Не та невестка

– Да кто ты такая? Что представляешь из себя?
Серафима Ильинична зло смотрела на Катю. Она ненавидела эту наглую, как она сама считала, проходимку, без семьи, без рода-племени.
У Кати действительно не было родителей. Ее воспитывала бабушка, простая деревенская женщина, которая когда-то давно была учительницей. Да такой, что в классе у нее было учеников-то человек десять, но все были разного возраста. И все в одном классе от первого до восьмого. Клавдии Ивановне приходилось учить одновременно каждого, соответственно возрасту. То есть один был в восьмом классе, уже пости выпускник, двое – в шестом, кто-то в пятом и так далее. Клавдия Ивановна умела переключаться с одного возраста на другой. И у нее это неплохо получалось.
Так она и жила. Потом война. Муж Клавдии Ивановны погиб в первые дни этой проклятой войны. Осталась она с ребенком на руках, Катиной мамой. Трудно было. И голод, и холод, и невзгоды всякие. Но бабушка Кати все перенесла. Дочка ее Таня выросла, вышла замуж. Родилась Катенька. Но не дожили молодые родители до совершеннолетия Кати.
В то непростое послевоенное время стали по деревням шнырять бандиты всякие. И в один из дней появились такие и в их деревне. На свою беду, в доме оставалась Таня, мама маленькой совсем Катеньки, Она поняла, кто появился на их дворе и успела дочку спрятать, заперев ее в чулане. Благо, Катенька была ребенком спокойным и не выдала себя ни плачем, ни чем, чтобы могло навлечь на нее внимание бандитов.
Вечером отец, придя с работы, увидел страшную картину: на полу лежала его любимая жена Танечка без признаков жизни. В доме все было перевернуто вверх дном. Бандиты искали ценности. Но так ничего и не нашли. И в порыве ярости расправились с молодой женщиной.
Пелена застлала глаза Егору. Он схватил топор и кинулся на улицу, надеясь найти этих тва*ей. В это время домой вернулась и Клавдия Ивановна. Увидев дочь, она едва не упала в обморок. Но вспомнила про Катю и кинулась искать ее. Маленькая Катя лежала в чулане и покряхтывала. Бабушка и услышала это ее кряхтение.
Егор с того самого вечера в доме больше не появился. Позже нашли его тело в реке. Говорили, что нашел он тех отморозков и вступил с ними в неравную схватку, в которой и погиб.
Так бабушка осталась совсем одна с маленьким ребенком на руках.
Когда Катя подросла, Бабушка переехала с ней в поселок городского типа. Тогда они как раз стали расти, как грибы после дождя.
Вот в одном из таких поселков они и обосновались. Катя пошла в школу. Училась очень хорошо. Бабушка помогала в учебе. Не сказать, чтоб они жили богато, но недостатка ни в чем не испытывали. Летом все со своего огорода, а зимой выручали заготовки, сделанные своими руками опять же с того самого огорода.
Так помаленьку и продвигалась их жизнь. Катя выросла, окончила десятилетку и по настоянию бабушки уехала в город учиться дальше.
Там-то и встретила Катя свою первую любовь. Павел ей сразу понравился. И она украдкой поглядывала на него. И однажды он подошел к ней.
– Привет. Меня Павлом зовут. А тебя? – сказал он, смущенно глядя на нее.
– Катя, – она тоже смутилась, не ожидая, что он к ней подойдет.
– Ты на каком факультете? – спросил он.
– Педиатрический.
– Педиатр, значит. А я будущий стоматолог. Ты сейчас куда?
– Домой, – ответила Катя.
– Провожу?
Катя кивнула. Они шли по весенним улицам, вдыхая аромат цветущей сирени. И молчали.
Прошло несколько месяцев. Катя и Павел влюбились друг в друга. Павел к тому времени уже знал, что Катя не местная, приехала из поселка и снимает здесь комнату у какой-то старушки.
Они встречались и учились. Но однажды Павел сказал ей, что хочет познакомить ее со своей мамой.
– Ты только не смущайся. Мама у меня хоть и строгая, но справедливая и добрая. Ты не бойся ее. Договорились?
– Нет, Паш. Я так не могу.  Давай позже. Осталось учиться еще чуть-чуть.
Но Павел настоял.
И вот настал тот день, когда он привел Катю в свой дом.
– Мам, познакомься, это Катя, – улыбаясь, представил он маме свою возлюбленную
– Очень приятно, – сказала Серафима Ильинична, делая ударение на первое слово.
Катя стояла у порога и смотрела испуганно на маму Павла.
– Ну проходите, раз пришли. Павлик, приглашай гостью.
Павел помог Кате раздеться и повел в гостиную. Стол был накрыт, как в ресторане.
– Павлик, приглашай Катеньку за стол. Что же ты в самом деле? – сказала Серафима Ильинична.
– Павел отодвинул стул и Катя села.
