На спасение короля. 18

ГЛАВА XVIII.- На спасение короля.

_ Наша рискованная аудиенция у Его Величества. Он заверяет нас в верности. Я
Открываю Ему глаза. План Гато по цареубийству. Смелый поступок Кристофера._


ПО дороге в королевские апартаменты Била снова провела нас по
хранилища. Я воспользовался возможностью, чтобы зафиксировать в своей памяти точные места
где хранилось оружие и амуниция с нашего судна. Король никогда
не разрешал никому из своих подданных обращаться с огнестрельным оружием.

У самых сводов она показала нам темницу. На ее памяти такого не было.
она была занята, и мало кто, даже во дворце, знал о ее существовании. Это
был гениально разработан, тюрьма, тертый окном для вентиляции и
немного света таким образом, чтобы звук мог достичь внешнего;
и дверь был настолько бесчувственным, что избиения не могли шуметь.

Озабоченная тем, чтобы никто из приближенных короля не увидел ее, Била дала
нам указания, как идти и что говорить и делать, если нас остановят,
и ускользнула, сообщив нам, что мы можем увидеть ее лицо в маленьком
занавешенном окне высоко в восточной стене комнаты, где король будет
принимать нас.

Один за другим слугам, которых мы встретили на дороге глазами
нас с любопытством и, мне показалось, подозрительно, и положили головы вместе
после того, как мы прошли. Один из них негромко свистнул; двое подошли к нам.
спереди остановили нас и потребовали предъявить наши документы. Все
эти люди были вооружены.

"Царь рассчитывает на нас", - был мой резкий ответ, но более эффективным был наш
холодная уверенность.

Таким образом мы подъехали к двери, которая была открыта, солдат в карауле. Больше
безапелляционно, чем другие, он потребовал наши имена и дела.

"Царь рассчитывает на нас", - повторил я, и собирался в; А вот сотрудник
поднимал на меня руку. Я бросил ее, и так смутил его, что мы были
в прежде чем он смог помешать. Он собрал некоторые юркостью, чтобы следовать,
но было слишком поздно, ибо царь увидел нас.

Я был потрясен его появлением при ясном свете дня. На
на пиру он выглядел не намного старше своего расцвета; тогда его глаза были яркими,
и он держался с повелительным достоинством. Теперь он погружался в
дряхлость.

"Я ожидал этих людей", - сказал он, и стражник удалился; но
Я знал, что он украдкой подслушивает под дверью.

Мы поклонились. Я мельком увидел ободряющее лицо Бил в
окне.

Король развалился на диване; он разговаривал с двумя пожилыми людьми
перед ним на коврах сидели мужчины. Они внимательно смотрели на нас, когда король попросил
их удалиться. Когда они ушли, Кристофер закрыл и запер дверь.
дверь, и встал к ней спиной. Удивленный и любопытный взгляд
короля был устремлен на него, передаваясь по его гротескной фигуре. От
Кристофер повернулся ко мне.

"Чего вы желаете?" Спросил он.

"Служить вам, сир".

"Как?"

"Тайно, выяснить много вещей, изучая истину; и в любом
другим способом".

"У меня есть люди для этого".

"У вас есть Lentala также, Сир. Она знает, что вы нуждаетесь в нас, и что мы
будем служить вам разумно, верно и без страха.

- Без страха перед кем?

- У каждого из нас есть враги, сир.

- А у меня они есть? Я не хочу гадать.

- Мы выясним.

"Знает ли Лентала?"

"Возможно, не совсем; но мы все любим ее, и у нее есть много способов учиться.
поскольку ее не окружают заботой и не держат в неведении, как вашу
Ваше величество может быть. Король просиял; слабое оживление отразилось на
его лице.

"Где вы научились так разговаривать?"

"Я не понимаю, ваше величество".

"Эта интонация. Это не чистая сенатра".

