Звезда упала в мои руки

                Книга 11
Он не знал её имени и не помнил, представились ли они друг другу вообще. Может и представились, но он не услышал, как её зовут. В баре выступал джаз-бенд, люди танцевали и толкались, пиво пенилось в бокалах, и вечер пятницы был тем временем, когда люди ищут себе пару на ночь, чтобы в пламени беспорядочных сексуальных связей сжечь скучную, рабочую неделю.
Поэтому он не помнил её имени, но знал, что она страстная, горячая и жаждущая. Они жарко целовались сначала в баре, потом в подъезде его дома, теперь в коридоре квартиры. Она извивалась в его объятиях, шарила пальцами по телу, стонала в вожделении, а он шаг за шагом подталкивал её в сторону спальни. Его гостья была пантерой, желающей борьбы и страсти, а Эльсинор готов был стать укротителем дикой кошки в эту ночь.
«Але-опп» -  и  в этот самый момент распахнулась входная дверь, больно ударив мужчину по плечу.
«Что за черт, я забыл дверь закрыть на замок?» - подумал он, когда свет с лестничной площадки проник в квартиру, а девушка в ужасе оттолкнула Эльсинора и закричала:
- Срака- байрака! Я на такое не соглашалась, ни за что! –  хаотичными движениями она пыталась натянуть на себя блузку и найти в полутьме коридора сумочку.
Затуманенный пивом мозг Эльсинора Берадзе пытался сообразить, как в его объятиях вместо красивой и страстной девушки, оказался обнаженный юноша, исцарапанный, со свежими покраснениями на коже от ударов, с зареванным лицом и ртом, искривлённом в хрипе:
- Помогите, помогите мне!
Несостоявшаяся секс-героиня этой ночи вылетела из квартиры,  оставляя позади себя полуголого Эльсинора с эрекцией, неудовлетворенного, ошалевшего от такого поворота событий и голого юноши, неизвестно откуда тут взявшегося.
- Блин, парень, я не на это рассчитывал, - возразил Эльсинор. – Эй-эй, не надо, не надо! – спохватился он, когда юноша стал содрогаться от рвотных рефлексов. Берадзе оттянул его в туалет и прислонил к унитазу. Пришлось поддерживать пацана, так как его тело превратилось в безвольную тряпичную куклу. Тот выблевывал содержимое желудка в бесконечных позывах, а Эльсинор, стараясь собрать мысли в кучу, размышлял над ситуацией.
Любой другой человек на месте Берадзе выкинул бы чужака за дверь. И возможно был бы прав. Но Эльсинор был криминальным психологом, расследовавшим не одно дело, и кровавые подтеки на лице и теле парня, ясно сообщали ему о насилии. И насильник этот не где-нибудь на соседней планете, а прямо здесь, в подъезде его дома на Свеавеген.
- Нужно запереть дверь, - пронеслось в голове Берадзе. Обычно он этого не делал из-за Астрид, маленькой соседки с которой он подружился, и которая постоянно курсировала между квартирой сестры и его. Он даже отдал ей запасной ключ, чтобы она лишний раз не звонила в дверь, и не отвлекала от работы. А вот сегодня, в вечер пятницы, это положение дел привело к появлению в квартире жертвы насилия.
Несчастный сбежал от преследования, значит, и преступник из дома тоже исчез. И нет смысла звонить знакомому полицейскому Уве Линдбергу, и тревожить его среди ночи. Из-за террористической угрозы в Стокгольме, тот и так работал больше нормы и не спал сутками напролет.
- Это всё может подождать до завтра, - решил Берадзе, когда парнишке стало лучше. Он оттащил его на диван в зале, укрыл пледом и положил у изголовья халат. Когда тот оклемается утром, наличие хоть какой-то одежды рядом успокоит бедолагу. Но в любом случае, истерики не избежать, со вздохом подумал психолог.
Потом вышел на лестничную площадку. Подошел к двери Маи и Астрид, легко нажал на ручку двери. Закрыта, слава Богу. Значит они в безопасности, и мирно спят. Подошел к лестнице, посмотрел вниз сквозь лестничные пролеты, прислушался. Как и ожидалось, никого не было не видно, не слышно.
Он вернулся в свою квартиру и на этот раз убедился, что дверь закрыта на замок. Его гость провалился в сон, периодически прерываемый всхлипами и вздрагиваниями. Эльсинор принял холодный душ, пытаясь отрезвить свой мозг и сбить возбуждение. Потом лег спать. Уснул, естественно не сразу, а когда всё же смог, его разбудил чей-то крик.
- Аааа, - сквозь сон он узнал голос одиннадцатилетней Астрид.
- Аааа, - вторил ей второй голос.
- Гав-гав, - тут же откликалось тявканье Милашки.
