Глава 1
Стояла глубокая ночь. Во дворце уже все спали мертвецким сном, за исключением, пожалуй, охраны, которой по долгу службы положено бодрствовать по ночам, и собственно самого главного охраняемого объекта, молодого короля Левии Аркоиналия Второго. Последний вот уже как третий час подряд бесцельно расхаживал взад-вперед по темному просторному кабинету, когда-то принадлежащему его отцу Аркоиналию Первому. Давно уже было пора зажечь светильники, а еще лучше убраться восвояси из этого логова неотложных государственных дел и предаться сладким объятиям Морфея. Пора. Но юноше, которому и не исполнилось еще и тридцати лет, в ту ночь было совсем не до сна. И вроде бы не случалось никаких особых происшествий, и дела все были в порядке, по крайней мере, относительном, а на душе кошки скребутся. Да еще как скребутся! Покоя от них нет! Вот уже два года, как несчастья преследуют юношу по пятам и не думают давать своей жертве ни единого шанса на спасение. Все началось с невинной поездки его матери королевы Берты и младшей сестренки Астеллии в дружественную страну Кренландию. Именно там в то время проходил какой-то фестиваль роз, будь он не ладен! А королева так любила цветы! Да и малышка принцесса буквально грезила о предстоящем путешествии. Всем хороша Кренландия, и люди в ней добродушные и приветливые, и пейзажи великолепны, и климат целебный и мягкий, да вот добраться до нее, к сожалению, непросто. В связи с обострившимися отношениями Левии с Аспией, соседнем государством, во главе которого стоял агрессивно настроенный и не совсем адекватный правитель Феодор Первый, давно уже вставший всем остальным мировым лидерам поперек горла, сухопутные границы были закрыты, посольства пустовали, дипломатические отношения отсутствовали. Единственно безопасный путь в Кренландию проходил по морю.
Арк помнил, как счастливо улыбалась малышка Астеллия, как энергично махала ему на прощание белым кружевным платочком, стоя на корме внушительного вида корабля с претензионным названием Удачливый. Помнил, сияющие от предвкушения радостного путешествия, глаза матери… Он больше никогда не увидит их… Ни мамы, ни сестры…
Из-за безалаберности экипажа, или еще по какой причине, теперь уже и не выяснить, наверное, на корабле начался пожар. Судно внезапно загорелось в каких-то тридцати милях от берега. Некоторых пассажиров даже удалось спасти, но, увы, в числе счастливчиков, не значились королева с принцессой. Как такое произошло? Почему сопровождавшая их многочисленная охрана допустила гибель первых лиц государства? До сих пор данный вопрос оставался не выясненным. Впрочем, и спросить было не с кого, так как из всей охраны уцелел только один человек. Да и тот настолько был перепуган случившимся, что не нашел ничего лучшего, как просить политического убежища… в Аспии! Хотя ему и никто не предъявлял пока никаких обвинений. Король Аспии же не преминул воспользоваться удобным случаем досадить своим заклятым врагам левийцам и с радостью приютил несчастного страдальца, потерпевшего кораблекрушение. Да мало того, поговаривают, что не просто приютил, а еще и возвысил ничем не выдающегося охранника младшего звена до должности помощника министра иностранных дел. Арк с отвращением передернул плечами. Ноту протеста в Аспию, конечно, послали. Да только кто их там рассматривать будет, эти ноты? А было бы неплохо все-таки добраться до этого единственного свидетеля гибели его родных! И он доберется! Обязательно доберется!
Кулаки юноши непроизвольно сжались. Да что теперь толку в бессильной злобе? Никого уже не вернешь назад. Тело матери было обнаружено сразу, а вот сестренку его так и не сумели найти. Скорее всего, малютка погибла при попытки спастись. Видимо, была на одной из затонувших шлюпок, разбившихся около берегов Аспии. В ту злополучную ночь и море в довершении всех бед было неспокойным…
Арк энергично тряхнул головой, усилием воли прогоняя зловещие воспоминания. Они погибли. В этом нет никаких сомнений. Ни у кого… Один только Лин, лучший друг детства молодого короля, все никак не может угомониться. Не хочет верить в гибель своей любимицы, малышки Астеллии. Считает, что если тело не было обнаружено, значит, и надежда остается. Остается, как же! Одно время, впрочем, и Арк тешил себя такими иллюзиями, сам ездил на поиски сестренки, снаряжал один отряд за другим, его люди даже в Аспии побывали, на свой страх и риск. Все бесполезно. Никаких следов…
Юноша тяжело вздохнул. Полная неестественно-розового и оттого неприятного цвета луна наконец-то получила возможность добраться до вожделенного не зашторенного окна комнаты и заглянуть в нее. Бледный луч осветил висевший на стене портрет отца, Аркоиналия Первого. Отец… Он так и не смог оправиться от ужасного и внезапного удара. Не помогли ни утешения верных друзей, ни поддержка любимого сына, на которого вдруг в одночасье свалились все заботы по управлению страной. Не слушал отец и вполне справедливых упреков со стороны своих подданных, призывающих его повиноваться долгу ради благополучия своего народа. Все было тщетно. Король совсем опустил руки и, казалось, даже не думал о собственном спасении. Хорошо еще, что сам Арк к тому времени успел получить полноценное образование и был весьма неплохо подготовлен к роли главы государства. Советники и министры по достоинству сумели оценили талант и ум молодого правителя. И, оставшись ими вполне довольными, вскоре успокоились. Страна продолжала жить своей жизнью, сытой, мирной и благополучной. Чего никак нельзя было сказать о самих обитателях дворца. Аркоиналий Первый не нашел для себя лучшего занятия, чем методично, день за днем, топить свое горе в вине. Он словно внезапно состарился лет на двадцать и заметно поглупел. Сын с болью в сердце смотрел на перемену в любимом родителе, но ничего уже не мог сделать. Впрочем, помимо страсти к обильным возлияниям у старого короля оставалось еще одно увлечение – охота. Арк с горькой иронией вспомнил, как он наивно надеялся, что оно поможет вернуть его отца к полноценной жизни. Ну а как же иначе? Ведь охота это страсть, приключение, встречи с верными друзьями и единомышленниками. Как же он ошибался! Только спустя некоторое время после трагической гибели отца, Арк понял, что не развлечения тот искал в охоте, а смерти… И нашел. Глупый, чудовищно глупый, несчастный случай! Сын помощника министра экономики до сих пор не может оправиться от удара. Юнец безусый! Мало того, что его, шестнадцатилетнего, зачем-то на охоту взяли, так еще и ружьем заряженным снабдили и вином угостили! И кому это только в голову пришло? Арк снова сжал кулаки и тут же в бессилии опустился в старое кожаное кресло, стоявшее у самого окна. Да все он понимал! Не мог мальчишка знать, что отцу в голову взбредет зайти в зону загона вепря. Вот и пальнул с радости, что шум в кустах услышал. Думал, кабана уложил… Куда только смотрел егерь? Как вообще могло такое произойти? Арк часто размышлял об этом эпизоде и пришел для себя к выводу, горькому, неутешительному выводу, что отец намеренно пренебрег правилами охоты… Что ж, его воля и его право… Теперь уже ничего не исправишь… Жаль юнца, тот чуть с ума не сошел от горя, узнав, что его пуля убила самого короля. Переживал страшно, да и до сих пор еще не оклемался, видимо, судя по тому, что так и не возвратился домой из Кренландии, куда его отправили на лечение полгода назад.
Луна светила все ярче и ярче, освещая скромную обстановку кабинета. Арк подошел к большому зеркалу, недовольно поморщился, ощупывая свое лицо. Снова оброс. Нужно бы побриться. Завтра столько дел, что некогда будет. А в полдень встреча с Луцией…. Будущей королевой Левии… Настроение снова резко ухнуло куда-то вниз, хотя, казалось бы, куда ниже? Повод для этого был и нешуточный. Дело в том, что молодой король совсем не горел желанием поскорее вкусить все радости и горести семейной жизни. Тем более не хотел он, чтобы его женой стала Луция. Но советники наседали. Возраст у короля уже подходящий. Стране нужен наследник и желательно не один. И то правда. Случись что, и некому передать бразды правления. Подобная ситуация далеко не безопасна для любого государства, не говоря уж о Левии, с врагом-соседом под боком. Феодор Первый только и ждет удобного случая для диверсии. Да. советники, безусловно, правы. И Арк открыто не возражал против предстоящего брака, но старался, как мог, тянуть время до последнего. Нет. Против самой Луции он ничего не имел. Достойная девушка из приличной аристократической семьи, в далеком прошлом имеющей какие-то родственные связи с кем-то из его прапрабабушек или дедушек, неважно... Главное, что в ней текла королевская кровь. А это устраивало всех: и народ, свято веривший в избранность своих повелителей, и жрецов Владыки мира, и членов правительства. Всех, кроме самого Арка, да и Луции, пожалуй… Конечно, король прекрасно понимал, что брак укрепит государство и даст ему дополнительные гарантии, усиливая тем самым и международное влияние Левии в мире. Все так, но было одно но… И это «но» откровенно удручало. Арк не то чтобы совсем не любил эту девушку, любил, конечно, но только как подругу, даже как сестру. Ведь все свое детство они провели вместе, он, Луция и Лин. И не мог Арк не видеть, с какой нежностью его лучший друг Линоинарий смотрит на Луцию, а та на него. То, что эти двое давно влюблены друг в друга сомнений у молодого короля не вызывало. А теперь… Что будет теперь? Арк в бессилии крепко сжал губы. А что теперь? В конце-то концов, они уже давно не дети! И Лин, и Луция все прекрасно понимают и готовы принести в жертву собственное счастье ради благополучия левийского народа. Девушка уже дала согласие на брак, вернее, ее родители заверили сенат, что со стороны невесты нет и не будет никаких возражений.
А Лин? Лин, естественно недоволен, но и он никогда не позволит себе воспротивиться воли сената хотя бы ради уважения к своему лучшему другу. Не поэтому ли он и уехал в Кренландию под предлогом возобновления поисков пропавшей принцессы Астеллии? Как же все сложно! И паршиво к тому же! Но, увы, Арку не оставалось ничего другого, как покорно смириться перед жестокосердной судьбой и с достоинством вести свою страну к процветанию и величию, начисто забыв о такой мелочи, как собственное счастье. Хорошо хоть сам еще не успел ни в кого влюбиться, а то совсем было бы все плохо.
Дверь кабинета внезапно распахнулась. Пожилая полная женщина в старомодном длинном платье бесцеремонно прошла в нее и по своей старой привычки уперев руки в бока, смело окинула монарха недовольным взглядом.
- И как это понимать? Мне что теперь, за тобой, как за дитятком неразумным присматривать? В постельку укладывать? Сказочки на ночь читать? На часы-то хоть смотрел?
Арк невольно улыбнулся и примиряющим тоном ответил:
- Ну, нянюшка, не сердись, пожалуйста. Я как раз собирался уходить. Хотя… в детство я бы сейчас с удовольствием вернулся, и сказочки твои послушал тоже с удовольствием. Ты же у нас мастерица на них была.
Старая женщина расплылась в довольной улыбке:
- Почему была? Да я и сейчас могу деткам столько всего интересного порассказать. Было бы кому…
Она внезапно замолчала, вспомнив свою любимицу малышку Астеллию. Вот уже два года почти прошло со дня ее смерти, сейчас бы ей уже около семи годочков было б… Крупная слеза невольно скатилась по щеке доброй нянюшки. Арк, заметив ее, поспешил переменить тему разговора:
- Феора, а ты не видела сегодня Морка? Я его весь день искал, но так и не нашел. Похоже, придется с ним вскоре распрощаться…
Человек с именем Морк был никто иной, как, прибывший из юридической академии, новый секретарь короля. К работе свежеиспеченный сотрудник приступил совсем недавно и, надо сказать, пока не обнаружил особого рвения в исполнении своих прямых обязанностей.
Бывшая нянюшка короля вдруг громко ахнула и всплеснула руками:
- Батюшки мои! Арк, милый ты мой, прости меня, старуху! Совсем запамятовала. Он же письмо тебе велел передать. Правда сказал, что оно несрочное. Но все-таки… Ох, нехорошо-то как вышло. Да где ж оно? В передник же клала, нет, это рецепт, это список покупок… А, вот, возьми.
Юноша жадно выхватил из ее рук толстый конверт. Бегло прочитал адрес на нем:
- Из Кренландии!
И тут же вскрыл.
Нянюшка с надеждой спросила:
- Уж не от Лина ли, часом?
Арк и сам надеялся, что письмо от него, но нет. Бумага была всего ли официальным ответом из кренландской высшей школы целительства на запрос главного дворцового лекаря.
- К сожалению, нет, это даже не мне, это доктору нашему адресовано. Помощник к нему долгожданный едет, лучший ученик школы, вернее, ученица. Вот и биография, и портрет, и список дипломов разных… Морк прав, ничего срочного. А где он сам, кстати?
- Сказал, что за вещами поехал, мол, не все успел перевезти. Хозяйственный молодой человек, обстоятельный, что и говорить.
Арк снова недовольно поморщился. Вот как значит: взял и уехал без предупреждения? Не много ли себе позволяет этот мальчишка? Что и говорить, не нравился ему его новый секретарь. Легкомысленный какой-то, скользкий к тому же, глазки так и бегают, так и бегают. Но ничего, заменит со временем. Вот вернется Лин и подыщет замену. Если вернется, конечно…
Лежа в постели, король мучительно размышлял о том, как же ему строить свой завтрашний разговор с Луцией. Обманывать? Делать вид, что влюблен в нее? Сыпать комплиментами? Или быть честным и с ней, и с собой? Второе проще, но… не обидит ли он этой честностью девушку? Давно, еще во времена учебы, его старый дружок Стил, отъявленный ловелас и кутила, помнится, предупреждал: «Девушки могут простить тебе все! Запомни, все! И пьянство, и грубость, и даже измену, но ни одна из них никогда не простит равнодушного к себе отношения, даже если это не твоя девушка, вот так-то». Кажется, тот тип потом женился по расчету. И до сих пор продолжает наслаждаться жизнью, при этом оставаясь глубоко одиноким и несчастным человеком. Не хотел бы Арк для себя подобной участи. «Нет, - наконец-то он принял единственно верное решение, - не стоит ему слушать ничьих советов!» Не стоит! У каждого свой путь. Да и лгать противно! Луция безусловно заслуживает честного обращения с собой. Она, действительно, хорошая и благородная девушка... Но с другой стороны, и обижать не хочется… Думал, думал, ворочался с бока на бок, но так и не смог ничего решить. Луна и здесь проникла к его изголовью, отнюдь не способствуя быстрому наступлению сна.
Устав, наконец, бороться с бессонницей, Арк встал, зажег светильник и достал только что полученные из Кренландии бумаги. По большому счету, ему было абсолютно все равно, кто приедет во дворец в качестве ученика лекаря. Пусть старик Пим сам уж с этим разбирается. Но спать все равно не хотелось, делать нечего…
Едва взглянув на качественный портрет юной целительницы, молодой человек невольно вздрогнул. Что это? Муки совести? Отчего ему вдруг почудилось, что девушка смотрит на него чуть насмешливым, веселым и проницательным взглядом Лина? Арк даже подошел ближе к источнику света, чтобы разглядеть портрет повнимательнее. Да. он ошибся. Просто такая же светловолосая и голубоглазая, как и его друг. И характер, видно, такой же - легкий, веселый. Симпатичная. Даже не верится, что отличница, как-то не похоже, что все свое свободное время за научными фолиантами проводит, уж больно задорный взгляд. А, может, художник чем насмешил? Пим будет доволен, юная красавица в ученицах, да еще и смышленая, если верить многочисленным грамотам и дипломам. А не верить самому директору кренландской академии целительства, известному всему миру своей кристальной честностью и благородством, причин у Аркоиналия не было. Пожалуй, даже, что и он будет рад ей, хотя… вряд ли ему придется встречаться с ней часто. Так, может, когда градусник принесет при подозрении на простуду. Старик считает своим долгом самому заботиться о здоровье короля. А жаль…
Арк улыбнулся неприличным, но таким приятным мыслям, внезапно пришедшим ему в голову. Что ж, кажется, он еще не совсем безнадежен. Может, даже и сумеет справиться с депрессией. Интересно, кто ее родители? Из местных аристократов или простые жители Кренландии? В этой стране на происхождение человека смотрели сквозь пальцы, родственные связи ни в грош не ставили, а ценили прежде всего личные качества индивидуума, такие, как ум, характер и талант. И Арк втайне одобрял подобный подход к делу, мало того, даже подумывал и в Левии потихоньку прививать эту идею, но боялся, что советники не правильно поймут его, сочтут новшество преждевременным, революционным и воспротивятся. Чуть позже, чуть позже…
Итак, биография… Чем больше юноша вчитывался в нее, тем больше мрачнел. Сирота? Да еще и с рождения. Даже родители не известны. Воспитывалась в приюте при больнице святого Мориса. Проявила недюжинные способности в области целительства, музыки и театра. Свободно владеет тремя иностранными языками. Неконфликтна, отзывчива и честна. Что ж… Да она просто ангел! Если все это окажется правдой, ну хотя бы наполовину, то он с удовольствием подружится с ней. А Феора наконец-то найдет в сиротке объект для своей опеки. Да, нужно выделить ей комнату с видом на сад и озеро, пусть любуется красивым пейзажем в свободное от работы время. А ведь он и вправду рад, что такая девушка приедет жить в его дворец. В обиду ее здесь точно не дадут. Он сам лично позаботится о том, чтобы сиротка обрела, наконец, свой дом, которого никогда не имела.
Размышляя о будущей судьбе юной целительницы Ирены Кеверс, Арк с удивлением поймал себя на мысли, что воспринимает ее приезд чуть ли не как радостную перемену в собственной жизни. Это было, конечно, глупо… Молодой король вновь вгляделся в миловидное личико девушки, и снова ему почудилось, что на него взглянул Лин. Лин.. Ну вот что с ним случилось? Знать бы! Последнее письмо от друга детства пришло три месяца назад, он писал, что якобы нашел свидетеля пожара на корабле Удачливый, и сообщал о своих планах, как следует расспросить его. Может, обманул, а может, и нет. К стыду своему, Арк почему-то был склонен думать, что Лин просто скрывается от него из-за их с Луцией предстоящей помолвки. И он искренне понимал и жалел своего друга. Да, помолвка… завтра он должен наконец-то назначить ее дату, иначе советники с него три шкуры спустят, они уже и так проходу не дают. Настроение снова испортилось.
2 глава
Той же лунной ночью в своей роскошной и богатой вилле, расположенной совсем недалеко от королевского дворца мучился бессонницей еще один несчастный человек. Девушка по имени Луция. Она с безучастным видом сидела на самом краю своей огромной белоснежной кровати, заправленной дорогим покрывалом из золотого атласа, и, наверное, уже в сотый раз перечитывала, полученное от Лина еще три месяца назад письмо. «Мой дорогой Лучик! Ты же не сомневаешься в моей любви к тебе? Ведь нет? Отчего же тогда предаешься унынию и хандре? Лучик, так нельзя! Ты же мое солнышко, и слезы тебе не к лицу. Запомни одно, твердо запомни, что бы ни случилось в наших с тобой судьбах, я всегда буду любить одну тебя. И всегда буду рядом с тобой! Если твой дочерний и гражданский долг повелевают тебе стать королевой Левии, я не стану принуждать тебя к бесчестью, но оттого, что ты будешь женой Арка, моя любовь к тебе никуда не денется. Надеюсь, что это взаимно…»
Она не в силах была больше читать, слезы так и лились из ее прекрасных карих глаз, и девушка даже не пыталась сдерживать их. Отчаяние явно проступало на бледном хорошеньком лице южной красавицы. Черные густые волосы, так и не уложенные на ночь в косы, роскошными локонами спускались на обессиленные дрожащие руки Луции, крепко державшие заветный потрепанный листок. Внезапно за дверью послышались четкие уверенные шаги матери. Дверь резко распахнулась, и раздался строгий женский голос:
- Опять ты за свое? Ох, и ты доведешь ты нас с отцом до могилы! Немедленно ложись спать! Такое важное событие! А ты… Я в пять лет и то умнее была. А уж в твоем возрасте…
Луция нервно перебила ее:
- Во второй раз вышла замуж, причем, даже не за папу. Папа был третьим…
- Я не намерена выслушивать шпильки в свой адрес из уст какой-то сопливой девчонки! Завтра в восемь утра у тебя массажист! Запомни и будь готова, еще через полчаса – примерка платьев, я заказала тебе пять из последней коллекции. Выбирать будем вместе. И нечего тут глаза закатывать! А в десять – парикмахер. Так что немедленно спать! Вот что ты опять там читаешь? Что там у тебя? Дай-ка!
Она наклонилась к дочери, намереваясь вырвать из ее рук заветный листок, но та гневно отскочила от нее с криком:
- Я же сказала, я согласна стать женой Арка! Что вам еще от меня надо? В восемь, так в восемь.
Мать, видя нервное состояние дочери, немного смягчила тон:
- Успокойся, милая. Я понимаю, что тебе сейчас нелегко. Но помолвка с самим королем – это ответственное светское мероприятие! И ты просто обязана выглядеть безукоризненно. Конечно, ты у нас красавица, но если гости увидят твои заплаканные глаза, то могут вообразить себе невесть что. А нам совсем, ну совсем не нужны сплетни. Ведь так, доченька?
Луция устало вздохнула:
- Мама, ну почему ты решила, что король вызвал меня для того, чтобы назначить дату помолвки? Он написал, что просто хочет поговорить со мной. Мы всегда были друзьями с ним, мы с Лином…
При упоминании имени своего возлюбленного она вдруг резко замолчала, лицо ее было бледно. Мать положила ей руку на плечо и примирительным тоном произнесла:
- Вот увидишь, что я права! Так что уж постарайся быть умницей и затмить своим очарованием всех дворцовых болонок, которые так и крутятся возле тебя, так и смотрят, как бы охмурить твоего будущего мужа. А про Лина – забудь! Забудь раз и навсегда. Ты должна это сделать, должна хотя бы ради него же самого. Я уж не говорю о том, что и самой тебе так будет гораздо легче. Быть королевой Левии - великая честь, которую ты заслужила по праву.
- Чем это? – скептически спросила девушка.
Мать возмущенно закатила глаза долу:
- Ты еще спрашиваешь! Нет, ну это невозможно! Я тебе разве не рассказывала, что твоя двоюродная прабабушка была внучкой сестры Илаиды Второй! В тебе течет королевская кровь! И ты не должна об этом забывать ни на минуту! Ты поняла меня? И нечего фыркать! В кого только такая глупая уродилась? Другая бы прыгала сейчас до потолка от счастья…
- Счастья? Жить с нелюбимым человеком до самой смерти, родить от него детей и знать…
Но мать не дала ей договорить:
- Все! Немедленно спать! Слушать не хочу этот подростковый бред! Когда только ты у меня повзрослеешь? Сенат одобрил вашу помолвку! Арк согласен, потому что у него, в отличии от тебя, милая, голова на плечах имеется, а уж твоего согласия, извини, никто и спрашивать не будет. Ты станешь королевой и точка! И еще, уничтожь все письма Лина! Ты не знаешь нравов дворцовой жизни, злопыхатели, а их будет немало, уж поверь моему опыту, рано или поздно сумеют добраться до ваших записочек и тогда вам двоим уж точно не отмыться от грязи, которая рекой польется на ваши глупые головы. Так что не дури! Уничтожь завтра же! А лучше дай мне, я их сама уничтожу. Бери пример с Лина, он оказался гораздо умней тебя. Уехал в Кренландию подальше от сплетен и молчит, надеюсь, вернется не один, а с молодой женой, на радость всем. Подумай об этом хорошенько. И спокойной ночи, дорогая!
Дверь с грохотом закрылась, свет погас.
- Ну вот, не хватало еще папу разбудить, только его нотаций мне и не достает для полного счастья, - с горечью подумала девушка, сложила заветный истрепанный листочек вчетверо, поцеловала и положила в косметичку.
Избавляться от него, как впрочем, и от других писем Лина, она не собиралась, да, на встречу к Арку она пойдет, но отнюдь не для того, чтобы безропотно согласиться на помолвку. Нет, вначале они поговорят. Поговорят серьезно, как истинные друзья. Возможно, король даже и не подозревает о том, что они с Лином уже давно любят друг друга. Ведь их отношения никто никогда не афишировал. Завтра же Луция расскажет ему все! Она должна, обязательно должна это сделать! «А ведь и вправду, - с горячностью подумала девушка, - Наверное, он просто ни о чем не догадывается, вот и согласился на предложение сената. Ведь Лин его лучший друг. И Арк никогда бы не позволил себе перейти ему дорогу, да еще и воспользовавшись при этом своим статусом владыки. Арк благородный молодой человек».
В этом Луция была абсолютно уверена. А то, что сам король влюблен в нее, она даже и в мыслях своих не допускала. Нет, идея помолвки именно с ней, дело рук высшего правительственного совета. Ведь в ее жилах течет королевская кровь! Будь она неладна! Ничего, ничего кроме неприятностей не принесло ей это. Да, Арка просто заставляют поторопиться с рождением наследника. Это же ясно, как божий день. Серьезных причин, чтобы отвергнуть предложения сената у него до сих пор не было. Но завтра она ему все расскажет, и причина появится. А там… Когда мать с отцом больше не будут наседать на нее, она найдет способ связаться со своим возлюбленным, попросит его вернуться, и они уже не будут тянуть со свадьбой. От греха подальше.
Девушка попробовала даже улыбнуться своим радужным мечтаниям о будущей жизни, но что-то глубоко в душе не давало ей этого сделать. Да, Арк благороден, с данным фактом никто не спорит. Но почему она решила, что король поставит дружбу на первый план, отодвинув тем самым свой гражданский долг перед страной, вверенной ему в руки?
Черт! Настроение испортилось вконец. Вот угораздило ее родиться со следами королевской крови! В принципе, существовали еще четыре семьи, чьи отпрыски могли бы в теории занять трон. Но в одной из них не было этих самых отпрысков, во второй единственным наследником был сын, собственно сам Лин. В третьей же семье, претендентка в невесты хоть и имелась, но ей давно перевалило за пятьдесят, так что… жрецы не одобрят. Да и сама Луция вряд ли бы пожелала для Арка подобной престарелой жены. Как жаль, что Веста, в крови которой так же были обнаружены следы королевской крови, страдала психическими расстройствами. А если проще, была совсем слабоумна, а, значит, и она не могла стать королевой Левии… Оставалась только Луция, одна одинешенька. Не понимать этого девушка не могла. Но и найти верное решение в сложившейся драматической ситуации ей тоже не представлялось возможным. Сбежать? Бросить свой богатый и уютный дом, обмануть родителей, взрастивших и воспитавших ее, предать Арка, друга детства, и навсегда распрощаться с любимой родиной? Если бы она была твердо уверена в любви Лина, то, наверное, сделала бы и это, но…
Он ведь пишет, что любит ее! Разве не так? Она в очередной раз перечитала письмо, последнее письмо, пришедшее к ней три месяца назад… Почему, почему он перестал писать ей? Забыл? Или… Девушка судорожно всхлипнула. А если мама права? Если он просто поддался малодушию и решил отсидеться пока в Кренландии? Приедет уже после помолвки, когда невозможно будет что-либо изменить…
«Если твой дочерний и гражданский долг повелевают тебе стать королевой Левии, я не стану принуждать тебя к бесчестью» - эти слова отчего-то больно ранили ее измученную долгой разлукой душу. Разве не означали они то, что Лин смирился с ее потерей? Или…
Внезапно громкий пронзительный крик ночной птицы заставил ее похолодеть от страшного предчувствия. Три месяца молчания! Целых три месяца! Господи, ну не мог он так долго не писать ей! Не мог забыть! Лин прекрасно знает, что Луция только и живет мыслями о нем, и что она наверняка будет страдать без вестей о своем возлюбленном. Не мог он сознательно пойти на то, чтобы причинить ей такую боль. Не мог! Она твердо это знала. А значит…
С ним что-то случилось! Вот что это значит!
