Российские дороги Родерика Мурчисона

Ваше здоровье, № 15 (53), август 1995 г., с. 4-5)

29 июля 1845 г. известнейший английский геолог, президент Геологического и Географического обществ Великобритании, член Королевского общества Р.И. Мурчисон в четвертый и последний раз отправился из Лондона в Санкт-Петербург. Россия не была для Мурчисона неизвестной землей. Едва ли кто из современных ему европейских учёных исколесил и исходил по российским дорогам такое количество вёрст, как Мурчисон, за время своих предыдущих трёх путешествий. Только за время двух первых российских экспедиций ученый оставил за своими плечами более 20000 км. И вот позади бесконечные вёрсты, упорный труд учёного-исследователя, а в багаже Мурчисона шесть экземпляров книги «Геологическое описание России и хребта Уральского», предназначенные для вручения самому российскому самодержцу и его ближайшим друзьям. 1300-страничный труд в 2-х томах с 60 литографиями и двумя большими картами посвящался императору Николаю Первому.
По словам самого Мурчисона, Николай I тщательно, со знанием дела, изучил книгу, всячески ее одобряя. В благодарность за проделанный труд царь подарил ему вазу из русского авентуринского кварца и прекрасную золотую табакерку, украшенную бриллиантами. Эти вещи сейчас выставлены в Британском музее естественной истории. Так отметил Николай I вклад английского учёного в изучение природы России.
Какими же судьбами попал именитый английский геолог в нашу страну? Мог ли он сам предполагать, что одна из важнейших тем в его научной работе будет связана с ней? Скорее всего, только извилистый путь поиска истины привел Мурчисона на задворки тогдашней цивилизованной Европы.
Молодость Р. И. Мурчисона, родившегося 19 февраля 1792 г. в Террадейле, прошла на полях сражений в Испании и Португалии, куда он попал после окончания военной академии в чине младшего лейтенанта. В возрасте 23 лет он уволился из армии и поселился в деревне. Казалось, что Мурчисон, имеющий немалое состояние, превратится в заурядного сельского помещика, развлекающегося конными прогулками и охотой на лис, однако судьбе было угодно свести его с известным г химиком и физиком Хамфри Дэви – президентом Лондонского Королевского общества. Увлекшись химией, Мурчисон начал учебу в Королевском институте, где и обнаружил в себе настоящий интерес к минералогии и геологии. Уже в 1825 г. он избирается членом Геологического общества, в 1826 г. становится его секретарём, а в 1831 г. – президентом. Большое влияние на становление молодого учёного оказала его жена, которая не только искренне поддерживала интересы мужа, но и полностью разделяла их, деля с Мурчисоном все тяготы походного быта.
Ежегодно летом и в начале осени чета Мурчисонов проводила исследования у себя в Британии или за рубежом. Но прелюдия российской эпопеи началась в 1831 году, когда Мурчисон обнаружил почти совсем не описанные авторами того времени «переходные серии» – породы, залегающие под старым красным песчаным камнем в Уэльсе, многолетнее изучение которых позволило ему в 1839 г. выделить силурийский период (третий геологический период с начала палеозойской эры продолжительностью около 25–30 миллионов лет). В то же время известный английский геолог Адам Сэджвик открыл и классифицировал ряд пластов каменноугольного периода, причем оказалось, что эти пласты совпадают с силурийскими отложениями, выделенными Мурчисоном. (Спор о стратиграфической принадлежности этих отложений даже нарушил дружбу Мурчисона и Сэджвика и вызвал разочарование и разногласия в среде английских геологов, которые прекратились лишь в 1879 г., когда Лепвес ввел ордовикский период, как компромисс оспариваемых пластов). Кроме того, в 1834 году Мурчисон и Сэджвик проводили работу по определению возраста пластов в Девоншире. Ими были обнаружены слои известняка, которые они отнесли к кембрийскому (первый геологический период с начала палеозойской эры продолжительностью около 70 миллионов лет) и силурийскому периодам. Однако детальная палеонтологическая проработка пластов, проведённая несколько позже Лонсдейлом – хранителем и библиотекарем Британского Геологического общества, убедила их в том, что эти слои моложе силурийского и старше каменноугольного периода (пятый геологический период с начала палеозойской эры продолжительностью около 60 миллионов лет) и соответствует старому красному песчанику на остальной части Британских островов. На основании этого Мурчисон и Сэджвик ввели девонский период (четвертый геологический период с начала палеозойской эры продолжительностью около 60 миллионов лет), чтобы охватить морской известняк Девоншира, красный песчаник Шотландии и Уэльса.
