Алтайская деревня. Стройотряд

Алтайская деревня. Стройотряд.

 Меня взяли «заместо мужика» Петя попросил, очень мы тогда  с ним дружили. Теперь я ему даже не звоню. после трагической гибели сына он постепенно спивается.
 Девиц брали мало.. Меня все равно заставили готовить... я не умела и не хотела,но так хотела поехать...
 Наш строй отряд в составе 60 человек разбился на бригады и мы , человек 12 поехали в  деревню, название которой затерялось в в памяти. только речка Ануй, так смущавшая поначалу своим непривычным звучанием наших мальчиков.
Нам было по 19. Я так коротко постриглась. ЧТО СТЕСНЯЛАСЬ ПЕРВЫЕ 2 НЕДЕЛИ СНЯТЬ КЕПКУ. Ехали в общем вагоне 5 суток. По 8 человек в купе. Родительские сосиски  быстро испортились и несмотря на свою дефицитность были выброшены из вагонных окон ( к нам в купе попали выброшенные из соседнего купе сосиски, развевающиеся как флаги на  ветру) было жарко, душно, голодно и весело. В Свердловске чуть не опоздали на поезд, так хотелось посмотреть город, выбежали на привокзальную площадь, и тут объявили отправление. Cкакали через пути, ... В  Целинограде стояли несколько часов на каком-то полустанке  рядом  со стройотрядом из Прибалтики, поразивших нас своей формой ( мы так гордились своею, полувоенной с нашивками, но у них было лучше.)
 Проехали в Барнаул, потом Бийск, дальше на автобусах. Чуйский тракт ,просторы,и незнакомый мир. Это были даже не предгорья Алтая. Просто равнина. В село можно было добраться только на грузовиках с цепями на колесах. После дождя дорога делалась непроходимой. Только на тракторе с волокушами. Трактористы приезжали на обед на «Кировцах», колеса размером с Гулливера. Село большое , доброе.

 Мы давали свет. Ставили столбы. тянули провода, устанавливали счетчики. Последняя работа очень нравилась нашим полуголодным мальчикам. Я готовила, но было мало. Ловили гусей, кур, обложили «налогом» все дворы: ежедневно я с дежурным стучалась в следующий двор, нам давали ведро картошки. Как-то подарили детскую ванночку с огурцами, потом бочку с квашенной капустой.  В магазине было только какое-то красное крепленое вино,  дважды в неделю привозили хлеб. Мы на грузовике ездили с прикомандированным шофером в центральную усадьбу за молоком и «простокишей». Его звали Тимофей Ожерельев. Звучное имя, тощий,необразованный, спрашивал сколько в Ленинграде домов. Взял как-то ружье, остановился и по -пластунски пополз к заболоченному озерцу, пристрелил утку, которая оказалась маленькой и жесткой. Его мать приходила, просила старые креазотные рукавицы - в магазине,приезжавшем 1 раз в месяц были армейские дубленки , китайские кеды и ничего больше.

Мылись в бане. мальчики по черному у тщедушного деда, нашего соседа, оказавшемся отцом 8 замужних дочерей, живших в этой деревни  под разными фамилиями, но все родня. В каждом дворе куча белобрысых детей, все на одно лицо.
Дед держал ульи, продавал за копейки мед, за что был жестоко бит своей вернувшейся из соседнего села  дородной бабкой. Цена выросла в 5 раз.

Школа была начальная 4 класса.

В одном дворе жил управляющий усадьбой. Про него говорили, что сослан за убийство. У него была красавица дочка,  с чудным голосом, она поехала учиться в новосибирскую консерваторию, ее приняли на подготовительное отделение, так как она не знала нот, приехала на каникулы . Наши мальчики ходили туда попросить водички : уж больно хороша была девица, но жила как изгой.  Тому было 2 причины - отказалась выйти замуж за тракториста из соседнего села, сказав. что хочет учиться. И, выступая, в клубе не пела русские народные песни, сказав. что у нее оперный голос, за что была закидана гнилыми помидорами.

В селе была чудесная библиотека. Книги стояли не разрезанные , Сименон и Агата Кристи, недоступные в другом месте, книги по искусству, вся классика, мы выполнили план на много лет вперед.

Когда началась уборочная зерно свали под открытым небом, как всегда некуда было класть и оно горело на жаре, а потом гнило под дождем.

 В тот год в Астрахани была холера. Полное отсутствие газет и какой-бы то ни было информации рождало  бесконечные слухи, тем более, что письма,которые тогда еще писали, шли 2-3 недели. Из нашего института несколько стройотрядов, в основном состоящих из девиц было на арбузах. Вести пришли тревожные: выдали по буханке хлеба и банке сгущенки и куда-то повезли... Потом письма прекратились. В этой глуши все рождало тревогу.

В селе была могила революционеров, похоже здесь не знали о другой войне, впрочем нас жалели, какие-то слухи о Ленинградской блокаде докатились и нас старались подкормить, разговоры,что все уже давно кончилось, что мы все послевоенные и голода давно нет, не пользовались доверием,благодаря этому, а может просто  так нас все время подкармливали.
Приехали проверяющие в кожаных куртках, но  несмотря на щедрое макаронное угощение, на обратном пути чуть не сняли с поезда, за игру в карты.
Вернувшись я еще долго выполняла заказы, высылая тренировочные костюмы, колготки, копеечные сережки...