Маленькие граждане Прелести школьной жизни

Автор: Майра Келли.
****
Юмор школьной жизни.
Содержание
Небольшой вопрос о недвижимости
Как использовать невзгоды
Рождественский подарок для леди
Любовь среди школьных досок
Моррис и достопочтенный Тим
Когда мужчина овдовел
Х.Р.Х. Принц с Эстер-стрит
Страна, о которой мечтает сердце
Пропуск в рай
Прикосновение природы.

НЕБОЛЬШОЙ ВОПРОС О НЕДВИЖИМОСТИ

За четыре недели обучения в Нижнем Ист-Сайде школе были лишены
Констанс Бейли многих "идеалов в образовании", который, в
четыре года в колледже, она доверчиво приобрел. Но, несмотря на многочисленные разочарования discouragements, несмотря на непонятном диалекте и самодержавный "Курс обучения", она вцепилась в стремлении наладить гармонию в ее царство и, чтобы произвести впечатление на высокий нравственный тон на пятьдесят восемь маленькие дети Израиля поручил ее заботам. Поэтому она была
обеспокоена и на сердце у нее было тяжело, когда до нее дошло, что двое из
ее маленькой паствы - кузины в придачу и девочки - так далеко забыли о
Золотое правило "злиться на самих себя и даже не говорить",
как должным образом сообщила представительница Бюро модной разведки Сара Шродски. - Учительница, - продолжила Сара, - мама Евы Гоноровски помешана на
Мама Сэди Гоноровски и ее папа без ума от ее папы и ее самой
бабушка без ума от обоих пап и обеих мам, и ее дедушки
имеет что-то свирепое против обоих дядей, и ее тети...

Здесь мисс Бейли отослала слишком общительную Сару к себе и
вызвала разделенный дом Гоноровски к своему столу для немедленного вынесения решения.
И по мере того, как она говорила, она была рада видеть, что ее слова
падают на хорошую почву, ибо смуглые и изящные черты ее лица
слушатели выражали лестную степень убежденности и смирения. Она
был любуясь прекрасным ресницы лежал темно и сыро на гладких Ева
щеку, когда красивые глазки открыла, посмотрела через стол
на Сэйди, и Ева взяла прыжок в коленях учителя цепляться с
руки и колени и пальцы ее выбрал убежище.

"О, учитель, учитель, - причитала она, - Сэйди так издевается надо мной".
Я испугалась из-за этого".

Мисс Бейли повернулась к еще недавно безмятежному лицу Сэди в поисках
сокрушительного "нахальства", но встретила только безмятежный взгляд осознанного
простодушия и уверенности:

"Нет, маан, я ни над кем не издеваюсь. Меня убивают как угодно
скорее отвяжись от моей мамы, чем я буду издеваться. Это невежливо ". Это с
ободряющей улыбкой и прямым и искренним взглядом.

"Учитель, исс маан, она все время надо мной издевается", - воскликнула
теперь уже плачущая Ева, - "все время. Она вертит носом и убегает.
отводит глаза и высовывает длинный язык. Я не хочу драться.
Обнимаю ее, пока мы с ней двоюродные братья. И за двоюродных братьев у тебя все времена
добрые чувства".

"Ну, Сэди," Учитель сомневается: "что вы на это скажете?"

Темные глаза встретились с глазами Учительницы, и в их глубине не было тени, когда Сэйди
произнесла свое отрицание:

"Я _never_ в моем мире не делала дерзостей".

Дрожь восхищенного трепета охватила собравшийся класс, за которой последовал
вздох открытого противоречия, когда Сэйди продолжила свое оправдание.
Потому что задирам Сэди завидовал весь класс. Разве Моррис не
Могилевский платил три цента за уроки рисования и, достигнув этого
, напугал ребенка до того, что его разгневанная мать описала
как "конвульсии от крика позвоночника"? И теперь Сэйди говорила: "Я не могла".
не смей насмехаться. Никогда. Но, учитель, дело вот в чем: Ева создает мне целую кучу проблем.
куча неприятностей. Берта Биндервиц и я наблюдаем за происходящим во дворе
когда дети вернутся с ужина. Так-о-о, я говорю: "парадное
платье", как ты говоришь, чтобы дети смотрели, какая голова находится перед ними.
перед ними. На Еве она вообще не "одевается спереди", но дополнительно она
вытягивает шею и натирает меня чем-то яростным ...

"Это ложь!" - мягко перебила Ева. "Я ничего подобного не готовлю.
Я стою на своем, а Сэди корчит мне рожи своей рукой. Это
невежливо ". Это с жалобным самодовольством. "Нет, маан, это
невежливо - ты заставляешь сопеть себе под руку вот так". И как Ева
проиллюстрированный растопыренными пальцами и розовым большим пальцем в сочетании с
миниатюрным носиком, Учитель с неуверенной серьезностью был вынужден признать
что сопли такого типа разрешены лишь в нескольких книгах
этикет.

"А теперь, мои дорогие девочки, - сказала она, - эти ссоры должны прекратиться.
Я хочу, чтобы вы поцеловали друг друга, как подобает кузенам".

Это предложение явно провалилось. Ева и Сэди, с гораздо
порхание фартуки и развевая кудри, искала противоположных углах
в классной комнате, в то время как до начала Сара Schrodsky с: "Учитель, они
не смогли обойтись без поцелуев. Они злятся на самих себя, потому что у их
мамы сумасшедший. Мама Сэди так говорит о маме Евы: "Не смей
ты не смеешь разговаривать со мной - ты живешь на пятом этаже, а твой мужчина
грабитель."А мама Евы говорит..."

Когда Учительнице удалось утихомирить Сару, она увела плачущих
Гоноровски вернулись на свои места, и схоластический мир продолжил свой путь
во внешнем спокойствии.

Военные действия были временно приостановлены несколько дней спустя из-за
болезни Сэди, безусловно, более агрессивной из противоборствующих сторон.
Ева вела безмятежную жизнь в течение трех мирных дней, а затем - как предписано законом
и разрешено почтовой карточкой - мать Сэди пришла, чтобы объяснить
отсутствие ее дочери. Большой человек, мягкий в обращении с людьми в тяжелых
черная шаль и более тяжелый черный парик, Миссис Лазарус стоял Gonorowsky
сияя и подпрыгивая в зале.

"Мне бы хотелось, чтобы учительница Сэди Гоноровски посмотрела", - начала она на
своеобразном английском взрослого населения Ист-Сайда. Миссис
Gonorowsky может ни использовать, ни понять ее молодой дочери обильное
инвектива. После чего заверил, что уменьшительно-ласкательную форму перед ней была
действительно, облеченная властью, она объявила:

"Пришло письмо, которое я должна была передать из школы. Я была мамой Сэди".
Здесь она черпала из внутренности черном платке узелок
который, будучи помещенным в перпендикулярное положение, оказался самым
последнее дополнение к бытовой Gonorowsky. Она разгладила его
натруженной, но нежной рукой и повторила с грустью в голосе: "Да,
мэм, я была ее мамой, и сейчас она лежит на кровати".

Нарастающая печаль заявления миссис Гоноровски и его зловещая фразеология поразили Учительницу.
"Не мертва!" - воскликнула она. "О, конечно, не мертва!" - воскликнула она. - "Нет!" - воскликнула она.
"О, конечно, не мертва!"

"Конечно, нет", - последовал возмущенный ответ. "У нее такая болезнь, что она
должна лежать в постели, и придет доктор. Папа Сэйди очень дорожит
этот ребенок, мисс Учительница, и он все время беспокоится за нее. Я
тоже. Может быть, она придет в школу завтра, и я попрошу тебя об одолжении
ты должен быть так добр, что взглянешь на нее. Итак, ей снова стало плохо
ей лучше прийти домой. Она говорит: "О, мама, у меня есть
прекрасная учительница; мне нравится смотреть на нее, пока у нее такое светлое
лицо ".

Дипломатично перейдя таким образом к вопросу, миссис Гоноровски со
великая учтивость спросила: "Сэди хорошая девушка, хайн?"

"О, да, действительно".

"Она шмардт, хайн? Она не доставляет тебе хлопот?"

"Ну, - ответила мисс Бейли, - в последнее время она меня порядком достала тем, что
поссорилась со своей маленькой кузиной Евой".

"Так-о-о!" - тяжело воскликнул родитель Сэйди. "Так-о-о, Ева
Гоноровски создает тебе проблемы; она плохая девочка - я говорю Сэди -Сэди
хорошая девочка - я говорю ей, что у нее ничего не должно получаться с Евой соч.
плохая девочка. За то, что ты не положил ее обратно на занятия? Она не
shmardt".

"О, но она есть; она-яркая штучка" - воскликнул Учитель. "Я
я и подумать не мог о том, чтобы вернуть ее обратно. Она милая маленькая девочка, и я
не могу представить, почему Сэди с ней ссорится ".

Миссис Гоноровски придала своим пышным формам удивительную стройность, поправила
шаль и ответила с большим достоинством:

"Это были неприятности из отдела недвижимости". С достоинством и вялости
она продолжала целовать руку учителя, и изъявил полную готовность
доверить своего драгоценного Сэди на попечение столь достойного молодого
лицо, участливо осведомился, если работа не слишком много для поэтому
маленькая леди, и предостерег молодых людей от дождливого утра.
Был ли у нее макинтош? Мистер Гоноровски распродавал их на той неделе.
Были ли ее незаметные вещи достаточно теплыми? Мистер Гоноровски, по странной
случайности, совершенно незаметно раздавал "прекрасное все из шерсти",
а магазин был рядом. Затем миссис Гоноровски удалилась, оставив доброе
чувство в сердце Учительницы и атмосферу из гладильных досок и
лука в холле. На следующее утро Сэди вернулась к ней
"свет-перед" учителем, и в течение целого дня боевые действия были приостановлены.

Но на следующее утро после этого перемирие Ева отсутствовала на ней привыкли
плейс и Сэйди вежливо отрицали, что им что-либо известно о ее местонахождении.
После полуденного перерыва в дверях показалась жалкая фигурка.
одна рука на перевязи, а один глаз в припарке. Оставшийся глаз
был устремлен с глубоким упреком на лицо Исидора Бельчатоски,
Адониса класса, и этот глаз был глазом Евы.

"Ева!" - воскликнула Учительница. "О, Ева, что ты могла делать?
Что у тебя с глазом?"

"Исидор Бельчатоски, он идет и ставит мне вот этот фингал", - сказала Ева
обвиняющим голосом, когда глаз под припаркой был открыт на мгновение.
момент. Это действительно был "фингал" с обостренным видом, и Исидор
съежился, встретив его испуганный взгляд. Перевязь и бинты были
из пестрого ситца с изображением приключений Робинзона Крузо, и
их аляповатые цвета делали их ужасно заметными. Пятница пробежал
по лбу Евы, преследуемый дикарями; и Крузо под своим
огромным зонтиком, прижатым к ее сердцу.

"Неужели Исидор никогда бы не ударил маленькую девочку?" Учительница возмутилась.

"Учитель, исс маан, он ставит мне вот этот фингал. Сэди уходит.
говорит ему, что целует его, и он ставит мне фингал. Он влюблен.
к ней и ей он испытывает теплые чувства, пока у его папы есть
тележка для конфет. Это стильная тележка для конфет с колокольчиком и рожком. Так себе
Вчера я ходила в магазин, чтобы купить маме сосисок, но я ничего ни для кого не готовлю.
"

Здесь бедная, полуслепая Ева, с ее любовью и талантом к пантомиме,
весело прошлась мимо Учительского стола, тряся головой и
размахивая юбками. Затем с криком она отпрянула от памяти
ее обиды.

"Пришел Исидор! И он бьет мне рубить на мою ногу, чтобы я не мог держать
он даже. Так что я упал и сделал себе вот этот фингал. И когда моя мама
видел, как такая желчь разливается по моим костям, она была в бешенстве; она кричала
что-то яростное ".

Можно было бы посочувствовать измученной миссис Натан Гоноровски.

"Так-о-о, - продолжала Ева с меланхолическим наслаждением, - моя мама наносит
лекарство на тряпку и заклеивает мне глаз. И теперь я нездорова".

- Сэди Гоноровски, подойди сюда! - скомандовала мисс Бейли голосом, который
оторвал Сэди от места, за которое она виновато решила
держаться. И Сэди ушла, беспечная, но с бегающими глазами.

- Исидор Бельчатоски, подойдите сюда! - скомандовала мисс Бейли, и Исидор
поплелся за своим божеством.

Учитель был дико зол, но устав запрещал телесные наказания,
а принципы - и Директор Школы - запрещали шумные упреки. Итак,
произнося длинные, странные слова, чтобы внести элемент ужасающей неуверенности,
она начала говорить, медленно и холодно, как и положено при обращении к собеседнику.
уши привыкли к большому количеству разбрызгиваемой ненормативной лексики.

"Сэйди и Исидор, вы осмелились вмешаться в жизнь, свободу
и счастье нашей любимой юной подруги Евы Гоноровски? Разве
вы осмелились?"

"Нет маана", - сказала Сэди, всхлипывая.

"Это ложь!" - сказал Исидор, шмыгнув носом.

"Неужели ты, Исидор, позволил красоте соблазнить себя до такой степени
немыслимой порочности, что подбил Еве глаз?"

"Нет, маан. Я сам это сделал".

"Неужели ты, Сэйди, опустилась так низко, что обменялась поцелуями с Исидором
Бельчатоски?"

"Нет, маан", - это с большим презрением. "Я бы не стал целовать его; он
пугать-кот, и он говорит, Вон".

"Что он сказал?" - спросил Учитель.

"Он рассказывает, как я говорю, что целую его поцелуем, чтобы он поставил Еве синяк. Und
Я бы не стал этого делать. Никогда. Так что он дал мне даже пять центов, я бы не стала
чтобы не целовать кошку-пугалку.

"Ну, тогда зачем ты обещал?"

"Потому что я не могла ударить ее сама", - сказала отважная Сэйди. Она
была на несколько дюймов выше своей жертвы и к тому же крепкая. "Я не мог,
потому что я не такой здоровый; я нервный ребенок, учитель, и я был
позавчера в постели больным".

Здесь истец изъявил желание дать показания еще раз, и
Учитель назначил три тридцать пополудни как наиболее подходящее время
для тщательного изучения дела.

Когда последняя рука была заправлена в последний рукав, когда последний
подбородок был завязан последней шалью, когда последний спор о
право собственности на "Сомнительные рукавицы" было урегулировано, великое дело
Гоноровски _vs._ Гоноровски был вызван. По обе стороны стола стояли
Гоноровски маленького роста; Ева по-прежнему жалобно, а Сэди, покраснев, заняла позицию
защищаясь. Прямо перед ним стоял обманутый рабочий, которого наняли,
это орудие в руках коварной женщины - Исидора Бельчатоски.

"Теперь, - начал Учитель, - я не хочу слышать ничего, кроме правды. Исидор,
ты ударил Еву?"

"Исс маан".

"За что?"

"За поцелуй".

"От кого?"

Тут Сэди пробормотала угрозу "уложить его насмерть, если он расскажет", и
Исидор потребовал обещания о безопасном прохождении в свой квартал, прежде чем он
согласился пробормотать:

"Сэди Гоноровски".

"Ты получила поцелуй?"

"Нет, маан".

"Ты знаешь что-нибудь об этой драке?"

"Нет, маан".

"Что ж, тогда ты можешь сейчас идти домой и привести с собой свою мать.
завтра утром".

Исидор ушел с тяжелым сердцем, и расследование было продолжено.

"Что Сэди делала с тобой, Ева?" - спросила Учительница, и Ева с
покорным видом ответила:

"Все", а затем последовали подробности. "Она издевается надо мной, она
дергает меня за волосы, она идет и берет свой карандаш, она
тычет мне палкой в лицо. Когда я маршировал, она еще больше разувалась.
туфли и ступни у моих ног; у меня на ней две распухшие ноги. И
теперь, - тут всхлип, - ты мог бы посмотреть, как она готовит мне желчь и
блестки ".

Как голос Евы гудел из этих многочисленных обвинений, Сэди выросла более
акцент на том, что ее любимый остроумный:

"Это ложь! Это ложь! Это ложь!"

"А теперь, Ева, не расскажешь ли ты мне, _ почему_ Сэди вытворяла все эти
неприличные вещи?"

"Учитель, я не знаю".

"О да, ты знаешь!"

"Нет, маан, я не верю. Я мог бы поклясться, если бы знал. Я целую Бога". Она
послал воздушный поцелуй потолку. "У меня всегда было доброе чувство"
к Сэди, даже если бы она не была рада из-за меня. Я вчера видел ее
младший брат на улице МИТ Сэди и она сделает он не должен
поговори со мной. Мое сердце разрывается, когда она так говорит; У меня нет
брата и сестры, и я так сильно люблю свою маленькую кузину. Она
уходит и заставляет его ничего не говорить, а в моих глазах стоят слезы. Мне
было грустно ".

[Иллюстрация: ИСИДОР БЕЛЬЧАТОСКИ, АДОНИС КЛАССА]

[Иллюстрация: "У МЕНЯ НАД НЕЙ ДВЕ РАСПУХШИЕ НОГИ"]

"Ну, дорогая, это позор, - сказала Учительница, - и если ты действительно не понимаешь"
"Иди в актовый зал и подожди меня". Сэйди
собирается рассказать мне все об этом.

Ева исчезла, только чтобы вернуться со зловещим бинтом в руке и
вопросом: "Могу я промокнуть это?"

После получения разрешения так делать, она ушла с ней вежливым
"Добрый день, учитель," и ее неизменными "прощай, Сэйди; я получил
но такого рода чувства". Воистину, "муки безответной любви" казались
ее собственными.

Несколько видов убеждения практиковались в комнате 18 в течение следующего
пять минут. Затем Сэйди смирилась с поражением, посмотрела в лицо неизбежному и
начала:

"Дело вот в чем: я хочу быть довольной Евой. Поэтому я хочу квиты, я согласна.
Моя мама такая же сумасшедшая, как и мой папа. Моя мама так и говорит.:
Поэтому мой папа скорее обрадуется моему дяде, чем тому, что она больше не хотела бы быть его женой.
его больше нет! _Such_ это с ума она!"

"Почему?"

"Хорошо. Мой дядя он вышел из России. От времени он приходит, когда я был
немного ребенок. И у него не было денег на покупку дома.
Поэтому мой папа - он ужасно добрый - дал ему тысячу долларов, чтобы он мог
купить. И скажи, учитель, что ты думаешь? он не возвращает деньги. Это
невежливо, если ты берешь тысячу долларов и не возвращаешь их обратно."

Удивительно было наблюдать за поведением Сэйди, когда она знакомила Учителя с этим правилом социального этикета.
более широкие познания, было удивительно видеть - настолько почтительным оно было
и в то же время таким уверенным.

"Итак, мой папа пишет письмо моему дяде, как он мог бы заплатить эту сумму
тысячу долларов. _ проходит_ месяцы. _ приходит_ ни тысячи долларов. Итак, мой папа
он обращается к адвокату, а юрист пишет моему дяде письмо о том, как
он должен заплатить. _ проходит_ месяцы. _ приходит_ без тысячи долларов ". На каждом
повторение этих роковых слов Сэди покачала головой серьезным, поджал
ее розовые губы, сложила руки безропотно, и глубоко вздохнул.
Было ясно, что эту историю рассказывали более двух раз, потому что голос и манеры
Сэди были такими же, как голос и манеры миссис Лазарус Гоноровски, и
сольный концерт был плагиатом - виртуозным и законченным.

"А потом?" - подсказала Учительница, чтобы разговор не затянулся.

"Ну, мой папа пишет еще несколько писем о моем дяде. О-о-о,
ужасно властное и взбешенное письмо. Все безумные слова, которые знает мой папа, он
пишет на моем дяде. И моя мама, она сидит рядом с моим папой и все
безумные слова, которые, как знает моя мама, она говорит моему папе, а он пишет им.
и моему дяде тоже. Мой дядя (это папа Евы) мог бы сойти с ума.
Скорее бы он увидел это начальственное письмо. Но _ проходит_ два дня.
_ приходит_ без тысячи долларов."

Последовала долгая драматическая пауза.

"Что ж, тысячи долларов не приходит. Ничего не приходит. Каждую ночь моя мама
она укладывает меня в кровать; когда приходит мой дядя! Он приходит и...
стучит в нашу дверь. Я даже не могу сказать, как он стучит.
Я так испугалась, что у меня позеленело лицо, а сердце бешено колотилось.
вы могли слышать. Я нервный ребенок, миссис Бейли, и мое лицо
все время зеленый рано Я получает пугать".

Последнее замечание, был триумф мимикрии, и напомнила Миссис
Gonorowsky так ярко, как сделать ее атмосферу чеснок и старые
мебель довольно ощутимо. "Итак, моя мама слышит, как мой дядя кноппс
и говорит: "Впустите меня ... впустите меня". Она говорит ("Извините меня, учитель) - она говорит
"он, должно быть"("извините меня)"пьян". Так говорит моя мама.

"Итак, мой папа проходит мимо двери и спрашивает: "Кто встает?" И мой дядя он
говорит: "Впусти меня". О-о-о, мой папа, он открывает дверь. Стоит мой дядя мит.
нахально смотрит и он показал кулак на моего папу. Мой папа был лютый
с ума раньше, он увидел, что кулак--кулаки ужасно нахальный, когда кто-то
не заплатили. Итак, мой папа, он говорит (прошу прощения) - это жестоко, как он говорит,
когда-то он был зол на этот кулак. Он говорит (прошу прощения): "Иди к черту!"
и мой дядя, за то, что не заплатил эту тысячу долларов, он говорит точно так же, как моему папе.
это. Он тоже говорит (прошу прощения, Учитель): "Иди к черту!" Так себе.
потом мой папа бьет моего дядю (это папа Евы), и какой мой папа
сильный, я даже не мог бы сказать. Он каждое утро тянет за
экстрасизатор, а у него такие мускулы! Поэтому он бьет моего дядю (это
Папа Евы), и мой дядя, он упал, и он падает, и он падает - мы живем на
третьем этаже, и он упал с третьего этажа на улице - и
даже падая, он говорит вот так ("Извините меня, учитель): "Идите к черту!
иди к черту! иди к черту! " Разве это не жестоко, как он говорит? На всех
ступенях он говорит: "Иди к черту! иди к черту! иди к черту!"

Мисс Бейли прослушала авторитетные лекции на тему "Место и
Влияние учителя в общественной жизни" и обсуждала, как
что бы ей лучше сделать: нанести визит с увещеваниями мистеру
Лазарусу Гоноровски, обладателю могучей и тренированной мускулатуры, или мистеру
Натан Гоноровски из "плачевных манер", когда у нее отняли эту возможность
обеспечить более высокий уровень жизни в доме
. Дом Гоноровски, разбитый на неровные фрагменты, был испытан как огнем
и вышел единым целым.

Однажды утром Евы не было, и Сэди представила объяснение в
довольно грязном конверте:

Дорогая мисс:

Извините, плисс, что Ева Гонарофски приходит не в школу. Мы переезжали
и она не могла найти свою одежду. Ваши коллеги,
Ее старшие,
Натан Гоноровски,
Бекки Ганурвоски.

"Ева далеко уехала?" - спросила Учительница. "Она еще будет ходить в эту школу
"?

"Учитель, исс маан, конечно, она приходит; она теперь живет рядом со мной. Мой
Дядя, он тоже живет рядом со мной. И моя тетя".

"И ты больше не сердишься на свою кузину?"

"Учитель, нет маан, я люблю ее. У нее сейчас все мое лучшее
одежда в то время как ее мама покупает ей новый. Моя тетя покупает новую одежду,
слишком. И мой дядя".

Сэйди сообщила об этой эпидемии покупок так жизнерадостно, что Учительница спросила
с легким удивлением:

"Где все их старые вещи?"

"Учитель, они сгорели. И магазин моего дяди, и все его товары, и его дом, и три его швейные машинки.
Все, все сгорело!" - Кричал я. "Они сгорели!" - "Где все их старые вещи?" "Учитель, они сгорели!"

"О, боже мой!" - сказала Учительница. "Твой бедный дядя! Теперь он никогда не сможет заплатить
ту тысячу долларов".

Сэди озадаченно посмотрела на Учительницу.

"Конечно, он платит. Сейчас он почти такой же богатый, как Ван Пилт. Думаю, у него есть
сотня долларов. Он хорошо платит, все в порядке, и мой папа устроил из-за него вечеринку.
"Он был так ужасно рад!"

"Рад за твоего дядю?" - воскликнула Учительница, пораженная разговорной речью.

"Исс маан. И моя мама рада маме Евы, и моя бабушка
рада обоим папам и обеим мамам, и у моего дедушки есть
рада, как и у моей бабушки. Все, все рады!"

Когда учительница шла в тот день по Гранд-стрит, она встретила сияющую женщину.
маленькая девочка с маленьким и очень нетвердым мальчиком на буксире. Она узнала
Ева и предположила кузину, холодность которой ранила ее даже до слез.


"Ну, Ева, а это что за маленький мальчик?" - спросила она.

И сияющая и преобразившаяся Ева ответила:

"Это мой маленький кузен. Он теперь любит меня. Сэди тоже любит.
Я беру его на прогулку, пока он здоров, он ходит, но он не такой большой.
и он падает. Скажите, учитель, как приятно, когда он падает. Я держу его на руках.
мои руки."

И он упал. Ева подняла его, к их обоюдному удовольствию,
и объяснила:

"Он тяжелый, и моя вот эта рука еще не совсем здорова, но я держу его
в своих руках, пока он мне двоюродный брат, и у меня больше двоюродных братьев
все время это доброе чувство ".




ИСПОЛЬЗОВАНИЕ НЕВЗГОД



"Думаю, мне не нужно ходить в школу", - объявил Алджернон.
Йоновски.

"Думаю, тебе нужно", - сказала его сестра.

"Думаю, мне тоже не нужно идти в школу", - заметил
Персиваль.

"Вы должны идти", - сообщила Лия своим взбунтовавшимся братьям. "Я получил разрешение
для тебя от директора; он дружит со мной, пока я учусь
в той школе, когда я был маленьким. Ты должен пойти в школу, и ты
должен остаться в школе. Ужасно приятно, как ты там чему-то учишься ".

Но близнецам Йоновски такая перспектива не понравилась. Казалось, это
запрещало сдержанность, и в течение шести бурных лет они
следовали своим собственным упрямым путям и не принимали ни советов, ни
упрек от любого мужчины. Вечер того дня, когда они появились на свет
, оставил Лию без матери, а ее отца разбитым сердцем и
амбициями. С тех пор мистер Йоновски с каждым днем становился все более молчаливым и
угрюмым, а Лия все меньше и меньше могла справляться с "этими дьявольскими
мальчишками".

Комната высоко в переполненном многоквартирном доме была могилой ее юности
и удовольствий. Там она была так одинока, как могла бы быть в пустыне
, потому что соседи, которые знали ее и помогали в первые
годы ее тяжелой утраты, умерли или переехали в эту Мекку Нового времени.
Мир, Гарлем. И их преемники не были благосклонны к
семье, состоящей из молчаливого мужчины, девочки-подростка и двух близнецов
демонов, которые сделали квартал ужасом для нервных, а лестницу -
угрозой для неосторожных. Никто не пришел посплетничать с Лией. Она была слишком
молода, чтобы с пониманием относиться к приключениям пожилых женщин во время болезни
или домашним неудачам, и слишком подавлена, чтобы проявлять какой-либо интерес
к туалетам или "делам" младших. Для чего были некомпетентны
врачи, платья, сшитые по привычке, колеблющиеся мужья или пылкие любовники
с Лией Йоновски, которая взяла на себя всю ответственность в жизни женщины
без каких-либо утешений?

Конечно, она в какой-то степени потерпела неудачу в воспитании своих
братьев, но она всегда с надеждой ждала того времени, когда
они станут достаточно взрослыми, чтобы их можно было отправить в школу. Там они должны были
научиться, среди множества других знаний, соответствовать именам, которые она выбрала для них
из книги о любви и приключениях, которую она читала
во время их крещения. Все годы своего
порабощения она была покровительницей ближайшей публичной библиотеки, и
для нее было источником большого разочарования то, что Алджернон и
Персиваль не предприняли ни малейшей попытки приобрести изящество речи и
манеры, которые она привыкла ассоциировать с этими благородными титулами.

А теперь они отказывались даже приближаться к Пиерианскому источнику! "Я
думаю, я не пойду", - настаивал Алджернон. "Я думаю, я играю на улице".
"Я думаю, я играю на улице".

"Я тоже", - добавил Персиваль. "Патрик Бреннан, он ходит в эту школу, и
вчера он разбил мне нос. Мне не нужно, чтобы я продолжал учиться.
ни в одной школе нет того, кто делает что-то подобное со мной ".

Но с помощью соседей, полицейский
и прогуливал офицера, они, наконец, вытащили в залы
обучение и предан в руки Мисс Бейли, который установлен
их в отдаленных друг от друга мест, и, казалось, вежливо очарованный их
очевидно, решимость, чтобы все неприятное в номер 18. Она встретила
упреждающие извинения Лии словами:

"Конечно, они будут хорошими. Я прослежу, чтобы они вели себя хорошо. Да, я сделаю это.
также прослежу, чтобы Патрик Бреннан не дрался с Персивалем. Тебе не следует больше о них беспокоиться.
но, боюсь, у них беспокойство вошло в привычку
с тобой. Если вы будете посылать их в школу без четверти девять все
утром, в десять минут во второй половине дня, я буду делать
отдых".

И Лия вышла на солнечный свет свободной, впервые за шесть
лет. Свободно бродить по улицам, совершать небольшие беспорядочные покупки.
пройтись по магазинам, спуститься к реке и понаблюдать за работой рабочих.
заклепки на большом новом мосту. Никогда еще она не проводила так приятно
утро, и ее сердце наполнилось благодарностью и покоем, когда она
подумала, что такие часы, как эти, отныне станут распорядком дня
.

Преимущества бесплатного образования не обратиться к "их Yonowsky
бесы". Лиа была вынуждена дважды в день тащить своих сопротивляющихся подопечных к
двери школы - иногда даже вверх по лестнице в комнату 18 - и
отчеты, которыми ее встретила мисс Бейли, не были восторженными.
Тем не менее, учитель признал, что слишком многого нельзя было ожидать от маленьких
мальчики, впервые вступающие в контакт с властью.

"Только присылайте их регулярно, - умоляла она, - и, возможно, они научатся
быть счастливыми здесь". И Лия, несмотря на бесчисленные препятствия и
трудности, отправила их.

Они были однажды утром необычно мятежом, и их выделка была
один долго мучить Лию. Они сохраняются в развязывая веревочки и
расстегивая пуговицы. Они кричали, они лежали на полу и брыкались,
они проливали кофе на свои "джемперы" и систематически
намеренно доводили свою сестру до грани безумия и
слез. Они уже опаздывали, когда она потащила их за угол
школы, и там они сделали свой последний выпад, флегматично усевшись
прямо на тротуар.

Лия не могла справиться с их двумя окоченевшими маленькими телами, и, через
наворачиваются слезы усталости и отчаяния, она смотрела пустым взглядом и
по улице грязно на помощь. Если бы только ее союзник, мистер Бреннан,
дежурный полицейский, пришел! Но мистер Бреннан охранял Грандиозный
Переходил улицу до тех пор, пока последний отставший ребенок не должен был
благополучно миновать опасности, связанные с конными повозками, и ничего не прибыло
в ответ на молитву Лии появилась тележка, груженная инжиром, финиками и
его вел высокий мужчина в длиннополом пальто и меховой шапке. Его первый взгляд
уловил картину, и в одно мгновение он схватил Персиваля, встряхнул его
оживился, вышвырнул его за большую дверь и обратился к разуму
с Алджерноном. Но мятежников уже видел свои ошибки
и был безропотно восходя по ступеням и машет в отставку адью его
сестра. Тяжелая дверь с лязгом. Лия подняла благодарный взгляд на своего рыцаря,
и дело было сделано. Остаток того дня Аарон Кастрински продавал
финики и инжир с бешеной скидкой и мечтал о прекрасном овале
лица девушки, обрамленного шалью, не более алой, чем ее губы, в то время как
Сердце Лии пело о юноше в меховой шапке и длинном пальто, который был
способен "командовать этими ужасными мальчишками".

С тех пор Аарон Кастрински ежедневно устанавливал свою веселую зеленую тележку-толкачку
у дверей школы, специально отведенной для самых маленьких мальчиков, и садился за руль
прошло полчаса оживленной торговли, прежде чем все дети были размещены. И
ежедневная две озорные мальчишки были этапированы в двери красный-shawled,
черноглазая сестра. Очень медленно приветствия переросли от застенчивого взгляда к застенчивой улыбке
, от быстрого опускания ресниц к быстрому вспыхиванию румянца, от
нежного взмаха глаз к постоянному вниманию, от формального "доброе утро" к
длительным беседам. Но прежде чем эта счастливая стадия была достигнута, близнецы
решили, что им больше не требуется безопасный доступ к источнику
знаний, и что присутствие Лии выставило их на посмешище в
глазах более независимых духов. Но она отказалась ослаблять свою
бдительность, нет, скорее, она усилила ее; ибо она начала заставлять своих
взбунтовавшихся братьев ходить в синагогу субботним утром. Вскоре близнецы
стали ассоциировать образ Аарона Кастрински с идеей
сдержанности и суровой добродетели, поскольку по дороге в синагогу он
шел рядом с Лией, выглядя странно неполноценным без своей зеленой
пуш-корзина--и выгнал их одной лишь силой своей воли ходить
чинно впереди. Соблюдая все приличия, он проводил их обратно и
лениво постоял, разговаривая с Лией на ступеньках ее многоквартирного дома, пока близнецы
убежали развлекаться.

При ожидании молока-банки были брошены в подвалы, когда колеса
моментально опустевшие вагоны были отпущены, когда тележках исчез,
когда дети склонились на шопинг остановили и ограбили, когда кошки
пытали, конских Грив обрезается, разбитые окна, магазин-хранители разъяренный,
дети испугались, и яму, приходится устанавливать на лестнице, крик
всегда: "Эти дьяволы Йоновски". Лия ничего не могла с ними поделать. Мистер
Йоновски не прилагал никаких усилий, чтобы контролировать их, а Аарон Кастрински не был рядом.
всегда рядом. Не наполовину и не на четверть чаще, чем ему хотелось, потому что Лия
быстро отворачивалась от всех его попыток заставить ее понять, как
много она выиграла бы в мире и комфорте, если бы только вышла за него замуж
. Они хотели переехать в более просторную квартиру и он будет управлять мальчиков.
Но взгляд Лии жизни и брак был с оттенком без славы
романтика. У нее не было ни иллюзий, ни невежества, и она боялась, она
сказала своему поклоннику, что боится.

"Но чего?" - спросил озадаченный Аарон. "Ты можешь не бояться
меня. Ты знаешь, как ты мне дорог. Чего ты можешь бояться?"