Таким образом, в геологии Британских островов накопилась серия вопросов, принципиально неразрешимых без широких зарубежных исследований. Среди них, прежде всего, такие, как порядок и чередование геологических пластов, а также место и роль силурийских и девонских отложений в геологической истории Европы. Широкомасштабные исследования в Европейской России и на Урале были необходимы, чтобы выяснить, имеют ли девонская и силурийская системы продолжение за пределами Герцинской Европы (Герцинская Европа включает в себя часть территории приатлантической и центральной частей Западной Европы. Вместе с Британскими островами составляет единую физико-географическую страну) и Британских островов, или же они имеют только локальное значение.
Вот таким образом Р. И. Мурчисон и пришел к мысли о необходимости поездки в Россию для сравнительного изучения её геологических отложений с известными ему отложениями Западной Европы.
Предположения о наличии в России развитых отложений силура и девона возникли у Мурчисона после того, как Леопольд фон Бух изучил присланные из различных мест России окаменелости соответствующего этим системам возраста, а Христиан Иванович Пандер изучил нижнесилурийские окаменелости из окрестностей Санкт-Петербурга. Кроме того, слои земной коры в пределах русской равнины залегают, как правило, горизонтально, без складок и разрывов, столь характерных для Британских островов и Западной Европы, а это способствовало безошибочному выделению стратиграфических единиц. (Стратиграфия – раздел геологии, занимающийся изучением последовательности залегания и взаимоотношений слоев и толщ пород, слагающих земную кору, и установлением их возраста. Стратиграфические единицы – отложения одного возраста, в данном случае отложения формировавшиеся в пределах времени одного геологического периода). Геология России в то время была в основном неизученной, за исключением ряда месторождений полезных ископаемых в отдельных районах. Поэтому намерение Р.И. Мурчисона организовать геологическую экспедицию в России нашло понимание со стороны ряда высших должностных лиц империи. Покидая Лондон, Мурчиссн и приглашённый им для совместной работы французский палеонтолог Эдуард де Вернейль (1805–1873) уже имели на руках рекомендательные письма к петербургским властям от барона Филиппа Ивановича фон Бруннова – русского посла в Великобритании. По пути в Россию остановились в Берлине, где познакомились с Александром Казимировичем Мейдендорфом (1798–1865) – русским экономистом и знатоком практической геологии, директором департамента торговли и мануфактуры. Барон А.К. фон Мейдендорф готовился возглавить финансируемую российским правительством экспедицию на север страны с целью сбора статистических данных по промышленности и добыче полезных ископаемых. Барон убедил Мурчисона и Вернейля отправиться вместе с ним 14 июня 1840 г. исследователи отправились в путь. Однако менее чем через три недели Мурчисон, Вернейль и подпоручик Николай Иванович Кокшаров (1818–1892) – будущий российский академик, минералог и кристаллограф, директор Петербургского Минералогического общества – назначенный Мейдендорфом к Мурчисону в качестве адъютанта, отправились по собственному маршруту.
