Подарок королевы Норвегии

    Книга 6
               
При падении с моста, тело набирает скорость. Вода становится твердой, как камень. Кости ломаются, впиваются во внутренние органы и разрывают их. Крайне неприятная смерть. Кто вообще так хочет умереть?
Линдберг покачал головой и отошел от тела пожилого мужчины, которое спасатели вытянули полчаса назад на берег. Криминалисты уже подъехали, и Уве уступил им место у трупа.
Время предрассветное. Звезд уже нет. Разве что, где-то можно угадать сияние Венеры. Да и то, скорее в своей фантазии. Небо –то затянуто тучами. И день будет дождливым. Как обычно.
…Эльсинор открыл глаза с осознанием, что не знает, где находится. Ему прошлось повернуть голову и посмотреть вокруг, чтобы понять, что он у себя в квартире, в своей кровати.
Поворот головы вызвал волну боли. И недоумение. Вчера он был на вечеринке у ректора университета Карин Карлссон. Приглашенных было довольно много. Коллеги, спонсоры университета, какие-то чиновники.
Эльсинор точно помнил, что выпил не более бокала вина, но тогда откуда такая тяжесть в голове, сухость во рту и провалы в памяти. Он не помнил, как попал домой. Последнее, что осталось в его памяти это:
«Эмили, черт возьми!» - проворчал он.
- Туточки я, - отозвался женский голос.
Эльсинор дёрнулся от неожиданности.
- Ты сейчас с кровати упадешь, - засмеялась девушка с черными глазами. – Неужели я такая страшная с утра? Придется идти в душ, - вылезла Эмили из-под одеяла.
На самом деле, даже утром она была хорошенькой и сладкой. Такая сладость бывает только у молодых. Но для Эльсинора она сейчас была хуже Бабы Яги. Он смотрел на нее с гневом:
- Что за хрень ты мне подсыпала в бокал?
- Ну, милый, - прижалась она к нему, - разве ж это хрень? Ты был всё такой неприступный, словно и не было у нас Испании. А мне нужна капелька любви. – Она потянулась к нему для поцелуя, в ответ мужчина оттолкнул её.
- Убирайся!
- Нет ну…
- Если не хочешь идти по Стокгольму голой, советую одеться и уйти, - в его голосе прозвучала угроза. И было ясно, что он сделает обещанное.
На мгновение Эмили замерла, но поняв, что он действительно зол на нее из-за выходки с наркотиком, поспешила одеться.
- Ладно, - протянула она, - всё равно мы сегодня еще встретимся. – И натянув вечернее платье, подколов волосы заколкой- крокодилом, пошла к выходу. У порога задумалась. Жутко не хотелось снова одевать на себя босоножки на высоком каблуке. Но другой пары обуви у нее с собой не было. Радовало, что парковка, где стоит её автомобиль, всего в метрах ста от дома Эльсинора. Уж как-нибудь дойдет.
Берадзе услышал как девушка прикрыла дверь. Укутался в халат. Черный, расшитый орнаментом с цаплями. Прошел на кухню и включил кофеварку. Понедельник, его лекции начнутся только в двенадцать. Эмили - его студентка и ему не избежать встречи с ней сегодня.
Они познакомились в Марбельи, и с тех пор она ему прохода не дает. И чем жестче и грубее был Эльсинор, тем настойчивее и прилипчивее была она. Девушка вела себя как настоящий сталкер, и об этом знали все. Так как плюс ко всему, она вела блог, в котором описывала личные переживания и любовные приключения. И Эльсинору в блоге уделялось немало внимания.
Эмили стала свидетелем парочки сомнительных дел, которые он распутал. О них она тоже написала. Также, она стала собирать о нем информацию, читать его книги по криминальной психологии, посещать курс в университете, который он вел, и называть себя новой мисс Ватсон.
И всё бы ничего, но она была дочерью влиятельного человека в Англии, а её блог был популярен. У нее было много подписчиков. В том числе и среди его, Берадзе, студентов и коллег-преподавателей.
Так что их с Эмили нездоровые отношения были у всех на виду и на слуху.
«Пора принимать меры», - решил он и позвонил в частную лабораторию. Стоит сделать анализ крови и выяснить, что же за вещество девушка подсыпала ему в бокал.
Берадзе допил кофе, когда в дверь постучались, и не ожидая ответа вошли. Это была Мая, соседка.
- Извини, что так рано, - с порога начала она. Берадзе покачал головой. Обычно к нему врывалась Астрид, младшая сестра Маи. Для нее Берадзе был чем-то вроде отца, дяди и друга в одном флаконе. С Маей же они хоть и дружили, и он помогал ей присматривать за сестренкой, но отношения всё же были достаточно вежливыми, и не переходили в панибратство.
- Ничего, проходи,  - ему было неловко за свой растрепанный вид и запах секса, который всё еще витал в квартире.
С Маей он терял равновесие и обычную уверенность. И это напрягало его. Эльсинор предпочитал контролировать свою жизнь, эмоции и отношения с женщинами. Но Мая, будучи его соседкой, знала о нем больше, чем он хотел. Её же мысли и желания всё еще оставались для него загадкой.