Нечаянно взглянув на себя в зеркало, Луция ужаснулась собственному отражению. Лицо осунулось, глаза смотрят почти затравленно, скулы неестественно напряжены. Где та полненькая, пышущая здоровьем, южная роковая красотка, которая так нравилась всем без исключения, и ей самой, кстати, тоже? Мама права. Нужно ложиться спать, все равно она ничего не сможет изменить в судьбе Лина.
Но спать совсем не хотелось. Девушка глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Как когда-то любил говорить ее дед, от расстроенных нервов есть одно проверенное и недорогое средство – работа. Вот именно! Чем без толку ворочаться в постели с бока на бок, уж лучше она займется пока проверкой школьных тетрадей, их уже за два дня немало скопилось.
Луция решительно подошла к столу, достала из ящика увесистую пачку тетрадок и принялась за работу. Если родители узнают, что она все еще продолжает преподавать на безвозмездной основе в вечерней школе для детей заключенных, ей не жить. Показательный благотворительный урок, конечно, приветствовали и они, вместе с другими привилегированными особами, и даже искренне радовались, когда читали хвалебные статьи о своей единственной дочери в местных газетах, но… Благотворительность хороша в меру и лишь для того, чтобы ее заметил свет, не больше. Это было стойкое убеждение Паолы и Сиона Редч, чопорных левийских аристократов, родителей Луции, так гордившихся своим старым, как мир, родством с королевской семьей. Поэтому бедной девушке, которой уже порядком наскучило общество избалованных вниманием и богатством подруг, приближенных ко двору, ничего и не оставалось, кроме как тщательно скрывать свою постыдную работу от лишних глаз.
После обеда, когда домашние отправлялись на дневной отдых, кто вздремнуть, кто почитать книжку, она втайне ото всех, переодевалась в скромный наряд школьной учительницы, заплетала тугую косу, поверх которой накидывала невзрачный ситцевый платочек, и тихонько, так, чтобы прислуга ничего не заметила, выходила из виллы. Направлялась она в «Дом Новой Жизни», так пафосно назывался приют для несчастных детишек, чьи родители, в основном это были беженцы из соседнего недружественного государства Аспии, преступили закон и отбывали исправительный срок в местах довольно-таки отдаленных от столицы. Луция преподавала в начальных классах курс общего развития, и ей очень нравилось общаться с малышами, такими искренними и доверчивыми. К тому же, работа приносила ей долгожданную возможность забыться хотя бы на короткое время от своих невеселых мыслей.
Луция открыла первую тетрадь, взглянула на аккуратно написанные строчки, мельком пробежалась по ним глазами, и размашистым почерком поставила пятерку, потом подумала и добавила « Сильва, я горжусь тобой. Ты молодец!». Она знала, что девочка оценит ее похвалу и будет стараться еще больше.
Раскрыла вторую, принялась внимательно вглядываться в неровный и неразборчивый мальчишеский почерк. Опять двенадцать ошибок! Ну что вот с ним делать, с этим черноглазым маленьким аспийцем? Нет, он не был тупицей, она это чувствовала очень хорошо. Небрежным, рассеянным – да, но отнюдь не глупым. Ну, вот как, как ей найти подход к этому мальчугану? Самое обидное, что поставь она ему сейчас двойку, он даже внимания на нее не обратит, а значит, не будет она ее ставить! «Вот поставлю пятерку!» - девушка сама засмеялась своим мыслям. А что? Стоит попробовать! Поставила пятерку и дописала внизу: «Это тебе за следующее задание, надеюсь, ты не подведешь меня, Рей!». Почему-то ей очень хотелось верить в то, что мальчик, по крайней мере, хотя бы постарается выполнить его должным образом, а она уж специально подберет текст полегче, что-нибудь из первого класса. Никто и не заметит, разве что Сильва, но она девочка умненькая, промолчит…
Луция закрыла тетрадь Рея и вдруг заметила, что из нее торчит уголок какой-то записки. Не удержалась от любопытства, потянула ее к себе и… застыла от жуткого предчувствия надвигающейся катастрофы. Листок, обыкновенный листок, небрежно вырванный из столь же обыкновенной школьной тетради, исписанный какими-то каракулями. Похоже, играли в виселицу. Ничего особенного, но… бумага была не левийского происхождения, листок несомненно вырван из тетради, произведенной в Аспии! Там даже внизу надпись была, подтверждающая это. И все бы ничего, если бы он не был так странно похож на тот, зачитанный до дыр, спокойно лежащий сейчас в ее косметичке. Господи! Сердце девушки бешено забилось. Только не Аспия! Лин!
Не помня себя от страха, она бросилась к косметичке, все еще надеясь, что просто ошиблась! Достала письмо… Нет, к сожалению, она не ошиблась, листы оказались идентичны, а, значит, Лин писал ей из Аспии! Но… Это же вражеская страна!
Самообладание стремительно покидало бедную встревоженную девушку. Если ее возлюбленный там, то… в лучшем случае его схватят и посадят в тюрьму, приняв за шпиона левийского короля, а в худшем… В худшем, его уже нет в живых… Луция буквально почувствовала, как внутри ее тела леденеет кровь, ноги подкашивались…
Ночь она не спала, планы в ее голове сумбурно рождались и умирали, не давая друг другу даже и опериться толком. К рассвету девушка поняла только одно – ей во что бы то ни стало, необходимо немедленно узнать о том, где находится Лин. И она это сделает. Она попросит у Арка очередную отсрочку, да он и сам будет рад ей, пожалуй, и уедет в Кренландию, искать своего жениха. Но об этом никто не должен знать, даже Арк, официально же она отправится в гости к своей бывшей подруге по музыкальному классу, та как раз недавно вышла замуж за кренладца… Только бы король согласился дать ей разрешение на отъезд из страны! А то с родителей станется, они могут и приостановить ей выдачу визы. А пока… парикмахеры, стилисты и проч, проч… Господи, хоть бы сил хватило вытерпеть их причуды! Луция обреченно вздохнула и вышла из спальни.
Глава 3
Солнце садилось в сине-зеленые воды океана, садилось медленно, осторожно, словно принимая слишком горячую ванну. То вдруг казалось, что еще чуть-чуть и пропадут из вида последние ласковые лучи заката, но пройдет совсем немного времени - и ярко блестящая полоска отраженного на воде света снова напомнит о своем величии, заиграет разноцветными искрами в тихом густом вечернем воздухе, да так, что становится больно смотреть. Я стояла на палубе добротного небольшого корабля, с внушаемым оптимизм названием Счастливый, и с упоением любовалась открывшимися передо мной видами незнакомой мне страны. Страны, чей берег уже показался в неясной дымке морского марева, дразня воображение и опьяняя всевозможными грезами. Еще часов пять, шесть и мы будем на месте. Так сказал капитан, и у меня не было оснований ему не верить.
- Черт, не нравится мне этот штиль, мертвый, как будто, боюсь, буря будет, успеть бы пришвартоваться - раздалось где-то за спиной.
Я обернулась на голос. Мимо проходили два пожилых матроса. Глупость какая! Откуда ей взяться, буре этой? Ни ветерка. Море, словно застывшее зеркало. А тишина-то какая! Благодать просто! Вдохнув полной грудью, я ощутила легкую приятную прохладу приближающейся ночи.
Резкий крик чайки вкупе с болтовней недалеких моряков все- таки спугнул мое умиротворенное состояние души и заставил вернуться в каюту.
Спать ложиться я и не планировала даже. Высплюсь по прибытии в прибрежном отеле. Денег у меня достаточно, недаром целых пять лет скрупулёзно со стипендии откладывала на новую жизнь, документы в полном порядке. Никаких проблем с таможней возникнуть не должно, так что… Я посмотрела на чемодан, в котором были упакованы абсолютно новые, купленные перед самым отъездом вещи, и едва удержалась от соблазна подпрыгнуть до потолка, благо они здесь низкие, и закричать от радости. Свобода! Та самая вожделенная новая жизнь! Наконец-то я вырвалась из мрачных стен нашей школы целительства или губительства, как ехидно называли ее нерадивые воспитанники! Больше не будет никаких зубрежек, трактатов на скучные и никому не нужные темы. А самое главное, никаких дурацких колокольных звонов по утрам, заставляющих нас, полусонных, топать на центральный стадион для физических упражнений, целью которых, как сказано в уставе, является укрепление здоровья, жизнелюбия, совершенствования тела и духа, а так же развитие силы воли. Все, теперь-то буду спать, сколько душе угодно. И никакой зарядки! У меня и так здоровое красивое тело, так что мне не нужно ничего усовершенствовать.
Незнакомая, загадочная страна Левия… сколько книг я прочитала о ней! Как-то она меня примет? Впрочем, с рекомендательным письмом, подписанным самим правителем Кренландии, другом, (между прочим, лучшим другом), отца нынешнего молодого правителя Левии, как она меня может принять? Только благодушно. И никак иначе. В этом я была абсолютно уверена. Как вспомню последнюю торжественную линейку по случаю нашего выпуска, так до сих пор слезы умиления и восторга накатываются на глаза. А когда директор объявил мое имя и назвал лучшей ученицей, теперь уже выпускницей, школы, у меня чуть ноги не подкосились от волнения. Да, я знала, конечно, что экзамены сдала на отлично. И на практике в ближайшей деревушке показала себя с лучшей стороны: спасла от смерти одного мальчугана, которому здешние лекари неправильный диагноз поставили. В принципе, была готова к похвале и надеялась на хорошее рекомендательное письмо, которое могло бы облегчить мне получение патента на неплохую должность. Но чтобы меня объявили лучшей? Да еще и снабдили рекомендацией, написанной самим директором и заверенной президентом страны! Такого, конечно, не ожидала. А когда вместе с дипломом и письмом мне вручили еще какой-то свиток, я просто подумала, что это похвальный лист. Так нет же! Директор взял свиток из моих рук и зачитал его при всех. Удивленный гул то ли восхищения, то ли банальной зависти, пронесся по стадиону. Я была словно во сне, не сразу мне удалось осознать, что это меня, Ирену Кеверс, бывшую воспитанницу приюта святого Мориса, приглашает на работу сам король Левии Аркоиналий Второй, да не абы на какую работу, а в качестве лекаря третьего разряда при дворе его величества! Обалдеть можно! Что еще оставалось желать? Карьера моя, похоже, обещала быть головокружительной, ибо начинала я там, где другие заканчивают. И если я приживусь при дворе, а характер у меня мягкий и покладистый, так что приживусь, куда денусь, то… Лет через пять, после окончания патента у меня будет уже первый разряд и открытые дороги в любые медицинские учреждения, как Левии, так и нашей Кренландии. Только выбирай! А я выберу! Открою, например, собственную клинику в курортном городке Мирте на Жемчужном заливе, если к тому времени сумею, конечно, накопить нужную сумму для аренды хотя бы небольшого помещения. А там кто знает, как судьба вывернет? Когда-то, еще в далеком детстве, мне приснился этот залив с огромным белым дворцом, утопающем в зелени роскошного сада. Содержания сна не помню, но знаю одно, в этом дворце хозяйкой была я! Мое скромное положение в обществе не позволит мне, конечно, приобрести подобное имущество, но стать заведующей санаторно-курортного учреждения – это вполне по моим силам. Не сразу естественно, лет так через пятнадцать, двадцать… Эх, мечты, мечты! Знаю, что мечтать вредно, но, Боже мой, как приятно!
Я заставила себя отвлечься от честолюбивых, и скажем так, не совсем скромных, помыслов, достала термос с еще теплым отваром трав, налила себе небольшую чашечку моего любимого мятно-лавандового чая, и только собралась насладиться напитком, как в дверь неожиданно постучались.
Ну кому еще не спится? Недовольная, открыла, даже не спрашивая, кто посмел потревожить мой покой. Что толку? Все равно ведь уже потревожили. В каюту бодренько влетел пожилой пухлый мужчина невысокого роста, но полный, судя по задранному вверх носу, собственного достоинства. Он нагло плюхнулся на мое спальное место, прямо на пододеяльник, схватил из вазочки пару печений и закинув их себе в рот, запоздало извинился:
- Простите за вторжение, но, знаете ли, я тут услышал, что вы, милая девушка, закончили курсы целительства и даже чуть-чуть разбираетесь в медицине.
Я скромно подтвердила его слова:
- Да, вас правильно информировали. Я действительно немного разбираюсь в медицине. У вас что-то болит? Вам нужна помощь целителя?
Он закинул в рот еще одно печенье и скривив губы, то ли тем самым выражая свое недоверие к моим профессиональным достоинствам, то ли просто жуя, скорее последнее, ответил:
- Не то чтобы помощь целителя, у меня есть собственный, отличный специалист, я вам скажу, не чета некоторым, да он совсем не переносит качки, от одного только слова «море» зеленеет, что твой кактус, бедолага, но речь не о нем… Да, меня мучает бессонница, вызванная, как я полагаю, недостатком воздуха в тесной каюте. Прямо не знаю, как быть. Завтра у меня важная встреча с самим королем Аркоиналием, а я не могу заснуть. Не порядок! Милая девушка, может, у вас имеется какое-нибудь волшебное средство, позволившее разрешить мою маленькую проблемку? Буду очень и очень признателен вам.
Я облегченно вздохнула, ну уж снотворного у меня было предостаточно, успокаивающего тоже, да хоть этот чай, что я только что налила в чашку. Но тумана надо бы напустить побольше, а то и не поверит еще. С таким типом людей мне не раз доводилось иметь дело. Я придала своему лицу самое, что ни на есть серьезное выражение и начала маленькую лекцию:
- Рада вам помочь, тем более, что как раз располагаю к этому весьма эффективным средством. Настойка листьев Menthae piperitae среднегорной вкупе с цветами Lav;ndula angustif;lia, собранных в сухую безветренную погоду на третий день новолуния, обладает великолепным успокаивающим и снотворным эффектом. К тому же, оно способствует улучшению работоспособности мозговой деятельности и обладает длинным списком других благоприятно действующих на человеческий организм свойств. Позвольте, я вам налью стаканчик.
- А это не ядовитые растения? Не вызывают аллергии? Я, видите ли, предпочитаю проверенные средства из аптеки. У вас таких нет?
- Это и есть проверенное и безопасное средство. Хотите я и сама немного приму этого напитка? Мне, кстати, тоже не помешает, до утра еще долго, а сна нет, как нет.
Я демонстративно отлила немного чая из кружки в маленькую мензурку и залпом выпила ароматный напиток. Мой гость заинтересованно, но все еще недоверчиво, смотрел на меня, я не ударила в грязь лицом, тут же стала зевать и клонить голову к груди, изображая, будто всеми силами борюсь со сном. Мужчина протянул руку за кружкой и осушил ее одним махом.
- Знакомый вкус, кажется, мой лекарь мне уже прописывал данное лекарство. Недурственно, весьма недурственно, ох, даже небольшой эффект ощущается, ну что же, попробуем заснуть. Благодарю, милая девушка, а теперь позвольте откланяться! Покойной ночи!
Я закрыла за ним дверь, не зная, смеяться или возмущаться. Это и называется признательность? Нет, ну наглость! Вообще-то эти травки денег стоят, а он явно не бедняк, чтобы претендовать на благотворительность. Все ясно, очередной халявщик. Чтоб он проспал прибытие! Я хихикнула, представляя себе, как этот колобок в спешке собирает вещи под пристальным недовольным взглядом таможенников. Эх, злая я что-то стала в последнее время. Ну что мне чашки чая жалко, что ли?
А дальше, я нечаянно прилегла на подушку, и вопреки своим первоначальным намерениям, все-таки задремала. Разбудила меня отчаянная качка, завывание ветра и почти нечеловеческие вопли, доносящиеся откуда-то сверху. Что это? Мы попали в шторм?
«Спокойно, главное, не паниковать! Берег где-то рядом, капитан человек надежный, опытный. Все будет хорошо», - успокаивала я себя, как могла. Сердце же не слушало голоса разума и билось, словно сумасшедшее. Подавив волнение, схватила сумку с документами и чемодан, попыталась открыть дверь… Нет, только не это! Дверь приоткрылась сантиметров на двадцать, не больше, а дальше ни в какую. Заклинило, кажется. Если я сама еще пролезу, благо талия осиная, сумку с документами тоже как-нибудь пропихну, а вот с чемоданом, похоже, придется расстаться. А ну и ладно! Да и вообще, все обойдется, буря вскоре закончится. Даже если сейчас начнется эвакуация пассажиров, ничего страшного, потом вернусь за вещами, риск, конечно, что поклажа потеряется, существует, но я упертая, найду. Бросила чемодан и кое-как протиснулась в дверь. Коридор был пуст. От этой зловещей пустоты у меня мурашки пробежались по спине. Стрелой пронеслась к лестнице, поднялась вверх, на палубу, и буквально оцепенела, увидев, представшую перед моими глазами картину.
Еще бы! Темнотище кругом! Только на небе беспрестанно вспыхивают ярко-фиолетовые молнии и тут же отступают под оглушительный рев волн и угрожающее ворчание грома. Неожиданно сильный толчок заставил меня схватиться за перила, снова раздались нечеловеческие истеричные вопли. Кажется, мужские. Резкий треск сломанной древесины (неужели надломилась мачта?) вывел меня из оцепенения. Спасаться! Корабль вот-вот утонет, это становилось с каждой минутой все очевиднее и очевиднее.
Крепко зажав в руке сумку с деньгами и документами, ринулась к небольшой кучке матросов, стоявших у импровизированного трапа.
- Женщины, дети остались? На шлюпку, быстрей! – хладнокровно командовал эвакуацией капитан. – два места! Давайте, гражданочка, смелее! Позвольте Вам помочь. Так, осторожней.
Я, словно в полусонном состоянии наблюдала, как семидесятилетняя бабулька бодренько занимает свободное местечко на лодке. Никогда бы не подумала, что в таком возрасте люди могут быть столь ловкими. Похоже, она и не сомневается в своем спасении. Не то, что я, маловерная…
- Девушка, что же Вы стоите? Быстрее, быстрее, дорога каждая секунда, - обратился ко мне капитан.
Нервно вздрогнув, я уже собралась сделать шаг по направлению к спасительной шлюпке, но не тут-то было! Неожиданно меня бесцеремонно отодвинули в сторону. И не успела я еще сообразить, в чем, собственно, дело, как раздался истошно-визгливый голос моего вчерашнего пациента.
- Я! Я должен занять это место! Я особо важное государственное лицо, на сегодня у меня запланирована аудиенция с самим королем Левии! Дело чрезвычайной важности и секретности! Вам всем не поздоровится, если со мной хоть что-то случится! Повторяю: я особо важное государственное лицо!
- Простите, но на шлюпку пройдет девушка. Ну где же Вы? Что Вы все копаетесь? Быстрее, быстрее! – в голосе капитана уже звучало едва скрываемое раздражение. – А Вы, не волнуйтесь, гражданин, вам найдется местечко на служебной лодке, пойдете вместе с командой. Вот, наденьте пока спасательный жилет! Сами же виноваты, что так поздно подошли, долго собирались.
- Это все она! Она виновата! – выпучив глаза и показывая на меня своим пухлым маленьким пальчиком, продолжал вопить колобок. – Она специально опоила меня снотворным, видимо, для того, чтобы сорвать аудиенцию с королем! Она шпионка! Арестуйте ее немедленно.
И пока одинаково ошеломленные, я и капитан, пытались понять и переварить смысл данного обвинения, колобок с ловкостью обезьяны перебрался на МОЁ законное месте в шлюпке.
Впрочем, обижаться на человека, явно находившегося в состоянии аффекта, я не собиралась, да и эвакуация в компании моряков меня даже больше устраивала. Люди они все бывалые, сильные, опытные. Если что, помогут, спасут. А вот корабль жалко! Хороший корабль! Может, все еще обойдется?
Я с надеждой посмотрела в хмурое лицо капитана, собираясь задать ему этот вопрос. Но, увы, дальше Фортуна вдруг повернулась ко мне задом, вернее, наоборот, я к ней, так как получила от нее увесистый пендель, причем, буквально в прямом смысле. Резкий очередной крен корабля сорвал с цепи огромный ящик с инструментами, который направился отчего-то прямиком ко мне.
- Берегись! – раздалось со всех сторон.
Я оценила ситуацию, но вместо того, чтобы побыстрее отскочить куда-нибудь в сторонку, шустро подпрыгнула вверх и… оказалась прямо на несущемся в море деревянном ящике. Громкий треск, падение… прощай моя драгоценная сумочка с документами и деньгами, которая буквально выскользнула у меня из рук и почила на дне моря. Здравствуй, водичка, теплая, грязная, бурлящая водичка, в коей мне волей-неволей пришлось очутиться.
От испуга и неожиданности я даже и не пыталась вернуться на корабль, а стала отчаянно грести руками и ногами, для того, чтобы только удержаться на воде. Куда я плыла, мне было неведомо, волны поминутно, не давая толком опомниться, накатывали на меня, заставляя нырять в них с головой снова и снова. Но, видимо, недаром в академии я никогда не пропускала уроки плавания, не то, что мои одногруппницы. На воде я держалась неплохо и сдаваться без боя тоже не собиралась, поэтому, как только увидела впереди меня плывущую, по всем законам шторма, к берегу, широкую доску, которая хотя бы теоретически могла бы стать моим спасительным средством, я не преминула ее догнать и попытать свое счастье. Догнала! Оседлала! Слава Богу, я легкая, доска послужила мне неким безопасным островком, на котором я смогла немного передохнуть. В темноте трудно было определить, в какой стороне находится берег, но я твердо знала, что доску волны в конечном итоге все равно выбросят на сушу и поэтому не предпринимала никаких попыток к управлению своим, не внушающим особого доверия плавсредством. Внезапно я больно стукнулась животом обо что-то жесткое, руки снова предательски разжались, но… к своему изумлению, едва соскользнув с доски, я нащупала под собой песок! Ура! Судьба все-таки сжалилась надо мной и не позволила мне погибнуть в самом расцвете лет. Следующая волна снова чуть не снесла меня обратно в море, но я уже пришла в себя, собралась с силами, последними, надо думать, силами, и сумела-таки отползти вглубь берега. Господи! Вот ужас-то какой! Кому рассказать и не поверят еще.
4 глава
Случайно заметив свое отражение в зеркале, Арк выругался: «Черт! Забыл побриться!» Взглянул на часы, стрелки показывали без пяти двенадцать. Теперь уже точно не успеет. Ничего, Луция простит ему этот неряшливый вид, она всегда его прощает или притворяется, что прощает. А, впрочем, легко прощать того, кто тебе безразличен, это он и сам знал по собственному опыту.
В кабинет постучали. Арк поспешил открыть дверь. Едва взглянув на девушку, удивленно спросил:
- Что-то случилось? Луция, что с тобой?
Сегодня она была совсем не похожа на ту простую и доверчивую девчушку, которой они с Линой так любили командовать, бессовестно пользуясь своим положением старших товарищей. Сегодня ее было не узнать, перед ним стояла красивая черноволосая светская дама в тщательно подобранном дорогом наряде, которая открыто и смело смотрела на него. В ее огромных карих глазах читался вызов. Не без смущения король отметил про себя, что сенат прав, Луция как никто другой подходит на роль королевы. Но вовремя подавил в себе провокационные мысли и повторил свой вопрос:
- Луция, я не узнаю тебя сегодня, что произошло?
Она судорожно вздохнула, невольно выдав свое волнение, но тут же, поборов страх, четко и громко ответила:
- Арк, я пришла серьезно поговорить с тобой.
- Да, нам нужно назначить дату помолвки, совет торопит, будь он не ладен.
- Арк, с помолвкой можно и подождать. И нужно. Собственно я и пришла сюда для того, чтобы попросить отсрочки, в связи с тем, что мне необходимо ненадолго уехать из страны!
- Тааак… Ну и куда же ты собралась, если не секрет?
Удивлению короля не было предела. Она не просто изменилась, она, судя по всему, наконец-то решилась проявить характер. Что ж, это хорошо, значит, пришло время расставить все точки над и.
Отчего-то на душе Арка стало чуть ли не радостно, лгать и лицемерить, говоря по чести, им обоим изрядно надоело.
Они присели на небольшой кожаный диванчик, Луция заметно нервничала и постоянно теребила бант на левом рукаве платья. Молодой человек чуть усмехнулся и взял девичью тонкую ручку в свою. Она с благодарностью взглянула на него… Как же она волнуется! Арку даже на мгновение показалось, что вот-вот и железная маска спадет с лица подруги, но нет, плотно сжатые губы все так же говорили о ее серьезном настрое на разговор.
Он повторил свой вопрос.
Девушка смело взглянула на него и отчетливо произнесла:
- В Кренландию. К подружке, у нее скоро день рождения.
Молодой человек ушам своим не поверил и переспросил:
- К подружке? Или все-таки поговорим откровенно? Мне казалось, что ты пришла сюда не для того, чтобы потчевать меня сказками.
- Арк, неважно, к кому и зачем я еду. Я уезжаю, это уже решено.
- Луция, ответь мне на один вопрос, только честно, хорошо?
Она почти испуганно взглянула на него и промолчала. Но Арк не отступал:
- Ты получила известие от Лина? Не так ли?
Девушка опустила голову и тихо произнесла:
- Нет, если бы… Он уже три месяца, как не пишет мне.
- И мне тоже… Ты едешь, чтобы начать его поиски? Или?
Он выпустил ее руку, встал, подошел к окну и , обернувшись к собеседнице, докончил фразу:
- Или вы вдвоем решили попросту сбежать из страны? А, Луция?
Она тоже встала, подошла к нему вплотную, с какой-то грустью взглянула ему прямо в глаза, тяжело вздохнула и ответила:
- Арк, ты хорошо знаешь и меня, и Лина. Неужели ты думаешь, что мы способны на предательство?
Он не отвел взгляда:
- Вы любите друг друга, не так ли?
- Так… Но, Арк, пойми…
Он не дал ей договорить:
- Ничего я не хочу понимать! Надоело! Луция! В конце-то концов, ты не обязана выходить за меня замуж!
Луция робко возразила:
- Ты ошибаешься, совет так решил, мои родители опять же…
- При чем здесь совет и твои родители? Луция! Да брось ты! Ты не любишь меня, я не люблю тебя…
И замолчал, увидев на глазах девушки слезы. Она не сумев справиться с волнением, сбросила, наконец с себя маску равнодушия, так мешавшую их откровенному разговору, и горячо зашептала:
- Арк, ты действительно ошибаешься, мы с Лином очень и очень любим тебя, но только…
- Как друзья, я понял, - перебил он ее. – Что ж, положа руку на сердце, и я испытываю к вам те же чувства. Ну, значит, так тому и быть. Не будет никакой помолвки.