За два с половиной месяца этого путешествия было преодолено 4000 км, найдены главные подразделения силурийской системы с их характерными ископаемыми к северу от Санкт-Петербурга, обнаружены морские раковины девонского периода, выполнен первый набросок геологической карты России. Результаты этих изысканий вызвали большой интерес в научной среде и при российском дворе. И когда Мурчисон и Вернейль сообщили о своём намерении вернутьсяв Россию в 1841 году для продолжения исследований в её центральной и южной частях, русский министр финансов граф Канкрин заверил их в тёплом приёме и всемерной помощи со стороны Н.И. Кокшарова и доктора естественных наук графа Александра Андреевича Кейзерлинга (1815–1891), с которым учёные познакомились во время экспедиции Мейдендорфа. Таким образом, в апреле 1841 года Мурчисон и Вернейль вновь отправились через Берлин в Санкт-Петербург. При дворе к ученым отнеслись с большим уважением и вниманием. Большую часть мая они провели в обществе, принимая участие в празднествах, посвященных женитьбе старшего сына царя Александра Николаевича – будущего монарха России (1855–1881). На свадебном балу Мурчисон впервые встретился с Николаем I и был приятно поражен его манерами, внешностью и интересом к геологии. В этот период он восхищался всем русским и это восхищение и доброжелательное отношение к России сохранил до конца своей жизни.
Учёные смогли начать работу только после окончания празднеств. Их ожидала дорога в 6000 км, которые они преодолели за четыре с половиной месяца. Русское правительство попросило Мурчисона составить доклад о запасах минералов и угля в тех районах, которые он собирался посетить, однако ни он, ни Вернейль не получали жалованья и не были взяты на правительственную службу.
Проведя некоторые исследования южнее Москвы, экспедиция отправилась в Казань, затем в Пермь, а оттуда – на Уральские горы, которые были пересечены в семи параллельных направлениях между 60° и 54° с. ш. Двумя группами были изучены европейский и азиатский склоны Урала, причём изысканиями были охвачены прилегающие к горам территории Западно-Сибирской равнины. Большое содействие экспедиция получила со стороны оренбургского генерал-губернатора Петровского.
Возвращаясь на запад из окрестностей Оренбурга, экспедиция разделилась на две группы: Мурчисон и Вернейль снова пересекли южную и центральную часть Уральского рудного бассейна, детально исследовав и классифицировав геологические пласты. Кейзерлинг в это время путешествовал через степи Киргизии между Оренбургом и Астраханью и посетил по дороге гору Большое Богдо.
Группа Мурчисона и Вернейля, не найдя по результатам исследования Южного Урала достаточного материала для выяснения стратиграфии региона, дошла до Самары, повернула на юго-восток и, двигаясь вниз по течению вдоль правого берега Волги, внимательно изучила многочисленные береговые и эрозионные отложения с целью дифференциации меловых и третичных пластов.
Итоги геологических изысканий экспедиции опубликованы и в достаточной мере известны специалистам. Вместе с тем Р. И. Мурчисон – человек предельно аккуратный и даже скрупулезный – вёл очень подробный дневник, в котором делал не только геологические записи, но и оставлял путевые впечатления о населенных пунктах, людях и обычаях, нехитром быте членов своей экспедиции. Этот дневник был обработан Мурчисоном на склоне лет и нигде не публиковался. Часть этих записей относится к путешествию Мурчисона по Саратовской губернии.
Являясь представителем высшего света Великобритании, Мурчисон не мог не засвидетельствовать своего уважения губернатору, очень спокойному и дружелюбному человеку, как его охарактеризовал ученый. «Его жена – пишет он, – добродушная крупная дама, рассказала нам в один момент больше о естественной истории, чем все наши другие помощники, показав нам аммониты – вымершие морские головоногие моллюски, раковина которых свернута в плоскую спираль, за исключением ряда поздних видов, раковина которых может иметь иную форму) из глинистых сланцев – метаморфические породы различного состава, распадающиеся на плоские плитки и пластинки), собранных в этой местности, а также растения из верхних слоев третичного крупнозернистого песчаника (третичная система выделена Ардуино в 1759 г. как первая от начала кайнозойской эры. В настоящее время делится на две самостоятельные системы: палеогеновую и неогеновую – А. С.). Она также представила нам недавно найденные раковины со дна Каспийского и Черного морей».
