Комментарии к песням БГ -1-2 93г

Изо: рыцарь и буддистка - рядом валяется мужик




Государыня

Утомился ребусы разгадывать: что за государыня, что за дом, что за серебро, что за кислота, что за враги, что за дрянь и черти, при чем здесь обещание легкой ноши... Государыня типа Екатерины Второй. Дом государства. Серебро поэзии… Кислота прозы, сказанного, а не пропетого слова. Если так, то получается, что я как раз испытываю серебро кислотой.

Помнишь ли государыню?

…Серебром свои снега украшали - а ведь снег сам - серебро. Серебро превращали в снег - "добро на ветер".

Боялись говорить цитаты из Евангелия, т.е. боялись говорить серьезно. Всё  игры с черной силой и с русалками.

Церковь: "да тьма под куполом". Кажется, хочет занять помещение. Неоправославие вслед за неопротестантизмом? Эта  ноша нелегка.

 "Утро не возьмет свою дань" - в смысле: можно начать всё заново, без отягощающего наследства.

"Кто же тебе смел отказать" - так при Сталине никто не смел "отказаться" быть "врагом народа".

 "Так что же мы" - призыв знакомый по песне, где есть фраза про "пепел  империй". Но ведь в битве с таким злом неизбежно станешь козлом?      

Он вращается в мире где поют, не говорят, а вообще-то были уже люди, говорить не боявшиеся. Заблуждение специалиста, что он "знает жизнь".

 Но спето всё  в элегическом стиле /в отличие от «пепла империй"/ - т.е. мысль эта устоялась, но она как бы немного отложена в ожидании лучших времен или случая, который можно счесть подходящим.

Государство - и все организации, включая "церковь" -  тоже минигосударство - только "мужают" в борьбе…

Мечтает быть наследником… - в гробу видал я всех сударынь, не то что государынь. Всё  равно, мол, только пьем дрянь, ведь другого, стоящего нет, а тут могут выйти большие дела. Плох тот сударь, который не мечтает стать государем.

 Надо жизнь свою строить, а она уж построит себе дом - а не подстраиваться под геометрические стены.

…Обычно поэты страдают детской болезнью романтизма. Кстати, Пушкин, кажется,  ею не страдал. /Не мечтал, а женщин обольщал./ Романтика прекрасна, пока ты  не у дел, не на пути. Впрочем, у современных неоромантиков всё это стало спокойно красивым товаром.

 "Давайте бросим  цапать чертей за бока" - благое желание, но кажется только ради того, чтобы цапнуть черта за голову. Ну и, конечно, к государыне в храм нельзя входить, вермутом воняя.  Песню можно назвать: "Боря химичит»  или "Боря демонстрирует государыне чудеса химии".

 На Западе начальство "шьет" золотом, а простые серебром, а у нас начальство - серебром, а простые – снегом.

  "Зря" - это ужас, это ад, поэтому с этим легко не согласишься. Делал  в муке, с трудом, вынося лишь в надежде, что "не зря".

  Кислота авангарда на серебро манерного "высокого" искусства? Сильнодействующее средство, чтобы пробить серебряную броню, скрывшую жизнь.  Но серебро кислоты не боится /хотя в химии не силен/. /Или это кислота в смысле кисленького? Тогда "дрянь» - сладкий ликер!/ Кстати, алхимики использовали химию в попытках получить драгоценные металлы.
      

  "Никита Рязанский"

 Боря Петербургский, Эразм Роттердамский.

  Русский стиль, лихой. Недавно по ТВ видел, как веселятся "господа":  песенник плясал, пел, пил и так же гикал «эй".

  Городил что-то, но сколько ни городи, всё чего-то не хватает для того, чтобы  достичь полноты - так не лучше ли выйти в сад природы, как подсказывает сверкающая капля на ладони. Тем более, что в саду под каким-нибудь кустом всегда можно найти "святую Софию", а плотники - это  чисто мужской коллектив.

  Строил плотником, вышел в сад барином, капли дождя увидел поэтом…

 Наверное, как и многим,  школа весь интерес к "классике" отбила; и так и остается в его городе эта центральная часть отсутствующей. А отсюда и некоторые легковесные подвижки в сторону всех существующих мод. Я уж не говорю о роке,  но и сама русская тема у него появилась "по ветру". Он потому и популярен, что наполовину моден и потому и ценим, что наполовину серьезен…

  ...Да нет, школа, как и многое другое, только кстати пришлась. И в модах есть разумное зерно - другое дело, что на этом зерне  паразитирует целое дерево.