С Эмили в этом отношении было проще. Его студентка - обычный сталкером. Это может стать опасным однажды для них обоих, но он хотя бы понимал правила игры.
- Такое дело, - замялась соседка у порога. – Вчера вечером я хотела  встретится с профессором Якобом Сванбергом. Он планировал заехать в мой магазин, после вечеринки у вашего ректора. Я долго ждала его после закрытия лавки, звонила, но он не ответил.
- Вот как, - на секунду Эльсинор прикрыл глаза. Действительно, кажется он видел профессора вчера. На самой вечеринке или на парковке? Мысль убегала. Проклятая Эмили с её наркотой!
- Понимаешь, у него отличная коллекция антиквариата, доставшаяся от родителей. Но лично для него она не имеет ценности. Он изучает естественные науки, проводит исследования. Он не так богат, как некоторые из его родственников. Так что, если финансирования на тот или иной проект не хватает, продает что-нибудь из своей коллекции. И работает дальше над тем, над чем хочет работать. Своеобразная форма протеста против реальности.
- Типичный ученый. Горит своими идеями. Хотя, наверное, с родней у него возникают проблемы из-за такого отношения к наследию, - произнес Эльсинор.
- Профессор знал моих родителей, и это они помогали продавать его антиквариат. Но когда их не стало, он обратился ко мне. – Продолжила Мая свой рассказ. – И вчера он обещал мне кое-что привезти, и не приехал.
- Может выпил на вечеринке и забыл? Иногда так бывает, – предположил Берадзе.
Мая покачала головой.
- Может и выпил. Но вещь, которую он мне должен был мне привезти, очень, очень дорогая.
- Действительно? – начал вникать в суть Берадзе.
- Фибула королевы Иньергарды Норвежской.
- Имеешь ввиду, застежка от плаща?
- Да. Застежка от плаща четырнадцатого века, инкрустированная рубинами.
Берадзе присвистнул.
- Кто ходит с такими артефактами по городу ночью?
- Профессор биохимии, - вздохнула девушка. И набравшись смелости сказала: - Я знаю, вы давно не общались со старшим помощником комиссара Уве Линдбергом, но как ты думаешь, могу ли я ему позвонить?
- Думаю, да. Вы же вроде бы подружились после истории в твоем магазинчике?
- Да. Просто последний раз, когда он ушел от тебя, так хлопнул дверью, что даже в нашей квартире было слышно, -  Мае неловко было говорить о ссоре Уве с Берадзе.
- Да ладно. Уве всегда сердится на меня, только повод дай, - рассмеялся Эльсинор, но резко умолк. Головная боль напомнила о себе, - прости, мне пора на работу собираться, и еще кое-куда заехать по пути…
- Да-да, конечно, - засуетилась Мая и вышла из квартиры.
… Если Берадзе думал, что его рабочий день пройдет спокойно, то сильно просчитался. Несколько дней назад в Стокгольме очередной раз сожгли Коран. Протесты по этому поводу прошли сначала в самой Швеции. А теперь охватили пол мира. Некоторые мусульманские страны грозились порвать со Швецией дипломатические отношения. Накал страстей передавался активным молодым людям, в том числе и его студентам. Поэтому лекция Берадзе постоянно прерывалась вопросами не касающимися его предмета, резко переходящими в около политические дискуссии.
- Зачем шведам вообще сжигать Коран? - возмущалась одна из студенток. Её звали Мириам.
- А что им остается делать? Здесь арабский язык третий по количеству говорящих. Эмигрантов слишком много, а этнические шведы никак не могут влиять на этот процесс. И им приходится терпеть и содержать тех, кто не уважает их традиции, да еще и указывает им, что им делать в своей же стране.
- Они бы влияли на ситуацию, если б не отказались от христианства, - высказал своё мнение Ной.
Этот парень был немцем. Эльсинор познакомился с ним, когда расследовал гибель хирурга Орхана Атии в школе шведского языка. До встречи с Берадзе парень не мог определиться в выборе профессии. Но то, как ловко Эльсинор заставил преступницу сознаться в содеянном, покорило его сердце и ум. Так он и пришел учиться к Берадзе.
- Христианство? – Влезла в разговор Эмили Уоккер. –  Христианство- это тюрьма. Все эти молитвы, заповеди, помешанность на девственности, - подмигнула Эмили Эльсинору.
- А может быть стены этой тюрьмы были на самом деле крепостью и защитой европейцев? – парировал всегда серьезный немец.
- Что ты имеешь ввиду?
- Большая часть шведов утверждают, что  они – атеисты. И ни во что не верят. Но природа не терпит пустоты. Так чему теперь удивляться, что пустоту духовную заполняет ислам? Нельзя было отказываться от христианства, как нельзя отказываться от оружия, если хочешь, чтобы в твоей стране был мир. Не хотели читать Библию, читайте Коран.
- Если посмотреть на бесконечную стрельбу в Стокгольме, то в ней почти всегда виноваты выходцы из эмигрантских семей, - вставила одна из студенток.