– Павлик, ухаживай за Катенькой.
Катя смущенно взяла вилку. Серафима Ильинична смотрела на нее внимательно. Катя аккуратно разрезала кусочек мяса и положила его в рот. Девала она медленно, поглядывая на маму Павла. Вилка у нее была в левой руке, а нож в правой, как и полагается. У нее это так ловко получалось, что Серафима Ильинична на миг задержала на этом свой взгляд.
– А вот рыбку попробуйте, Катенька. Она исключительно вкусная получилась сегодня.
– Спасибо, – ответила Катя и взяла вилку, предназначенную для рыбы.
Серафима Ильинична многозначительно посмотрела на сына.
– Кхм… Мы так и не выпили за знакомство, – сказала она, поднимая бокал.
– Я не могу, – сказала Катя.
– Почему? – изумленно спросила серафима Ильинична. Больны?
– Нет. Просто я никогда не пила вино.
– Аа, ну ничего страшного. Все когда-то бывает в первый раз, – сказала Серафима Ильинична и подняла бокал. – За знакомство.
Катя неохотно взяла бокал. Пригубив немного, она поставила бокал и посмотрела на Серафиму Ильиничну.
– Павлик, принеси, пожалуйста, пирог. Я испекла изумительный пирог с брусникой. Вы любите пироги? – обратилась она к Кате.
– Да, люблю. Мы с бабушкой каждые выходные пекли пироги. И каждый раз разные.
Павел ушел на кухню
– А кто ваши родители, Катенька? – спросила Серафима Ильинична.
– У меня нет родителей. Меня бабушка воспитала.
– Вот как? А где же родители?
– Они погибли, когда мне еще не было года.
– А позвольте узнать, при каких обстоятельствах они погибли?
Катя опустила глаза и тут в гостиную вошел с пирогом на подносе Павел.
– Мама, я потом тебе все расскажу, – сказал Павел, ставя пирог на стол. – Мама у меня прокурор, поэтому задает такие вопросы.
Катя посмотрела на Серафиму Ильиничну с интересом.
– Павел… прекрати немедленно, – сделала вид мама, что это ее смущает. – Кате не интересно это.
– Но почему, мама? Тебе же интересно, кто родители Кати, верно?
– Павел, помоги мне с чаем. Извините, – встала из-за стола мама.
– Я могу помочь, – встала Катя.
– Я попросила сына, – властно сказала Серафима Ильинична и строго посмотрела на Павла.
Они вышли из комнаты, а Катя принялась осматриваться. Убранство гостиной было изысканным. Дорогая мебель, картины на стенах, скорее всего, подлинники, хрустальная люстра. На стене старинные часы с маятником. На полу ковер ручной работы.
А в это время на кухне происходило следующее.
Серафима Ильинична прикрыла дверь и посмотрела строго на сына.
– Ты понимаешь вообще, что ты делаешь? – зашипела она.
– Ты что, мама? Катя моя девушка, которую я люблю.
– А она тебя? Она тебя любит? Это же лимитчица. Ты это понимаешь? Ей нужна прописка и жилье. Вот что ей от тебя нужно.
– Мама, что ты такое говоришь? Катя порядочная девушка. Она учится на педиатра. Представляешь, у нас будет свой детский врач. Не страшно будет за твоих внуков.
– Чтоо? Каких внуков? Что ты такое говоришь? – Серафима Ильинична захлебывалась от ярости. Ее колотило.
 Сын никогда не видел такою свою маму. Он испуганно смотрел на нее и не понимал. Не хотел понимать. Как она может вот так говорить о его Кате?
– Мама, прекрати немедленно. Иначе…
– Что иначе? – Серафима Ильинична уперла руки в бока.
– Иначе я уйду из дома, – резко сказал Павел и посмотрел на мать выразительно.
Серафима Ильинична потеряла дар речи. Она только открывала беззвучно рот, как рыба и размахивала руками.
Серафима Ильинична поняла, что с сыном надо не так разговаривать. Она решила подойти к этому вопросу с хитростью. И ей такая возможность предоставилась с той стороны, с какой она и сама никак не ожидала.
Однажды ей позвонил один давний знакомый, который в настоящее время занимал высокий пост.
– Серафима Ильинична, как ваше драгоценное здоровье? – сказал он своим своеобразным баритоном.
– Геннадий Трофимыч, рада услышать вас. Как сами? – умиленным голосом проворковала Серафима Ильинична.
– Вашими молитвами, дорогая Серафима Ильинична. У меня к вам небольшая просьба. Мы могли бы с вами встретиться и поговорить, так сказать, тет-а-тет?
–Я с удовольствием, Геннадий Трофимыч. На предмет чего будет разговор?
– Я скажу вам при встрече, если вы не возражаете.
– Хорошо.
– У вас когда свободное время?
– Для вас найдется, – она полистала настольный перекидной календарик. – Скажем, завтра часиков в двенадцать. Устроит?
