Как тебе повезло!

 
Сочная зелёная трава, ветки пышных кустарников, горячее солнце и ветер, несущий запах моря, а ещё куча озорных друзей – все это было моим домом. Жизнь моя, которая длилась уже целых четыре месяца, дарила мне только радость и веселье. О еде можно было не заботиться. Отдыхающие подбрасывали в мою миску остатки разнообразной  ;  в зависимости от меню столовой  ;  пищи. Мне казалось, что все в этом мире неизменно, и я ещё не знал, что такое голод и холод. Однако время летело. По ночам становилось прохладней. Мы с моей лучшей подружкой спали, прижавшись друг к другу. Но дни по-прежнему оставались жаркими, и ночная бездомность забывалась мгновенно. Даже дожди, которые почему-то участились, нас не пугали: мы прятались от них под верандой – там земля была мягкой, и вырытая норка спасала от колких и холодных капель.

Однажды среди отдыхающих появились новые люди и они, зябко кутаясь по утрам в тёплую одежду, с грустью поглядывали на нас. Особенно тревожилась одна женщина. Она выделяла меня из нашей разношёрстной компании и даже придумала мне имя: Пушистик. Я часто ждал ее на ступеньках корпуса, в котором она жила. И ожидания эти были не напрасны. У меня появилась в отдельной мисочке вода, а до этого приходилось утолять жажду разными путями: то облизывать протекающий шланг садовника, то пытаться пить из бассейна, свесившись в него вниз головой. А ещё моя попечительница безжалостно выкидывала шпроты, шашлык и другую не подходящую для меня пищу из моей посудины, наполняя её сметанкой или молоком.

Чем больше проходило дней, тем задумчивее становились глаза женщины, останавливаясь на мне. Однажды она спросила у нашего охранника, как живётся четвероногим питомцам, когда турбаза пустеет. И охранник бодро ей ответил: «Не думайте, мы их подкармливаем. Да всё хорошо будет, если только голодная бродячая собака случайно не заберётся к нам. Но мы на этот случай внизу забора натянем сетку».

На следующий же день рано утром меня разыскали, поместили в какую-то корзинку с крышкой и долго возили по городу. Где только мы не были. Мне делали уколы, просвечивали синей лампой, щупали живот, оформляли разные бумаги, необходимые, как выяснилось, для перелёта. Я полностью доверился своей новой знакомой: очень уж доброе сердце у неё было, а решимости  ;  вообще не занимать. «Наверное, всё, что со мной происходит,  ;  всё это так и надо», ; думал я.
Ночью того дня я впервые спал не на улице. А утром меня опять посадили в корзину, и я очутился в большом шумном здании, где было много людей и вещей, и мне стало немного страшно. Когда моя хозяйка, так я стал называть её, открыла крышку корзинки, чтобы я подышал воздухом, нас издалека увидела курортница с нашей базы отдыха. «Мой рейс перенесли, ; сообщила она, подходя к нам, а, увидев меня, всплеснула руками и очень громко и радостно закричала:  ;  Как тебе повезло!» Я ничего не понял, но все вокруг заулыбались, и я успокоился. Впереди меня ожидали Москва, свой настоящий дом, а в нём ещё и сородич по кличке Лучик.