"Я боюсь быть замужем", - таков был ее ультиматум. Она призналась, что
она никого больше не любила - она никогда, бедное дитя, не знала никого другого, - кого можно было бы любить.
она призналась в соблазнительности большей квартиры и сильного
хэнд, всегда готовая помочь близнецам, была рада пойти с ним на
лекции в Образовательном альянсе, когда ее отца можно было привлечь
к ответственному уходу за близнецами, радовалась, когда он преуспевал в
мир и обменял тележку-толкалку на постоянный киоск с фруктами - она
даже помогала в его оформлении - но выйти за него замуж она побоялась.
Да, он ей нравился; да, она гуляла с ним - и близнецами - по
Гранд-стрит ранним вечером. Да, она наденет свое красное платье
раз уж оно ему понравилось; но выйти за него замуж ... О, нет! Пожалуйста, нет! она
боялась замужества.

Аарон был по рождению и в своей стране принадлежал к образованному классу,
и он незамедлительно приступил к получению Лией заброшенного образования.
Она жила такой уединенной жизнью, что ее русский оставался чистым и
мягкий и совершенно не похожий на смесь идиша, немецкого, английского,
и сленга, на которых говорили ее соседи. Английский, который она читала,
давался ей легко, говорила она редко и с запинками, а еврейский - красиво.
педантичная манера, перенятая у ее матери, чей отец был раввином.
Раввин. Аарон одалживал ей книги на этих трех языках, которые сразу же
перенесли ее в странные и великолепные миры. Иногда близнецы
крали и продавали книги, но их просвещение оставалось. К
дополнить значение он взял ее на лекциях и вечерних школ,
и вот однажды вечером они слушали иллюстрированную "беседу" на тему
"Инфекция и ее причины". В
квартале была эпидемия оспы, и паника охватила весь квартал. Родители, не говорившие по-английски, отчаянно боролись
с хирургами скорой помощи, которые не говорили по-еврейски, и отказались
доверить пострадавших заботам Комитета здравоохранения. Возникло множество
беспорядков, и власти организовали это во всех
миссиях, вечерних школах и поселениях Ист-Сайда, убеждая
лекторов распространять за границей безумие сопротивления, радости
жизнь в больнице, гарантия выздоровления в руках совета директоров.
несколько замечаний об источниках заражения.

Лия и Аарон выслушали одного из самых успокаивающих ораторов.
Лектор говорит с таким чувством ... и такие слайд-проектор слайды--это
оспа, скарлатина, корь, и дифтерия казалась "открыть
Сезам", чтобы блаженство неизреченное, и источник этих талисманов, а
следует усердно искать, чем избегать. "Ты слышишь?" Лия спросила
Аарон, как они пошли домой. "На покраснение на коже может остаться в
кровать на неделю и отдыха".

"Да, но один из них болен", - глубокомысленно заметил Эрон.

"Нет, если ты идешь туда, куда сказал джентльмен. Ты лежишь в постели
неделю - три недели - и есть дамы, которые прислуживают одной, и одна
отдыхает - все дни одна отдыхает. И близнецов не будет. Подумай об этом, Аарон!
отдыхай и никаких близнецов!

Несколько дней спустя она вернулась домой после утренних покупок, чтобы найти
Алджернон, с тяжелым взглядом и красным лицом, присел на корточки возле запертой двери
со стоном в голосе и карточкой в руке.

- У меня кое-что есть, - объявил он с гордостью инвалида.

- Где ты это взял? - автоматически спросила Лия; она привыкла
к наглому признанию вины.

"Украл у мальчика в школе".

"Ты слишком часто будешь воровать", - предостерегла его сестра. "А теперь иди,
признайся мисс Бейли и верни то, что ты украл".

"У мальчика тоже это есть", - возразил Алджернон. "Это болезнь - забирать
болезнь; и приходит мужчина, и дает мне карточку, и говорит, что я должна прийти
ко мне домой; Я больна".

Лия смотрела на карточку с отчаянной завистью. Она с надеждой осмотрела
свое лицо на предмет сыпи или покраснения, думая таким образом получить билет
в ту землю обетованную, где прекрасные дамы - как в стереоптиконе
изображенный - сидел, грациозно обмахиваясь веерами, рядом с гладкой белой кроватью, на которой
один лежал и отдыхал: только отдыхал: тихий день за тихим днем. В ее воображении не было близнецов
, но вот Алджернон уже на пути
; Алджернон, который будет непослушным в этом блаженном месте,
и который мог бы даже "нахально разговаривать" с прекрасными дамами. Медленные слезы
разочарования выступили под тяжелыми веками Лии и капнули на
желанный билет. И врач из Управления здравоохранения, пришедший проверить
более поверхностный осмотр своего коллеги, ошибочно начатый
перешел к возобновлению обнадеживающих лекций.

"Вы не должны плакать", он возразил. "Это только корь и он не
очень болен. Почему, вы могли бы держать его здесь, и я могу отправить вам
медсестра покажет вам, как ухаживать за ним, если бы не этот мясник
магазин на первом этаже. Но он будет в порядке. Не плачь".

За короткий промежуток времени дом Йоновски лишился своего более шумного сына
и воцарился мир. Персиваль рано отправился спать в одиночестве. Лия
допоздна просидела на ступеньках с Аароном, а на следующее утро Персиваль
повторил покраснение, диагноз и уход своего брата,
и Лия пришла в себя.

Затем потянулись поразительно долгие дни. Было время для всех удовольствий,
от которых она была так долго лишена. Время читать, время шить,
время платить и принимать робкие, короткие утренние звонки, время скрести и
полировать до блеска ее комнату, время для экспериментов в кулинарии, время для
растянуть жалованье ее отца до невообразимых пределов, даже на время, чтобы
подбодрить и умаслить мистера Йоновски, чтобы она осмелилась спросить его разрешения
привести Аарона в свои безупречные владения. И Аарон, с глухо бьющимся сердцем
не только из-за высоты и крутизны
ступеньки, пришел официально воззвать к своему юному божеству. Визит был
большой успех. Г-н Yonowsky Расцвела под солнцем Аарона
уважение и обучения в несдержанности, которая изумила его дочь,
а мужчины обсуждают закон, Писания, выборов царя,
нигилизм, социализм, тарифной, и театр. Но тут мистер Йоновски
впал в уныние. Он не посещал театр семь лет - ни разу
со дня смерти своей жены.

- А мисс Ли? - Спросил Эрон.

- Никогда, о, никогда! - покорно выдохнула она, но с такой тоской, что
Аарон тут же договорился, что он, она и мистер Йоновски должны
посетить театр "Талия" следующим вечером. И Лия, с
радостной и новой уверенностью в том, что мальчики в безопасности, занялась счастливыми
разработками подходящего набора. Когда молодой Кастрински ушел после бала
и попрощался со своей хозяйкой, он потащил хозяина послушать
предвыборную речь.

В течение последующих недель, даже г-н Yonowsky пришли посмотреть на сладкое
использует Совета здоровьем и долго раздумывать и глубоко по
природа "берет болезнь". Больше не заставляют делать вечные,
хотя его обязанности стража были неэффективны, он постепенно занял свое место в
мире людей и проводил безмятежные вечера в синагоге, Альянсе образования
, театре и Демократическом союзе Ист-Сайда.
Лия составляла ему компанию в театре, когда могла, и Аарон следовал за ней.
Лия до тех пор, пока родительская гордость не разгорелась под зеленым пальто мистера Йоновски.
Принц Альберт. За что ж он увидел взгляды восхищения, которые были
обращаясь к своей дочери, когда она сидела подле него и поглотил холодный розовый
лимонад.

Он получил два кольцевой предложений, которые этикета требования,
и начали собирать приданое для Лии и напомнить о чрезвычайных
размещенных ценных бумаг в этом направлении. Но, прежде чем эти вещи были
выполнена, его сыновья и его неприятности возвращаются на него. С обновленной
энергией, стимулированным воображением и обогащенной ненормативной лексикой "эти йоновски
дьяволы" вернулись домой, и их царство озорства возобновилось.

Они всегда были непослушными; сейчас они были совершенно неуправляемы. Ежедневно
Многострадальная семья вызывала Лию в большое красное здание школы.
Мисс Бейли и мистер Йоновски каждый вечер были вынуждены отменять назначенные встречи
в клубе или синагоге и оставаться дома, чтобы "объяснять этим мальчикам"
возмущенным соседям.

Аарон все еще мог контролировать их, но теперь его никогда не приводили наверх.
Как Лия могла ожидать, что ему понравятся разговоры, которые ведутся на фоне
криков Алджернона и Персиваля на свободе или их воплей в durance?

Близнецы вернулись домой в полдень, полные сплетен и возбуждения. Они
за своим капустным супом громко заявили, что их одноклассник, один
У Исидора Бельчатоски была "болезнь - всепоглощающая болезнь, которую он перенял
у своей сестры Сэди".

"Это серьезная болезнь?" - спросил отец.

"Что-то ужасное!" Заверил его Персиваль. "У него прыщи на лице,
и он говорит, что они у него повсюду, но я думаю, может быть, он лжет.
Он говорит, что у него куриная болезнь. У Мит повсюду прыщи!

- Ты не знаешь названий болезней, - перебил Алджернон.
презрительно. "Это не куриная болезнь. Это куриные слойки".

"Где его дом?" - нетерпеливо спросила Лия. И она радостно отправила
близнецов с добрыми расспросами и предложениями посидеть со страдальцем;
ибо разве прорицающий джентльмен не объяснил, что нет более надежного
способом достижения в больницу билетов, чем на речи и контакта с
тот, кто уже "приехал"? И Алджернон с Персивалем, подстегнутые
соблазном "прыщей повсюду", преодолели все
барьеры и опережающиедо тех пор, пока они не насладились аккуратно приготовленным блюдом
Иззи в крапинку, который с гордостью доказал свое хвастовство "everywheres" и
необычайной пышностью куриных слоек.

Две недели спустя маленькие посланцы любви оказались в плачевном положении.
Появились "прыщи повсюду", снова приехала скорая помощь, близнецы
исчезли. Уборка и полировка были возобновлены, Аарон приглашен
на ужин мистер Йоновски пообещал прочитать лекцию о "Южном
Негр и голосования", а также рагу из сильнейших элементов значение
кипятить на медленном огне на плите.

Лия узнал путь к свободе и проложил ее с легким сердцем.
Алджернон и Персиваль перенесли долгую череду болезней, заразных
и заразно-паразитарных, и каждая атака означала отпуск разной продолжительности, но всегда
значительной. В обычных условиях Лея были
вынужден ухаживать за ней братьев через их менее серьезных расстройств, но
там был мясной лавке на первом этаже Yonowsky многоквартирном доме,
и подзаконных актов Совета здравоохранения распорядилась так, что, в таком
случае, дети должны быть удалены почти все беды, на которые
молодые и плохо питалась плоть наследница.

"Эти дьяволы Йоновски" стали всего лишь посетителями своего родного квартала, но
поскольку после каждого выхода на пенсию они возвращались все более неуправляемыми и возмутительными,
глубоко оплакивать их не стали. Только мясник возражал, потому что его
магазин периодически карантин, когда Лея были достигнуты некоторые очень
вирулентные повод для вызова скорой помощи и доставка ее
обязанности. Мистер Йоновски был озадачен, но благодарен, и Эрон был
благодарен тоже.

Проходил месяц за месяцем, и близнецы исчерпали список лекторов
и перенесли несколько других недугов, когда Лия и ее
отец пошел, чтобы принести их домой от брюшного тифа праздник.

"У вас были трудности с этими мальчиками," человек за письменным столом
любезно сказал. - Это худшее невезение, которое я когда-либо испытывал за все те годы, что нахожусь здесь.
 Но сейчас с ними все в порядке. У них было все, что было в списке
кроме водянистости мозга и слоновости, но они не могут их получить ".

"Но кое-что из того, что у них было, они могли бы получить еще", - предположила Лия на
английском, которым она так редко пользовалась.

"Я думаю, что нет", - весело ответил чиновник. "Они почти никогда этого не делают.
Нет, я думаю, теперь ты сможешь держать их дома. Удачи тебе!"

Но это было невезение, худшее из невезений. Общественный дух мистера Йоновски
умер в его груди; Кокетство Лии исчезло перед будущим
не успокаиваемый визитами чернокожей и дружелюбной скорой помощи, и когда
В тот вечер, поднимаясь по хорошо знакомой лестнице, Аарон услышал, когда ему
оставалось еще два этажа до места назначения, вопли близнецов,
звон бьющейся посуды и ворчание соседей. Внезапно
маленькая фигурка бросилась к нему, и Лия оказалась в его объятиях.

"Аарон", - всхлипнула она. "О, Аарон, мое сердце разрывается. Нет никакого
больше болезней во всем мире. Так говорит джентльмен.

"Золотая моя", - сказал Эрон, который был немного философом, - "все хорошее
когда-нибудь заканчивается, кроме Любви. И близнецы заболели
в огромном и неслыханном количестве ".

"Но сейчас они более чем когда-либо плохи. Я ничего не могу с ними поделать, и
Я боюсь их. В больницах, где человек очень счастлив, он растет.
очень большой, и близнецы больше не маленькие мальчики.

- Если ты выйдешь за меня замуж... - начал Эрон.

- Ты всегда будешь любить меня?

"Да, добывать золото".

"И для меня ты будешь командовать этими близнецами?"

"Да, воистину, ради тебя я буду руководить близнецами".

И помолвка Лии Йоновски с Аароном Кастрински была подписана и
немедленно скреплена печатью.




РОЖДЕСТВЕНСКИЙ ПОДАРОК ДЛЯ ЛЕДИ.


Это было за неделю до Рождества, и класс первого чтеца,
почти все до единого, определились с подарками, которые будут щедро вручены "Учителю". Она
была совершенно не готова к такому соблюдению со стороны своих маленьких приверженцев
, поскольку ее первое изучение списка показало ей, что его
многочисленные Джейкобсы, Исидоры и Рейчел принадлежали к классу, к которому
Рождество было таким же, как и в другие дни. И поэтому она безмятежно продолжала свой
кстати, все без сознания быстрой и строгой зависимости между ее
порядке, и ее шансы. Она была, например, единственным человеком в зале
, который не знал, что ее критика рук
и лица Исидора Бельчатоски стоила ей высокого подсвечника "три за десять центов" и пухлого
коробка конфет.

Но у Морриса Могилевски, чья любовь к Учителю была намного больше, чем
любовь всех остальных детей вместе взятых, пока не было подарка, который можно было бы
преподнести. Что его "доброе чувство" должно быть бездоказательным, когда меньшая любовь
Исидора Вишневски, Сэди Гоноровски и Берты Биндервиц
принимали осязаемые, но удивительные формы, которые ежедневно проявлялись
для его доверительного взгляда это было больше, чем он мог вынести. Знания
опечалил все его часов и было больше ума, потому что он может в
не быть общими для педагога, который заметил, что его переделали подшипника и попытался
со всякими хитрыми beguilements, чтобы сделать его счастливым и непринужденным.
Но ее усилия только увеличивали его несчастье и его любовь.
И он любил ее! О, как он любил ее! С тех пор, как впервые его полные ужаса глаза
вцепились в нее на мгновение, "как мужские туфли", а затем
робко пробравшись наверх мимо черной юбки, фартука "из шелка",
красного "джемпера" и цепочки "из золота" к своему "светлому лицу", она была
хозяйкой его сердца. Это было более трех месяцев назад.
И он хорошо запомнил тот день!

Мать ужасно вымыла его и отвела в большое,
красное здание школы, такое знакомое снаружи, но такое полное неизвестных
ужасов внутри. После его грязную обувь наткнулись на
порог он перешел от испытаний к мытарства, пока наконец он был
разрывается в немом и белым лицом отчаяния от юбки своей матери.

Затем крупный мальчик потащил его по длинным коридорам и вверх по высокой лестнице
, который пренебрежительно назвал его "зеленым" и предупредил, что
за то, что он мягко положил и бережно взял в руки эти бедные пыльные туфли
, так что его дух был совершенно сломлен, а нервы натянуты до предела
, когда его втолкнули в комнату, полную яркого солнечного света и
о детях, которые смеялись над его маленьким испуганным личиком. Солнечный свет
ударил в его робкие глаза, смех задел его робкое сердце, и он повернулся
, чтобы убежать. Но дверь была закрыта, большой мальчик ушел, и отчаяние овладело
им самим.

[Иллюстрация: "МОЙ БЕДНЫЙ МАЛЫШ, ТЫ НЕ ДОЛЖЕН ТАК ПЛАКАТЬ"]

[Иллюстрация: ОТПУЩЕН С ОБЩИМ СТАДОМ В ТРИ ЧАСА]

Он рухнул на пол и принялся вопить, рыдать и брыкаться. Именно тогда
он впервые услышал голос, который теперь он
любил. Чья-то рука прижала его измученное тело к полу, и
голос произнес: "Ну, мой дорогой малыш, ты не должен так плакать.
В чем дело?"

Рука была нежной, а вопрос любезным, и все это в сочетании с
слабым ароматом духов, наводящим на мысль о аптеках и парикмахерских - но более приятным
чем либо еще - заставила его раскрыть свое горячее личико. Рядом с ним на коленях стояла леди
, и он заставил себя посмотреть на это опасное восхождение; от туфель
к юбке, от юбки к джемперу, от джемпера к лицу, они тянулись
страшная неопределенность, но у самого лица они остановились. Они обрели... покой.

Моррис позволил даме заключить себя в объятия и держать
у нее на коленях, и когда его рыдания перестали разрушать саму основу
его розового галстука с широкими полями, он ответил на ее вопрос голосом
такой же мягкий, как его глаза, и такой же нежно-печальный.

"Я не такой большой, и я не знаю, где моя мама".

Итак, взвалив свои проблемы на плечи леди, он добавил к этому бремени еще и
свою пульсирующую голову, и после этого безопасного уединения получил огромное удовольствие от
своего первого дня в школе.

С тех пор он приходил первым каждое утро и уходил последним
каждый день после обеда; и под присмотром Учительницы, его сеньоры
леди, он рос в мудрости, любви и счастье. Но самым великим
из них была любовь. И теперь, когда другие мальчики и девочки планировали
сюрпризы и ценные подарки для Учителя, его руки были так же пусты, как
его сердце было полно. Обращение к его матери встретило незамедлительный отказ и
энергичный.

"За то, что вы пойти и сделать, на Рождество, подарки? Ты не
Krisht; лучше иметь никаких добрых чувств над Krishts, ни;
ваш папа мог иметь в обиде".

"Учитель не Кришт", - твердо сказал Моррис. "Все остальные ребята
покупают ей подарки, и я тоже люблю ее; это вежливо, что я дарю ей подарки".
несмотря на то, что у меня к ней такое доброе чувство ".

"Ну, у нас нет денег, чтобы ничего не покупать", - грустно сказала миссис Могилевски
. "Нет денег, и у твоего папы, он все время боится, что ему не следует
больше ничего не получать, пока босс" - и тут последовало непонятное,
но финансовые подробности удручали до самого конца интервью.
Моррис и его мать рыдали и качались в объятиях друг друга. Итак,
Моррис был беспомощен, его мать бедна, а Учитель ничего не знал.

И наступил великий день, пятница перед Рождеством, и школа
первые полчаса была совершенно безумной. Двери открылись внезапно и
мягко, впуская маленьких людей, одетых чудесным образом и несущих
чудесные свертки. Комната 18, обычно такая тихая и безмятежная, была
воющей пустошью, полной ярких, быстро меняющихся групп
о детях, которые все шепчутся, все булькают и все прячут странные свертки.
Новоприбывший неизменно отвлекал внимание; собравшаяся толпа,
жаждущая новизны, набрасывалась на него и требовала взглянуть на его сверток
и назвать его цену.

Учительница наблюдала за происходящим в немом изумлении. Что могло случиться с
детьми, недоумевала она. Они не могли догадаться, что закутанный в саван
предмет в углу - рождественская елка. Что заставляло их вести себя
так странно, и почему они выглядели так странно? Казалось, они выросли
располнели за одну ночь, и Учительница, заметив это, удивилась
значительно. Объяснение было простым, хотя и прозвучало в тревожной форме.
Звуки веселья были прорезаны долгим, пронзительным воплем, и пара
внезапно между двумя столами показалась пара взволнованных ног. Учительница,
бросившаяся на помощь, заметила, что ножки образовали шаткий стебель
перевернутого гриба из коричневой фланели и зеленой тесьмы, который она
признанный внешним обликом ее любимой Берты Биндервиц;
и все же, когда парты были вынуждены извергнуть свою добычу, ножки
было обнаружено, что восстановленные в их нормальном положении они поддерживают толстого ребенка - и
Берту лучше всего охарактеризовать как "худышку" - в платье из шотландки Стюарта.
со вкусом отделанном фиолетовым. Расследование показало, что у Берты был установившийся вкус в одежде.
Накопительный вкус в одежде был установившейся традицией. Почти во всех случаях
слава праздничного наряда покоилась на прочном фундаменте
повседневной одежды, как флаги вешают на здание. Привычка
экономичный времени, и воспроизвел очаровательную полнота.

Учитель тоже был более красивым, чем когда-либо. Ее платье было голубым и
"очень длинным, как у леди", с шелковыми полосками и обрывками кружев
распространено издательством eye of art. В волосах у нее был бант, который
Сэди Гоноровски, чей отец "работал в магазине модных товаров", описала как
черный "из плюшевой ленты - стоит десять центов".

Исидор Бельчатоский, смирившись, первым возложил дань уважения перед
Учительница. Он вышел вперед с милой улыбкой и высоким подсвечником -
конфеты отправились в свой долгий дом - и Учитель на мгновение растерялся
до него дошло, что вся эта синевато-белая фарфоровая посуда была
действительно ее "навсегда".

- Завтра праздник, - заверил ее Исидор, - и мы дарим вам
подарки, пока у нас добрые чувства. Подсвечники могли бы стоить
двадцать пять центов.

"Это ложь. Три из десяти, - произнес голос на заднем плане, но Учительница
поспешила ответить на тест Исидоры на ее доверчивость:

"Действительно, они могли. Этот подсвечник мог бы стоить пятьдесят центов, и
это как раз то, что я хочу. Очень мило с твоей стороны привезти мне подарок ".

"Ты добро пожаловать", - сказал Исидор, выходит на пенсию; а затем, лед оздоровительная
сломанные, первый-читателю класс в кузове поднялся, чтобы бросить свои дары на
Учительский стол, и его руки обвиваются вокруг шеи Учителя.

Натан Горовиц подарил маленькую чашку с блюдцем; Исидор Эпплбаум
подарил большой календарь за позапрошлый год; Сэди Гоноровски
принес корзину с флаконом духов, наперстком и
ярким шелковым носовым платком; Сара Шродски предложила салфетку для чистки ручек и
желтая целлулоидная пуговица на воротнике, и Ева Кидански сделала искусный спринцеватель для носа
пребывая в приятном заблуждении, что это распылитель.

И снова звуки горя достигли ушей Учительницы. Снова бросившись на помощь.
она распахнула дверь и наткнулась на олицетворенное Горе. Ева
Гоноровски, ее волосы были в диком беспорядке, чулок испачкан,
без чулок и спущенный до лодыжек, предстала перед своей учительницей.
На ней были все признаки волнения Гамлета и многие другие, включая
заплаканное личико и золоченое блюдце, прижатое к тяжело дышащей
груди.

"Ева, моя дорогая Ева, что случилось с тобой теперь?" - спросил Учитель,
список жестокого шансы которое постигло это один из ее обвинения
был очень длинным. И вопль Евы было то, что мальчик, большой мальчик, у
украл ее золотую чашу ", что у меня для вас подарок", - и ушел
ей можно подарить только блюдце и свою бессмертную любовь.

Прежде чем рыдания Евы полностью уступили искусству Учителя, Джейкоб Спицки
выступил вперед с черепаховым гребнем устрашающего вида и
голодными зубьями, всем своим видом демонстрируя решимость привести его в порядок
на своем предназначенном месте. Учительница покорно склонила голову; Джейкоб втиснул свое
подношение в ее многострадальные волосы, а затем удалился с
информацией: "Стоит пятнадцать центов, учитель", и вежливым
фраза - предписанная этикетом - "Желаю вам здоровья, чтобы носить это". Он был
явно героем, и было слышно, как менее благосклонные поклонники замечали, что
"Волосы у учительницы ужасно мягкие и пахнут парфюмерией".

Тут поспешно вошел большой мальчик, очень большой мальчик. Он не принадлежал к
Комната 18, но он давно знал Учительницу. Он привез ей подарок.;
он пожелал ей Счастливого Рождества. Подарок, когда его предъявили, оказался
красивым золотым кубком, и Ева Гоноровски с новыми эмоциями
признала мальчика нападавшим на нее, а кубок - своей собственностью. Учитель
был ужасно смущен; мальчик совсем не такой. Его политикой было
простое и безоговорочное отрицание, и в этом он упорствовал, даже после того, как Ева
блюдце безошибочно заявило о своем родстве с чашкой.

Тем временем ажиотаж презентации неуклонно продолжался. Другие чашки и
блюдца появились в диком изобилии. Ими был завален стол, и
их обертки из фиолетовой оберточной бумаги требовали всего внимания монитора
. Мыло тоже стало очень ощутимым. Это было всего
размеры, формы и цвета, но единой и страшной силе духов
Глаза учительницы наполнились слезами - благодарности - когда к ее носу прижимали каждый новый предмет или коробку
, а разум Учительницы был полон удивления
о том, что она может когда-нибудь сделать со всем этим. Флаконы для духов соперничали
друг с другом и со всепроникающей мылом до тех пор, пока воздух
тяжелые и дыхания увеличилась кропотливых. Но гордость разбух сердца
собравшийся народ. Никакой учитель не столько помогает
туалет. Никто другой не был столь любимого.

Аспект учителя был совершенно изменен, а "синий длинный вниз, как
платье леди" был почти скрыт предложений она получила. У расчески Джейкоба
было два массивных соперника, украшенных драгоценными камнями, в "мягких волосах".
Передняя часть платья, где обычно отдыхали ноющие или подавленные головы.,
сверкает значками предвыборных кампаний американских знаменитостей, начиная
с Джеймса Г. Блейна и заканчивая современной историей Патрика
Диввера, адмирала Дьюи и капитана Дрейфуса. За синей лентой была надпись
белая, почти чистая, с надписью "без сомнения, золотыми словами"
краткое, но волнующее приглашение: "Помни о Мэне". Вокруг
на шее были три венки из бисера, нанесенная на пухлые пальцы и
воплощая много любви, в то время как линии талии украшали крошечные
и в лентах фартуки. Воистину, это был день триумфа.

Когда корзина для бумаг была дважды наполнена обертками и
дважды опустошена; когда из хаоса возник порядок; когда
Рождественская елка была разобрана и ее сокровища розданы,
робкая рука легла на колено Учительницы, и жалобный голос прошептал:
"Послушай, учительница, у меня для тебя кое-что есть", - и Учительница быстро обернулась.
видеть, как Моррис, ее самый дорогой мальчик, заряжается, а его бедное маленькое тельце виднеется совершенно отчетливо
между пуговицами на поясе рубашки и через разрезы
он называл это карманами. Это был его обычный костюм, и средства на
дом Могилевских явно не соответствовал внешнему слою роскоши.

"Ну, Моррис, дорогой, - сказала Учительница, - тебе не стоило беспокоиться о том, чтобы купить
мне подарок; ты же знаешь, мы с тобой такие хорошие друзья, что..."

"Учитель, yiss Маан," Моррис прерывается, завораживающая и роста
перегиб его мягким и жалобным голосом. "Я знаю, что ты испытываешь ко мне добрые чувства
, и я даже не могу сказать, как я испытал к тебе добрые чувства
. Только из-за этого доброго чувства я должен сделать тебе подарок.
Я не хотел, - бросив взгляд на переполненный стол, - я не хотел, чтобы у меня не было
ни мыла, ни парфюмерии, а моя мама ничего не смогла купить в магазине
но, учитель, у меня есть для тебя кое-что ужасно приятное в подарок".

"И что же это, дорогуша?" - спросил уже богатый и одаренный молодой человек.
"Какой у меня новый подарок?"

"Учитель, дело вот в чем: я не знаю; я не такой большой, как мог бы
чтобы знать" - и, поистине, Боже, сжалься над ним! он проходил мимо маленького: "Это не
для мальчиков, это для леди. Вчера вечером приходит мой папа
ко мне домой и вручает маме подарок. Раньше она смотрит на
это, скорее, у нее ужасно рад; в глазах стоит слез, и она
говорит вот так - по-еврейски - "Спасибо" и целует моего папу
воздушный поцелуй. И мой папа, какой же он вежливый! он говорит - тоже на еврейском
- "Не за что, хорошо", - и целует мою маму. Так
моя мама, она сидит и смотрит на присутствующих, и все время она выглядит
она рада за него. И я не имеют никакого мыла, чтобы вы могли получить
настоящее".

"Но твоя мама разрешила мне?"

"Учитель, нет, маан; она так не говорила и не собиралась говорить"
"не так". Она не должна была знать. Но это для дам, а у меня не было.
у меня не было мыла. Вы могли бы посмотреть на это. Это не для мальчиков ".

И тут Моррис разжал горячую маленькую ручку и показал туго сложенный лист
розоватой бумаги. Пока Учительница читала это, он наблюдал за ней нетерпеливо, украдкой
глаза, сухие и яркие, пока ее внезапно не увлажнились, тогда его глаза быстро
последовали ее примеру. Когда она посмотрела на него сверху вниз, он снова издал свой стон:

"Это для дам, а у меня не было с собой мыла".

"Но, Моррис, дорогой", - неуверенно воскликнула Учительница, слегка смеясь и в то же время чуть не плача.
"Это намного приятнее, чем мыло...
в тысячу раз лучше, чем духи; и вы совершенно правы, это для
дамы, и у меня никогда в жизни такого не было. Я так вам очень
благодарен ".

"Не за что, хорошо. Так говорит мой папа; это вежливо", - сказал
Моррис с гордостью. И с гордостью он занял свое место среди самых маленьких мальчиков.
И громко присоединился к следующей песне. До конца
того волнующего дня он был ярким воплощением добродетели среди остальной части
этого сбитого с толку класса. И в три часа он снова был за учительским столом
продолжая разговор, как будто его и не было
перерыв.

"И моя мама, - сказал он вкрадчиво, - она целует моего папу".

"Ну?" сказал Учитель.

- Ну, - сказал Моррис, "ты никогда не целовал меня поцеловать, и я видел, как
ты поцеловала Ева Gonorowsky. Я слишком любящий МИТ вас. Почему бы тебе не
Поцелуй меня поцелуй?"

"Возможно", - предположил Учитель лукаво, "возможно, это не для
мальчики".

Но один взгляд на ее "светлое лицо" с короной из удивительных причесок
успокоил его.

"Учитель, исс маан, это для мальчиков", - воскликнул он, почувствовав, как ее руки
обнимают его, и увидел, что в ее глазах тоже "стоят слезы".

"Это вежливо, что ты целуешь меня в подарок дамам".

Поздно вечером Учительница сидела в своей красивой комнате, потому что она была,
неофициально, очень избалованная молодая особа - и пересмотрела свои
сокровища. Она увидела, что они были очень многочисленными, очень трогательными, очень
причудливыми и очень драгоценными. Но выше всех остальных она заветная
изношенные и розоватой бумаге, немного помятые и немного грязной. Потому что в нем
была любовь мужчины, женщины и маленького ребенка, а также волшебство
домашнего очага, потому что рождественский подарок Морриса Могилевского для дам был
квитанция за месячную арендную плату за комнату на верхнем этаже в Монро
Многоквартирный дом НА улице.




ЛЮБОВЬ СРЕДИ ЧЕРНЫХ ДОСОК



Организованному правительству необходим кабинет, и в течение первых недель
своего правления в Комнате 18 мисс Бейли начала обеспечивать себя
помощниками и советниками. Она, естественно, какой-то роковой и дорогой
ошибки, как когда она доверила класса карандаши для ухода за одного
из Yonowsky близнецов, которые, быстро заболеть скарлатиной и
передавая его своему брату, сниженный первый-ридер класса к написанию
с цветными мелками.

Но постепенно от рядовых кандидатов, от
благонамеренных, но неуклюжих; от компетентных, но нечестных; от
ленивая и опрометчивая, она выбрала трех верных и преданных мужчин, чтобы те
разделили с ней задачу правления. Это были Моррис Могилевский, премьер-министр
и смотритель аквариума с золотыми рыбками; Натан Спайдервиц, советник
Казначейства и смотритель оконных коробок; и Патрик Бреннан,
Главнокомандующий Вооруженными силами и Линейный командир.

Члены этого кабинета, оказавшись поднятыми на столь высокие посты
соизволением своей правительницы, не спускали с нее глаз
. Ибо они прекрасно знали этот самый жестокий из всех законов Правления.
министерства образования, который постановляет: "Что брак учительницы
означает отставку". Это решение лишает их
Воспитатель детского сада неземного очарования и делало их как зоркий
Мисс Бейли, как стайки девица тети могло бы быть. Потеряв ее
они потеряли бы любовь и власть, а любовь и власть сладки.

Моррис был первым, кто обнаружил определенные основания для беспокойства. Он
встретил свою обожаемую мисс Бейли, идущую по Гранд-стрит дождливым
утром, и зонтик, который защищал ее любимую голову, был
его держал высокий незнакомец в длинном мешковатом пальто. Покружив
недоверчиво по поводу этой картины, Моррис бросился докладывать своим
коллегам. Он нашел Патрика и Натана в разгар увлекательной игры в кости
, но его топот ног предупредил их об опасности, поэтому они
сунули кости в карманы и повернулись, чтобы услышать его новости.

- Послушайте, - задыхаясь, произнес он, - я видел, как учитель убивал человека.

- Нет! - в ужасе воскликнул Патрик.

- Это ложь! - воскликнул Натан. - Это ложь!

"Нет, это не ложь", - сказал Моррис, всхлипывая наполовину от одышки, наполовину от горя.
"Я точно видел ее. И мужчина несет зонтики
из-за ее влюбленных взглядов.

- Ах, Г'ван, - протянул Патрик, - ты сумасшедший. Ты не понимаешь, о чем ты.
говоришь.

"Конечно, хочу", - воскликнул Моррис. "Когда-то у меня была тетушка, которая любила mit.
ужасно стильный продавец - сейчас он работает уборщиком полов - и я вижу, как они
зарабатывают".

"Ну, - сказал Патрик, - у меня была сестра Мэри, и она вышла замуж за молочника,
так что я тоже знаю. Но зонтики мало что значат".

"Но эти влюбленные взгляды", - настаивал Моррис. "Моя тетя так смотрит"
на продавца - он теперь уборщик полов - и скорее она выйдет за него замуж".
за него".

- Послушай, Патрик, - предложил Натан. - Я скажу тебе, что делать. Ты спрашиваешь
если она уезжает, чтобы выйти замуж".

"Нет," сказал Патрик. "Пусть Моррис спросить у нее. Что она ему скажет, прежде чем она
скажите любому из нас. Она была нежна с ним с самого Рождества. Послушай,
Моррис, ты слышишь? Ты должен спросить учительницу, собирается ли она выходить замуж.
"О-о-о!" - воскликнул я.