– Превосходно. Значит, в 12 я заеду за вами, и мы пообедаем в каком-нибудь ресторанчике. Вы не против?
– Я не против, Геннадий Трофимыч.
– Значит, договорились, Серафима Ильинична. До завтра.
Серафима Ильинична положила трубку стационарного телефона и подумала, с чего бы это у такого человека к ней какие-то вопросы. Но рассуждать уже было поздно и она решила, что все завтра и узнается.
Она знала этого человека давно, еще когда Павлик был совсем маленьким. У них даже чуть было не завязались отношения. Но Серафима узнала вовремя, что он женат и у него растет дочь. Ей такие отношения были ни к чему. В то время она работала в Министерстве юстиции простым дознавателем. И Гена был еще не Геннадием Трофимычем.
И вот сейчас, спустя столько лет он объявился.
Она, естественно, знала о нем все. Или почти все. Несколько раз она видела его в экране телевизора. Удивлялась такому его взлету и каждый раз давала себе слово, что обязательно завяжет, вернее продолжит знакомство с ним. Но только вот как это сделать, придумать никак не могла.
И вот он сам ей позвонил. Неожиданно и с каким-то своим интересом.
Она не знала, какой у такого человека к ней вопрос, но понимала, что важный. Иначе бы он к ней не обратился.
На следующий день они уже сидели за столиком друг напротив друга.
– Фима, – сказала Геннадий, – можно тебя так называть по старой памяти? Хотя бы сегодня…
Он смотрел на нее, а она не видела в нем больше того влюбленного красивого молодого мужчину, в которого когда-то до безумия тоже была влюблена, пока не узнала, что у него семья.
– Можно, отчего же нельзя, Геша, – сказала она и улыбнулась. – Однако, у тебя какое-то дело ко мне.
– А просто так разве я не могу с тобой встретиться? Насколько мне известно, ты так и не вышла замуж.
– Была… была замужем. Но…  – она смотрела на него и улыбалась.
– Неужели никак не могла меня забыть?
– Отчасти, – сказала она, но про себя подумала, что на кой ты сдался такой хороший.
Но она была женщиной продуманной и решила подыграть ему. Вдруг пригодится еще.
– А я остался один, Фима. Дочь живет отдельно. Жена покинула меня и этот мир два года назад, – вздохнул Геннадий Трофимыч. – У тебя сын. Как он?
– Заканчивает медицинский, – с гордостью ответила Серафима Ильинична.
– А моя в Лондоне училась. Да только толку никакого. Приехала вот. Изъявила желание пожить отдельно. Дескать, взрослая уже.
– Понятно, – сказала Серафима.
Они обедали и разговаривали, когда ей позвонил Павел.
– Мама, что ты сказала Кате? Немедленно говори. Я не могу ее найти. Ее нигде нет.
– Павлик, что за тон? Я не могу сейчас говорить. Давай дома поговорим.
– Я не приду домой, пока ты мне е скажешь, что ты сказала Кате.
– Все успокойся. Я не намерена сейчас все это слушать, – сказала Серафима и отключила вызов. – Извини, Геннадий Трофимыч, сын не доволен.
– Понимаю, о чем речь. Невестка не ко двору.
– Да какая там невестка? Так, лимитчица. Все сюда прутся, будто столица резиновая.
Собеседник Серафимы только усмехнулся. Она тоже была не коренной москвичкой. Но Серафима, видать, не принимала это на свой счет и забыла.
– Знаешь, может нам объединить усилия? – вдруг сказал он. – У меня дочь, у тебя сын. А? – он смотрел на нее и ждал, что она на это ответит.
– Ты серьезно? – спросила она. Хотя сама уже давно все решила. Он еще даже не думал об этом, а она уже все расставила по своим местам.
– Вполне, – ответил он. – Что им маяться в одиночестве? А мы друг друга знаем. И не пожелаем нашим детям плохого. Это была бы неплохая партия. Как ты считаешь?
– Считаю, что ты прав. Как всегда, – добавила она. – Но у тебя же ко мне какое-то дело было?
– Было, Фима. Вот это дело у меня и было. Я давно присматриваю за тобой. Вижу, как ты работаешь, как вообще живешь. И сын у тебя хороший. Да и мы с тобой могли бы возобновить, так сказать, былое. Я ведь не переставал все эти годы думать о тебе.
Серафима Ильинична смотрела на бывшего возлюбленного и ни один мускул ее тела не дрогнул и не затрепетал. Этот человек ей был абсолютно безразличен. Но предложение насчет детей ее очень даже заинтриговало. Было бы неплохо отвадить Павла от этой деревенщины.
И она уже придумала план, как это сделает. Она хитро улыбнулась. Это не ускользнуло от Геннадия Трофимыча.
– Раз ты улыбаешься, Фима, я смею предположить, что ты что-то придумала.