Он подскочил на кровати, выскочил из комнаты и устремился в зал. Там Астрид стояла возле дивана и пялилась на голого юношу, старавшегося прикрыться халатом. А белый щенок заливался лаем из-за непрошенного гостя.
Обычно Астрид являлась по выходным, врубала канал с мультфильмами и ждала, пока Эльсинор проснется и приготовит ей завтрак. Эта традиция сложилась давно. Магазинчик сестры располагался в туристическом районе, Мая работала и по субботам тоже, и в эти дни об Астрид заботился Берадзе.
- Почему у тебя на диване спит голый мужик? – возмущалась Астрид. – И вообще, он же умер! – подбежала она к юноше и бесцеремонно ущипнула его за обнаженное плечо.
- Умер? – вскричал ошарашенный гость.
- Умер? – удивился Эльсинор, переводя взгляд с гостя на девочку.
Та взяла пульт и включила телевизор. Нашла канал новостей, по которому транслировались раз за разом кадры автомобильной аварии.
- В два часа ночи автомобиль певца Виктора Лаурица, участника бойсбенда «Сладость Грэнны», попал в аварию, когда тот возвращался из ночного клуба. По словам медиков, точную причину смерти установят после извлечения тела из автомобиля. На место аварии фанаты приносят цветы и игрушки, - на экран вывели кадры, на которых отчетливо была видна только торчащая из-под обломков машины рука в белой куртке со стразами.
Берадзе перевел взгляд с экрана на юношу, сидящего на его диване. Тот ощупывал себя, словно пытаясь убедиться, что всё еще жив.
- Мне надо позвонить, - взмолился юноша.
- Не стоит этого делать, - покачал головой Эльсинор.
- Почему?
- Я лучше позвоню полицейскому и мы с ним решим, как лучше поступить.
- Но почему? – повторил вопрос Виктор Лауриц.
- Потому что, - Эльсинор посмотрел на Астрид, то что он собирался ей сказать, не годно было слушать ребенку. Но та, поняв его сомнения, лишь дерзко посмотрела в ответ.
Эльсинор наклонился и взял на руки Милашку, которая все еще продолжала тревожно лаять. Он погладил щенка, а когда тот умолк, продолжил объяснять свою позицию:
- У нас две взаимоисключающие ситуации. Во-первых, Вас накачали наркотиками и пытались изнасиловать. Во-вторых, кто-то пытался Вас убить.
- Убить? – вскрикнул Виктор.
- Когда с одним и тем же человеком случаются две неприятности подряд, это наводит на размышление, - продолжал гладить белую болонку Эльсинор.
- Но авария могла быть несчастным случаем.
- На жертве аварии куртка, - указал на экран Эльсинор, - которую Вы одели для съемок рекламных постеров, - вспомнил психолог плакаты с анонсами концертов, которые видел в метро. – На вашем месте, я бы не афишировал, что Вы живы.
Потом Берадзе подошел к шкафу и достал контейнер, в котором хранил лекарства. Нашел маленькую коробочку и бросил певцу:
- Это экспресс-тест на наркотики. Если вы приняли их не по своей воле, советую использовать его сейчас.
- Он не принимает наркотики. Его мама от них умерла, он говорил в интервью, - беспардонно заявила Астрид, последнее время увлекшаяся журналами для подростков. Берадзе посмотрел на нее с укором.
- Что? – возмутилась она, - это же правда.
- Иди на кухню, дай человеку прийти в себя. А я позвоню Уве.
- Только не ему, - канючила девочка.
- А можно мне полотенце и одежду? – робко спросил Виктор.
- Потерпите немного, - попросил Эльсинор таким тоном, словно говорил с больным малышом, - смывать улики нельзя. Ваше тело должно быть таким, как пришло ко мне.
- Моё тело…
- Ваше тело – свидетель, - уточнил психолог.
… Старший помощник комиссара Уве Линдберг возглавлял следственную группу в полиции, которая занималась раскрытием тяжелых преступлений. Под этой фразой обычно подразумевают различные случаи насилия с летальным исходом. Именно Уве отвечал за эффективную организацию работы своих подчиненных, наведение порядка на вверенной ему территории, за то, чтобы преступления раскрывались, а родственники жертв получали хотя бы толику спокойствия и чувства справедливости.
Сегодня у него был долгожданный выходной. Он мечтал сбросить с себя ответственность и стать обычным человеком, который спит в субботу до одиннадцати часов дня.
Поэтому, когда утром раздался звонок телефона и он увидел, кто звонит, по-настоящему горестно вздохнул, понимая, что этот человек не будет звонить ему с хорошими новостями.
- Доброе утро, Эльсинор, - раздраженно ответил Уве. – Чей труп на этот раз ты нашел?
- Хм, - улыбнулся Берадзе, - в моей гостиной сидит человек, которого все считают мертвым. Как тебе такое дело?
- Не понял, - оторопел Линдберг.
- Возьми медика и едь ко мне. И о моем госте не должен знать никто, - предупредил психолог.