"О-о-о! Я dassent. Невежливо, как ты сказал," - воскликнул Моррис в
его потрясенный голос. "Это _ain't_ вежливости спрашивает, как, что.
Это жестоко".

"Ну, ты все равно должен это сделать", - мрачно сказал Патрик. "и ты должен
сделать это как можно скорее, и ты должен позволить нам услышать тебя".

"Это жестоко", - запротестовал Моррис, но доминанта его перебила
дух Патрика Бреннана, внука королей Мюнстера и
сына полицейского на посту. Возможность представилась ему на следующее утро.
уже на следующее утро. Wishnewsky Исидор, от нежных ласковых детей,
пришел в школу носить его привыкли меланхолия удар по
с нежной гордостью. Его приглушенное "Доброе утро" сопровождалось
большим напряжением, направленным, по-видимому, на удаление и
демонстрацию части его позвоночника. После долгих извиваний он сделал паузу
достаточно долгую, чтобы сказать:

"Учитель, что вы думаете? У меня есть для вас подарок", а затем
возобновил поиски в другом слое своей фланели. Когда его
усилия, наконец, увенчались успехом, он вытащил и расстелил
перед восхищенными глазами Учителя японскую бумажную салфетку.

"Моя сестра", - объяснил он. "Она дарит его на свадьбу".

"О, Исидор, - воскликнула польщенная Учительница, - "Это очень красиво, не правда ли?
это?"

"Учитель - исс маан", - булькнул Исидор. "Это стильно. Вы могли бы на
посмотреть, как на нем изображены птицы и цветы. Моя сестра, она отдает это
мне, а я отдаю это тебе. _ МНЕ_ это не нужно. Она все время что-то дает мне.
время от времени она испытывает ко мне такие добрые чувства. Она
постоянно ходит на свадьбы. Почти все ее молодые подружки выходят замуж.
Забавно, правда?

При роковом слове "замужем" неловкий кабинет сомкнулся примерно на
Учительница. Их три пары глаз не отрывались от ее лица, пока Исидор
повторял:

"Все женятся. Разве это не смешно?"

"Ну, нет, дорогая", - задумчиво ответила Учительница. "Вы знаете, почти все молодые
леди делают это".

Патрик взял булавку от учительского стола и опустилась на колени, чтобы связать его
обуви строкой. Когда он поднялся, острие булавки выступило на полдюйма
из-за потертого носка его ботинка, и он был вооружен. Моррис был самым
очевидно, теряя мужество - он действительно пытался улизнуть, когда
Патрик прижался к нему и удержал на посту.

"Учитель, - внезапно сказал Исидор, когда его осенила ужасная мысль, - будь
ты леди или ты девушка?"

И Учитель, будучи хибернианцем по происхождению, ответил на один вопрос
другим:

"Что ты думаешь, Исидор?"

"Ну, - ответил Исидор, - я не знаю, быть тебе уверенной леди или быть
ты уверенная девушка. Вы надевает твои волосы так подтянут и ваше платье
так долго, как ты была леди, но вы laffs и рассказывает нам сказки
как ты была девочкой. Я не знаю".

Очевидно, это было вступлением Морриса. Патрик пронзил его душу
презрительным взглядом и одновременно вонзил булавку в его дрожащую ногу.
Ободренный таким образом, Моррис слепо включился в разговор с:

"Скажите, учительница, мисс Бейли, вы собираетесь выходить замуж?" а потом
безвольно привалился к ее плечу.

На вопрос, не была совершенно новой для учителя, а как она дарила Моррис
более комфортно на колено, она в очередной раз задумался. Она знала,что
в настоящее время ее линий упала в очень приятных местах, и она
не испытывал никакого желания менять на новые пастбища. И все же ... и все же.... В
средняя женская жизнь долгая, а Правление, каким бы заботливым оно ни было в отношении
зарплаты и пенсии, является безличным господином и к тому же далеким.
Поэтому она ответила довольно просто, прижавшись щекой к щеке мальчика:

"Что ж, возможно, и так, Моррис. Возможно, когда-нибудь я так и сделаю".

"Учитель, никаких маанов, мисс Бейли!" завопил Смотритель "Золотой рыбки".
"Не вздумай ни на ком жениться. Если ты это сделаешь, ты больше не сможешь быть
Нашей учительницей, а ты ужасно милая учительница для маленьких мальчиков.
Ты не слишком большая. И скажи, что мы будем чувствовать себя ужасно плохо, пока ты будешь уходить
и выходить за кого-нибудь замуж - ужасно плохо ".

"Тебе действительно стоит сейчас?" - спросила Учительница, очень довольная. "Ну что ж, дорогая,,
Мне тоже будет одиноко без тебя".

Здесь Исидор Вишневски, который считал этот разговор своим,
заветным, и видел, что его у него вырывают, решил превзойти
любимого Морриса в качестве оруженосца дам.

"Учитель, исс маан", - вмешался он. "Мы все чувствовали бы себя ужасно, пока
мы не определили тебя по имени учитель. Все мальчики и все девочки говорят:
вот так - это слово в ярде - у нас никогда не было учителя.
так приятно пахнет, как от тебя ".

В то время как Учитель пребывал в снисходительном настроении, возникшем в результате этого поразительного
отдав дань уважения, Натан выковал еще одну цепочку для ее безопасности.

"Учитель, - сказал он, - ты бы никогда ни за кого не вышла замуж".
"никому ничего не сказав, не так ли?"

- Конечно, нет, мой дорогой, - заверила его мисс Бейли. - Когда я выйду замуж, вы с
Патриком и Моррисом будете билетерами, ну, вы понимаете. Теперь вы
счастливы, забавные маленькие ребята?"

"Учитель, исс маан", - вздохнул Моррис, когда резко прозвенел звонок, и
в актовом зале начались отчужденные и формальные упражнения.

Несколько дней спустя Учительница договорилась пойти на прием, и так как она это сделала
равно вернуться домой, между работой и игрой, она появилась на
школы в праздничное время. Комната 18 была в восторге от своего
преобразившегося правителя, но совету наблюдателей это великолепие одежды
не принесло ничего, кроме страданий. Каждый изгиб аккуратной прически, каждая
складка красивого платья, каждый шорох невидимого шелка, каждый
стук высоких каблуков означали грядущее отречение Учителя и
роспуск ее кабинета министров. Именно так выглядела сестра Патрика Мэри
в тот день, когда она вышла замуж за молочника. Именно таким был внешний вид
о тете Морриса в день ее свадьбы с многообещающим молодым человеком
продавец, который теперь был уборщиком полов, и дядя Морриса Айки.

На мгновение они ожидали какого-то слова прощания, - возможно, даже
вечеринка с мороженым, но учитель не подал. Они решили, что она была
приберегите ее последние слова для своих частных ухо и сильно
смущает, что сами оказались с общего стада в
три часа ночи. С тяжелым сердцем они последовали примеру Мэри
маленького ягненка и терпеливо ждали, пока не появится Учительница. Когда
она пришла, она была еще прекраснее, чем когда-либо, в длинном и развевающемся боа.
и широкополая широкополая шляпа. Она, казалось, на одном дыхании спешите, пока
в комнате 18, но сейчас она стояла совершенно спокойно в группе ее малый
адепты на самом высоком из школы-интерната шагов. И кабинет,
мрачно ожидавший в стороне, только пробормотал: "Я же вам говорил" и "Должно быть, это
ужасно доброе чувство", когда высокий незнакомец появился на сцене.
сцена. Когда взгляд Учительницы упал на него, она начала пробиваться к нему.
пробираясь через свой тесный двор, и когда он был на полпути вверх по ступенькам,
она была на полпути вниз. Когда они встретились, он вытащил из кармана руку и
фиалки она провела педагог был по-прежнему регулировка цветы в ее
куртка, когда она проходила мимо ее потаенных сотрудников. "Я не ожидал, что ты вообще"
она говорила. "Ты знаешь, что это не было по-настоящему определенной договоренностью,
а мужчины ненавидят приемы".

Громкий голос ответил фразой, которая, как определил Моррис, была
известной в репертуаре влюбленного коммивояжера, а ныне
уборщицы полов, и учительница со своим спутником повернулись, чтобы перейти улицу.
Ее каблуки щелкнули еще на мгновение, и опустевший кабинет понял, что
все кончено.

Мрак, омрачавший душу Патрика в тот вечер, был настолько глубоким
краситель, который миссис Бреннан диагностировала как первую стадию "а
чахотки". Она применяла простые средства и теплые ванны с
настойчивостью, но без эффекта. И более действенным средством для лечения, чем ванна
или бутылочка, был вид Учительницы на следующее утро в ее обычной
одежде и месте.

Едва Наблюдательный совет оправился от этой паники, как появился еще один
тревожный симптом. Мисс Бейли начала следить за письмами, и
большие конверты стали вознаграждением за ее бдительность. Ежедневно Патрик
отправлялся к властям, которые должны были потребовать письмо, и ежедневно он приносил
один, и с очень тяжелым сердцем, вернулся к своему повелителю. Точно так
же сладко настойчивым образом, он послал много времени, и часто до
искать весть о отстающим молочник. Его коллеги, когда он изложил им эти
факты, придерживались мнения, что для Учительницы все выглядит очень мрачно
. Сказал Натан:

"Вы знаете, как она говорит, что мы должны быть наблюдателями на ее свадьбе? Что ж,
это может быть ложью. Возможно, она уже выходит замуж ".

Патрик быстро сбил Монитор с оконными коробками на
неровный асфальт двора и пнул его.

- Мисс Бейли не подхалимаж, - с жаром воскликнул он. - Если бы она была замужем, она бы
так же, как Лиф пойдет и расскажет.

"Ну, - начал Моррис, - когда-то у меня была тетя..."

"Меня тошнит от твоей тети", - огрызнулся Патрик. Но Моррис продолжал совершенно спокойно.
:

"У меня когда-то была тетушка, и она испытывала ужасно добрые чувства к стильному
уборщику полов, и он любил ее. Так-о-о! Они женятся! И
они никому ничего не говорят. Он, этот стильный ходок по полу,
пишет моей тете целые пачки любовных писем ".

"Она не замужем", - повторил Патрик. "Она не замужем".

"Ну, она будет замужем", - мстительно пробормотал Натан. "И новая учительница
буду облизывать тебя, пока ты дерешься. Яростно смотреть, как ты заставляешь меня желтеть
по моим костям. Подумай о стыде. "

Когда взъерошенный Наблюдатель за Витринами был успокоен
мирным Стражем Золотой рыбки, кабинет министров собрал совет. Натан
предположил, что, возможно, удастся подкупить незваного гостя. Они бы
отдали ему все свое состояние и убедили обратить свой взор на мисс
Блейк, чья комната находилась через холл. Она была очень крупной и отлично подошла бы ему
, в то время как для них она была слишком длинной и слишком
широкой.

Моррис утверждал, что Учительницу можно удержать благодарностью. Список
они должны быть разобраны, и каждый по очереди, по ребенку в день, должен дарить ей
подарок.

Патрик выслушивал эти идеи с глубоким и беспокойным отвращением. Он настаивал на
немедленном и обильном кровопролитии. Банда его старшего брата могла бы "впустить
дневной свет в чувака" с удовольствием и безжалостностью. Они будут наблюдать за
ним непрерывно и выследят его.

Смотреть было легким делом, для учителя, совместно с
большинство правителей, много прожил в глазах общественности. Незнакомец
часто выявляется бродят в ее окрестностях. Он даже стал приносить ей
в школу по утрам, и на эти случаи есть всегда
фиалки в ее пальто. Он используется, чтобы появиться во время обеда и исчезают
с ней. Он обычно приходил днем и пил чай в 18-м классе
с двумя другими учителями и с Учительницей. Враждебность Наставника
из "Золотой рыбки" стала настолько заметной, что мисс Бейли была вынуждена
возразить.

- Моррис, дорогой, - начала она как-то днем, когда они остались наедине.
- вчера ты был очень груб с доктором Ингрэмом. Я не могу позволить тебе
остаться здесь со мной, если ты собираешься вести себя так плохо. Ты надулась
ужасно, и ты ударил его дверью по ноге. Конечно, это был несчастный случай.
Но что бы ты чувствовал, Моррис, если бы причинил ему боль?"

"Рад", - свирепо сказал Смотритель "Золотой рыбки". "Рад".

"Моррис! Что ты имеешь в виду, говоря такие вещи? Мне стыдно за тебя.
Почему вы хотите причинить вред моему другу?

"Не дружите вы с ним!" - закричал Моррис, бросая свою рыбу и
бросаясь на своего учителя. "Не смейте этого делать, миссис-учительница"
Бейли. Он не друг для леди. А затем, в ответ на
полный удивления взгляд учительницы, он продолжил:

"Моя мама видела его рядом с тобой и она говорит ... Я должен сказать тебе
шепотом, как она говорит".

Учительница склонила голову, и Моррис прошептал с благоговением в голосе:

"Моя мама так и говорит: "Он мог бы быть Кришт", - а затем
отступила назад, к ужасу Учительницы. Но она казалась совершенно спокойной.
Возможно, она уже столкнулась с ужасающим фактом, потому что сказала:

"Да, я знаю, что он христианин. Я их не боюсь. А ты?"

"Учитель, нет маан, миссис Бейли, я не боюсь кристоферов,
они не друзья для леди. Мой папа так говорит на моем
тетя, и моя тетя, она сейчас замужем за стильным уборщиком полов.
У нас в доме есть Кришт для постояльцев, так что я знаю. Но _ ты_
не мог знать о криштах.

"Да, знаю. Они очень милые люди".

"Нет, маан", - мягко сказал Моррис. И затем еще более учтиво: "Это
ложь. Ты не мог знать о криштах".

"Но я знаю о них все, дорогой Моррис. Я христианин".

И снова Моррис вспомнил о хороших манерах. И снова он ответил своей учтивой фразой
:

"Это ложь". Когда он произнес это с чарующей восходящей интонацией, это
было почти лаской. "Это ложь. Учителя дураки. Ты не мог быть
нет Кришт. Кришт тебе не идет.

Учительница была слегка удивлена. Она была такой же ирландкой, как Патрик Бреннан, и,
по-своему, выглядела соответственно. На самом деле глаза у нее были карие, но лицо
и вера ее отцов по-прежнему принадлежали ей. Моррис,
тем временем, восхищенно разглядывал свою правительницу. Он хорошо понимал
сердце этого Криш, ибо Учитель был очень красив
и великолепно сложен. На ней был красный джемпер с золотыми пуговицами, и
у нее был белый воротничок, а волосы мягкие, с гребнями. И у нее было
светлое лицо, немного носа и зубов. Ее фартук был из
шелк с красными лентами и красными цветами, и у нее были мужские туфли и
часы. Это видение женского совершенства дарило ему время и
улыбки. На самом деле она апеллировала к его мнению.

"Не похож на христианина?" она говорила. "Ну, тогда, Моррис, как
я выгляжу?"

И Моррис, всегда переходящий прямо к делу, ответил: "Ты выглядишь как
стильная Шини", - и стал ждать, когда эта опьяняющая похвала вызовет
румянец на светлом лице, которое он любил. Он принес краснеет, но они
были даже краснее и горячее, чем он ожидал. Там тоже был
вздох, на который он не рассчитывал, и странный блеск в карих глазах.

"Моррис, - сказала Учительница, - Моррис, ты когда-нибудь видел Шини с носом,
похожим на мой?"

Моррис поднял голову от красный джемпер, поднялась с от-шелк
фартук и торжественно созерцал чуть-чуть нос. Правда сломал
над ним в тошнотворные волны. Звезда его жизни закатилась; его кукла
была набита опилками; у его идола были глиняные ноги; его светлолицая
дама была христианкой. И все же она была его учительницей, и ее очень любили.
поэтому он переносил это знание, ради нее, так же храбро, как и сам
может. Он возвращается из-передник из шелка, раны короткое плечо круглые
белый воротник, и рыдала:

"Учитель, yiss Маане, вы уже получили Krisht нос. Но тебе все равно, нет
никто не мог знать, как вы не знаете, Штайн время
у тебя такие страшные блестящий глаз. О, но они не могли никогда не подумать
ты Кришт. И скажи, разве ты не напуган. Я бы никогда
никому не сказал. Никогда. Я даю клятву на этот счет. Я целую Бога. Я
надеюсь, что меня опустят, если я расскажу ".

В конце месяца появились высокие каблуки и праздничная одежда.
опять же, и персонал понял, что пора что-то действительно пришел.
Они должны принести Krisht с условиями, прежде чем он должен видеть учителя в
ее настоящее и неотразимый набор. Он всегда приходил первым на место свидания
, и там они разговаривали с ним. Они договорились
сбежать из комнаты 18 до трех часов. Командир-в-главный притворная
носовое кровотечение, премьер-министр развитой внутренней агонии, и
Канцлер казначейства, после нескольких минут нерешительности, смело
выдернуть шатающийся зуб и затем--окровавленный, но торжествующий, в
их следу. Они нашли врага так, как они ожидали, и Моррис,
будучи снова избран представитель, шагнул вперед и схватил его
подлое силы. Противник уступил, думая, что Учитель был
вынужден быть более осторожным. Командир-в-главный и канцлер
следовал за ними, они согласились, ввиду огромных
рассматриваемые вопросы, действовать в качестве разведчиков. За углом они вошли в
темный и узкий переулок, и, когда они достигли уединенном месте
между высокой стеной школы и пустые окна в последнее время
сгорел многоквартирный дом, Моррис начал:

"Учительница не хочет идти с тобой на вечеринку, пока ее там нет".
у нее больше нет к тебе таких добрых чувств.

"Что?" - воскликнул изумленный доктор Ингрэм.

"Она не хочет быть замужем МИТ тебя".

"Мисс Бейли отправить вам любое сообщение для меня?"

Вопрос был настолько жестокой, что истина была вынуждена от этого не желает
уст пресс-секретарь.

"Нет, маан ... нет, сэр", - запинаясь, ответили они. "У нее было именно такое чувство
. И поэтому ты сейчас уходишь, чтобы повидаться с Учителем, мной и другими.
ребята, мы даем вам ПЯТЬ центов ".

Кабинет министров приблизился, чтобы услышать ответ на это предложение. Это озадачило
их, ибо--

"Послушай-ка, мальчик, - сказал доктор Ингрэм, - тебе лучше пойти домой и
лечь в постель. Ты нездоров".

Моррис посовещался со своими коллегами и вернулся с:

"Мы даем вам СЕМЬ центов, так что вы сейчас же отправляетесь домой на встречу с Учителем. Один
Никель и два пенни, так что вы отправляетесь _now_. И скажи, мисс Блейк могла бы
пойти рядом с тобой. Она испытывает к тебе добрые чувства.

"Ерунда", - сказал мужчина. "Когда твоя учительница спустится?"

"Она вообще не придет. У нее больше нет чувств. Так что ты уходишь сейчас.
мы даем тебе десять центов. ОДИННАДЦАТЬ центов. У нас их нет; он'ы
мы _ могли бы_ получить. Учитель всегда дает мне пенни."

Просто незнакомцем было интересно, сколько правды в этих чрезвычайных
дети знали, учительница, спокойные глаза и невозмутимо, появился на
происшествия. Она сказала, что она вообще ничего:

"Доктор Ингрэм! Кто бы мог подумать, что найду тебя здесь!" И тогда,
"Ты говоришь, мой маленький народ? Они самые умные маленькие
вещи, и такие друзья. Здесь Моррис и я-величайший
закадычных друзей."

Манера учительницы, когда она начала свое приветствие, была безмятежной и светлой,
но мрачный, даже угрюмый взгляд холодных голубых глаз доктора Ингрэм
взгляд совершенно изменил ее. Его голос тоже, считавшийся голосом любви,
звучал угрюмо, когда он сказал:

"Похоже на то. Он дал мне ответ, в котором ты мне отказала".

"Какая щедрая Морриса и как трогательно! Он всегда пытается спасти
меня проблемы. И вопрос, ответом на который принадлежали. Мая
один знает что?"

"Вы знаете его достаточно хорошо," с первого взгляда вверх и вниз по пустынной
переулка, даже Патрик понял, что благоразумие
часть государственного управления.

"Ах это!" - сказал Учитель. "А ответ Морриса?"

"Нет".

"Они действительно самые умные дети".

- Маленькие негодяи! Ума не приложу, зачем вы приходите сюда каждый день.
Сопляки ни в малейшей степени не благодарны.

- Но они благодарны. Они считают меня совершенством.

"Это зараза психических состояний".

"И ты им не нравишься".
"Я полагаю, это снова". И, поскольку учитель не подал виду, что услышал.
Он продолжил: "Чай, знаете ли, это ужасно скучно".

"Конечно, но холодный чай еще хуже. И пирожные такие крошащиеся
ближе к концу. Пойдем.

"Я передумал. Я не пойду. Я устал от всего этого.
Ответь мне сейчас".

"Но дети", - запинаясь, пробормотала Учительница. "Я бы так скучала по ним".

При этом признаке ослабления доктор Ингрэм предпочел странную старую улицу
живой картине, которой она долгое время не была знакома. И кабинет,
поползла обратно в разведку, сразу догадались, самое страшное. Сказал
Моррис:

"Она любит его МИТ УНД МИТ он любит ее. У них есть любящий
смотрит. Когда-то у меня была тетушка...

Это было слишком для измученного духа Лидера Линии. Он
яростно наложил руки - и ноги - на Монитор с Золотыми Рыбками. Наблюдатель
из оконных коробок немедленно последовал его примеру. Продолжительный вопль Морриса "
Мучительное удивление" заставил Учителя броситься на помощь. И Учитель
привели доктора Ингрэма. Пока последний держал Патрика
и Натана, мисс Бейли расточала нежности и ласки своему
любимцу. Похититель стал таким же беспокойным, как и его пленники, из-за этого
обострения и, наконец, позволил своим подопечным сбежать.

"Посмотри сюда!", он возразил: "я терпеть не могу такого рода вещи, вы
знаю. Это жестоко".

Но уши учителя были все сказки Морриса печали.

"Я не знаю, что такое МИТ Патрик", говорил он. "Он бьет меня взломать
что-то яростное рано мне говорит моя тетушка. И Натан тоже
плохие парни. Он говорит, что ты лжешь".

"Я?" - переспросил Учитель. "Я?"

"Исс маан, так он говорит. Он'ты _И_ знаю, что ты не лжешь. Я _ знаю_
мы должны быть наблюдателями, как ты говоришь ".

"Когда, дорогуша?"

"На твоей свадьбе. Помнишь, ты говорила, что я, и Патрик, и Натан,
должны быть наблюдателями на твоей свадьбе, когда ты выйдешь за него замуж". И
Моррис протянул указующий перст к врагу. Бросив сияющий взгляд
на лицо Учителя, доктор Ингрэм овладел неряшливой рукой
и тепло пожал ее.

"Так и будет, старина, - воскликнул он, - так и будет. Ты можешь стать шафером.
Если пожелаешь. Все, что захочешь".

"Новая одежда?" - спросил Моррис.

"От носа до кормы".

"Мороженое?"

"Галлоны".

"Бумажные салфетки для птиц?"

"Бушели".

"Могу я принести своей младшей сестре?"

"Дюжина младших сестер, если они у вас будут".

"Можно мне прокатиться в экипаже, вниз и вверх? Это стильно".

"У вас будет парад экипажей - по одному для каждой сестры".

- Моррис, - скомандовала мисс Бейли, - иди домой.

Когда она повернулась к доктору Ингрэхему, "светлое лицо" было
ярко-розовым, а в "ужасных блестящих глазах" светилась смесь
смущения и гнева.

"Конечно, я не могу этого объяснить", - сказала она. "Я должна просто попросить вас
поверить, что он совершает ужасную ошибку. Вы были совершенно правы
когда ты сказал, что они неблагодарные маленькие негодяи. Так и есть. Ты был
совершенно прав и насчет того, что чаепития - это скучно. Так и есть. Так вы простите
мне, если я иду, чтобы увидеть маленькие Yonowsky Лия. Близнецы, как сообщается, плохо
снова. Добрый день".

Кабинет министров увидел врага, вызывающего глубокое сожаление и отвращение.
В скором времени.

"Боже милостивый!" - воскликнул главнокомандующий. "Вот он снова идет, и
Мисс Бейли с ним нет.

"Моррис, - сказал враг, - ты сделал для меня все, мой мальчик".

"Разве она не пойдет с вами на вечеринку?" - спросил премьер-министр.

"Она этого не сделает", - признала враждебная сила. "Так что вы можете с таким же успехом прогнать
Мисс Блейк и начать собирать мои одиннадцать центов. Ибо, хотя у вас
не может быть обнаружен, это ... и есть те, кто сомневается в этом-десять центов
сигары курюe."




МОРРИС И ДОСТОПОЧТЕННЫЙ ТИМ



В первый день в школе, после новогодних праздников, Учитель нашелся
сама окружила кричащая толпа маленьких дикарей, в котором она
особых сложностей в признании ее заветная первая-читатель класс. Исидор
Лицо Бельчатоски было настолько усеяно улыбками и посторонними предметами, что
его невозможно было опознать; Натан Спайдервиц полностью доверился
единственной подтяжке и двум неустойчивым пуговицам; Ева Кидански
полностью освободилась от удерживающих крючков и взглядов; Исидор
Эпплбаум выбросил шнурки от ботинок, а Эйби Ашневски обменял
его единственный галстук за ярд лакричного "шнурка для обуви".

Мисс Бейли была сильно обескуражена этим возвращением к первоначальному типу.
тип. Она ежедневно читала лекции о щеточках для ногтей, лентах для волос, креме для обуви
, булавках, пуговицах, резинке и других средствах для придания изящества. Ее разговоры
о мыле и воде приобрели почти личный оттенок, а ее настойчивость
в тесном единстве предметов одежды, которые должны были быть объединены, привела
к оживленной торговле скрученными английскими булавками с сомнительной репутацией. И все же
класс первокурсников, во всех других областях обучения таких восприимчивых
и отзывчивый, но останавливающийся и неуверенный прогресс в направлении
того состояния добродетели, которое находится рядом с благочестием.

В начале января пришло сообщение, что "Камеди Шу Тим" вышел на тропу войны
и его можно ожидать в любое время. Мисс Бейли выслушала новость в спокойном неведении
до тех пор, пока мисс Блейк, правившая соседним королевством,
не истолковала предупреждение. Лицензия на преподавание в государственных школах
Нью-Йорка действительна только один год. Его продление зависит от отчетов
Директора, отвечающего за школу, и младшего сотрудника
Суперинтенданта, в округе которого, скорее всего, находится школа. Через три
при таком продлении лицензия становится постоянной, но мисс Бейли, как
учительнице, едва исполнилось четыре месяца. Помощником суперинтенданта в
ее окружении был достопочтенный Тимоти О'Ши, известный как Тим из жевательной резинки, которого боялись
из-за его привлекательной манеры тихо подкрадываться сзади
лестница и появление, совершенно неожиданное и нежеланное, на пороге
его намеченной жертвы.

Мисс Блейк объяснила, что это противоречит всем правилам
этикета, регулирующего подобные инспекционные визиты. Надлежащая процедура
была применена предшественником мистера О'Ши, который всегда своевременно предоставлял
извещение о пришествии его и намек о предметах, в которых он предназначен
для обследования детей. Несколько дней спустя он неторопливо переходил из комнаты в комнату
в сопровождении любезного директора и сопровождаемый
благодарностью улыбающихся и невозмутимых учителей.

Этот добрый старый джентльмен сейчас находился на пенсии , и его сменил мистер
О'Ши, который, в дополнение к своей неожиданности, был украшен
отвратительным характером, властными манерами и чувством жестокого юмора.
Он почти сдал экзамены в ближайшей школе, где
в ходе оживленной восьмидневной кампании он стал причиной пяти увольнений,
девять случаев нервного истощения и эпидемия истерии.

День ото дня нервы становились все более напряженными, настроение - все более неуверенным, сон и
аппетит - все более ускользающими. Опытные учителя невозмутимо продолжали выполнять
обычную рутину, в то время как новички посвящали время и энергию более
захватывающим разделам учебной программы. Но никто не знал достопочтенного
Любимые предметы Тимоти, и поэтому никто не мог специализироваться в какой-либо степени
.

Мисс Бейли была одной из новичков, и комната 18 была создана для того, чтобы сиять
как солнце. Моррис Могилевский, Смотритель Аквариума с Золотыми рыбками, кованый
усердно, пока его подопечные не засветились красным на фоне водных растений в их
сияющей чаше. Лианы ползли, растения росли, и папоротники колыхался под
уход Натан Spiderwitz, монитор оконных коробок. Было такое
боевое качели и стойки в лидерстве Патрик Бреннан линии
что ранее даже робкое сердце Исидор Wishnewsky с
война-как свечение и ногах, судорожные, но имел в виду Трамп. Сэди
Gonorowsky и Ева, ее двоюродная сестра, сидела тесно бок о бок, больше не
"злюсь на себя", а "МИТ добрые чувства." Работы, предшествующие
семестр был разложен аккуратными стопками на низком книжном шкафу.
Детям было предписано соблюдать чистоту. А Учительница, нервная
и неулыбчивая Учительница, тупо ждала.

Так прошла неделя, а затем добросердечная и опытная мисс
Блейк тяжело заторопилась через холл, чтобы насторожить Учительницу.

"Я только что получила записку от одного из учителей грамматики", - задыхаясь, сказала она.
"Тим из жевательной резинки" наверху, в комнате мисс Грин. Он выступит на этом этаже
следующий. Послушай, дитя, не смотри так испуганно. Принцип
у Тима. Конечно, ты нервничаешь, но постарайся не показывать этого. И
все будет в порядке, его положение дисциплины и чтение. Ну, хорошо
удачи вам!"

Мисс Бейли взял сердце благодать. Дети читали на удивление хорошо,
были абсолютно хороши, и враг под конвоем дружелюбного директора школы
был бы гораздо менее страшен, чем враг на свободе и
в одиночку. Поэтому она повернулась почти безмятежно
чтобы поприветствовать доброжелательного Директора и наводящего ужас "Тима из жевательной резинки".
Последний показался ей менее зловещим, чем ей показалось вначале.
страх, и очаровательная маленькая вступительная речь директора, произнесенная
она вспыхнула от быстрого удовольствия. И встревоженные глаза Сэди Гоноровски,
заметив румянец, успокоились, когда Сэди прошептала Еве, своей близкой кузине:

"Послушай, у учителя есть рад. У нее красное лицо. Это мог быть ее
папа.

"Нет. Это компани", - мудро ответила Ева. "Это не ее папа. Это
приятно, когда Учитель берет его за руку ".

Детей ни в малейшей степени не смутило присутствие этого
крупного мужчины. Они всегда радовались гостям, и им нравилась тяжелая золотая цепь
, украшавшая широкий белый жилет этого гостя; и,
пока они наблюдали за ним, младший суперинтендант начал руководить.

Он посмотрел на детей, стоящих чистыми и улыбающимися рядами: он
посмотрел на цветы и золотых рыбок; на картины и гипсовые
слепки: он посмотрел на работу последнего семестра и он посмотрел на Учителя.
Пока он смотрел, он слегка покачивался на своих резиновых каблуках и решил, что он
получит удовольствие от предстоящих четверти часа. Учитель понравился ему
с самого начала. Она не была ни старой, ни дурнушкой, и она была самой очевидной.
Очевидно, она нервничала. Это сочетание взывало к его любви к власти
и его своеобразное чувство юмора. Демонстративно усаживаясь в почетное кресло.
Он начал::

"А дети умеют петь, мисс Бейли?"

Они умели очень красиво петь, и они пели.

"Действительно, очень мило", - произнес голос представителя власти. "Очень мило.
Их музыка исключительно хороша. И они натренированы? Дети,
вы будете маршировать для меня?"

И снова они смогли и сделали это. Патрик выстроил свою реплику вовремя и с триумфом
прошелся взад и вперед по проходам к явному интересу и одобрению группы
"компаньонки", а затем Учитель провел класс через несколько очень энергичных
Шведские движения. Пока руки и туловище сгибались и выпрямлялись
по команде и примеру Учителя дверь открылась, и в комнату ворвался запыхавшийся мальчик
. Он нес развернул записку и, как учитель, не было силы, чтобы
запасные мальчик положил листок на стол под размягчение глаза
о Достопочтенный Тимоти, который посмотрел лениво, а затем набросился на
записку и читаем каждый свое слово.

"Для вас, Мисс Бейли", - сказал он в голос, перед которым даже
школа дворник был известен перепелов. "Твой друг был задумчив,
хотя немного поздно". И бедная трепещущая мисс Бейли читала.

"Осторожно! "Тим из жевательной резинки" в здании. Директор поймал
его на черной лестнице, и они обходят ее вместе. Он сердитый
как медведь. Грин в глубоком обмороке в гримерке. Говорит, что собирается
уволить ее. Присматривай за ним и передавай новости дальше. В его обязанности входит чтение.
и дисциплина."

Мисс Бейли похолодела от болезненного и беспричинного страха. Когда она смотрела
широко раскрытыми глазами на живое подтверждение утверждения, что "Жевательная резинка
Тим" был "как медведь," нежный сердцем основные взял
бумаги от нее, бессильный понять.

"Все в порядке", - заверил он ее. "Г-н О'Ши понимает, что у тебя было
в этом не участвовал. Это _все_ право. Ты не в ответе".

Но Учительница не слышала его утешений. Она могла только смотреть
зачарованными глазами, как достопочтенный Тимоти забрал записку и написал
поперек осуждающего лица: "Мисс Грин может прийти в себя. Она не уволена.
- Т.О.".

"Вот, мальчик, - позвал он, - отнеси это своему учителю". Озадаченный
посыльный повернулся, чтобы повиноваться, и помощник суперинтенданта увидел, что
хотя его достоинство пострадало, его власть возросла. К списку
к числу тех, кого он мог бы, при желании, сожрать, он теперь добавил
имя Директора Школы, который быстро понял, что ему предстоит неприятное
расследование. Если мисс Бейли нельзя было привлечь к ответственности
ответственность за эту систему межклассного общения нес директор школы.
Было ясно, что директор может это сделать.

Все признаки интереса исчезли из голоса мистера О'Ши, когда он спросил:

"Они умеют читать?"

"О да, они читают", - ответила Учительница, но ее дух был подавлен.
и дети отражали ее депрессию. Тем не менее, они были на удивление хороши.
и в той грубой записке говорилось: "Дисциплина - его призвание". Что ж,
вот он и добился своего.

Был один зритель этой драмы, который, не поняв ни слова, ни
происшествия в ней, все же не упустил ни тени из множества эмоций, которые
отразились на светлом лице его дамы. В передней части класса сидел
Моррис Могилевский, каждый нерв которого был настроен на Учителя, и с
пониманием ситуации, в которой другие дети не имели ничего общего.
Во второй половине дня одного из тех тоскливых дней ожидания зла,
которое теперь пришло, Учительница попыталась объяснить своему любимцу природу и
возможный результат этого испытания. Для него это было ясно
теперь, когда она была встревожена, а он считал, что виновато большое и непривычное для него лицо
присутствие мускулистых бакенбардов. Бесчисленные поколения
предков следовали и лелеяли инстинкт, который теперь вел
Моррис, чтобы умилостивить разгневанную силу. К счастью, у него было приготовлено
подношение подходящего характера. Он намеревался насладиться им еще несколько
дней, а затем отдать Учителю. Она была таким разумным человеком
в том, что касается подарков. Можно было бы подарить ей самое дорогое, что у тебя есть.
с храбрым и сердечным сердцем, потому что каждую пятницу днем она
вернули подарки она получила в течение недели. И это не с
методы борьбы с благодарностью.