- Это потому, - резко ответила Мириам, девушка, чьи родители приехали из Марокко, - что нас селят в самые бедные районы, с самыми низкими бюджетами и нищими школами. Шэхолмен, Ринкеби, Рисне – это же какие-то гетто.
- Хочешь сказать, что в Африке лучше жилось? Так зачем тогда вам Швеция? – съязвила Эмили. Дочь богача никогда не знала жажды или голода, никогда не держала на руках умирающего от истощения малыша. И ей никогда не понять таких, как Мириам.
- Так, - неожиданно для всех хлопнул по столу Берадзе, чье терпение лопнуло, - хватит!
Обычно он был спокоен. Студенты никогда не видели его эмоций. Тем удивительнее был этот хлопок по столу. Спорящие вытаращились на него.
У  Берадзе болела голова, спор студентов раздражал его, да и шовинизму с расизмом не место на лекции:
 - Хочу напомнить, что вы все изучаете криминальную психологию. И хорошо знаете, что приговоры, вынесенные на основе религиозных и расовых предрассудков – самые несправедливые. И кроме того, когда осужден невиновный…
- Виновный тем временем гуляет на свободе и продолжает убивать, - горько добавила Мириам.
У марокканки был высокий бал при поступлении, она была сильнее Ноя или Эмили в учебе. Но только такие как она понимают, как тяжело учиться, когда в твоей семье еще пятеро братьев и сестер, мать заставляет следить за ними, отец постоянно смотрит телевизор на высокой громкости и критикует местную власть, и единственное место, где могла учиться амбициозная девушка – общественная библиотека.
Мириам не просто так поступила на этот курс. У неё была цель. В её районе много подростковых банд и разборок между ними. А её четырнадцатилетний кузен был убит год назад в перестрелке. В его комнате нашли автомат, он тоже был членом банды. Так что у нее были причины бороться за лучший мир и лучшую жизнь в бедных районах Стокгольма.
Эльсинор открыл рот, чтобы продолжить лекцию, но в этот момент дверь в аудиторию открылась, и вошел секретарь Карин Карлссон:
- Ректор попросила Вас зайти к ней в кабинет.
- Сейчас?
- Да, сейчас.
- Ладно, - вышел он вслед за нею. А за спиной раздался шепот студентов..
В сопровождении секретаря Берадзе прошел по коридору, повернул за угол и вошел в кабинет ректора. В дверях столкнулся с коллегой. Тот показался расстроенным. Самой же Карин в кабинете не было. За то за ее столом сидел помощник комиссара полиции Уве Линдберг. Увидев Берадзе, он кивнул на кресло. Эльсинор сел.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Серые стальные глаза против бархатных, шоколадных. И таких лживых, сто процентов знал Уве. Как и знал то, что этот всегда ласковый взгляд на самом деле, взгляд человека, который при определенных обстоятельствах может убить, не моргнув глазом.
Уве не стал ходить вокруг да около:
- Сегодня мы нашли тело профессора Якоба Сванберга.
- Значит его убили, - сделал вывод Эльсинор.
- Я этого не говорил.
- Ты бы не пришел сюда, если б это было самоубийством.
Уве промолчал в ответ. Ему всегда было сложно с Эльсинором. С одной стороны он ненавидел Берадзе, с другой стороны, тот давал дельные подсказки, рассматривая дело сквозь призму психологии. Кроме того, в храме науки хотелось иметь кого-то на своей стороне. Кого-то, кто говорит с учеными на том же языке.
- Сванберг из богатой, влиятельной семьи с аристократическими корнями. Его брат – член правительства. Мы не можем допустить ошибку. В то же время у нас нет точного заключения. Он спрыгнул с моста? Или его скинули? Криминальный район, камеры там давно разбиты. К тому же возникает вопрос, что профессор делал в таком месте среди ночи?
- Ясно, - оценил честность полицейского психолог. И кардинально развернул вектор разговора. – Тебе Мая не звонила сегодня?
- Нет, - удивился Уве. – А должна была?
- Хотела, по крайней мере.
- Почему?
- Якоб хотел заехать к ней вчера и привести очень дорогую, антикварную вещичку для аукциона.
- Что это?
- Застежка королевы Иньергарды Норвежской.
- При нем её точно не было.
- А кошелек, деньги, документы?
- Как раз они на месте. Именно поэтому мы решили, что это не ограбление, а самоубийство, - Уве потер висок, и Берадзе неосознанно отзеркалил его действие. – Как выглядела эта застежка?
- Я знаю, что это застежка от плаща. Остальное спроси у Маи, он с ней договаривался. Она эксперт в этой теме, - Берадзе встал и пошел к выходу: - Мне пора возвращаться к студентам.
- Ок, - кивнул Уве. Ему хотелось добавить что-то типа, не лезь в это дело, не переходи мне дорогу или по крайней мере, будь осторожен. Но они были врагами, а не друзьями. И забота была не уместна.
В коридоре Берадзе остановила ректор Карин Карлссон:
- Я вчера слишком быстро ушел, - начал первым разговор мужчина извиняющимся тоном.
- Точнее тебя увели, и я бы сказала, что это выглядело подозрительно.
- Хммм, - не хотел врать Эльсинор.
