Легенды прошлого. Марио дель Монако в Москве

В июне 1959 года в культурной жизни Москвы, а значит, и всей страны, произошло совершенно выдающееся событие.
К нам на гастроли приехал Марио дель МОНАКО.

Конечно, и прежде нас посещали крупные певцы и музыканты, а с наступлением "оттепели" это стало происходить чаще, но впервые в истории советского периода к нам приехал великий итальянский тенор, всемирно знаменитый, находящийся в полном расцвете своей вокальной формы и карьеры, да к тому же, не просто с концертом, а для того, чтобы петь в спектаклях Большого театра "Кармен" и "Паяцы".

Ажиотаж был немыслимый.
Большой постарался собрать лучшие силы, чтобы обеспечить "уровень".
Были заняты молодая, но уже крепко себя зарекомендовавшая Ирина Архипова, которой было буквально приказано "в день спектакля быть здоровой и в форме", а также такие признанные мастера, как Павел Лисициан, Леокадия Масленникова, Алексей Иванов... Дирижировали Мелик-Пашаев и Небольсин.
Уже на первой репетиции все в театре были поражены и ждали не иначе как чуда.
И дирижёры, и партнёры старались проявить максимум любезности и гостеприимства и идти навстречу всем пожеланиям певца. Немного не заладилось только с Алексеем Ивановым на репетиции "Паяцев", не согласившимся с некоторыми решениями и отказавшимся "отдавать" свой Пролог, который Дель Монако захотел было петь сам.

Чудо произошло, праздник состоялся.
Наша публика давно не слышала драматического тенора такой мощи и красоты, в звучании которого алмазная твёрдость и баритональная насыщенность сочетались с раскалённой лавой страсти, а его верха казались "трубным гласом" и поражали одновременно силой, свободой и драматизмом.
Особую остроту придавало ещё то, как он играл. Он всё делал так, как у нас было "нельзя", "не принято" - то, что называлось "грызть от страсти кулисы", "впадать в экзальтацию" и т.д.
А ему вдруг - можно, т.к. он об этом ничего не знал.
И публика "пошла за ним". Всем как-то сразу стало очевидно, что за его существованием на сцене стояли совсем другая исполнительская традиция, другая эстетика, а также его собственная органика, и что, вообще, его право - "право короля".
И потом, все эти "рыдания" и "перехлёсты" так уравновешивались столь мощным и мужественным звучанием голоса и феноменальным контролем над ним, что не делали его персонажей мелодраматически-пошлыми или истеричными, но до предела обнажали их внутренний "нерв".

После спектакля "Кармен", Хрущёв на радостях аж наградил иностранного гастролёра главным советским орденом - Орденом Ленина!

Восторг публики был неописуем и неизменен на каждом спектакле.
По окончании последнего спектакля "Паяцы", люди не хотели расходиться и толпились, заполнив всю улицу перед филиалом Большого театра. Тогда Марио открыл окно своей артистической и спел неаполитанскую песню, доведя их уже до полного "умопомрачения".

Сам певец был счастлив таким триумфом и благодарил публику и своих московских коллег, которые были на высоте профессионализма и доброжелательности.
Известно, что по инициативе Дель Монако Ирина Архипова вскоре была приглашена в Италию петь Кармен в Неаполе и Риме (он даже сам прислал ей клавир с итальянским текстом). Эти выступления имели огромный успех и у нас ещё долго писали о том, что Кармен Архиповой покорила весь мир. Даже если это было преувеличением (к этим итальянским спектаклям позже добавилось ещё несколько выступлений в "Кармен" на сценах Румынии и Югославии), то, во всяком случае, они явились ярким началом международной известности нашей замечательной певицы.
Не менее высоко оценил Дель Монако свою партнёршу в "Паяцах" - Леокадию Масленникову, великолепную певицу, яркую, красивую актрису. И она, кстати, тоже потом пела с ним в тех же "Паяцах" в Опере Белграда, правда, об этом у нас уже не писали нигде, т.к. в то время в Большом была одна "главная" певица-сопрано,и, очевидно, не следовало трубить об успехах других певиц и раздражать её тонкую нервную организацию.

Историческое значение события вовсе не исчерпывалось триумфальным успехом самого Дель Монако.
Не будет преувеличением сказать, что оно (событие) поделило нашу оперную жизнь на "до" и "после".
В общем-то, оно стало "культурным шоком" и своего рода "эстетическим переворотом".
Если до встречи с искусством итальянца большинство отечественных теноров хотело петь "как Козловский" или "как Лемешев" (в крайнем случае, как знакомый по записям и фильмам Джильи), то с этого момента добрая половина обладателей теноровых голосов (и не только теноровых) хотели петь исключительно "как Дель Монако"!
Кроме того, эти гастроли стали первым значительным шагом в становлении совершенно удивительных культурных связей СССР и Италии, кульминациями которых были неоднократные обменные гастроли Большого театра и Ла Скала, а так же многолетняя практика "обмена стажёрами" этих театров, когда наши оперные певцы стажировались в Милане, а итальянские артисты балета в Москве.

Возможно, сегодня кому-то странно слушать запись французской оперы, где все солисты поют по-русски, а один гастролёр по-итальянски, и просто какие-то критерии исполнительства изменились, но слушая это сегодня, мы переносимся в ту эпоху великих певцов и неповторимых индивидуальностей, когда искусство оперы было таким живым и настоящим...



("QUI la VOCE" во "ВК"
23 июн 2019 - с видео и аудио фрагментами)