– Да, Геша, придумала. Как, говоришь, звать твою дочку?
– Лиза.
– Красивое имя. Ну что ж, Геннадий Трофимыч, по рукам. Будем объединять наших детей в крепкий союз молодой семьи. Только у меня один вопрос. Зачем ты обратился именно ко мне? В твоем окружении достаточно кандидатов в зятья, я думаю. При таком-то положении тестя всяк был бы рад стать зятем.
– У меня свой корыстный интерес. И я его уже озвучил, если ты помнишь. И позволю себе спросить тебя, ты согласна?
– Давай отложим наш вопрос на потом. После того, как решим вопрос с детьми. Хорошо?
– Согласен. Тогда позвони мне сразу, как только у тебя появится план. А сейчас я отвезу тебя.
Серафима Ильинична была крайне довольна этой встречей. Она решила, что если все получится, в чем она и не сомневалась, то можно будет и самой войти в эту семью. Тем более, что Геннадий сам предлагает ей это в открытую.
Она решила действовать незамедлительно. Для этого надо поговорить с сыном и заставить его поверить в то, что она не против Кати. А он сказал, Катя исчезла. И это к лучшему. Она набрала номер сына.
– Сынок, Я не могла с тобой тогда разговаривать, у меня было совещание.
– Выносили вердикт по поводу очередного взяточника? – язвительно спросил Павел.
– Ты можешь хамить матери, но прошу хотя выслушать меня.
– Мама, давай дома поговорим.
– Хорошо, сынок, – сказала Серафима и осталась довольна разговором. Она поняла, что сын будет дома и никуда не уйдет. По крайней мере сегодня.
Теперь надо позвонить Геннадию и договориться о встрече с его дочерью.
– Гена, я все решила, – сказала она по телефону.
– У тебя уже есть стратегический план действий? – засмеялся он. – Я в этом и не сомневался. Ты быстро ориентируешься.
– Нам надо встретиться всем вместе. Можно так, словно встретимся случайно.
– Да, так будет лучше, – согласился Геннадий.
– Давай в выходной в ресторане. Я попрошу сына пригласить меня в ресторан, якобы для разговора. Ну, я придумаю что, да как. А ты пригласи свою дочь. И там, якобы невзначай мы увидим друг друга.
– Что ж, план неплохой, мне нравится, – сказал Геннадий. – Тогда до субботы. В пятницу я тебе позвоню и обсудим детали.
– Павлик, я так устаю на работе. Хочется как-то отдохнуть. Ты мог бы составить мне компанию? – вкрадчиво спросила сына Серафима Ильинична.
– Ну мы и так видимся с тобой, мама, каждый день. Разве не так?
– Так-то оно так, сынок. Мне бы хотелось в ресторан сходить. Может быть, вместе сходим? Одной как-то не совсем прилично.
– Ну… хорошо. Когда?
– Ну хотя бы в эти выходные. У тебя будет время?
– Наверное, да, – ответил Павел.
– Вот и хорошо. Тогда я планирую и надеюсь на тебя.
– Ну я же сказал, хорошо, мама.
В пятницу ей позвонил Геннадий Трофимыч.
– Ну что, Фима, дела наши с тобой не откладываются? Я договорился с Лизой. Она согласна.
– У меня тоже все хорошо.
– Тогда я заказываю столики?
– Заказывай, Геша.
В субботу вечером Серафима Ильинична с сыном вошли в ресторан и заняли место за своим столиком. Серафима Ильинична сразу заметила за соседним столиком Геннадия с дочкой. Лиза была ослепительно красива. Белокурые вьющиеся волосы обрамляли кукольное лицо, отчего она казалась действительно живой куколкой. И одета была соответственно. На ней было голубое нежное платье с открытыми плечами.
До поры родители делали вид, что не замечают друг друга. Пока не заиграла мелодичная музыка.
– Павел, пригласи какую-нибудь девушку на танец.
– Мама, я не хочу танцевать. Ты зачем меня сюда притащила?
– Имей приличие, Павел. Не устраивай мне сцен хотя бы здесь.
– Разрешите пригласить вашу даму на танец, – у их столика стоял Геннадий Трофимыч и смотрел на Павла
Серафима Ильинична подняла голову.
– Геннадий Трофимыч? – изумленно проговорила она.
– Серафима? – тоже сделал удивленный вид мужчина. – Вот так встреча.
Он посмотрел вопросительно на Павла.
– Да, пожалуйста, – ответил Павел. – Потанцуй, мама.
– Мама? – еще больше удивился Геннадий.
Серафима подала руку Геннадию и поднялась. Они прошли в центр зала. Павел смотрел в свою тарелку и вспоминал  Катю, когда к нему подошла Лиза.
– Вы скучаете? – спросила она.
– Нет, с чего вы взяли?
– Ну я смотрю, грустный такой. А я здесь с папой. Хорошо они смотрятся, правда? – Лиза кивнула в сторону танцующих.
