Точка

Человек хочет, чтобы его неограниченной способности воспринимать — необъятному зеркалу — соответствовало нечто достоинством не менее сложное грандиозное, таинственное. Нечто, стоящее непрерывных усилий для раскрытия свойств не только внешнего мира, но и самого внутреннего зеркала, воронки. Нечто, стоящее и распада человеческой формы в итоге.

 

Человек как мысль, как нечто конкретное, а значит конечное, бросает вызов — противопоставляет себя бесконечности. Бесконечность уничтожает, стирает всё — опустошает, выравнивает в ноль. Любое деяние подлежит уничтожению временем и пространством — этим масштабом. Тонет в нём, измельчается, растворяется.

 

Сущностное начало человека находится вне этого мира, но выражает себя в его материалах и законах. Термин бытие, за неимением достаточной характеристики субъективного, акцентируется на объективном, что позволяет лишь весьма ограниченное его применение при рассуждении о человеческой природе. Человек обнаруживает своё отличие от мира.

 

Каково желание сущности. Не просто точно отразить — но охватить, вместить великую тайну, проникнуть в бесконечное и проникнуться. Такая цель.

 

Какое же трансцендентное всему сущему свойство противопоставляет человека миру, его закону. Абсолютное нетождественное всему. Где оно. Каково проявление одухотворенной неинертной материи? Как коснуться. Что в существе расположено за наличностью? И не снимается смертью.

 

Смерть — чистое противопоставление бытию. На этой грани наличный субъект превращается в иное — черное, лишенное света и контура — неуязвимое к изменениям и формам. Предельное отрицание бытия. Контрреальность. Это отрицание лежит в начале человеческого существа.

 

Отношение к смерти — точке окончательного расхождения — позволяет и классификацию людей, и даёт возможность получить ответ, и возможность исполнить его.

 

Кто волей своей носит свою актуальную смерть внутри, в центре своего существа — тот унаследовал его — нечто, предназначенное проводить смыслы, связывать их, творить ценности.

 

Чья смерть вне, далеко, своим наступлением прекращает реальность субъекта — те эффективно стилистически оперируют имеющимися материалом, формой, методом, создают формальное многообразие.

 

Проникая вглубь, отбрасывая целые осмысленные, но уже поверхностные, парадигмы, концепции, категории, подходы и методы, словно помехи теперь, внешние планы — лишь формы — освобождая зеркало для отражения принципиально иного качества, расположенного в зазеркалье. В бездну, для проникновения в которую безупречной стройности линий логики и таинстве, дискретных, поддающихся описанию сущностей — решительно недостаточно. Когда и творчество и катарсис не способны предолеть представший рубеж, все инструменты бесполезны и недопустимы — возвращены. Точка стремится к своему объему — ищет последнюю реальность. Наконец содержательную ей.

 

Эта не последняя.