Глава 111 Несколько дней назад

Баушка злилась. Но вид подавать было никак нельзя. Поэтому она держала всё в себе. Одному лишь Айке рассказала. И то шёпотом, и когда они были далеко от дома.
Злилась же она на домового.
Сколько она живёт в этой хате, столько она его и знает. Лично не видела, тут уж не довелось, но беседы односторонние с ним вела и каждый день, втайне от Ивара, собственноручно прикармливала. Но теперь его, похоже, не прокормить. Никогда такого не было.
— Кажный день по кринке молока утягивает, — жаловалась она Айке, когда шли с ним к Русе.
Айка посмотрел на баушкино расстроенное лицо и сам расстроился.
— Не, мне не жалко, — выдавила из себя старушка, и Айка догадался, что жалко.
— Я же не для себя стараюсь! — посмотрела на проблему баушка с другой стороны. — Пока все на покосе, испокон веков уже заведено готовить масло. Молока-то много остаётся, так самое время. А нам что готовить?
Айка вздохнул, понял, что баушка действительно оказалось в трудном положении.
— Давеча специально пометила — берёт от краю. Там самое свежее. Тогда я свежее в серёдку поставила, а от краюшку вечорашнее, так забрал всё равно свежее — разобрался. Хотя, что там разбираться. Не дурак, поди.
Дальше шли молча. Баушка обдумывала возникшую проблему и способы её решения, Айка, честно говоря, отвлёкся на бабочек и забыл на время о баушкиных печалях.
Коров в последнее время на обед не пригоняли в село, а гнали к Русе. Там, в пологом месте они спускались к воде и пили, а хозяйки сами приходили с ведром доить. Место было недалеко от села. Трава здесь стояла всё ещё сочная, жаль было не воспользоваться — не подкормить скотину впрок.
Впереди показалась Крыпочка. Та шла уже от стада, согнувшись в сторону от тяжести ведра в одной руке. Но увидев баушку, постаралась выпрямиться. От зорких, когда надо, баушкиных глаз не укрылся этот манёвр, и его причину старушка мгновенно отгадала.
— У-у-у, подлая Крыпочка! — с тех пор, как пропали ягоды, баушка Крыпочку непременно называла не просто по имени, а с добавком. Баушка чуяла, где угнездились ягоды, а доказать не могла. — Глянь-ка, цельное здоровое ведро надоила. У нас таких-то и вёдер нет. Это сколько же в ём молока-то?
— Здорово, соседушка, — ласково пропела Крыпочка.
— И тебе здоровьица, — не менее ласково отозвалась баушка.
Разминулись.
— Змеища… Небось трескает наши ягоды… — тут баушка внезапно замолчала, остановилась и стала задумчиво смотреть вслед соседке. Какая-то мысль витала неподалёку, осталось дождаться, когда она залетит в голову.
— Можно кое-что попробовать, — наконец, медленно и задумчиво произнесла она в пространство. Потом обернулась к Айке и сказала ему, чуть прищурив глаза, — конечно, так, наверное, никто ещё не делал. Не знаю, что и получится…
Вечером баушка притащила в подклеть увесистую корзину с горохом, уселась его перебирать. Айка уселся рядом на маленькую скамейку с другой стороны корзины, тоже перебирать.
— Знаешь, Айка, — громко и выразительно начала баушка.
Настолько выразительно, что Айка обернулся — с кем это она? С ним баушка так не разговаривала. Но вокруг никого не было. Тогда он вгляделся в морщинистые лицо и понял, что баушка разговаривает с печкой. Именно туда поглядывала старушка, хотя обращалась почему-то к его имени.
Но Айка не стал возражать.
— … Из всех хозяек нашего Берёзового Кута я бы на первое место поставила Крыпочку. Во повезло всем, кто с ней живёт. Бабка она ещё не старая, а до чего шустрая. Никакой молодки за ней не угнаться. И всё в хату, и всё на стол. До того работящая, любит, чтобы везде порядок был… И двор подметён, и в хате углы вымыты… И корова под стать хозяйке. Говорят, такого вкусного молока нет ни в одном хозяйстве…
Вечер длился долго. А вот, что раньше закончилось: баушкино восхваление хозяйских качеств своей заклятой подруги или горох, Айка не узнал, потому что вскоре стал клевать носом, а потом и вовсе заснул, удобно расположившись на скамеечке и зажав в кулачке маленький жёлто-зелёный шарик. Изредка его будили особенно восторженные восклицания баушки и её хихиканье, когда она «ему» рассказывала случаи из славного хозяйствования необычной женщины Крыпочки.
С тех пор так и повелось, как вечер, так баушка начинала свою речь. И всё выходило, что такой старухи, как Крыпочка, по всему белу свету ищи — не сыщешь. И повезёт тому, кто с ней будет жить, потому что будет как сыр в масле кататься. А вот баушка стара стала, и хозяйка из неё становится всё хуже с каждым днём. И что дальше из неё получится, страшно подумать. «Любой уважающий себя, например, человек, ай ещё кто, бежал бы отсель куда глаза глядят».
Когда Ивар, Домна и дети вернулись с покоса, дело было сделано — перестало молоко пропадать. Отвадила-таки дармоеда.