Похоже на притчи Христа, которые вроде бы ничему и не учат, а есть только картинки с выставки жизни. Оставил старца, потому что всему научился у него и теперь нужно передать это древнее восточное знание юным. Поколение, которое мудреет раньше старости. 

...Ты учишь час, а человек живет целую жизнь, и причем не в роли слушателя, а в роли впечатляющей - действующего лица - и всё это очень  крепко формирует его. Он твое учение как значок себе  прицепит -  если он из обормотов-коллекционеров…

  Или: оставив старых духом, закоснелых, обратившись к свежим, упавшим  с неба, как капли дождя.

  "Не хватила гвоздя": тоже "раствор  - бар, кирпич - юк". Или отговорка, "загвоздка".

 Будет строить город без гвоздей. Протянул ладони и увидел в них капли дождя вместо гвоздя.

 Плотник за свою жизнь действительно с целый город успевает настроить.

 "Пришла к нему в дом" - может, за этим есть реальный случай.  Пришла бойкая к лихому. Испугался лихой, застеснялся, попытался скрыться: "чур, чур меня, святая сила" - но не уйдешь от любви в кустах.  Молитва лихого - смех.

Любовь к женщине как замена всей гаммы человеческих взаимоотношений.

 Хотят Бога крестить в свою веру!  Неофиты услыхали про Бога и спешат увидеть его, взять автограф, лезут со своими смешными коллизиями. Слишком много с Богом разговаривать вредно: косноязычным станешь: охромеешь как Иаков, только на язык. И видеть Его можно только в свою расщелину, как Моисей.

Город из 9тысяч церквей /кажется во всей России их было столько/. Можно, конечно, открыть 9001 церковь. "Будут говорить: вот, Он здесь, или: Он там - не верьте и не ходите".

 В сожженном черном городе, где струйками поднимается дым, трое пророков продолжают говорить с Ним.

 От святой Софии остался лишь дым, и все 9 тысяч сгорели, потухли, залитые водой словоблудия.

 …Всё ведь началось с чепухи: у Никиты кончились гвозди, и он, раздумывая как быть, отвлекся на дождь.

 Все-таки, национальное, природное и половое начала у него действительно сильны и эффектны, а христианское декларативно…  "Отче наш" - это тоже декларация.  А у меня все три эти природно-душевные начала неясны, слабы и потому мне приходится налегать на христианство - как грешнику. Я - великая слабость. Дело в том, что поэт - будь он хоть трижды на людях - живет в придуманном мире, а  прозаик - будь он хоть трижды в уединении - живет в мире реальном, а в этом реальном мире  все эти три начала почти сплошь отравлены и я боюсь отравиться /и, защищаясь, становлюсь  поэтичен!/. Прозаик чувствительнее поэта - поэтому для него мир шершав и сложен, а это уже не годится для поэзии. «То, что русскому здорово, немцу - смерть". У поэта все механизмы счастливо работают, а у прозаика они постоянно ломаются - и он разбирает их и узнает устройство, состав. Поэт - это бабочка, летящая на всякий свет,  это сочинитель стильных красивых лозунгов…

Итак, Боря - это язычник крестившийся: в любви к женщине он почувствовал Бога. В нем так много крутого здоровья, что и петербургское начало ему не особенно вредит /а смягчает крутизну - но лучше христианством смягчать/.

 Кто от Бога, тот дите - а дитю от крепости страх.

 Боря, тебе быть не менее легендарным, чем Алеша Попович.

Учаша: "оставьте город и выйдите  в сад…» Экологическое разветвление сексуальной революции.

Христос тоже был плотник, и в сад - Гефсиманский - «выходил», и учил сыновей рыбаков, оставив старцев книжников и фарисеев.

"Может Бог, а может просто так"

 У всех у нас «может, просто так».

 Образы понятные /публицистические/.

 "Замшелый лес" - народ русский.

Мне и на ощупь невесело: похоронами пахнет.

