Возрождение Ялле Истброккена

Ялле Истброккен завалился на скамью прямо в полушубке и с улыбкой запрокинулся, глядя на скобленые доски потолка. С меховых сапог капала вода, и с косматой шапки, и сбегала по щекам, щекоча мочки ушей…

Ялле так и умер, лежа на скамье – с улыбкой, растянувшей толстые губы, и с открытыми глазами.

А когда он пришел в себя после забытья, то сначала думал, что его будет мучить жажда. Но та не мучила. Затем он решил поесть, но понял, что не голоден. Что ему не холодно и не жарко. Не печально и не весело. И что дом этот – не тот дом, который он знал своим, а какой-то незнакомый, больший, полный неизвестных вещей.

Тут бы Ялле испугаться, но и это не получилось.

– Есть кто? – спросил Ялле, озираясь вокруг.

Дом вернул ему глухим эхо:

– Кто?

Дом не разговаривал, просто повторял, но Ялле решил обратиться напрямую к нему, потому что был упрям и не тонок в обхождении:

– Чей ты дом? – спросил Ялле, глядя в убранное шторой окно.

Двор за ним был широк и чист. Тихий вечер золотился солнцем и осенней листвой. За деревьями угадывалась река.

– Чей? – ожидаемо донеслось до Ялле. – Положительно, не знаю, никто раньше меня не спрашивал.