Что касается самого города, то он, по-видимому, благоприятного впечатления на ученого не произвел. «Саратов, – читаем мы в дневнике, – большой город, лежащий среди голых холмов, в сочетании с разрушающимися холмами юрской глины, (т.е. глины, образовавшейся в юрский период – второй период от начала мезозойской эры, продолжавшейся 55–58 миллионов лет – А. С.), прикрытой местами песком. Все это сливается вместе в массу красной глины по сторонам маленького ручья, теперь сухого, который называется Саратовским. Говорят, что в городе около 30000 жителей. В нем только одна приличная гостиница, но она была переполнена, и мы устроились в частном доме. Бедственное состояние построек вокруг деревенской резиденции губернатора вызвало сожаление».
Отправившись из Саратова вниз вдоль правого берега Волги, Мурчисон встречал по пути немецкие колонии. В своем дневнике он отмечает высокую культуру быта немцев Поволжья. Вот как описывает путешественник одно из мест своего ночлега: «Кровать заставила меня увидеть её красоту и аккуратность. Подушки, покрывало – всё такое чистое вокруг, и самовары, в которых можно увидеть отражение своего лица».
В одной из колоний, узнав, что местный пастор женат на шотландке, Мурчисон сделал пожертвование местной церкви. «Путешествовали при ярком свете луны по немецким колониям, – продолжает учёный. – Настало утро, и в четверть пятого мы были на нашей последней станции. Оттуда в Камышин на Волге через местность, представляющую собой пески. Земля сплошь усеяна арбузами». В Камышине ученый посетил «горы» Уши. «Эти Уши, – пишет он, – выступают на 60–70 футов (один английский фут – 0,3048 м – А. С.) над окружающими песчаными пустошами и бахчами и, по крайней мере, на 200 футов над уровнем Волги».
Арбузам в дневнике Мурчисона посвящены отдельные строки. «Арбузы сейчас великолепны, и я ем по большому арбузу каждый день, – пишет он. – Их посылают отсюда в Петербург. Они превосходны, когда их красную мякоть отделяют от розовой и зеленой кожуры. Арбузы, имеющие черные полосы, особенно хороши». По вкусу ученому пришлась и дыня, которую он в своих дневниках называет жёлтым арбузом. По свидетельству Мурчисона, она «одинаково хороша и служит десертом». Мурчисон нашел степным плодам еще одно оригинальное применение. «Прошлой ночью, – читаем мы в дневнике, – у нас в кибитке было пять или шесть больших арбузов и они служили в качестве подставок для ног».
Из Камышина экспедиция проследовала в Белогорки. В окружающих село мелковых возвышенностях Мурчисон нашел несколько месторождений ископаемых раковин, о которых писал еще П. С. Паллас, который был здесь зимой 1768 года.
В этот же вечер спутники прибыли в Антиповку. «На ее восточной окраине, – пишет Р. И. Мурчисон, – на вершине холма, с которого видны были лодки и отлогие берега, находилась церковь в белых и зеленых тонах. Почитаемой и благословенной была церковь в этот день (т.е. Успение Пресвятой Девы), может быть, как ни в какие другие дни греческих и католических церемоний. Вечер был очаровательный. Пожилые люди были одеты в лучшие свои одежды, девушки одеты в красное и голубое, и парни, рассказывающие им рассказы, сидели у крылец домов, когда английская кибитка галопом ворвалась в их тихую деревню и возбудила всеобщее любопытство».
Судя по впечатлениям Мурчисона, крестьяне вовсе не были забитыми и невежественными людьми. По крайней мере, когда путешественники объяснили, что им нужны камни и ископаемые ракушки, «через мгновение нашлось 2–3 активных парня», которые повели их на месторождение окаменелых раковин. «Вместе с бедными людьми, – пишет автор, – пошел генерал, и каково же было наше удивление, когда мы видели, как его превосходительство карабкался по берегу, откапывал камешки, то измерял обрыв, то взбирался по почти вертикальной поверхности в поисках новых находок».