- Она переходит все границы. И это пора остановить, - отрезала ректор. - Пошли.
- Куда? – удивился преподаватель.
- В отдел кадров. Я уже написала отчет о том, что видела вчера. И ты также напишешь, что произошло.
- Но, Карин, это же смешно, - придержал он её за локоть.
- Официант всё видел. И сообщил мне. А я точно видела, как она тебя увела. И я уверенна, ты ничего не помнишь о вчерашнем вечере.
- Весьма смутно. И я уже сдал анализ сегодня.
- Прекрасно. Подкрепим к делу результаты.
- Ты же это не серьезно, - ему не нравилось какой оборот принимало дело.
- Ты недооцениваешь опасность, Эльсинор. Видишь в ней только девочку с опилками в голове вместо мозгов, приправленными щедро гормонами. Я же вижу представительницу могущественной семьи, которая раздавит не только тебя, но и университет.
- То есть, ты подкладываешь соломку для защиты университета, - уточнил Берадзе.
- Ты важен для меня. Я лично рекомендовала тебя. Но университет важнее, - отчеканила женщина и втолкнула  его в комнату, где располагался отдел кадров.
…Профессора хоронили через неделю на старом кладбище в тени церкви. Здесь было много старых надгробий и скульптур, поэтому появлялось ощущение, что находишься в Средневековье.
Проводить в последний путь Якоба Сванберга пришло много людей. Во –первых, он был несколько раз женат, у него было три бывших жены, одна теперешняя и шестеро детей. Во-вторых, его родственники жили по всей Скандинавии.
Кроме того, он был известным ученым, так что здесь присутствовали те, кто успел поработать с ним и те, кто поклонялся его таланту.
Ну и конечно же, на кладбище приехали спонсоры проектов, главы компаний, которые использовали его разработки, чиновники высоких рангов, журналисты.
Берадзе рассматривал присутствующих. Он пришел сюда с Маей. Оказалось, она знает многих людей из общества. Так что стала его гидом на траурном мероприятии. На кого бы из присутствующих не указал Эльсинор, Мая могла о нем рассказать, еще и вспомнить родословную. Потомственное владение антикварной лавкой не прошло даром в этом смысле.
- Это Ларссон, он был ассистентом Якоба и умудрился жениться на одной из бывших жен профессора, - указала Мая на длинного, тощего мужчину в темном пуловере.
- А этот, - продолжала девушка, - чиновник из министерства. Якоб называл его ослом. Только так.
- А тот  мужчина, в костюме, возле Ларссона, кажется, я его видел где-то, - указал Берадзе на русоволосого мужчину лет двадцати восьми, во внешности которого угадывались славянские корни.
- О, конечно, ты его видел. Он очень известный меценат, а недавно начал сотрудничать с Якобом.
- Я далек от биохимии, - смутился Берадзе.
- Да нет же. Он из семьи Соколовых. Алекс Соколов.
- Не понял, - запутался Эльсинор.
- Это было лет двадцать назад. Русские богачи, в Швеции бизнес связан был с удобрениями. А какой бизнес в России не знаю. Но они были неприлично богаты. И не стеснялись жить роскошно: вечеринки со звёздами, виллы, крутые автомобили, антиквариат и все такое. А потом у них похитили единственного сына и потребовали выкуп.  Деньги забрали, а мальчика так и не вернули.
- Как обычно, - кивнул Берадзе.
- Прошло почти десять лет. И однажды в полицию в Нью-Йорке позвонил мужчина и сказал, что возле него находится подросток, который говорит бессвязно по-русски, дрожит от страха, а на руках у него синяки от наручников. Когда полиция приехала, то опознала в подростке Алекса Соколова. Ну, а потом его отправили в Швецию, к родителям.
- Удивительная история. И что, ДНК –тест подтвердил его личность?
- Зачем проводить тест? Родители же опознали его, - не сообразила девушка.
- Много времени прошло, - пытался объяснить Берадзе.
- Смотри, - перебила его Мая, -  вон твой друг Уве стоит. Тоже всех рассматривает, прям как ты.
- Да уж, - и Берадзе сделал шаг назад, упершись в ствол липы позади него. Мая улыбнулась в ответ на его действие.
- Он уже идет к тебе, так что ты не спрячешься.
- Вот же, - Уве действительно шел к нему.
- Ну, Вы тут пообщайтесь, а мне надо кое с кем поговорить. Здесь столько полезных людей, - включилась в дело хозяйка магазина.
Уве Линдберг подошел к Берадзе и стал напротив него. Он, конечно, заметил попытку психолога сбежать от разговора.  А значит тому точно есть, что скрывать. Так что, планировал выжать из Берадзе всё, что тот знает.
- Говори уже, - начал Уве.
Берадзе выглядел растерянным, и Линдберг подумал, что никогда не видел его таким, ранимым что ли. Хотя, это ведь тоже может быть маской.
- На вечеринке, - потупил глаза Эльсинор, - Эмили мне подсунула наркотик в бокал, - начал он.
- Зачем? – спросил Уве.