– Кто они? – сухо спросил Павел.
– Ну родители наши.
– Откуда вы знаете, что это моя мама?
– Ну как же? – удивленно вскинула бровки Лиза, но в это время музыка закончилась и к столику подошли родители.
– Вы уже познакомились? – спросил Геннадий. – Разрешите присоединиться к вам в таком случае?
– Да, пожалуйста. Павел, ты ведь не против?
– Не против, – ответил Павел.
– Это Геннадий Трофимыч, мой давний знакомый, – представила Серафима. – Это сын мой Павел.
– Да, я уже понял, – ответил Геннадий. – Лизонька, вы уже познакомились, я вижу.
Дальше продолжился разговор ни о чем. Павел так ни разу и не потанцевал с Лизой. Зато мать с отцом Лизы танцевали и танцевали. Лиза болтала без умолку, отчего произвела впечатление глупенькой наивной девчонки, которые Павла никогда не интересовали, несмотря на ослепительную красоту.
По домам разъехались, как и приехали. Никто никого не провожал. Так было задумано родителями.
Катя вернулась от бабушки. Она навещала ее, не сказав об этом Павлу. Поэтому Павел не мог найти ее. Катя все рассказала бабушке о нем, о его маме.
– Ты не переживай, внученька. Если он по-настоящему тебя любит, то не будет слушать свою маму, а поступит как мужчина. Ты же сама говоришь, что он за тебя заступается и не дает в обиду.
– Бабушка, что мне с ребенком делать?
– А что в таком случае делают? – улыбнулась бабушка. – Я прабабушкой стану. Неужели дожила? Спасибо тебе.
– Ну что ты? Не смейся, – улыбнулась Катя.
– Ничего. Воспитаем. Тебя ж вон воспитала. Одна. А тут мы вдвоем с тобой. Да и еще Павел твой.
Катя, успокоенная словами бабушки, ждала звонка Павла. Но тот все не звонил. Она тоже не звонила первая. Но вечером ей пришло сообщение от Павла, что он ждет ее в воскресенье утром у себя дома. Катя удивилась такому сообщению, но очень обрадовалась.
А в доме Павла разыгрывалась очередная сцена спектакля, который придумала Серафима вместе с Геннадием.
В субботу к ним в гости пришли Геннадий и Лиза.
Они поужинали, и Геннадий взял гитару, которую увидел у дивана.
– Играешь? – спросил он у Павла.
– Иногда, – ответил Павел.
– Сыграй, Геша. Я помню, как ты играл в молодости у костра. А ты помнишь?
– Такое не забывается, – сказал Геннадий, перебирая струны.
– Я на минутку, – сказала Серафима и упорхнула на кухню.
И вскоре вернулась с подносом, на котором стояли стаканы с соком. Она поставила поднос и внимательно смотрела, кто какой стакан возьмет. И когда все разобрали стаканы, а Павел взял именно тот, который предназначался ему, она с облегчением вздохнула и заметно повеселела.
А утром Павел проснулся в постели с Лизой.
– Ты как здесь? – отшатнулся он от нее и натянул на себя одеяло.
Она томно потянулась и посмотрела на него с удивлением.
– Я? А кто мне ночью в любви признавался?
– Чтоо? Что ты несешь? Я… тебе… в любви?
Он быстро вскочил и обнаружил, что на нем ничего нет из одежды, даже нижнего белья.
Он наспех оделся.
– Мама?
Но дома, как оказалось, они были с Лизой одни. Павел пошел в ванную. А через некоторое время в дверь позвонили. Открыла дверь Лиза. В рубашке Павла она стояла перед Катей вся такая красивая.
– Вам кого? – спросила Лиза.
– А… Павел…
А Павел вышел из ванной, укутавшись полотенцем. Увидев Катю, он так обрадовался и тут же смутился.
– Катя, я тебе сейчас все объясню.
Но Катя уже выскочила на улицу. Слезы душили ее. Обида и боль захлестнули так, что она, не разбирая дороги, мчалась вперед. Заскрежетали тормоза машины, и Катя увидела склоненное над собой лицо молодого мужчины.
Он взял ее на руки и усадил в машину. Дальше Катя увидела, что она в больнице.
– Вот и славно, – сказала пожилая медсестра. – Пришла в себя, уже хорошо. Сейчас к тебе придет доктор.
Но вместо доктора в палату вошел молодой красивый мужчина. Катя вспомнила, что это его лицо она увидела тогда на дороге.
– Как вы? – тихо спросил он.
Катя не ответила. Она отвернулась к окну и заплакала.
– Больно, да? – снова осторожно спросил он.
Но в это время вошел доктор.
– Вадим, ты выйди пока, – сказал молодой доктор. – А мы посмотрим пациентку нашу. Как вы себя чувствуете?
– Вадим? Это он меня сбил? – вместо ответа спросила Катя.