- Ясно, - ответил Уве, направляясь в душ и лихорадочно соображая, кому из медиков он может довериться в этой ситуации.
- Возьму Рут, кого ж еще, - определился он. С ней он работал много лет и доверял ей безусловно, как и она ему - это во-первых, а во-вторых, Рут Эклунд была взрослой и умудренной жизнью особой, которая не за что не попадет под влияние очарования Эльсинора, и сохранит трезвость ума в любой ситуации.
Невысокая, спортивная женщина пятидесяти лет с каре вьющихся светлых, слегка тронутых сединой волос, с очками, в неизменной юбке ниже колен и пиджаке, была воплощением северной эстетики и скандинавского спокойствия. Она была той женщиной, взглянув на которую вы не усомнитесь, что она шведка не только по происхождению, но и культурной, национальной самоидентификации.
Через час полицейский и медик стояли у двери Берадзе. Тот провел их в гостиную к Виктору и прикрыл за ними дверь, понимая, что певцу предстоит самый неприятный осмотр в его жизни.
Сам он вернулся на кухню, продолжая готовить завтрак с учетом того, что в его квартире толпится целое стадо голодных людей. Приблизительно через полчаса, задав стандартные вопросы пострадавшему, Уве вышел из гостиной и сказал:
- Я пройдусь по подъезду, может кто-то из соседей что-то слышал или видел, - и предупреждая очередное замечание Берадзе, заметил: - Я знаю, что такое конфиденциальность.
- Ладно, - продолжил Эльсинор, - а ты куда? – обратился он к Астрид, когда та двинулась вслед за полицейским.
- Я на минутку к себе, возьму журналы, - сказала девочка и подмигнула: - У меня много информации про Виктора, у нас все девчонки по нему сохнут. Проведем расследование! – потом остановилась на мгновенье: - и хватит кидать сырое мясо Милашке, ей же плохо станет!
Берадзе только – только отрезал очередной кусочек курятины для щенка, но дождался, пока девочка выйдет из квартиры, прежде чем отдать угощение:
- Лопай, пока можешь, а то этот помешанный на правильном питании ребенок уморит тебя голодом.
Астрид вскоре вернулась. Кроме стопки журналов, в её руках были расческа, небольшое зеркало и блеск для губ. И всё это она вывалила на кухонный стол. Потом села и начала расчесываться:
- Я совсем некрасивая, - рассматривала она себя в зеркало: худая, с ровными, соломенными волосами, блеклыми глазами.
- Не выдумывай. У тебя правильные черты лица и хорошая кожа. Подрастешь и станешь красавицей, буду твоих женихов сраной метлой гонять.
- Не хочу потом, хочу сейчас! – возмутилась Астрид.
- Не кричи, - понизил голос Эльсинор. – Нашему гостю лишние эмоции не нужны.
- Он - красавчик. На такую, как я и не посмотрит. И не вспомнит даже, - печально вздыхала девочка.
- Не вспомнит?
- Ну, а кто захочет вспоминать ту, что стала свидетелем самой унизительной минуты в его жизни, - продолжила уныло Астрид.
- Ты, конечно, права, - согласился Эльсинор.
Он вспомнил лицо юноши сегодня утром. Испуганный, весь истерзанный с синяками по всему телу. Берадзе видел раньше его лицо на плакатах. Круглое с такой же круглой стрижкой боб, с голубыми глазами и веснушками, не высокий, но и не низкий, отличный танцор, великолепный вокал, и пожалуй, самый талантливый и милый артист в группе «Сладость Грэнны».
- Скажи –ка мне, - начал выкладывать овощи на тарелку Астрид, - а Виктор не планировал…
В это время на кухню вошел Уве. Он был взбудоражен:
- Ты не представляешь, что я нашел! - плюхнулся он на стул и бесцеремонно выхватил у Астрид с тарелки брокколи. – Прямо под тобой, съемная квартира, оборудована видеокамерами на штативе, лампами и всем, что необходимо, чтобы снять порнушку.
- Подожди-подожди, ты ошибаешься. Там живет пожилая пара, очень хорошие люди, - перебил полицейского психолог.
- Да, я их тоже знаю, - подтвердила Астрид.
- Я проверил информацию. Они уехали в Готланд две недели назад и сдали квартиру.
- Две недели назад? Астрид, в жизни Виктора произошло что-нибудь две недели назад? – спросил Берадзе у фанатки, одновременно с этим ставя перед Уве тарелку с едой. В отличие от тарелки девочки с овощами и рисом, у Уве на тарелке были кусочки жаренной курицы. Милашка сразу же подбежала к нему, виляя хвостом и требуя угощения.
- Я не помню, - растерялась Астрид.
В это время к ним вышла Рут Эклунд:
- Я закончила, - обратилась она к Линдбергу. – И я так понимаю, дело срочное. Так что, поеду в лабораторию.