- Ну явно же, не для того, чтобы в крестики- нолики играть, - нетерпеливо ответил Берадзе. Признание давалось тяжело, а тут еще и Уве тупит. – Так что, я мало что помню с того вечера и мои показания могут быть неверными.
- Слушай, обоюдное согласие действует в обе стороны, - прервал его Уве, положив руку на плечо. Берадзе заметил, что под ногтями у полицейского осталась земля, а значит вчера он работал в саду у дома.  Линдберг продолжал:  – если ты был не согласен…
- Я не для того тебе это говорю, чтобы ты мне права зачитывал, - огрызнулся Берадзе, скидывая руку с плеча. Последнее, что он хотел бы в жизни, это чувствовать себя жертвой.
- Ладно. Тогда что?
- Когда я садился в машину с Эмили, это было на подземной парковке, видел Якоба и он был не один, - Эльсинор раздумывал, - здесь я встретил человека и мне кажется, это он был с профессором.
- Но это не точно, - пробормотал Уве.
- Ну, а ты как думаешь?
- Не кипятись. Кто это был?
- Алекс Соколов.
Уве присвистнул.
- Блин, с тобой всегда так сложно.
- Пора домой, - подошла к ним Мая.
- Пошли, - согласился Берадзе, оставляя за собой Уве. Беседа с полицейским его напрягала. Мая же со своим неугасаемым энтузиазмом и позитивным взглядом на жизнь, была сейчас лучшим лекарством.
- Удивительный человек был, просто удивительным, - тараторила она. – Только что один парень рассказал, как он только познакомился с Яковом и тот за секунду определил, что он приехал из Австрии, а не из Германии. Представляешь?
- Разбирался в диалектах?
- Диалектах, акцентах. Например, он всегда подшучивал, что мои родители привезли с собой Карлскруну. И даже я говорю некоторые слова так, как говорят на юге Швеции.
- Много языков знал?
- Много. Штук восемь – это точно.
- Ясно, - задумался Эльсинор.
- А с Алексом он говорил по-шведски или по- английски? – решил проверить свою догадку Берадзе.
- По-русски, конечно же, - девушка удивленно посмотрела на него. 
- Ты уверенна? – уточнил психолог.
- Я знала Якоба с детства, - пожала плечами девушка. -  Он бы не упустил возможность попрактиковать язык.
- Вот как…- протянул Берадзе.
- А австриец очень расстроен гибелью профессора. Оказывается, они оба хотели решить проблему мусора в мире. Якоб искал способ весь- весь мусор, не важно - это съестные отходы, одежда, упаковка или еще что, короче дробить это всё до состояния пыли, смешивать, и прессовать в блоки, которые можно использовать при строительстве зданий, - развивала дальше свою мысль Мая, которая также была эко – активисткой, и ратовала за то, чтобы люди перестали грабить недра Земли, и начали перерабатывать то, что уже использовали.
- Такое вообще возможно? - спросил в задумчивости Эльсинор, чьи мысли на самом деле были далеки от Маи и проблем экологии. Его миссией было утилизировать человеческие отбросы, без права на вторую жизнь.
- Ну, конечно возможно. Ты знал, что в средневековые века во время укладки брусчатки на дорогах использовали яйца?
Но Эльсинор не ответил. Погруженный в свои мысли, он вошел в свою квартиру и прикрыл дверь.
Дома он сел за ноутбук и начал искать информацию. В этой истории было много не состыковок. В мозгу все время всплывала сцена: вот он садится в машину, закрывает дверь, а рядом проходят Алекс и Якоб. Они о чем-то договариваются. Но о чем? И действительно ли это имеет значение для расследования?
Он должен выяснить всё. Иначе не успокоится. Еще будучи ребенком он понял, что вовремя полученная информация может изменить ход личной истории человека.
Он не любил загадок, недоговоренности, неоднозначности. Уве всегда обвиняет его, что он сует нос не в своё дело. Но для него, Эльсинора, это был вопрос миро устойчивости и внутреннего спокойствия. Поэтому он всю ночь сидел за компьютером в поисках ответов, а утром пошел в городскую библиотеку. Его лекции начнутся в десять, он еще успеет.
… Уве Линдберг и еще с полсотни полицейских слушали доклад Питера Свенссена, сотрудника Совета по противодействию преступности. Он говорил о методе борьбы с уличной стрельбой, который был задействован в Мальмё. Метод так и называется «Стоп стрельба». Результаты эксперимента были отличными, и этот опыт переняли полицейские в других городах.
- Однако, не в Стокгольме. Здесь проигнорировали эту стратегию, - уточнил Питер.
Раньше он работал вместе с Уве, но после ранения перевелся в Совет по противодействию преступности. Он был высоким, крупным человеком. И в отличие от Уве, отлично ладил с Эльсинором Берадзе, периодически нанимал его в качестве консультанта:
- Вместо этого используется метод «Трефас», - продолжал доклад Питер, - более индивидуальная стратегия, которая сосредоточена на том, чтобы остановить конкретных особ. Но «Трефас» не имеет ясной методологии, и это усложняет оценку его эффективности.