– Вы сами бросились под колеса. Вадим хороший человек. Я сейчас вас осмотрю и потом вы сможете с ним поговорить.
– О чем мне с ним говорить? – отвернулась Катя.
– Ну-ну… не надо так реагировать. Все у вас в порядке. И ребеночек ваш тоже чувствует себя хорошо. И у вас нет никаких повреждений, за исключением нескольких ушибов. Ангел Хранитель у вас хороший. Могло быть гораздо хуже.
Сообщение о ребенке успокоило Катю. Она улыбнулась.
– Вот так-то лучше, – сказал доктор. – У вас есть муж?
Катя посмотрела на него, раскрыв глаза.
– Я к тому, что кому позвонить? Кто вас заберет отсюда? – сказал доктор.
– Я сама, – ответила Катя.
– Понятно. Значит, Вадим вас и отвезет домой.
– Я же сказала, что сама. Не надо никакого вашего Вадима.
– Хорошо, хорошо. Тогда вызовите такси. Вам сейчас нельзя оставаться одной. Пока нельзя. О ребенке подумайте. Мало ли что на дороге. Так что не возражайте и слушайте совет доктора, – он улыбнулся, и Катя не смогла сдержать своей улыбки. – Вот так-то лучше.
Он вышел, и Катя услышала, как он разговаривает с кем-то. О чем разговор, было не понятно.
А разговаривал доктор со своим другом Вадимом.
– Похоже, что никого у нее нет. С тобой она ехать не хочет. Надо вызвать такси.
– Как это не хочет? Я поговорю с ней?
– Поговори, но девушка с характером.
Вадим вошел в палату.
– Катя, выслушайте меня, – начал он.
Она смотрела на него, а видела перед собой Павла. Она улыбнулась, но тут же снова стала серьезной.
– Вы себя не корите. Я сама виновата, – сказала она.
– Для начала меня зовут Вадим. И я отвезу вас домой. Не возражайте. Я все равно вас отвезу, – твердо сказал он.
– А когда мне можно отсюда уйти?
– Док сказал, что хоть прямо сейчас.
 Через двадцать минут они уже ехали в машине, и Вадим рассказывал Кате о себе.
Катя весело смеялась над рассказами Вадима. Он оказался такой разговорчивый и смешной. Работал он тоже врачом, как и его друг доктор.
– А как зовут вашего друга? – спросила Катя.
– Михаилом. Михал Петрович Ковригин.
– А вас как величать?
– Да просто Вадим.
– Ну что, просто Вадим, спасибо, что подвезли. В гости не зову. Муж строгий.
– Понятно, – сказал Вадим. – Тогда всего вам хорошего. Будьте осторожны на дороге.
Она скрылась в подъезде, а он еще долго стоял, пока не увидел ее в окошке. Теперь он знал, где она живет.
– Мама, я не ожидал от тебя такого, – перешел на крик Павел. – Зачем все это?
– Не кричи на мать, – строго посмотрела на сына Серафима Ильинична.
– Все. С меня хватит. Я собираю вещи, мама.
– И где ты будешь жить?
– С Катей. Она снимает квартиру. Будем там жить.
– Погоди. А Лиза? Ты поступаешь непорядочно.
– Я непорядочно? Мама, я Катю люблю. Ты это понимаешь?
– Я понимаю, сынок. Но зачем же из дома уходить?
– Потому что не могу я так больше. Ты устраиваешь какой-то спектакль с этой куклой. Зачем она мне? Она же тупая, как… У нее совсем нет мозгов.
– Не говори так о дочери моего знакомого. Ты знаешь, какой он человек? Он устроит тебя в такую клинику, куда ты сам никогда не попадешь. Даже если у тебя будет красный диплом.
– Ма-ма… ну при чем здесь красный диплом? При чем здесь престижная клиника? Мне без Кати ничего не нужно, как ты этого не понимаешь? Катя мой человек. Мой! Пойми ты наконец.
Серафима Ильинична схватилась за сердце и со стоном осела на пол.
– Что? Что с тобой, мама? Опять сердце? Я сейчас вызову скорую.
Серафима Ильинична сидела на полу, держась за сердце и ничего не говорила.
Скорая приехала быстро. Павел ждал в гостиной. Когда из маминой комнаты вышел доктор.
– Вашей матушке необходим покой. Никаких волнений. Состояние, близкое к инфаркту.
– А…
– Только покой, – повторил доктор. – И никаких волнений.
Он ушел, а Павел сел в кресло.
– Павлик, – послышался из спальни голос матери.
Павел нехотя встал с кресла и направился к ней.
– Павлик, – слабым голосом сказала мать, – принеси мне водички.
Павел сходил на кухню, принес стакан воды.
– Посиди со мной, сынок… Я долго думала… Ладно, приводи сюда Катю свою. Попробуем жить вместе.