Моррис тихонько поднялся, подкрался поближе и вложил ярко-синюю бутылку
бром-сельтерской в пухлую руку, свисавшую со спинки
государственного кресла. Рука инстинктивно закрылись, как, с рассветом
любопытство, Достопочтенный Тимоти учился маленькую фигурку у себя под боком.
Оно начиналось с густых, свободно вьющихся волос, оттенявших нежное лицо.
лицо с очень заостренным подбородком, полностью занятое парой темных глаз.
печальное, глубокое и красивое. Выцветший синий "джемпер" был наглухо застегнут
поперек узкой груди; потертые брюки были ненадежно прикреплены
к "джемперу", а невозможные туфли и чулки дополняли
брюки. Переводя взгляд с мальчика на бутылку, "компани мит бакенбард"
спросил:

"Для чего это?"

"Для тебя".

"Что в нем?"

"Подарок".

Г-н О'Ши удаляют пробку и начала рисовать невероятные
количество гигроскопической ваты. Когда больше ничего не оставалось, в синих глубинах раздался слабый
звон, и мистер О'Ши, перевернув бутылку
, обнаружил, что обладает растоптанным и изуродованным рукавом
звено из самой ощутимой латуни.

"Это из золота", - заверил его Моррис. "Ты кладешь это в свою ... извини
меня ... рубашку. Желаю тебе здоровья, чтобы носить это".

"Спасибо", - сказал достопочтенный Тим, и в этом был крошечный просвет.
Мрак, окутавший его. А затем, с быстрым воспоминанием о
записке и о своем гневе:

"Мисс Бейли, кто этот молодой человек?"

И учительница, одним из увлечений которой был Моррис, тепло ответила: "Это
Моррис Могилевский, лучший из мальчиков. Он заботится о золотой рыбке,
и делает для меня все, что угодно. Не так ли, дорогая?

"Учитель, исс маан", - ответил Моррис.

"Я тебя очень люблю. Я дарю подарки от компании, а не от тебя".

"Не слишком ли он большой, чтобы говорить на таком ломаном английском?" - спросил мистер О'Ши.
"Я надеюсь, вы помните, что искоренение диалекта
входит в ваши обязанности".

"Да, я знаю", - ответила мисс Бейли. "Но Моррис пробыл в Америке
так мало времени. Девять месяцев, не так ли?"

"Учитель, исс Маан. Я приехал из России", - ответил Моррис, на грани слез.
Уткнувшись лицом в платье Учительницы.

Теперь у мистера О'Ши были свои предубеждения - сильные и глубокие. Ему дали
юрисдикцию в отношении этого конкретного района, потому что он был родной
- хит, и Совет по образованию считает, что он будет более
сочувствие жителей, чем чужим. Правда была совершенно
реверс. Потому что он провел свои ранние годы в большом старом доме
на Восточном Бродвее, потому что теперь он увидел, как место его рождения превратилось в убогую
доходную квартиру, а счастливые охотничьи угодья его юности превратились в
иностранец - кишащий незнакомыми лицами и говорящий на незнакомых языках - мистер
О'Ши затаил злобу на расу-узурпатора.

Он возмущался ласкающий воздух, с которой учитель держал маленькую руку
разместили так уверенно в ее собственной и он приветствовал возможность
удовлетворения его по-прежнему трепал нрав и его расовый антагонизм в
то же время. Он бы поднял на смех эту молодую женщину из-за ее
маленького еврея. Она хочет утешиться позже. Г-н О'Ши мечтал
себя в роли Утешителя, когда страдалец был ни старым
ни злокачественным. И поэтому он принялся изображать огорчение, которое
позже сменил на благодарность и радость. Несомненно, достопочтенный
Тимоти обладал хорошо развитым чувством юмора.

"Его английский, безусловно, ужасен", - заметил властный голос.
и это был не английский голос, да и имя О'Ши явно не английское.
 "Ужасный. И, кстати, надеюсь, ты не испортить эти
подростки. Вы должны помнить, что вы не приспосабливая их к битве
жизни. Не кутайте своих солдат. Можете ли вы примирить свое нынешнее
отношение с дисциплиной?"

"С Моррисом - да", - ответила Учительница. "Он мягкий и покладистый
не передать словами".

"Что ж, надеюсь, вы правы", - проворчал мистер О'Ши. "Но не нянчитесь с ними"
.

На этом инцидент был исчерпан. Звено от рукава было засунуто под
тоскующим взглядом Морриса в неподатливый карман широкого белого жилета,
и Моррис вернулся на свое место. Он нашел своего читателя и нужную страницу
, и урок продолжался с оживленной безмятежностью: настоящей со стороны детей
, но храбро напускной со стороны Учителя. Дети вставали один за другим.;
прочитала; снова села; и это стало обязанностью Берты Биндервиц
прочитать всю страницу, из которой остальные прочитали по строчке. Она
начала ликующе, но вскоре запнулась, заколебалась и завопила: "Стоит
жестокое слово. Я не знаю, что это такое", - и Учительница повернулась, чтобы написать
загадочное слово на доске.

Сердце Моррис остановился с тошнотворной внезапностью и тут понеслась
безумно снова. Он был новый и страшный долг выполнить. Все его
советы матери, все наставления отца говорили ему, что это его
долг. И все же страх удерживал его в его маленьком кресле за маленьким письменным столом,
в то время как его совесть настаивала на этом неизменном указе социального кодекса
: "Итак, чья-то одежда неподходящая, вежливо сказать "извините".
рассказывает все вслух."

И вот был учитель, которого он горячо любил, чьи идеалы личной
украшение продлен до полного набора кнопок на джамперах и шнурки в
обе туфли, здесь был его непорочной девушке срочно требуется
помощь и консультации, а все потому, что она в этот день открыт
восхитительно энергичных упражнений, для которых, с точки зрения архитектуры, она была
не предназначен.

Еще оставалось место для надежды, что кто-то еще увидит брешь
и отважится на опасность. Но нет. Посетитель невозмутимо восседал в государственном кресле
Директор школы невозмутимо восседал рядом с ним, дети сидели друг
в своем собственном маленьком уголке, за своим собственным маленьким столом, уткнувшись своими собственными
маленькими глазками в свою маленькую книжечку. Нет. Душа Морриса плакала вместе с
Душой Гамлета:

 "_ Время вышло из-под контроля; О проклятая злоба!,
 Если бы я был рожден, чтобы все исправить!"

В тихий воздух взметнулась его робкая рука. Учитель, зная его в его
более словоохотливом настроении, проигнорировал угрозу прерывания энергичного резюме Берты
, но ветряные движения маленькой ручки привлекли
внимание достопочтенного Тима.

"Лучший из мальчиков хочет тебя", - предположил он, и учитель волей-неволей спросил:

"Ну, Моррис, в чем дело?"

Только когда он поднялся на ноги, Смотритель Аквариума с Золотыми рыбками
оценил грандиозность миссии, которую он взял на себя. Остальные
дети начали понимать и наблюдали за его борьбой за слова и
дыхание с сочувствием или насмешкой, как подсказывала их природа. Но есть
нет слов, в которых можно вежливо говоря уже неэффективны безопасности-Пен
в один стакан из моды. Колени Морриса странно задрожали, его
дыхание стало затрудненным, и Учительница, казалось, была очень далека от истины, когда
она снова спросила:

"Ну, в чем дело, дорогой?"

Моррис немного запыхался, слабо улыбнулся и затем сел. Учитель был
очевидно, озадаченный, "компаньон" насторожен, Директор встревожен.

"Теперь, Моррис, - возразил Учитель, - ты должен сказать мне, чего ты хочешь".

Но Моррис пренебрег этикетом и правдивостью и пробормотал
всего лишь:

"Ничего особенного".

"Просто хотел, чтобы на него обратили внимание", - сказал достопочтенный Тим. "Их легко
испортить". И он довольно пристально наблюдал за лучшими из мальчиков на предмет
привычки прерывать уроки чтения, без всякой причины,
это была черта молодежи, которую он не одобрял.

Когда это неодобрение отразилось на лице мистера О'Ши,
Преданное сердце Моррис интерпретировать его как новую угрозу для его
государь. Не далее как вчера вечером она предупредила их жизненной
важность согласованности. "Все знают, - сказала она, - что только
обычные маленькие мальчики и девочки расходятся. Они никогда никому не нравились", и
большая незнакомка даже сейчас недооценивала ее.

И снова его короткая рука взбудоражила тихий воздух. И снова его дрожащие ноги
поддерживали дрожащего мальчика. И снова требовал авторитет. И снова Учитель спросил:

"Ну, Моррис, в чем дело, дорогой?"

Все это было как раньше, но не так, как раньше, бедная измученная мисс
Бег Бейли по проходу, ее внезапный захват встревоженного Морриса
маленькое личико в ее мягких ладонях, быстрая близкая встреча с ней
добрые глаза, нотка мольбы в ее повторении:

- Чего ты хочешь, Моррис?

Он начал отвечать, когда ему пришло в голову, что правда может
заставить ее плакать. Ее верхняя губа слегка дрогнула, что
казалось, указывало на такую возможность. Внезапно он обнаружил, что больше не
жаждет слов, которыми можно было бы рассказать ей о ее разобщенности, но
хочет сказать что-нибудь еще - что угодно еще.

Его несчастный взгляд оторвался от нее и уставился на стену в
отчаянных поисках темы для разговора. Рисунки не помогли,
гипсовые слепки не вдохновили, но на доске он прочел:
"Вторник, двадцать первое января 1902 года". Только дата, но он должен сделать
он служит. Рядом с Учителем, под враждебным взглядом
Достопочтенного Тима, окруженный испуганными или
восхищенными взглядами Первоклашек, Моррис быстро заморгал,
решительно сглотнул и заметил:

"Учитель, этот год девятнадцать-сто-и-два", - и знал, что все было
за.

Ласковое пожатие рук Учителя переросло в хватку гнева.
Лицо мистера О'Ши приобрело блаженное выражение
пророка, нашедшего почести и подтверждение в своей собственной стране.

"У лучшего из мальчиков бывают выходные, и это один из них", - заметил он.


"Моррис, - сказал Учитель, - ты прервал урок чтения, чтобы сказать мне это?
Ты думаешь, я не знаю, какой сейчас год? Мне за тебя стыдно.

Никогда она так не говорила. Если Моррис было трудно рассказать об этом,
когда она была "рада за него", то теперь, когда она стала добычей, это было невозможно
к таким очевидным "безумным чувствам". И все же он должен дать какое-то объяснение.
Поэтому он пробормотал: "Учитель, я прошу у вас прощения. Я знаю, ты знаешь, что это такое
год длится, и я из вежливости кое-что тебе сказал, хотя у меня были опасения.

"И поэтому ты побеспокоил своего Учителя этой ерундой", - сказал Тим. "Ты
славный мальчик!"

Глаза Морриса были едва ли более привлекательными, чем у Учителя, когда двое
виновные, поскольку так они себя чувствовали, повернулись к своему судье.

"Моррис - странный мальчик", - объяснила мисс Бейли. "С ним невозможно справиться"
"Обычными методами..."

"А необычные методы, похоже, сегодня не работают", - сказал мистер О'Ши.
вмешался.

"...и я думаю, - продолжил Учитель, - что, возможно, было бы лучше не настаивать".
настаивать на этом".

"О, если у вас нет над ним контроля..." - начал было мистер О'Ши.
любезно, но Директор предложил:

- Вам лучше дать нам послушать, что он хочет сказать, мисс Бейли; объясните ему.
поймите, что вы здесь хозяин. И Учитель с больным сердцем
рассмеялся над иронией этого совета в присутствии Младшего сотрудника
Суперинтендант повернулся, чтобы повиноваться.

Но Моррис не произносил никаких слов, кроме этих, десятки раз повторенных:
"У меня есть опасения". Мисс Бейли уговаривала, подкупала, угрожала и льстила;
встряхивал его украдкой, гладил открыто. Результат всегда был один и тот же:
"Это вежливо, что я тебе кое-что рассказываю, когда у меня были опасения".

"Но, Моррис, дорогой, чего?" - воскликнула Учительница. "Ты меня боишься?
Перестань плакать и отвечай. Ты боишься мисс Бейли?"

"Н-о-о-о м-а-а-ан".

"Ты боишься Директора?"

"Н-о-о-о м-а-а-ан".

- Вы боитесь... - с небольшой паузой, во время которой врожденный оттенок
честности был предательски уничтожен... - ... доброго джентльмена, которого мы все
так рады видеть?

"Н-о-о-о м-а-а-ан".

"Ну, тогда, что с тобой такое? Ты болен? Тебе не кажется
вы хотели бы съездить домой к матери?"

"Но-о-о-о м-а-а-Ан, я не болен. Я говорит вам, извините".

Многократная имитация печальной козы была слишком тяжела для
Достопочтенного Тима.

"Приведите этого мальчика ко мне", - приказал он. "Я покажу вам, как управлять
непокорными детьми".

С большим трудом и многочисленными заверениями, что джентльмен не собирается
причинять ему вреда, мисс Бейли удалось оторвать ноги Морриса
от опор стола и наполовину нести, наполовину вести его
вплоть до государственного председателя. В комнате воцарилась зловещая тишина.
Ева Гоноровски тихо плакала, а грозный Исидор Эпплбаум
застыл в ледяном спокойствии.

"Моррис", - начал помощник суперинтенданта своим самым ужасным тоном,
"не могли бы вы сказать мне, почему вы подняли руку? Подойдите сюда, сэр". Учитель
призвал его бережно, и как собака на пятки, он пошел. Он остановился в
темп-два Г-н О'Ши, и поднял умоляя лицом к нему.

"Я ничего не мог сказать вслух", - сказал он. "Прошу прощения. Я
боюсь".

Достопочтенный Тим быстро бросился вперед и поймал перепуганного мальчика
приготовившись встряхнуть его, но Моррис вырвался и скрылся в своем убежище
чувство безопасности - объятия его Учителя. Когда мисс Бейли почувствовала быстрое пожатие
тонких маленьких ручек, тяжелое биение измученного сердца
и глубокие судорожные рыдания, она повернулась к достопочтенному Тимоти
О'Ши и заговорил:

"Я должна попросить вас немедленно покинуть эту комнату", - объявила она.
Директор вздрогнул, а затем откинулся на спинку стула. Взгляд учителя был опасен,
и достопочтенный Тим мог извлечь пользу из урока. "Вы напугали
ребенка до такой степени, что он не может дышать. Я ничего не могу с ним сделать, пока вы
остаетесь. Экзамен окончен. Вы можете идти."

Теперь мистер О'Ши увидел, что зашел слишком далеко в своих попытках создать
надлежащую драматическую обстановку для своего помилования. Он не ожидал, что
молодая женщина "поднимется" так высоко. Его осуждающий тон
наполовину извинение, наполовину панегирик дал Моррису возможность, которой он жаждал.

[Иллюстрация: "Я ДОЛЖЕН ПОПРОСИТЬ ВАС ПОКИНУТЬ ЭТУ КОМНАТУ"]

[Иллюстрация: "УЧИТЕЛЬ, я ПРОШУ У ВАС ПРОЩЕНИЯ"]

- Учительница. - выдохнул он. - Я хочу прошептать тебе на ухо.

Ловким движением он опустился коленями ей на колени и вырвал свою
единственную английскую булавку. Затем он крепко обнял ее и прижал к себе.
объяснение. Он стал в самых мягких шепотов, которые выросли в
Тома, как это сделал в интересах, так что он достиг апогея в
вся мощь его мальчик сопрано.

"Учитель, миссис Бейли, я знаю, что вы знаете, какой сейчас год. С ы то
вежливый я вам что-то рассказывает, и я боюсь, пока комп-дальний
МИТ усы комплекта резины УНД. Но, учитель, дело вот в чем: у тебя
джемпер торчит, и ты мог бы взять мою английскую булавку ".

Он так мало понял из всего, что произошло, что был за гранью
удивления результатом этого общения. Мисс Бейли сказала
обняла его и заплакала как-то странно, беспомощно. И
плача, она повторяла снова и снова: "Моррис, как ты мог?
О, как ты мог, дорогой? Как бы ты мог?"

Директор и "компани мит бакенбарды" серьезно посмотрели друг на друга
мгновение боролись друг с другом, а затем разразились смехом,
долгим и громким, пока приезжий авторитет не обмяк и не взмок.
Дети ждали в вежливой неуверенности, но когда мисс Бейли, после
некоторой нерешительности, изобразила слабую улыбку, которая позже переросла в
неуверенный смешок, класс первоклашек пришел в неистовство.

Затем достопочтенный Тимоти встал, чтобы попрощаться. Он повторил свою
похвалу пению и чтению, работе с классной доской и нравственному
тонусу. Последовала неловкая пауза, во время которой Директор втянул
юных Гоноровски в импровизированную беседу. Достопочтенный Тим перешел на другую сторону.
подошел к мисс Бейли и с огромным усилием взял себя в руки.

- Учитель, - кротко начал он, - я прошу у вас прощения. Подобные вещи
заставляют человека чувствовать себя слоном в посудной лавке. Как ты думаешь, малыш
пожмет мне руку? Я действительно только пошутил."

- Но он, конечно, согласится, - сказала мисс Бейли, опустив взгляд на
копну темных локонов, упавших ей на грудь. "Моррис, дорогая, не
вы собираетесь попрощаться с джентльменом?"

Моррис спокойную одну руку от ее хватки на своей избраннице и подарил его
Г-Н О'Ши.

"До свидания", - мягко сказал он. "Я дарю тебе подарки от gold presents,
пока вы друзья, преподаватель Массачусетского технологического института. Я тоже ее очень люблю".

В этот момент Директор повернулся, и мистер О'Ши в отчаянной
попытке вернуть себе достоинство начал: "Что касается классного руководства и
дисциплины..."

Но Директора было не обмануть.

"Не кажется ли вам, мистер О'Ши, - сказал он, - что нам с вами лучше
оставить заботу о малышах женщинам? Вы заметили,
возможно, что это метод Природы ".




КОГДА МУЖЧИНА ОВДОВЕЛ



Было четверть десятого, и мисс Бейли объявляла перекличку,
задача, которая после нескольких месяцев ежедневных тренировок все еще была сложной.
Начиная с Абрахама Абрахамовского и заканчивая алфавитом
до Соломона Зарачека, перекличка в классе первого чтеца была полна
камней преткновения и подводных камней. Учитель настаивал на абсолютной тишине
в течение пяти минут, потраченных таким образом, случилось так, что
возбуждение мисс Блейк, ворвавшейся в комнату 18 именно в это время
, сменилось сильным облегчением на фоне царящего спокойствия.

"Мисс Бейли", - начал взъерошенный властелин комнаты напротив,
"Директор говорил с вами о том, что одного из моих мальчиков вернули в ваш класс?"
"в вашем классе?"

"О да, несколько недель назад".

"Ну, с тех пор он отсутствовал, но появился сегодня утром.
Вы готовы принять его сейчас?"

"Но, конечно ... Сколько ему лет?"

"Почти семь. Слишком взрослый для твоего класса и слишком продвинутый, но
Директор хочет, чтобы он был у вас, потому что мои мальчики смеются над ним. Его
мать умерла, сестры в сиротском приюте, и мы подумали, что
ваши маленькие девочки могли бы оказать на него цивилизующее влияние ".

"Возможно, они и смогут", - радостно согласилась Учительница. "Ева Гоноровски
одна могла бы цивилизовать целое племя дикарей. Ты приведешь его ко мне?"
"Я не знаю."

Дверь 17-го номера была неплотно закрыта, и из-за нее доносились
звуки разговоров и смеха. Мисс Блейк бросила несколько слов в сторону
поднявшейся суматохи, и немедленно воцарилась тишина. Тогда она сказала: "Исидор
Диамантштейн, иди сюда", и единственным результатом было легкое хихиканье.

"Эйби Фишхендлер, - затем скомандовала она, - отведи Диамантштейна в комнату мисс
Бейли".

Хихиканье усилилось, и к нему добавились потасовка и сонное
раздраженное "Оставь меня в покое". Тяжелые шаги пересекли зал, и рослый
В комнату 18 вошел Эйби Фишхендлер, неся на руках новенького.
Исидор, от пыльных расшнурованных ботинок до копны блестящих рыжих волос.
Диамантштейн был неподвижен, грязен и растрепан.

- О, пусть он встанет! - резко воскликнула мисс Блейк. - Сюда, Диамантштейн.,
что случилось с тобой? Это Мисс Бейли, я ваш новый учитель".

"Здравствуй, Изидора?" сказала Мисс Бейли, когда она наклонилась и взяла
руку. Затем она быстро добавила, обращаясь к мисс Блейк: "У него, кажется, жар.
Он болен?" "Возможно, так и есть", - ответила другая. "Я никогда не видел его таким
странным, как сегодня утром. Тебе лучше показать его доктору, когда
он придет".

Но задолго до одиннадцатичасового визита врача Совета по здравоохранению
болезнь Исидора достигла критической точки. Когда мисс
Бейли устроила его на новом месте, он ничего не видел из его
окружение и был совершенно глух на приветствия, то ли стесняется или
глумливая, с которой первая-читателю класса приветствовали его. Предоставленный
самому себе, он быстро положил руки на стол, а свою
голову на руки. Прошло пять минут. Десять минут. Исидора
блестящая голова все еще покоилась на его скрещенных руках, и Учительница почувствовала, что
она должна приложить некоторые усилия, чтобы утешить его безмолвное страдание.

"Исидор," начала она, склонившись над ним, "вы не должны оставаться здесь
очень долго. Вы можете вернуться к Мисс Блейк, через несколько дней, если вы не хороший.
Так что теперь, дорогой мальчик, не унывай! Но когда она похлопала ближайшего к ней по плечу
, по маленькому телу пробежал долгий вздох.

- Ну же, не делай этого, - настаивала мисс Бейли. - Исидор, сядь как следует и
дай мне посмотреть на тебя, - и, взяв его рукой за подбородок, она
повернула его лицо к себе. Она была готова к заплаканным глазам
и дрожащим губам, но не обнаружила ни того, ни другого. Прикрытые темными ресницами веки Исидора
тяжело опустились на его невидящие глаза, голова безвольно мотнулась из стороны в сторону
, и он начал тихо и бессознательно сползать на
пол.

Учитель, в дикой тревоге, отнес его к открытому окну и отправил Патрика
Бреннан полетел на поиски Директора. Многие отвращением покачала
всякий раз, когда она смотрела на пустое личико, но она никогда не догадались
правда. Квест Патрика был коротким и первый взгляд директора
достаточно.

"Пошлите за уборщиком", - приказал он, а затем: "Мисс Бейли, могу я
поговорить с вами в холле?"

Учитель наделил Морриса Могилевского креслом и должностью
авторитета, послал Патрика за уборщиком и, странно потрясенный, последовал за
Директором.

"Что это?" - несчастным голосом спросила она, когда дверь закрылась. "Что
с этим ребенком?"

"Что ж, - добродушно сказал Директор, - если бы вы были более опытны, вы
были бы менее шокированы, чем, боюсь, будете. Ребенок
просто и самым отвратительным образом пьян".

- Пьян! - ахнула мисс Бейли. - Пьян! и не в семь лет!

- Пьян, - эхом повторил Директор. - Бедный малыш! Мисс Блейк сказать
вы в истории?--Мать умерла, отец уезжает на весь день, ни одна женщина
уход. Конечно, концом будет исправительная колония, но мне интересно, сможем ли мы
что-нибудь сделать до того, как эта цель будет достигнута?"

"О, это не может быть совсем безнадежно!" - воскликнула мисс Бейли. "Пожалуйста, отдайте его
мне. Но я хочу увидеть этого отца".

"Так и будет, - заверила ее Директор. - Я пошлю за ним
завтра, чтобы объяснить это. Но он будет полностью в море. Он у меня есть.
каждые две-три недели он приходит сюда по поводу того или иного из своих детей - там
два мальчика из старших классов - и бедняга никогда не может объяснить.
Однако я дам вам знать, когда он будет здесь ".

Следующее утро подтвердило правильность предположений директора. Мистер
Лазарус Диамантштейн стоял в беспомощном и безнадежном отчаянии перед
следственная комиссия в составе директора, Мисс Бейли, врач
из Совета по здравоохранению, представитель Джерри общества,
инспектору по делам несовершеннолетних, возмущенные дворник и милиционер, который пришел,
в школу со ссылкой на витиеватый язык свою маленькую
сына, и, для живописного эффекта, была нажата в эксплуатацию. Г-Н Diamantstein
отвернулся от одного к другому из этих чиновники со строгим лицом и друг
в свою очередь, он сделал его неизменным заявление:

"Мой Литл Иззи был хорошим мальчиком. Он никогда не делал так, как ты
говоришь. Ах! никогда, никогда!"

И снова, для пущего эффекта, сценического или морального, Директор указал на одну из
враждебных фигур двора. "Этот джентльмен, - сказал он, - принадлежит к
обществу, которое возьмет на себя заботу о вашем сыне. Вы когда-нибудь, мистер
Диамантштейн, слышали об Обществе Джерри?

Бедный мистер Диамантштейн съежился. Во всем ужасающем мире, в котором
он так мрачно блуждал ощупью, две силы, о которых его чаще всего
предупреждали, были Управлением здравоохранения, которое могло в любое время и
без предупреждения вымойте чей-нибудь дом и конфискуйте провизию;
и Общество Джерри, которое мыло своих детей мылом, изготовленным из
свинячий жир и кормил их всевозможными "травами" и неочищенным мясом
.

"Ах, нет!" - взмолился он. "Готт, нет! Ты не должен брать и делать так плохо
мой маленький мальчик. Он неплохой мальчик. Он точно не плохой."

"На самом деле, я так не думаю", - вмешался холодный голос мисс Бейли.
и через мгновение встревоженный отец оказался рядом с ней.
умоляющий, смягчающий, заискивающий.

"Эта юная леди, - сказал Директор, - ваша единственная надежда. Если мисс
Бейли, - мистер Диамантштейн истолковал это как вступление и
поклонился самым изысканным образом, - Если мисс Бейли оставит Исидору в своем классе
он может остаться в школе. Если нет, то этот джентльмен... Кстати, мисс
Бейли, он сегодня в школе?

- О да, и ведет себя прекрасно. Возможно, его отец будет заботиться, чтобы
увидеть его. Ты пойдешь со мной, Мистер Diamantstein?"

Стремления видеть причину всех этих бед и горя не было
очень сильный по отцовской груди, но мистер Diamantstein приветствовал
возможность отвлечься от официоза и дознания.

Направляясь в комнату 18, Учительница снова была поражена
скрытой беспомощностью этого человека. Живя в стране, язык которой был
почти непонятная для него, управляемая и судимая по законам,
о существовании которых он мог узнать, только нарушив их, изгнанный из одного
страна, неприветливая в другой, мистер Диамантштейн действительно был странником
и изгоем. Некоторая нотка сочувствия проскользнула в голосе мисс Бейли.
попытки завязать разговор, и чуткий слух мистера Диамантштейна уловил это.
Видение Исидора в его новом окружении, картины и цветы,
качающаяся канарейка и гипсовые слепки произвели на него сильное впечатление,
несмотря на очевидный и искренний интерес мисс Бейли к его усилиям сделать
то, что он мог сделать для своих мальчиков, застало его врасплох. Он предостерег
Исидор приложил сверхчеловеческие усилия к преобразованию, которые могли бы удержать
его в этой прекрасной комнате под присмотром хозяйки, и, когда он
собирался вернуться к своей заброшенной швейной машинке, он дал мисс
Бейли все, что он мог дать:

"Скажи, учитель", - сказал он, бросив задумчивый взгляд на своего хрупкого маленького
сына; "Скажи, ты хочешь лизнуть Иззи? Ну, ты можешь".

"О, большое вам спасибо, мистер Диамантштейн", - ответила мисс Бейли, в то время как
Исидор, удостоенный такого внимания, громко плакал и требовал немедленного успокоения.
"Это очень мило с твоей стороны, но я надеюсь, в этом не будет необходимости".

"Что ж, - великодушно сказал отец, - раз ты хочешь лизать, значит, ты можешь"
лизать. И так ушел.

Новый подопечный мисс Бейли продолжал вести себя прекрасно. Он
был миролюбиво настроен по отношению к другим мальчикам, которые боялись и почитали
его как члена "банды Клинтон-стрит". Он быстро попал в плен
темного и нежного очарования Евы Гоноровски и спокойной власти
Учителя. На последних он показал, любящая уверенность, которую она встретила
с широкой толерантности, очень замечательно, чтобы глаза человека
властный. Казалось, она действительно понимала милую разумность
воспоминаний, которыми он развлекал ее. И если она иногда
сожалела о необходимости так много лгать, воровать, драться и работать допоздна
, что ж, в последнее время он тоже сожалел. Однажды она совершенно спокойно спросила его
что он ел на завтрак утром в свой первый день в Room
18, и как случилось, что он был так пьян, и он, с истинной экономией,
ответил на два вопроса одним словом:

"Пиво".

"И где, - спросила Учительница, все еще старательно не впечатляясь, - ты получил
это? От своего отца?"

"Нет", - сказал Исидор, чьи манеры были еще неоформленной "он никогда не
вам не пиво. Он не получил даже может".

"Тогда где?"

- В "С'лун"...

- И в какой салун? Спокойные глаза мисс Бейли не выдавали ни малейшего следа ее решимости добиться, чтобы владелец понес наказание по всей строгости закона.
..........
........... "Я думал, маленьким мальчикам запрещено заходить в салуны".

"Ну, - признался Исидор, - я не ходил в s'loon. Я говорю
даме на нашем этаже, что моему папе нравится, когда она одалживает свою банку, и
она говорит: "Пожалуйста, пожалуйста". И я отдаю банку мужчине, что
стоит у бара, и я говорю: "У моего папы болезнь, а пиво
полезно для него. Однажды он не смог прийти и ничего не купил. Вы могли бы
выпить для себя."И мужчина говорит: "Конечно". И он берет
пиво и делает глоток - ужасный большой глоток - и я сажусь рядом
бордюрщик выпивает все, что есть в банке. Это ужасно приятно для меня ".

Надежда мисс Бейли на какие-либо реальные или долговременные моральные изменения в Исидоре была разбита.
к сожалению, это открытие поколебало ее. Шести с половиной лет от роду и
сознательно замышляла и по-настоящему наслаждалась пьяным дебошем! Конечно,
исправительная колония казалась неизбежной. Внезапно она осознала, что
цепочка обстоятельств в рассказе Исидора была неполной.

- Но деньги, - спросила она, - где ты их взял?

Глаза Исидора были полны искренности, когда он ответил: "У дамы".

"И почему она отдала его тебе?"

"Потому что я говорю ей, что моя мама лежит в больнице, и мне кажется, что я должен
купить ей апельсин, потому что у меня нет денег ни на что ".

"О, Исидор!" - воскликнула Учительница голосом, в котором смешались ужас, жалость,
упрек и удивление. "И у тебя нет матери!" А у Исидора
ответом было его профессиональное нытье, самое душераздирающее и неискреннее.

Постепенно и осторожно Учитель стал немного строга и мягко
дидактические и медленно Исидор Diamantstein пришел сходить с пути
зла и проводить долгие вечера в спокойной и любуясь
общение Моррис Mogilewsky, Патрик Бреннан и Натан
Спайдервиц. Но когда в начале декабря он нашел застрявший комикс
валентинку и, краснея, подарил ее Еве Гоноровски, мисс Бейли
обнаружила, что успех действительно очень приятен.

Визиты мистера Диамантштейна в школу, направленные с терпеливой тщетностью
к умилостивлению учителей его старших сыновей, всегда заканчивался
ободряющей беседой с юной правительницей комнаты 18. Ей он
поведал свою историю, свои трудности и свои надежды. Взамен она
давала ему советы, подбадривала, а в моменты слишком острой необходимости -
помощь. Потребность такого рода, однако, была редкой для мистера
Диамантштейн был экспертом в одной из самых сложных отраслей
портновского искусства, и его зарплата была выше, чем у многих его коллег
.

Вскоре после инцидента с "Валентиной" мистер Диамантштейн пришел в
Комната 18 в сияющем массиве. Его сюртук был новым и изумительного фасона
, его коричневые туфли были превосходной длины и с острыми носами
, и сюртук, и жилет были расстегнуты до самой нижней пуговицы и повернуты
назад, чтобы придать должный вид ярко-синей рубашке под ним. Его волосы
сияли роскошно и в изобилии намасленные, а в вырезе без воротника
его рубашки, целомудренной бриллиантовой запонке, не намного больше масленки,
сверкало и переливалось в его курчавой черной бороде. Было время ленча
, и Учительница была свободна.

"Скажите, миссис Пейли, - начал он, - что вы думаете? Я бездельник".

"Вы отказались от своей должности?" - спросила мисс Бейли, "или вы потеряли
ее? Надеюсь, вы легко сможете получить другую".

"Вы не понимаете", - горячо воскликнула гостья. "Я был большим
бездельником", - и он приложил вытянутые руки к синей груди своей праздничной рубашки
. - "Большим бездельником".

"Нет, боюсь, я не понимаю", - призналась мисс Бейли. "Расскажите мне
об этом".

"Ну, я был более опытным человеком", - объяснил мистер Диамантштейн. "Моя жена, она
умерла. От долгого она умирала, а я стал более видным человеком. Но теперь я женюсь, может быть,
снова. Я больше не видный человек. Я бездельник на красивом
Янг леди".

"О! вы любитель, г-н Diamantstein. Почему, это лучшие новости, которые я
слышал уже целую вечность! И твоя новая жена будет заботиться о мальчиках. Я так
рад!"

"Она красивая Янг леди, в" Лотарио продолжал: "но легкий
страшно! Ах, ужасно, просто страшно! Так что я ничего ей не рассказываю из-за этих
"дьявольских мальчиков".

"Итак, мистер Диамантштейн..." - предостерегающе начала учительница, но он
перебил.

"Я говорю ей вот так: "Послушай, разве это не мило? У меня есть три литле
пойи - ужасно милые литле пойи - никто никогда не видел лучшего литле
пойи. И она говорит, что не выйдет за меня замуж. Разве я не говорил тебе, какая она
легко испугалась? Но я все время рассказываю ей, какие мои литл пойс замечательные, как
они готовят для нее работу, ужин, постель. И вот теперь она
говорит, что выйдет замуж за меня, а я бездельник за красивую молодую даму на окраине города
леди."

Было чудесно наблюдать за дикой жестикуляцией мистера Диамантштейна во время этого рассказа о его ухаживании
и его триумфальном завершении. Он
остановился, пылая и тяжело дыша, и Учитель впервые заметил
, что он все еще молодой человек, и что вокруг была какая-то тень
чтобы оправдать безрассудный поступок "прекрасной леди из верхнего города йонг".