- Но…
- А что но? Луция! Если подумать, остаются еще две претендентки на роль королевы.
Девушка невольно фыркнула в ответ:
- Скажешь тоже. Претендентки… Одной под пятьдесят, а вторая… Арк, но она же дурочка!
- Тем лучше для меня.
- А дети? Ваши будущие дети? Арк, ты подумал о них?
- Нет, и не собираюсь. И вообще, закрыли эту тему. Как-нибудь сам разберусь с этим. Давай лучше поговорим о твоей поездке. Молчание Лина тревожит и меня. Только, Луция! Лучше тебе никуда не ехать!
- Почему?
Арк нервно вздохнул:
- В Кренландии пропала моя сестра Астеллия, в Кренландии умерла мать Лина, кстати, ее тело так и не найдено до сих пор, в Кренландию уехал сам Линоинарий и тоже пропал, а теперь еще и ты туда собралась…
- Арк… - доверительным тоном обратилась она к мужчине. – Ты действительно не обидишься на меня, если я не стану твоей женой?
- Я же уже сказал.
Он устало улыбнулся и обнял девушку за плечи, совсем по дружески. На душе и правда стало легче. Значит, правильное решение он выбрал, единственно правильное.
Но Луция не улыбнулась в ответ, ее лицо по-прежнему было напряжено и серьезно, она порылась в сумочке и достала оттуда небольшую школьную тетрадку, в которую был вложен маленький конвертик. Несмело посмотрела на своего уже бывшего жениха и сказала:
- Арк, ты знаешь, я провожу уроки в приютской школе для детей арестантов.
- Да, да, ты у нас не сидишь без дела, о твоей волонтерской деятельности во дворе уже легенды ходят, честное слово, ты молодчина.
- Да, ладно тебе, - смущенно перебила его она. – Я не об этом вообще-то. Дело вот в чем… Арк, мне кажется, Лин обманывает меня…
- Что?!
- Его последнее письмо… Арк, он пишет, что в Кренландии, что вышел на след твоей пропавшей сестренки, но… у меня есть все основания ему не верить.
Арк заинтересованно взглянул на нее, она продолжила:
- Его письма… Он ведь часто писал мне, Арк, - при этих словах она покраснела. – Но вот сам посмотри. Бумага на которой писались все письма, была одна и та же, дорогая, хорошего качества, явно кренландского происхождения. А последнее его письмо…
- Покажи!
Молодой король уже протянул руку за листом бумаги, намериваясь сам убедиться в том, о чем ему толковала Луция, но та не спешила отдавать его.
- Да не буду я читать, не волнуйся, просто посмотрю на бумагу, - поспешил успокоить ее Арк.
- Подожди! Мне нужно тебе кое-что объяснить. Дело вот в чем, у нас в школе есть один ученик, он из Аспии. Хороший мальчишка, , между прочим… Вот посмотри на этот листок, он случайно попал в его тетрадку. Эта бумага произведена в Аспии. А теперь, вот…
Она извлекла из тетради листок с каракулями Рея, отдала его Арку, а после, чуть помедлив и заметно покраснев, и само письмо…
Сходство было поразительным! Да никаких сомнений не оставалось, что Лин писал свое послание любимой на тетрадном листе аспийского производства. Арк вздрогнул. Но тогда…
- Может, конечно, просто случайно аспийская тетрадь под рукой оказалась, - робко предположила девушка.
Но судя по тому, что в ее глазах читались отчаяние и страх, она и сама не верила в сказанное. Следующие ее слова только подтверждали это:
- Если его схватят, то убьют, Арк! Или уже убили…
Арк достал из письменного стола последнее письмо друга. Та же бумага! Он подошел к застывшей посреди кабинета, словно мраморное изваяние, Луции, заставил ее присесть и приказным тоном заявил:
- Ты никуда не поедешь! Это раз. Два – отставить панику! Лина я хорошо знаю, он человек осторожный, если следы моей несчастной сестренки ведут в Аспию, этот сорви-голова, конечно, может и туда сунуться, но схватить его, не схватят. Луция, милая моя, ну нельзя же так недооценивать своего возлюбленного! Вот увидишь, скоро он сам объявится.
- А если нет? – со слезами на глазах спросила девушка.
- А если нет, я сам займусь его поисками. Сам! Ты поняла? Даже не суйся в это дело!
- Но я только в Кренландию, поговорю с нужными людьми, которые знают Лина. Отец той девушки, у меня ведь и правда там подруга, он как раз служит в…
- Никуда ты не поедешь! – Раздраженно перебил ее Арк. - Сегодня вечером из Кренландии прибывает корабль , на нем едет господин Свитс, дипломат, он должен располагать кое-какими сведениями по этому вопросу. Сначала поговорим с ним.
- Да что может знать дипломат?! – недоверчиво возразила она на это.
- Многое. Этот человек в свое время занимался расследованием причин гибели Удачливого. А значит, Лин с ним точно встречался. Он ведь и вправду еще верит в то, что Астеллия жива…
– И я в этом с ним полностью солидарна, ведь все-таки не обычный ребенок пропал, а принцесса! Ну не могла же она исчезнуть бесследно! Детских трупов не было обнаружено. Ни одного! А значит, она не погибла при пожаре, а была среди тех, кто пересел в спасательные шлюпки! Всего было семь лодок, и только две из них, судя по отчету, не доплыли до берегов Кренландии! Так что надежда действительно есть! Господи, Арк, Астеллия же совсем малышка была, может, ее не узнали, не поверили в то, что она принцесса, отправили в приют или в семью какую. Ну правда, Арк! Такое возможно, очень даже!
- Я смотрю, тебя Лин во все подробности посвятил. Может, все же дашь почитать письмо? Вдруг там что-то важное между строк спрятано. Ты могла и не понять. А мы с ним часто подобными приемами пользовались. И перестань уже стесняться меня, Луция! Поверь, я безумно рад, что мы можем остаться просто друзьями, хорошими друзьями. Просто камень с плеч упал. Ведь, если честно, в последнее время из-за нашей с тобой помолвки Лин стал избегать встреч со мной, перестал доверять, да и письма его изменились. Луция! Это важно, пойми. Когда же он узнает, что я двумя руками за ваш брак, он, возможно, сможет связаться со мной. А обо мне даже не беспокойтесь, уж я-то сумею устроить свою семейную жизнь.
Девушка тяжело вздохнула, но согласилась:
- Хорошо, читай. И… прости нас, Арк, пожалуйста…
За что он должен был простить своих друзей, молодой король понял почти сразу. Нет, его надежды отыскать в послании скрытый шифр, увы, не оправдались, но тон письма не оставлял сомнений в том, что Лин и Луция не просто горячо любили друг друга, а уже давно стали любовниками. Неожиданно! Впрочем, так даже легче, вопрос о помолвке закрыт раз и навсегда. Дурочка Веста, так дурочка Веста. Ничего, найдет себе какую-нибудь любовницу для проведения досуга. А дети? Но ведь все остальные члены семьи этой носительницы королевской крови абсолютно здоровы, так что и их дети могут родиться безо всяких изъянов. Ведь возможно же такое? Да почти наверняка. В конце-то концов, в этом деле разумнее всего положиться на волю божью…
Прочитав письмо, Арк еще раз внимательно осмотрел листок. На уголке чернел след от копоти. Жег костер? Топил печку? В Кренландии? В этом богатом цивилизованном туристическом раю?! Быть того не могло. Он подошел к скромно сидевшей на диванчике девушке и поделился с ней своими опасениями:
- Пятнышко от копоти явно подтверждает нашу с тобой догадку. Он где-то там, где приходится самому готовить пищу, причем на костре или в печи.
Луция не удержалась от испуганного крика. Арк успокаивающе обнял ее и тихо сказал:
- Вот что мы должны сделать. Ты, конечно, никуда не едешь…
- Но…
- Не едешь. В этом нет абсолютно никакого смысла. Я предлагаю вот что. Нужно связаться с Фирсом, он курирует аспийскую границу, общается с перебежчиками оттуда. И теоретически может быть нам полезен. А ты постарайся поговорить по душам с кем-нибудь из своих учеников, вдруг кто еще поддерживает старые связи со своими родственниками или друзьями. Они же все из Аспии? Есть такие, кому бы ты могла верить?
- Да, конечно. Да тот же Рей. Он отличный парень. Но чем он нам может помочь?
- Вот чем. Беженцы из Аспии в основном прибывают в нашу страну водным путем. Мы уже хорошо знаем места возможных пересечений границы. Их немного, всего три и друг от друга они так же недалеко. Думаю, нужно направить туда своего человека, сегодня же займусь его поиском, а мальчишка поедет с ним…
Луция снова перебила его:
- Ты хочешь снова отправить Рея в этот ад? Он и так настрадался за свою жизнь. Не стоит этого делать. А потом, какой из ребенка шпион?
Арк успокоил ее:
- Ни о каком шпионаже речь не идет. И в Аспию он, конечно, не поедет. Просто мальчик будет присутствовать при задержании беглецов, может, кого узнает из своих, может, просто подружится с кем. Деньги нужны всем, Луция. Мы завербуем шпиона среди аспийцев. Тот поможет нашему человеку разыскать Лина. Мы свяжемся с ним… Понимаю, что план еще очень сырой. Но на месте сориентируемся. Да и Фирс поможет, он гениальный стратег. Да. Фирс обязательно придумает что-нибудь дельное, вот увидишь!
Луция нервно прикусила губу и молчала, обдумывая про себя что-то. Потом решительно встала с дивана и заявила:
- На границу поеду я с Реем! Ты прав. Там сориентируемся. Если что, за аспийку я вполне сойду. Такая же черноволосая и черноглазая, а Рея представлю своим сыном…
- Не вздумай даже! Этого я никогда не допущу! Да и Лин не простит мне, если с тобой что-то случится. Все! Давай успокоимся и перестанем паниковать. Сегодня вечером у меня встреча с дипломатом из Кренландии. Сначала поговорю с ним. Может, он что-то знает. А если нет, то… действуем через Фирса. Не волнуйся, найдем мы нашего бродягу!
- Спасибо, Арк!
- Не за что пока. Да, еще одна просьба! Сегодня с минуты на минуту во дворец должна прибыть новая помощница лекаря. Надо бы встретить, разместить…
Луция недовольно поморщилась:
- Арк, прости меня, конечно. Но я как-то не расположена сейчас к светским беседам и формальностям. Ну что ее, встретить некому? Давай лучше Феора этим займется? А я пока отыщу Рея. Ладно? Простишь?
Арк внимательно посмотрел на нее и напрямую спросил:
- Все-таки задумала сбежать? Не надейся! Я тот час же отдам приказ о том, чтобы тебя не выпускали из страны.
- Деспот!
- Да, я такой, - с усмешкой ответил он на обвинение и поцеловав девушку на прощание, добавил. – Ладно, Феора так Феора. А ты беги, найди этого мальчугана, ехать с ним я тебе, так и быть, разрешу, поживете в приграничном лагере у Фирса. Но надзор за тобой будет строгий, уж поверь мне, девочка.
Но она уже не слушала его, хлопнула закрывшаяся дверь…
5 глава
Спаслась! Безумная радость отчего-то овладела мной, несмотря на плачевное, в общем-то, положение, в котором я оказалась. В чужой стране, без денег, без документов, совершенно одна, в единственном изрядно потрепанном летнем платьице… Но ничего, ничего! Левия цивилизованная страна, как-нибудь, но доберусь до нашего консульства, а там мне восстановят документы, и все будет хорошо!
А пока согреться бы! Холодно ужасно! Даром, что лето, ветер ледяной просто, да и сильный к тому же. Солнце еще не взошло, на него уповать пока не приходится, а промокла я не слабо, что уж тут говорить, даже не до нитки, до костей, пожалуй. Зубы вон как чечетку отплясывают, того и гляди, язык прикушу. Так, спокойствие, только спокойствие! Нужно снять одежду, выжать ее хорошенько и снова надеть, читала в книжках, это помогает быстрее ее высушить, а следовательно и согреться. А дальше вперед! На поиски людей. Должны же они тут быть! В Левии все побережье хорошо освоено и активно эксплуатируется туристами, курортные города отстоят друг от друга не больше чем на тридцать, сорок километров. Пляжи, в основном, оборудованы, «диких» почти и не существует, так, одно название. А вдоль всей кромки моря, что в моем теперешнем положении не может не радовать, тянется тропа «здоровья», по которой вечно снуют неугомонные путешественники. Домов отдыха, отелей, ресторанов по обе стороны этой тропы полно, и не сосчитать, на любой вкус и кошелек. Все это я точно знала, листала книгу с проспектами левийских курортов. Так что осталось мне только найти ее, тропку эту, будь она не ладна… Так… Стоп! Внезапное предчувствие катастрофы ввергло меня в состояние ступора. Левийские курорты! В Левии нет песчаных пляжей! Совсем! Ни одного! Только галечные, а вокруг меня всюду был песок, и он не был похож на привозной, отнюдь… А это значит… Черт! Вот ведь попала! Это значит только одно! Я в Аспии! Государстве-изгое, граничащем с Левией на севере от страны. Только не это! Аспия – та еще страна, в ней законы соблюдаются лишь отчасти. Хотя… Что я такое говорю? Нет там никаких законов! Вообще! Разве что один «Кто сильнее, тот и прав». Самое настоящее бандитское государство, от которого уже давно отвернулся весь цивилизованный мир. Так, спокойно! Только не паниковать! Вспоминаем историю, кажется, я что-то читала об обычаях и нравах аспийского народа…
Как назло в голову ничего не лезло. Да и как тут вспоминать, когда дрожь сотрясает все тело, и похоже, уже не только от холода, желудок подозрительно ноет, ноги буквально отказываются стоять, а уж идти и подавно. Босиком, по мокрому холодному песку, усеянному колкими ракушками и водорослями, да еще и в полной темноте – удовольствие, мягко говоря, сомнительное… Ничего, рассвет уже скоро, дождь прекратился, день, судя по всему, обещает быть теплым, если не жарким, потерплю как-нибудь. Я сняла платье, как следует, выжала его, снова надела, вопреки ожиданиям, теплее не стало. Сделала несколько приседаний и… чуть не грохнулась в обморок от изнеможения. Нет… придется все-таки искать людей и просить их о помощи, благо еще, что язык в Аспии, тот же, что и в Левии. А левийский язык я знаю на отлично, в приюте, где прошло мое детство у нас работала нянечкой старушка левийка, которая меня и обучила ему. Вздохнув, я медленно пошла в сторону небольшой горы, уже видневшейся сквозь предутренний туман. Шла долго, ноги жутко болели и наводили на мысль, что все-таки я умудрилась их где-то поранить. Хотя было бы странно, если б этого не случилось. Наконец, у самого края неба показалась небольшая полоска света, свидетельствующая о том, что новый день вот-вот наступит. Что ж, хорошо, согреюсь, по крайней мере. Ускорила шаг, кое-как протиснулась сквозь какие-то колючие кустарники, платье, похоже, восстановлению не подлежит… Вдруг прямо перед моим носом возник небольшой фургон, в таких обычно цыгане или бродячие артисты по миру передвигаются. А сбоку от него на перекладине висело самое, что ни на есть настоящее шерстяное одеяло! Зачем его тут повесили, и кто это сделал, мне не было интересно, но шанс согреться я упускать не стала. Осторожно подкралась к фургону, ловко подхватила одеяльце и пустилась бежать со всех ног, не разбирая особо дороги. На мое счастье я быстро добежала до какого-то лесочка и поспешила укрыться в нем. Лес, похоже, был необитаем, да и вообще признаков существования в этой местности людей не наблюдалось, разве что фургон, да и тот без лошадей… Оглянулась, погони за мной не было. Это позволило мне немного расслабиться. Я укрылась с головой одеялом, присела на пенечек, и буквально разомлела от первых согревающих лучиков солнышка. Чуть не заснула. Но вовремя вспомнила, что нужно найти воду и желательно еды. Прислушалась… О, чудо! Кажется, мне начинает везти, совсем рядом отчетливо послышалось журчание родника. Я вскочила и, как была, укутанная словно мумия в одеяло, направилась на звук. Вода! Чистая, вкусная и ничего что холодная, авось, не заболею. Напилась вдоволь, села на поломанный ветром ствол осины и предалась раздумьям.
Чем больше я вспоминала уроки истории, тем отвратительней становилось у меня на душе. Король Аспии, идолопоклонник, фанатик, буквально помешанный на строительстве различных монастырей и приютов для заблудших душ. Помню, узнав об этом, пришла в замешательство, мол, за что же его тогда ненавидит весь мир, подумаешь, обыкновенный фанатик. Но потом узнала, что и монастыри, и приюты на самом деле – рабские колонии. Попав туда однажды, шанса спастись у несчастных монахов, а по сути, пленников не было. Местное население, кто поумнее и почеловечнее, стремилось сбежать из страны, где у людей не было никаких свобод и гарантий, так как правительство Аспии закрывало глаза на преступления, творящиеся на своей территории. Нравы остальных были свободны и лишены такой ненужной и неудобной субстанции, как мораль. Института брака и того не существовало, каждый был сам за себя. Воровство процветало повсеместно и не считалось зазорным, на убийства тоже закрывали глаза. Как такое государство вообще выжило и не истребило самого себя, оставалось для всех загадкой. Видимо, это произошло не без участия монастырских общин, обеспечивающих продовольствием и необходимыми предметами быта местное население.
Итак, что мы имеем? Я без документов, консульства нашей страны в Аспии нет уже лет двадцать, а значит, что как только меня обнаружат, то сошлют в монастырь, в вечное рабство, якобы на исправительные и богоугодные работы, целью которых является очищение души несчастного грешника… Нет уж! Перспектива та еще! И она меня не устраивает, совсем не устраивает! Но… что делать? Судорожно отгоняя малодушные приступы паники, я все-таки пришла к выводу, что показываться на люди мне нельзя ни в коем случае, а нужно незаметно подобраться к границе Левии. Это очевидно. Там меня, конечно, схватят и арестуют, но в Левии у меня есть шанс доказать свое истинное происхождение, и я им не премину воспользоваться. Но как пересечь границу? По суше? Боюсь, невозможно, читала, что по всей линии границы в Аспии вырыт огромный ров, и через каждые двести-триста метров стоит дозорный, следящий в основном за тем, чтобы аспийцы не сбегали из страны. Граница-то в принципе небольшая, всего сто тридцать шесть километров, дальше страна омывается морем с двух сторон, но… Да, невозможно. Остается одно – плыть! Приступ дрожи снова напал на меня, как только я поняла, что это неизбежно – строить плот и попытаться незаметно перебраться в Левию морским путем. Нет! Не хочу! Кажется, я разлюбила море! Совсем! Я даже ванну теперь не хочу принимать! Не хочу!
Боль в ногах стала совсем не выносима, я опустила взгляд и чертыхнулась. Ступни все к крови! Срочно нужно искать хотя бы подорожник, чтобы остановить кровь и тысячелистник для обеззараживания ран. Но делать этого не хотелось. Паника все-таки подступила, вместе с апатией и отчаянием. Сколько я проревела, сидя у мирно журчащего приветливого ручейка, не знаю, но веселый мужской голос, внезапно прозвучавший у меня за спиной, чуть не свалил меня в обморок. Так я испугалась!
- О, знакомое одеяльце! Ловко ты его у меня стырила, но… увы, неудачно. Отдашь или выкупать будешь? Если чего дельное предложишь, то могу и подарить.
Господи, кажется, он не страж порядка, да и, судя по тону голоса, не злой вовсе. Я осторожно подняла на него взгляд, парню лет двадцать пять, за собой явно не следит, но симпатичный, лицо загорелое, глаза веселые, руки все стерты мозолями и царапинами. Работяга, похоже. Скинула одеяло. Что уж теперь, раз попалась? Подала ему. Он усмехнулся, оценивающе оглядел меня с ног до головы. Видимо, выглядела я в тот момент совсем уж плачевно, так как парень приблизился ко мне вплотную и, минуты не продержав в руках вновь обретенное одеяльце , тот час же снова накинул его мне на плечи со словами:
- Ладно уж, погрейся еще. Ты кто и как в наши края умудрилась попасть? Вижу, что не местная. Эй, ты меня понимаешь хоть?
Что-то было в этом незнакомце, располагающее к нему. Я решила довериться и ответила честно:
- Меня Ирэна зовут, я из Кренландии, плыла в Левию, но наш корабль попал в шторм и меня нечаянно выбросило за борт без денег, без документов. Как-то так. Чудом каким-то спаслась. Понимаю, что не поверишь…
Молодой человек присел рядом со мной и сочувственно произнес:
- Да не, отчего не верить? Штормило сегодня ночью изрядно. Говорят к берегу шлюпку поломанную прибило, несколько трупов нашли уже. Так что верить-то верю. Тем более на кренландку-то ты похожа, такая же худосочная, жуть смотреть, и волосы бесцветные, не то, что у наших. Вот не обижайся только, но вы там на севере страшные какие-то, не живые что ли, на наших баб любо-дорого взглянуть – пышные, грудастые, есть за что взяться, волосы чернее ночи, глаза жгучие, карие, что твой агат, а характер… только держись, если что и прибить могут, но и зацеловать, заласкать мастерицы. Вот это я понимаю, красота! А вы… тьфу, ну чисто поганки бледные, в подвалах, что ли вас там, в Кренландии, держат? Нет, правда!
Н-да, а паренек-то с этикетом не знаком, похоже… Ну ладно, страшная, так страшная, еще лучше, никто приставать не будет. Ответила:
- Да нет, не держат нас в подвалах, не волнуйся. Что не нравлюсь, извини, родилась такой. Ты мне лучше скажи, как мне в Левию попасть, ну или в Кренландию, да хоть куда угодно, только, чтобы в цивилизованную страну.
- Ой, какие мы обидчивые! А спеси-то! В варварскую страну, значит, попала? К дикарям? Ну что ж, девочка, так и есть. Не повезло тебе. Без документов ты быстро в руки шакалов попадешь, да еще и с такой внешностью, обвинят тебя в шпионаже и, либо сразу казнят, это в лучшем случае, либо в монашки остригут.
Видя, что я испугалась не на шутку, он вдруг расхохотался. Мне его смех был и непонятен, и неприятен. Да и устала я очень, чтобы с сумасшедшими варварами разговаривать без дела. Скинула снова одеяло, бросила ему, встала, сделала несколько шагов и не удержалась от стона. Нет! Идти просто невозможно, ноги, кажется, опухать начали.
Парень отсмеялся, ловко поймал одеяло и примирительно сказал:
- Да не боись, придумаем что-нибудь. Твое счастье, что я тебе повстречался. Кстати меня Плиний зовут. Пойдем со мной. Хотя… Куда тебе идти? Так и быть, ко мне на ручки иди, солнышко мое. Ну что шарахаешься? Ну извини, одежда немного грязноватая, да и парфюмом я не пользуюсь, но, боюсь, выхода у тебя нет. Так что смирись, птичка, раз в силки попалась.
А я что? Поняла, что он прав, смирилась. Принес он меня в тот самый фургон, что мне так неожиданно повстречался по дороге к роднику. Тогда я подумала, что он буквально на видном месте расположен, удивилась еще, а теперь поняла, оглядевшись как следует, нет, это просто я так умудрилась незаметно сквозь густую завесу кустов просочиться. А фургончик-то хорошо от постороннего взгляда спрятан, ну и славненько, мне бы поспать немного, поесть не мешало б… Но это уже все от Плиния зависит.
Лежа на соломенной подстилке, я молча рассматривала своего нового знакомого. Нет, не работяга он. А что на руках кожа содрана… Так на костяшкам она и содрана. Помню, в детстве меня мальчишка один драться учил, так вот, после нескольких неумелых и нерасторопных ударов по доске, она у нас условным противником была, руки мои выглядели не лучше, чем у Плиния… Разбойник он. А я, кажется, влипла. Бежать мне надо. Вот ночь настанет, боль в ногах утихнет, так сразу и сбегу. Нет у меня другого выхода. Осторожно спросила:
- Плиний, а ты чем занимаешься? В фургоне, словно бродячий артист, обитаешь, но на артиста не похож вовсе. Я всю голову себе сломала. Кто ты?
Он удивленно посмотрел на меня, скорчил обиженную рожицу и наигранно постановочным голосом возмутился:
- Как не похож? Совсем не похож? Да я… Да я… же знаменитый трагик Аспии, за мной поклонницы толпами бегают. Вот и приходится от них в лесу прятаться… Врешь ты все! Как это не похож? Я и не похож!
- Плиний, мне не до шуток вообще-то, - попыталась я его образумить.
- А я, по-твоему, шучу?! Эх, хочешь, я прочитаю что-нибудь из Креопа? Вот слушай:
- Презренный шут, да как же ты посмел
В мои дела совать свой нос нечистый?
Но у меня есть меч и он способен
Укоротить твой любопытный нрав! -
А? Как тебе? Все еще не веришь?
Я фыркнула, уж слишком забавно он выкатывал глаза и заламывал руки, подражая служителям сцены. Парень сделал вид, что оскорбился:
- Смеешься? Ничего… Придет мой час.
Заплачешь ты, когда мой смех услышишь…
- Ну, Плиний, хватит уже! Верю, что ты талантлив, очень даже талантлив, но не верю, что этим на жизнь зарабатываешь.
Плиний плюхнулся на подстилку прямо ко мне и, неожиданно переменив тему разговора, просто спросил:
- Есть хочешь?
- Спрашиваешь еще! Конечно, хочу.
- Держи!
Он протянул мне миску с вареной картошкой и куском мяса, потянулся за бутылкой вина… Я поспешила отказаться от алкоголя. Не то, чтобы я была поборницей трезвости, но пить с незнакомым мужчиной, да еще и на его территории – это было бы, мягко говоря, неосторожным поступком. Молодой человек искренне обрадовался:
- Вот счастье-то! Девка непьющая попалась! Делиться не надо, ты мне все больше и больше нравишься. Да и внешне, я тут присмотрелся, как следует, вроде, ничего, сойдет для кренландки. Слушай, будешь моей бабой!
Я чуть картошкой не подавилась от такой любезности!
- С ума сошел?
Парень снова недовольно скривился и нарочито ледяным тоном буркнул :
- Что? Оскорбило тебя мое предложение? Ниже вашего достоинства связываться с аспийцем, да, принцесса Кренладии? Ну как знаешь, я тебя не держу, вообще-то, можешь топать куда захочешь.
И фыркнул почти презрительно. Черт! Что я натворила? Ну куда мне теперь идти? А, видимо, придется. Психолог из меня никакой, надо было время потянуть, в шутку его предложение перевести, а я… Ну да что уж теперь? Встала и молча потопала к выходу. Он окликнул. Не обернулась. Он вскочил и грубо схватил меня за руку. Пришлось вернуться. Плиний внимательно посмотрел на меня, снова фыркнул и примиряюще предложил:
- Ладно, так и быть, прощаю тебя, можешь остаться пока, поспи, а потом рубаху мне постирай, штаны зашей, вон на лавке шкатулка с нитками, и пожрать что-нибудь сваргань, а я пошел, меня ждут великие дела.
- Плиний, ты мне так и не ответил, кто ты, - робко попыталась я возобновить разговор.