Павел не ожидал услышать такое от своей матери и на минуту оцепенел. Но потом обрадовался.
– Тогда я за Катей? – радостно спросил он.
– Я так и знала. Тебе наплевать на мать. Бегом бежишь к ней. Никуда она от тебя не денется. Завтра сходишь. А сегодня побудь со мной, – она взяла его за руку.
Павел сел на краешек кровати. В нем все кипело от радости. Ему трудно было усидеть на месте. Но мама права. Нельзя ее оставлять одну в таком состоянии.
Когда мать заснула, он осторожно вышел из ее комнаты, взял телефон и решил обрадовать Катю. Но телефон Кати был вне зоны доступа.
Катя в это время ехала в поселок к бабушке. Она взяла академический отпуск и решила пожить у нее.
Шло время. У Кати подходил срок. Она ждала дочку.
А в доме Павла снова разыгралась очередная сцена.
– Павел, нам надо с тобой серьезно поговорить. Ты знаешь о том, что Лиза ждет ребенка?
– А я при чем?
– Как при чем? Павел, ты меня слышишь.
– Мама, я тебя прекрасно слышу. Лиза ждет ребенка. При чем здесь я?
– Но она ждет ребенка от тебя.
– Мама, ты что? Мы с ней даже не встречаемся.
– Но, видимо, хватило и одной ночи для этого, – ответила мать. – Так бывает, сынок.
– Бред какой-то, – усмехнулся Павел.
– Павел, Геннадий Трофимыч мне уже звонил.
– И что? Заставит меня жениться на ней? – он снова усмехнулся.
– А ты не ухмыляйся, сынок. Будешь смеяться, когда он устроит нам хорошую в кавычках жизнь. Да, да. Я не шучу. А он тем более не шутит. Лиза его единственная дочь. И он не позволит так над ним шутить.
– Хорошо, мама, что я теперь должен сделать? Неужели ты в самом деле думаешь, что я женюсь на этой Лизе? Недалекой дурочке без мозгов.
– Не смей так говорить о Лизе. Она очень хорошая и порядочная девушка.
– Мама, ты-то откуда знаешь? Порядочная девушка не прыгнула бы в первый день знакомства в кровать незнакомого, по сути, мужчины.
Павел вдруг посмотрел на мать подозрительно.
– Постой-ка… А не ты ли подсунула мне ее? Не твоих ли рук это все дело с рестораном, с этой встречей у нас дома? А, мама? Молчишь. Значит, я прав. И с Катей тоже ты подстроила. Подставила меня. И я, как идиот, повелся. Предстал перед ней во всей красе, полным чмом. Оой, какой же я дурак, – он схватился за голову.
Серафима Ильинична смотрела на сына и не понимала его. Ей нужна была своя выгода. Лишь бы не эта деревенская девка. И она, Серафима, пойдет до конца. Она сделает все для своего сыночка, чтобы видеть его счастливым. Но она еще не знала, до чего все это дойдет. Что она не сделает своего сына счастливым, а поломает ему всю жизнь. И не только ему. Своей настойчивостью и вероломством она только все испортит. Пока она этого не хотела понимать и шла напролом.
Павел искал Катю повсюду. Но никак не мог ее найти. Он понимал, что на этот раз, если не найдет Катю, мать его сломает. Ему так нужна была Катя.
А Катя жила у бабушки в поселке и старалась не думать о нем.
– Ты, Катенька, не убивайся по нему. Ты сейчас должна думать о ребеночке. Он не должен чувствовать твою тревогу и твои переживания. Иначе будет беспокойным и измучит тебя. Дети чувствуют мать свою еще находясь там, в животике. Мама радостная и ребеночек будет спокойненьким. Подумай над этим.
Катя и думала. Она разговаривала с малышом, гладя себя по животу. Рассказывала ему еще не родившемуся сказки. Успокаивала и пела колыбельные, сама же и засыпала под них.
Бабушка только вздыхала, видя внучку, изо всех сил старающуюся быть спокойной. Она прекрасно понимала всю горечь ее обиды и страдания. Но сейчас главное – быть очень и очень спокойной и уравновешенной.
– Как назовем, бабушка? – спрашивала Катя, держа ладони поверх живота.
– Рано еще об этом думать, внучка. Вот появится на свет, тогда и подумаем.
Так и шли день за днем. И вот наступил тот день, когда Катю увезли в поселковую больницу. Девочка родилась здоровенькая и крепенькая.
– Счастливая ты мамаша, – сказала аккушерка. – Легкие роды. Дай тебе Бог здоровья, чтобы вырастить красавицу дочку счастливой.
– Спасибо вам, тетя Глаша, – отвечала Катя.
– Вот теперь и имя можно придумать, – сказала бабушка, глядя на правнучку.
– А я давно придумала, – с улыбкой ответила Катя. – Назовем ее Танечкой, как маму мою звали.