 Любая мышеловка заряжена "благодатью".

 Образа, лики у них у всех почему-то цвета печеного яблока; а глаза у всех по страшному вытаращены - и знакомиться совсем неохота.

И начала и концы одинаково скрыты. Наше дело – середина, а религии вечно заняты началами и концами: "вторым рождением" и раем.

 Сквозняки во всех конторах.

 В русских храмах тьма под куполом /"под черепом"/, а в американских, наверное,  всякая тьма давно изгнана - так ведь это еще хуже. Все проблемы окрашены-разукрашены - вот и "решены".  Православие - это народная религия, а всякий народ – язычник. Т.е.  это язычество, снабженное условным знаком, заговором против "нечистой  силы" – крестом. /Тоже и католичество. А протестантство - это религия  горожан, бюргеров; горожане - это уже не народ, а публика, еще по  инерции сохраняющая кое-какие народные черты своих предков./

 Все эти "творцы" чистоты не понимают: мол, нужен талант и т.д. А на самом деле  весь их "талант" - это смесь кипения иллюзий с кипением говна.

Боря так силен и красив, что даже волки и вороны - "санитары леса" - относятся  к нему снисходительно: бегай, мол, тешься чем можешь, дурачье.  А Боря воспринимает это как проблеск человечности у волков и ворон.

В пьяном виде не только добреют, но и звереют, но добрение остается себе, а зверение достается другим.

Вот и вышло  бы "поделом", но прочность нашей природы, данной нам Богом,  прощает нас многократно, впрочем, ничего не списывая.

 Притча  о смоковнице, обкапываемой в третий раз.

 Потеряли  веселье, заметая свои знаки. Ангелов-спутников не нашли и дело  не ладится, но приходишь домой и глядя в темноту видишь: звезда по-прежнему горит, ободряет. Значит, ты не делал грехов к смерти,  а просто бестолково суетился.

 Теплая,  чистая звезда - это Христос. Бог-Отец и Дух - горяче-холодны. Веселый знак молодости. Друг другу казались ангелами. Взрослые же зажаты, боятся "следить".

 "Да где  ж его взять", "так что нам делать" и т.п.

 Ну,  и пить меньше надо - а то, то Монгол Шуман вместо любимой реки,  то орел белый /хорошо еще не двуглавый!/, в горячке.

Ван Гог /у него   тоже были орлики и тоже пытался обниматься с волками и воронами/.

   Сгоришь в пустоте снегов, которые на все четыре стороны, а потом эти   снега скажут «вот мы какие плодовитые, каких поэтов производили. Подлинно, зовут нас "Великая Россия"".

  Повторяю, у нас есть предохранитель от падений: всё плохое,   что с нами случается, что в нас - это пища для осмыслений, для страданий, для покаяний, молитв, для образов - т.е. пища для хорошего,   для подъема.

   Как все-таки сильна у него эта мысль про "кого-нибудь". "Плохо человеку одному, без равного себе".

   "Хрен" во второй раз; я тоже начинаю ругаться и повторяться, когда   нахожусь в расстроенных чувствах.

 Воистину ты, Боря, ангел-доброхот /но, возможно, ко всем,   кроме сомневающихся кисляев. Они грели на «деловой основе», грели свою доходную статью.   Если еще кто грел, то это не волк и не ворона.

Опять-таки, эту засаду в темном, замшелом лесу около храма, веселого   на "ощупь", но с тьмой под "куполом", можно трактовать и в сугубо   половом смысле.

 Сквозняк, честно говоря, даже от нашего лучшего в душе не прекращается.

   "Я не помню, как я жил до тех пор, как встал". "Ты увлек меня и я увлечен". Я тоже не помню; больший свет умалил меньший. Увлечен потоком,   находишься в потоке, и нет возможности, времени вспоминать -  поток льет, льет и наливает океан.   Это как бы откладываемое богатство. Человек не любит откладывать, любит потреблять, но тут он мирится; жизнь его на аркане тащит. Жизнь в беспамятстве - это и есть христианская "потеря себя".

  Сначала; "не знаю, где взять спирт" /спиритическое, т.е. духовное/, а в конце; "мы же знаем, где его взять". Напоминает известную сцену со свечой из фильма Тарковского.