- Я отвезу Вас, - поднялся со стула Уве.
- Не стоит, позавтракайте.
Линдберг протянул ей ключи:
- Возьмите мою машину.
- А Вы?
- Я возьму крайслер Эльсинора, всё равно без дела стоит, - решил Уве, провожая медика до двери.
- У тебя появилась машина? - Удивилась Астрид, - и ты мне ничего не сказал? И я до сих пор хожу в школу пешком? Да ты просто монстр, Эльсинор Берадзе!
- Ох, Уве, ну ты и болтун, - огорчился Эльсинор. Автомобиль, джип 2023 года марки «Крайслер», был подарком дяди психолога, Грегола Маргиани.
Берадзе не хотел ездить на нем, и Линдберг знал это, как и знал то, что дядя друга натуральный мафиози и ездить на джипе всё равно, что дать согласие на участие в незаконных делах. Но самому-то Линдбергу бояться Маргиани не придется: «Пусть только сунется ко мне, и я украшу его запястья браслетами», - сладко мечтал о несбыточном полицейский.
- Теперь я могу принять душ? – спросил вышедший из гостиной певец, о котором, казалось, компания совсем забыла.
- Что произошло две недели назад? - вместо ответа на вопрос спросил Берадзе.
- Можете, - перебил психолога Уве. – Я дам сейчас Вам и полотенце, и одежду. У Эльсинора гардероб, поверьте наслово, не хуже вашего. Он помешан на своей внешности, - съязвил полицейский, который физически был привлекателен столь же, как и психолог, но из-за  его ужасного, вспыльчивого, порой жестокого с нотками садизма нрава, люди интуитивно избегали его. В отличие от Берадзе, который на самом деле, был порочнее Уве, но умел скрывать свой темперамент, как кошки прячут когти в мягкие подушечки лапок.
Берадзе не стал спорить с полицейским и позволил ему хозяйничать в своем гардеробе. А после того, как Виктор закрылся в ванной,  спросил Астрид:
- Виктор ест мясо или тоже вегетарианец?
Девочка с видом эксперта открыла один из журналов с интервью звезды и прочитала:
- Любимое блюдо: «утка по-пекински». Думаю, твоя курица сойдет, - торжественно объявила она.
- Отлично готовишь, - согласился Уве. – Но нам надо решить, что делать дальше.
- После того, как наш гость придёт в чувство и поест, надо будет восстановить хронологию событий.
- Штаб! – воскликнула Астрид. – Твоя квартира – штаб расследования.
- Он что, правда ввалился к тебе голый? - неожиданно спросил Уве.
- Именно таким я его и обнаружила! – ответила вместо хозяина дома настырная девчонка.
- Давайте не будем об этом вспоминать. Не за себя, за Виктора прошу! – смутился психолог.
В это время телефон старшего помощника комиссара снова зазвонил:
- Линдберг слушает, - ответил тоном, словно хотел сказать: «суббота, ну сколько можно!». В то же время он помнил, что сегодня дежурит Ульссон в отделе. Учитывая, какие у него плохие отношения с подчиненной, он мог быть уверенным, что она будет звонить ему даже, если школьники перешли дорогу в неположенном месте. Просто на зло.
Будучи очень опытным и способным полицейским, Ульссон никогда нормально не исполняла приказов Линдберга, а если имела возможность испортить ему день, всегда пользовалась шансом:
- В смысле она там грибы собирала? – уточнил Уве. – Как не видела? Там огромный оранжевый стенд с надписью, что объект охраняется, и вход на территорию запрещен.
Ульссон продолжала что-то объяснять, но Уве её перебил:
- У нас каждую осень грибники пачками попадают в районы, где военные проводят учения. Это стрельбище, там шумно, как минимум. Идиотизм что, передается по воздуху? Каждый год мы передаем дела прокурорам, и они выписывают одни и те же штрафы. Так какого хрена ты мне звонишь из-за такой чепухи, как будто первый день замужем? – кипятился Линдберг.
Отключил телефон и проворчал:
-  Знает же, что я выходной сегодня. И всё равно звонит. И ладно бы это король бродил в лесу и получил пулю в задницу, а то поймали какую-то старушенцию. Ну, скажи, - посмотрел он на Эльсинора, - как у них это получается, находить грибы в опавшей листве, но не видеть знаков с предупреждениями на дороге?
Берадзе его не слушал. Пока Линдбергу звонили, на кухню пришел Лауриц. Одежда психолога была ему велика, и в ней он казался еще более травмированным, уязвимым и несчастным, чем был до этого.
Завтрак не вызвал у него аппетита. Виктор попросту взял большую чашку и налил в нее кофе. Залпом выпил горячую жидкость и сказал:
- Я вернусь в гостиную.
Эльсинор кивнул в ответ.