- После поговорим, не бойся, не убийца, не маньяк, с тебя этого достаточно. Сиди здесь тихо, если кто меня спрашивать будет, скажи, что к утру вернусь, а ты моя, запомни это хорошенько, моя баба. Поняла?
- Нет, - честно призналась я, но поспешила добавить. – Но если спросят, скажу, как ты велишь, обещаю.
- Вот и хорошо, поверь, это в твоих же интересах. Да, и помой здесь полы, а то как в конюшне уже.
- Хорошо, а ты надолго?
- Не твое дело, кренландка, и вообще, поменьше суй нос, куда тебя не просят.
Демонстративно взял нож с лавки, засунул его куда-то под рубаху и ушел…
Ужас какой! Бежать! Срочно нужно бежать! И немедленно. Похоже, Плиний этот бандит самый настоящий или, что еще хуже, сумасшедший. Да, бежать!
Я оглядела нехитрую обстановку фургончика, два тюфяка, неплотно набитых соломой, лавки, одна широкая, повыше, другая пониже и уже, корзины, мешки, доски и палки какие-то, ведра, кастрюли… Брр… Покопавшись в корзинах, нашла пакет с сухарями, под тюфяком какую-то теплую фуфайку, вроде даже чистую, пустую бутылку с лавки положила себе за пазуху, пригодится для воды, нож тоже взяла, мало ли… И вышла из этого убогого пристанища на свободу навстречу свежему воздуху, приключениям и опасностям. Дошла до стены из высоких кустарников, осторожно выглянула за них и вдруг поняла, что понятия не имею, в какой стороне находится море. И когда я успела так далеко отойти от берега? Вроде, недолго шла… В довесок к моим сомнениям в правильности принятого решения с неба упало несколько крупных капель дождя… А я без плаща и, самое страшное, босиком. Ноги болят немилосердно опять же…
Что-то внутри меня взбунтовалось против похода, вот трусиха я все-таки. Обреченно вздохнула и вернулась в фургон. Достала грязную одежду Плиния, нашла таз, пригодный для стирки, мыло, налила из бочки воды. Часа на три я полностью погрузилась в такие непривычные для меня домашние хлопоты и даже как-то втянулась, по крайней мере, перестала паниковать. Белье выстирала, зашила не только брюки, но и свитер, и на куртку заплатку, почти незаметную, поставила, суп сварила, напекла блинчиков из муки, воды и яиц, добавила к тесту немного тертых овощей, ничего так получилось, даже вкусно. Отчего-то захотелось, чтобы Плиний, этот неотесанный чурбан, вернувшись, похвалил меня за работу. Но от него дождешься, как же! Впрочем, кто его знает? Вот странное дело, но отчего-то у меня не было обиды на своего нового знакомого, раньше бы я, конечно, возмутилась бы тем, как со мной разговаривают, даже, наверное, записала бы обидчика в число недостойных моего внимания, а тут… покорно выполнила все его указания, словно овца бессловесная, сама себя не узнаю. И что со мной? Трусость? Малодушие? Безвыходное плачевное положение, в котором я по воле судьбы оказалась? Я прилегла на тюфяк и принялась размышлять обо всем этом. Но, увы, ни совесть, ни разум не захотели меня поддержать в сем неблагодарном деле, и спустя буквально пару минут я погрузилась в крепкий спокойный сон.
6 глава
Я ошиблась, Плиний, вернувшись на утро, оценил-таки мои героические усилия по наведению чистоты в его нехитром доме, и блинчики все до одного слизнул, поинтересовавшись, что же такого вкусненького я добавила в тесто. Меня его благодушное настроение порадовало несказанно, я даже простила ему то, что благодаря его отменному аппетиту, сама осталась без завтрака. Все равно по утрам привыкла одним чаем обходиться. Но вывести его на откровенный разговор, увы, снова не получилось. Плиний, приняв импровизированный душ с помощью двух ведер воды, растерся полотенцем и завалился на тюфяк. Я хотела его спросить, не дополнить ли бочку водой, но он, похоже, заснул. Взяла ведро, сходила с ним к роднику, пять раз пришлось прогуляться туда-сюда. Но это даже к лучшему, на свежем воздухе плодотворней думается. Итак, мой странный покровитель не желает раскрывать своего инкогнито. Ну… ладно, его воля. Но что делать мне? Уговаривать Плиния помочь мне бежать? Но имею ли я на это право? Втягивать человека в свои проблемы и подталкивать на преступление? Наверное, нет. Так что…
Придется выкручиваться самой. Что путь мне предстоит трудный и, несомненно, морской, в этом я уже окончательно уверилась. Лодку построить я вряд ли смогу, там доски нужны. А где их взять? Да и знаний у меня по этому вопросу кот наплакал. Значит, нужно строить плот. Ну, допустим, бревна заготовить не составит большого труда. Пила и топор у Плиния имеются, веревку тоже найду, своровать придется, конечно, но деваться некуда. А вот как сделать так, чтобы бревна, тем более связанные между собой, да еще и нагруженные, пусть небольшой, всего сорок семь килограмм, но ношей, уверенно держались на воде и не переворачивались? Этого я не знала. Кажется, их смолой пропитать нужно, причем, смолой расплавленной. Я взглянула на стоящую рядом сосенку, на ней светились в лучах утреннего света несколько малюсеньких янтарных капелек. А мне их ведро, не меньше, нужно… Н-да… Грустно все это. Может, и без смолы можно обойтись? Посоветоваться бы с кем! Но поведать Плинию о моем желании бежать в Левию я отчего-то не решалась. Кто знает, как он к этому отнесется. Так что… самой выкручиваться придется. Вот еще нюанс. А если ветер поднимется? Или снова шторм? Как мне на плоту удержаться? Ведь перевернусь же, как пить дать. Может, в середине плота поручень какой прибить, чтобы было за что схватиться? Эх, инженер из меня никакой! Вспоминая о своем недавнем вынужденном заплыве, я невольно передернула плечами. Слезы предательски увлажнили глаза. Черт! Отставить панику! Курочка по зернышку клюет, так что, вперед, за сбор смолы. Через час, впрочем, не уверена, что он прошел, у меня в коробочке была внушительная кучка свежей смолы, размером с кулак, наверное. А все не так уж и плохо! Еще бы парус сварганить и весла! Но это позже. Главное, чтобы Плиний позволил мне пожить у него, а для этого нужно быть с ним обходительной и заботливой. Усыпить бдительность, так сказать. Увидев заросли ежевики, вполне себе созревшей, не удержалась от соблазна, наполнила коробку до верха крупными сочными ягодами и вернулась к фургону. Плиний уже проснулся, он стоял на порожке и озабоченно оглядывался по сторонам. Похоже, искал меня. Увидев, облегченно вздохнул:
- Ух! Я уж было подумал, ты совсем с головой не дружишь, сбежала!
- Ты вчера меня сам выгонял, разве нет?
- Когда это? Живи здесь, сколько хочешь, я даже приставать к тебе не буду, судя по тощей фигуре, ты точно больная, так что себе дороже. А вот по лесу не шляйся! Здесь не безопасно. На кой черт тебя потянуло туда?
Я снова проглотила его грубые слова:
- Да вот, ежевики набрала, витаминки, морс можно сделать или кисель сварить.
- Ух ты! Давай быстрей! Давно киселя не пил. И не попью. Вынужден тебя огорчить, крахмала в моих запасах не имеется, но от морса не откажусь. Морс это хорошо! Так и быть, пойду и я схожу за харчами, а то ежевика это здорово, конечно, но жаркое из мяса получше будет, да, Ирэн?
Я улыбнулась в ответ и, уже не спрашивая его больше ни о чем, все равно не расскажет, отправилась стряпать. А заодно и смолу припрятать куда-нибудь.
А он еще и готовит неплохо! Удивительно! Или я просто по горячему шашлычку так соскучилась? Да нет, точно вкусно! А запах-то какой от него исходит!
- Плиний, что ты в мясо добавил, если не секрет?
- Что? Нравится? – спросил он, не скрывая гордости за свой кулинарный шедевр.
- Очень!
- Не скажу.
Вот так-то, а я с ним секретом блинчиков поделилась. Ну и ладно, не больно-то и хотелось. Солнышко невыносимо пекло, кажется, плечи обгорели. Вот дура! Не могла накинуть на них что-нибудь. Хотя… А что, собственно, накинуть? Ну не половик же, полотенце у Плиния есть, конечно, но оно одно. Нет, с этим надо что-то делать! Я решительно подошла к юноше вплотную и спросила:
- Здесь поблизости есть рынок или лавка какая?
- Ну есть, а что, у тебя есть деньги?
Мне показалось? Или у него в глазах промелькнул алчный огонек? Черт! Нужно быть осторожней.
- Нет, денег у меня нет, но, может, я могла бы подработать там. Мне одежда нужна и обувь.
Плиний снова расхохотался. Нет, ну это уже обидно, между прочим! Он что, меня совсем за человека не считает? Я не смогла, хотя и очень желала этого, сдержать слез. Встала и пошла куда глаза глядят. Пусть смеется. Да, у него я обрела какой ни на есть приют, отдохнула немного, но оставаться здесь мне все равно нельзя. И будь, что будет!
Но уйти мне и на этот раз не дали. Плиний догнал меня, схватил на руки и вернул на импровизированную скамейку. Потом вытер мои слезы какой-то грязной тряпкой, видимо, заменявшей ему платок, и заговорил:
- Ирэна, твоя беда в том, что ты ничего не знаешь о жизни в Аспии. Тебе кажется, что у нас здесь тот же жизненный уклад и те же порядки, что и в Кренландии. А это не так. Подработать ты не сможешь. Запомни! Твоя внешность выдает тебя с головой. Тут же окажешься либо в тюрьме, если заподозрят в тебе шпионку, либо, если сумеешь доказать свою невиновность, но это вряд ли, окажешься рабсилой. А монастыри у нас разные, богов-то много. Сколько страстей у человека есть, столько и богов. Для наших мужчин ты экзотический цветок. Для размножения и совместного проживания хоть и не подходишь, но для развлечений и экстрима вполне себе подойдешь. Так что, если попадешься шакалам, то будь уверена, будешь монахиней богини похоти. Не, ну если ты не против…
От такой перспективы у меня в горле пересохло. Я сумела только прошептать:
- Против… Но что мне теперь делать?
Слезы снова неудержимо хлынули из глаз. Такая тоска напала! Парень вздохнул и строго приказал:
- Прекращай выть! Будешь реветь, вдарю, чтобы в чувство привести. И поверь, я не шучу.
- Ну и бей, а лучше сразу насмерть, - снова шепотом, но глядя прямо в глаза Плиния, бесстрашно ответила я, однако плакать на всякий случай перестала.
Он снова вздохнул:
- Так и быть, помогу я тебе. Одежду завтра достану, обувь тоже. Если бы у тебя были деньги, то мог бы и с документами помочь, а так…
И тут надежда снова замаячила на моем горизонте. Я поспешно расслабила ворот платья и достала из-под него небольшой золотой кулончик на цепочке, все, что осталось мне в память об моих родителях. Обыкновенный такой кулончик с сапфировым вензелем К М. что означали эти буквы, я не знала, но буквы, странное дело, были не кренландские, а левийскими. Или аспийскими, алфавит тот же, но это вряд ли. В волнении с большим трудом справилась с застежкой и протянула Плинию свою единственную драгоценность с вопросом:
- Ты сможешь это продать? Как думаешь, не хватит хотя бы на документы?
Плиний охотно взял в руки кулончик, и тут же, едва взглянув на него, вскочил с места, как одержимый, больно схватил меня за плечи, обгоревшие, между прочим, и как мне тогда показалось, буквально прорычал мне в лицо:
- Откуда он у тебя?
Я опешила и невольно попыталась вырваться из его не очень-то и дружественных объятий. Ага! Не тут-то было. Господи! Ну что еще не так? Испуганно ответила:
- С рождения. Это мамин.
Он затряс меня, словно тряпичную куклу, в каком-то неистовстве задавая вопросы, сыпавшиеся, как из мешка:
- Где твоя мама? Как ее зовут? Кто твой отец? Ты уверена, что этот кулон не купила где-нибудь? Если купила, лучше сразу сознайся! Где, в какой лавке? Ну что ты молчишь?!
Я с силой попыталась оттолкнуть его от себя и чуть не плача, проговорила:
- Мне больно. Отпусти!
Плиний резко отпрянул от меня, словно очнувшись от приступа безумия, охватившего его. Глубоко вздохнул, закрыл глаза. Мне показалось, что он пожалел о столь бурном проявлении эмоций и теперь попытается сделать вид, что мой кулончик его совсем и совсем не встревожил. Я не ошиблась. Спустя мгновение он заговорил уже совершенно спокойным голосом:
- Прости. Перепутал. Похож просто на одну вещичку, которая у меня пропала. Но нет, просто перепутал. Бывает, все побрякушки друг на друга похожи. Эта, думаю, на сотню золотых потянет, не больше.
- А за документы сколько нужно?
- Сотня и нужна.
- Плиний, пожалуйста, помоги мне! Возьми кулон, только добудь мне документы, я не хочу в рабство, пожалуйста, Плиний.
Я шепотом умоляла его, умоляла долго, а он только молча и как-то странно смотрел на меня. Было ощущение, что мои слова до него и не доходят. Господи! Может, он сумасшедший? Так и не дождавшись ответа, потянулась за медальоном, но тут Плиний снова заговорил:
- Да помогу, помогу. Обещал же. Иди лучше посуду помой пока! А мне подумать нужно. Ну чего уставилась? Брысь отсюда!
Да. Точно сумасшедший. А я еще хуже, дура наивная. Этот кулон можно было бы попытаться самой как взятку предложить на границе, какой-никакой, а шанс. Но я его упустила. И осталась ни с чем. Плиний загонит его по дешевке, а деньги пропьет или проиграет. Точно дура. Бежать, нужно бежать. В этот момент во мне была такая решимость, что еще чуть-чуть и я бы бросилась в море, добираться до Левии вплавь. Нет. Нужно как-то приводить свои нервы в порядок. Нужно молиться, говорила мне в приюте моя добрая нянюшка. Молиться… Молитв я не знала, в Бога не верила, а вот теперь мне пришлось горько раскаяться в этом. Так как не было для меня другого утешения, не было.
Когда с мытьем посуды было покончено, я снова собралась идти в лес, на этот раз уже за бревнами. Черт бы с ней, с этой смолой! Спешить нужно. Скорей бы Плиний ушел! Но он, похоже, никуда не торопился, сидел у фургона и о чем-то сосредоточенно думал, глядя на мой осиротевший кулончик. Точно псих! Вот что делать, как пройти мимо него незаметно, да еще и с топориком в руке? Даже пытаться не стоит. И все же на улицу я вышла. А что? Имею право! Топорик, правда, брать не рискнула, но я уже знала, что за фургоном, под козлами валялась пила. Небольшая такая, для моего дела подойдет. Осталось только каким-то чудом пройти мимо застывшей статуи по имени Плиний… Увы, не получилось, мне не дали даже зайти за фургон. Его хозяин схватил меня за руку и бесцеремонно усадил к себе на колени. Я не сопротивлялась, знала, что маньякам и сумасшедшим лучше ни в чем не перечить, но сердце от страха чуть в пятки не ушло. Мы сидели молча где-то минут пять. Мне они показались вечностью. Потом Плиний тихо попросил:
- Ирэна, расскажи мне все о себе, только не лги, пожалуйста.
- Все, все?
- Все! Кто твои родители? Где ты жила? Где училась? Зачем плыла в Левию? Мне нужно это знать.
- Зачем? Ты же о себе ничего не рассказываешь.
- Расскажу, но сначала ты, - как-то подозрительно спокойно пообещал он.
Я сдалась:
- Ладно, расскажу. Нет у меня родителей. Моя мама умерла спустя несколько часов после моего рождения, вот этот кулон, все, что осталось у меня от нее. Отца своего я не знаю, может, и мама не знала тоже. Ее нашли у ворот больницы, истекающую кровью, без сознания, при ней не было никаких документов. Но я точно знаю, что звали ее Мелинда, так было записано у меня в справке о рождении, а вот фамилия неразборчиво, но на букву К. Меня в приюте записали, как Кеверс Ирэна. Там я и выросла, потом у меня обнаружился дар целительства. В нашей стране одаренных детей учат бесплатно, я поступила в высшую школу целительства и общего оздоровления, закончила ее на отлично, получила патент на работу в Левию, куда собственно и направлялась на том злополучном корабле, ну а дальше ты знаешь…
Во время моего рассказа Плиний держал меня за руку и все крепче и крепче сжимал ее, я терпела, сколько могла, но потом не выдержала, попросила:
- Отпусти меня, мне в лес нужно. Ну, понимаешь…
Он ослабил хватку, но руку не выпустил, только сказал:
- Подожди. В какой больнице ты родилась?
- Да при нашем приюте. На Тополином проспекте, это самая старая больница в городе, ой, ну я же не сказала, я в Нэлле жила, курортный городок на юге Кренландии, может, слышал. У нас еще целебные пещеры на побережье, они на весь мир знамениты.
Каким-то глухим голосом Плиний ответил:
- Слышал. А у твоей мамы точно не было с собой никаких вещей? Остались свидетели твоего рождения?
- Да откуда я знаю?! Сколько лет прошло. У меня кроме кулона ничего от нее не осталось. И то нужно нянюшке моей спасибо за это сказать, она его сберегла. Ну отпусти уже!
- Когда ты родилась?
- 27 июня, девятнадцать лет назад.
Я слышала, как громко бьется сердце Плиния и не могла понять причины его волнения, решив, что это наша с ним чрезмерная физическая близость так возбудила молодого человека, я сильно вдарила прилипчивого собеседника в грудь, чтобы хоть как-то показать ему, что настроена решительно. Он понял. Развел руки в стороны и как-то растерянно, что ли, улыбнулся мне. Было в его улыбке что-то странное, грустное и немного завораживающее. А он красивый, этот бродяга! Интересно, сдержит ли слово? О себе расскажет? А и расскажет, не наврет ли?
Не рассказал…
7 и 8 главы
«Оказывается, я совсем не знал, ни Луции, ни Лина» - с какой-то безотчетной грустью подумал Арк, провожая взглядом, выходящую из дворцового сада, девушку. Внезапно его внимание привлек всадник, уж слишком резво подъехавший к внешним воротам, так резво, что стража едва поспела встать у него на пути. Минутное объяснение, и спешившийся гонец уже направляется в главному входу… Нехорошее предчувствие вновь охватило молодого короля.
Он не ошибся. Новости были печальными. Вчерашней ночью, в каких-то сорока милях от столицы, пассажирский корабль, следующий штатным рейсом из Кренландии, попал в жесточайший шторм и потерпел крушение. Из лаконичной и сухой речи выдрессированного для таких целей гонца, Арк узнал, что жертв много, что поисковые работы начаты вовремя и продолжаются до сих пор, но шансов на спасение пассажиров с каждой минутой становится все меньше и меньше. Арк оперативно распорядился о выплате компенсации всем пострадавшим и их родственникам, проживающим в Левии. Отдал приказ о внеочередном экстренном заседании сената. Вот, пожалуй, и все, что было в его силах на данный момент…
Внезапно пришло осознание, что именно на этом корабле должны были приплыть дипломат из Кренландии, которого он так ждал, надеясь в разговоре с ним прояснить ситуацию с Лином, и… юная помощница лекаря Ирена Кеверс. Сердце тяжело ухнуло куда-то вниз. Неужели эта девочка, умница, красавица, не жившая еще толком, погибла в самом расцвете лет?! Неужели?! Нет, так не бывает, так не должно быть, это несправедливо… Несправедливо... С трудом подавив в себе нахлынувшие эмоции, Арк вежливо поблагодарил гонца, попрощался с ним и тот час же поручил своим помощникам узнать о судьбе двух особо интересующих его пассажиров злополучного судна, а сам направился в сенат, дабы подробнее вникнуть в суть происшествия.
* * *
Луция же, даже не обратив никакого внимания на гонца, чуть не сбившего ее с ног, поспешила в Дом новой жизни. Рея она застала в большой кампании сорванцов всех мастей за очень неприличным занятием. Они вместе с другими ребятишками, ловили во дворе приюта лягушек и… надували их, словно это воздушные шары, через соломинку. Луция неслышно подошла сзади и крепко схватила Рея за оба уха одновременно. Тот обернулся и закричал:
- Ой, больно! Ой, я больше не буду! Простите меня!
Остальные ребятишки, почувствовав опасность, мгновенно сбежали. Рею же деваться было некуда, он визжал как резанный, и умолял о пощаде. Но Луция была непреклонна:
- Ах, больно? А ты что думаешь, лягушки боли не чувствуют? Мало того, что вы их убиваете, так еще и издеваетесь, словно злодеи бесчувственные! Не ожидала я от тебя такого, Рей! Все! Больше ты мне не друг! А я-то считала тебя лучшим в классе, самым смышлёным, самым смелым, даже думала, что ты честен и благороден. А ты… вон ты какой мерзкий…
Она отпустила уже бордовые уши несчастного паренька и отвернулась, сделав вид, что собирается уходить. Пристыженный Рей, которому его учительница давно нравилась, схватился за ее руку и, размазывая по щекам неподдельные слезы, всхлипывал:
- Простите… А они и вправду боль чувствуют? Я не знал, я, честное слово, не знал! Они же не кричат… Я больше не буду, и пацанам запрещу. Я, правда, не знал. Не буду больше… Я, я хороший, я стану хорошим… Ну, пожалуйста, простите… Не буду… Я не знал…
Луция повернулась к нему и строго спросила:
- Точно больше не будешь издеваться над животными?
- Точно, зуб даю!
- Ну смотри, а то в противном случае, я с тобой тогда и разговаривать не буду.
- Точно! Поклясться?
Луция хитро прищурилась и кивнула головой:
- А давай! Поклянись!
- Да запросто! Щас!
Он достал из голенища сапога маленький перочинный ножик, плюнул на него, вытер лезвие грязным рукавом рубахи и на глазах своей учительницы разрезал себе безымянный палец. Она не стала его останавливать, знала, что у аспийцев клятва на крови считается обыденным делом и служит хоть каким-то залогом честности. Не у всех, конечно. Но все-таки…
Рей встал на одно колено перед Луцией, и дотронувшись окровавленным пальцем до своего лба, не без пафоса произнес:
- Клянусь отныне и впредь никогда не издеваться над животными.
- И над беззащитными людьми, - скорректировала она его речь.
На всякий случай. Не помешает уж точно.
Тот послушно добавил:
- И над беззащитными людьми тоже. Клянусь! Пусть меня заживо черви сожрут, если я нарушу эту клятву!
Мир был восстановлен. Луция не без опасения посмотрела на своего ученика и осторожно спросила:
- Рей, а если я попрошу тебя о помощи, ты не откажешь мне?
- Да не в жисть! Да я для тебя, ой, Вас, все, что ни попросишь, сделаю.
- Попросите, - машинально исправила она его и тут же осеклась. – Хотя… Может, ты и прав, давай перейдем на ты. На время, конечно. Для конспирации. Это у нас игра такая будет. Ты секреты хранить умеешь?
- Спрашиваешь! Да я столько всего тайного от мамки знаю, что не держи я язык за зубами, то давно бы болтался где-нибудь повешенным в глухом лесу.
Луция нервно передернула плечами:
- Н-да… Ну и нравы у вас там, в Аспии. Трудно, наверное, тебе пришлось, да?
- А чего там трудного? Свобода, она и есть свобода. Это здесь, да, трудно. То не делай, этого не говори. Плеваться и то, видите ли, нельзя. Вот это трудно, это да. А там опасно, конечно, зато весело было. Эх…
- Ладно, пойдем со мной в ту беседку, поговорить нужно. Но запомни, никому ни слова о нашем с тобой разговоре!
- Поклясться? Щас!
Он снова потянулся было за ножом, но Луция остановила его:
- Не надо, я тебе верю. Так идем?
* * *
В сенате короля уже ждали. Но, как оказалось, отнюдь не для того, чтобы начать обсуждение кораблекрушения. Арк недовольно поморщился, еще в дверях увидев, сияющего от предвкушения желанной новости, советника по делам образования, Сиона, отца Луции. Разговаривать на эту тему совсем не хотелось. Но, однако, увернуться от животрепещущего вопроса не получилось:
- Ваше Величество, вас с Луцией можно поздравить? – спросил советник.
Монотонный гул голосов, всегда стоящий в зале, чтобы в нем ни происходило, внезапно стих. Все лица присутствующих с неподдельным интересом развернулись в сторону Сиона с Аркоиналием.
- Пока рано, господин Сион. - жестким и не терпящим возражения голосом осадил его Арк. - Считаю несвоевременным поднятие вопроса о моей помолвки в такой трагический день,
Тот сразу погрустнел, но не показал вида, что расстроен и обескуражен. Наоборот, тут же поддержал своего короля:
- Ах, да! Это ужасно, действительно, ужасно! Около семидесяти погибших и пропавших без вести, капитан судна, бедняга, так же погиб. Невосполнимая утрата. Да, да, Вы правы. Прикажете назначить неделю траура?
Арк не преминул воспользоваться ситуацией и ответил, не без некоторого удовлетворения, кстати:
- Месяц! Распорядитесь об этом, пожалуйста, Сион.
Тот скорчил недовольную мину, но спорить не стал, только склонился в почтительном поклоне. Остальным было, судя по всему, безразлично, сколько дней продлится траур, ибо никто его никогда и не соблюдал вовсе, так, для вида, приходили в общественные места в синих рубашках. Синий цвет в Левии с незапамятных времен символизировал знак траура.
Разузнав, как следует, об истинном положении дел с потерпевшим крушение судном, Арк задал, наконец, интересующий его вопрос советнику по чрезвычайным делам:
- На борту должны были находиться лица, следующие во дворец: дипломат Адаир Свитс и, прибывающая по моему личному приглашению, помощница старшего лекаря, выпускница кренландской академии целительства Ирена Кеверс. Что вам известно о них?
- Господин Адаир жив, он уже с самого утра проходит курс реабилитации в придворцовом санатории, очень слаб, знаете ли, но мы передадим ему, что Вы желаете видеть его. Назначьте время аудиенции, Ваше Величество.
- Я сам загляну к нему, пусть отдыхает человек. А что с девушкой?
- Увы, насчет Ирены Киверс ничего утешительного я Вам сказать не могу. Скорее всего, она находится в списке пропавших без вести. Одну минутку, я сейчас сверюсь. Да! Так и есть. Сожалею…
Арк даже не стал заглядывать в кабинет давно ожидавшего его министра внутренних дел, так расстроился… Пропасть без вести среди открытого моря – означало только одно – погибнуть... Бедняжка! В глазах короля так и стояло улыбающееся открытое личико Ирены, девушки, которую он так мечтал увидеть в своем дворце, причем, не только в качестве помощницы лекаря, но и подруги. Какая-то безотчетная грусть проникла в душу и не давала покоя…
* * *
Сомнения терзали сердце Луции. Может, не стоит впутывать в свои проблемы ребенка? Может, она и сама сможет попасть в Аспию и там разыскать Лина? Но нет, Арк обещал строго следить за ней и ни за что не позволит ей пересечь границу. Да и, в конце-то концов, почему не рискнуть?
- Рей, - решила она начать разговор издалека. – Твоя мама любила твоего папу?
- Ха! – небрежным тоном ответил мальчик. – Да она его и знать не знает.