- Мистер Диамантштейн, - сердечно сказала она, - я желаю вам радости. Я уверена, что вы
заслуживаете этого, и я надеюсь, что юная леди будет такой же хорошей, как она есть на самом деле
красивой. Приведи ее как-нибудь ко мне, ладно?

"Конечно", - вежливо сказал мистер Диамантштейн.

Но, ах, ради планов мышей и людей! и да, для скольжения и
губы! На той же самой неделе воздушный замок надеется г-н Diamantstein по
была потрясена до основания. Причина была, конечно, "их дьявола
poys". Юлий и Натан Diamantstein были признаны виновными в краже
а выставленные на продажу книги, карандаши и бумагу, имущество
Совет по образованию. Исидор действовал как агент и был осужден как
сообщник. Послали за отцом, и троицу исключили.

Глубоким было горе мисс Бейли и дикими были стенания
Мистера Диамантштейна. Он рвал на себе волосы, цеплялся за подол мисс Бейли
платье, и он случайно заметил, что оно было "полностью из шерсти",
он бросил свой любимый котелок на пол, а себя - на нее
защита.

"Скажите, миссис Пейли, - взмолился он, - вы окажете мне услугу? Вы продолжаете:
Бринципал, и вы говорите так: "Я даю ему пять долларов, может быть,
чтобы он не заколдовал этих дьявольских пойсов".

"Но он должен", - печально ответил Учитель. "Таков закон. Они должны быть
исключены. Но, о, мистер Диамантштейн, неужели вы не попытаетесь позаботиться об
Исидоре?

- Послушайте, миссис Пейли, - снова начал мистер Диамантштейн, - вы окажете мне
услугу? Ты идешь на выборы и говоришь вот так: "Я даю ему
может быть, пять долларов, чтобы он не заговаривал зубы мальчикам до конца месяца ".
Тогда это ничего не значит для меня ".

"Вы не будете возражать, в конце месяца?" воскликнула Мисс Бейли. "Почему
нет?"

"Хорошо", - сказал любовник нежно: "это что за красивой Янг леди.
Ее ужасно легко напугать! ужасно легко! И чем раньше она узнает этих парней, тем лучше.
надеюсь, она больше не выйдет замуж за меня. On'ы в месяц она будет
быть уже замужем и ничего не делает, то ничего особенного. Скажем, я дал вам
тоже, наверное, хороший подарок так как вы говорит, что на Brincipal."

Но щедрые обещания мистера Диамантштейна ни к чему не привели, и
мальчики были обречены. Прошло время, и место Исидора в королевстве мисс Бейли
занял другой американский гражданин в процессе становления, и
инцидент казался исчерпанным.

Днем в первую неделю февраля мисс Бейли, Натан
Спайдервиц и Моррис Могилевски деловито приводили в порядок комнату 18,
когда перед ними появился маленький мальчик в замысловатом костюме матроса.
Он был безупречно чистым, и платок в карман
блузка была ослепительна в своем белом изобилия. На его лбу, отполированном мылом
до блеска, лежали два гладких и липких завитка каштановых волос,
а на лице играла улыбка счастливого узнавания и сдерживаемой
гордости.

Мисс Бейли и ее служители стояли, уставившись друг на друга, пока вновь пришедший с
радостным криком "Учитель, о, мой учитель" не бросился к даме,
и тут удивление уступило место радости.

"Исидор, мой дорогой мальчик, я так рада тебя видеть! И как ты прекрасно
выглядишь!" - воскликнула Учительница.

"Красивые и стильные", - сказал Моррис щедро. "Грузила на шее
УНД рукавами является стильная для мальчика", а он смотрел с тоской на аккуратно
вышитые якоря, которые украшали костюм моряка.

"О, да, костюмы mit sinkers ужасно стильные. Они могли бы стоить три
доллара. Я видел их на Гранд-стрит, - сказал Натан, и сердце Исидора
сильно забилось под "грузилом" на его груди.

Когда первые порывы радости по поводу воссоединения улеглись, Исидор
объяснил свое присутствие и свой внешний вид.

"Моя мама, - начал он гордо, - она сидит рядом с Директором, и
он говорит, вот так, вы должны прийти посмотреть на мою маму. Она новенькая ".

Учительница ловко пригладила ее волосы и чулки и отправилась в путь с
большим интересом и волнением посмотреть на "прекрасную леди из Йонг-аптауна".

- Иди сюда, Исидор, - позвала она.

- Меня зовут не Исидор, - объявил он. - И это тоже не Иззи,
но это ужасно стильно. Я унаследовала его от своей новой мамы. Это тоже новое имя
.

"Боже мой!" - воскликнула мисс Бейли. "Тогда что же это?"

"Я не знаю", - ответил Исидор. "Я даже не могу этого сказать".

"Боже мой!" - снова воскликнула мисс Бейли и заторопилась дальше.

У двери кабинета директора Учительница остановилась в недоумении
удивление вызвало первый взгляд на сияющее лицо новой мамы,
и первый звук ее приятного голоса, провозгласившего: "За пределами
тень сомнения, что миссис Лазарус Диамантштейн вторая была
пышногрудой дочерью Острова Святых. Маленький моряк взобрался к ней на колени
, и Директор представил старшую сестру горничной. Мисс
Бейли сказала все, что требовал этикет и что подсказывал интерес, и
Миссис Диамантштейн мило покраснела.

"Большое вам спасибо", - ответила она.

"Вы очень добры, но я знала это и раньше. Ларри - мой муж, вы знаете,
- часто говорил мне, как вы были добры к ребенку".

"Ах, но, видите ли, - сказала Учительница, - я очень любила Исидора".

"Это вообще не его имя, мисс", - решительно заявила миссис Диамантштейн.
"Это хайтенское имя, и поэтому я собираюсь окрестить его. Скажи
свое имя леди, Алланна.

Ободренный таким образом, Исидор поиграл бриллиантовой запонкой, не намного больше
масленки, которая сверкала на новой рубашке его нового
мама, и произнес совершенно неразборчивую цепочку звуков.

"Посмотри, как хорошо он это знает", - с гордостью сказал родитель. "Он говорит, что его зовут
Игнатий Алоизий Диамантштейн. Подумать только, он уже это знает, а
его не крестили до следующего воскресенья! Я немедленно прикажу их всех окрестить
отец Берк, в церкви Святой Марии, и я пришел сюда, чтобы спросить
вас о двух вещах. Во-первых, зная вашу привязанность к ребенку, я
спрашиваю вас, будете ли вы крестной матерью Игнатия Алоизиуса?

Мисс Бейли чувствовала, что не в состоянии справиться без посторонней помощи с этими внезапными и
ошеломляющие перемены. Исидора окрестили и обратили в христианство! Исидор ее
крестник! Она искала вдохновения у Директора, но его плечи
затряслись от несимпатичного веселья, и он отвернулся. Предоставленная
своему собственному озадаченному руководству, она ответила:

"В самом деле, миссис Диамантштейн, вы слишком добры. Я пытался
позаботиться о... о..."

"Игнатий Алоизиус", - пробормотал Директор. "О боги, и с таким
лицом!"

- Об Игнатиусе, - продолжала мисс Бейли, подавляя необузданный порыв
неприлично рассмеяться, - и я была бы счастлива стать его
крестной матерью, но... но...

"Что ж, тогда с этим решено, и спасибо вам, мисс. А теперь другое
: Вы возьмете Игнатиуса Алоизиуса обратно в свой класс? Ларри
рассказал мне, как их трое детей очень долго не ходили в школу.
давным-давно, еще до того, как я вышла замуж. Готовлю маленькое местечко для меня
Он говорит, что они были готовы, и остаюсь дома, чтобы сделать это. У дорогуши! И
в последнее время я был слишком занят то одним, то другим, чтобы вернуть их обратно.
Но теперь у меня есть Денис и Майкл, двое других моих мальчиков, которые поступили сюда
в школу братьев-христиан. Я собирался послать маленькую
парень тоже там, но он умолял прийти к вам. Вы не возьмете его?

Мисс Бейли обратилась к директору. "Пожалуйста, - сказала она, - можно мне пригласить
моего крестника Игнатия Алоизия в мой класс?"

"Я постараюсь это устроить".

Миссис Diamantstein фиксированной благодарные глаза на учителя. "Ты хороший молодых
леди", - повторяла она с глубокой убежденностью. "И если один из них был
девушка, которую я бы назвал его в твою честь. Могу я набраться смелости и спросить, как вас зовут?

"Констанс".

"Что ж, это великолепно. Это красивое имя. У него две маленькие девочки
в сиротском приюте, и я думаю, что заберу одну оттуда и
называй это так. Но, может быть, я не буду. Но в любом случае, первую, кого я получу,
Я назову Констанс, в твою честь.

Когда миссис Диамантштейн чинно распрощалась с Директором.,
Мисс Бейли и она направились к большой парадной двери. Когда они подошли к ней.
Миссис Диамантштейн повторила свою благодарность и добавила: "Вы будете здесь
в три часа, не так ли, мисс? Потому что мы отлично проведем время
на вечеринке после крещения. Отец Берк обещал приехать
домой, в маленькое местечко, с нами, и Ларри сейчас ходит по кругу, расспрашивая
своих друзей. И все дело в том, что у него странные друзья-совы, мисс, самые странные
из всех, что я видел, и с самой странной совой, которая могла бы из них выговориться. Но, конечно,
маленькому человечку будет веселее, если у него на вечеринке будет что-нибудь свое ".
вечеринка.

"И вы хотите сказать мне, что этот человек приглашает своих еврейских друзей
на католические крестины?" возразила Мисс Бейли, который видел
что-то расового антагонизма, который был кромсая все, что район.

"Конечно, не все, Мисс", - ответила миссис Ларри, успокаивая. "Ты что,
думаешь, я бы сказал ему, по какому поводу была вечеринка? Что бедняга знает
о крестинах? а он, помоги ему Бог, настоящий еврей. Сделай
успокойтесь, мисс; это будет просто вечеринка в его честь. Не более того.

- Но он - все они - увидятся с отцом Берком, - настаивала мисс Бейли.

"И кого они могли бы увидеть, что принесло бы им больше пользы?" воинственно спросила миссис
Диамантштейн. "Тогда взбодри их. Не так часто они
быть в одной комнате со святым человеком. Они
вероятно, будет лучше для всех остальных своих бедных темных дней".

Учитель сделал еще одно усилие к честной игры. - Я думаю, - она
материализованные, "что вы должны сказать вашему мужу, что вы намерены делать.
Было бы ужасно, если бы после всех твоих неприятностей он не позволил тебе
сменить религию мальчиков.

- Конечно, позволил! - горячо воскликнула невеста. "Он может ждать, чтобы сделать это до
он спросил. Мне было бы очень жаль, если бы такой человек, как он, без всякого воспитания
если можно так выразиться, встал между мной и моим долгом перед Богом
. "Позвольте", не так ли? И широкие плечи Бриджит
Диамантштейн напряглись, а ее ясные глаза сверкнули. "Ну, я люблю
достаточно того, что маленький человек, но я сломаю его шила-машины и танца
на своем дерби, прежде чем я увижу его воспитывать дорогая для черный
Протестанты, евреи, как и он сам".

И в продолжение многих недель, голос звенел Мистер Diamantstein снова
в уши учителя: "она красивая Янг верхней части города леди, но легко
страшно. О, ужасно легко испугаться!"

Что ж, любовь всегда была слепа.




Х.Р.Х. ПРИНЦ С ХЕСТЕР-СТРИТ


- Это будет трудно, - сказала мисс Бейли, мягко нарушая субординацию, - очень.
трудно. У меня уже записано пятьдесят восемь человек, а мест всего на
пятьдесят. Это уже поздний срок тоже; дети читают и пишут совершенно
легко. И вы говорите, что этот новый мальчик никогда не был в школе?"

"Никогда", - признался Директор. "Его люди довольно недоверчивы
к нам. Полагаю, это какие-то религиозные предрассудки. Они строжайшие из
строгих. Дедушка - раввин и воспитывал мальчика.
Кстати, он единственный ребенок в семье.

"Отдайте его в детский сад", - с надеждой вмешалась мисс Бейли.

"Нет, - ответил Директор, - он слишком стар для этого".

"Тогда пусть подождет, пока не сможет поступить с новичками в сентябре.
Он будет очень недоволен, когда он находит до сих пор себя за
остальные здесь".

"Боюсь, я должен попросить вас принять теперь его словам," основные сохраняется.
"Его отец, депутат законодательного собрания этого округа, видит определенную выгоду
в том, чтобы отправить своего мальчика в школу с детьми своих сторонников. Но,
конечно, я не ожидаю, что ты будешь воспитывать ребенка в нужном классе.
Просто позволь ему остаться здесь и быть счастливым. Если вы пришлете свою учетную книгу
в мой офис, я распоряжусь, чтобы его занесли ".

И так случилось, что днем в начале марта, имя
Исаака Борраксона было добавлено - совершенно не в алфавитном порядке - в конце
перекличка Первого класса чтецов.

На следующее утро шел урок письма , когда новенький мальчик
приехали. Мисс Бейли, во время правления ее шесть месяцев за номер 18, был
был свидетелем первого выступления, но никогда не имел обязанности ее были
иметь в суд на такого прилива отек родственников женского пола.
довольно миниатюрная Учительница была одета в накидки с черным каракулем, мерцающие
серьги, шляпы с перьями, тепло поблескивающие лица и множество оборчатых
юбки, в то время как преданные глаза Первого Читательского класса улавливали лишь
мимолетные проблески своей правительницы между красными розами, поднимающимися, совершенно
без видимой поддержки, над взлохмаченными шляпками.

На этом фоне Исаак рдел, как райских птиц. В
урок письма прерван. Прямо указал карандашей замерла в воздухе или
между удивление-приоткрытый рот, и первый класс ридер обратил глубокий
вздохи благоговения и восхищения: за новый парень носил яркие и
узкие красного бархата Фаунтлерой костюмы, самые пышные из базовых
рубашки, самые глубокие кружевные воротники, наиболее прямого покроя из
Англо-саксонская прически, самым далеко идущим от бескозырки. Сэди
Gonorowsky, надменный Сэди, замерла с открытыми глазами в ее распространения
написания статьи. Моррис Mogilewsky, нежный Моррис, абстрактно
откусил и проглотил кусочек корма для золотых рыбок. Исидор
Бельчатоски, изысканный Исидор, незаметно провел рукой по своей
коротко остриженной рыжей голове и понял, что его правлению пришел конец.

Мисс Бейли решительно, учитывая испуганное выражение в
новичок глаза, простить его несвоевременное зачисление. При ее сердечных
словах приветствия тревога передалась от его широко раскрытых глаз к дрожащим
губам, и Учитель повернулся к родственникам, чтобы спросить: "Разве он не говорит по-английски?".
Английский?"

Последовало много болтовни и жестикуляции. Исаак был многословен
прозвучал упрек, и тогда одна из тетушек помоложе и с перьями в руках ответила.

"Конечно, знает. Только он был застенчивым, и когда ему следовало побыстрее прийти в себя
он говорит по-английски так же, как ты. Он говорит так же, как ты. Он
хороший мальчик. Где он собирается сесть? Где его квартира?

Мисс Бейли с тревогой отметила, что в комнате нет ни одного свободного места.
письменный стол. К счастью, однако, Патрик Бреннан отсутствовал
в то утро - он "совершал миссию" в церкви Святой Марии с
своей матерью - и его странным набором бечевок, пуговиц, огрызков карандашей,
и немая и потрепанных рот-орган, были сметены в ящике
Учительский стол. Исаак был установлен в этой наспех созданной вакансий
с удовлетворением родственники удалились, а урок письма было возобновлено.

Когда Айзек обнаружил, что полностью отрезан от материнской заботы
завязки передника, его побуждением было сдержать слезы, но его
блуждающий взгляд наткнулся на восхищенные глаза Евы Гоноровски и его
бесцельная рука наткнулась на припрятанный запас жевательной резинки
которой отсутствующий Патрик не захотел подкрепиться, слегка приложив
на нижней поверхности кресла. Исаак немедленно применил ее к
успокаивает его дух, и решил, что школа, в которой обстановка
такие темные и вьющиеся заперты соседями, и такие восхитительные жизнеобеспечения
было приятное место. Поэтому он взял длинный карандаш у Сары Шродски,
и лист бумаги у Сэди Гоноровски и принялся копировать надпись
на доске.

Пока он трудился,--довольно безуспешно, так как все его прародителя
инструкции были на иврите--Мисс Бейли прошел от стола к столу
на экскурсию по инспекции и наставления, слегка раздражен и удивлен
обнаружить, что волнение, вызванное вступлением Айзека Борраксона
, еще не улеглось. Ева Гоноровски была вопиюще невнимательна
, и Учительница сделала паузу, чтобы обвиняюще указать пальцем на
очень беспорядочные отметки, которые она получила.

"Ева, - сказала она, - почему ты пишешь так далеко от линии
?"

"Я не такая большая, - кротко ответила Ева, - и поэтому делаю ошибки. Я
прошу прощения."

- Дорогая, - ответила Мисс Бейли, ее гнев совсем отвернулся от этого
мягкий ответ: "вы могли бы сделать красиво, если бы ты только посмотри на
борт а глядя на нового мальчика."

"Да, мэм", - согласилась Ева. "Но, о, учительница, миссис Бейли, разве нет?"
"он милый парень!"

"Вы так думаете? Что ж, тебе не нужно прекращать писать, чтобы посмотреть на него,
потому что ты будешь видеть его каждый день.

"В этом классе? О, разве это не прекрасно!" Прошептала Ева. "Боже, это не его"
мама одела его в красивые красные костюмы mit из плюша и стильно подстригла!"

"Ну, у Исидора Бельчатоски есть бархатный костюм", - сказал добросердечный
Мисс Бейли, когда она заметила несчастный взгляд свергнутого кавалера
, переведенный с его собственного потертого рукава на алое великолепие напротив
в проходе.

"Но ведь он черный", - фыркнула маленькая кокетка, и Учитель успел только
как раз вовремя, чтобы выхватить безупречный почерк Исидора из потока
его горьких слез.

Когда Первый класс чтецов вышел во двор на перемену, мисс Бейли
с отвращением обнаружила, что восхищенная аудитория Айзека Борраксона
увеличилась, пока в нее не вошли все мальчики в школе, достаточно юные, чтобы
позвольте себе эти двадцать минут расслабления в течение долгого утра.
Его отвели в дальний угол, чтобы отдать дань уважения
мраморными шариками, конфетами, волчками и политическими значками. Но он заговорил
ни слова. Молча и серьезно он вершил суд. Серьезно и молча он
позволил отвести себя обратно в комнату 18. Все так же молча и неподвижно
серьезно он отправился домой в двенадцать часов.

В тот день без четверти час, в то время как Моррис Могилевский и Натан
Spiderwitz, мониторы Голд-Фиш и оконных коробок, ждали
понуро для открытия двери школы и сообразив, что
они неизбежно оказываются вытеснены в свою государеву
связи-для учителя, хоть и ангел, была все-таки женщина, и поэтому
обязательно предпочитают министров великолепно одетые ... там поступил с ними
Патрик Бреннан, воодушевленный утренней самоотдачей и резко отреагировавший
на утреннюю сдержанность.

"Ребята", - начал он ликующе, - "Я знаю, где мы можем поймать банан.
И Джинни спит. Пошли!

Его коллеги посмотрели на него безжизненными глазами. "Мне не нужны никакие".
бананы, - уныло сказал Моррис. "Они не так уж и вредны для здоровья, по сравнению с
мной".

"Я тоже", - согласился Натан. "Однажды я съел шесть штук, и от них меня затошнило".

"Бананы!" - настаивал Патрик. "Бананы, и человек спит! Что
в любом случае с вами?"

"Вот новенький в нашем классе," Моррис ответил. "И что он пацан.
И Учительница любит его".

"И он сядет на твое место", - добавил Натан.

"Я разобью ему лицо, если он попытается это снова", - горячо закричал Патрик. "Кто
позволил ему сидеть там?"

"Учительница", - причитал Моррис. "Разве я не говорил тебе, как она любит его?"

"И где все мои вещи?" - Что случилось? - спросил Патрик с простительным любопытством.
 "Куда мне сесть?"

"Она просит тебя сесть рядом с ней", - успокоил его Моррис. "И еще"
держи свой карандаш в ее столе. Для тебя это могло бы быть ужасно мило. Ты сидишь
совсем рядом с ней.

"Я попробую день или два", - величественно сказал Патрик. "Я посмотрю, как
Мне это понравится".

В течение первого часа ему это очень нравилось. Было забавно сидеть рядом.
Мисс Бейли, чтобы читать с ридера, писать за своим столом, смотреть
величественно сверху вниз на своих товарищей и снисходительно улыбаться
Еве Гоноровски. Но когда Учительница открыла свою книгу сказок и
повела их в волшебную страну, Патрик обнаружил, что жевательная резинка
, которой он привык подкрепляться в этих путешествиях,
исчезла. Автоматически он провел рукой по нижней поверхности
своего кресла. Его там не было. Он порылся в ящике, в котором лежал его
сокровища были дарованы. Ни там. Он взглянул на узурпатора, сидящего на
своем законном месте, и увидел, что челюсти Айзека двигаются ритмично
и безмятежно. Горячий гнев охватил Патрика. Он неторопливо поднялся на свои
крепкие ноги и влепил пощечину этому милому чуваку так точно и
с такой силой, что звук разорвал тихий воздух, как щелчок
револьверного выстрела. Учитель, за которым последовал Первый класс чтецов, примчался
обратно из Страны Фей, и следующие несколько минут были посвящены тому, чтобы
разнять разъяренного Патрика и перепуганного Айзека, который, в
возбуждение от натиска заглушило _casus belli_,
и он не мог ни возместить ущерб, ни объяснить. Когда был Исаак
доведен, ценой большого количества времени и ласки со стороны мисс Бейли,
до той стадии утешения, когда уходящее горе принимает форму
из-за громких рыданий, очень похожих на икоту и столь же неожиданных для страдальца
, как и для сочувствующих ему, Патрик оказался во всеобщей
немилости. Глаза мальчиков, всегда такие преданные, были холодны. Глаза
девочек, всегда такие восхищенные, были полны упрека. Глаза мисс
Бейли, всегда такая любящая, была жесткой и злой. Учительница призналась, что она сама
слишком опечалена и удивлена, чтобы продолжать прерванный рассказ, а Патрик
был признан ответственным за замену задания по быстрой арифметике в уме
тест, в котором его легко обошли все мальчики и девочки в классе.
комната. Но Айзек по-прежнему молчал. Никакое безмятежное предложение, начинающееся словами
"Предположим, я даю тебе доллар, а ты тратишь половину на
конфеты", никакая воображаемая оргия по покупкам не могла заставить его заговорить.

Было почти три часа, когда он наконец обрел дар речи. В
лениво осматривая свой новый письменный стол, он наткнулся на одну из тех комбинаций
ручки, карандаша и ластика, которые радуют молодых и раздражают
стариков. Это было одно из величайших сокровищ Патрика, и оно долгое время принадлежало ему.
Завистливое желание Евы, и теперь Патрик, прикованный цепью к своему
возмущенный Учитель увидел этот драгоценный, тонкий и упрямый механизм
во власти своего неуклюжего преемника. Айзек дергал и выворачивал, но безуспешно
Гнев Патрика потемнел; Ева застенчиво предложила помощь;
Ревность Патрика вспыхнула с новой силой. И затем, перед разъяренными глазами Патрика,
Ева и Айзек разорвали набор письменных принадлежностей на фрагменты,
в попытке заставить его принести пользу. Патрик бросился на
застигнутого врасплох Айзека, как смерч возмездия, и вогнал маленький узловатый
кулак в центр костюма Фаунтлероя. И тогда, вполне
вдруг Исаак возвысил голос свой:

"Тебе не даст трогать меня", - кричал он, "ты-Krisht дурак".

Мисс Бейли вскочила на ноги, но прежде чем она смогла добраться до преступника
он согрел его работы и скатывания выступление
которые он слышал в клубе отца-номера. Это были, конечно,,
на иврите, но после долгого шипения и множества гортанных выкриков он произнесэд,
затаивший дыхание от фразы, такой же англосаксонской, как его волосы:

"Ты будь...! Иди к...!"

[Иллюстрация: "НЕ СМЕЙ ПРИКАСАТЬСЯ Ко МНЕ!" - ЗАОРАЛ ОН.]

[Иллюстрация: "ПОСМОТРИ НА СВОЮ СПИНУ!"]

Из всех правил мисс Бейли для правительства ее королевства самые строгие
были направлены против богохульства. Никогда еще ее подданные не видели свою
нежную леди в таком гневе, как в тот момент, когда она одной рукой держала извивающуюся
руку Патрика, а другой - красное плюшевое плечо Айзека.
с другой стороны, она снова заняла свое место в кресле руководителя. Она наклонилась
вперед, пока ее глаза, злые и решительные, не оказались близко к
Патрика и начал:

"Ты первый. Ты начал это дело. Теперь слушай. Если ты когда-нибудь еще раз тронешь
этого мальчика - мне все равно, по какой причине - я тебя выпорю. Здесь,
на глазах у всего класса я тебя отшлепаю. Ты понимаешь?

"Да", - сказал Патрик.

"А теперь ты", быстро поворачиваясь к Айзеку. "Если ты еще когда-нибудь посмеешь
сказать плохие слова в этой комнате, я промою рот, который ты запачкал, произнося их.
Ты понимаешь?" Айзек молчал.

"Ты понимаешь?" - спросил я. "Ты понимаешь?" - спросил я. "Ты понимаешь?" - спросил я. "Ты понимаешь?" - спросил Айзек."

"Ты понимаешь?" - повторила мисс Бейли. Айзек не произнес ни слова; не подал
никаких признаков понимания.

"Моррис, - позвала Учительница, - подойди и скажи ему, что для меня это по-еврейски".
и Моррис, часто останавливаясь и робко отшатываясь, прошептал несколько слов
на ухо Айзеку, который многословно протестовал.

"Он говорит, что не сказал ни одного плохого слова", - объяснил переводчик. "Его
папа так говорит о его маме, а его мама так говорит о его
папе. Фер его словам, это не плохое слово."

"Это плохое слово здесь", - сказал Учитель неумолимо. "Скажи ему, что я буду мыть
изо рта если он скажет это снова".

Мисс Бейли была так взволнована и возмущена ходом событий, что
она позволила остаться с собой только Смотрителю аквариума с Золотыми рыбками.
после школы в тот день. Когда читатели были подсчитаны и возложил на
полки, схемы убрали, помыли кисти, карандаши заточены, и
доски убрали, Моррис, прижавшись к своей даме и зашептал:

"Послушай, учитель, я должен тебе кое-что сказать".

"Ну, тогда, старина, расскажи это".

"Учитель, дело вот в чем; я не скажу Айки из еврейского, что ты
говорит, что ты должен промыть ему рот".

"Ты ему не сказал? А почему бы и нет, скажи на милость?"

- Ну, - и тон Морриса, хотя и извиняющийся, был самодовольным, - я
полагаю, вы не знаете об Айки Борраксоне.

"Я знаю, что он сказал две очень плохие вещи. Конечно, я не понял
еврейскую часть. Что он сказал? Вы знали?"

"Конечно, знала, но я бы не стала рассказывать это вслух. Это не для тебя. Это не
не женское слово".

Мисс Бейли погладил рукой ее маленький рыцарь. "Спасибо тебе, Моррис," она
просто сказал. "И так было плохо?"

"Лютый".

"Очень хорошо; я должна задать еще какой-то мальчик, чтобы сказать ему, что я буду мыть
из его рта."

"Ну," Моррис стал как прежде: "я думаю, ты не знаешь насчет Исаака
Borrachsohn. Тебе нужно прополоскать ему рот, потому что его дедушка
Раввин ".

"Я знаю, что это так. Это какая-то причина, по которой Айзек ругается?"

"Его папа, - начал Моррис благоговейным шепотом, - его папа - король
Эстер-стрит".

"Ну, - спокойно ответил Учитель, - для меня это не имеет значения. Нет
в этой комнате нельзя ругаться. А теперь, Моррис, ты должен бежать домой. Код
мать будет волноваться, где вы находитесь".

Через три минуты темную голову Морриса появился. Его воздух был глубоко
конфиденциально. "Учитель, миссис Бейли, - начал он, - прошу у вас прощения".

"Ну, дорогая, в чем дело?" - спросила мисс Бейли с разделенным интересом, поскольку
она поправила очень большую шляпу с помощью очень маленького зеркальца.
 - Чего ты хочешь?

Моррис снова заколебался. - Я полагаю, - запинаясь, произнес он, - я полагаю, вы не знаете
об Айзеке Борраксоне.

- Что с ним случилось? Он ранен?

- Это его папа. Разве я не говорил тебе, что он король Эстер-стрит, а
у него есть танцевальные мячи. Моя мама и все дамы в нашем квартале... они...
стильно одеваются и выходят на бал. И разве ты не видишь, какой у него
стильная мамина повязка с бриллиантами на волосах? "

"Да, - призналась мисс Бейли, - я видела бриллианты". Не видеть
вставить пряжку, который угрожал левую Миссис Borrachsohn глаз бы
чтобы быть действительно слепым.

"И, ты сказал, что вы должны промыть рот", - Моррис
убедил. "Я думаю, может быть, вы дураки".

"Вы увидите", - беспечно сказала мисс Бейли. "А теперь ступайте, моя дорогая.
Добрый день".

Учитель поспешил в свою куртку и застегивая ее перчатки, когда
Монитор золото-аквариум робко посмотрел на.

"Что теперь?" - спросил Учитель.

- Ну, - сказал Моррис и тяжело вздохнул.,

- Полагаю, вы ничего не знаете об Айзеке Борраксоне.

Мисс Бейли разразилась беспомощным смехом. "Это было бы не по - вашему
виноват, милый, даже если бы это было правдой", - сказала она. "Но что он делал
с тех пор, как я тебя увидела?"

"Это его папа", - ответил Моррис. "У его папы есть друзья".

"У него есть что?"

"P'rades."

- И они очень плохие? Я никогда о них не слышал.

"Ты не знаешь, что такое парадесы?" - воскликнул Моррис. "Твоя мама не уйдет".
"ты их видишь?"

"Что это?" - спросила Учительница. "Вы когда-нибудь видели их?"

"Конечно, я видел п'rades. Мой папа-он берет меня за руку и я стоит
обочины и смотрит на'rade С. Он идет по ночам. Приходят мужчины и
приходят копы, приходит Джордж Вашингтон и приходит папа Айки Борраксона.,
у него гордый вид - он вежливо склоняет голову перед всеми людьми,
и появляется Тедди Розенфельт. И появляются коровы, и еще копы, и дамы, и...
эльфинты, и появляются капитан Дрейфус и Терри Макговерн. И приходит человек,
и человек, и человек - огромный весь человек - и они говорят: "Что такое
что случилось с папой Айки Борраксона?" - он ничем не болен,
Мисс Бейли, это вежливо, что вы так говорите по телефону. И многое другое
люди говорят: "С ним ничего не происходит. С ним все в порядке!" Вот что такое
похвала. Они у папы Айки, так что тебе придется прополоскать ему рот
.

"Еще одно плохое слово, - таков был ультиматум Учительницы. - Еще одно, и тогда я
сделаю это".

Команды Мисс Бейли не были легкомысленно проигнорировал, и Патрик Бреннан
провел на наступившей неделе тщетно пытаться примирить себя
состояние вещей, в котором он появился первый милиционер на
удар, и поэтому по праву наследственности важного лица
в мире, должно слабо представить узурпации и оскорблении
часть этой веточкой гриб богатых аристократов, этот изнеженный ребенок
бархатные штаны, этот длинноволосый манекен Исаака Borrachsohn. Учительница
не могла же она иметь в виду лишить его всякой надежды на месть. Если бы она это сделала.
Тогда ей нужно было показать, что честь дома Бреннанов
была делом, находящимся даже вне ее юрисдикции. Некий Бреннан был оскорблен
в отношении его личности и его собственности. Конечно, он должен получить удовлетворение.

Если Моррис мог знать, что Патрик, которого он так любил, было
замышляет недоброе против наследницы трона улице Хестер,
он может быть убежден в том, что отпрыск королевского дома Мюнстера до
пребывание его за руку. Но совет Патрика Пере всегда был таким: "Лежи спокойно".
низкий пока вы не увидите, хороший chanst, а потом носок, им хорошо и
много". Итак, Патрик Филс выждал время и продолжил "выполнять
миссию" со своей благочестивой матерью.

После своей первой речи на своем английском, так похожем на речь мисс Бейли, Айзек
Борраксон снова облачился в мантию молчания и больше не говорил на
языке страны. Даже на своем родном языке он был далек от словоохотливости.
И все же его престиж продолжал расти, его костюмы становились все более великолепными
, а его рабов - как мужчин, так и женщин - с каждым днем становилось все больше
многочисленнее. В чтении и в "Жемчужинах памяти" его успехи были, по
завеса безмолвия, незаметная, но в письменной форме и во всех
предписанных областях физического воспитания он приобрел мастерство, которое
сделало невозможным возвращение его царственному отцу. Постепенно он был
бэку Мисс Бейли, что она встретила своего Ватерлоо--ребенок, который
бы никто из нее. Все ее попытки дружелюбием встречали
то же молчание флегматичный, такой же безличной связи, пока в
отчаявшись, она принялась небольшой магазин немецкой фразы, мощи
ее студент-второкурсник дней. Шесть ошибочных предложений, содержащих только самые отдаленные
относящиеся к рассматриваемому предмету, оказались более эффективными, чем тома по прикладной психологии
и сдержанность Исаака Борраксона исчезла
перед растущим убеждением, что Учитель принадлежал к своей собственной расе.

Как иначе, спросил он, она могла говорить на таком прекрасном иврите?
Когда Моррис перевел это посвящение Патрику, пламя гнева и
надежды озарило эту кельтскую душу. Такое обвинение, выдвинутое против
Мисс Бейли, которую, как он слышал, его благородный отец назвал "одной из
нас, да благословит ее Бог!", было горько слышать, но рыцарь Мюнстера
утешал себя уверенностью, что Учитель больше не будет
защищать неженку от возмездия, которое он теперь заслужил вдвойне. Но
это должно быть возмездие, соответствующее преступнику и пропорциональное
совершенному преступлению. Долгий опыт общения с еврейскими приятелями по играм научил Патрика
мести, более жестокой, чем избиение, уклонение, преследование со стороны
"банды" или конфискация товаров и сокровищ. Все это было
возможно и трудно вынести, но в случае с Исааком было необходимо что-то похуже
.

Он должен быть заклеймен крестом! Судьба, после нескольких недель
нахмурившись, я была с Патриком в тот теплый апрельский день. Исаак был
одет в белый льняной костюм, настолько короткий, без чулок и
бриджей, что открывал удивительно толстую ногу, такую модную
в своем "полном ансамбле", заставляющем Исидора Бельчатоски громко рыдать,
настолько безупречном, что побудило мисс Бейли прикрыть его своим собственным "от
шелковый"фартук", когда начался урок рисования. Патрик Бреннан
так тщательно выполнил предписание своего отца "залечь на дно", что Учитель
с улыбкой согласился на его просьбу позволить ему занять это место,
который оказался пустым сразу за столом Айзека.

