Смерть нежна и колокольный хирург авторский анализ

                Смерть нежна и колокольный хирург (авторский анализ и сравнение)

  После обильного ливня город укрылся белой простыней тумана. Машины, словно железные овечки, спрятались в свои пастбища, гаражи. Юный пастух, Юдин, сидел на крыше такого ангара, и играл мелодию на дудке. Это была колыбельная, старая. Как первое слово.
Юдин не был хорошим музыкантом, но всегда идя на крышу, он брал с собой какой-нибудь музыкальный инструмент. На сей раз это была розовая, акриловая дудка. Компактная в руке и умеренно легкая по весу. В такт мелодии где-то из глубины тумана лаяли собаки.

Но Юдин не сбивался, напротив это давало ему уверенности. Пальцы ловко сплетали узоры звуков, распуская невиданные до сей поры, туманные цветы. Это были нежные птицы, и мертвые дельфины, распутные девушки и целомудренные совы. На секунду показалось, что он ошибся, но это была лишь театральная пауза, скоро продолжит цвести.

Так играя, ноту за нотой, он дошел до роспуска пальцев, потеряв равновесие, эфирное тело ускользнуло в объектив первозданного творения. Дудочка распахнула свое брюхо, как харакири самурая, и выплевала последний свой красивый яд. Это была смерть всему живому. Это была ночь.

Юдин смахнул капли пота со лба. Сквозь ночные порывы ветра слышался сонный храп автомобилей. Туман рассеялся, и вот на небе показались сморщенные от старости звезды. Из них сыпался песок. Желтый сон.

- Все таки как нежна смерть… - подумал юный Юдин. И нырнул окончательно в Лету….

«22.07.21»

N2: " Колокольный хирург"

Когда я жил при Монастыре, в Духовной Академии, у нас часто заболевали монастырские колокола, и в чахлом кашле серебра умолкали.
Тогда главный Батюшка строгим голосом велел мне подать телефон из незабудок, чтобы вызвать колокольного хирурга.
Доктор всегда являлся вне времени во время. Он плавным движением трогал отекший язычок колокола, затем протирал его спиртовой салфеткой, и начинал мастерить.
Из колокола выдавливались, словно паста из тюбика, хрипы.
Колокольный хирург находил опытными пальцами язвы в языке колокола, брал хирургический нож, и аккуратными движением рук, убирал опухоль. Затем клал нож на место, и монетным голосом просил расплаты.
Тогда директор Батюшек доставал колбасы и холодный словно утренний туман чай.
- Что поделать – говорил он голосом полевой мышки, - военное время
Лишь колоколам позволено говорить, и то сквозь тряпочку своего железа.
В такт его словам мимо колокольни пролетело два военных вертолета, и сыпью своего шума напомнили о жизни.
Колокольный хирург в такие моменты ничего не говорил, и мне казалось, что я чувствую пот его молчания за большое расстояние от меня.
На войне колокольные хирурги не нужны, они нужны лишь под знаменами веры, но не фронта. И поэтому колокольный хирург лишь молча потеет, вспоминая о том, как мала его роль в нынешнее время.
После как чай будет выпит, а колбаса растоптана зубами, звон колокола укроет путь колокольного хирурга, в колыбель мирного бытия.

«19.05.24.»

Анализ

Неодушевленные предметы показаны в обоих текстах живыми. В смерти нежной (машины – это железные овечки), которые слушают музыку человека ( пастуха Юдина), для которого музыка не столько искусство сколько ритуал означающий слияние с небытием.
Если ритуальность в «Колокольном хирурге»? Отнюдь. Близость войны, вытесняет всю ритуальность в этой более поздней миниатюре. В «Колокольном хирурге» все молчат, не потому что людям нечего сказать, а потому что молчание в нынешнее время необходимо. Не молчат лишь живые колокола, который необходимо лечить, кормить, и поить, своими надеждами.
Так же «Смерть нежна противостоит «Колокольному хирургу», в том что в первом рассказе «Смерти нежной» самовыражение возможно, когда как в «Хирурге» на него возложено табу.
И наконец самая главное различие, в «Смерти нежной» человек сливается с состоянием небытия, «несуществования», когда как в «Колокольном хирурге», доктор уходит под колокольный звон в мирное бытие. То есть колокол является своеобразным проводником в мир, в котором отсутствие ритуала возможно, когда как в «Смерти нежной», все держится исключительно на ритуале.
Так же общее между героями двух рассказов в том что они потеют. Но пастух Юдин потеет от музицирования, когда как колокольных хирург от вынужденного молчания, и не умения сказать нужное слово. За него это слово говорит его работа, он трудиться для того чтобы Колокол – его проводник был здоров. Он всю свою личность поместил в свое «железное чадо», он словно Коралла, в рассказе Колокол, родил железного первенца чтобы он самовыражался за него.
Хирург ищет опору в постороннем, когда как Юдин полностью растворяется в своем музыкальном ритуале. Они словно два разных поэта, один знает о чем пишет, поэтом мысли, а другой ведомый потусторонними силами, просто проводник, словно лифт или флэшка ангелов и бесов.
Вывод: В обоих рассказах подменяются понятия одушевленного и одухотворенного. Колокол не является живым, но он безусловно одухотворенный, и эту одухотворенность обслуживают люди, которые молчат, чтобы дать возможность сказать металлическим плодам своей души, раскрыться в другом, может в более лучшем мире.

Пантелеев Ярослав Романович