- И… - Лаурицу было очень тяжело говорить при Астрид, но вместе с тем он понимал, что этот высокий, изящный мужчина с теплым взглядом шоколадных глаз, был его спасением, а значит, Берадзе должен знать всё:
- Врач сказала… они не успели сделать это. Ну, вы понимаете, - умолк он и пошел к телевизору.
«Избили, но не успели изнасиловать, - понял хозяин квартиры, - что ж, это уже хорошо. Синяки заживут, а вот душевные раны не заживают никогда».
Наконец-то он смог сесть и позавтракать сам. И пока он пережевывал овощи с курицей и рисом, мозги переваривали всё услышанное ранее.
Берадзе понимал, что тот кто взял автомобиль Виктора, не планировал погибать. Он просто отвлекал внимание любопытных, пока его подельники похищали звезду, чтобы записать компрометирующие видео.
Иными словами, есть две группы людей, которые хотели нанести вред Лаурицу. Первая: хотела избавиться от него раз и навсегда, подстроив аварию. А вторая хотела шантажировать певца, чтобы тот, опасаясь огласки позорной ситуации, плясал «под чужую дудку».  Осталось лишь узнать личности заинтересованных и их реальные мотивы.
Пока Берадзе размышлял, Линдберг помыл посуду, а Астрид убежала в гостиную к Виктору. Милашка последовала за ней. В гостиной Виктор сел на ковер перед телевизором. Он смотрел новости по всем каналам, переключая один за другим. И никак не мог поверить в происходящее, хотя и понимал, что имел врагов. В конце концов, бизнес – это бизнес, интересы людей сталкиваются, конфликты неизбежны.
Потом в гостиную вошли Линдберг и Берадзе. Первый сел в кресло, второй на диван возле Астрид. Было видно, что все трое связаны друг с другом узами более сильными, чем даже семейные. И вместе с тем, хоть они и не кровные родственники, их можно назвать семьей.
Виктор Лауриц вздохнул. Семья. От слова «семья» его всегда тошнило. Семья – люди, на которых ребенок может положиться, пока взрослеет и о которых заботится, когда вырос. Но его мать была наркоманкой, отец- пьянчужкой. Виктор всегда был голодным и плохо одетым мальчиком. В школе одноклассники над ним смеялись, а учителя не верили, что из него вырастет что-нибудь путное.
Кроме пожалуй… странно, он совсем забыл про неё. Учительница по музыке Улла-Бритт. Уже в возрасте, многое увидевшая в жизни, спокойная и уютная. Музыкальный класс был просторным, здесь было много инструментов, на уроках у учеников была возможность играть на любом из них. Маленькому Виктору нравилось фортепьяно, хотя мальчики обычно выбирали гитару.
Улла-Бритт первая заметила, что у Виктора есть способности к музыке и, когда у нее было время, занималась с ним дополнительно. И свою первую песню, буквально из трех строчек, он написал к её дню рождения.
Его родители умерли один за другим, когда ему только-только исполнилось тринадцать. Социальная служба отправила его в приемную семью в пригороде Уппсалы, и он потерял связь с учительницей музыки.
Приемных родителей звали Еспер и Ловиса. У них был один биологический сын, Антон, юноша с аутизмом, и семь приёмных детей. Все девочки. Виктор стал восьмым приемным ребенком.
Еспер владел большим куском земли и построил просторный дом, в котором хватало места и для детей, и для кошек с котятами. По мере взросления старших детей: Антона, Виктора и Сюзанны, достроил еще три домика- студии. Спальня, туалет, душ, диван, кровать, стол, интернет – что еще нужно подростку?
В первом домике жил Антон. Такой же рядом, Еспер построил и для Виктора. В день рождения, когда мальчику исполнилось четырнадцать, Еспер вручил ему ключи от домика- студии. Впервые у ребенка появилось по-настоящему свое место и пространство, куда никто не мог входить без его разрешения.
В доме Еспера и Ловисы царило уважение к друг другу, забота о каждом ребенке и веселая суета. Такая всегда бывает в домах, где живут счастливые дети. Это была настоящая семья, но Виктор тогда еще не понимал этого.
Почему так и не смог доверять Есперу и Ловисе, хотя получал от них внимание и любовь? Почему концентрировался на том, чего не имел, вместо того, чтобы видеть, ценить и любить то, что ему уже тогда дали и Улла- Бритт, и Еспер, и Ловиса? Он не знал.
Из всех жителей усадьбы единственным человеком около которого ему было более- менее комфортно, был Антон. Тот жил в одном ему понятном мирке и казалось, огражден непробиваемым стеклом от всех остальных людей в доме.
Школа для детей с аутизмом находилась в часе езды от усадьбы, в центре города Уппсала. Каждое утро за Антоном приезжало такси, которое оплачивала мэрия, и отвозило его на занятия. Возвращался он в три часа дня, обедал и уходил в свой домик. Там он часами просиживал перед компьютером, создавая в программе 3D- модели.