Уве нетерпеливо вздохнул. Они не использовали метод из Мальмё, так как Стокгольм сейчас не имел четко определившихся бандитских группировок. Они постоянно меняли свою конфигурацию, территорию, и даже участников. Всё говорило о том, что в городе нет всеми признанного лидера, и столица стоит на пороге войны мелких банд.
«Зачем Питер говорит нам всё это? Каждый из здесь присутствующих в курсе ситуации. Лучше бы он рассказал мне, как удержать Берадзе от безрассудства, а в идеале, вообще убрать его с дороги».
Уве Линдберг считал себя хорошим, честным парнем. Ответственно подходил к своей работе, у него были друзья, лодка и сад у дома, в котором он любил работать на выходных. Его жизнью руководили те же правила и законы, что и жизнью других шведов. А с появлением Берадзе гармония его жизни была нарушена.
Этот человек следовал правилам лишь до тех пор, пока они совпадали с его представлением о справедливости. И не следовал им, если по его мнению, закон оправдывал виновного. И для его, Уве, шведских мозгов, это было категорически неприемлемо.
Линдберг думал, что лучше всего избегать непокорного психолога. Но обстоятельства постоянно сталкивали их лбами. И его жизнь стала напоминать пляски с тьмой. Так что сейчас он грыз печенье, пил кофе, думал об этом и не слушал Питера. Зачем, он не хуже последнего знает, что их ждут трудные времена.
…В четверг позвонила Эмили и как ни в чем не бывало потребовала, чтобы Эльсинор сопровождал её на вечеринку.
- Нет, - отрезал он и хотел положить трубку.
Он готовит ужин для себя и Астрид, десятилетней сестры Маи. По четвергам он забирает Астрид из школы и отвозит на занятия по флурболу. Ужинают у него. А когда Мая вернется домой из антикварного магазинчика, то заберет  Астрид.
Сейчас девочка смотрит аниме «Атака титанов». На вкус Берадзе в этой ленте  слишком много насилия для её возраста. Но Астрид бунтарка, и не станет его слушать в любом случае. Вместо этого, она заставит и его смотреть аниме, да еще и обсудить видео за ужином. А обсуждать битвы, раздробленные кости и мозги на кронах деревьев за едой не хочется.
Эмили снова позвонила:
- Не могу же я идти одна!
- Ну а я-то тут причем?
- Все знают, что ты мой парень.
- Не выдумывай. Мы не в ромкоме в конце концов, и ты не героиня мелодрамы.
- Это будет классная тусовка, обещаю тебе. У Алекса всегда всё классно организовано, - умоляла его Эмили Уоккер.
- У Алекса?
- Да, ты его знаешь. Мы с ним пересекались на парковке в воскресенье, - тут она запнулась, потому что сообразила, что на тот момент наркотик, который она добавила в бокал Эльсинора, уже подействовал и он, возможно, уже не помнит того момента.
- Пересекались на парковке, - задумался Берадзе. Значит ему тогда не показалось. Обрывки воспоминаний всё же укладываются в общую картину.
- Так что, пойдешь? - настаивала Эмили. – Обещаю, буду паинькой.
«На ловца и зверь бежит» - подумал мужчина о Соколове и ответил небрежно:
- Ладно. Пойду, - положил трубку. Последнее он сказал таким тоном, чтобы девушка не почувствовала его заинтересованности Алексом.
Все эти дни он думал о Сванберге и Соколове. В другой ситуации, он бы поверил, что Алекс просто подвез профессора. Но гибель ученого плюс темное прошлое Соколова равнялось как минимум подозрению. Кто знает, что именно произошло между ученым и богачом темной ночью?
«Чтобы сделал я, если бы чувствовал угрозу?» - размышлял Эльсинор: «Постарался бы оставить подсказку. А что могло быть подсказкой в случае Сванберга? Что было при нём такое, чего не было ни у кого другого, и что прямо укажет на виновника его гибели? Конечно, редкая, антикварная драгоценность. Без сомнения, он оставил фибулу где-то в машине Алекса или даже в доме в укромном месте. Там, где вещицу увидят не сразу, но где найдут полицейские при обыске».
Берадзе ходил из стороны в сторону по кухне, вспоминая всю информацию, которую нашел на Соколова. Там было видео дома богача с кучей безделушек, дорогих настенных, порой невменяемо громоздких часов, китайских ваз, картин и вин. Алекс тратил деньги направо и налево. Не считая. Так не считают деньги только те, кто не зарабатывал их тяжелым трудом.
Но ведь он их и не зарабатывал. Деньги, акции предприятий, крипто волюта – все ему досталось от родителей. Алекс же, по большому счету, ничего не делал. Максимум пользы от него – присутствие на благотворительных мероприятиях или спонсирование какого-нибудь проекта, типа проекта Сванберга.
«Иди за хлебными крошками. Иди за застёжкой королевы, Эльсинор!», - автоматически накладывал он спагетти в тарелки.
- Я поем в зале,  - выхватила свою порцию Астрид и снова вернулась к экрану телевизора.
-Угу, - в задумчивости согласился Эльсинор, хотя при обычных обстоятельствах требовал, чтобы они ели за столом в кухне без гаджетов.
