька и сразу обратил на Вику внимание. И девушка тут же влюбилась. Не потому что Борис был красив или умен, а потому что постоянно говорил, что она нужна ему. Вике было приятно чувствовать себя кому-то нужной. Она доверяла ему по-девичьи, наивно и целиком.

Позднее нарисовалась Варька, перевелась к ним из другого вуза. И тогда Вика подумала, что ни за что не отдаст единственного человека, которому она нужна. Поэтому вцепилась в последний шанс – обратилась к бабке Анисье.

А дальше стало еще сложнее. Даже после принятия силы – ощущение ненужности никуда не ушло. Вику тяготили новые обязанности. Сложно помогать другим, когда сам нуждаешься в помощи. Но она делала что могла, следуя велению силы и собственной интуиции. Просто так было надо. Не ей надо, а тем другим, кому она помогала. К тому же эти события помогали ей на время чувствовать себя нужной. Хоть кому-то.

Вскоре появился Макс.

В глубине души он сразу ей понравился, и даже то, что в первую ночь завладел ею обманным путем, она оправдала для себя – «я же плохая, хорошо, что есть хоть кто-то, кто смотрит на меня влюбленными глазами, значит, я нужна ему».

Так было в начале их знакомства. А потом Вика узнала о беременности и пришла к выводу, что Макс с ней не потому что это его личное желание, а потому что так было нужно высшим силам, чтобы появился их чудесный ребенок. До сих пор она не понимала свои чувства до конца, все внутри было перемешано и пронизано болью из детства.

«А что, если бы не было ребенка, остался бы он со мной?» – задавала она себе вопрос и тут же отвлекалась на что-то, чтобы не услышать голос своей интуиции.

«А если бы у меня не было этой силы, нужна ли я была бы всем этим людям и Максу?» – звучало в ее голове, и сразу приходило желание сделать наоборот, напомнить самой себе или Максу, или остальным, что она вовсе не такая, какой они хотят ее видеть. Что она плохая девочка, которая не заслуживает счастья…Плохая девочка, которая по-настоящему никому не нужна.

***

Внезапно Нина почувствовала, что за ее спиной возникло движение. Затхлый запах ударил в нос. Нина быстро подошла к вике и сжала ее ладонь. Рядом никого не было видно.

Продолжение в следующей главе…