- Как это?
- Да просто! Она же у меня служительница богини свободы! Понимаешь? У ней чуть ли ни каждую ночь новый хахаль был. Я сначала было пытался с ними подружиться, а потом понял, бесполезно это. Их, как собак нерезанных, ну тех, кто мог бы моим отцом быть. Да мамка и сама не знает, кто мой папа, вот зуб даю, что не знает!
- Подожди, Рей! А за что осудили твою маму? Как ты в доме новой жизни оказался? Расскажешь?
- Да расскажу. Чо тут тайного-то? Мамка с пограничниками вашими мутить начала, ну все довольны поначалу были, а потом, она на одного жмота нарвалась. Выгнал он ее и не заплатил, ну, понимаешь, за что. Так мало того, этот гад еще и палки в колеса начал нам вставлять! Нет бы себе в тряпочку помалкивать, а он… Ну козел, одним словом! И ладно бы только к мамке докапывался, так он и ко мне начал. Я на рыбалку! Он тут как тут! Мол, слишком близко к границе подошел, сейчас повяжу. И не отпускает ведь, гад! Весь улов, зараза, себе заграбастает, до рассвета в гадюшнике промурыжит, только к утру и разрешает уйти, еще и лодку норовит отобрать, да только хрен ему, а не лодка, не на того нарвался! А за улов обидно бывало. Раз обобрал, как липку, другой, да еще и посмеивается: « Мамке привет передавай!». Ну я и передал. Зря, конечно. Эх, если бы я тогда язык свой не распустил, как баба, так бы и жили бы мы на свободе…
Луция удивленно спросила:
- Подожди! Разве тебе здесь плохо живется? И крыша над головой есть, и друзья, и учеба, и еды, сколько хочешь.
Рей поморщился:
- Ну… учеба… На фик она вообще нужна? Крыша над головой у меня и раньше была, друзей завались, а еды… Ну да, голодали, конечно, да зато ели, что хотели. А тут пива нельзя, копченую селедку нельзя, сигареты запрещены! Ну что за жизнь?
Луция смущенно опустила глаза и сказала:
- Прости, я перебила тебя. Так что у твоей мамы с пограничником вышло?
- Ну, проучила мамка его как следует. Ночью к нему приплыла в лодочке, заманила к себе, а потом в вино сонной травки добавила, обчистила всего и… на корм рыбкам отправила, только булькнул, бедолага. Вот и вся недолга! А что? Сам ведь виноват! Собаке собачья смерть!
Девушка не сразу нашлась, что ответить на это. В такой шок поверг ее рассказ ученика, что минут пять они просто молчали. Пока Рей, видимо, осознав, что снова сболтнул лишнее, не начал извиняться:
- Ну вот. Опять я что-то не так сказал, да? Ты теперь думаешь, что мы, аспийцы, негодяи все, да? А он мамку тогда, в первый раз еще, избил до синяков. Я просто забыл тебе это сказать… Все, теперь ты не хочешь, чтобы я тебе другом был, да? Ты больше не доверяешь мне?
Луция тихо ответила:
- Знаешь, Рей. Я, наверное, еще слишком молода, чтобы осуждать тебя и твою маму. А потом я никогда не жила в Аспии, не служила вашей богине свободы… Нет, я не буду никого судить. Но… Рей. Жестоко это… Очень жестоко…
И не выдержала, расплакалась. Бедный мальчишка! Что он только ни делал, чтобы заставить свою учительницу улыбаться: и рожи смешные корчил, и цветов, растущих поблизости от беседки, нарвал, и колесом прошелся. А потом прижался к ее руке своей щекой и прошептал:
- Прости меня! Я постараюсь стать хорошим, таким, как ваш король и наш директор школы. Не надо было тебе ничего рассказывать. Забудь! Ну что с нас, аспийских варваров взять? Ну мы же, как псы бродячие, только пинки и оплеухи понимаем!
- Это кто о вас такое сказал? – вскинула голову Луция. – Не смей так говорить о себе! Даже думать так не смей!
- Ну пограничник тот и сказал…
- Рей! Я надеюсь, что твоя мама осознает то, что натворила, откажется от прежней жизни и порочных привычек. И когда выйдет на свободу, обретет свою семью и достойную работу, с достойным заработком. И все у вас тогда наладится.
- Так и будет! Обещаю! Я сам за мамкой следить буду! – вполне себе на полном серьезе пообещал мальчик.
- А ты знаешь, я тебе верю. Я тебя вообще-то хотела спросить кое-о-чем…
- Валяй!
- Рей, ты любил кого-нибудь сильно-сильно?
- Ага! Псюшку, собаку свою. Сдохла, зараза, нажралась мороженого мяса и сдохла. Жалко ее было, я даже чуть не заревел тогда.
- А из людей тебе кто-нибудь дорог?
- Ну, мамка, а больше никто. Хотя… С тобой мне тоже расставаться не особо хочется… А что? Ты втюрилась в кого-то? Да?
Луция вздохнула, поняв, что научить мальчишку хорошим манерам ей вряд ли уже удастся. Что ж, придется смириться с этим. Ответила искренне:
- Да, я люблю одного молодого человека, очень люблю.
- Ну вся хана тебе! Попала ты!
Луция удивленно посмотрела на Рея:
- Это почему ты так решил? Объясни!
Паренек смутился, даже покраснел весь. Но честно признался:
- Да это… Я просто слышал, как наши мужики между собой разговаривали. Там один тоже сказал, что влюбился, а его дружки утешать начали. Ну, я просто их слова повторил и все…
- Никогда не повторяй чужие слова, - не удержалась от нравоучений девушка. – Свою голову на плечах нужно иметь.
- Да, я это… так просто. А в кого ты влюбилась? И где он? Он что тебя бросил, а ты хочешь отомстить ему, да? Так я помогу, я завсегда! Он вообще пожалеет, что на свет родился.
Луция еле удержалась от смеха:
- Нет, нет, не надо никому мстить. Все гораздо серьезней, Рей. Я люблю главного советника короля Линоинария, мы с детства с ним дружим…
- Ух ты! А он тебя любит?
- Любит… Только он пропал, Рей! В Аспии пропал. Уехал по заданию короля и пропал без вести. Вот поэтому я и прошу тебя о помощи…
Рей внезапно посерьезнел и твердо пообещал:
- Помогу! Это правильно, что ты ко мне обратилась. Я даже знаю, как тебе помочь! Давай ты разрешишь мне снова через границу перебраться! И портрет своего… Л..иналия, тьфу, язык сломаешь, покажи.
- Нет, Рей. В Аспию ты не поедешь. У меня другое предложение. Я хотела сама поехать…
- Э-нет, - категорично возразил на это Рей. – Ты там точно сгинешь. Там мать-то еле успевала увернуться от шакалов да богатеев похотливых. А ты куда красивее ее! Нельзя тебе туда! Даже со мной нельзя! Пропадешь!
- Ты не дослушал. Я хотела предложить тебе поехать со мной на погранзаставу, в морской форд, походить в море. Может, ты сможешь встретить кого из знакомых, кому можно доверять? А он разыщет Лина… Мы ему очень хорошо заплатим, Рей! Есть среди твоих знакомых надежные люди?
Рей приосанился, поняв всю важность своей персоны в данной миссии и не без бахвальства ответил:
- Ну есть такие! И среди погранцов аспийских, кстати, тоже есть! Поможем мы тебе, не боись! Только уговор, мне четвертую долю! По рукам?
- Ох и шустрый ты! Найди сначала! Но так и быть, будет тебе четвертая доля, а если Лин живым и невредимым возвратится, то я и от себя добавлю. Клянусь!
Рей расплылся в мечтательной улыбке:
- Класс! Ружье себе куплю, настоящее! А мы на конях поскачем или, как бабы, в карете?
И тут же осекся:
- Ой, ну да… Тебе в карете сподручней будет. Когда едем?
- Завтра с утра, постарайся собраться за ночь. Успеешь?
Мальчик только презрительно хмыкнул в ответ, а потом добавил:
- Аспийцу собраться – только нож за голенище заткнуть! Хоть сейчас в дорогу!
- Вот и славно! Только постарайся на форде вести себя поприличней. А то там люди все суровые, могут и за уши отодрать, если что, - предупредила она своего ученика.
Но и на это предупреждение последовал самоуверенный ответ:
- Ха! Пусть догонят сначала! Я себя за уши никому драть не позволял и не позволю!
- Ой ли? – не без иронии переспросила Луция.
Рей чуть засмущался, вспомнив, как его только что застали врасплох за неблаговидным делом, уши-то еще горели, и поправился:
- Почти никому. Только мамке и тебе. Вам можно!
* * *
Арк осторожно постучал в дверь номера, в котором, как его информировали, остановился дипломат из Кренландии Адаир Свитс. Почти мгновенно последовал ответ:
- Входите, не заперто.
Потерпевший кораблекрушение, к удивлению короля, благоухал здоровьем, оптимизмом и переполняющей его энергией.
- Ваше Величество! Какая честь! Не стоило, право, так утруждать себя! Я бы сам… по первому Вашему зову… А, впрочем, что же я? Наслышан, наслышан о Вашем благородстве, доброте и великодушии! Очень, очень благодарен Вам за визит и внимание к моей скромной особе! Премного благодарен! Садитесь, пожалуйста, Ваше Величество! Вот сюда! Здесь Вам будет удобнее! И простите за легкий беспорядок… Сами понимаете! Не до наведения чистоты мне сейчас! Не изволите ли чашечку кофе? Я сейчас же распоряжусь!
От чрезмерной болтовни Адаира у Арка даже в ушах зазвенело, но приписав излишнюю эмоциональность дипломата тому факту, что тот не пришел еще в себя от пережитого стресса, король добродушно пожал ему руку, улыбнулся и сказал:
- Ну что вы, господин дипломат! Не стоит беспокойства. Я не голоден. Давайте присядем и, если Вам позволит Ваше самочувствие, поговорим о том несчастье, которое довелось пережить Вам прошлой ночью.
- Да, да, - затараторил потерпевший. – Такое несчастье! И так неожиданно! Какая чудная стояла погода! А ночь… Ни ветерка, тишь да гладь, да Божья благодать. Однако… море непредсказуемо. Мгновенно все завертелось, встало на дыбы. Треск, гром, вспышки молний! Судно дало течь! Боже мой! Что тут началось! Все суетятся, бегают, ищут пути спасения. Все, словно превратились в маленьких беспомощных детей. Если бы не мы с капитаном, то, как знать, может, и жертв было бы гораздо больше! Ох… Как вспомню! Но да это неважно. О чем Вы хотели меня спросить Ваше Величество?
- Прежде всего, - улыбаясь многословию дипломата ответил Арк. – О Вашем самочувствии.
- О, как это мило с Вашей стороны! Благодарю! Искренне благодарю! Я в порядке, голова немного кружится, ногу вот подвернул слегка, простудился, опять же ничего страшного, уверяю Вас, Ваше величество! Я в полном порядке! Готов приступить к своим обязанностям хоть сейчас!
- Ну что вы, господин Адаир, никаких переговоров! Ваше здоровье – это главное! Выздоравливайте! Конечно, если Вам не трудно, мне бы очень хотелось, чтобы Вы ответили на несколько моих вопросов, чисто личного характера, без протокола. Но, повторяю, только если Вам не трудно.
- Ну что Вы, Ваше Величество! Я с удовольствием отвечу на все Ваши вопросы, не сомневайтесь даже.
- Вот и прекрасно. Прежде всего, - Арк достал из внутреннего кармана два портрета, Ирены и Лина, - прежде всего меня интересует судьба вот этой девушки, она должна была плыть вместе с Вами.
Он показал портрет Ирены Адаиру. Тот сразу узнал ее и, сделав скорбную мину, слезливым голосом ответил:
- О! Ваше Величество! Боже мой, боже мой! Эта девушка! Замечательная девушка, целительница, каких поискать в нашем несовершенном мире бездарей да лентяев, скромница, красавица… Боже мой! Право, сил нет, простите…
Адаир достал из кармана пиджака носовой платок и вытер проступившие на глаза слезы. Арк, сделавший уже кое-какие выводы из поведения дипломата о его истинной сущности, очень удивился, увидев, что слезы были вполне себе настоящими. Может, он ошибается?
Адаир продолжал свой рассказ:
- Бедняжка! Она погибла на моих глазах! Господи, Ваше величество! Да я же ей жизнью обязан! Без преувеличений! И хорошим самочувствием, кстати, тоже. Накануне той злополучной ночи мне нездоровилось, страшно болела голова, так страшно, к тому же не спалось! А эта милая девушка соблаговолила безвозмездно исцелить меня! Я предлагал ей деньги! Не взяла! Как я ее упрашивал! Ни в какую! Чистое созданье! А в ту ночь… На спасательной шлюпке оставалось всего одно место! Одно! Понятно, я настаивал, чтобы она заняла его, но… Господи! Она наотрез отказалась. Как сейчас помню. «Вы, - говорит, -господин дипломат, важное государственное лицо. Ваша жизнь ценна как для Кренландии, так и для Левии, это место в шлюпке по праву принадлежит Вам!» Ангел! Просто сущий ангел! Да упокоит господь ее душу в своем царстве! Я отказывался. Видит бог, я отказывался занять ее место. Но тут прикрикнул капитан: « Быстрее, быстрее!» Пришлось повиноваться. Мы уже отплыли и вдруг, вижу: огромная волна накрывает корабль, и бедная девушка падает за борт вместе с каким-то ящиком, который, будь он неладен, буквально накрывает ее. Она утонула сразу. Будем надеяться, что и не мучилась совсем… Ах, Ваше Величество! Какая потеря! Какая потеря!
И он зарыдал так искренне, что и у Арка самого по щеке невольно пробежала слеза. Юноша незаметно отер ее рукавом и, подождав, пока дипломат успокоится, достал портрет Лина и, положив его перед Адаиром, спросил:
- И еще один вопрос: Вам случайно не знаком этот человек?
Адаир мгновенно узнал Лина, это было понятно по тому, как забегали его глазки, словно дипломат опасался чего-то. Чтобы помочь ему определиться с ответом, Арк добавил:
- Это мой лучший друг, Линоинарий. Он прибыл в Кренландию почти полгода назад для поисков следов моей исчезнувшей сестренки Астеллии. Но вот уже три месяца как связь с ним оборвалась. А я очень обеспокоен судьбой своего друга, знаете ли…
Адаир с облечением вздохнул и снова затараторил:
- О, да! Мне знаком этот замечательный юноша! Мы с ним виделись месяца так три-четыре назад. Если хотите, Ваше Величество, я наведу справки у моего секретаря и узнаю точную дату нашей последней встречи! Да, да, сегодня же отошлю письмо с указанием. Так вот, мы почти подружились с ним! Умнейший молодой человек, я Вам скажу. Впрочем, да, Вы же с ним друзья, Вам и так это прекрасно известно.
- О чем Вы с ним разговаривали, господин Адаир? Постарайтесь вспомнить, пожалуйста! Это очень, очень важно! – Арк так разволновался, что даже раскраснелся немного.
Адаир оглянулся по сторонам, словно проверяя, не подслушивают ли их, и начал свой рассказ:
- О, господин Линоинарий интересовался событиями двухлетней давности, пожаром на корабле Удачливый. Кстати, Ваше Величество, примите еще раз мои соболезнования по поводу утраты матери и сестры… Печально, очень печально… Так вот, Ваш друг почти уверен, что принцесса Астеллия жива. И я, знаете ли, поддерживаю его оптимизм в этом вопросе. Итак, Линоинарий попросил меня найти свидетеля пожара. Я устроил им встречу в своем же доме. И присутствовал на совместном чаепитии… Н-да… Так вот, этот свидетель утверждал, будто видел, как девочку в нарядном платье уводила за собой какая-то женщина, якобы они вместе сели в шлюпку… Вначале я не поверил во все это, но на следующий день, наведя кое-какие справки по своим каналам, узнал, что в спасательной операции принимала участие и Аспия! Да, да! Вижу, что Вы удивлены! Признаться я тоже был немало удивлен этим фактом. Неожиданно, что и говорить. Ну как, принимала участие? Просто одна из лодок аспийских рыбаков браконьеров подплыла к горящему кораблю. На лодке была женщина с каким-то мальчуганом, они предложили свои услуги по спасению людей. Сами понимаете, там была такая неразбериха… Кто сел в эту лодку, куда она отплыла, ничего неизвестно! Кто говорит, что и вовсе не было никаких аспийских рыбаков, кто, напротив, утверждает, что в эту лодку посадили с десяток детей и отвезли их в Аспию… Ох, Ваше Величество! Да Вы побледнели! Выпейте чая, пожалуйста! Позвольте, я за Вами поухаживаю! Не волнуйтесь так, ради бога! Хотя… Как тут не волноваться? Прекрасно Вас понимаю. Если детки попали в Аспию, то судьба их незавидна. Все знают, какие там «приюты» для сироток, чему их учат и что из них потом вырастает… Да… Вот и Линоинарий, узнав эту новость, тоже не на шутку встревожился. И как я его ни отговаривал, все-таки решил сам во всем разобраться. Ездил к границе, разговаривал с моряками, собирал сведения, не пропускал ни единого слуха… Недели две, словно одержимый, ходил. Мне даже пришлось навязать ему услуги своего лекаря. Да-да! В таком плачевном состоянии было его здоровье на то время! А после… Узнав, что кто-то еще видел эту лодку, полную детей, он решился-таки на безумие… Простите меня, Ваше Величество! Я был обязан доложить Вам о планах Вашего друга. Но… Подумал, что Вам они известны, что Вы поддерживаете с ним связь… Непростительная халатность! Простите великодушно! Готов понести любое наказание.
Арк только отмахнулся нетерпеливо:
- Успокойтесь, господин Адаир, я ни в чем Вас не обвиняю. Так на какое безумие он решился? Ехать в Аспию?
- Увы… Конечно, не следовало бы этого делать, как я его отговаривал, даже предлагал своих людей в помощь. Ну согласитесь, ведь гораздо разумнее было бы послать туда шпиона… Но он никому не доверял, сами, наверное, знаете, характер… Но Вы не волнуйтесь, мы с ним подробно обсудили план его дальнейших действий, не упуская ни одной детали. В первую очередь, естественно, я позаботился о том, чтобы изменить его внешность до неузнаваемости. Волосы перекрасили, одежду опять же я ему соответствующую предоставил. Видели бы Вы его, вылитый аспийский бандит! Но все равно, конечно, и у меня сердце не на месте, волнуюсь я страшно за этого славного благородного молодого человека …
Арк в бессилии прикрыл глаза и только выдохнул:
- Значит, он все-таки там… Луция не ошиблась.
- Давайте все-таки выпьем чая, Ваше Величество, - тихим услужливым голосом предложил Адаир.
- Благодарю Вас, но мне необходимо идти. А Вы, господин Свитс, выздоравливайте, набирайтесь сил, все лучшие доктора Левии к Вашим услугам, только позовите! А как вернете форму, сообщите моему секретарю, он на время Вашего пребывания у нас, будет и Вашим секретарем так же. Я тот час же соберу сенат, и мы обсудим все те дела, ради которых Вы, собственно, и приехали. Но повторяю, господин Адаир, Вы можете отдыхать сколько угодно. Ваше здоровье сейчас на первом месте.
- Благодарю, от души благодарю Вас, Ваше Величество. Всегда знал, что Вы благороднейший человек и мудрый правитель. Левии очень повезло с Вами, да, да, не спорьте! Посудите сами: аспийцы куда норовят просочиться всеми правдами и неправдами? Разве в Кренландию? Нет, к вам под крылышко, так как законы у Вас правильные, любой человек на территории Левии чувствует себя в безопасности и уверен, что государство не оставит его в трудную минуту, сколь ничтожен и мал он бы ни был. Да… А насчет Вашего друга, я Вам скажу одну вещь, чисто от себя. Будьте уверены, Линоинарий жив! Он не из тех, кто позволит загнать себя в ловушку. Вот увидите, все будет хорошо. А то, что вестей о себе никому не подает, так это и правильно! Не мне Вам объяснять основы шпионской деятельности. Он очень осторожный и мудрый молодой человек, к тому же сильный и храбрый. Нет, нет! Даже не сомневайтесь. Он справится со своей миссией! Уверен в этом на все сто процентов. И кстати, то, что он до сих пор не возвращается, тоже хороший признак! Значит, слухи о аспийской лодке не выдумка, и Ваш друг сумел-таки напасть на след похитителей детей! Может, и зря мы, малодушные, опустили руки, прекратили поиски. Может… Бог и не такие чудеса творил на земле! Может… и жива принцесса… Вот радость-то для всех будет! Ох, простите, расчувствовался я что-то!
Адаир снова вытер проступившие на глаза слезы. Арк с благодарностью пожал руку этому сентиментальному не по профессии добряку. И уже выходя из санаторного учреждения, с грустью отметил про себя, что совсем перестал разбираться в человеческих душах. Вот и про Адаира Свитса вначале подумал, что льстец и подхалим, заботящийся лишь о своей выгоде, а вон как человек печется о, казалось бы, совсем чужих ему людях.
9 глава
Не рассказал. Вечером снова ушел куда-то, только предупредил, чтобы заперлась изнутри и никому не открывала, на случай, если вдруг гости непрошенные нагрянут. Я обещалась. А сама, только он ушел, быстренько схватила пилу, топор и в лес, древесину добывать! В деле кораблестроения я, конечно, полный профан, но кроме меня кто еще плот построит? Никто. Так что деваться-то некуда, засучив рукава, взялась за дело. Каким диаметром должны быть бревна для плота, я не знала, поэтому решила исходить из простой логики, какой вес мне по плечу окажется, такими и бревна будет. Ну а как иначе? Молодые деревья рубить смысла никакого не было. Во-первых, Плиний может пенечки свеженькие заметить, еще заподозрит чего, а во-вторых, кто ж сырую древесину для строительства плавсредства использует? Уж что-что, а то, что дерево должно быть хорошо высушено, я знала. Бродила, бродила по лесу, даже в овраг какой-то на свой страх и риск спустилась, но сушняка поблизости, увы, так и не нашла. Видно, Плиний его давно на дрова порубил. Ну и что делать? Глубже в лес заходить небезопасно как-то, а придется, похоже. Но не сегодня. Устала, да и солнце, того и гляди, скоро зайдет. Смирившись с моей фатальной невезучестью, так и вернулась назад ни с чем.
Смолы и той не удалось обнаружить. Чтобы хоть как-то успокоить себя, взялась за кулинарию, снова напекла блинчиков, кормильцу моему на завтрак, и улеглась спать.
Проснулась от того, что почувствовала, как меня кто-то по волосам гладит. Испуганно вскочила и увидела перед собой Плиния. Смотрел он на меня уж больно странно. Что-то было в его глазах такое, отчего я быстренько прикрылась одеялом и угрожающе рыкнула:
- Не вздумай меня тронуть! Мне своей жизни не жалко, пусть умру, но и тебя покалечить сумею, будь уверен!
Он расхохотался в ответ:
- Да нужна ты мне, доходяга, просто проверял, не красишь ли ты волосы. Может, ты меня обманываешь, что кренландка.
Ага. Так я ему и поверила. Но, странное дело, успокоилась сразу, да и страха у меня перед ним почему-то не было никакого. Тем более, что и он быстро ретировался, встал с моего тюфяка и занялся приготовлением чая.
Завтракали вместе. Наконец-то мне удалось хоть что-то узнать о нем. Не скажу, чтобы его рассказ о себе прибавил мне уверенности в завтрашнем дне, но мучиться неизвестностью мне тоже надоело. Да, я не ошиблась, Плиний был одним из членов шайки, обитающей под покровительством мэра ближайшего здешнего городка. Себя он называл служителем богини Свободы. Предводительница шайки – женщина средних лет, без зазрения совести именовавшаяся матушкой Феодорой, жила в самом что ни на есть настоящем монастыре. Здание которого, правда, было почти разрушено, на три четверти точно, но монастырь все еще считался действующим, мэр был в курсе существования нелегальной общины, ежемесячно получал с нее дань, и делал вид, что его это ничуть не касается. Плиний даже показал мне свои документы. Самые настоящие, с печатью! В них было написано, что он является служащим среднего звена монастырской общины, с правом выхода за пределы его территории. Вот как! Привилегированный господин! Мне он тоже пообещал достать документ, но, увы, ранг мой будет чуть ниже. И да, права выхода с территории общины мне не видать, как собственных ушей. Ну и зачем тогда мне такой паспорт? Я спросила Плиния об этом, а он снисходительно потрепал меня по волосам, обозвал полной дурой и заявил:
- Радуйся, что хоть такой будет. Или ты в столицу собралась? Не советую. Живи здесь и не отходи от фургона дальше, чем на сто метров. Только так я могу гарантировать тебе безопасность, да и то относительную. Ладно, пойду я отлучусь ненадолго, припасы нужно пополнить, да и тебя одеть, обуть обещал. Сиди тихо, ну знаешь…
Я, хоть и знала, что он имеет в виду, но тихо сидеть не собиралась, а воспользовалась своей нежданно подвернувшейся свободой по полной. Нашла-таки подходящее сваленное ветром деревце, выпилила из него два бревна, больше не получилось, да и те, кажется, коротковаты для полноценного плота, но тут уж не до жиру, как говорится. Хоть какие. Кое-как отбуксировала их прямо под фургон, благо он настолько зарос крапивой и лопухами, что и не увидишь ничего. И приготовив из остатков овощей и сушеной кабанины нехитрый супчик, стала поджидать Плиния.
Вернулся он поздно, порадовал меня обновками: добротной теплой курткой неприметного серого цвета, чулками, ботинками, пусть не изящными, но вполне себе удобными, даже юбку с блузкой умудрился достать и к ним два платка в придачу. И что самое удивительное, все вещи вопреки моим ожиданиям оказались абсолютно новыми! Ну чудо просто какое-то! Где он только их достал? Купил на деньги, вырученные за кулон? Или своровал на рынке? Спрашивать не стала, посчитала, что это будет неприлично как-то, просто поблагодарила его и спросила насчет документов. Он недовольно нахмурился и ответил:
- Тут проблемка небольшая. Я матушке нашей сказал, что обзавелся бабой для хозяйства, ну и прочего там. Это у нас не возбраняется вообще-то, выкуп заплати, с уставом общины бабу свою ознакомь, и живите, как хотите и сколько хотите, только в общак отстегивать не забывайте по десять золотых на душу еженедельно. Вот и все нехитрые правила. Но… не вовремя я, кажись, к матушке нашей обратился, не в духе она была. Или знает чего, боится облавы. Черт ее разберешь! В общем, ей, видите ли, посмотреть на тебя захотелось… Завтра она нас ждет у себя.
Честно говоря, после таких известий я струхнула не на шутку. Плиний же, увидев мой испуг, ободряюще взъерошил мне волосы и заверил:
- Не боись, птичка, ты же со мной! Все будет в ажуре! Что кренландка, об этом ни слова! Из Маревки ты, деревушка такая недалеко от столицы, сбежала со мной из дома, так как любишь шибко. Запомнила? Почаще меня ласковыми словами называй и словечки деревенские не забывай вставлять где надо и не надо, чем больше, тем лучше.
- Ну это я смогу, но волосы? Плиний? Да и глаза у меня голубые…
- Глаза ерунда, не заметит никто. Натри их хорошенько, будто плакала, они и помутнеют. А волосы красить придется. Давай, вскипяти пока воды, а я смурь приготовлю.