… В день вечеринки Эмили заехала за Эльсинором. Она водила элегантный Порш Панамера в синем цвете, который неизбежно ассоциировался с морскими прогулками на яхте. У девушки было приподнятое настроение и многочисленные романтические планы на вечер.
Она была в черном платье с открытой спиной, Эльсинор же в глухо закрытой темной рубашке с вышивкой такого же цвета. У него был шрам на шее, и он не любил его показывать, поэтому всегда носил закрытую одежду или завязывал цветные платки и шарфы. В Швеции всегда ветрено, и даже летом шарф не вызывал вопросов.
Ехали они около получаса. Эмили рассказывала о друзьях, которые также будут на это вечеринке. Но Эльсинор не слушал её, погрузившись в свои мысли. Изучив доступные видео, он приблизительно представлял себе, расположение дома Алекса. Но вопрос оставался еще в том, где Сванберг спрятал раритет. Сначала Эльсинор хотел попробовать поискать его сам, но в таком огромном доме это было всё равно, что искать иглу в стоге сена.
Позже ему пришла в голову идея, что полиции будет куда проще найти застёжку королевы Иньергарды во время обыска. Но чтобы сыщикам позволили провести обыск, нужен серьезный предлог. Ведь то, что Берадзе и Эмили видели, как Соколов забирает Сванберга – было недостаточным основанием.
Так что, он придумал, как вывести мошенника на чистую воду, хотя игра, без сомнения будет опасной. Но разве игра не стоила свеч?
Дом Соколова находился на полуострове. Берадзе точно не знал, считается ли этот остров еще столицей или нет. Стокгольмский архипелаг, это несколько тысяч островов и понять, как шведы обозначили границы города, а где пригорода – практически невозможно.
Транспортная развязка Стокгольма развивалась стремительно. Берадзе помнил, что еще 10 лет назад преодоление расстояния между Уппсалой и Стокгольмом занимало не меньше двух часов. Сейчас же сев в Стокгольме центральном на электричку, гармонично встроенную в архитектуру метро и движения автобусов, минут через 40 обнаруживаешь себя в соседнем городе.
Такая же ситуация была и с предместьями Стокгольма, которые благодаря развитию столицы пригородами не ощущались. И говоря, что живешь например в Мэште, которая лет 20 назад была деревней, сейчас чувствуешь  себя жителем столицы.
Как бы то ни было, вила Соколова находилась на острове, связанным мостом с большой землей. На этом же острове стояли еще несколько домов с террасами выходящими на залив. Конечно же, из дома Алекса открывался чудесный вид на бесконечную водную гладь, по которой периодически проплывали круизные паромы, украшенные романтическими огнями ламп.
Людей на вечеринке было много. Большинство из них знакомы друг с другом по гольф-клубам, конным клубам и английским частным школам, куда нередко отправляли учиться своих отпрысков богатые люди со всего мира. Поэтому не удивительно, что гости на вечеринке были разной национальности, а языком общения был английский. Все были молодыми, успешными и энергичными.
Алекс тоже попал в одну из таких школ после того, как его нашла полиция и вернула родителям. К тому времени он бесконечно отставал от других в учебе, забыл даже как играл на фортепиано. Но всё же пары лет ему хватило, чтобы овладеть английским, светским лоском и друзьями со всего мира. Он был мил, харизматичен, общителен и умел нравиться людям.
Берадзе шел среди нарядной толпы вслед за Эмили. Яркая и невероятно счастливая сегодня, она завораживала и притягивала взгляды. Моментами Эльсинор ловил себя на мысли, что любуется ею. Но потом гнал от себя возникающую симпатию. Но и сам Берадзе тоже вызывал интерес людей и постоянно ловил на себе взгляды. Сейчас он жалел, что Эмили постоянно писала о нем в своём блоге.
С другой стороны, это должно было привлечь к нему внимание Алекса. Тот наверняка не удержится от знакомства с Эльсинором, зная, что тот занимается криминальной психологией. И Эльсинор собираться позволить ему остаться с ним наедине.
Побродив среди толпы, выпив пару бокала шампанского, Берадзе вышел на террасу. Опершись на поручни ограждения, он устремил взгляд на море, терпеливо ожидая жертву.
- Кажется, мы с вами уже где-то виделись, - не заставил себя ждать Соколов. Приход Эльсинора показался Алексу странным. Он явно не был человеком его круга. А о жалких попытках Эмили завоевать сердце учителя говорил весь бомонд. Что она в нем вообще нашла?
Конечно, красив. Конечно, умён. Но таких тысячи. А она бегала за ним как собаченка.
Но она-то ладно. Другое дело, Эльсинор. Почему человек со связями в полиции здесь? Неужели его, Алекса, подозревают? На чем он мог проколоться?
Берадзе повернулся к нему.
- На похоронах профессора Сванберга, - ответил прямо психолог.
- Ах да, точно, талантливый человек был, - опершись на перила, Алекс рассматривал Эльсинора. Со стороны могло показаться, что два приятеля ведут беседу.
- Достаточно талантливый, чтобы услышать фрикативное «г» и яканье там, где его не должно было быть.