На каждый маленький столик мисс Бейли, которой помогал целый корпус ее мониторов
, положила лист бумаги для рисования, маленькую подставку с
Индийские чернила, растворенные в воде, и толстая японская кисть для рисования. Класс
был в восторге, потому что, за исключением, возможно, пения, не было
более популярного занятия. Первый класс чтецов живо принялся за
работу. Они осторожно обмакнули кисти в чернила. Они смело приступили к
рисованию. Учитель переходил от парты к парте, поощряя робких,
сдерживая безрассудство.

Патрик выкопал его кисть глубоко в его чернила, поднял его весь мокрый и
капает, бросил украдкой взгляд на предотвращена завуча, и установить
украдкой работать на согнутых и беззащитной спине Исаака
Безупречный костюм Borrachsohn это. От плеча до плеча, он вынул толстый
черная метка. Потом еще от прямой остриженные волосы для лакированной кожи
пояс. Миссис Борраксон принадлежала к школе матерей, которые верили
до первого июня Айзек носил зимнее нижнее белье, и Айзек ничего не почувствовал.
Но Ева Гоноровски увидела это и вздрогнула, пряча глаза от символа
и осквернение. Патрик сердито посмотрел на нее, снова набрал кисточку,
быстро наклонился и заклеймил голые пятнистые ноги своего врага
двумя аккуратно скрещенными мазками.

В одно мгновение в комнате поднялся шум. Патрик, его лицо и руки были вымазаны чернилами
, исполнял победный военный танец вокруг Исаака,
который, бледный и нечленораздельный от ярости, попеременно боролся за
слова и чудесные дельсартанские попытки увидеть его возмущенную спину.

"Я всыпал тебе как следует!" - торжествующе пропел Патрик.
"Посмотри на свою спину! Посмотри на свою ногу! Это чернила! Они не отлипают! IT
никогда не оторвется! Посмотри на свою спину!"

Мисс Бейли позвонила в колокольчик, схватила Патрика за талию, затолкала
его под стол, загородила стулом и повернулась к Исааку
который только сейчас осознал весь ужас своего положения. Исидор
Belchatosky и Ева Gonorowsky сорвали белую тунику, и тем самым
раскрытие количество красной фланели-и выставлял ее осквернили
обратно. И речь, английская речь вернулась к принцу Эстер-стрит
. Сначала запинаясь, но со все большей беглостью он ругался, и
ругался и богохульствовал; используя слова, о существовании которых Учитель никогда не подозревал.
услышанный или известный, о значении которого она могла лишь смутно догадываться. Ева
начал хныкать; Натан поднял потрясенные глаза учителю; Патрик выгнал
от кафедры на баррикаду и, вооружившись кистью и чернилами, вскочил
на арену, и только спустя пять минут, что нежный
мир поселился на номер 18.

Мисс Бейли получила от полицейского все родительские полномочия.
она была на посту и почувствовала, что пришло время проявить их.

- Патрик, - скомандовала она. - Занять позицию! И Предводитель Шеренги встал
вперед, лишенный своего звания и своих последователей, но не своего бесстрашия
осанка.

Учительница с тяжелым сердцем выбрала самую длинную и легкую из своих линеек
и проверка продолжилась.

"Бедра крепче!" - была следующая команда, и грязные руки Патрика метнулись
к бедрам.

"Туловище вперед - наклонись!" Патрик согнулся пополам, как складной нож, и промахнулся.
Бейли выполнила свой долг.

Когда все закончилось, она была расстроена больше, чем ее жертва. "Патрик,
Мне так жаль, что так получилось, - сказала она. - Но ты помнишь, что я предупреждала
тебя, что выпорю, если ты дотронешься до Исаака. Что ж, ты это сделал, и я
сделала. Ты знаешь - все дети знают, - что я всегда держу свое слово".

"Исс маан", - пробормотали испуганные ученики первого класса по чтению.

"Всегда?" - спросил Патрик.

"Всегда", - сказала мисс Бейли.

"Тогда промойте ему рот", - сказал Патрик, указывая на злорадствующего Айзека.
Айзек тут же перестал злорадствовать.

"О, это напомнило мне, - воскликнула Учительница, - кое-что, что я хочу, чтобы ты сделал.
Ты передашь Айзеку, что сожалеешь о том, что испортил его новый костюм?

"Конечно", - с готовностью ответил Патрик. "Скажи, Айзек, мне жаль. Иди и прополощи рот".
"Прополощи рот".

"Ну," Мисс Бейли затянуться", - его одежда испорчена. Тебе не
подумайте, могли бы вы простить его без стирки?"

"Конечно", - снова ответил Патрик. "Разве это не так уж плохо, что ты тоже не можешь!
Но ты сказал это, и теперь ты должен это сделать. Как ты сделал со мной,
ты знаешь. Где таз? Я наполню его ".

Учительница была в ловушке, но, вспомнив, что провокация Айзека
была великолепной, она решила сделать испытание как можно более терпимым.
возможно. Она послала за водой, выбрала кусочек аппетитного розового мыла
pink, реликвию из ее рождественского магазина, и позвонила Айзеку, который, когда
догадался о предзнаменовании всех этих приготовлений, пережил шокирующее
рецидив на английский. Взволнованная этой последней выставкой, мисс Бейли
был глух к стенаниям Айзека и непреклонен к молитвам и
предупреждениям Морриса и к неистовому сочувствию Евы Гоноровски.

"Мыло не чают нас", - Моррис закричал. "Это не Фер нас. Мы никогда не
как вы делает МИТ мыло!"

"Я заметил, что," сказал Учитель сухо. "Я действительно думаю, что вы боитесь
мыла и воды. Когда я закончу с Айзеком, вы все увидите, как хорошо
мальчикам и девочкам мыться ".

"Но не в рот! О, миссис Бейли, мыло в рот не чают.
нас".

"Чепуха, дорогая," ответил Учитель, "это лишь почистить зубы и
помоги ему запомнить, что нельзя произносить неприятные слова ". И, все знают
законы "кашрута" и "traef," различия между чистым и
нечистая, довольно строгой, как, и гораздо сложнее, чем ее
собственный, Констанс Бейли вымываются в рот ей королевские обязанности, и,
это то три часа, отклонил ее благоговение подданных и пошел
спокойно дома.

По пути ко дворцу своего отца, Исаака Боррахсона,
с христианскими символами, крупно напечатанными на его лице, оттолкнул девять
лояльных еврейских голосов от партии своего отца и собрал последователей
о маленьких мальчиках, которые почти перегородили узкие улочки. Кресты
были достаточно плохими, но когда стало ясно, что загрязнение,
в виде ярко-розового мыла, проникло в самые сокровенные
тайники наследника Барраксонов, тетушки, застыв от ужаса,
обратились за помощью и советом к раввину. Но он мог только подтвердить
их худшие опасения. "Мыло, - сказал он, - изготовлено из свиного жира. Наш мальчик
осквернен. Завтра он должен очиститься в синагоге. Я же говорил тебе
это была христианская школа ".

Тогда член Ассамблеи дрогнул перед упреками своих женщин. Затем
грыз ли он ногти в нерешительности и раскаянии и клялся ли отомстить
женщине, которая посмела так осквернить его сына? Тогда Исаак
плакал непрерывно, громко, но безрезультатно, ибо на следующий день он пошел в
синагогу.

Мисс Бейли, когда увидела, что его нет, слегка упрекнула себя.
она чувствовала себя неловко. Если бы она могла знать о долгом и
сложные обряды и услугах, которые она принесла на мальчика, который
были вверены ей оставаться счастливой и из озорства, она
не могли бы слушал так спокойно объявления дворника два
несколько дней спустя.

"Борраксон, целая толпа женщин и старая птица с бородой,
ждут тебя во дворе для мальчиков", - прошептал он с большим
напряжением. "Я отправил их туда, - объяснил он, - потому что они
больше нигде не поместились бы. Их здесь около сотни".

Вступительное слово мистера Борраксона показало, что сила речи Айзека
передавалась по наследству. "Вы та ... молодая женщина, которая разыгрывала
такие дурацкие шутки с моим сыном? Вы пожалеете, что не лезете не в свое дело. ----
прежде чем я покончу с вами ".

Воинственный настрой был отражен фалангой женских
родственники, чьи красные розы махнул сейчас в пику, а они кивнули
в дружбе за несколько недель до этого. На мгновение Учитель не понял
полного значения приветствия мистера Борраксона. И вдруг она
поняла, что этот человек, этот торговец кровью и честью
своего народа, посмел выругаться в ее адрес, Констанс Бейли. Когда ее
глаза встретились те депутат начал слегка, и положил Исаак
между ним и этой тревожной молодой человек, который, казалось, вовсе не чтобы
понять, что он может "порвать ее" со словом.

"Это твой ребенок?" спросила она. И он обнаружил, что отвечает
покорно:

"Да Маан".

"Тогда возьми его", - приказала она. "Он не достоин быть с достойными
дети. Я отказываюсь учить его".

"Вы не можете отказаться", - сказал мистер Борраксон. "Таков закон".

[Иллюстрация: "ВЫ ПОЖАЛЕЕТЕ, ЧТО НЕ ЛЕЗЛИ НЕ В СВОЕ ДЕЛО, ПРЕЖДЕ ЧЕМ
Я СПРАВЛЮСЬ С ТОБОЙ"]

[Иллюстрация: Моррис Могилевский]

"Закон!" - повторил Учитель. "Что для тебя закон?" У нее были открытые глаза.
молодая особа; она провела несколько месяцев в районе мистера Борраксона;
у нее была отвратительная энергия выражения; и Король Хестер-стрит
так и не перевел последовавших замечаний ни своей закадычной жене, ни
старый раввин с добрыми глазами, который наблюдал, сильно озадаченный своим идеалом
гонителя христиан и этой совершенно иной реальностью. Постепенно
родственники увидели, что обвинитель превратился в обвиняемого, но они
вряд ли были готовы увидеть его умоляющим и даже безуспешным.

"Нет, я не возьму его. Говорю тебе, его язык ужасен. Я не могу допустить, чтобы
другие дети услышали его.

- Но я прослежу, чтобы он больше не ругался. Мы научили его шутки ради.
Я остановлю его".

"Я боюсь, что вы не можете".

"Ну, вы попробуйте его. Попробовать его в течение двух недель. Он хороший мальчик, он будет
клянусь, не больше".

"Очень хорошо," с молчаливого согласия нелюбезный учителя ; "Я должен попробовать его
снова. И если он должен клянусь..."

"У вас не будет промыть его рот..."

"Я так и сделаю, и на этот раз я буду использовать горячую воду, саполио и стиральную
соду".

Мистер Борраксон вежливо улыбнулся и повернулся, чтобы объяснить это изречение
своему клану. И ошеломленная мисс Бейли увидела, как гнев и враждебность исчезли с лиц перед ней и с роз над ними.
Услышала, как мистер
Вежливый голос Боррахсона: "Мы были бы вам очень признательны, если бы вы оказали нам такую услугу", - увидел, как раввин благодарно возвел глаза к потолку и сказал: "Мы будем вам очень признательны".
сделайте нам одолжение.
сжала его руки, увидела, как миссис Борраксон смахнула слезу радости, и
почувствовала, как мягкая и влажная маленькая ладошка Исаака легла на ее ладонь рядом с
рука его царственного создателя, увидел, как накидки из гагата, юбки с воланами и
украшенные перьями шляпы следуют за синими и медными пуговицами уборщика,
одетый в сукно члена Собрания и альпаку раввина, услышал, как с торжествующим хлопком закрылась
дверь, увидел сияющее лицо возвращающегося
уборщика и услышал его поздравительную речь:

"Я все это слышала; я боялась оставлять тебя с ними наедине. Ты будешь
простите, мисс Бейли, если я просто передам замечание о том, что вы живое существо
чудо?

Все еще сильно озадаченная и размышляющая о том, может ли она когда-нибудь надеяться
понять этих людей, она разыскала Директора школы и рассказала ему
всю историю. "А теперь, - спросила она, - почему он поднял такой шум из-за
стирки только для того, чтобы в конце уступить без борьбы?"

Директор засмеялся. "Вы ошибаетесь", - сказал он. "Мистер Борраксон
добился своего, и вы очень изящно капитулировали".

"Я, - воскликнул учитель, -; "Я уступаю этому ужасному человеку! Никогда! Я сказал, что должен
использовать содовую и саполио..."

"Совершенно верно", - согласился Директор. "И содовая, и саполио являются
кошерными - законными, чистыми. Мисс Бейли, о, мисс Бейли, вы никогда больше не сможете
быть надменной и заносчивой, потому что вы встретились с "этим ужасным человеком" в открытом бою
и пали перед ним ниц.




СТРАНА, О КОТОРОЙ МЕЧТАЕТ СЕРДЦЕ



Айзек Борраксон, сын властителей и членов Ассамблеи, был
водим в Центральный парк гордым дядей. В течение последующих недель он был
любимый бард первого класса Reader и великим
неприятности своему государю, Мисс Бейли, который нашел его сейчас, как болтливого
как когда-то он был молчалив. Не было никакого вопроса в ходе исследования
на которые он не может сопоставить чудеса своего путешествия, и учителя
спросил себя ежедневно и напрасно ли были более педагогически
правильнее поощрять "спонтанного самовыражения" или настоять на
"логически необходимые последовательности".

Но другие члены класса не испытывали подобной неуверенности. Они
единодушно проголосовали за спонтанность в себе, которая нашла выражение таким образом:

"И в Центральном парке стоит озеро с водой, и в озере с водой
живут птицы - все птицы - и рыбы. И рано тебе нравишься ты
стоит пролететь над водным озером, как ты зовешь птицу, и ты садишься на
птицу, и птица переставляет ноги, и ты перелетаешь через
водное озеро."

"Они могли бы быть ужасно вежливыми птицами", - начала Ева Гоноровски.
когда Моррис прервал ее словами::

"У меня когда-то была тетя, и у нее была птичка, ужасно вежливая птичка; когда ты
кто-нибудь позовет его, он не сможет прийти, пока сидит
в клетке".

"У него была резиновая шея?" - Спросил Айзек, и Моррис неохотно
признал, что ему не повезло.

"В Центральном парке, - продолжал Айзек, - у всех птиц резиновые шеи"
.

"Какого цвета они у птиц?" - спросила Ева.

"Всех цветов. Blue und white und red und yellow."

- Зеленый, - решительно вставил Патрик Бреннан. "Зеленые"
- самые лучшие.

"Ты ходил один раз?" - спросил Айзек, слегка смущенный.

"Не-а, но я знаю. Мне рассказал мой старший брат".

"Они тоже могли бы стать стильными птицами", - задумчиво сказала Ева. "Стильными
и вежливыми. "Красные и зеленые птицы" ужасно подходят для шляп".

"Но эти птицы большие. Ужасно большие! На них могут ездить мужчины и
дамы и мальчики".

"И маленькие девочки, Айки? Разве они не для маленьких девочек?" - спросил единственный
маленькая девочка в группе. И она была очень маленькой девочкой, с тихим
нежным голосом и темными нежными глазами, умоляюще устремленными сейчас на барда.

"Да", - неохотно ответил Айзек. "Скорее они сядут рядом с кем-нибудь.
маленькие девочки могли бы пойти. Но раньше никто не будет держать их за руку.
они могли бы побаиваться птиц-лодок с резиновыми шеями, птиц-водоносов и рыб".
"Каких именно рыб?" - Спросил я.

"Каких рыб?" - спросил Моррис Могилевский, смотритель аквариума мисс
Бейли с профессиональным интересом.

"От золотых рыбок, красных рыбок и черных рыбок" - Патрик пошевелился.
Айзек с беспокойством вспомнил: "и зеленые рыбы; зеленые - это
самые большие; и синие рыбы, и _ все_ виды рыб. Они живет
путь вниз в воду, пока они fraids за
резина-образным вырезом-лодочкой птиц. Скажите, что вы думаете? Раньше a
птице-лодке с резиновой шеей нужно, чтобы она поела, она жаждет по шее, и
ест a из золотой рыбки. "

- "Не жарится"? - переспрашивает Ева, недоверчиво вздрагивая.

- Да, "не жарится". Разве я не говорил вам, что маленькие девочки могут бояться
из-за них? У мальчиков тоже могут быть опасения, - воскликнул Айзек, а затем пришпорил
обрадованный спокойствием своего соперника, он добавил: "Птицы-лодки с резиновыми шеями".
они кричат что-то яростное.

"Я бы их не боялся. Мой папаша - коп! - решительно воскликнул Патрик.
- Я бы с удовольствием набросился на них. Я бы с удовольствием.

"Ах, но ты их не видел и не слышал, как они кричали", - возразил Айзек
.

"Ну, я собираюсь. И я собираюсь посмотреть на львов, и на тигров, и на
эльфов, и я собираюсь прокатиться по озеру.

"О, как мне нравится, что я тоже должна пойти!" Ева вспыхнула. "О-о-о, как_ мне нравится"
Я должна посмотреть на эти вещи! On'y, я не знаю, нужно ли меня подвезти?
что-то кричит. Я не знаю, для меня ли это.

"Хорошо, я возьму тебя с собой, если твоя мама отпустит тебя", - сказал Патрик
величественно. "И ты можешь взять меня за руку, если тебе страшно".

"Я тоже?" взмолился Моррис. "О, Патрик, можно мне тоже пойти?"

"Думаю, да", - любезно ответил Лидер Очереди. Но он остался
глух к просьбам Айзека Борраксона разрешить ему присоединиться к группе
. Патрик прекрасно знал о великолепии праздничного наряда Исаака
и о впечатлительной природе души Евы, и серьезно знал
он опасался, что его собственный воскресный наряд, хотя и сшитый из голубых
ткань и медные пуговицы его отца могли бы затмить.

По настоятельной просьбе Евы была приглашена Сэди, ее двоюродная сестра, и Моррис
предположил, что его коллеги из the goldfish и the line не должны пренебрегать Наблюдателем за Оконными коробками
. Итак, Натан Спайдервиц
был поднят на альпийские высоты предвкушения видениями окна
ящика "размером с кварталы и улицы", где каждое растение, в отличие от
его долговязых подопечных, распускало бесчисленные цветы. Игнатий Алоизиус
Диамантштейн был единогласно назначен членом экспедиции;
Патрик, потому что они были соседями в воскреснойшколе Святой Марии; по
Моррис, потому что они были одноклассниками в той же раввин в
синагоги; Натан, потому что Игнатий Алоизий был членом
"Клинтон уличной банды"; Сэди, потому что у него "длинные брюки моряка
костюм"; Ева, потому что другие хотели его.

В тот день Ева вернулась домой, дрожа от предвкушения и
неуверенности. Что, если ее мать одним коротким словом закроет
навсегда врата радости и птиц-лодочников? Но миссис Гоноровски ответила на тщательно продуманную просьбу своей
маленькой дочери простым вопросом:

"Кто платит тебе за проезд в машине?"

"А для поездки нужна плата за проезд?" Ева запнулась.

"Конечно, нужна", - ответила ее мать. "Я не знаю, сколько, но немного"
это необходимо. Кто платит?

"Патрик не сказал".

"Ну, тебе лучше спросить у него", - посоветовала миссис Гоноровски, и на
следующее утро Ева спросила. Она тем самым похоронили лидера под
развалинами его павшего замка облаков, но он боролся через них
с предложением, что каждый из его гостями должны быть ее, или его, собственного
банкир.

"Но разве у вас совсем нет денег?" - спросил почетный гость.

"Ни цента", - ответил хозяин. "Но я достану. Сколько у вас есть?"

"Пенни. Сколько мне нужно?"

"Я не знаю. Давайте спросим мисс Бейли".

Официально занятия еще не начались, и учительница читала. Она была
почти не встревожена, когда дети ткнули острыми локтями ее в плечо
и в колени, и она ответила Еве: "Миссис Бейли ... О, миссис Бейли".
с отвлеченным: "Ну что, дорогая?"

- Миссис Бейли, сколько стоит проезд на машине до Центрального парка?

Все еще с разделенным вниманием, Учитель ответил: "Пять центов, дорогая",
и читал дальше, в то время как Патрик созвал собрание своих сил и сделал
неловкие объяснения с завидным тактом.

Последовали недели борьбы и экономии для исследовательской группы,
к которой была добавлена компаньонка в лице крупной и обнадеживающей особы
Бекки Залмоновски, классной идиотки. Заботливая Сэди Гоноровски
мать считала Патрика слишком незрелым, чтобы нести всю ответственность
и он, с хитростью, которая сулила ему хорошее будущее,
подчинился ее желаниям и сохранил свой собственный авторитет непоколебимым.
Для Бекки, бедное дитя, хотя двенадцать лет, и аспект
в высшей степени рассчитаны вызывать доверие у тех, кто раньше никогда не держал слова
с ней я был членом Первого класса чтецов только до тех пор, пока
для нее не нашлось места в некоторых учреждениях
куда отдают таких несчастных.

Медленно и по-разному каждый из детей приобрел необходимые
никель. Кто-то просил милостыню, кто-то воровал, кто-то играл в азартные игры, кто-то обменивал, кто-то
зарабатывал, но в их главном источнике дохода, мисс Бейли, им было отказано
. Патрик знал, что она бы не настаивали некоторые действительно
эффективное опекуна от более высокого класса, и он объявил с гораздо
тепло, которое он не пошел бы на все, при таких обстоятельствах.

Наконец, лидера попросили назначить день, и он назначил субботу
в конце мая. Он был смущен, обнаружив, что в этот день поедет только Игнатий Алоизий
.

"Сегодня каникулы, все субботы", - объяснил Моррис. "И мы решили
не ездить на машинах".

"Почему нет?" - спросил Патрик.

"Это закон, говорит раввин", - дополнил Натан. "Я не знаю, почему".
это; поездки по праздникам не для нас".

"Я полагаю", - мудро предположила Ева. "Я полагаю, что катание на резиновых шеях с птицами-лодками
даже по праздникам нас не ждут. Но я не знаю, нужно ли мне ездить верхом
птицы, которые кричат."

"С тобой все будет в порядке", заверил ее Патрик. "Я goin', чтобы позволить держитесь
мне руку. Если вы не можете пойти в субботу, я отведу вас в воскресенье-в следующий
Воскресенье. Вы должны встретиться со мной здесь, на школьных шагов. Вывести свои деньги
и принесет тебе обед. Это долгий путь, и вы будете голодны, когда вы
вам туда. За пять центов можно совершить ужасно долгую поездку.

"И все это нужно, чтобы добраться туда?" - спросил практичный Натан. "Тогда
как мы собираемся возвращаться?"

Бедная маленькая поэтичная душа! Кельтская и расточительная! Видения Патрика
показали ему только триумфальное прибытие хозяина и блаженную радость
о Еве, плывущей рядом с ним на самой "причудливой" из птиц-лодок.
Об обратном путешествии он не подумал. И поэтому экономию и
планирование пришлось начинать сначала. Борьба за первый никель
была утомительной, но поражение от второго
было неописуемо трудным. Дети носили с длинными
беспорядки и многочисленные жертвы, для искушения провести шесть или девять
центов, намного больше настойчивости и необычное, чем стремления к
транжирить меньшей суммы. Почти ежедневно кто - нибудь из участников группы признавался
потеря благосклонности и платежеспособности, и почти ежедневно Исаака Борраксона
призывали заново восхвалять великолепие Центрального парка.
Бекки, компаньонка, была самым беспорядочным коллекционером на вечеринке.
Снова и снова она достигала гордых высот в семь или даже восемь центов
только для того, чтобы расточать свою орду липкими радостями тележки со сладостями
о папе Исидора Бельчатоски или о сладком очаровании клубничного напитка
содовая.

Тогда бы она слезно каяться в своей глупости, и горько бы
другие укорять себя, говоря радостей и чудес она
растрачено. Затем она громко оплакивала свою слабость и просила в свое оправдание:
"Я видела конфету. Мыши из "шоколадки" и "Фокси Грэн'пэс"
из "Сахара" - и "Я никогда не видела Центрального парка".

"Но разве ты не знаешь, как говорит Айзек?" Ева настаивала. - Разве ты не знаешь
, что все, что для нас хорошо, находится в Центральном парке? Послушай,
Айзек, тебе лучше рассказать Бекки, еще немного, о том, как выглядит Центральный парк
.

И рассказы Айзека с каждым днем становились все более дикими и независимыми от фактов, пока
маленькие девочки не задрожали от томительного ужаса, а мальчики не загорелись
наверху забытые колпачковые пистолеты. Он рассказывал о львах, тиграх, слонах, медведях
и буйволах, все огромного размера и с сильными легкими, так что
не прошло и нескольких дней, как он лишил себя свободы, искренне
лжет, исходя из самой возможности присоединиться к экспедиции и видеть
разочарование своей публики. С истинным артистизмом он опустил
все упоминания о заточении в доме или клетке и наделил даром речи
всех персонажей своего эпоса, будь то животные или люди.
Карусель он объединил со зверинцем в единое целое, которому было
невозможно сопротивляться.

"И все ам'блины, - сообщил он своим зачарованным слушателям. - они
ходят по кругу, по кругу, по кругу, где играет музыка и стоят флаги.
И я набрасываюсь на льва, и он бегает, и бегает, и бегает
вокруг. Скажи - что ты думаешь? У него улыбающийся вид и волосы на загривке,
и как только он скажет: "Я ужасно хочу пить", я дам ему арахис,
и я получу золотое кольцо ".

"Где это?" - спросил ревнивый и недоверчивый Патрик.

"Ко мне домой". Айзек храбро солгал, потому что хорошо помнил сцену
во время которой его шокированный, но сочувствующий дядя обнаружил его
попытайтесь украсть латунное кольцо, которое с бесчисленными почерневшими
дубликатами выдернуто из прорези размахивающими мечами
всадниками на карусели. Действительно, обладание им принесло ему победу.
еще одна поездка - на этот раз верхом на слоне со вздернутым хоботом и широкими
ушами - но в его сознании возвращение кольца все еще ощущалось как
единственное огорчение в этот, в остальном, прекрасный день.

Мисс Бейли - ей умело помогают Эзоп, Редьярд Киплинг и Томпсон
Сетон - подготовила Первый класс читателей к восприятию словоохотливых и
доброжелательных львов, коров, пантер и слонов, а также к исследованию
абсолютная доверчивость пати побуждала Айзека подниматься все выше и выше
до тех пор, пока Бекки не укрепилась в борьбе с искушением.

Наконец, в воскресенье в конце июня, кавалькада в великолепных одеждах
встретилась на широких ступенях, села в Большой трамвай и отправилась в
Рай. В самом начале произошла некоторая путаница, когда
Бекки Залмоновски резко отказалась поделиться своими деньгами с кондуктором
. Когда ее, наконец, убедили уступить, потребовалось смущающее время
пять минут ушло на поиски требуемой суммы в
укромных уголкахее костюм, где, для сохранности, она
кэшированные ее фонд. Одно пенни в ее туфле, другая в чулке,
два в подкладке своей шляпы, и один в большом и ветхом
сумка хозяйкой которого свисали на коленях.

Натан Spiderwitz, который сохраняется абсолютная тишина, сейчас вклад
его стоимость, влажный и теплый, у него изо рта, и Ева повернулась к нему
admonishingly.

"Разве учительница не говорила тебе, что деньги, которые ты держишь во рту, вредны для здоровья?" - спросила она.
строго спросила, и Натан, когда достал еще пенни, был
в состоянии ответить:

"Сначала я их вымыл". И они действительно были очень чистые.
"В этих карманах у меня дырки", - объяснил он и тут же
снова заткнул себя деньгами.

"Но они невкусные, не так ли?" Возразил Моррис. Натан
покачал головой в подтверждение. "УНД" монитор Голд-Фиш далее
убеждал: "ты можешь проглотить их и тогда ты никогда бы не смогла прийти
мимо твоего дома больше нет".

Но Натана было не переубедить, даже когда впечатлительная и
экспериментальная Бекки попробовала его систему хранения и испытала острый дискомфорт
до того, как находчивый попутчик вернул ей ее пенни
который сильно хлопал ее правой рукой по спине, пока ее крики не прекратились
и монета снова не оказалась у нее в руке.

На пересечении Гранд-стрит и Бауэри царила дикая неразбериха.
она стала еще более дикой из-за появления семи маленьких людей, вооруженных переводами.
и они требовали - все, кроме Натана - Центрального парка. Два мальчика-газетчика и
полицейский подарили их машине на Третьей авеню, и все шло хорошо
пока Патрик не пропустил свой обед и не обвинил Игнатиуса Алоизиуса в его
абстрактности. Последовали слова, которые было нелегко забыть даже
когда было найдено угощение - плоское и ужасно искаженное - под
дородной фигурой компаньонки.

Ревность может сыграть определенную роль в недоразумение, ибо это было
неоспоримо, что появилась бодрость, а жуаяна яркость, в
течет красный шарф на морских груди Игнатий Алоизий, который был
нигде параллельно в более приглушенных массив Патрика. И десятый
заповедь представляется весьма произвольным Патрик, звезда Святой Марии
Воскресной школе, когда он увидел, что красный шелк привлекает почти всех
внимание его женский контингент. Если бы Ева восхищалась щегольскими галстуками
это было так-что она должна сказать это сейчас. Было еще время, чтобы сэкономить
сам агония езда на резине-образным вырезом-лодочкой зайцев одним чей
интерес кочевали с медными пуговицами. Патрик мрачно нахмурился, глядя на своего
ничего не подозревающего соперника, и виновато заметил Еве:

"Красные галстуки - это мило, ты не находишь?"

- Ужасно милые, - согласилась Ева, - но они не такие стильные, как туфли на высоком каблуке.
Туфли на высоком каблуке и дерби - это ужасно стильно.

Уныние и тьма исчезли с сердца и лица
Рыцаря Мюнстера, ибо на шее он носил, сдерживая муку,
самой высокой и жесткой "хай-покойничка", и его брови-и обратно
на шее-были окружены работа в день его старшего брата дерби.
Он снова увидел и описал Еве видение, которое жило в его надеждах уже столько недель:
на фоне густых джунглей,
таинственная, кишащая дикими зверями, плыла дружелюбная птица-лодочник
на воде-озере; и на лодке-птице, дрожа, но успокоенная,
сидела Ева Гоноровски, рука об руку со своим защитником с медными пуговицами.

Когда машина набирала скорость на Бауэри, дети почувствовали, что они действительно
искатели приключений. Грохочущие поезда надземки над головой, толпы
ярко разукрашенных воскресных пешеходов, лязгающие троллейбусы и
проблески сияющей зелени, которые они уловили, проезжая по улицам, ведущим
на небольших площадях и в парках все способствовало празднику.
воодушевление, которое наполнило их непривычные сердца. У каждого вида на зелень
они приготовились сойти на берег, и их удержали только проводник
и мудрый совет Евы, которая напомнила своим импульсивным спутникам
, что Центральный парк можно легко узнать по "зеленому
кричит от всего того, что кричит". И вот, с удовольствием наблюдая за происходящим
и спокойным доверием кондуктора, они унеслись далеко за пределы 59-й улицы,
первого и самого популярного входа в парк, прежде чем заинтересованный
пассажир пришел им на помощь. Они выпрыгнули из машины и двинулись к лужайке
только для того, чтобы оказаться отрезанными от нее высокой каменной стеной
, у которой они присели и тщетно прислушивались, пытаясь определить, кто это.
крики. Тишина начала пугать их, как вдруг тишину
воздух разорвал вопль, который сделал бы честь любому
самая большая из морских птиц или львов, но которая была - как поняли дети
после минутной паники - лишь прелюдией к взрыву
горя со стороны компаньонки. Когда стадия ее невнятного горя
прошла, она потребовала немедленного разговора со своей мамой. Казалось бы, она
выразила чувство, общее для большинства, ибо три головы
в весеннем наряде удрученно прислонилась к каменному барьеру, пока
Натан снял автомобиля-тариф вклад замечание, что он рос
голодные. Патрик был вынужден искать помощи в прохождении толпу на пятой
Авеню, и в ответ на его умоляющий взгляд и подавленность его компании
дама приятной наружности остановилась и заговорила с
ними.

"Действительно, да", - заверила она их. "Это Центральный парк".

"Он имеет вид на сельскую местность", - прокомментировала Ева.

"Потому что это часть сельской местности", - объяснила дама.

"Тогда мы должны идти, пока никто из нас не заболел",
несчастно воскликнула Ева. "Мы все, все здоровы, а страна создана для
больных детей".

"Я рада, что с вами все в порядке", - ласково сказала леди. "Но вы, конечно, можете
поиграйте в парке. Он предназначен для всех маленьких детей. Ворота
рядом. Просто идите вдоль этой стены, пока не дойдете до нее. "

Прошло всего несколько кварталов, и вскоре они оказались в стране, о которой мечтали их сердца
, где были раскинувшиеся деревья и цветущие кустарники и
ровные лужайки, и, обрамленные всеми этими чудесами, прекрасный
маленькое озерцо с водой, все усеяно и украшено флотилиями крошечных лодочек.
Паломники с Ист-Сайда на мгновение замерли, глядя на драгоценный камень, а затем
двинулись к нему прямо по траве и бордюру, что является
нелегким курсом, которым следует следовать на территории парка и ввиду
парковые полицейские. Последовавший выговор нисколько не испортил их настроения
и вскоре они собрались недалеко от берега озера, где
они запутались в путеводных нитях и вытащили на берег множество судов,
к отвращению многих мелких собственников. Бекки Залмоновски стояла так близко
к озеру, что уронила сумку chatelaine в его небольшие глубины
и нанесла непоправимый ущерб своему праздничному костюму в своих попытках
"поживиться" своей собственностью. Наконец ее извлекли, она была не более влажной, чем
туалет, который она должна была украшать, и кузены Гоноровски
очень трудно было воспротивиться решению Бекки снять платье
и высушить его прямо здесь.

Затем Игнатий Алоизиус, требовательный, словоохотливо вспомнил, что он
еще ничего не видел о птицах-лодочниках с резиновыми шеями, и предложил
что они даже сейчас милостиво "орут изо всех сил" в каком-нибудь
отдаленном уголке парка. Итак, Патрик отдал команды, и шествие
возобновилось, и теперь блаженство сияло на всех лицах, еще недавно омраченных.
Каждый поворот бесконечных прогулок приносил этим малышам новые чудеса.
те, кто впервые смотрел на огромный мир взросления
вещи, о которых так часто рассказывала им мисс Бейли. Полицейский
предупреждение было явное, и они чинно следовали в пути
и выбрал ни один из цветов, который, как Ева слышали о старом, были
торчащие прямо из земли. И другие цветы были
висящий высоко или низко на дерево или кустарник, а там, то здесь попадаются
травы птицы прыжков или белка РАН. Однако паломники не
свернул. Хорошо они знали, что эти деликатесы не для таких как
они.

Поэтому с удивлением и озабоченностью, что они наконец соединялось
на обширном зеленом пространстве, где на вершине возвышающегося
шеста развевался флаг; ибо, смотрите, трава была густо покрыта детьми, а
тут и там благодушный полицейский безмятежно наблюдал за происходящим.