В первую ночь, когда Виктор переехал в свой домик- студию, он долго не мог уснуть. Его биологические родители были всегда пьяные и шумные. В доме приемной семьи было весело и суетливо.
И оказавшись в спокойствии собственного жилища, окунувшись в свои мысли и воспоминания во все поглощающей тишине, он испугался. Да что там испугался, буквально дрожал от ужаса до тех пор, пока не увидел, что в домике Антона горит свет. И тогда ноги сами понесли его туда.
Дверь Антона была не заперта, а на вопрос «можно к тебе», тот ничего не ответил. Посмотрел сквозь Виктора и продолжил работать с моделью. Но Виктор так был несчастен в тот момент, что все равно прошел в домик и улегся на диване. Укрылся пледом и радовался, что рядом есть живой человек. Антон продолжал создавать модель молча, но тишина не была гнетущей. Её все время прерывали щелчки компьютерной мышки и периодическая вокализация, которую издавал Антон.
С тех пор Виктор часто приходил по вечерам к Антону. Тот по-прежнему молчал. По-прежнему щелкал мышью. Вокализировал на все лады, издавая порой совершенно невероятные звуки. Между Антоном и Виктором появились братские отношения.
Со временем в комнату к Антону начинающий музыкант переместил свой электрический синтезатор. И пока его новый брат создавал модель машин, самолетов, туннелей метро, Лауриц писал музыку.
Так пролетело почти два года. А в ночь, когда он написал песню для прослушивания в Стокгольме, певец поднял голову и хотел сказать Антону: «послушай, у меня есть новая песня, настоящий хит». Именно тогда он увидел на экране брата 3D- модель самого себя вместе с синтезатором. В тот момент он понял, что стал частью закрытого мира брата, на входе в который висела табличка: «Вход для избранных». В тот день Виктор пообещал самому себе, что будет заботится о брате до конца своих дней. Но обещания не сдержал.
Через два дня он попал на прослушивание в агентство, а через неделю подписал контракт и уехал жить в дом для ребят, которые потом сформировали группу «Сладость Грэнны». Мама Ловиса периодически звонила ему, узнавала как он, но сам он так и не позвонил.
Да, у него была семья, просто он не понял этого, потому что маленьким не знал, что значит это слово.
- В группе вас шестеро? Можете описать ваши отношения с коллегами? – прервал размышления Виктора полицейский.
- Наша группа была сформирована пять лет назад. У нас есть менеджер Никас Тернандер. Он с нами со дня основания.
- Участник ты, остальные просто фон, - перебила Астрид.
- Фон? – уточнил Берадзе.
- Все любят Виктора, - сложила ручки сердечком девочка. – Он самый красивый, самый талантливый, самый-самый.
- Ясно.
- А с кем конфликтуете? – спросил Уве.
- Вчера, когда я очнулся и пытался вырваться, меня избил Эл Йонссон. Он всегда меня недолюбливал, а теперь, когда мы объявили о роспуске группы…
- Минутку, Вы объявили о роспуске группы? -  перебил Берадзе, - когда?
- Вчера мы записали последнюю песню. Именно это и отмечали в клубе. А о роспуске объявили еще месяц назад.
- И конечно же, популярность песен увеличилась в разы?
- Так обычно и бывает, - кивнул Лауриц.
- А если кто-то погибнет? – докапывался Линдберг.
- Гибель любимого певца – это трагедия, которая объединяет музыкальное сообщество. Люди грустят вместе. Слушают музыку погибшего неделями, месяцами иногда. И эта печаль фанатов может увеличить количество трансляций. Иногда после гибели артист становится даже популярнее, чем при жизни, - Виктор поочередно смотрел то на Уве, то на Эльсинора. Он никак не мог понять, кто в этой паре ведущий, а кто ведомый.
- А кому выгодна ваша смерть? – задал вопрос в лоб полицейский.
- Точно не участникам группы, - помотал головой Виктор. – Когда мы подписывали контракт, по сути были детьми. Условия контракта ужасны. Большую часть прибыли получает агентство и менеджер. Именно поэтому я не продлил контракт с ними, и нашел новое агентство на юге Швеции.
- Иными словами, - хмыкнул Уве, - ваша смерть выгодна агентству и менеджеру. Сейчас, на волне трагедии, прослушивание ваших песен увеличится в разы, а синглы, диски и прочее улетит с полок магазинов за секунды. Вот вам и мотив! – потер руки полицейский.
- А что другие участники? У них тоже новые контракты?
- Только у Манетти. Он уже начал сниматься в сериале и хочет продолжать карьеру, как актер, – блеснула информированностью Астрид.
- Да, это так, - подтвердил Виктор. – Манетти тоже хотел роспуска группы, остальные же не в восторге. Ну и Эл, как видите, предпринял определенные шаги.