Я ахнула:
- Только не смурь! Она же потом не отмоется! Пока волосы не отрастут новые, от нее и не избавишься. Точно знаю. Давай лучше чернильным корнем! Он в любой аптеке продается.
- Ты, чувствую, девка, совсем берега потеряла. Что я тебе говорю, то и делай! Ясно? И морду завтра намажь, ну там белила, румяна. Ты поняла меня?
Я опешила от неожиданной перемены в Плинии. Да что с ним такое? То вполне приятный, даже интеллигентный человек, то грубиян грубияном. Может, и вправду, артист? Но кротко ответила:
- Хорошо, я покрашу волосы, сама, румяна свеклой наведу, глаза углем можно подкрасить. А вот чем пудру заменить, не знаю.
- Да тебе и не нужно, и так бледная, как поганка. Давно хотел спросить, почему у тебя лицо не загорает? Кремом каким мажешься?
- Да нет, просто в фургоне особо не позагораешь, не пляж, да и торговцы косметикой давненько к нам не заглядывали, - не удержалась я от сарказма.
- И самое главное, слушай матушку, раскрыв рот, не вздумай перебивать. – свел на нет Плиний мой маленький бунт. - И вообще не разговаривай, только когда спросят о чем, отвечай, да и то, как можно короче, желательно, одним словом. Дурочку влюбленную из себя строй. Может, порепетируем, а, яблочко мое наливное?
Он потянулся ко мне обеими руками, пытаясь заключить в объятия и покрыть поцелуями, но его ласки в мои планы не входили. Я с силой оттолкнула его, да так, что он от неожиданности даже споткнулся, и буркнула:
- Не будем репетировать. Я в школе театральную студию посещала, подыграю, не волнуйся.
- А жаль… Эх, Ирэна, Ирэна… опять мне уходить пора, жаль, очень жаль…
Уходить? Он же не спал сегодня ни минутки! Вот куда ему опять нужно уходить? Ночь на дворе. Все-таки тревожно мне было за него, непутевого. И когда только успела привязаться к этому грубияну?
Волосы удалось покрасить только с третьей попытки, то ли смурь старая попалась, (кстати, вот интересно, откуда она у Плиния?), то ли я что не так сделала, но огромные участки волос долго не хотели сдаваться и терять свой роскошный блестящий цвет. Ах, как я их понимала! Но… Увы, после мучительной возни с окраской взглянув на себя в осколок зеркала, висящий над тюфяком Плиния, я увидела там что ни на есть натуральную Бабу Ягу. Волосы жирные черные без каких-либо оттенков, кое-где даже слипшиеся от смури. Смотреть противно! А мне ведь любовницу Плиния изображать. Нужно выглядеть хотя бы чуть красивее среднестатистической трактирной девки, а я, похоже, проигрывала ей по всем статьям. Глаза впали, под ними синюшные полукруги, губы обветренные, все потрескавшиеся, кожа бледная, а плечи и шея, наоборот, со следами загара, причем, неоднородного, кое-где виднелись покраснения, шелушения. Брр… Нужно срочно за себя браться! Понятно теперь почему Плиний ко мне даже приставать не пытается. Кого такое чучело соблазнит? Эх, тряхну-ка я стариной! Помню еще месяца два назад в пансионе мастер-класс нашим модницам устраивала, как за каких-то полдня до свидания превратиться из заморыша в принцессу. И ведь получалось! Но… Нужны определенные травки, корешки, средства. Кое-что из этого я, конечно, смогу достать. Вон прямо у колеса чудесные красные цветочки растут, жар – цветики называются, из них великолепные легкие румяна можно сварить, а кора ивы моментально придает коже свежий ухоженный вид. Да! Нечего время терять! За работу! Только вот что с худобой делать? Может, тряпок под блузку напихать? Да, так лучше будет.
На ночь заварила себе с десяток отваров, крем умудрилась сварганить, даже два, один освежающий, другой почти тональный с эффектом легкого матового загара. Завтра утром займемся боевым раскрасом. Интересно, Плиний оценит? Об опасности, грозящей мне из-за встречи с атаманшей-матушкой, я почему-то даже не думала. И правильно делала, впрочем, а то бы точно не заснула. А так, ничего, проспала, как убитая, до самого рассвета. Даже не услышала, как Плиний вернулся. Тихонько, стараясь не разбудить своего условного гражданского мужа, я первым делом принялась за приготовления завтрака. На этот раз потерла морковь с яблоком, заварила мятный чай, ну и мужчине своему бутербродов наделала из остатков вчерашней трапезы. Надеюсь, хватит ему, чтобы наесться. А потом принялась за собственное преображение. Волосы, пережив ночь, немного оклемались, расправились и выглядели, хоть и безжизненно, но вполне ухоженно. Что ж, заплела их в косу, вокруг головы ее короной обмотала, видела в энциклопедии, это у аспийских девушек самая распространенная прическа. А ничего так! Мне идет, кажется! Как могла, увеличила визуально объем груди и талии, блузку еле застегнула. Похоже, перестаралась малость. Но ничего, Плиний сколько раз твердил, что девушка должна быть пышной. Накрасилась самодельной косметикой и… осталась вполне довольной собой. Немного вызывающе, конечно, румяна с обводкой для глаз смотрятся, но зато достоверно. Натуральная деревенская потаскушка, считающая себя первой красавицей в округе. Вполне, вполне. Еще бы бусы какие напялить! И хоть на деревенские посиделки отправляйся. Но, увы, украшений у меня не было. И только я об этом подумала, как откуда ни возьмись, нарисовался Плиний. Он восторженно смотрел на меня и не скрывал своего удовлетворения:
- Вот это я понимаю! Вот это баба! Всем бабам баба! А ты, оказывается, не так безнадежна, как я думал! Надо бы теперь на тебя побрякушек еще каких-нибудь нацепить. Подожди, я мигом.
Не успела ему и слова ответить, как его уже и след простыл. Даже завтракать не стал. Ну и ну! Может, и правда, мне потолстеть нужно? Может, хоть тогда меня мужчины замечать начнут?
Встреча с атаманшей внесла в мою уже устоявшуюся мирную жизнь отшельницы такой хаос противоречивых чувств и эмоций, что первые ночи, последовавшие после моего вступления в шайку, я попросту не спала, так, забывалась на время, даже в бред впадала. Но об этом после.
С ролью бабы Плиния я справилась на ура! Побрякивая дешевыми безделушками, навешанными на меня, где надо и не надо, моим щедрым лжелюбовником, похлопывая густо накрашенными ресничками и тупо хихихая над каждой услышанной пошлостью, я вполне себе умело притворялась деревенской дурочкой. Мне поверили все, даже муж атаманши, уж на что тип подозрительный. Но поверил. Мало того, так называемая матушка Феодора, (господи, да простишь меня грешную, язык не поворачивается ее матушкой называть), его еще и ревновать ко мне начала. Ох… Как только Плиний в таком обществе умудряется жить и при этом человеком оставаться? А я его еще грубияном считала! Да по сравнению с остальными членами шайки он просто агнец невинный. Однако, продержалась и я. Где-то с полчаса наглая развратная и жутко вонючая баба, умудрившаяся каким-то чудом стать предводительницей настоящих сорви-голов, выпытывала у меня подробности нашей с Плинием страсти и совместного проживания. Хорошо хоть румянами воспользовалась, послушалась мудрого человека, а то выдала б себя с головой, ибо щеки пылали от стыда, как сумасшедшие. Но мучения мои не пропали даром, документ мне решили выдать, Плиния поздравили с неплохим выбором. А он действительно артист! Вздымал грудь колесом, напыщенно отвечал на поздравления, чмокал меня в губы при всех, щипал за грудь, бедра… В общем, полный абзац… Как только вытерпела? Но жить захочешь, и не такое выдержишь, впрочем, похоже, для меня все еще впереди. Итак, я теперь не Ирена, а Феора, за проступки перед обществом и государством, а именно за бродяжничество, осужденная на проживание и исправление в монастырскую общину матушки Феодоры, без права пребывания вне территории общины. Прочитав сей мудреный документ, я чуть в панику не вдалась. Получается, что я теперь заключенная на пожизненный срок? Так что ли? Но Плиний был спокоен, все остальные веселы и, пожалуй, даже добродушны, особенно мужчины. Меня начали поздравлять все, кому не лень. Ох… как бы заразу какую не подхватить! Никто ведь не ограничивался словами, все целовать лезли, да еще и в губы, а Плиний, друг называется, только смотрит и скалится во весь рот, гордый такой! Тьфу! Ну я ему еще припомню это! Обязательно припомню! Представление продолжалось до тех пор, пока Феодора, нужно отдать ей должное, визгливым криком ни прервала мои страдания, отогнав своих похотливых жрецов бога Свободы от только что обретенной сестры. И поманила меня в какую-то темную комнату для приватного разговора. Я струхнула, если честно, но, не подавая вида, что нахожусь на грани паники, пошла вслед за ней с высоко поднятой головой и глупой улыбкой на лице. Слава Богу, никаких ритуалов со мной атаманша проводить не стала, только угостила рюмкой водки и напомнила о том, что отныне я обязана не только еженедельно приносить деньги, а именно десять золотых, в общак, но и выполнять ее личные поручения. А вот об этом мне Плиний ничего не говорил. Внутренне я напряглась. А вдруг заставит идти воровать или вообще убить кого-нибудь прикажет? Нет уж! На это я никогда не соглашусь! Но Феодора развеяла мои опасения, доверительным голосом поведав о том, что у нее есть дочь, умственно отсталая, да еще и больная проказой. Пожаловалось, что врачи от нее отступились, и они с отцом потеряли надежду вылечить ее. Чуть не прокололась я тут, уже хотела сказать, что сама целительница, но вовремя сдержалась, вспомнив строгие наставления Плиния помалкивать себе в тряпочку. Он оказался прав, Феодору вполне удовлетворило мое сочувственное молчание, фальшиво всхлипнув, она громко позвала дочь:
- Чушка! Быстро ко мне! Где шляешься, змеюка?
Чушка? Неужели у аспийцев имя такое есть женское? Или это прозвище? Любопытство свое я снова сдержала при себе. Тут в комнатку несмело заглянуло малюсенькое чумазое существо лет пяти, не больше. Что ж, действительно, чушка и есть. На девочку без слез не взглянешь, грязная, непричесанная, в настоящих обносках, которыми и бродяги, наверное, побрезговали бы, лицо все в язвах каких-то, руки тоже. Что с ней? Вши? Или, правда, зараза какая-то. Я вовремя вспомнила, что деревенская баба, а не выпускница академии целительств, и брезгливо отшатнулась от приблизившейся ко мне на опасное расстояние дочери атаманши. Феодора лишь беззлобно ухмыльнулась на это и обратилась к девочке:
- Жрать будешь?
Та кивнула головой.
- На, лови!
Матушка взяла со стола небольшой кусок черного заплесневелого хлеба и кинула им в дочь. Той не хватило сноровки сразу поймать свой ужин, и хлеб упал прямо в грязь. Несмотря на это, девочка тут же подняла его и отправила себе в рот. Я ужаснулась, честно говоря, но по-прежнему не позволяла себе проявлять никаких эмоций.
Неожиданно Феодора подтолкнула девчушку прямо в мои объятия, та испуганно прижалась к моей груди. Сердечко стучало, как у пойманной птички. Боже мой! Как я все это выдержала?! Неужели Чушка и впрямь дочь атаманши? Неужели мать может так относиться к своему ребенку, единственному, кстати, ребенку? Хотя кто ее знает…
- Знакомьтесь, девочки! – почти ласково проговорила Феодора. – Теперь вместе будете по воскресеньям милостыню просить. А то, я смотрю, эта лиса прячет от меня кое-что? Да, Чушка? Ох, доиграешься! Узнаю, что хоть одну серебрянку от матери утаила, прибью! Не посмотрю, что дочь! А сейчас быстро на мельницу, с теткой Дарсей муку будешь просеивать! Бегом, я сказала!
И обратившись уже ко мне, угрожающе произнесла:
- А ты, Феорка, по субботам много не пей, чтобы с утра в воскресенье уже у храма богини была, сюда не суйся, девка моя к тебе сама прибежит. Руку замотай, будто сломана, на глазу бельмо чтобы было, разукрась себя так, чтобы жалость даже у наших бандитов вызвать. Тебя в общине еще не знают толком, так что поверят, Чушку кровью измажь…
- А где ж ее достать? – испуганным шепотом спросила я.
- Дура совсем? Кошку убей, да по лицу, рукам и ногам кровь размажь, будто нарывы от сыпи кровоточат. Все вас, молодух, учить надо. Что за поколение выросло? Дурные да немощные, только и знают, что в кровать к мужикам прыгать. А что, Плин-то, хорош как мужик, а? – и таким похотливым голосом она это спросила, что меня аж всю передернуло.
Но ответила в тон, глазки закатила, губы языком облизала, изображая сладострастие, и вздохнула:
- Ох, и хорош! А то бы сбежала б я, если бы не хорош был!
Феодора расхохоталась, выпила еще водочки, мне не предложила, слава Богу. А потом вдруг и говорит:
- Ладно, ладно, узнаю сама как-нибудь, не врешь ли. Но смотри, девка! Меньше двадцатки с утрени не приноси! Обеих прибью! Где хочешь доставай, а чтобы были, все поняла?
- Все поняла, матушка, не извольте беспокоиться! Все сделаю, как сказали. И за дитятко свое не волнуйтесь.
Мне и играть особо ничего не пришлось, так я испугалась. И за свою судьбу, и за судьбу Плиния. Надо бы его предупредить, кстати, что матушка эта на него виды амурные имеет. Ужас-то какой!
Еще где-то с полчаса продолжалось пиршество, устроенное в честь нас с Плинием. Еле досидела! А как узнала, что сегодня пятница, так и вовсе чуть в обморок не грохнулась. То есть, уже послезавтра мне надо двадцать золотых из ниоткуда добыть! Ну кто в Аспии ходит на утреню в местный храм? Кто?! Ну пару старух, не больше. Точно я не могла этого знать, конечно, но предчувствия были не очень хорошими…
Пришли в свой фургончик, Плиний пьяный, спать сразу завалился. Ему все нипочем! А я так и не смогла заснуть, целую ночь проревела над своей несчастной судьбой. И зачем вот только я ему доверилась, идиотка? Нужно было бежать отсюда в первый же день. Эх…
10 глава
Забылась я только под утро, да лучше бы и совсем не засыпала. Опять кошмар приснился. Будто плыву я в открытом море, волны вокруг огромные, накрывают меня с головой, а я пытаюсь вынырнуть на поверхность, уже и солнечный свет вижу, но ничего у меня не получается, громадная черная доска, возникшая не понятно откуда, давит мне на голову и не дает вздохнуть. Еще чуть-чуть и задохнусь…
- Эй, чего кричишь? Разбудила вот, - внезапно раздался голос Плиния.
Я с облегчением глубоко вздохнула и раскрыла глаза. Слава Богу, сон… Провела рукой по лбу. Весь в испарине! Что со мной? Неужели заболеваю? Этого еще не хватало!
- Воды хочешь? Что, вчера с матушкой лишнего хлебнула, да? Бывает, - панибратски попробовал меня поддержать мой лжелюбовник.
Ничего плохого, вроде и не было в его словах, а мне почему-то от них так горько стало! Да еще и вспомнила, что завтра нужно двадцать золотых достать этой самой матушки…
- Да пошел ты! И так тошно, - грубо ответила я.
Но он почему-то не рассердился:
- И мне тоже. На, водички хлебни, легче будет.
Он подошел ко мне с полной кружкой, но я со злостью оттолкнула его, вода разлилась по полу… Плиний чертыхнулся и беззлобно заметил:
- Ну и дура, страдай дальше. Мне-то что?
Он и вправду думает, что я вчера перепила?! Да за кого он меня принимает-то?
- Сам дурак! И не пила я вчера, это ты нажрался, как поросенок, тащить тебя на себе пришлось.
- Да ладно! И ничего я не нажрался. Я, может, специально пьяным притворился. Для наглядности, так сказать. Вот плохая из тебя актриса, Феора! Говорил же тебе, давай порепетируем! Нам еще долго наш спектакль играть, зазнобушка ты моя!
Меня передернуло всю от его слов. Долго… Нет! Не хочу! Не буду я членом бандитской шайки! Не буду! Никто меня не заставит убивать несчастных животных, чтобы мазаться их кровью. Никто! Или заставят? Я вдруг почувствовала, что меня трясет. Почти шепотом спросила:
- Плиний, а если я не принесу завтра двадцать золотых, что будет?
- Ха! Поверь мне, ничего хорошего! Лучше принеси! И вообще, чего разлеглась? Разлила воду, давай вытирай. А то сама же поскользнёшься еще. Возись потом с тобой.
И улыбается еще! Гад бесчувственный!
Я проигнорировала его слова и снова заговорила:
- Да пойми ты, Плиний, не соберем мы с этой Чушкой двадцать золотых! Ну кто по выходным у вас тут в храм ходит? Пара старух?
- Все, - огорошил меня ответом Плиний.
- Как все?
- Это у нас обязанность – в храм ходить по воскресеньям. Богиню свободы убедить нужно в том, что ты ей, а не другому богу, поклоняешься. У них, знаешь ли, тут тоже конкуренция.
- И что? Милостыню тоже подают? – все еще не зная, верить ему или нет, осторожно спросила я.
- Обязательно. Причем все! Да только и просящих много. Но тут, так и быть, я тебе помогу, разгоню кое-кого.
- Как это?
- Не твоего ума дела, - осадил меня Плиний. – Ты мне зубы не заговаривай, бери тряпку, пол вытирай. Разлеглась тут, принцесса.
Мне было не до лужи на полу. Я закрыла глаза руками и тихо прошептала:
- Не могу.
- Что не можешь? Тряпку взять?
- Не могу я больше так! Не хочу!
Плиний усмехнулся:
- Не могу и не хочу – вещи разные. У тебя выхода нет, только подчиняться законам нашей общины.
- Шайки, - перебила я его. – Бандитской шайки! А знаешь что? Я сейчас же уйду! Пусть лучше погибну в море, чем в такой грязи жить буду! Не хочу никого обманывать, никого убивать. И не буду, не буду!
Я откинула одеяло и вскочила с тюфяка. Плиний ногой пододвинул на лужу коврик и аккуратно протер им мокрое место. На мою истерику он словно и не обращал внимания, но ровно до того момента, пока я не стала открывать дверь.
- А ну быстро ложись! – раздался его громкий голос. – Не то я с тобой по другому поговорю!
Я медленно обернулась:
- Ну давай, ударь меня! Можешь даже искалечить, кровь натуральная будет, кошку убивать не придется…
- Да что ты несешь такое?
- А что? Мне матушка ваша любимая велела кровью измазаться, а для этого сначала убить кого-нибудь…
Я не смогла дальше говорить, слезы предательски хлынули из глаз. А Плиний… Он подошел ко мне поближе и… рассмеялся:
- Так ты из-за этого переживаешь? Вот дура-то!
- Какая есть, - сквозь слезы буркнула я в ответ и снова попыталась отворить дверь.
- Никуда ты не пойдешь, успокойся, Феора!
- Я не ФЕОРА!!! Меня зовут Ирэна! – выкрикнула я и с силой ударила кулаком по двери.
- Тише, тише, - все еще смеясь, проговорил Плиний. – Ну поплачь, если тебе это поможет. Все вы бабы одинаковые. Только успокойся. Двадцать золотых ты добудешь, не волнуйся за это. Кровь я тебе тоже достану.
- Нет!!! Я не буду мазать себя и ребенка кровью убитого животного! Не буду!
Плиний обнял меня и примиряюще пообещал:
- Это будет не кровь. Просто краска. Ну мы же с тобой артисты, Ирэна… Ну, успокойся! Доверься мне, пожалуйста! Пока ты со мной, с тобой ничего плохого не случится. Обещаю. Только слушайся меня, пожалуйста, слушайся! И еще… Никаких больше лесозаготовок! Поняла! Я твои бревна на дрова пустил. Спасибо, конечно, что ты о хозяйстве позаботилась, но больше в лес ни ногой! Обещай!
Нет, только не это! Кровь отхлынула от лица, в глазах потемнело. Мои, с таким трудом добытые, бревна раскололи на полешки для костра?! Нет, этого я ему уже точно не прощу!
Я с силой освободилась от навязчивых объятий своего официального любовника и, посмотрев Плинию прямо в лицо, ответила ему:
- Нет, Плиний… Не буду я тебе ничего обещать. Я больше не участвую в спектакле. Пусть не получилось построить плот, но я все равно сбегу в Левию. Как? Это уже мое дело. Спасибо тебе огромное, за то, что приютил и не обидел, но жить здесь…
Плиний вдруг опустил голову, осторожно взял меня за руку и потянул за собой к двери, а дальше повел за бочку, к кустам терновника... Я, сама не понимая, отчего, послушно последовала за ним. Через несколько шагов он внезапно остановился, раздвинул кусты и тихо приказал:
- Смотри!
Я пригляделась и увидела небольшую лодчонку с веслами. Господи! Ну почему я ее раньше не нашла? Уже давно бы была в Левии. Хотя о чем я? Как мне все это богатство до моря дотащить одной? Никак…
- И зачем тебе лодка, Плиний? Так ты тоже сбежать хочешь? Да? Ты не бандит? – с надеждой в сердце спросила я его.
Но ответ разочаровал:
- Рыбу ловить, весной тут кефаль идет, с икорочкой. Потом вашим погранцам левийским впариваем по пять золотых за десяток.
- А-а… Значит, ты еще и браконьерством занимаешься, артист…
- Ну и что? По твоему грабить и убивать лучше? Жить-то на что-то надо, Ирена. У нас тут зарплату, сама знаешь, не платят.
Я посчитала нужным извиниться на всякий случай, ведь, как ни крути, он прав. Да и сама живу на его деньги уже который день.
- Да все я понимаю, Плиний! Просто страшно мне у вас, пойми! Зачем лодку показал? Подразнить?
Он неожиданно крепко прижал меня к груди, и я снова услышала, как часто стучит его сердце. Что с ним? Переспросила:
- Так зачем? Что ты молчишь?
- Я помогу тебе бежать, обещаю. Только если во всем будешь слушаться. Поняла, Феора? – каким-то глухим голосом проговорил он.
Надежда вновь заблистала на горизонте, но вопрос веры словам аспийского бандита все еще оставался открытым. Я осторожно освободилась от его объятий и недовольно проворчала:
- Плиний, мы же договорились, что ты ко мне не прикасаешься! А сам так и норовишь облапать…
А он вдруг расхохотался и целовать меня принялся, да еще и приговаривает:
- Ох, и хороша моя Феорушка, зазноба моя. Как же мне тебя не лапать, яблочко мое наливное, птичка моя…
- Бескрылая, - дополнила я и со злостью ударила его по рукам. – Нет, Плиний, ты не артист, ты сумасшедший. И я тоже сумасшедшая, что тебе верю…
- Так, значит, договорились? Будешь слушаться?
- А что мне еще остается? – безнадежно вздохнула я и пошла в фургончик, досыпать.
На этот раз уснула сразу, и сны никакие не снились. Проспала до обеда, а когда проснулась, увидела, что Плиний мою одежду, которую вчера запачкали своими грязными ручищами бандиты из шайки, в порядок приводит, щеткой чистит! Я сначала даже подумала, что это мне чудится. Сон снится. Но нет. Так кто же он такой, этот Плиний? Что в бандиты случайно попал, это ясно…
* * *
За ужином разговор зашел о моем завтрашнем первом задании. Я ужасно нервничала, но Плиний сумел меня успокоить, разложив все буквально по полочкам:
- Слушай, что тебе нужно делать! В первую очередь – нарисуем тебе синяк огромный под глазом, никаких там язв, прыщей и прочей лабуды не нужно. Сразу видно, что фальшивка, наши не поверят. А вот губы расквасить надо будет, понарошку, не боись, я же в душе художник, Ирена! Так тебя разрисую, что закачаешься! Так вот, губы должны выглядеть разбитыми, синяк огромный, лицо отечное… В общем, легенда такая: я тебя вчера приревновал к мужику Феодоры, ну и потрепал маленько. Если кто спрашивать будет, так и говори, мол, сама дура во всем виновата! Поверят, вот увидишь. Пожалеют даже. Ты же, как ни суй себе тряпок под блузку, все равно маленькой и беззащитной выглядишь. Мужики это любят, поверь мне. Говорить тебе ничего не надо, просто сиди, можешь, кстати, поплакать заодно о своей горькой судьбине, как раз повод. И мне поменьше истерик дома.
Я возмутилась:
- Это когда я истерики устраивала?
- А ночью что было?
- Это не истерика…
- Ну понимаю, конечно, бывают и похлеще, но постарайся больше таких неистерик не повторять.
Я промолчала.
Он продолжил инструкцию:
- Девчонку подмажь краской, ей не говори, что это. И вообще, ей ничего не говори. Ни о себе, ни обо мне, ни о ком! Поняла меня? Это важно! Очень важно! Все твои разговоры с ней только о том, чтобы добыть деньги для ее матушки! Поняла?
- Поняла. Но, Плиний, неужели ты думаешь, что она все своей маме рассказывать будет. Да видел бы ты, как эта Феодора к ней относится, как к собаке. Да и то, наверное, к собаке лучше.
Но Плиний продолжал настаивать на своем:
- Расскажет все, будь уверена! Во- первых, Чушка еще ребенок, во-вторых, она боится своей мамки. Та ее лупит будь здоров. Да и вообще, ты что думаешь, что Феодора глупа? Да была бы глупа, ее давно бы подвинули с места настоятельницы. Она специально тебе такое задание выбрала.
- Чтобы за мной проследить, да? – предположила я.
- Нет. Нужна ты ей больно. За мной. Только никому о нашем разговоре. И вообще, здесь ты должна быть немой, как рыба. Со всеми, кроме меня. Поняла?
- Поняла, - тихо произнесла я и вдруг почувствовала, как холод снова обволакивает мое сердце. – Плиний, кто ты? Тебе угрожает опасность? Да?
- Не твое дело! – грубо отрезал он.
- А знаешь, что мне вчера матушка ваша пообещала? Что она сама скоро проверит, какой ты в постели. Представляешь? Страшно?
- Ни капельки, - усмехнулся он в ответ. – Я уж постараюсь ее не разочаровать.
Я чуть картошкой не поперхнулась:
- Ты серьезно?
Он отсмеялся и ответил:
- Нет, конечно. Такую любовницу и врагу не пожелаешь. Но это хорошо, что ты меня предупредила. У меня камень с души упал. Я-то думал, гадал, что она от меня хочет, а тут все просто. Эх, Феорушка, трудное наше ремесло!
Нет, ну правда, сумасшедший он что ли? Как его понять? По-моему, даже и пытаться не стоит.
Вымыв посуду, я вышла во двор и еще раз осмотрела лодку. В принципе, можно и не ждать помощи Плиния. Можно и самой, наверное, водрузить ее на телегу и дотолкать до берега. Тяжело, конечно, будет, но теоретически это возможно…
- Мечтаешь? – неожиданно прозвучало сзади.
Я вздрогнула, обернулась. Плиний, укутанный с головы до пят в какую-то невзрачную серую накидку, стоял у бочки и улыбался.