- Не понял, - смутился Алекс.
- Я говорю, что ваш русский – это типичный русский южных регионов. Я скорее поверю, что Вы житель Белгорода, чем Петербурга, - неожиданно с английского на русский перешел Берадзе. – А ведь Соколовы выходцы из Петербурга, речь там характеризуется четкими звуками. Настолько четкими, что звуки «Ч» и «Р» отличаются даже от московских «Ч» и «Р». Думаю, Сванберг тоже это услышал, ведь у него были поразительные лингвистический способности. А в ходе своих исследований, он много раз бывал в России, в отличие от Вас. Вы ведь в Россию не возвращались последние десять лет.
- Что Вы несете?
- Я говорю, что Вы – типичный мошенник, - презрительно произнес Берадзе. И Соколов вздрогнул. Он услышал слова, которые больше всего боялся услышать с тех пор, как одиннадцать лет назад прочитал в газете о пропавшем мальчике и решил выдать себя за него.
- Мои родители признали меня!
- Нет. Они бы провели экспертизу, чтобы быть уверенными. Но в глубине души, они знали, что вы не их сын. Просто Вы были очень похожи, а им так хотелось верить, что их сын жив.
- Они любили меня! – прокричал Алекс.
- Нет. Не любили. Будь это так, после школы они заставили бы вас выучиться в университете на каком-нибудь экономическом факультете. Чтобы вы смогли приумножить их богатство и жить лучше, чем они. Все родители хотят этого. Но у вас не было способностей. И они не боролись за Вас.
Глаза Алекса заполнил гнев, а лицо исказила злая гримаса. Но Берадзе всё также спокойно продолжил:
- Вы были ничем, и остались ничем. Неталантливый и неспособный.
-Ты пожалеешь об этом, как и Сванберг! – В бешенстве прокричал Алекс и выхватил из кармана пиджака пистолет. Берадзе размахнулся, чтобы выбить оружие у него из рук. Но в этот момент перед ним мелькнула фигура девушки.
- Нет! – услышал женский крик Эльсинор слившийся в одно со звуком выстрела. Пуля пронзила Эмили. Обмякнув, она сползла в руки Берадзе, он резко развернул её, защищая от второго выстрела. В это время огненная боль пронзила левое плечо. И он подумал, что выстрел был сделан со слишком близкого расстояния. Неверное шансов выбраться у них с Эмили нет.
Сознание покидало его, теряя время, пространство, музыку, крики орущих в панике людей. Он повалился на Эмили, потянув девушку за собой в дантовский ад.
…Уве Линдберг придремал у телевизора с бутылочкой пива. Экран мигал яркими цветами, пиво нагрелось, в домах соседей одно за другим гасли окна. Спокойствие спального района Стокгольма нарушали лишь отдаленные звуки меж городской электрички и тревоженные вопли разбуженных чаек.
Именно в этот момент завопил рингтон телефона и, подскочивший от неожиданности Уве, облился пивом.
- Твою ж мать, - выругался он и уже в трубку ответил: - Уве Линдберг.
- Это Мэтью Оланд. Простите, если разбудил, но думаю, вы должны знать, - замялся молодой полицейский.
- Говори уже! – рявкнул Уве.
- Ваш друг, Эльсинор Берадзе, в реанимации.
- Что? – он почувствовал как сердце пропустило удар. – Что произошло?
- В него и Эмили Уоккер стрелял Алекс Соколов, - объяснил Мэтью.
- Что с девушкой?
- Она погибла сразу.
- В какой больнице Эльсинор?
- В «Каролинска».
- Я подъеду туда сейчас, - ответил Уве, на ходу переодевая залитые пивом брюки. В мозгу крутились проклятия в адрес Берадзе. Ну почему он не может оставаться в стороне?
Заводя свою машину и выезжая со двора, Линдберг подумал, что надо бы позвонить Мае. Дело о стрельбе будет объединено с делом о гибели ученого, а значит он сам, Уве, возглавит расследование, и не сможет присматривать за неугомонным преподавателем университета. А вот Мая ему спуску не даст.
- Если он выживет, если он выживет, - бормотал Линдберг, - я сам его убью! Тогда уж он не будет доставлять проблем.
….Прошло двое суток, прежде чем Эльсинор пришел в себя. Он открыл глаза и увидел дремлющую в кресле Маю. В другом кресле сидела Астрид и играла в игры на смартфоне.
В горле пересохло. Хотелось пить. Но еще больше он хотел знать:
- Мая, - позвал он.
- Ты очнулся, - подскочила девушка к нему.
- Застёжка королевы, ей нашли?
- Да. Сванберг спрятал её в кресле, на котором сидел.
- Хорошо, - снова закрыл глаза он.
- Не хочешь спросить, как Эмили, - неожиданно громко прозвучал голос Линдберга с противоположного конца палаты.
Но Берадзе не ответил. Его ладони до сих пор чувствовали тепло крови умирающей девушки, а щеки последний выдох. Он закрыл глаза. Его путь по-прежнему усыпал мёртвыми. Они его спутники, его проклятие.
               
               
                25.07.2023
                Стокгольм