"Темная вода" - темный смысл, темные души. Лампада отнюдь не разгоняет этой темноты. Люди - светлячки. "Прожиточный минимум" под стеклянным колпаком - тут целое мироощущение.

Если бы обогрева волков и ворон было бы достаточно, то не надо бы было идти до теплой звезды.

 Много среда названных "порядочными" людьми волками  и воронами тех, кто теплее их самих. Жизнь пачкается, поэтому "порядочные" сторонятся жизни - так что об их тепле можно говорить только в условном наклонении: теплое рукопожатие и теплая улыбка – всё.

Извращенное чувство благодарности к волкам: "спасибо, что хоть не бьете».

     Снега на все четыре стороны - и в комнатах – значит, надо двигаться, чтобы согреться, нужно жечь спирт, гореть. Снега во все 4 времени года.

...Хиппи  и К - это овцы, надевшие волчьи шкуры.  Недоверие к церквам уже как к домам. Всё вышвырнули и сами превратились в мусор.

 "Заметая следы": поэзия - это и знамя, и тайный пароль. Он прям, но воплощает свою прямизну в образе, притче.

"Заметая следы ангельского в себе".

"Мы боги, и потому берем тебя с собой, Христос"...

"Я и сам птица черная" - почти все птицы черные, темные, в том числе и соколы, и голуби!

Гордость безумно солнцу предпочитает  звезды: мол, они выше!

 Путник идет ночью темным лесом - и имеет один ориентир - звезду, и одних соседей, чуть разгоняющих ужасный мрак одиночества - волков да ворон. Так волхвы шли к звезде в Вифлеем.

Ночь взрослости /это действительно ночь, а не день/ - у всех во взрослости Бог - солнце сужается в точку - звезду.

 Людям не выше - к звездам, не ниже - кротами в землю, а ровно горизонтально заповедано идти.

Мутная вода - как образ испорченной души.

 "Пустая рука" - у деревенских руки не пусты, а у взрослых городских, если и пусты, то заколочены - так что для молодых городских поет. "Я  чистый и черный" - "я чисто черный"!

 Все мы так; когда нас берут за жабры, огрызаемся, чернеем, не подставляем другой щеки. А орлики - они в миру только слабее слабого, пигмеи, а не орлы.

 "Еще метр" - но это метр стены! Ведь кто сделал всё, что мог, тот и прав. Сама работа крепит, хотя и забирает силы. Мы крепнем, только отдавая.

 Объятия с волками напоминают объятия Мышкина с Рагозиным.

Любовь понимаемая экстенсивно /по-русски!/: как всепрощенчество, всепримиренчество, а не интенсивно, не в глубину. Под девизом вроде "красота спасет мир" /девиз  "Серебряного века»,  нелепым образом приписываемый Достоевскому: просто, как он предвидел размножение "бесов", так предвидел и размножение эстетов/ с задачей украсить бесов всех мастей. Красота /истинная/ не спасает сама, а только является знаком свершившегося спасения /неистинная - гибели/. Ведь это вполне очевидно.

"Освещение" православия: когда эту темень осветишь, как раз "хрен" - сатану - и увидишь. В каждой темноте что-то скрывается… Протестанты купола снесли, а что толку - всё здание разламывать надо /время само разломает, лишь бы жизнь текла по другому руслу, а не тратила титанические усилия на его поддержание или обновление: «се оставляется дом ваш пуст»/. Но с другой стороны Христос по синагогам ходил, а вся иерусалимская группа апостолов осталась довольно сильно связанной с народным иудейством. Но Христос сознательно пошел к ним на смерть, чтобы все знали, кто убийца и больше уже не ходили к ним, а пережитки апостолов были их слабостью, а не силой. Это не "торный", а ступорный путь: по снегу босиком на медведя с голыми руками.

