Снегурочка-2024 Большого и Малого театров

«СНЕГУРОЧКА» ХХI ВЕКА

Большой театр совместно с Малым театром России на Новой сцене Большого театра осуществил постановку оперно-драматического спектакля «Снегурочка»   весенней сказки Александра Николаевича Островского на музыку Петра Ильича Чайковского. Этот экспериментальный спектакль оба театра посвятили 150-летию со дня мировой премьеры «Снегурочки» и 200-летию со дня рождения А. Н. Островского. В качестве режиссера-постановщика выступил главный режиссер Малого театра Алексей Дубровский.

Когда А.Н. Островским и П. И. Чайковским создавалось это произведение, Малый театр был на ремонте (1872-1873), и Дирекция императорских театров заказала драматургу и композитору спектакль, в котором были бы задействованы три труппы: драматическая, оперная и балетная. Синтетическое действие оказалось и слишком новаторским, и довольно длинным, и, по воспоминаниям современников, особой популярностью не пользовалось.

За полтора века изменились и темп, и ритм жизни и смотреть пятичасовой спектакль по всем с детства знакомой сказке, да еще в Москве, где современный темп жизни зашкаливает, желающих нашлось бы немного. Театральные привычки тоже изменились. Сто пятьдесят лет назад абоненты лож могли явиться ко 2-му акту, и специально для таких зрителей в пьесе появлялись фрагменты с пересказом предыдущих сцен. Сейчас все смотрят с начала и знают сюжет, а ко 2-му действию приходят только единичные опоздавшие.

По всем этим причинам режиссер постановки Алексей Дубровский сократил либретто А.Н. Островского, убрав из него часть второстепенных персонажей и сконцентрировавшись на главной сюжетной линии, чтобы лучше выстроить соотношение драматической и музыкальной составляющих. Музыку Чайковского постановщик оставил в полном объеме, без купюр. «Спектакль мы сделали не в объединенном театре, а на сцене оперного, - рассказывает Алексей Дубровский. – И музыка должна быть на первом месте, ведь зрители Большого театра приходят, в первую очередь, за музыкой».

Пьеса и, соответственно, спектакль, - о двух мирах, которые особо не пересекаются, – мире стихий (Мороз, Весна, Снегурочка) и мире людей. «Если не считать пересечением само явление Снегурочки к людям, - продолжает Алексей Дубровский, - они вступают в контакт только в экстремальной ситуации, когда уже больше ничего не помогает. Так Леший (Алексей Анохин) закруживает Мизгиря (Андрей Чубченко) в лесу в третьем действии. Но миры эти хоть и не пересекаются, всё же сообщаются. И если гибель главной  героини восстанавливает баланс для людей, то и в верхнем мире он восстановится. Это мы и постарались художественным образом осуществить».

После такого напутствия постановщика зрителям, изложенном в очень содержательном и красивом буклете, изданном Большим театром, хочется смотреть спектакль во все глаза и слушать во все уши. Но… Нет, слушать, конечно, есть что. Но об этом чуть позже. А вот смотреть… Художник-постановщик Мария Утробина костюмы сделала красочными, яркими, герои в них моментально узнаваемы. Что же касается декораций… Их минимум миниморум. В основном, сценическое оформление представляет собой подсвечиваемый изнутри разными цветами в зависимости от конкретных мизансцен (художник по свету Дамир Исмагилов) пол из оргстекла или из какого-то прочного прозрачного материала, которым устлана сцена, и ряды – надо понимать, сосулек, которые больше похожи на искаженные оргАнные трубы или гигантские медицинские пробирки или подобные предметы из арсенала медлабораторий. Эти сосульки полупрозрачные, грязновато-желтого цвета и выглядят на сцене не только малопонятно, но и малоэстетично. Звучащая в спектакле фраза «Исчезло в них служенье красоте» - как будто и об этих сосульках тоже.

Драматические роли в спектакле играли звезды Малого театра: Михаил Филиппов (Царь Берендей), Владимир Носик (Бобыль Бакула ), Ирина Муравьева (Бобылиха, его жена), Андрей Чубченко (Мизгирь) и представители молодого поколения артистов. У звезд - восхитительная дикция, богатство интонаций, красота и звучность голосов, разнообразие тембров.

Молодое поколение – Ольга Абрамова (Весна-Красна), Алина Колесникова (Купава) и Анастасия Ермошина (Девушка-Снегурочка) – все фотомодельной внешности и, как и положено современным фотомоделям, говорят с современными интонациями, что напрочь разрушает правдоподобие создаваемых ими сказочных образов. И двигаются они наученно, словно зачет сдают, не веришь, что это Снегурочка или Весна - нет пластической естественности образа (хореограф и режиссер по пластике – Виктория Арчая).

Хоть и в Большом театре идет спектакль, поющих персонажей немного. В пьесе поют только те, кому по сюжету положено. Лель-пастух (яркое меццо-сопрано Алина Черташ), певец от рождения; парень из слободы Брусило (тенор Иван Максимейко) сам объявляет, что хочет вступить в конкуренцию с Лелем, и поет песню. Птицы поют, потому что они птицы и пришла весна. Хор поет по обряду. Душой, не по «должности», поет только Дед Мороз (тенор Константин Артемьев). Все они хорошо исполнили свои партии вокально, а актёрствовать (в рамках данной постановки) от них особо не требовалось, поскольку главный их художественный инструмент – голос.

Помимо сольных партий, в спектакле есть симфонические антракты, в том числе, танцевальные, и много хоровых сцен (главный  хормейстер – Валерий Борисов). Хор звучит насыщенно, слаженно, в стиле музыки Чайковского и в духе постановки. Как говорит дирижер-постановщик Иван Никифорчин, «очень важное значение имеет в партитуре хор. Его партия богата и разнообразна. Все массовые, народные сцены абсолютно индивидуальны. У Чайковского «Снегурочка» - очень светлая по звучанию, поэтичная история. Трепетное отношение композитора к сказке передается в инструментовке, в выборе тембров, в удивительном сочетании разных оркестровых инструментов».

С этим не поспоришь, как и с тем, что оркестр под управлением молодого маэстро Никифорчина звучал замечательно. А вот сцена таяния Снегурочки вызвала не сожаление и печаль, как ожидалось, а недоумение: Снегурочка постепенно опускается в люк (и это при огромных технических возможностях Новой сцены Большого театра!), а перед тем, как она скроется в люке, оттуда вылетает вышвырнутый кем-то неизвестным её венок – дар матери-Весны. И этот финал огрубляет и саму идею сказочности, и поэтичность, и жертвенность. Прямо-таки Снегурка ХХI века получается!