Попив на ночь чая, путешественники отправились в Царицын и приехали туда к утру. В дневнике Мурчисона этот город назван «заброшенной и неприглядной крепостью». Дойдя вдоль берега Волги до Сарепты, экспедиция занялась изучением устья Дона и берегов Азовского моря с целью изучения известняков (известняки – осадочные, преимущественно морские образования, состоящие главным образом из кальцита или кальцитовых скелетных остатков организма) третичного возраста. Месяц был посвящен изучению карбоново-железистых (карбонаты – соли угольной кислоты Н2СОЗ) отложений в районе Донца, откуда двумя группами (одна через Харьков–Курск– Орёл. Другая через долину Дона и Воронеж) вернулись в Москву, а затем прибыла в Петербург, где путешественники доложили о своих исследованиях сначала графу Канкрину, а затем императору, который принял их «с присущей ему добротой, одаривал их словами самой тёплой благодарности и особыми знаками благоволения». Авторы «Геологического описания...» подчеркивают, что император заверил их в том, что рассматривает их работу как очень важную для России.
К лету 1842 г. систематизация материалов экспедиций была в основном завершена. Для окончательного согласования позиций в Лондон прибыли месье де Вернейль и граф А.А. Кейзерлинг. Подведя итоги, учёные решили продолжить исследования. А.А. Кейзерлинг в 1843 году направился в бассейн Печоры. Р.И. Мурчисон старался задержать выход книги до получения результатов его изысканий. А чтобы не терять даром времени, он вновь отправился в Россию, чтобы более точно определить связи между эквивалентами пермской системы Британии и России. Для этого учёный подробно изучает геологическое строение Польши (В октябре 1795 г. после третьего раздела Речи Посполитой Польша вошла в состав России) и Карпат.
Прошел ещё год, работа над книгой близилась к завершению, но чувствовалось, что не хватает последнего штриха – исследований Скандинавского полуострова, в результате которых были выяснены связи и взаимоотношения палеозойских (третья эра от начала истории Земли как планеты продолжительностью 320–325 миллионов лет. Разделяется на шесть периодов: кембрийский, ордовикский, силурийский, девонский, каменноугольный и пермский) и протерозойских (вторая эра от начала истории Земли как планеты продолжительностью 2–2,9 миллиона лет. Делится на три периода: ранний, средний и поздний) отложений на территории континентальной Европы (в том числе России) и на Британских островах. В это же время Мурчисон посещает Петербург, обсуждает с Кейзерлингом проблемы Тимано-Печорской территории и проводит небольшие исследования в районе российской столицы.
И, наконец, в 1845 году выходит книга, подводящая итоги многолетних исследований России Мурчисоном. Каковы же были эти итоги?
Для геологической науки в целом непреходящее значение имели: выделение пермского периода, доказательство генетического единства и эквивалентности ряда геологических отложений на всей территории Европы (что вело к ряду выводов концептуального характера), становление почти современной, научно обоснованной стратиграфической шкалы, в ее главных единицах (эры, периоды).
Для России важнейшим результатом было систематическое научное изучение геологического строения ее европейской части, что создавало предпосылки для планомерного изучения минеральных богатств – естественной основы развития производительных сил страны.
И, наконец, российские путешествия сыграли важнейшую роль и в судьбе самого Мурчисона, выдвинув его в число крупнейших геологов своего времени.
В 1843 году он избирается президентом Британского Географического общества, в 1846 году получает дворянство, в 1853 году – становится Генеральным директором Геолого-топографического управления Великобритании, директором Музея практической геологии и Горного королевского училища. Умер он 22 октября 1871 года, оставив о себе добрую память не только в Великобритании, но и в России.