8. А что еще остается?

     Если мы не будем этим заниматься, нас просто не поймут. Не поймут названные в самом начале добропорядочные граждане, начиная от президента, кончая дедком из ЧОПа, сидящим на школьной проходной. Возможно, школа сейчас больше нужна не для детей, а для их родителей, и прочей взрослой публики, как средство тотального успокоительного гипноза. Благодаря нашей "работе" они могут по-прежнему мнить, что их дети живут в том же самом мире, в котором детьми жили они сами, в котором жили их родители, и родители их родителей. В мире, где существовали семья, частная собственность и государство, прошлое настоящее будущее, линейность истории и предсказуемость партнеров. Еще одна метафора: в матрице. Т.е. всего перечисленного больше нет, если хотите поспорить – пожалуйста без меня. Так вот, мы в школе строим что-то вроде деревянных моделей старинных кораблей, самолетов, ракет, внешне не отличимых от оригиналов, всегда свежевыкрашенных, с запахом мочи внутри. Спросите, снова метафора? Нет. В школе даже мочой пахнет. И калом. Извините, что не делаю вид, что не замечаю этих запахов, у меня обостренное обоняние. Раньше в школе пахло книгами и мытыми деревянными полами, но с тех пор, как одержимые заботой о здоровье стражи гигиены повелели внести туалеты снаружи: с ветра и мороза, внутрь: в тепло и уют, в школе стоит запах мочи и кала, слегка замаскированный антисептиком притворяющимся ландышем, или другим цветущим растением. Запах зверинца, построенного для сотен здоровых молодых зверей, которые в назначенные сроки должны стать людьми с заданными параметрами личности и психическими отклонениями. Да, нам нужны эти отклонения! Именно их мы добиваемся, прикрываясь лозунгом: «Наши дети достойны самого лучшего!»