"Это мое несчастье, сир. Давным-давно белый человек, американец,
сбежал от туземцев с помощью девушки-сенатры. Она ушла с
ним в уединенные горы за деревней Суманали. Там
мой брат, - она указала на Кристофера, - и я родились. Мы говорим на языке нашего
отца так же, как и на языке нашей матери.

- Английском?

- Да, сир.

"Я имел в виду и кое-что другое в вашей речи - быстроту,
проворство".

"Белый человек был умен и проницателен, сир".

"Как вас зовут?" он спросил меня.

"Джозеф, сир".

"А его?"

"Кристофер, сир".

"Это не имена сенатра".

"Наш отец был американцем, сир".

Он подвергнул меня дальнейшему проницательному допросу, и я с готовностью ответил.
Это медленно, но заметно подбадривало его. Я был
очевидно, новый и освежающий элемент, возможно, приносящий надежду. Он
выглядел довольным и спросил:

"У вас есть какие-нибудь подозрения?"

"У меня есть, ваше величество".

"В чем? и о ком?

- Не будет ли несправедливо, сир, высказывать простые подозрения?

Он на мгновение задумался и спросил:

- Вы знаете Гато?

"Да, сир".

"А Черное лицо?"

"Очень хорошо".

"А фиолетовое пламя?"

"Да. Я видел его два дня назад".

"Где?" - спросил он в волнении, выпрямляясь.

"Оно скользило по вершине стены долины, рядом с Забоем".

Смятение короля возросло, но он не заметил, как дрогнул мой взгляд
под его острым взглядом.

- Более того, сир; мы с братом вошли в пролив через реку
сквозь стену. Мы увидели красное пламя и едва не проглядели мощный
взрыв.

Изумление короля заставило его вскочить на ноги.

- Расскажи мне еще! - потребовал он.

Я рассказал ему обо всем, что мы видели и пережили, включая
пылающий водопад, кипящий котел и землетрясение.

"Вы осмелились на этот пассаж!" - воскликнул он, переводя взгляд с одного на другого из нас.
в изумлении. "Это была белая кровь. Ни один другой мужчина в королевстве
сделал бы это. Гато не мог заставить уйти никого из своих людей; и все же мне не терпелось
узнать.

Он говорил это отчасти самому себе, бесцельно расхаживая по комнате.

"Почему ты поехал?" резко спросил он.

"Мы слышали, что больше никто не был готов, и мы хотели служить вашему Величеству"
.

Король повернулся ко мне спиной, и я взглянул в окно. Занавеска
на мгновение раздвинулась, и сияющее лицо Бил кивнуло и улыбнулось.

"Да, - пробормотал король в сильном волнении, - это означает, что
грядет переворот, кризис!" Он подошел и встал передо мной.,
задавая мне этот вопрос: "Вы боитесь Черного Лица, пламени
и землетрясения?"

"Ни в малейшей степени, сир", - с улыбкой ответил я.

"Все остальные знают".

"Ваше величество не забыли, что наш отец был белым. Он научил нас
многим мудрым вещам".

Он был сражен взглядом, который, казалось, исходил от его совести, и
со стоном опустился на диван.

"Если бы я только был так же верен своему долгу и вел свой народ к свету!"
воскликнул он. "Лентала умоляла меня об этом. Теперь я должен заплатить, я должен заплатить!"

Мне не нужно было напоминать о своем обещании Биле, ибо мной владела жалость. Я посмотрел
я подошел к окну, и исходящий оттуда свет озарил мой разум.

- Надежда есть всегда, сир, - бодро сказал я. - Мы можем работать и надеяться.