- Испугал, дурак!
- А нечего нос свой совать, куда не следует. Лучше иди со мной. Тут я козу видел нашего старшего смотрителя. Сбежала, наверное. Сходи к нему в дом, скажи, что его коза в чужой огород залезла. Я покажу, где она.
- А сам что? Сходить не можешь?
- Не могу, занят. Тебе что, трудно? Доброе дело сделать не хочешь?
Я только плечами пожала. Странный все-таки этот Плиний. То велит не высовываться из дома, то сам к какому-то бандиту в дом гонит. Но препираться не стала. Пошла со своим лжелюбовником в деревню.
Показал мне, где коза, а где дом старшего, и внезапно исчез. Ну буквально в воздухе растворился, стоило мне только оглянуться. Я негромко позвала его по имени. Нет отклика. Кричать побоялась. Да и смысла нет никакого. Господи, как же я испугалась! А вдруг он меня предал, этот Плиний? А вдруг он меня старшему в карты вчера проиграл, а теперь вот долг отдает? Мысли, одна страшней другой так и вертелись в голове. Уже сбежать хотела, да испугалась. Решила все-таки довериться судьбе. Но на всякий случай нож в рукав положила. Не то чтобы я была готова на убийство человека, но и в рабство сдаваться тоже не собиралась…
Осторожно приоткрыла невзрачную черную калитку и заглянула во двор. Ничего себе! Это точно дом аспийского бандита? Садик в цветах утопает, ухоженный, грядки с овощами ровненькие стоят, ну прямо как с картинки садоводческого журнала. А дом-то какой роскошный! Богато человек живет, богато, ничего не скажешь. Постучала в дверь, ожидая, что сейчас выйдет опрятно одетый представительный мужчина или такая же опрятная и аккуратная женщина-хозяйка, но… открыл мне нечесаный бородатый мужик, сильно пропахший алкоголем.
- Что надо? – рявкнул он мне прямо в лицо. – В услугах шлюх не нуждаюсь! Пошла отсюда!
Я растерянно пропищала в ответ:
- Там… ваша коза к моему дядьке в огород залезла… А он, дядька-то мой, и убить может… Я вот и пришла… Жалко скотинку-то…
С ролью деревенской дурочки, похоже, мне снова удалось справиться на ура. Так как мужик поверил мне сразу, схватил за руку и заорал:
- Да как же эта зараза-то сбежать сумела? Где она? Веди быстрей, показывай. Я ему убью! Я его самого на жаркое пущу, дядьку твоего!
Довела до огорода, где пять минут назад коза паслась. А ее нет там! У меня аж холодный пот на лбу выступил. Говорю:
- Здесь только что была, капусту объедала. Может, опять сбежала!
- Убью!
Мужик с криком ломанулся в стоящий рядом сарай, который, похоже, служил домом хозяевам этого огорода. И плохо бы им пришлось, если бы я не заметила белый козий хвостик, мелькнувший в кустах, растущих на опушке леса.
- Вон она! Вон! Убежала, негодная! Ловите ее, а то в лесу пропадет скотинушка!
Бандит, тоже заметив свою беглянку, тот час же со всей дури ломанулся в лес, а я… я не стала его ждать. И Плиния искать тоже не стала. Бегом, что есть духа, пустилась к своему фургончику от греха подальше.
Плиния там еще не было. Ну и ладно. Нужен он мне больно! У меня и без него забот хватает. Завтра день тяжелый, подготовиться нужно.
* * *
Он появился уже под вечер, слегка выпивши, и ужасно веселый, поставил на стол бутылку вина с этикеткой явно левийского происхождения и сунул мне в руки кулек шоколадных конфет. И откуда он только все это взял? Впрочем, на данный вопрос ответ я получила сразу:
- Классно у нас с тобой все вышло! Просто без сучка и задоринки! Эх, Феорушка, да мы же теперь на полгода деньгами с тобой обеспечены. Так что отставить хандру! Предлагаю устроить небольшой праздник! Ты жрать что-нибудь сварганила?
Я ничего не поняла из его слов и поэтому переспросила:
- Что у нас с тобой вышло? И откуда у тебя такие большие деньги?
- Ты чего, не поняла что ли? Да ладно, не верю. У смотрителя нашего позаимствовал. Да я немного взял, он и не заметит. Знала бы ты, сколько у него в доме добра всякого!
У меня аж ноги подкосились, такого удара в спину я никак не ожидала:
- Так ты что? Ограбил своего же дружка по шайке? Просто, как последний вор, залез в дом и ограбил? Плиний! Да как ты мог?
- Ой-ой-ой! Поумерь эмоции. Во-первых, ты мне сама неплохо помогала в этом, каюсь, неосознанно, но без твоей помощи у меня ничего не вышло бы! А во-вторых, кто бы стыдил меня за воровство? Как у меня одеяльце-то стырила, забыла уже?
Я молча глотала слезы, глядя на то, как Плиний достает стаканы и открывает бутылку вина. Нет. Это уже слишком! Он… он же просто меня подставил! А я… я верила ему, дура наивная.
Скрепя сердце, проглотила застрявший в горле комок и тихо ответила на обвинения:
- Да, ты прав. Я тоже воровка, но я, по крайней мере, не подставляла тебя, а ты… Я больше не уважаю тебя. Просто не уважаю.
Видимо, не ожидал Плиний от меня подобных слов, так как поставил бутылку на место, повернулся ко мне и, абсолютно растерянным взглядом посмотрев мне в глаза, примиряюще произнес:
- Ирена, ну пойми… Мы в Аспии живем, а этот, кого мы обчистили… то есть я обчистил, ладно, он же сам вор, каких поискать. Да не просто вор! Он убийца и грабитель. Слышала такой девиз: грабь награбленное? Так вот, мы просто взяли то, что ему не принадлежит. Нам нужнее. Ну, Ирена, ну прости! Зато нам теперь не надо париться со взносами в общак. Ну, что ты! Смотри на жизнь проще! Давай выпьем лучше! Это вино, которое сам король Левии любит пить! У левийских погранцов достал, а они врать не будут, не рискнут. Давай, давай, садись за стол. Не ной только, ладно? Не порть мне настроение!
- Пей один.
Сказала, развернулась и пошла прочь из фургона…
Вослед послышалось раздраженное:
- Ну и иди, реви, сколько хочешь! Моралистка! Тебе как раз завтра опухшее лицо в тему будет! А я и один выпью! Подумаешь! Знал бы, что ты такая зануда, в кабаке с ребятами бы остался на всю ночь. Хотел тебе подарок сделать, а ты… неблагодарная!
Подарок он сделать хотел, как же! Да в моей родной Кренландии меня бы за подобный проступок лет на пять бы в исправительную колонию закрыли б… Господи, как же оказывается просто стать преступницей, если рядом с тобой такие вот лже друзья!
Вышла во дворик, села на поваленное бревнышко и поняла, что плакать-то я вовсе и не хочу! И что по большому счету, может, Плиний и прав. Ну как, живя под одной крышей с ворами и убийцами, оставаться чистым и ни в каких грехах не замешанным?! Есть-то все равно нужно, и одеваться тоже… Да, наверное, я действительно, неблагодарная. Что? Разве не знала я, что Плиний вор? Знала, однако и одежду из его рук приняла и ношу без всяких угрызений совести, и еду, что он добывает, не знаю каким путем, но уж точно не честным, с аппетитом кушаю… А теперь вот возмутилась! Да, лицемерие все это, если уж до конца-то разбираться. Но… Боже мой, как же противно! Ну не могу я больше этого выдержать! Не могу! Может, сегодня же ночью и уплыть? И будь, что будет? А Плиний? Не навлеку ли я на него гнев шайки? Все-таки жалко мне его, непутевого. Вон, конфет мне притащил, приятное хотел сделать… Шоколадных, с орехами и карамелью… моих любимых… Откуда только узнал? И ведь съест их сейчас, наверное… Я проглотила слюну, предательски появившуюся в моем рту от всех этих крамольных мыслей, но тут и желудок отчего-то заурчал… Есть хотелось страшно. А на столе мясо вяленое, вино, персики, конфеты… Нет, мне срочно нужно воспитывать в себе силу воли! Срочно, но не сегодня, пожалуй!
11 глава
Пореветь в ту ночь мне все-таки удалось. Вино, которое мы пили с Плинием, оказалось таким вкусным, что каким-то нечаянным образом, я одна осушила почти всю бутылку, сотрапезник мой лишь полстаканчика выпил и только посмеивался, глядя на меня, пьяную. Ну а я… Да что уж теперь толку мучиться напрасными угрызениями совести? Позволила себе расслабиться, в общем… А потом ревела пьяными слезами, уткнувшись носом в, пропахшее дымом от костра, плечо Плиния. Помню, он меня по волосам гладил, успокаивал, жалел и все обещал в Левию увезти, даже дом мне мой будущий описывал, с балконом, садом и собственным озером. А я еще и условия ему выставлять начала, до того обнаглела! Чтобы в саду розы белые цвели, а на озере лебеди жили. Он пообещал…
Утром проснулась, лицо все опухшее, глазки узкие, но голова не болит. Значит, от слез просто. Это ничего, это мне сегодня даже на руку, а вот стыдно перед Плинием, это да! Ох, как стыдно! Сейчас ведь станет дразнить, смеяться надо мной. И только я обо всем этом подумала, как он тут как тут, стоит передо мной с баночками какими-то в руках и улыбается вовсю!
- Доброе утро, актриса! Ну что? Готова к перевоплощению? Доверишься рукам мастера?
И ни слова про мое вчерашнее позорное поведение… Даже странно. Все-таки неплохой он парень, кажется, жаль, что разбойник и аспиец к тому же!
Руки мастера быстро и умело изобразили на моем и без того помятом личике жуткий синяк под левым глазом и столь же внушительный кровоподтек на верхней губе, огромный такой, с разрывом и припухлостями. Взглянула на себя в зеркало, и ахнула! Первое желание: бежать за мазью и бинтами! Так реалистично! Любой гример позавидует. Никогда бы не подумала, что гематому можно нарисовать! А Плиний вот сумел.
- Плиний, а ты и вправду мастер! У меня бы так ни за что не получилось! Здорово! – похвалила я его за работу.
- А то! Талантливый человек талантлив во всем! Чтоб ты знала, - не совсем скромно отозвался он на это и тут же добавил, - Удачи тебе, Феорушка! Не забывай держать язык за зубами! Чушке ни слова, ни о себе, ни обо мне! И не вздумайте от Феодоры полную выручку скрыть, запомни, за вами следить могут. Золото у нас теперь есть, месяца на три точно хватит, а на больший срок мы с тобой здесь и не планируем задерживаться, так что не рискуй почем зря.
Я пообещала и смело направилась к храму, деньги для общины добывать.
Страхи мои о том, что не сумеем мы с девочкой набрать нужную сумму, развеялись почти сразу, еще до службы. Чушка со своей ролью справлялась, как заправская актриса. Да и как ее было не пожалеть? Сидит на голой земле пятилетняя девчушка с растрепанными волосиками, в обносках, босиком, ножки все в ранах (неподдельных, кстати), личико в язвах, кровоподтеках. Я сама-то на нее спокойно смотреть не могла. В общем, подавали нам хорошо, Плиний не ошибся. Меня тоже жалели, особенно мужики, даже самые на вид страшные и суровые, и те жалели. А один так и вовсе пристал с предложением мужика моего избить в воспитательных целях, чтобы такую бабу, как я, не обижал больше. Чуть не соблазнилась я этим предложением. Короче, клоунада! Просидели мы у храма часика два, не больше и к концу службы у нас уже тридцать с лишним золотых было! Я честно намеривалась их все атаманше отдать, но тут Чушка голос подала:
- Тетя Феора, мамке только двадцать отдадим, ладно? А остальное пополам! Идет? Не выдашь меня?
И с такой надеждой своими голубыми блестящими глазенками она на меня посмотрела, что не смогла я ей отказать, несмотря на строгие предупреждения Плиния. Ну не смогла! Пусть ребетенок себе сладостей накупит, порадуется жизни немного. Тем более, что Феодора и так осталась довольна нашим уловом, обмана не заподозрила. Правда, Чушку за собой позвала и минут пять с ней о чем-то говорила, предварительно приказав мне ждать у входа. Но, видимо, девочка ничего крамольного ей не рассказала, так как после их разговора атаманша меня похвалила за работу, и даже предложила выпить, что по здешним меркам является чуть ли ни знаком отличия. Я отказалась, кое-как прошепелявив сквозь стиснутые зубы, что не могу из-за разбитой губы ни есть, ни пить, ни разговаривать толком. Она в ответ расхохоталась:
- А хорошо тебя Плин-то твой приласкал. С виду и не скажешь на него. Мужик! Настоящий мужик, уважаю! За что хоть?
- Сама, дура, виновата, улыбнулась одному вчера, вот он и приревновал…
- Так тебе и надо, чокнутая! Кому тут у нас улыбаться?! Бабы одни бородатые, а не мужики, как есть бабы. Другая бы за такого, как твой хахаль, и руками, и ногами, и еще кое-чем изо всех сил держалась. Лучше твоего-то и не найти! Эх, была бы я помоложе! Ну, ничего, ничего…
Это ее «ничего, ничего» меня опять изрядно насторожило. Очень уж за Плиния страшно стало.
Ну да ладно! Отпустила матушка Феодора свою послушницу восвояси аж на целую неделю, до новой службы и слава Богу!
Получив вольную, рванула я от нее чуть ли ни бегом! Вышла за ворота, смотрю, а Чушка-то за мной увязалась. Помня предостережения Плиния, еще шага прибавила, чтобы девочка не смогла меня догнать. И, вроде, жалко мне ее, бедняжечку, и в то же время побаиваюсь, что атаманша не просто так ее приставила к нам, а для слежки… Вот что делать? Отмахнуться, как от собачонки бродячей? Послать куда подальше? А девчушка-то давно уже в помощи врача нуждается, в неотложной, причем, помощи… В общем, дилемма… и посоветоваться не с кем, Плиний понятное дело, скажет, чтобы держалась я от нее подальше. Ему своя шкура ближе. А я клятву врачебную давала по окончанию академии. Обязана людям помогать… А уж детям-то и подавно…
Победила совесть. Остановилась, оглянулась, а Чушка как раз в это время о камень какой-то споткнулась, упала и не встает, плачет… Господи, ну и какой же я бессердечной сволочью стала, живя в Аспии! Мне-то Плиний на свой страх и риск помог, и приютил, и кормит, и даже документы сделал. А я… Такой я сама себе мерзкой в ту минуту показалась, что аж противно стало. Плюнула на все осторожности, подбежала к девочке, подняла ее. А у нее коленка рассечена, кровь так и хлещет… Взяла ее на руки, благо, малышка совсем, весит, как ягненочек, и понесла в свой фургончик. Пусть Плиний ругается, пусть даже и побьет, я стерплю. До девочки, похоже, во всей общине, кроме меня, никому и дела нет. И если я от нее сейчас отвернусь, то и Бог мне этого не простит, и совесть потом жить не даст. Пусть даже и выгонит меня Плиний из своего дома. Не пропаду, придумаю что-нибудь! Пусть выгоняет…
Все мои страхи оказались напрасными, фургон наш был абсолютно пуст, и я молила Господа, чтобы его хозяин задержался по своим бандитским делам как можно дольше. А сама уложила девчушку на свой тюфяк. Знала, что у нее вши, знала, что и сама теперь заражусь сто процентов, но не до этого как-то было. Кровь нужно остановить, рану заклеить, чтобы шрама не осталось. Ну и прыщи ее, и язвы, как следует, осмотреть. Понять бы еще, чем больна девочка!
С раной справилась быстро. Девчушка молодец, вижу, что больно ей, а она молчит, ни слезинки, ни жалобы. И смотрит на меня так доверчиво, что сердце буквально от жалости разрывается. Налила ей молока целую кружку, парного еще. И когда только Плиний успел его принести? И откуда? Впрочем, принес и молодец, как раз вовремя, спасибо ему большущее за заботу! Напоила Чушку. Конфетами, каким-то чудом оставшимися после нашего вчерашнего пиршества, угостила. Как же она на них накинулась! Ну ни дать, ни взять, голодная собачонка на кусок мяса! Я ее спрашиваю:
- Чушка, а чем тебя мамка-то кормит?
- Молоком и хлебом, иногда рыбаки яблоками угощают и рыбу соленую дают, но она мне не нравится. А твой дядя Плиний конфеты мне часто дарит. Он у тебя добрый. Я и не знала, что он дерется. Я думала, что он не такой, как мамкин дядька.
- Да не дерется дядя Плиний, не бойся! Это я сама вчера на крыльце споткнулась и упала вот так не удачно. Только смотри, мамке об этом не говори! – спохватилась я, вспомнив предостережения своего друга.
- Не буду, да я ей вообще ничего не говорю, ты не думай! Я не болтушка! И не мамка она мне никакая! – засовывая в рот третью конфету, разоткровенничалась со мной Чушка. – У меня другая мама была, и папа, и брат, большой, большой, и красивый, как дядя Плин. Я их не помню уже, но они у меня были. Они мне не приснились, как матушка говорит, и я нормальная, а не полу умная, у меня целая голова. И дом у меня был, большой, большой, и даже лошадка своя маленькая. И платья были с цветочками, а еще я в настоящей карете каталась, и на корабле тоже. А потом я заснула, а когда проснулась, то здесь оказалась, и матушка Феодора велела мне себя мамкой называть. А она мне не мамка! Ты мне не веришь, да? Мне никто не верит. Дурочкой называют.
И с такой обидой она вдруг кулачком по тюфяку стукнула, что я поспешила ее успокоить:
- Верю, я тебе верю. Тем более, что на матушку нашу ты и не похожа даже.
Ну и что, что солгала? Все детки в ее возрасте фантазеры, все верят, что они принцессы и маленькие феи. Что плохого, что я ей подыграю немного?
Чушка заулыбалась на мои слова и спросила:
- Феора, а у тебя детки есть?
- Нет, но обязательно будут, только попозже. Мы с дядей Плинием так решили.
- А если у вас дочка будет, можно я к вам приходить буду, кормить ее из бутылочки. Можно?
- Можно, можно, буду рада твоей помощи. Ох, Чушка-девчушка, а чего это ты так покраснела? Ты как себя чувствуешь? – встревожилась я, заметив, как внезапно побагровело лицо девочки.
- А у меня так всегда после еды! Ерунда, пройдет!
- Ничего не ерунда! Что значит, пройдет? Говоришь, что молоко каждый день пьешь?
- Да, мне тетка Дарсия целый кувшин каждое утро приносит. Я уже ненавижу это молоко!
- А что мне не сказала? Я бы тебе лучше чая сладкого сделала.
- Ну ты бы кричать начала, ругаться…
- Глупышка моя! Кричать на тебя? Да я вообще никогда ни на кого не кричу! Знаешь что? Давай-ка я тебя осмотрю сейчас, как следует. Поиграем с тобой в больницу! Это не больно, не бойся. И помыться тебе нужно будет, а то вошки-то, наверное, совсем замучили, спать не дают? Да?
Чушка только вздохнула в ответ. Дала себя осмотреть спокойно, без обычных в таких случаев капризов и нытья. Что за чудо ребенок? Послушная, добрая, терпеливая. Разве заслуживает она такой жизни?
И так мне ей помочь захотелось, что решилась я пойти против воли Плиния и вылечить малышку. То, что у нее аллергия на молоко, мне сразу стало ясно. Конфеты такую реакцию, в принципе, тоже могут вызвать, тем более шоколадные, но каждый день она их не ест, а кожа у девочки постоянно красная и прыщавая, так что точно молоко, никаких сомнений на этот счет у меня не было. И значит, нельзя ей больше его пить! Но что в таком случае она будет есть? На одном хлебе долго не протянуть. Вот ведь проблема! Может, с атаманшей поговорить обо всем этом? В общем, после тщательного осмотра девочки, вопросов у меня накопилось много. Все они, конечно, были разрешимыми, но только в том случае, что Чушка будет жить в человеческих условиях и получать необходимый уход и питание. А вот этого ей как раз и не доставало… И что мне с ней делать? Ума не приложу.
Обработала я пока ей голову от паразитов, заварила противоаллергенный чай, приготовила специальную мазь от лишая и язв… Заработалась так, что и о времени напрочь забыла. Смотрю, а Чушка моя спит уже сном младенца. На улицу выглянула, солнце к закату клонится. Как бы Плиний не вернулся! А девочку еще лечить и лечить! Может, оставить ее у себя пока? Но как хозяин фургончика к этому отнесется? Боюсь, против будет. Ох, боюсь…
Не стала испытывать судьбу, разбудила Чушку, напоила отваром, обработала все ее болячки. Девочка сразу повеселела и как будто даже похорошела. Нет, конечно, язвы и прыщи никуда еще не делись, я не волшебница, но улучшение было налицо. Только уже хотела проводить свою маленькую пациентку за дверь, вручив ей в руки несколько баночек с мазями и бутылку с отваром, как вдруг Плиний нарисовался! Он даже в лице изменился, увидев дочку атаманши в своем доме. А Чушка девочка непосредственная, подбежала к нему сама, повисла на нем и кричит:
- Дядя Плиний, а меня твоя Феора обещала вылечить! Я теперь не буду чесаться, и болеть у меня ничего не будет! А конфеты у тебя вкусные. Ты мне еще их принесешь? Да?
- А ну брысь отсюда, стрекоза! Мамка небось уже ищет, - наигранно строгим голосом ответил он ей. - Конфет принесу, но только если от дома далеко убегать не будешь. А сюда не приходи больше, мамка ругаться будет. Поняла?
- Поняла, - со слезами на глазах прошептала девочка.
Прижала к груди мои баночки с лекарством, посмотрела на меня таким тоскливым взглядом, что мне даже не по себе стало, и припустилась бежать, словно собачонка, которой вслед камень бросили. Ох, и зла я была в тот момент на своего покровителя! Убить была готова. Разве можно так с детьми обращаться? Она же теперь никому верить не будет, даже мне, наверное. Я-то ей разрешила в фургон приходить, а Плиний вот запретил. Какой же он злой все-таки! Так ему и сказала:
- Ты не человек, Плиний! Ты просто чурбан бесчувственный! Она же ребенок! Понимаешь, ребенок? И ей помощь моя нужна. Очень нужна!
- Она дочь атаманши в первую очередь, и ты не должна об этом забывать, поняла!
Он еще и голос на меня повышать вздумал! Надо же!
- И что из того? Она больна. Да у нее куча болезней, которые, если их не лечить, просто убьют ее однажды, а если и не убьют, то искалечат уж точно. Да уже искалечили. Ты смотрел на ее лицо? А на руки? Тебе что, ее не жалко совсем? Нет, ты просто чудовище! И не смей на меня орать!
Но Плиния моя отповедь не смутила ни капли:
- считай меня кем угодно, хоть чудовищем. Но сама ты, извини, конечно, просто дура! Мне ее тоже жалко. Но лучше ей здесь не появляться! И не вздумай ее лечить! Не вмешивайся в жизнь шайки, поняла? Ты здесь чужая! И если хочешь выжить, то…
- Да пошел ты! Я вылечу ее, хочешь ты этого или нет. Ребенок страдает, а ты… И еще: я ухожу от тебя. Ничего, сама как-нибудь доберусь до Левии.
- Никуда я тебя не пущу! – вскричал Плиний.
И так больно меня за плечо схватил, что я не стерпела, со всей силы залепила ему пощечину и, пока он в себя приходил, убежала по той же тропке, что и Чушка. В тот момент мне было все равно, куда эта тропка меня выведет. Только бы от этого истукана бесчувственного подальше!
* * *
Догнала я ее быстро. Девочка явно не торопилась возвращаться домой. Она стояла возле огромного дерева и, судя по всему, уже собиралась вскарабкаться прямо на него. Увидев меня, она обрадовалась, заулыбалась и припрыгнула на месте со словами:
- Феора, Феора! Я знала, что ты хорошая! Что ты меня не бросишь! Знала!
Я обняла ее, прижала к себе и не выдержала, разревелась. Так эта милая пичушка, добрая душа, еще и утешать меня принялась. Причину моих слез она поняла по своему, по-детски. И, слава Богу, впрочем!
- Больно тебе, да? Ничего ты не упала, дядя Плиний тебя побил. Это ничего, заживет! Меня дядька тоже один раз так отлупил, что я долго плакала, а теперь ничего, прошло. Главное, на глаза ему не показываться, когда он трезвый. И ты тоже, когда дядя Плиний злой, убегай сразу и все!
Господи, от этих слов я и вовсе разрыдалась. Понадобились немалые усилия воли, чтобы взять себя в руки. А Чушка гладит меня по голове, приговаривает:
- У кошки боли, у собачки боли, а у Феоры пройди! Хотя зачем им болеть? Да? У кошки не боли, у собачки не боли, у Феоры не боли, у дядьки моего боли! И у дяди Плиния тоже боли, только чуть-чуть, он же конфеты мне приносил, а потом пройди!
Улыбнулась я на ее слова, взяла ее ручку в свою и говорю:
- Чушка, давай друзьями будем? Только уговор, мамке своей об этом ни слова!
- А ты дяде Плинию тоже! Ладно?
- Ладно! Так, друзья?
- Да, да, да!!! – запрыгала девочка от радости и тут же предложила. – Давай я тебе кое-что покажу. Только это огромный секрет, поняла?
- Ну мы же договорились! Давай, подружка, показывай!
И не успела я оглянуться, как Чушка с ловкостью кошки уже вскарабкалась на дерево и… вдруг исчезла. Я даже испугалась за нее сначала, думала, что упала. Но нет. Вскоре ее головка высунулась из-за густых листьев. И я услышала:
- Лезь сюда! Только быстрее, чтобы никто не увидел!
Давно я по деревьям не лазила. Года два точно. Пришлось вспомнить детство, уроки физкультуры опять же пригодились. Очутилась я в самом что ни настоящем огромном дупле. Мы с Чушкой вполне комфортно там разместились, по крайней мере. Вот, значит, где она от дядьки своего прячется. Умница девочка! Чушка же с видом героя победителя посмотрела на меня сияющими от гордости глазами и спросила:
- Как тебе мой домик?
- Нравится! Здорово тут у тебя! А если дождь, не заливает?
- Не-а, тут всегда сухо! Но это еще не все! Смотри!
И достает откуда-то маленький кувшинчик, протягивает мне. Смотрю, а там золото самое настоящее! Вот это да! Не удержалась от вопроса:
- Откуда у тебя столько денег, Чушка?
- От мамки припрятала, ну и рыбаки иногда мне дарили. Я их долго уже собираю. Хочу купить билет на корабль и уехать далеко-далеко…
- Ох, Чушка, как же я тебя понимаю! И я хочу! Вот хоть сейчас, взять и уехать! – искренне поддержала я свою новую подружку.
- Ну и давай! Бери деньги, купи два билета! И поехали.
- Эх, Чушка, Чушка… Не выпустят нас с тобой отсюда. Не продают тут билеты на корабли, идущие в другие страны…
- Почему? – дрогнувшим от разочарования голосом спросила она меня.
А что я могла ответить ей? Потому что правитель Аспии тиран и шизофреник? Не надо такое говорить детям, не надо…
- Не знаю почему. Но не огорчайся. Мы все равно сумеем отсюда сбежать. Если тебе плохо здесь живется, то надо бежать. Правильно я рассуждаю?