- Он хотел сделать видео, чтобы Вас шантажировать. Таким образом, он заставил бы вас остаться в группе.
- Видимо так, - вздохнул Лауриц угрюмо. – Мы, конечно, не были друзьями, но все же столько лет жили под одной крышей, пели на одних сценах, неужели я это заслужил? – сокрушался парень.
- Как по- вашему, кто погиб в автомобиле? – продолжал задавать вопросы Эльсинор.
- Эл дружил с Ларсом Херштедтом. Наверное, они это придумали вдвоем. Кроме того…
- Кроме того?
- Брат Ларса входил в «Мальмовэгскую десятку», и насилие, сексуальное насилие – их почерк.
- «Мальмовэгская десятка»! Ну, конечно, - радовался Уве. Половина банды давно сидела в тюрьме, а те кто на свободе, сотрудничают с полицией. Доказать причастность Ларса и Эла к похищению, теперь дело двух минут. Вот это работенка, легкая, непыльная. Так бы каждый день, фантазировал про себя Уве.
- Что это? – уточнил Берадзе, который не знал, о чем шла речь.
- Лет пятнадцать назад у станции Соллентуна построили несколько  однотипных, многоэтажных домов, и заселили их преимущественно эмигрантами с востока. Улица называется Мальмовэген, домов десять. Отсюда и название.
- И естественно, при таких условиях, банда быстро образовалась, - раздумывал Эльсинор.
- Стремительно. Как раковая опухоль. Но также стремительно мы её и вырезали. Теперь кое-кто из бандитов промышляет по мелочам, заказы вот такие мерзкие исполняет.
- Хотелось бы полистать дело.
- Без проблем, - отмахнулся Уве.
- Но почему Ларс был в куртке Виктора?
- Он был не в моей куртке, а в своей. Просто в целях рекламы последнего альбома, мы все носили одинаковые куртки.
- Это многое объясняет.
- Вот это да, вот это карма в деле! – перебила их Астрид. – Пока подельник Эла перегонял автомобиль Виктора, те, кто хотели убить настоящую звезду, ликвидировали подделку!
- Значит, у меня на руках два дела и два решения, - резюмировал Уве и подошел к рабочему столу Эльсинора. Там он взял бумагу, ручку и подал Виктору. – Первое: похищение. Дело рук Эла, Ларса и, шанс высок, его брата из «Мальмовэгской десятки». И второе: авария. Тут уж или менеджер, или кто-другой из агентства причастен. Ну, на допросах петь будут все!
- Всё это еще доказать надо, - пытался охладить пыл импульсивного полицейского психолог. Линдберг был похож на собаку учуявшую след.
- Доказать? Не бойся. Как говорится: «была бы шея, а веревка найдется».
Когда Виктор под диктовку Уве закончил писать, тот сразу же помчался к двери, спеша в отдел. Но уже на выходе столкнулся нос к носу с Маей. Та как раз пришла с работы и зашла к Берадзе, чтобы забрать сестру. Увидев полицейского, девушка на мгновение отпрянула. Прошло не так много времени с того дня, как она и Линдберг разбежались, и каждая новая встреча давалась ей с трудом. Избегать же Уве не получалось, так как он был близок с Эльсинором.
Мужчина же в свою очередь постоянно испытывал чувство вины перед Маей. Вот и сейчас её неожиданное появление безжалостным когтем впилось в его совесть и он поспешил уйти, забыв взять ключи от автомобиля Эльсинора.
«Ладно, не сахарный, доеду до лаборатории к Рут на метро, и там возьму свой автомобиль. А потом Ульссон погоняю в отделе. Грибники? Сегодня её предстоит поработать с акулами шоу-бизнеса. Пусть веселится».
- Я тебе такое расскажу сестра, - подскочила со своего места Астрид, загораживая Лаурица. – Только это секрет!
- Сестренка, я так устала! – прошла Мая через лестничную площадку и открыла дверь в свою квартиру.
- Ты что, такое дело… - закрывшаяся дверь заглушила голос девочки и лай Милашки.
Эльсинор выдохнул, казалось вместе с гостями ушел шум, суета и нервозность. Он вернулся в гостиную. Виктор всё так же сидел на полу, но телевизор выключил. Он уставился в одну точку, замерев на месте. Эльсинор сел в кресло и молча ждал. Он понимал, что парень столкнулся с предательством людей, с которыми жил и работал бок о бок много лет. Предательством необоснованным и неспровоцированным.
Чего же хотел Виктор? Свободы, выбора собственного пути, возможности петь песни, которые соответствовали его ценностям, быть самим собой в конечном итоге. Друзья, коллеги должны были уважать его выбор. Он не заслужил смерти. Никто не имел права отбирать его жизнь и достоинство.
- Иногда, чтобы двигаться вперед, - тихо произнес Эльсинор, - нужно сделать несколько шагов назад.