"Неужели _ мы_ ходим по нему?" - воскликнул Моррис. "О, Патрик, неужели мы?"

"Спроси копа", - предложил Натан. Это была его первая речь за целый час,
поскольку злоключение Бекки с сумкой "шатлен" и озером с водой
убедило его больше, чем когда-либо, в том, что его собственный метод обеспечения безопасности
был самым лучшим.

"Спроси его сам", - парировал Патрик. Он намеревался пристать к
крупный полицейский, который, конечно, узнал бы и почитал пуговицы
Мистера Бреннана _per_, но командир не может прислушиваться к советам
своих подчиненных. Но Натан снова потерял дар речи,
и именно Моррис Могилевский попросил и получил разрешение
пройтись по зеленой земле Бога. Небольшими рывками и неуверенно
подпрыгивая, чтобы проверить его пружинистость, они пересекли Павлинью лужайку до благодарной
тени деревьев на дальнем краю и там расположились
на земле и съели свой ланч. Натан Спайдервиц подождал, пока
Сэйди доела и доверила ей пять блестящих пенни
пока он жадно поглощал аппетитное сочетание темного
черного хлеба и сырого лосося.

Бекки покоилась на сумке "Шатлен" и ликующе размахивала своими все еще влажными туфлями
. Ева лежала рядом с ней лицом вниз и с удивлением вглядывалась
глубоко в корни вещей.

"Разве это не приятно пахнет?" - злорадствовала она. "Разве это не мило выглядит?" Боже, не так ли?
у нас вечеринка!"

"Не стоит благодарности", - сказал Патрик, старательно подражая манере своей матери.
"Я рад видеть вас, я уверен". "Я рад видеть вас".

"Центральный парк ужасно красивый", - произнесла Сэди вслух, лежа на спине
и наблюдая за колышущимися ветвями и голубым небом далеко вверху. "Ужасно
красиво! Мне нравится, что мы должны жить здесь постоянно.

"Ну, - начал Игнатий Алоизий Диамантштейн, слегка пренебрежительно отозвавшись о способностях своего соперника как чичероне.
"ну, я не видел ни львов, ни
никаких птиц-лодочек с резиновыми шеями. И мы ни на чем не катались. Und
Я тоже не слышал никаких криков.

Словно в ответ на эту критику возник на дороге за пределами
деревья фыркая, пыхтя шум, растет на мгновение громче и
кульминацией стал тот момент, когда нервы Ист-Сайда были напряжены до предела,
долгий, хриплый и ужасающий вопль. Была красная вспышка,
облако пыли, еще три агонизирующих гудка, и существо исчезло.
Исчезли и исследователи, и ушел их мирный покой. К
дальнему концу поля они полетели, ведомые охваченной паникой дуэньей,
а за ними Ева и Патрик, держась за руки, он демонстрировал
храбрости он отнюдь не испытывал, и она откровенно ужасалась. В
укромном уголке, недалеко от ресторана, компаньонка была сбита с ног
ее запыхавшимися подопечными.

"Я видела льва", - задыхаясь, повторяла она снова и снова. "Я видела свирепого, большого
красного льва, и я не знаю, где моя мама".

Патрик увидел, что одна из достопримечательностей не сработала, поэтому он
попробовал другую.

"Пойдем посмотрим на коров", - предложил он. "Разве вы не знаете, что такое "Потри"
Мисс Бейли рассказывала нам о коровах?"

Снова вмешалась эмоциональная компаньонка. "Я тоже очень люблю эту мисс
Бейли", - причитала она. "И я тоже не знаю, где она". Но
гордость за знания поддержала остальных, и они запели нараспев
хором, ритмично покачиваясь с ноги на ногу.:

 _"Дружелюбная корова, вся красно-белая",
 Я люблю всем сердцем:
 Она изо всех сил угощает меня сливками,
 Есть с яблочным пирогом Роберта Льюиса Стивенсона"._

Слезы Бекки прекратились. "В Центральном парке есть коровы?" - спросила она.

"Конечно", - сказал Патрик.

"И какие сливки он нам даст? Мороженое?"

"Конечно", - снова сказал Патрик.

"Пошли", - крикнула взволнованная сопровождающая. Проходящий мимо незнакомец повернул
группу в общем направлении зверинца и реальности
корова перенесла всю "жемчужину памяти" в странную и невообразимую реальность
.

Весело они отправились в путь новыми и всегда прекрасными путями; через
туннели, где шаги и голоса звенели призрачным гулом, самым приятным для слуха
; по мостам, откуда они видели - в частичном доказательстве существования Исаака
Правдивость Борраксона - "мужчины и дамы едут верхом". Конечно, они
не катались ни на чем более захватывающем, чем на лошадях, но для Ист-Сайда это было непривычным зрелищем
глазами, и Ева предположила, что это, вероятно, из-за
из-за краткости своего дежурства они не видели львов и тигров
столь же дружелюбны. Коровы тоже казались далекими для поисков, но деревья
повсюду были трава и цветы. Они шли долгими отрезками "for
sure country", пока не пришли, разгоряченные, но счастливые,
к зеленому и тенистому летнему домику на холме. Там они остановились на отдых,
и там Игнатий Алоизий с сомнительной деликатностью начал
еще раз настаивать на полной мере своих обязательств.

"Мы не видели птиц-лодочек с резиновыми шеями", - пожаловался он. "И мы
ни на чем не катались".

"Ты не знаешь, что такое вежливость", воскликнула Ева, сильно потрясла его
придирки дух в присутствии трудной хозяина. "Вы могли бы
подумай, как тебе не стыдно говорить такие вещи на вечеринке ".

"Это никакая не вечеринка", - возразил Игнатиус Алоизиус. "Это ругательство.
На вечеринку кто-нибудь дает тебе то, что ты должен съесть; на вечеринку
ты это приносишь. И, в любом случае, нас никто не катал.

"Но мы слышали крики," почетный гость напомнил ему. "Мы слышали
лютый, большой закричать от Льва. Я не знаю, нужен ли мне ездить на
что-то, что кричит. Я мог бы побаиваться "может быть".

"Ты бы не боялась на яхте, когда я держу тебя за руку, правда?"
- С тревогой спросил Патрик, и Ева застенчиво призналась, что, таким образом, поддержала,
возможно, ее это не смутило. Чтобы избавиться от гордости и радости, вызванных этим
признанием, Патрик взобрался на широкую скамью, стоявшую по всему периметру
летнего домика, и начал с грохотом расхаживать по ней. Остальные паломники
последовали их примеру, и вся компания притопывала и танцевала с бесконечным удовольствием
. Внезапно лидер остановился с торжествующим криком и величественно указал
на одно из отверстий, завешенных глициниями. Ни Де Сото
на берегах Миссисипи, ни Бальбоа над Тихим океаном не смогли бы
почувствовать себя более победоносными, чем Патрик, когда он объявил:

"Вот вода-озеро!"

Его последователи окружили его так стремительно, что он был сбит с ног
под их натиском он с позором растянулся на траве. Но по нему
вряд ли кто-то промахнулся; он выполнил свою задачу. Ибо там, за
скалами, лужайками и красными японскими деревьями, лежало голубое и сверкающее водой озеро
в обрамлении зеленых берегов. И по его тихо дрожит поверхность
пустили в ход резиновые-образным вырезом-лодочкой птиц вместо бело и сладко молчать
красный и крики, и превосходную длину и арочные красоты
их шеи превзошла самые смелые описаний Айки Borrachsohn это.
И полагаясь на силу и вежливость этих чудесных птиц
там действительно были "мужчины и дамы, мальчики и маленькие девочки", которые садились,
высаживались и безмятежно кружили туда-сюда по
сцены скрытой, но несомненной красоты.

По камням и траве армия устремилась к невыразимому блаженству,
устилая свой путь перевернутыми и воющими младенцами процветания,
которые, неуклюжие от множества нянек и избалованности, не смогли уступить дорогу.
Преодолевая все барьеры, случайные или официальные, они наступали, не останавливаясь, чтобы
натянуть поводья или перевести дух, пока не утвердились, причисленные к лику святых, на
ожидающая лодка-лебедь.

Три минуты спустя они стояли за ограждением
лестничной площадки и сквозь навернувшиеся слезы смотрели на спокойное озеро, на
залитые солнцем склоны, покрытые травой и деревьями, на сверкающее небо и
птица-лодка с резиновой шеей, которая, как описал Айки, "двигала ногами",
но только, как он опустил упомянуть, за деньги. Так они и стояли,
семь печальных маленьких фигурок, охваченных безысходным отчаянием
детства и горечью бедности. Ибо это были дети
бедных, и они прекрасно знали, что деньги нельзя тратить впустую
из его миссии следовало, что стоимость проезда в машине не могла быть потрачена впустую на блаженство.

Горе Бекки было таким сильным и громким, что горькие стенания остальных
служили лишь фоном. Но Патрика это нисколько не волновало
всеобщее отчаяние. Его полный раскаяния взгляд не отрывался от
согнутой фигуры Евы Гоноровски, к удовольствию и чести которой он так долго и тщетно стремился
. Медленно она подавила рыдания, медленно она
подняла украшенную маргаритками головку, демонстративно высморкала свой маленький розовый
носик, тихо приблизилась к своему побежденному рыцарю, нежно и все такое
- неправда, - запинаясь, произнесла она, устремив тоскующий взгляд на величественных лебедей.:
- Неужели у тебя нет никаких грустных чувств, Патрик. У меня их нет. Да
я долго, как мне не нужен никакой резины-образным вырезом-лодочкой птица едет?
Мне они не нужны! Они мне не нужны! Я" - со страстным рыданием
тоски - "Я все время ужасно боюсь из-за них. Пойдем домой,
Патрик. Бекки нужно, чтобы она увидела свою маму, и я думаю, что мне тоже нужна моя
мама ".




ПРОПУСК В РАЙ ".


Занятия в школе продолжались уже несколько месяцев, когда шаги Йетты послышались.
Ааронсон были обращены многострадальным Офицером-Прогульщиком в
направление комнаты 18. В течение первых нескольких часов, проведенных среди ее картин,
растений и детей, она с грустью осознала огромные и многочисленные барьеры,
которые отделяли ее от Евы Гоноровски, Морриса Могилевского, Патрика
Бреннан и другие любимые души, которые грелись в лучах солнца
Уважение Учителя. Ибо со слишком белым лицом, слишком прямыми волосами, слишком короткими платьями
и слишком длинными ногами у человека мало шансов соперничать с
более благословенными и воспитанными детьми.

Мисс Бейли уже назначила своих наставников, организовала свое королевство,
и была настолько окружена слугами и ассистентками, что ее желания
были приняты меры до того, как незнакомец смог о них догадаться, и ее Кабинет министров,
от Лидера Линейки до Смотрителя Аквариума с Золотыми рыбками,
представлял собой неприступный фасад для честолюбивой публики.

Во время перемены время ете узнали, что учительница была укреплена
в беспочвенное предубеждение. Сара Schrodsky, бюро класс этикет
и _savoir faire_, предупредил новинка:

"Раньше, чем ты появишься в школе с грязью на лице, она бы этого не сделала"
не испытываю к тебе добрых чувств. Она не позволяет тебе сидеть рядом с ней
она не позволяет тебе следить за чем-то: она
не позволяет тебе делать то, что для тебя приятно ".

Еще одну особенность озвучила Сэди Гоноровски: "Итак, ты приходишь в школу поздно.
у нее свирепый мэдс. Патрик Бреннан, он приходит
вчера утром поздно, и она не разрешает ему идти первым.
"Она кричала?" - спросила Йетта благоговейным шепотом.

"Она кричала?"

"Нет. Ей не нужно, она должна кричать, когда у нее мэдс. Она смотрит на
у тебя долгий-безумно-гордый-взгляд, и тебе не нужны никакие крики. Она могла бы
чтобы мэдс ничего не говорил, а ты могла бы испугаться из-за
IT. Это жестоко. А потом она идет и рассказывает об этом Патрику
папе - он полицейский, который застегивает пуговицы на том, что стоит на углу, - как Патрик
опаздывает, и Патрика убивают, как и все остальное из-за этого. "

- Только твой Патрик не плакал, - перебила Ева Гоноровски. Она услышала
имя своего героя и бросилась на его защиту. "Патрик рассказывает мне, как его
папа ужасно бьет его дубинкой. Я не знаю, что такое дубинка,
один Патрик говорит, что от нее у него мурашки бегут по всем костям".

"Скорее ты опоздаешь, чем получишь желчь от копов"
"от школы"! - ахнула Йетта. "Никто мне ничего не скажет по этому поводу.
Я также не знаю, что такое клубы ...

"Я знаю, что это такое", - начала более образованная Сара Шродски. "Это
лица людей из дома mit в окнах. Он полон от mans by night.
У папы Айки Боррачсона внутри есть музыка one mit ".

"Мне это не нравится! Я боюсь этого!" - причитала Йетта. "Я не знаю.
не знаю, нравится ли моей маме, что я должна приходить куда-нибудь, где менты застегивают пуговицы.
мне делают вот так. Я не знаю, полезно ли это для меня ".

"Раньше, чем ты опоздаешь, в школе никто не заставляет так поступать"
ты, - напомнила Ева охваченной паникой новичку, и впервые
три дня своей школьной жизни Йетта провела очень рано и очень грязно.

Мисс Бейли с мягким тактом прочитала небольшие лекции о пользе
и красоте мыла и воды, которые Ева Гоноровски использовала и
обсудила с вновь прибывшей.

"Мисс Бейли - ужасно милая учительница", - начала она однажды днем. "Я
никогда в жизни не видела более приятной учительницы. Но она необычная".

"Я видела, какая она модная", - согласилась Йетта. "У нее модная прическа".
"рукавицы и талия причесаны из модных товаров".

"Да, она модная", - продолжила Ева. - Ты ей нравишься, и она должна надеть тебя
ужасно чистый. Скажи, что ты думаешь, однажды она отправила мальчика домой - заметки из Массачусетского технологического института
даже - когда он надевал на него грязные свитера Массачусетского технологического института. Она говорит так:
"Свитера, которые ты носишь по ночам и днем, не являются стильными для
школы ". И я думаю, она знает, что такое стильно. Я никогда в своем
мире не видел учителя-стилиста ".

"Я не знаю, в моде ли в этом году платья с пуговицами сзади", - рискнула заметить
Йетта. Те же опасения посетили Еву, но она преданно прогнала их
от себя.

"Это последняя модель", - заявила она.

"Хорошо, что они в моде", - вздохнула Йетта. "Мое платье - это
платье с пуговицами сзади тоже. На тебе я потеряла пуговицы от
него. Наверное, я пришила их снова. Учительница могла бы испытывать, может быть,
добрые чувства, скорее бы она увидела, как я надеваю пуговицы mit на свою спину
и ...

"Конечно, могла бы!" - перебила поддерживающая Ева.

"У нее добрые чувства рано я ставит меня на чистую МИТ кнопки
на моей спине и делает все что приятно Фер меня? Ах, Ева, может
она пожалеет меня?"

"Конечно, она могла бы", - воскликнула Ева. "Скорее ты сделаешь все те вещи, которые она могла бы сделать".
может быть, тебе удастся из чего-нибудь сделать мониторы".

"Вы-мониторы?" спросила Йетта с внезапным благоговением.

"Не из карандашей. Разве вы не видели, как я их раздаю и забираю?
Она также дает мне лист бумаги, на котором написано mit. Чем раньше я покажу
это большим мальчикам, которые стоят у двери во дворе, тем раньше они
разрешат мне подойти прямо к учительской. Вы могли бы посмотреть
на это". И, развернув бесчисленные слои бумаги и
сырного носового платка, она показала свой талисман. Это была
обычная визитная карточка с аккуратно выгравированной строчкой под ней
"Мисс Констанс Бейли", и Йетта посмотрела на нее с завистью.

"Что там написано?" - спросила она.

- Ну, - призналась Ева с неохотной откровенностью, - я не смогла прочитать их.
слова, но я думаю, там сказано, что я должна приходить везде, куда захочу.
пока я хорошая девочка.

"Ты можешь посещать все места, куда захочешь?"

"Уверен, что сможешь".

"На стадионе?"

"Конечно".

"В Центральном парке?"

"Конечно."

"За городом? О, я полагаю, ты не мог бы поехать за город без этого?"

"Конечно, мог бы. Все места, которые ты хочешь, ты мог бы посетить раньше
Миссис Бейли пишет в газетах, какие вы хорошие девочки ".

"О, как мне нравится, что она так пишет для меня. О, как мне нравится
Мне следовало бы воздержаться от чего-нибудь ".

"Я скажу тебе, что ты хочешь сделать: помой руки!" - воскликнула Ева с
внезапным вдохновением. "Она помешана на чистоте. Ты моешь руки
и лицо. У нее могло бы быть такое же, как у feelin ".

Несколько последующих утр Йетта была чистой - и опаздывала. Мисс Бейли
не обратила внимания на чистоту, но обратила внимание на опоздание и обошлась с
нарушителем так, как "мэды ничего не говорят", как и предсказывала Сэди
. Тем не менее, "полицейские с пуговицами и дубинками" так и не появились,
хотя Йетта жила в постоянном ужасе и ожидала, что каждое открытие
двери бы раскрыть этот страх мститель.

На четвертое утро ее омовения ете достиг комната 18 а
значение урока внимание поглощая учителя :

"Силы небесные!" - воскликнул Патрик Бреннан со всей показной добродетелью недавно исправившегося.
"вот этот новенький снова опаздывает!"

Новенький, в обильные слезы, сталкивался с одной из
"давно с ума-гордый смотрит" и насторожилась.

"Почему вы опоздали?" - спросила Мисс Бейли.

"Я умываю лицо", - захныкала преступница, и глаза, которыми
она смотрела на Еву Гоноровски, со слезами на глазах добавили: "Злодей, посмотри на свою
работу!"

[Иллюстрация: "я умывает мне лицо"]

[Иллюстрация: ты никогда не придешь в школу, чтобы посмотреть мой
Учитель?]

"Итак, я вижу, но это не причина для опоздания. Ты опаздывал.
дважды в день, утром и днем, в течение последних трех дней, и твоим
единственным оправданием было то, что ты умывался. Которого нет
простите за все".

"Я говорит вам, извините," умолял Етта. "Я говорит вам, извините".

"Очень хорошо, я прощаю тебя сегодня. Полагаю, я должен терпеть вас".

"Нет-о-о, маан, учительница, миссис Бейли, не делайте этого", - закричала
Йетта во внезапном ужасе. "Я бы ужасно испугалась из-за этого. Клянусь,,
Клянусь Богом, я никогда больше не буду опаздывать в школу.
Мне не нужно, чтобы кто-то делал со мной ничего подобного ".

"О, все не так уж плохо", - успокоила ее мисс Бейли. "И ты должен быть готов к тому, что
что-то случится, если ты _will_ опоздаешь в школу без всякой причины
вообще".

Иетта была слишком встревожена опасностью, которой так чудом избежала, чтобы сказать
этой очаровательной, но на удивление невежественной молодой особе, что умывание
лица - процесс, отнимающий много времени. Однокомнатный дом Йетты
был на верхнем этаже, шестой, и только вода в
двор. С того дня, как ее отец упаковал "разнообразные идеи" в
черную блестящую коробку и отправился на поиски своего весьма призрачного состояния
в деревне Йетта трижды за утро трудилась с жестяным ведерком
полный воды. Этот ежесуточно образуется сохранить семью и нет
излишки будут потрачены впустую. Но, чтобы заслужить благодарность Учителя, ей пришлось
направить свою усталую энергию на очередную поездку, и, вот, ее наградой был
выговор!

Ева Гоноровски была ужасно расстроена, и жалобные рыдания, которые,
время от времени разорванная грудь грязного клетчатого платья Йетты была
таким же сильным ударом по израненной совести ее советника. В отчаянии
она искала какое-нибудь средство, с помощью которого можно было бы вернуть благосклонность Учителя
и, ликуя, поделилась им с Йеттой.

"Скажи, - прошептала она, - я скажу вам, что вы хотите сделать. Вы оставите свой
мама мыть платье".

"Я не знаю, что ей нравится. Я умываю лицо ради нее, а она
злится на меня ".

"Ей бы это понравилось, ладно, ладно; разве я не говорил тебе, что она сумасшедшая
из-за того, что чисто? Ты постираешь свое платье, и оно будет выглядеть ужасно
разница. Я сделал это, и она обрадовалась."

Теперь мама, кто поддерживает семью, изготовления бутоньерок, для
сто из которых она получает девять центов, имеет мало времени для
мытье, и felisa решительно, без посторонней помощи и безрассудным, чтобы быть ее собственной
прачка. Она совершала бесконечные походы со своим жестяным ведерком с шестого этажа
во двор и обратно, она выпросила кусок мыла у
дружелюбной "уборщицы" и отважно принялась за работу. И пророчество Евы
исполнилось. Платье выглядело "ужасно иначе", когда высохло
наполовину своих и без того скудных размеров. Из разных источников Йетта
собрали шесть пуговиц широко разнородных по фасону, цвету и, с
с большим трудом, поскольку руки у нее были пышными и неуклюжими от долгого
погружение в крепкую пену, она прикреплена к спине платья
и провалился в углу семьи диване мечтать о Мисс Бейли
удивление и радость, когда смешивается плед будет явлен ее.
Несомненно, если бы в сердцах учителей была хоть капля благодарности, Йетта
должна была бы, прежде чем зайдет другое солнце, "следить за чем-то".

Этот Учитель был удивлен, никто из тех, кто заметил озадаченный вопросительный взгляд
с которым она приветствовала появление преображенной Йетты, можно было
сомневаться. В том, что она обрадовалась, Йетта, увидев, что пристальный взгляд сменился на
улыбку быстрого узнавания, была с гордостью уверена. Ева Гоноровски сияла
торжествующая.

"Разве я тебе не говорила?" - ликующе прошептала она, освобождая место на своей
маленькой скамейке и увлекая Йетту за собой. "Разве я тебе не говорил, что
она без ума от чистоты? А я никогда не видел ничего такого, что
было бы таким чистым, как ты. От тебя даже мылом пахнет".

Это было неудивительно, потому что Йетта пропустила полоскание, которое некоторые
прачки советуют. Она не потратила впустую ни одного подарка уборщицы.
Все это было в сетки из фланели платье, к которому он одолжил, в
дополнение к ее успокаивает дух, гладкой влажной скользкости наиболее
приятный на ощупь.

Спортивные членов первоклассный читатель знакомятся с
это качество, прежде чем день был закончен, к, при малейшей физической нагрузке
его владельца, в дождь-лук платье вскочила, куколки, как, широко открытые
на спине. Затем потребовались объединенные усилия двух сильнейших участников класса
чтобы перетащить ребра в нужное положение, пока
Ева руководствуясь кнопки в соответствующие отверстия и ете "отпусти
ее дыхание" с энергией, которая победила его цель.

Эти перерывы в занятиях были настолько неизбежными
следствием шведских упражнений и гимнастики, что мисс Бейли была
вынуждена принести физическое развитие Йетты в жертву общей дисциплине
и держать ее на якоре в спокойных водах во время частых уроков
из дрели. Когда она была в то время она сидела на учительском столе в
сияние любви и гордости. Когда ей было поздно, она стояла в углу
рядом с книжным полкам и покаялась в своих грехах. И, несмотря на все ее
благодаря усилиям и подсказкам Евы, она все еще иногда опаздывала.

Мисс Бейли была в серьезной растерянности, не зная, как поступить с
ребенком с таким тоскливым взглядом и такими пагубными привычками. Учителя
стоящие на балансе Управления образования зависит в определенной степени
по пунктуальности и регулярности посещаемость которым она может
вдохновлять своего класса, и felisa было снижение средней в неописуемые глубины.

"Что случилось сегодня?" Однажды утром Учительница спросила в третий раз
за неделю, и сквозь шумное раскаяние Йетты она услышала намеки на
"магазин" и "маму".

"Твоя мама отправила тебя в магазин?" она интерпретируется и felisa кивнул
уныло.

"И ты дал ей мое сообщение о том, что на прошлой неделе? Ты сказал
ей, что она _ должна_ отправить тебя в школу до девяти часов? Снова
Йетта кивнула, молчаливая и покорная, очевидно, существо, привязанное к колесу
, с разбитым сердцем, но безропотное.

- Ну, тогда, - начала мисс Бейли, изо всех сил стараясь сохранить свое справедливое
негодование, - вы можете сказать ей сейчас, что я хочу ее видеть. Попроси ее
прийти в школу завтра утром".

"Учитель, она не смогла. У нее нет времени. И она тоже не знает, где
школа".

"Это чушь. Ты живешь всего в двух кварталах отсюда. Она видит это каждый раз,
когда проходит мимо угла".

"Она никогда не проходит мимо ни одного угла. Она никогда не выходит на улицу.
У моей мамы нет времени. Она шьет.

- Но она не может шить постоянно. Она выходит за покупками, не так ли?
и повидаться со своими друзьями?

"У нее нет друзей. У нее нет времени, они должны быть у нее. Она
все время шьет. Раньше я укладывала себя с малышами на ночь в кровать.
шьет моя мама. И чем раньше я встаю по утрам, тем больше моя мама шьет. Все,
_all_, ВСЕГДА она шьет.

- А где твой отец? Разве он не помогает?

"Учитель, он в деревне. Он разносчик. Он ходит, и он ходит
и он ходит со всеми стильными вещами в коробке. Он никому не нужен.
они должны покупать что-нибудь у моего папы. Нет, миссис Бейли, Маан,
они так не зарабатывают, мой бедный папа. Они идут и заставляют собак
кусать его за ноги. Вот как он рассказывает в письме о том, что он
пишет о моей маме. В письме не было денег ни мне, ни моей маме.
нам пришлось нелегко. У нас трое детей."

- Сегодня днем я иду с вами домой, - объявила мисс Бейли.
голосом, в котором не слышалось ни мэдов, ни дубинок, ни насилия.

После этого визита в доме отсутствующего разносчика все стало немного сноснее
и половина амбиций Йетты была достигнута. Учитель
был рад! В ее поведении была мягкость, почти извиняющаяся.
и час, после которого прибытие следовало встречать с
долгим-гордым-безумным-видом, откладывался на неопределенный срок. И, установив дружеские отношения
, тяга Йетты к наблюдательству росла с течением дней
.

Когда она выразила Учителю свою готовность занять этот пост, ее встретили
неудовлетворительными, но сбивающими с толку общими фразами.

"Но, конечно, когда-нибудь я позволю тебе быть наблюдателем. Сейчас у меня есть наблюдатели для
почти всего под солнцем, но, возможно, я придумаю
что-нибудь для тебя".

"Мне нравится", - запинаясь, пробормотала Йетта. "Мне нравится, что я должна следить за цветами".
"Но Натан Спайдервиц заботится о ящиках на окнах. Он не позволяет
даже мне прикасаться к ним. Подумай, что бы он с тобой сделал ".

"Тогда мне хотелось бы, чтобы я был наблюдателем и устанавливал его возле твоего дома, когда ты будешь уходить.
у кабинета директора ".

"Но Патрик Бреннан всегда заботится о детях, когда меня нет"
в комнате.

"Он тоже идет первым в очереди. Он - два наблюдателя ".

"Это действительно так", - согласилась мисс Бейли. "Что ж, я позволю тебе попробовать это".
когда-нибудь.

Это был самый катастрофический эксперимент. Первый класс чтецов, безмятежно
хорош под присмотром Патрика Бреннана, который носил одну из выброшенных
медные пуговицы своего отца, приколотые к груди на поясе рубашки,
не нашел ничего, чего стоило бы бояться или повиноваться своему преемнику, и мисс Бейли
вернувшись в свое королевство, обнаружила его в смятении, а своего регента в
слезах.

"Мне это не нравится. Мне это не нравится", - причитала Йетта. "Все мальчики показывают
на меня кулак. Все девочки издеваются надо мной. Все дети говорят
прижмись ко мне щекой. Мне это не нравится. Мне это не нравится".

"Тогда ты больше так не будешь делать", - успокоила ее Учительница. "Тебе не нужно"
"будь наблюдателем, если не хочешь".

"Но мне нравится, что я буду наблюдателями. "Ты не из тех, кто следит".

"Если ты можешь придумать что-то, что тебе понравилось бы, я позволю тебе попробовать еще раз"
. Но это должно быть что-то, дорогая, чего никто для меня не делает".

Но Йетта ни о чем не могла думать, пока однажды днем она не оказалась
сидящей за учительским столом во время тренировки по шведскому языку. Все, что было с ней, было
Учительскими вещами. Ее большая зеленая промокашка, ее чернильница "из золота"
и ручки, ее книги, где жили феи. Мисс Бейли стояла
прямо перед столом и поощряла Первый класс чтецов - с помощью
команды и примера - к энергичному размахиванию руками и наклонам туловища.

"Наклонись вперед!" - скомандовала мисс Бейли и наклонилась сама.
застегнутая сзади талия последовала примеру менее модных моделей,
дождем посыпались жемчужные пуговицы на гладкую промокашку и выдала
Йетта нашла вдохновение, которого так долго ждала. Она собрала
пуговицы, извлекла множество булавок из опорных столбиков своего наряда,
и когда мисс Бейли вернулась на свое место, осторожно приступила к делу
заделывая брешь.

"Что это?" - спросила мисс Бейли. Йетта с полным ртом булавок
показала пуговицы.

"Боже мой! Снимите все это!" - воскликнула Учительница. "С вашей стороны было очень мило
устроить это для меня. А теперь вы посмотрите? Ты скажешь мне, если он
должен снова открыться?"

Етта затем утилизировать контакты в самом выгодном свете и бесплатно
голос ее триумфальное:

"О, теперь я знаю, как я хочу, чтобы я была наставницей! Учительница,
моя дорогая учительница, можно я буду наставницей без задней части вашего платья?"

"Но, конечно, можно", - засмеялся Учитель, и felisa вошел тотчас
в небо исполняет желания.

Никто из описания Ева радости monitorship сделал юстиции
в радостную реальность. После того, как простые смертные разошлись по домам в три часа дня
, Комната 18 превратилась в страну, где только мониторы и
любовьошеломленный. И существующий персонал приветствовал новую наставницу,
поскольку она никого не заменила и была так трепетно счастлива, что
Патрик Бреннан простил ей более раннюю узурпацию его офиса, а Натан
Спайдервиц даровал ей свободу использования оконных коробок.

"Когда захочешь, можешь взять жука-ползуна с одного из цветов;
скажи мне, и я поймаю для тебя одного. У меня их много. Мне не
нужны все".

"Мне нравится, что я возьму одну сейчас", - рискнула Йетта, и Натан поймал ее в ловушку.
одну и положил ей в руку, где она "ползала" наиболее приятно, пока
Моррис Могилевский выпросил его для своей Золотой рыбки в их блестящей "рыбке
theaytre". Затем Ева поделилась со своей подругой и протеже удовольствием от
заточки бесчисленных затупленных и обкусанных карандашей на листе
наждачной бумаги.

"Скажи, - прошептала Йетта, пока они работали деловито и грязно, - Скажи, я теперь
наблюдаю. У меня нет никаких документов".

"Спроси у нее. Она подарит тебе одну".

"Мне было бы стыдно, если бы она уже давала мне и моей маме целые букеты вещей.
 Она могла бы подумать, что я жадный. Но мне ужасно нужна
эта газета. Мне нужно, чтобы я съездила в деревню, повидалась со своим
папой."

"Нет, она не думает, что ты жадный. Разве у тебя нет мониторов сзади,
у нее на талии? Тебе стоит подойти сюда, пока не пришли дети за
посмотри, как у нее стоят пуговицы. Пойди и скажи ей, что тебе нужна эта бумага.

Очень дипломатично ответила Йетта. "Учитель, - начала она,
"Платья с пуговицами сзади - это стильно для леди".

- Да, милая, - согласилась мисс Бейли, - я тоже так подумала, когда увидела это.
ты носишь его.

"На Ы, как они открываются," ете пошел дальше, все промывается это высокая дань
ее правильность. "Все время они откроются, твой и мой, и, что делает
нам стыдно чувства".

И снова мисс Бейли согласилась.

"Так-о-о", - продолжала Йетта с быстро бьющимся сердцем. - "Разве ты не хочешь?"
ты должен дать мне что-нибудь из того, что написано на бумаге, чтобы я могла
заходи в свою комнату каждый раз, чтобы посмотреть, как там твои платья с пуговицами сзади?"

"Прекрасная идея", - воскликнул Учитель. "Мы будем заботиться друг о друге все
кнопки. Я напишу карта для вас сейчас. Вы знаете, что с ним делать?"

"Исс Маан. Ева все время говорит мне, что я могу прийти, куда захочу.
раньше вы писали в газетах, какие я хорошие девочки ".

"Я напишу на твоем что-нибудь получше", - сказала мисс Бейли. "Ты
ты одна из лучших маленьких девочек в мире. Такая полезная для твоей матери.
и для детей, и для меня! О да, я напишу красивые вещи на
твоей открытке, моя дорогая ".

Когда Гранд-стрит-кар увез мисс Бейли прочь, Йетта повернулась к
Еве с решимостью во взгляде и "бумагой для записей mit" в руке
.

"Я еду в деревню, чтобы увидеть моего папу, птиц, цветы и т.д.
все те вещи, о которых говорит учитель, существуют в деревне. Мне нужно, чтобы я их увидела".
"Из твоей мамы?" - спросила я. "Мне нужно, чтобы я их увидела".

"Из твоей мамы?" Ева возмутилась.

"Вон ", вон из моей мамы. У нее нет времени ни на какие странствия. Я
не нужна моя мама должна пойти со мной. Разве ты не сказал, что я могу для
перейдите во всех местах, что я хочу, я должен идти, рано учитель дает мне документы
МИТ писанина?"

"Конечно, ты мог бы", - торжественно повторила Ева. "Нет такого места, куда
ты не мог бы поехать с этим".

"Я поеду за город", - сказала Йетта.

В тот вечер миссис Ааронсон присоединилась к своим соседям на пороге дома
впервые за семь лет. Потому что Йетта была потеряна. Соседи
были утешительными, но не находчивыми. Все они знали Йетту; знали, что она
разумна и зрела для своих лет, даже в соответствии со строгими
стандарт Ист-Сайда. Они заверили, что она скоро вернется.
обезумевшая миссис Ааронсон, и в ожидании этого счастливого события они
развлекали ее подробностями странствий и возвращения домой
их собственного отпрыска. Но Йетта не пришла. Матери-напоминалки
уговаривали себя замолчать, брошенные младенцы плакали сами
засыпая. Миссис Ааронсон отнесла их в кровать - она едва знала, как выглядит
внешняя сторона ее собственной двери - и вернулась на опустевший тогда порог
посмотреть, не появится ли ее первенец. Один за другим погас свет.,
швейные машинки остановились, и беспокойная ночь квартала
закончилась. Она боялась дойти даже до угла в поисках
беглянки. Она не могла бы узнать дом, в котором жила.
ее дом.

Все ее надежды были сосредоточены на приезде мисс Бейли. Когда
дети более счастливых женщин собирались в школу, она потребовала и
получила от одного из них безопасный пропуск в комнату 18. Но, учитель, когда
Ева Гоноровски интерпретировала историю исчезновения Йетты, но не смогла
предложить никакого объяснения.