- Ага! А как мы с тобой убежим? Если надо, я могу лошадей увести, - с готовностью отозвалась на мое предложение девчушка.
- Нет, здесь лошади не нужны. Нужна лодка с веслами, - ляпнула я и тут же пожалела о своих словах.
Так как Чушка приняла их как призыв к действию:
- Так я знаю, где дядька лодку привязывает! Знаю! И где рыбаки свои прячут тоже, знаю! Мне только помощь твоя нужна будет, они тяжелые, эти лодки…
Ну не дура ли я? Нашла кому свои планы раскрывать? Ребенку! Она же таких дел теперь натворит. И на меня беду наведет, и на себя, и на Плиния. Попыталась перевести разговор на другую тему:
- Нет, Чушка! Пока мы не будем воровать лодку. Поняла? К побегу нужно основательно подготовиться. Деньги это хорошо, но еще не все! Сначала нужно усыпить бдительность как мамки твоей, так и мужа моего. А для этого будем делать вид, что никуда мы бежать не собираемся. Поняла? Сможешь мне подыграть?
- Конечно, поняла! Да я вообще, могила! А мамку свою просто ненавижу! И дядьку! А ты правда хочешь от дяди Плиния сбежать? Это потому что он тебя бьет? Да? А я думала, что он добрый… Мне он больше всех нравился… Тихо!
Болтовня девочки внезапно прекратилась. Я прислушалась, где-то очень далеко раздавались чьи-то шаги. Мы затаились, словно мышки, прильнув глазами к импровизированной бойнице, предусмотрительно сделанной Чушкой в дупле старого дерева, и стали ждать.
Это был Плиний. Счастливым, наверное, будет, легок на помине. Он шел, тревожно оглядываясь по сторонам. Голова его была опущена. Внезапно он остановился совсем близко от нашего укрытия, стукнул кулаком по ни в чем не повинному деревцу, растущему рядом, и громко крикнул:
- Феора!
Чушка с испуга тут же закрыла мне рот своей ладошкой. Я ободряюще погладила ее по плечу, мол, все в порядке, отзываться не собираюсь. Плиний же, не дождавшись ответа, прошел дальше, заметно ускорив шаг.
Мы с облегчением выдохнули. Чушка прошептала:
- Злой. Тебя ищет. Ты лучше здесь до утра останься. А то опять прибьет.
- Так и сделаю. А ты?
- А мне уже пора, мамка к вечеру всегда меня спрашивает, особенно, если пьяная, а сегодня она много пить будет, сегодня воскресенье.
Я проводила свою новую подружку до тропинки, на прощанье заставив ее еще выпить целебного отвара и дать обещание не притрагиваться к молоку, а сама все-таки побрела обратно к фургончику. Ну а куда мне было деваться? Не в дупле же ночевать, в самом-то деле?
12 глава
На рассвете Луция и Рей покинули столицу. Проводив их, Арк неожиданно для самого себя осознал, что и сам бы с удовольствием присоединился б к ним. Судьба Лина не давала ему покоя. После разговора с дипломатом перед королем вновь замаячила, пусть малюсенькая, пусть почти неосязаемая, но надежда. Надежда на то, что малышка Астеллия жива. Конечно, если это так, узнать ее будет трудно, ведь прошло два года. Да и девочка вряд ли вспомнит Лина, увидев его. Ей же всего четыре годика было. Дети в этом возрасте еще и не запоминают ничего из своей жизни. Вот Арк, например. Что он помнит о себе, четырехлетнем? Что учился кататься на пони? Ну помнил немного, но только из-за того, что и в пять лет, и в шесть он также на нем катался. Как различить воспоминания детства? Отец говорил, что в день его четырехлетия загорелись шторы в гостином зале, случился ужасный переполох, все были напуганы, а он, по словам отца, недолго думая, схватил тогда со стола графин с вином и попытался затушить пожар. Все этот случай долго вспоминали, смеялись над его решимостью и детской непосредственностью, а он сам ничего, ну абсолютно ничего, не помнил… Сколько ни пытался вызвать это воспоминание в памяти. Так что и Астеллия наверняка уже забыла все: и свое детство, и родителей, и его, своего любимого брата Ака, как она его тогда называла… Да, многое бы сейчас Арк отдал, чтобы находиться рядом с Лином, помочь ему в поисках. Очень многое, но, увы, государственный долг не позволял молодому королю даже на время отлучиться из столицы без официальной и весомой причины. Да что уж тут говорить, он даже не мог себе позволить проводить своих друзей до границы…
Подписав кучу бумаг, Арк устало разогнул спину. И откуда они только берутся эти бумаги? И какая от них польза? Если бы еще можно было полностью положиться на своего секретаря… Но старый Феоний совсем ослеп, пришлось отпустить его на заслуженный отдых, а молодой Морк отчего-то не вызывал у Арка никакого доверия к себе. Король и сам не мог понять, почему так случилось. Вроде бы, неплохой секретарь, умный, грамотный, услужливый, понимающий все с полуслова, а вот доверия к себе не вызывал и все тут! Поэтому и приходилось столько возиться с каждой бумажкой самому, вчитываться в строчки, улавливать все нюансы… Эх! А как хочется отдохнуть немного, но что уж теперь жаловаться на судьбу?
Неожиданно в дверь кабинета постучали. На разрешение войти, в комнату осторожно вошел Морк, он извиняющимся голосом произнес:
- Прошу прощение, Ваше Величество. К вам мисс Аданна с важным разговором.
- Что ей надо? – поморщившись от неприятной новости спросил король.
- Не имею чести знать, Ваше Величество. Что ей доложить?
- Скажи, что я приму ее через двадцать минут, а пока попроси Феору позаботиться о гостье, чаю там предложите что ли.
- Слушаюсь, Ваше Величество! Чай предложим. Но я вынужден поставить Вас в известность, что мисс Феора отказалась принимать участие в гостье. Приказать ей повиноваться Вашему распоряжению?
Арк вскипел:
- Морк, запомните хорошенько! Что приказывать чего-либо мисс Феоре лично Вы не имеете никаких полномочий! Если мисс Феора отказалась принять участие в гостье, как Вы выразились, значит, у нее есть дела поважнее. Можете в этом не сомневаться! И вообще, мало ли служанок во дворце? Пусть отрабатывают свой хлеб! Вам все ясно, Морк?
- Простите, Ваше Величество! Виноват! Все ясно! Не извольте беспокоиться. Я доложу мисс Аданне о том, что ее примут через двадцать минут, и прикажу поухаживать о ней. Не извольте беспокоиться.
- Надеюсь на Вас, Морк, - уже не скрывая своего раздражения, оборвал он любезности своего секретаря.
Тот поспешно скрылся за дверью.
Опять эта Аданна! Вот что ей снова понадобилось? Арк не без примеси легкого отвращения вспомнил, как год назад эта особа выела ему мозг с просьбой, настоятельной просьбой, обеспечить ее семью уделом на берегу моря. Видите ли, дочери ее, Весте, необходим морской воздух, а так как она сама вдова и нуждается в помощи государства, как она выразилась, на общих основаниях, то король де обязан ей этот удел выделить. Что ж, уговорить сенат ему не составило большого труда, участок вдова носителя королевской крови, получила. Как и хотела, в бухте Парящих Чаек, немаленький такой участок, нужно сказать. Да и деньги на строительство виллы государственный банк этой семье выделил, почти задаром, то есть в рассрочку на тридцать лет без каких-либо процентов. Ну, казалось бы, чего еще желать? Строй себе свою виллу, разбивай сад, цветники, перевози туда дочь с кучей прислуги, и наслаждайся жизнью у моря! Так нет, спустя полгода, оказалось, что участок ей не подходит! А строительство уже начато! Деньги получены. Госпожу Аданну, видите ли, не устроил шум, производимый… морем и чайками! Ну вот о чем она раньше думала? Арк вспомнил, что еле сдержался тогда, при разговоре намекнуть ей о ее умственных способностях, оставляющих желать лучшего, но вовремя вспомнил, что Веста больна, и что его намек могут рассмотреть как личное оскорбление, нанесенное всей семье уважаемого носителя королевской крови. Хорошо, что сдержался. Предложил ей тогда вернуть участок государству, раз не подошел. Так Аданна снова скандал закатила, мол, мыслимое ли дело, отнимать у вдовы, принадлежащее ей по закону имущество. Арк и это проглотил, плюнул на все, приставил к Весте дворцового лекаря и подписал указ о том, что Веста в любое время по своему желанию или по желанию ее близких может отдыхать и лечиться в придворцовом санатории абсолютно бесплатно. Это мамашу вполне устроило, дочку свою она тут же спихнула с рук, а сама занялась строительством гостевого дома в Бухте Чаек. Сейчас этот гостевой дом приносит ей неплохой доход, с которого она еще и налоги не платит. Как же, вдова! Дочь – сирота, инвалид. Да и пусть себе. В конце-то концов, ну что ему за дело до всего этого?
Да, когда-то молодой король мог себе сказать, что нет ему дела до этой семейки. Когда-то… а вот теперь, все изменилось. Господи! Неужели ему и вправду придется брать в жены умалишенную Весту?! Скандалистка Аданна же будет его тещей… Арка даже передернуло всего от всех этих нерадостных мыслей. Но делать нечего, придется терпеть. Долго терпеть, всю жизнь, похоже… Арк достал из шкафчика бутылочку с коньяком и налил себе рюмочку. До того стало паршиво на душе…
* * *
В это время Морк вовсю любезничал перед не в меру молодящейся госпожой Аданной:
- Его Величество примет Вас через двадцать минут, а пока позвольте Вас сопроводить в покои, там Вы отдохнете от долгой дороги, выпьете чашечку чая…
- О, господин секретарь, как вы умеете читать мысли! Только я подумала, что неплохо бы выпить чашечку чая с пирожным, как Вы мне ее предлагаете. Вы случайно не телепат, молодой человек? - игриво обратилась она к Морку.
- К сожалению, нет, госпожа Аданна! Хотя в моей профессии это было бы нелишним, совсем нелишним, но, увы… Кстати, разрешите представиться – Морк Даллес, личный секретарь его величества Аркоиналия Второго. К вашим услугам!
- Даллес, Даллес, позвольте, а не тот ли это Даллес – основатель первой городской библиотеки в Дерпте?
- Да, да, это был мой прапрапрадед, - скромно уточнил Морк.
- Какая честь! Познакомиться с Вами, достойным продолжателем семейных традиций! Господин Морк, очень, очень рада нашему знакомству! Позвольте мне опереться о Вашу руку, я такая неловкая! Выходя из кареты споткнулась на ровном месте и чуть не повредила ногу! Вот видите, здесь даже небольшой синяк появился, такая неловкая… - слегка приподняв юбку, так чтобы молодому человеку удалось разглядеть кусочек белоснежного тела, прощебетала невинным голоском стареющая соблазнительница.
- Ну, конечно же, госпожа! Приму за честь! – ответил раскрасневшийся от удовольствия секретарь и галантно подставил Аданне свой локоть.
Та тут же ухватилась за него и, плотно прижавшись своими пышными формами к секретарю, спешно засеменила по коридору.
Морк, заметив проходившую мимо нянюшку короля, распорядился:
- Госпожа Феора, прикажите принести в комнату для гостей чай с пирожными.
- Если можно, чай зеленый, а пирожные со сливочным кремом, - обозначила свои желания гостья.
На что Феора равнодушно заметила:
- Зеленый, так зеленый. Этого добра у нас завались, его никто и не пьет-то, сено, оно и есть сено. А пирожных сегодня на кухне нет и не будет до завтрашнего вечера. Если желаете, я пришлю вам пряников или печенья.
Морк даже в лице изменился от негодования и сухо попенял старой женщине:
- Госпожа Феора, Вам бы следовало научиться хорошим манерам.
Но Аданна мягко погладила молодого человека по плечу и с улыбкой сказала:
- Хорошо, хорошо! Я так голодна, что с удовольствием съем и печенье! Ничего страшного, господин Морк, пойдемте, пойдемте.
* * *
Чай был невкусным, печенье не совсем свежее, но Аданна стойко стерпела и эти мелкие пакости от Феоры. Чьих рук это было дело, сомневаться не приходилось. У нянюшки имелся повод недолюбливать ее. И она это прекрасно знала. Ах, как летит время! Бедняга Аркоиналий Первый давно уже в могиле, а эта старая клуша все никак не может простить тот страстный поцелуй, свидетелем которого ее, кстати, никто и не просил быть. Старая карга, вечно сует свой нос, куда не надо! Аданна поморщилась, вспоминая непредвиденную гибель своего несостоявшегося жениха! Такой шанс упустить! Проклятый мальчишка! И кто его только на охоту тогда взял? Ведь все уже шло к свадьбе, еще месяц-другой, и она, Аданна, была бы королевой Левии. А теперь вот приходится жить на положении бедной родственницы, выпрашивать у этого сопляка Арка какие-то подачки! Но ничего еще не потеряно, в жилах ее дочери течет королевская кровь! А, значит, списывать ее со счетов никак нельзя!
Морк был услужлив не в меру. Аданна вяло отвечала на его фальшивые комплименты, кокетливо улыбалась и кивала головой на каждую шутку. Делала она это скорее по привычке, чем по желанию. Впрочем, внимание молодого человека всегда приятно женщине ее возраста.
Отставив недопитую чашку с чаем, она как бы невзначай спросила:
- Господин Морк, а Вы случайно не в курсе, когда нашего короля можно будет поздравлять с помолвкой? В округе ходят сплетни, что их брак с красавицей Луцией, дело уже решенное. Да и мисс Паолу я недавно встретила в одной из модных лавок нашего города, она заказывала себе чудесное темно-вишневое платье, отделанное таким количеством кружев и мелкого бисера, что сомнений нет, моя одноклассница готовиться к какому-то очень и очень торжественному мероприятию.
- Простите, госпожа Аданна, но о помолвке во время траура не может быть и речи. Поздравлять Его величество пока рано. Да и мой Вам совет, не заводите разговор об этом. В последнее время король немного нервно реагирует на тему своего будущего брака. Но об этом никому!
- Ах, как вовремя Вы меня предупредили! А я уж и подарок им присмотрела. Так что случилось? Неужели брак между ними не состоится? Я не верю, что траур является единственной причиной, чтобы откладывать помолвку.
- Простите, но я секретарь Его Величества, и любой разговор, связанный с дальнейшими планами короля, обязан пресекать в самом начале. Служебная честь, сами понимаете.
- Да, да! Конечно, понимаю, господин Морк! Аркоиналию несказанно повезло, что у него есть такой преданный и честный секретарь. Чего не скажешь обо мне, - говоря эти слова, Аданна горестно вздохнула.
- Вы нуждаетесь в услугах секретаря? – удивленно спросил ее Морк.
- Очень! Понимаете, я бедная вдова, на руках у меня неизлечимо больная дочь, и платить солидное жалованье, сами понимаете, не имею возможности. Вот и приходится довольствоваться услугами различных шарлатанов. А у них, поверьте, нет ни стыда, ни совести! Не успеваю продиктовать письмо, как вся прислуга уже знает его содержимое! В последнее время никого не подпускаю к своей корреспонденции, все сама, все сама, а это так тяжело! В моем-то пожилом возрасте!
Морк услужливо подал ей салфетку, предвидя, что собеседница захочет промокнуть глаза, и уверенно возразил:
- Ну что Вы? О каком таком пожилом возрасте Вы говорите? Да глядя на Вас и не подумаешь, что Вашей дочери уже семнадцать, Вы сами выглядите лет на семь старше ее, не больше. Уж поверьте моему глазу, я знаю толк в женской красоте! На балу вы затмите всех здешних дамочек!
- Ну-ну, молодой человек! Поосторожнее! – не без удовольствия погрозила она пальчиком своему новоиспеченному поклоннику. – Не надо так грубо льстить! Паола, хотя мне и ровесница, соглашусь, немного сдала в последнее время, но с ее дочерью, Луцией мне точно не сравниться.
- Не скажите! Не скажите! – не согласился с ней Морк. – Луция, конечно, раскрасавица, с этим никто не спорит. Но на любителя, знаете ли. Не все любят брюнеток, да еще и с таким надменным взглядом…
- Ох, и Вы это заметили? Значит, я не ошиблась насчет ее характера, - удовлетворенно заметила Аданна. – Моя дочь отчего-то даже боится ее. Ко всем добра, словно младенец, ко всем так и тянется, а от нее отворачивается, убежать норовит… Впрочем, не будем сплетничать. Нехорошо это! Скажите ка мне лучше, господин Морк, как здоровье нашего знаменитого профессора медицинских наук, старичка Пима? Ну-ну, я не фамильярничаю, не надо так морщиться! Мне позволительно его так называть! Он меня еще в пеленках видел!
- Господин Пим находится в добром здравии, но в расстроенных чувствах.
- Ах, что случилось?! Мне, право, очень жаль этого добрейшего человека! Он столько хорошего сделал для всех нас, и для бедняги Реста, моего покойного мужа, и для моей малышки Весточки, да и для меня тоже. Так что же ужасного произошло?
- Нет, ничего ужасного с самим господином лекарем не произошло, не волнуйтесь, но при недавнем кораблекрушении погиб его помощник, присланный академией целительства. Вернее, помощница. А господин лекарь так давно искал себе ученика, жаждал как можно быстрее приступить к его обучению… Расстроился, в общем…
- Ах, слава Богу, - с облегчением в голосе произнесла Аданна и тут же поправилась. – То есть, это все, конечно, очень печально, но, главное, что сам Пим жив и здоров и его родные тоже. А ученик… На все воля Божья.
- В этом Вы правы. В Кренландской академии целительства найдутся и другие выпускники. О, госпожа Аданна, прошло уже двадцать пять минут. Простите, заболтал я Вас. Пойдемте, король уже ждет!
* * *
Арк хотел подняться с кресла при виде входящей в его кабинет госпожи Аданны, но та мягко предупредила его:
- Доброе утро, Ваше Величество! Сидите, сидите! Оставим формальности, я уже и сама присела. Все, все! Не устаю удивляться, какие же удобные кресла в Вашем дворце! Не подскажите мастера?
Молодой король не смог удержаться от улыбки. Все-таки эта женщина умеет втереться в доверие. Чего-чего, а этого у нее не отнять.
- Подскажу, подскажу! Мастер, действительно, замечательный. Но перейдем к делу! Итак, госпожа Аданна, Вы что-то хотели у меня попросить?
- Ах, Ваше Величество, что за превратное мнение Вы составили обо мне? Почему сразу попросить?
- Что Вы, что Вы? Я ни в коем случае не хотел Вас обидеть. Но так уж сложилось, что все наши разговоры и встречи имели определенную тематику. Не обижайтесь! Я, действительно, рад Вам! Но для чего-то Вы все-таки приехали. Неужели только за тем, чтобы поздороваться?
Король был предельно вежлив, но Аданна не строила никаких иллюзий. Она была неглупой женщиной.
- Вы, как всегда правы, Ваше Величество. И я немного лукавлю, что приехала не с просьбой. Хотя… Не знаю, можно ли так сформулировать вопрос. Мне право очень неловко, но я вынуждена… Ох, как же это все неприятно!
Она достала платок и слегка промокнула глаза, пытаясь донести до Арка всю плачевность своей ситуации. Тот поддержал игру:
- Так что же случилось? Не стесняйтесь, говорите, как есть? Вам снова досаждают чайки?
- Вы все смеетесь, - внезапно обидевшись, изменила она тон своего голоса. – А я, господин король, приехала к Вам с жалобой на Ваших людей! Да, да, с жалобой! И намерена дойти до суда, если Вы проигнорируете ее.
На угрозу Арк не обратил внимания. Только поинтересовался:
- Так кто же из моих людей Вас обидел?
- Не меня. Поверьте, я не из тех, кто не умеет за себя постоять! Мою дочь!
Арк искренне удивился:
- Весту?! Но это невозможно! Разве она не находится в санатории под присмотром лучших специалистов? Мне докладывали, что туда приехал психиатр из Кренландии, настоящий светило в своей области!
Аданна брезгливо поморщилась на его слова:
- Вот на этого, так называемого светилу, я как раз и хочу пожаловаться! Он напугал мою дочь настолько, что она убежала из санатория! Хорошо, что ее горничная быстро спохватилась и сумела ее разыскать. Но уговорить бедняжку вернуться не удалось ни ей, ни мне… Она так напугана, плачет…
- А где она сейчас? Вы оставили ее дома одну в таком состоянии?
- Ну что Вы, Ваше Величество! Как Вы могли такое предположить даже? Я же мать! Я приехала к Вам вместе с ней!
- Так где же она? Неужели осталась сидеть в карете? Подождите, я сейчас скажу Феоре, они с ней прекрасно ладят…
Арк даже подошел к двери, намереваясь тот час же привести свои слова в исполнении. Ему от всей души было жаль Весту. Девочка она хорошая, добрая. А то, что слабоумна, так не ее эта вина.
Аданна с удовлетворением оценила готовность короля принять участие в судьбе ее дочери и сменила гнев на милость. Поспешно подошла к молодому человеку, осторожно дотронулась до его руки и мягким голосом проговорила:
- Благодарю Вас, Ваше Величество, что серьезно отнеслись к моей проблеме. За Весточку не волнуйтесь, она в саду, прогуливается по оранжереи в сопровождении своей горничной и лакея. Вы знаете, она просто фанатично любит цветы! Любые цветы! В чем-то она похожа на Вашу покойную мать. Ох, простите, Ваше Величество!
- Так чем же ее напугал этот кренландский гений? – в голосе Арка невольно проступала злость.
Мыслимое ли дело: так обойтись с больной?
- Ах! Дело в том, что Веста очень боится всяких гадов, червяков, лягушек там, змей… Понимаете. Эта болезнь усиливает страхи, так мне объяснил господин Пим, он сказал еще, что ничего в этом необычного нет.
Арк согласился:
- Вы знаете, многие девушки не переносят их вида, сам таких встречал неоднократно. Тут Пим прав. Так что случилось?
- Он, этот возомнивший себя богом, лекаришко, без консультации со мной, назначил Весточке курс лечения пиявками! Вы можете себе представить?
- Да, с его стороны это было неосторожно, - согласился с Аданной король.
- Неосторожно?! Это было преступление! Вы не знаете еще, как он с ней обошелся. Господи! Но я Вам все расскажу! И прошу Вас, если засомневаетесь в моем рассказе, можете спросить у санитарки Лии! Она подтвердит.
- Госпожа Аданна, что за недоверие ко мне? Поверьте, я на Вашей стороне! Веста всегда была мне очень симпатична и я, так же, как и Вы, возмущен поведением лекаря.
- Это делает Вам честь, Ваше Величество! Так вот! Моя девочка, увидев пиявок, занервничала, расплакалась и попыталась убежать из процедурной. Так этот изверг, иначе и назвать его нельзя, схватил ее, силой уложил на кушетку, несмотря на ее отчаянное сопротивление и мольбу о помощи, привязал ремнями к кровати и… Простите, не могу говорить, слезы так и душат… Ничего, ничего. Уже справилась. В общем, он провел сеанс до конца, облепил мою крошку этими черными тварями, они высосали ее кровь, доведя бедняжку до обморока и изнеможения! Так мало того, на следующее утро он снова попытался повторить эту экзекуцию. Но, слава Богу, на крики моей девочки сбежался персонал санатория, доложили мне… Все вместе заставили его отменить процедуру. Слышали бы Вы, как он поносил всех нас! В суматохе за Вестой не уследили, она сбежала. Но, как я уже говорила, все закончилось благополучно. Однако, Ваше Величество, Вы уж простите, но я настроена решительно! Я требую от Вас, именно требую, наказать и выгнать с позором этого изверга!
Арк мрачно сжал кулаки, настроение у него и раньше было не очень, а теперь и вовсе опустилось до нуля.
- Будьте уверены, госпожа Аданна, я удовлетворю Ваши требования! Подобным людям не место в нашей стране! Пусть убирается восвояси! А Ваша дочь получит компенсацию за причиненные ей страдания. – ответил он каким-то глухим не своим голосом.
Аданна с облегчением вздохнула и, снова промокнув платком слегка увлажнившиеся глаза, страстно заговорила:
- Ваше Величество, как же я Вам благодарна за сочувствие к судьбе моей несчастной дочери! Вы просто удивительный человек! Ваше благородство выше всех похвал! Поверьте, я так тронута! Не ожидала, честное слово, не ожидала…
Тут она прервалась и, резко отвернувшись от короля, уткнулась лицом в платок. Арк деликатно подождал, пока Аданна успокоится и спросил:
- Госпожа Аданна, чем еще я могу помочь Вам и Вашей дочери?
Женщина оживленно повернулась и не преминула воспользоваться ситуацией:
- О, Ваше Величество! Моя дочь наотрез отказалась возвращаться в санаторий. И я подозреваю, что даже отсутствие там этого кренландца не заставит ее возвратиться туда. Она же больна, сами понимаете, наверное. Дома я не могу обеспечить ей нужный уход. В Бухте Чаек до сих пор не закончили ремонт, да и крики птиц, как бы Вы ни смеялись над этим, раздражают ее слабую нервную систему. В общем, Ваше Величество, я в полной растерянности…
- И все же Вы приехали сюда, - осторожно заметил король. Он и не сомневался, что у Аданны давно уже заготовлен план действий. И не ошибся.
- Ах, Ваше Величество! Я всю ночь проплакала, все думала, как помочь моей бедной дочери. И тут вспомнила, как однажды господин Пим помог мне в очень непростой ситуации. Ваше Величество, прошу Вас, умоляю! Позвольте моей дочери немного пожить во дворце! У меня всего одна надежда и осталась, надежда на господина Пима! Он имеет к ней подход! Прошу Вас, это не обременит Вас, она непритязательна и совершенно безобидна! Не верите мне, спросите у самого Пима!
«Что ж, похоже, это судьба», - с грустью подумал молодой король. И ответил согласием.
Аданна не сдерживала своих эмоций, она подбежала к нему, опустилась на колени и страстно покрыла его руку поцелуями. Арку даже не по себе стало, он еле усадил взволнованную женщину в кресло и заставил ее выпить немного вина.
После чего она быстро успокоилась и с невинной улыбкой заявила:
- А для того, чтобы присутствие Весты не стесняло Вас, я и сама немного поживу во дворце, присмотрю за дочерью! Обещаю быть незаметной, как тень! Вы позволите, Ваше Величество?
Ему ничего не оставалось, как согласиться и на это. Но Аданне все было мало:
- И еще одна малость, честное слово, малость. Ваше Величество, позвольте мне воспользоваться услугами Вашего секретаря Морка Даллеса! У меня скопилось столько бумаг, требующих внимания специалиста, что самой мне никак с этим не справиться. Я заплачу! Правда, денег у меня немного, но заплачу обязательно! Что скажите, Ваше Величество?
Арк устало прикрыл глаза, его и вправду утомила эта женщина. Но деваться было некуда, он снова согласился:
- Господин Морк Даллес в Вашем полном распоряжении, госпожа Аданна. Он, кстати, и поможет вам с Вестой устроиться, а мне уже необходимо идти. В сенате вот-вот начнется совещание. Покорнейше прошу меня извинить!
Ирена черновик главы 1-12
© Copyright: Людмила Першикова, 2024
Свидетельство о публикации №224060200780
Свидетельство о публикации №224060200780
Рецензии