- Или начать всё с начала, - продолжил его мысль Виктор. – Простите, я не могу воспользоваться сейчас общественным транспортом, не могли бы вы меня подвезти?
- Хорошо. Я подгоню машину к подъезду. Накиньте на себя мой плащ с капюшоном.
- Спасибо Вам, - прошептал Лауриц.
… Ловиса старалась не думать. Ловиса старалась не чувствовать. В новостях сообщили, что один из её детей погиб. Но полиция говорит, что они еще не подтвердили личность погибшего. Её душили слезы, но она не имела права раскисать ради других детей. Она должна была держаться, должна была крепиться. Но руки предательски дрожали, когда она засыпала стиральный порошок в машинку.
Девочки тоже были расстроены. Сначала, услышав новости, они плакали, потом заперлись по комнатам, к вечеру вышли из своих убежищ и сели на кухне. Все, кроме малыша Андре, знали Виктора. И в общем неплохо ладили с ним. И хотя он прожил с ними чуть больше двух лет, никто не желал ему такой участи.
Они еще не сообщили Антону о смерти брата. Антон –аутист, новую информацию, на первый взгляд, не воспринимает вообще. Кажется, его ничего не интересует кроме моделирования. Но проходит короткое время и его нервозность взлетает до небес, он мечется по комнате, громко вокализирует, бьёт себя по голове.
Так было тогда, когда Виктор подписал контракт и уехал. А через неделю Антон превратился в нечто совершенно неузнаваемое. И вот Виктора не стало совсем. Кто рискнет об этом сказать Антону?
Ловиса загрузила стиральную машинку и зашла на кухню к детям. Она открыла холодильник, надо что-нибудь приготовить. Но пятнадцатилетняя Малин сказала:
- Не надо готовить, мама. Никто не хочет есть. Посиди с нами.
Ловиса села на стул. Маленький Андре заполз к ней на колени. Женщина уткнулась в его макушку, спрятав слезы в растрепанных волосах малыша.
- Машина подъехала. Это наверное отец, - сказала Малин, выглядывая в окно. – Нет, машина чужая. Не удивлюсь, если к нам журналисты припрутся.
- От них никогда нет покоя, - устало проговорила Ловиса.
- Людям надо жить, мама, надо зарабатывать как-то, - пожала плечами дочь.
В дверь позвонили, Ловиса опустила малыша на пол и пошла открывать. На улице стояли двое мужчин. Один повыше, другой, в плаще с капюшоном, закрывающим всё лицо, пониже.
- Здравствуй, мама, - услышала она знакомый голос и гость скинул капюшон, открыв избитое, покрытое синяками лицо.
- Виктор, - покатились слезы по лицу, - Виктор, мальчик мой. – Обняла она его, покрывая поцелуями израненного сына.
- Мама, кто там? - выбежала Малин. За ней топал малыш Андре и повторял:
- Ма-ма, ма-ма.
- Это Виктор, это Виктор, он живой, - закричала на весь дом Малин, увидев сводного брата.
Сестры выбежали в двор и начали хватать его за руки. Виктор обернулся посмотреть на Эльсинора. Но тот лишь жестом показал, мол свидимся еще, и пошел к автомобилю. Берадзе часто попадал в ситуации, где накал страстей не уступал цунами. Но очень их не любил. Так что поспешил уехать, оставив парня наедине с семьей. Хотя, какое наедине может быть в такой толпе?
- А Антон? – робко спросил Виктор. Он абсолютно ничего не знал о брате.
- Мы ему ничего не говорили. Боялись, сам понимаешь, - ответила Ловиса.
- Конечно. Я понимаю, - он высвободился из объятий сестер. – Не против, я проведаю его.
- Я не знаю, как он отреагирует. Столько лет прошло, - смутилась женщина.
- Ничего. Я приму его любого, - решился Виктор и пошел тропинкой к паре домиков, стоявших слева от большого дома. Подошел к жилищу Антона и постучал. Как и ожидалось, никто не ответил. Виктор открыл дверь и вошел. Антон сидел за компьютером и всё также создавал модели. Теперь это были уже не детские забавы. Это уже были заказы компании.
Виктор подошел к брату, снял шумопоглощающие наушники, обнял за плечи и тихо сказал:
- Я вернулся, брат. Я вернулся.
Тот замер на мгновенье, потом натянул наушники обратно и продолжил работать. Виктор лег на диван. Его ноги уже не помещались на нем, но сейчас это не имело значения. Укрылся пледом и прикрыл глаза.
Мерное щелканье компьютерной мышки наполняло его душу спокойствием. Никогда он не чувствовал себя столь цельным, как сейчас. Все кусочки его жизни собраны в единый пазл. Люди, которые имели значение, здесь.  Слова: «семья», «мама», «брат» приобрели вес и сакральность, наполнив смыслом его существование.

               
                06.09.2023