"Она была со мной до половины четвертого. Потом они с Евой пошли с
меня в угол. Она сказала тебе, дорогая, куда она могла пойти?"

"Учитель, yiss Маан. Она говорит, что ездит по стране, для ее видеть
папа и птицы и цветы".

Когда это было введено в Еврейской Миссис Aaronsohn она не была ни
утешил, ни успокаивать. Мисс Бейли был озадачен, но без страха. "Мы
найти ее словам," она пообещала теперь плачущая мать. "Я пойду с тобой
искать ее. Говорят, что в Еврейской меня, Ева".

Директор предложил замену. Кабинет 18 покинул его хозяин.:
карандаши покинула их наставница: и миссис Ааронсон, мисс
Бейли и Ева Gonorowsky, официальный переводчик, выставленного на ближайший
аптеки где телефон может быть. Они осмотрели несколько невостребованных
детей раньше, на станции участковой долгие томительные кварталах,
они наткнулись на ете. Она была более грязные и оборванные, чем она
когда-нибудь, но очарование ее манера была неизменной и, подвесной
вокруг ее шеи, она носила кнопку полицейского.

"Один из мужчин привел ее сюда вчера вечером в десять часов", - проинформировал мисс Бейли
человек за пресс-папье, в то время как миссис Ааронсон
посыпались оскорбления и ласки на странника. "Она сбивается вокруг
Бауэри и она дала нам отличную игру разговоров про ее отца, Бейн'
птица. Я думаю, что он является".

"Мой папа с птицами в деревне. Мне нравится, что я поеду туда", - сказала
Йетта из глубин материнских объятий.

"Ну вот, это то, что она всем говорит. У нее там есть карточка с
Христианским именем и без адреса. Я собирался попытаться установить ее личность.
она ищет мисс Констанс Бейли.

- Это мое имя. Я ее учитель. Я дал ей визитку, потому что...

"Я наблюдаю. Я должна ходить везде, куда захочу, пока я хорошая"
девочки и учительница пишут это на листках бумаги. "Я не хочу"
Я не должна приходить в дом полицейских. Мне нравится, что я должна поехать за город
чтобы увидеть моего папу, птиц и цветы. Я так говорю полицейскому - я
даже показываю ему газету - и он говорит, что я приду сюда, к полицейским.
дом, в котором мой папа не живет, птицы не живут, цветы не растут.
не стоит ".

"Когда вы в следующий раз захотите поехать в деревню, - сказала Учительница, - вы должны
дать нам знать. Вы всех нас ужасно напугали, и это
очень плохой поступок. Если ты еще раз убежишь, я должен
держать обещание, которое я дал вам долго и давно, когда ты приходил
опаздывать в школу. Я буду терпеть тебя".

Но Етта была ничтоже сумняся. "У меня нет больше паники из-за этого"
она сказала с мягкой улыбкой на латунные пуговицы лица за
промокашки. "И нет у меня пугают ни копов, я не в
мой мир видел, как они делают все, что вежливый МИТ УНД меня
дает мне, что я должен поесть".

"Хорошо, - предупредила Учительница, - ты никогда не должна делать этого снова", - и повернула ее к себе.
обратите внимание на очень неправильное написание официального документа сержанта Молони
отчет о полете Йетты Ааронсон.

- Скажи, - прошептала Ева, и в ее мягком голосе послышался оттенок ревности.
- скажи, кто дал тебе такую пуговицу, как у Патрика Бреннана?

"КОП", - ответила Йетта, указывая грязным, но благоговейным пальцем
в сторону своего нового божества. "Я думаю, может быть, я переверну платье.
Костюмы с застегнутыми спереди митенками на золотых пуговицах - это ужасно стильно. Они у него
есть.

"Думай о стыде так, как ты говоришь", - воскликнула Ева, преданно глядя на аккуратно сложенный
застегнутая на все пуговицы и совершенно ничего не подозревающая спина мисс Бейли: "Разве вы не видели, в каком состоянии
спина Учительницы?"

"Разве я не снимаю с нее мониторы?" - спросила Йетта. "Конечно, я знаю, как это.
Но я не знаю, могут ли они быть такими стильными. У копов их нет, о Ева!,
Копы - это нечто грандиозное! Я переворачиваю платье ".




ПРИКОСНОВЕНИЕ ПРИРОДЫ



"Нет", - написал власти с редким энтузиазмом, "не больше
мощность для умственного, нравственного и физического поднимает настроение ребенка, чем
знание и понимание красоты природы. Это
долг и привилегия учителя - оказывать это возвышающее влияние
в жизни детей, за которых она несет ответственность ".
Не так уж много красот природы можно найти на нижнем
Восточная часть Нью-Йорка, и мисс Бейли обнаружила, что эта часть ее обязанностей
полна трудностей. Экскурсии не могло быть и речи, и она
обнаружено, что образцы передал, но грубо ошибочных идей
в сознании ее мало людей. Она все больше расстраивалась из-за
замедления прогресса на Первом уроке чтения по естественным наукам, когда
в начале октября директор ввела в 18-ю аудиторию мисс Юдору
Лэнгдон, преподаватель биологии и природоведения в западном университете,
яркий свет в мире образования и оратор по-своему.
тщеславие.

"Я ненадолго оставлю мисс Лэнгдон с вами, мисс Бейли",
сказал Директор, когда представление было завершено. "Она
интересуется вопросами, которые вас беспокоят, и хотела бы
поговорить с детьми, если вы не возражаете".

"Конечно, никаких", - ответила мисс Бейли; и когда Директор удалился
чтобы побеседовать с родителями и книжными агентами, она продолжила: "Я нахожу это трудным
чтобы сделать изучение природы реальным для детей. Они воспринимают все это как
сказку ".

"Ах, да, - признал посетитель, - это действительно требует определенных навыков. Вы
должны воззвать к их чувству прекрасного".

"Но я очень боюсь, - печально сказала Учительница, - что бедные малыши знают
очень мало о красоте".

- Тогда стремитесь к идеалу, - воскликнула мисс Лэнгдон, и глаза за ее
очками засияли рвением. - Начните сегодня же. Хотите, чтобы я
раскрыла тему?

"Если вы будете так добры", - сказала учительница с некоторым скрытым весельем.
и мисс Лэнгдон, положив свою записную книжку на стол, повернулась, чтобы обратиться к
класс. Сразу же Натан Спайдервиц, всегда готовый к плохим новостям
, пустил слух, который распространился от парты к парте: "Мисс Бейли
может уехать. Возможно, это новая учительница.

"Дорогие мои", - начала мисс Юдора с нарочитой застенчивостью.; "Я
Так_ люблю маленьких детей! Я всегда любил их. Вот почему
ваш добрый директор привел меня сюда, чтобы поговорить с вами. Ну разве это не
хорошо с его стороны?"

При этом подтверждении их опасений Первый класс чтецов выразил такую
умеренную радость, что мисс Лэнгдон поспешила продолжить: "И о чем бы вы хотели,
чтобы я вам рассказала?"

"Львы", - быстро ответил Патрик Бреннан. "Большие волосатые львы с зубами".

Посетитель сделал почти безучастную паузу, в то время как дети просияли. Мисс
Бейли попыталась сдержать бунтарский смешок, но мисс Лэнгдон быстро взяла себя в руки
.

- Я расскажу вам, - безмятежно начала она, - о красоте. Красота - одна из
величайших вещей в мире. Красота делает нас сильными. Красота
делает нас счастливыми. Я хочу, чтобы вы все подумали - хорошенько подумали - и скажите мне, что
мы можем сделать, чтобы сделать нашу жизнь прекраснее ".

Пятьдесят восемь пар встревоженных глаз искали вдохновения перед лицом
законного государя. Пятьдесят восемь умишко боролся молча.

"Ну, я полагаю, я должен помочь тебе," сказала Мисс Eudora с Элефантина
бодрость. "Итак, дети, в первую очередь вы должны всегда читать
красивые книги; затем всегда смотреть на красивые вещи; и, наконец,
всегда думать о красивых мыслях".

"Мисс Лэнгдон, - мягко вмешалась Учительница, - эти дети не умеют читать"
очень многое - возможно, двадцать пять слов - и для большинства из них
бедняжки, эта классная комната - самое красивое место в мире.
"

"О, все в порядке. Мое сообщение вот здесь", - сказал посетитель с
кивок в сторону дерева, единственное крупное в районе, который был
видно через окно. Она еще не потеряла своих листьев, и
душ в прошлую ночь ушел он довольно зеленый. Повернувшись
к детям, теперь озадаченным и раздраженно-несчастным, она всплеснула руками
, в восторге закрыла глаза и продолжила:

"Вы все знаете, как Красота помогает вам. Как это укрепляет вас за ваш
работы. Поэтому, утром, когда вы пришли в школу, вы видите красиво
вещь, которая взбодрит вас на весь день. А теперь посмотрим, сможешь ли ты сказать
мне, что это такое. "

Последовало еще одно тяжелое молчание, и мисс Лэнгдон снова повернулась к Учительнице.

"Разве вы не обучаете их по методу Сократа?" - высокомерно спросила она.

"О, да," Мисс Бейли ответил, а затем, с гостеприимной желание
сделать ее гостю чувствовать себя как дома, она добавила: "Но факты должны быть тесно
коррелирует с их мысль-контент. База их восприятия невелика.
велика."

"Ах, да, конечно", - сказал эксперт смутно, но с новым
рассмотрение, а затем в классе в режиме ожидания: "дети, красивые
что я подумал, - это зеленый. Ты не можешь придумать что-нибудь зеленое и
красавица, которую ты видишь каждое утро?

Большие карие глаза Евы Гоноровски, серьезно устремленные на Учительницу, вспыхнули
внезапным вдохновением, а Учительница застыла от столь же внезапного
страха. Для гладко накрахмаленными и зеленый был весь ее блузку, и
тщательно связали, а зеленый был ее аккуратно складе.

Ева радостно прошептал Морис Mogilewsky, и другой слух пронесся
ряды. Разум вспыхнул в лице, и Мисс Бейли
знала, что ее страх не был необоснованным, ибо, хотя Мисс Лэнгдон был
размахивая пояснительная рукой в сторону открытого окна, взгляд
Первый класс чтецов, сияющий признательностью и весельем, был сосредоточен
на своем теперь отвлеченном учителе.

- Иногда можно увидеть эту прекрасную зеленую радость, находясь на
улице, - неторопливо продолжала мисс Лэнгдон, - но лучше всего ты видишь ее, когда находишься
здесь.

Три руки взметнулись в тихий воздух.

"И я не думаю, что дети в других комнатах видят это так же хорошо, как
вы".

"Нет, мэм", - воскликнул восхищенный хор, и подняли еще восемь рук.
Подсказывать теперь было опрометчиво, и руки взметнулись во все стороны.

"Нет, я не думаю, что они это делают", - согласилась мисс Лэнгдон. "Я думаю, что, возможно
что Небеса предназначили это только для тебя. Только для хороших маленьких мальчиков и
девочек в этой комнате ".

Энтузиазм стал диким и всеобщим. Мисс Лэнгдон бросила на мисс Бейли взгляд, полный
торжества, и была несколько удивлена тем, что та сильно покраснела.
замешательство, которое она увидела.

"Это все в методе", - сказала она с гордостью, и, к классу: "а сейчас,
можете ли вы сказать мне название этого красивого зеленого вещь, которая делает нас
все так радуются?"

И ответом был громкий, радостный крик: "Учительский джемпер!"

"Что?"

"Учительский джемпер!" - по-прежнему кричали дети, и Ева Гоноровски,
кто был первым угадать смысл шутливого леди, надел его
более ясно.

"Миссис Бейли получил зеленый пояс. Зеленый цвет в этом году все стиле".

Мисс Лэнгдон внезапно села; вытаращила глаза; ахнула; а затем, поскольку она была умной женщиной,
рассмеялась.

"Мисс Бейли, - сказала она, - у вас здесь проблема. Я желаю вам всем
успеха, но основа восприятия, как вы говорите, очень ограничена".

На решение этой проблемы Учительница направила всю свою энергию. Благодаря
тщательному исследованию она узнала, что чтение вслух стандартных стихотворений
как известно, творит чудеса умственного и морального подъема. Но стандартные
стихи обычно не адаптируются к умам шестилетних детей иностранного происхождения
, так что мисс Бейли, хотя и объясняла, перефразировала
и комментировала, вряд ли льстила себе мыслью, что результат был
удовлетворительным. В учтивый, хотя недоуменное молчание первым читателем
Класс слушал достаточно поэзии возрастов, чтобы снять их
так высоко, как небо. Вордсворт, Лонгфелло, Браунинг, любой, кто
видел и писал о красоте птицы или растущего растения, был вынужден
служить. И вот однажды мисс Бейли принесла своего Шелли
и прочитала его "Оду жаворонку".

"Ну, тебе не кажется, что это прелестно?" спросила она. "Ты слышал,
как жаворонок унесся с пением, ярким и чистым, все выше и выше, в
голубое небо?"

Дети, как всегда, были очень внимательны, но не реагировали.
Моррис Могилевский чувствовал, что он один понял суть этой истории.
история. Это было предназначено, чтобы развлечь; поэтому он был вежлив, что нужно
будет интересно.

"Дураки учитель," он усмехнулся. "Жаворонки не поют в небесах".

"Откуда ты знаешь?" - спросила мисс Бейли.

"Потому что у нас дома есть жаворонок. Это от tin lark в обложке".

- Жестяной жаворонок! С крышкой! - Воскликнула мисс Бейли. - Ты уверена, дорогая,
что понимаешь, о чем говоришь?

"Учитель, исс маан, я знаю", - нарочито медленно начал Моррис. "Мой папа,
у него есть жаворонок. Это "Жестяной жаворонок" в обложке. И у него тоже есть ручка
. И мой папа, он всегда берет его с собой в магазин, чтобы купить порцию
пива ".

"Светлое пиво! О, тени Шелли!" восскорбел духом Мисс Бейли, но
вслух она только сказала: "Нет, моя дорогая, я не читал про светлое пиво.
Жаворонок - это маленькая птичка.

"Ну, - начал Моррис с новой уверенностью, - я знаю, что такое птица.
У моей тети был такой же от лонга. Она так и говорит, что должна отдать
это мне, но моя мама говорит: "Нет, птицы - это глупости". Но я
знаю, что такое птица. Он хватается за палку в клетке".

"Так он и делает", - согласилась мисс Бейли, справедливо заключив из выразительной пантомимы Морриса
, что "хватать" означало замахиваться. "Но иногда он взлетает в небо за городом, как я вам читал.
Были ли Вы когда-нибудь в деревне?"
"В какой стране?" - спросил Моррис.

"В России?" - спросил Моррис. "В России? Я приехал из России".

"Нет, не из России. Не из какой-то конкретной страны. Просто открытая местность,
где растут цветы".

"Нет, маан, я этого не видела", - мягко сказала девочка. "Но я была однажды".
на Томпкинс-сквер. Тогда была зима, и на ней лежал снег. Я не
видела никаких цветов".

"И неужели никто из вас ничего не знает о стране?" - спросил Учитель
к сожалению.

"О, yiss Маан, я знаю," сказала Ева Gonorowsky. "Страна
Свежий Воздух Фонда".

"Значит, ты был там", - воскликнула Мисс Бейли. "Скажите нам об этом, Ева".

"Нет, маан, я этого не видела", - гордо ответила Ева. "Я здорова. Но у одной
девочки из моего квартала была болезнь, и она пошла. Она все время рассказывает мне
, как дела в деревне. Там трава торчит прямо из земли.
Трава и цветы! Нет, маан, я никогда этого не видел: я даже не знаю, где это есть
но о! это могло бы быть ужасно красиво! "

"Да, милая, это," сказал Учитель. "Очень, очень красивая. Когда я был
маленькой девочкой я жила в стране".

"Весь день?" - спросил Моррис.

- Да, весь день.

- И всю ночь?

- Да, дорогая.

- О, бедная мисс Бейли, - промурлыкала Ева. "Это могло быть ужасной болезнью"
то, что у тебя было.

"Нет, я был очень здоров. Я жил в деревне, потому что у моего отца там был дом
, и я целыми днями играл в саду".

"Разве ты не испугался львов?" - недоверчиво спросил Патрик.
восхищение.

- У нас не было львов, - извиняющимся тоном объяснила мисс Бейли. - Но у нас были
кролики, морские свинки, лошадь, корова, куры и утки
и... и...

"Und eleflints", - с надеждой предположил Моррис.

"Нет, у нас не было слонов", - был вынужден признать Учитель. "Но у нас были
черепаха и обезьяна".

"У твоего папы был орган?" - спросила Сэди Гоноровски. "Органщик MIT".
"обезьянки" - стильно для мужчин".

"Подумай, как тебе не стыдно!" - укоризненно воскликнула ее кузина Ева. "Учитель
не Ginney. Органы не евреи. Они не для Krishts
даже. Они все, все для Ginneys."

"Как и обезьяны", - сказала Сэди, ничуть не смутившись. "И органы у обезьян _ это_
стильно".

Глубокий интерес детей к животному миру подсказал мисс Бейли
отправную точку, к которой она стремилась. Она отказалась от
Вордсворт и Шелли, и она купила кролика и пару белых
мышей. Первый класс ридер был очарован. Канарейка в позолоченной клетке
вскоре уже висела перед окном и энергично "плескалась", в то время как
золотые рыбки в своей миске лениво плавали взад-вперед. Используя эти живые тексты
, мисс Бейли легко проповедовала заботу и доброту ко всем
существ, и номер 18 пришел, чтобы быть энергичным, хотя независимая
отделения С. П. А. С.

Самый искренний и рьяный работник в новом поле был Моррис
Могилевский, Смотритель Аквариума с Золотыми рыбками. День за днем он зарабатывал новые
улыбки и похвалы от своей госпожи сообщениями о накормленных и согретых кошках и
котятах, а также о собаках, спасенных от мучений. Однажды ночью он
проснулся от криков кошки-изгнанницы и пошел на эти звуки
на крышу своего многоквартирного дома, только чтобы обнаружить, что они доносятся с
другой крыши дальше по кварталу. Ночь была сырой и ветреной,
но Моррис был непоколебим. Он ползал по стенам и обходил дымоходы.
пока не добрался до кошки и не оттащил ее обратно в безопасное место.
Когда на следующее утро рано стемнело, миссис Могилевски обнаружила
что элементы семейного завтрака были щедро накормлены
странником, она выказала некоторое естественное негодование, но когда она поняла
то, что такая расточительность поощрялась и даже вознаграждалась в высших кругах,
ее гнев был очень велик.

"Так-о-о, тебя подобным глупостям в школе учат!" - кипятилась она.
"И твоя учительница учит тебя, тебе должно понравиться так, как учит твой папа".
завтрак и кошки готовят! Значит, она прекрасная учительница!

"Она ужасно милая учительница", - воскликнул Моррис с горячей преданностью. "Ужасно
милая. Чем раньше ты ее увидишь, тем раньше сможешь полюбить и ее тоже.
Разве ты никогда не приходишь в школу, чтобы повидаться с моей учительницей?

"Нет!" - почти взвизгнула его мать. "Нет! Я видел ее однажды на улице
и она выглядит с Krishts. Мне не нужен никакой Krishts. Вы не
они нужны тоже. Они не для нас. Ты не такой большой, каким мог бы быть я.
чтобы рассказать тебе, как у нас в России делают mit. Мне не нравится, что ты должен
так много говорить о no Krist. Для нас они дьяволы ".

"Учитель не дьявол", - воскликнул Моррис, и он отдал бы
свою верную жизнь, чтобы иметь возможность добавить сейчас, поскольку у него было несколько месяцев
ранее: "она тоже не Кришт", но он знал, что его мать
верно догадалась. Учительница была христианкой, она сказала ему об этом, и
он поклялся хранить ее тайну.

Постоянная, хотя и в целом тлеющая враждебность его матери по отношению к
Мисс Бейли беспокоила и озадачивала его. В самом деле, многие вещи находятся вне
его понимание. Каждую ночь он лежал в своем углу за
печи и слушал, как его отец и друзья отца злословил
против христиан и царя. Он видел странные собрания
мрачных и решительных людей, слушал тихое чтение странных угроз
и безумных оскорблений. И всегда он приходил к выводу, что христианин - это нечто
невыразимое, непознаваемое, лишенное истины, сердца или доверия. То, чего
следует бояться и ненавидеть сейчас, но в славном будущем, когда Бог
Израиля должен будет еще раз напомнить о своем народе, то, над чем нужно будет
торжествовать и попирать.

И все же каждое утро Моррис ждал у больших школьных дверей улыбки
женского лица, прикосновения женской руки, и каждый день он учился
новая мягкость и любовь, новые интересы и новые чудеса под ее властью
под властью спокойных глаз. И вот, леди была христианкой, и он любил
ее, и она была очень добра к нему!

Для его яркое служение делу природа в материи
кошка, она была оформлена на него, а не с кнопки или подвязки, хотя
не было бы неуместно, - но с кольцом подшипника его
инициалы великолепно вплетённый. Потом горд и счастлив был Моррис
Mogilewsky, и дикие была эмуляция других членов первого
Класс Ридер. Потом серьезный счет учителя с ювелиром за
на Коламбия-стрит и высказала свои сомнения относительно благословения герра Фребеля
на эту схему. Но проблема была решена. Из всех напряженных часов в
В переполненном зале 18 не было более счастливого дня, чем день, посвященный
"Изучению природы - домашние животные".

И вот однажды утром Моррис не явился на перекличку. Никогда еще
он не отсутствовал с самого своего первого дня в школе, и мисс Бейли была
полна беспокойства. Натан Спайдервиц, друг и союзник Морриса,
тоже пропал, но в половине десятого он появился совершенно запыхавшийся и
шокирующе неопрятный.

"Натан, - с упреком сказала Учительница, - ты очень опоздал".

"Да, маан. Я прошу у тебя прощения", - выдохнул Натан. "Он'ы Моррис..."

"Где он?" - воскликнула мисс Бейли. "С ним что-нибудь не так?"
"Йисс Маан." - крикнул я. "С ним что-нибудь не так?"

"Йисс Маан. У него больше нет того золотого кольца, которое ты ему подарила
из-за той кошки.

По комнате пронесся шепот сочувствия. "О, бедный Моррис!"
Ева Гоноровски вздохнула. "Разве это не жестоко! "Конечно, золотые кольца" - это
ужасно стильно, и они стоят кучу денег".

"Моррис - глупый маленький мальчик", - сердито сказала Учительница, потому что она была
напуганный, как теперь казалось, без всякой причины. "Я измерю его палец
для нового кольца, когда он придет".

"Он не придет", - коротко сказал Натан.

"Не приходит в школу только потому, что потерял кольцо! Глупости! Натан,
ты просто беги обратно в дом Морриса и скажи ему, что он должен прийти. Скажи
ему, что я подарю ему новое кольцо и...

"Но его нет дома", - возразил Натан. "Я видел, как он уходит".
"прочь".

"Ну, тогда как же он ушел?"

"Учитель, дело вот в чем. Мы с Моррисом стоим у нашего квартала, когда
приезжает фургон пекаря. С пекарем он ходит в бакалейный магазин.
продавать хлеб и свою повозку и лошадь стоит рядом с нами. И, скажем, на
лицо коня-то, из кожи, чтобы лошадь не могла кушать.
Он не мог открыть даже рот. Но каждый раз он вытягивает свою
шею, как будто ему нужно поесть, и смотрит на меня и Морриса. Итак, Моррис, он
говорит: "Разве это не жестоко, что этот плохой человек заставляет мить эту лошадь? Что-нибудь такое
от кожи на морде лошадям вредно. Думаю, я ее снимаю
".

"Но он этого не делал, Натан?"

"Да, маан, он ее снимает. Он говорит так: "Ты знаешь, как Учитель
говорит, что мы всегда должны делать то, что называется любовью к собакам и кошкам.
лошади. И скажите, учитель, миссис Бейли, это вы так сказали. На нем было
кольцо. Кольцо из чистого золота, подтверждающее его имя...

"Но лошадь?" Мисс Бейли прервала его. - Лошадь в наморднике.
Я помню, дорогая, что я сказала, но надеюсь, Моррис не трогал ее.
лошадь пекаря.

"Конечно, он это сделал", - воскликнул Натан. "Он застегивает эту штуку, как я тебе говорил
из кожи, на морде лошади, и лошадь проглатывает
золотое кольцо".

"Почему, я никогда о таком не слышала", - ахнула мисс Бейли. И Натан
объяснил.

"Моррис, он дает лошади сладкий картофель, а лошадь его проглатывает
золотое кольцо. Он проглатывает его очень, очень, очень глубоко. А оно было из
чистого золота...

"Но это должно быть очень рыхлая или она не оторвалась
так легко пальцем".

"Он не пришел", - сказал Натан терпеливо. - Лошадь, которую он проглотил.
и палец тоже - четыре пальца - и это было от его золотого кольца.
на нем нацарапано имя, то, что он получил от вас, учитель, в подарок.
над этим котом.

"О, вы, должно быть, неправильно", - воскликнула Мисс Бейли, "это не может быть так плохо, как вы
сказать".

"Yiss Маан, не уверен золото МТИ"

"Но его силы. Вы уверены насчет его руки?

"Я видел это", - сказал Натан. "Я видел, как появляется кровь на тротуаре. Я
видел, как появляется огромное количество людей. Я видел, как приходит Моррис
мама и орет, как ярмарочный журналист. Я видел, как приходит Патрик
Папа Бреннана - он коп - и он устраивает засаду. И еще
когда доктор увидел, как на тротуаре появляется кровь, он сказал примерно следующее
итак, Моррис истекает кровью еще на четыре дюйма, у него больше нет крови
кровь в его теле. Слушай, я разглядел Морриса насквозь. Внутри он красный.
Так себе, доктор, он перевязывает ему руку и берет его в
амб'ланс, и все время, когда его мама кричит, вопит и говорит безумные слова
на доктора, так что он был без ума от нее. И Моррису, что он лежит в
крики ать'lance УНД. Сейчас он болен".

Школа тащили тяжело, что утром в бедственном положении и бессильны
Мисс Бейли. Она с сожалением подумала о надежных доспехах робости,
которые она, тарелка за тарелкой, снимала со своей любимицы, и о
храбрости и любящей доброте, которые она так тщательно заменила и
что привело ребенка - куда?

- Натан, - позвала она, когда дети собирались домой, - ты знаешь, как
в какую больницу доставили Морриса? Вы обращались к врачу?

"Конечно, обращался".

"Он был высоким врачом? Вы когда-нибудь видели его раньше?"

"Нет, маан", - ответил Натан с восхитительной прямотой. "Это было не так
твоего приятеля мы давно не видели. Но Моррис, он продолжает
Начальник больницы. Я никогда не видел доктора, но я знаю его.
кучер и лошадь.

Вскоре после трех часов дня мисс Бейли и доктор
Ингрэм стоял у маленькой кровати в больнице Гувернер.

"Натан - ужасный маленький лгун", - добродушно сказал доктор. "Моррис
примерно через неделю будет в полном порядке. Лошадь наступила ему на ногу
и довольно сильно ушибла ее, но у него целы все пальцы и кольцо
тоже. Не так ли, старина?

"Да, маан, да, сэр, я взял его здесь", - ответил мальчик, поднимая своей
здоровой рукой свой потрепанный трофей, висевший у него на шее
на кусочек антисептической марли. "Это точно золото и дает ему
для меня этот кот. Но Скажи, Учитель, Миссис Бейли, лошадей не
как кошки".

"Нет, дорогая, я знаю; это была плохая лошадь".

"Исс маан, я думаю, ты не разбираешься в лошадях. Ты сказала, что мальчики должны
сделайте все время что-любящий лошадей МИТ, но лошади не сделать то, что
любовью МИТ мальчиков. И моя мама говорит, что это глупость, что ты должен
понять, что значит любить кого-то, раньше, чем кто-то поймет, что значит
любить тебя ".

- Это, - сказал доктор Ингрэм, бросив укоризненный взгляд на мисс Бейли,
- одна из самых правдивых истин во всех законах и пророках. "А
глупость", это уж точно.

"Так говорит моя мама", - жалобно продолжил Моррис. "И я думаю,
она знает. Я сделал это, и теперь у меня из-за этого болезнь.

"Конечно, вы сделали", - согласился доктор. "Я тоже. Мы все получаем
оно в разы, а его зовут..."

"Не слушай его, милая," Мисс Бейли прервал. "Вы будете
Все права раз в несколько недель".

"Много лет", - вставил доктор.

"И пока вы здесь, я буду приходить к тебе каждый день, чтобы принести вам
книги и конфеты и рассказывать вам истории".

- Расскажи мне что-нибудь сейчас, - взмолился Моррис. "Сними свою шляпу, так что я могу поставить
мой начальник в галстуке, и тогда вы должны рассказать мне эту историю снова,
После того, как на какое-то время, когда мир был молод.'"

Было почти пять часов , когда мисс Бейли осторожно высвободилась
и продолжила свой путь на окраину города. Она перешла от тишины
больничных стен и коридоров к другой фазе своей ответственности.
На ступеньках стояла растрепанная женщина с дикими глазами.
неразборчивая смесь мольбы и оскорблений обрушивалась на крепкое тело
об отце Патрика Бреннана, патрульном полицейском. Женщина рвала на себе волосы
, плакала и била себя в грудь, но мистер Бреннан был спокоен
бесстрастен.

"Вы не можете его видеть", - заметил он. "Разве тебе не сказали, что в четверг
день посещений? Ну, а разве сегодня не день выбора? А теперь иди домой и заткнись
."

"Боже мой, он умрет!" - причитала женщина.

"Только не он", - сказал мистер Бреннан. "Сейчас иди домой и возвращайся в четверг.
Стоять здесь бесполезно. И нет ничего хорошего В вернуться в
полчаса. Вы не увидите его до четверга".

Женщина упала в дикий плач и ей сочувствующих соседей с последующим
костюм.

"Ах, мой маленький мальчик!" - причитала она. "Мой милый маленький Моррис!" И
"Милый маленький Моррис" - вторили ей соседи.

"Моррис Могилевский?" - спросила мисс Бейли.

"Да, Маан", - ответил мистер Бреннан, пожав плечами.

"Да, Маан", - пронзительным хором закричали соседи.

"Да, маан", - причитала женщина. "Мой Моррис. Они заставляют меня не видеть его.
Они привозят его сюда в то время, как его убивают, падая с лошади". "Мой Моррис.
Они заставляют меня не видеть его".

"Убит и откушен от лошади", - вопили утешающие соседи.

"А вы его мать?" - продолжала мисс Бейли.

"Да, маан", - как и прежде, ответили все.

"Очень хорошо, я думаю, что могу отвести тебя к нему. Но не тогда, когда ты собираешься
шуметь".

Мертвенная тишина воцарилась на миссис Могилевски, когда она опустилась на землю
у ног мисс Бейли в немой мольбе. И Констанс Бейли увидела в
глаза, так похожие на глаза Морриса, уставились на ее лицо, полное страданий, которые
она, несомненно, хотя и невинно, причинила.

Вызвали доктора Ингрэхема, и он подчинился воле мисс Бейли. Несколько мгновений
спустя томный взгляд Морриса охватил его мать, его учительницу и его
врача. Последний счел горе миссис Могилевски невосприимчивым ни к чему
успокаивающим. "Откусил от лошади!" - захныкала она. "Все, что есть у ребенка.
Я откусила от лошади!"

"Злая старая лошадь!" - воскликнула Учительница.

"Чокнутая старая учительница!" - фыркнула миссис Могилевски. "Чокнутая старая учительница! Я
отправляю своего маленького мальчика в школу, чтобы он писал по-английски.
поговори и выучи цифры, и он придет - может быть, через годы - американец
мужчина, и она научит его глупостям из-за собак, кошек и
лошадей. Сумасшедший, сумасшедший, сумасшедший!

"О, перестань. Это слишком сильно сказано, - возразил доктор Ингрэм,
бросив вопросительный взгляд на мисс Бейли. Миссис Могилевски повернулась к
своей благодетельнице.

"Вы знаете учительницу Морриса?" она нетерпеливо спросила. "Ах, леди, добрая"
леди, скажите мне, где ее дом; Я хотел бы рассказать ей, как она вызывает
болезнь у моего маленького мальчика. Он лежит на кровати над ней. Мне, как я должен
сказать ей что-то".

- Миссис Могилевски, - мягко начала мисс Бейли, - вы
не могли бы сказать ей ничего такого, что заставило бы ее сожалеть больше, чем она есть на самом деле. Она
с разбитым сердцем уже, и если ты не перестанешь так говорить вы
заставит ее плакать. И тогда Моррис, несомненно, тоже плачут; не
ты, дорогуша?"

- Учитель, исс маан, - дрожащим голосом произнес Моррис.

- Ты! - простонала миссис Могилевски. - Ты будешь учителем Морриса? Боже, как же это!
Я совершаю ошибки! Так вы учите его, что глупость дополнительную поэтому он получает
chawed от лошадей?"

- Ерунда, - перебил доктор. "Мисс Бейли до смешного фонд
что ребенок твой."

"Так-о-о", - начала миссис Могилевски. "Так-о-о, она не сделала это дополнительно?"

"Намеренно? Конечно, нет", - ответил доктор.

"Ах, ну, может быть, мне лучше извинить ее". Миссис Могилевски,
успокоенная и мягкая, продолжила: "Я извиняю ее, пока она не такая ужасная
старая. Она тоже иногда совершает ошибки. Мне нравится, что вы должны прийти - оба - в мой дом, чтобы как-нибудь повидаться со мной. В глубине души я рад этому."
"О, мама, мама, - воскликнул Моррис, - они не могли прийти к нам домой.
Они Криштс. Она Криштс, а он Криштс. Она давно говорит
мне. И ты говоришь, ты говоришь...

"Думай о стыде", - увещевала его мать. "Разве ты не видел, какая она"
любит тебя? И Моррис, мой золотой, я всегда люблю тебя.
кто-то, кто любит тебя. Разве я не простил ее за это и не принял
ее приглашение в мой дом?

"И мы будем очень рады", - сказал доктор, как он вел речи
Мисс Бейли прочь. "Это иногда хорошо, что вы простили ее.
Но, как вы, обладающий величайшей проницательностью, заметили, она не очень стара. Возможно, она исправится.

"Исправься! Я ненавижу само это слово, - вздохнула мисс Бейли, потому что в тот день пыталась, и ее разочарование было велико. "Я пытаюсь
перевоспитать этих людей с тех пор, как приехала сюда. Я терпел неудачу за неудачей и терпел неудачу; меня снова и снова не понимали; совершал ошибку за ошибкой. И теперь я чуть не убил того мальчика. Женщина была права. Это
во всем была моя вина ".
"Возможно, было бы лучше..." - начал Доктор и остановился. "Возможно, вы были бы счастливее, если бы вы..."
"Уволились?" - предположил Учитель. "Да, иногда я думаю, что так и сделаю".
"Делайте", - сказал доктор Ингрэм. "Отличное начало".

КОНЕЦ