"Так мы знаем, где чистоты взять». Чистюль вообще много развелось, у многих в сортире, как в храме. Чистота - это уже чудо, но ведь и чудеса разные бывают: нет ничего бесплоднее иной чистоты и иного чуда. "Всё равно нас грела не православная церковь" - а кто грел, для тех и храм создавать: церковь волков и ворон!.. Перестройку объявил разумно осторожный Горби, но дальше налетела стая революционеров, говорящих: "Разве так перестраивают? Надо раз, два и в дамки"…  Себя и ближних своих нужно перестраивать, а общее пусть слагается как механическая сумма. Даже, чтоб ближнему от тебя что-нибудь перепало, нужно любить его как самого себя - что уж тут говорить о дальних, кого, не зная, любить невозможно… Слава приобщает к общественному: человек начинает ощущать себя фигурой совсем иного измерения и умирает как человек, превращается в деятеля-фурию. "Пустая рука" - это напоминает историю о накормлении тысяч Христом. Боря своей песней, в которой несколько хлебов и рыбок, тоже кормит тысячи !

 "У Елизаветы два друга"

 В этой песне не только сказано, но и спето плавное скольжение,   покойный дождь, при котором так уютно сидеть  вдвоем /и  все-таки ее хочется назвать "Конь Елизаветы". Потому и постарался с  музыкой, чтоб не хотелось /тоже и с песней "Суфлехим Токац" и т.п./ 

  "Слова - это смерть" - выходит даже Борины слова не всегда поэзия !

Привольно летают и в других песнях…  Сменил огонь на полеты, на ветер.  Стрельба напоминает о гражданской войне: "вы были обмануты словами  - они порождают только смерть. Это и о его собственной "революционной" молодости. Он сейчас, наверное, тоже много молчит, гуляя, летая, думая : "где же смысл в словах?"

 С реактивной святой Софией шел на дно, а с тихой Елизаветой взлетел. 

 Всем хороша Елизавета, но с конем-то не расстается, мало ей сна. Покажи мне спутника девицы и я скажу тебе какова девица.

 И он мечтает о тусовке с вечным покоем, о вечном покое с шелестящим  смехом.

  "То, что нельзя": "говори слова, хотя это и смерть».

  "Делай, что хочешь" - устраивай праздник, воскресение, лето, зажигая свечи и смеясь.

 Сбросили статуи авторитетов - надо сбрасывать только статуи, а не  самих авторитетов. Это ведь метод: поставить человека на пьедестал,  чтоб люди видели одни его ноги, представить его каменным - и тем  самым, его, горевшего, вывести из круга жизни. 

"Делай, что хочешь, но не думай: думанье - это борьба со смертью».

 У Бори два друга: лошадь и та, что во сне любит его.

"Привольно лететь" - ни статуй, ни проводов.

Мол, в любви наоборот, чем обычно, когда "сказать легко, а сделать трудно».

«Как  всегда» - знак вечности, но и знак застоя.

Пока конь тусуется, Боря, пошептавшись, вылез из-за шторы.

 Тела распахнутся, выпустив души, но тут-то и обнаружится, что в клетке сидела птица, разучившаяся летать, потерявшая крылья духа. Боря-то взлетел, да она осталась, а без нее и ему не летается.

 Сами двери тюрьмы, распахнувшись, превратились в крылья - могучие выйдут крылья! Эти участившиеся полеты напоминают Шагала. Эта песня могла бы стать "Марсельезой" "сексуальной революции".

"Слова - это смерть" - это отвратный рефрен многих пошляков. Он пытается облагородить все эти "грязные козыри". Они их сами "облагородят" - геранью мещанства.

"Молчи, не надо меня соблазнять, когда я тебя и так люблю». Слова от Бога, но и сатана соблазнил Еву словами. Женщины слабы на слова о любви, о "познании добра и зла" в женском варианте. Или: конь-сатана научил ее "познавать добро и зло" и вот теперь она учит этому и своего Адама.

Устраивают, отгородившись от всего прозаичного, неблагополучного мира шторой, себе праздничную жизнь по своему разумению.  И когда удается соединить и православие и Запад, и природу и женщину, то словно взлетают в небеса. Вся загвоздка в избавлении от коня - от скотского начала. А другим как раз для того вся эта красота и нужна, чтобы украсить своего "коня".

"Для того мы революции устраивал, чтобы эти сконившие тыловики, пока нас нет, всех лучших женщин разобрали?!" - "Тише, ты ж не у себя в роте".

За шторой, в покойной обстановке, слушая шум дождя, отгородившись от тусовки, ревнуя Лизку к какому-то коню, Боря стихи сочиняет. Лизка давно спит, а он, значит, видит сон наяву, забыв уже про ревность.