– А что? Хорошее имя, – сказала бабушка и отвернулась, утирая краешком фартука глаза. Она вспомнила свою дочь. Пожалуй, такой же был возраст, как и у Кати сейчас, у дочки, когда она не по своей воле покинула этот мир.
– Прости, бабушка, – подошла к ней сзади и обняла за плечи Катя, уткнувшись в ее плечо.
Бабушка, не оборачиваясь, похлопала ее по руке.
– Все в порядке, внучка. Все в порядке.
*****
Павел проснулся от того, что во сне услышал голос Кати. Она звала его. Еще ему послышался плач младенца. В это время появилась на свет его дочь. Но он не знал об этом. Он даже не знал, что Катя ждала ребенка от него.
Сердце его бешено стучало, когда он зашел на кухню попить воды.
– Что ты так рано поднялся, сынок, – спросила мать, стоявшая в дверях.
– Не спится, – ответил он глухо, ставя стакан на стол с такой силой, что тот раскололся.
– Ты что? – подскочила мать к столу. – Поранился?
– Нет, все в порядке, – сказал Павел и пошел к себе.
А вечером к ним заявилась Лиза.
– Меня отец из дома выгнал, сказала она.
– Выгнал? – переспросила Серафима.
Она не понимала, как он мог ее выгнать из ее же дома, но промолчала.
– Проходи, Лиза, – сказала Серафима. – Сынок, у нас гостья.
Павел не подавал голоса. Он закрылся в своей комнате.
– Проходи, – повторила Серафима, приглашая Лизу.
Та прошла в гостиную и уселась в кресло, положив ногу на ногу.
– Я поживу у вас? – спросила Лиза.
Серафима н е знала, что ответить. И снова позвала сына, постучав к нему в дверь.
– Что вам от меня надо? – спросил Павел и зло посмотрел на Лизу. Он ненавидел ее все больше и больше. – Я могу побыть один?
Лиза положила ладонь на живот.
– А он так не считает, – сказала она. – У него должны быть оба родителя.
И тут Павел заметил слегка округлившийся живот Лизы. Для Серафимы, казалось, это не было неожиданностью. Хоть она и говорила на днях Павлу об этом, но явного признака этого даже она не могла ожидать. Она многозначительно посмотрела на сына.
– Лиза, что ты от меня хочешь? Ты уверена, что это мой ребенок?
– А чей же еще? Серафима Ильинична, я не потерплю такого оскорбления в свой адрес. Я немедленно позвоню папе, – в голосе Лизы послышались слезливые нотки.
– Лизонька успокойся, – подошла к ней Серафима. – Павел сей же час успокоится и извинится. Да, сынок?
– Извини, – бросил Павел и прошел на кухню.
Лиза и Серафима переглянулись.
– Я сейчас все улажу, – шепотом сказала Серафима, наклонясь над Лизой.
– Сынок, надо что-то решать, – сказала мать, войдя в кухню.
Павел стоял у окна со стаканом, в котором был сок.
– Ты видел ее? Она действительно беременна.
Павел повернулся к матери и посмотрел ей в глаза.
– Я не верю, мама, что это я виной этому.
– И тем не менее, сынок, факт на лицо.
– Хорошо. Давай сделаем экспертизу, – выпалил он.
– Вот родится и сделаем.
*****
Прошел еще месяц. Павел и Лиза сыграли свадьбу. Лиза жила у Павла и Серафимы. С каждым днем она вела себя так, будто она хозяйка в этом доме.
Серафима уже и сама была не рада такому ее поведению.
– Лиза, может вы переедете в твою квартиру? – спросила Серафима как-то невестку.
– Мне здесь нравится, – ответила та.
На это Серафима только вздыхала и уходила в свою комнату. С Павлом у Лизы ничего не клеилось. Он не делил с ней постель, а уходил спать в гостиную.
Однажды среди ночи он встал и пошел попить водички. У окна кузни перед открытой форточкой стола Лиза с бокалом вина и курила.
– Ты что делаешь? – подскочил к ней Павел.
Лиза едва увернулась.
– Охренел? – крикнула она.
На шум прибежала Серафима.
– Что у вас здесь происходит?
– Полюбуйся, мама, что вытворяет твоя любимая невестка, – крикнул Павел, показывая на Лизу.
– Имею право, – с вызовом сказала Лиза и осушила бокал.
– Лиза, тебе же нельзя, – укоризненно сказала Серафима.
– Да? Уж кому-кому, а вам-то доподлинно известно, что можно, – сказала Лиза, глядя на свекровь.
Павел ничего не понимал. Он смотрел то а мать, то на Лизу.
– Да не беременна я, – крикнула Лиза. – И не была никогда. Ясно тебе?
Павел укоризненно посмотрел на мать и вышел из кухни.
А через три дня он был в военкомате.
Лиза вернулась в свою квартиру, а Серафима Ильинична осталась одна.
Продолжение следует...