Он бросил на меня измученный взгляд. "Ты знаешь, - сказал он, - сенатры верят,
что, если не будут принесены жертвы из числа белых людей в долине, то
больше не будет обломков и потерпевших кораблекрушение, и что Чернолицый будет
поэтому посылай ужасные землетрясения и извержения, которые доводят наш народ до безумия
, охвати остров огнем и уничтожь жизни и
фермы. Но как можно принести жертву? Люди думают, что приносить
появление сумасшедшего привело бы к ярости Лика и вызвало бы ужасную катастрофу.
Невозможно привести с собой другого белого человека из долины, потому что
колония скорее будет сражаться, чем выдаст его. Тем не менее, если есть
пожертвовать Senatras будут бунтовать из-за страха перед лицом, армия
будет бунт, мой дворец будет захвачен, и королева, Lentala и я,
всех наших друзей и слуг, будут преданы мечу".

"Лидер, который должен быть предателем, потребовалось бы для этого свой
Величество. Это означало бы человек владыка посреди нас; и не только,
но тот, кто уже положил свои планы и готова на данный момент к
удар".

Король смотрел на меня в ужасе.

"Вы говорите с глубоким пониманием", - он хрипло сказал: "А у вас есть
больше сказать мне. Продолжить".

"Да, Сир. Белые люди хотят только того чтобы покинуть остров и отправиться в
мира. Они не причинят вреда, если они не против, если они
вредят только тем, кто выступает против них".

"Откуда ты знаешь?"

"Я говорю со знанием моего белого отца".

"Но если им будет позволено уйти, они распространят слухи о несметных богатствах
сюда придут разрушающие корабли и армии".

- Позвольте мне, сир. Во-первых, с такими помощниками, как Лентала,
мой брат и я, вы могли бы сделать остров неприступным. Это было бы
гораздо разумнее, чем риск, которому вы сейчас подвергаетесь, ибо море, даже во времена
моего отца, было заполнено кораблями, и великие страны
охотились за новыми владениями. В любой момент корабль может прийти без помощи штормов.
штормы. Она хотела увидеть в этом большом и прекрасном острове, и, хотя
отогнать бы сообщить свою страну, что бы отправить сосудов и
люди над нами".

"Да, да. Но сможем ли мы подготовить оборону?"

"Это наш долг делать все, что мы можем, Сир. Но нет и не может быть
дополнительная защита. Пока мы сохраняем нашу нынешнюю отсталость, мы
будем считаться законной добычей любой нации. Если мы стремимся быть более
как великой страны, и отправить послов к ним и заключать договоры
с ними, они будут защищать нас друг против друга".

Это сильно впечатлил короля.

"Это звучит разумно", - сказал он с жалким видом мудреца, "но этим
можно заняться позже. Мы сталкиваемся с нынешним кризисом. Вы сказали,
что потребуется лидер восстания.

- Да, сир.

"Армия может подавить любые беспорядки".

"Когда сама армия восстает?"

"Но контроль Гато над армией силен".

"И все же она на грани восстания. Если Гато всесилен со своими
людьми, и, несмотря на этот факт, говорит, что не может их контролировать, ----Но ваше
Величество способнее меня делать выводы."

Король нервно поднялся на ноги.

"Легко понять, сир, - продолжал я, - что амбициозный и
беспринципный человек увидит свою возможность, когда люди парализованы
со страхом перед этим Лицом или со вспышкой его гнева".

"Возможность для чего?" - требовательно спросил король. "Чего бы он хотел, сир?
Ваш трон был бы искушением, как и Лентала для мужчины, который
хотел красивую жену".

Король ухватился за край стола.

"Он спросил меня, по ее словам," несчастный человек зарычал, как лев, выгрызая в
кости. "Я отказала ему. Она мне очень дорога. Я хотел, чтобы у нее был мужчина
получше, по ее собственному выбору. Ибо я позаботился о том, чтобы она правила
моим народом, когда меня не станет ".

Хотя я был сильно удивлен, я воздержался от взгляда в сторону окна,
и хранил молчание, пока сломленный человек боролся со своей агонией. Когда
срочность ситуации в определенной степени привела его в чувство, он начал расхаживать по комнате
и спросил:

"Что-то должно быть сделано немедленно. Что бы вы предложили?"

"Как ваше величество понимает это дело?"

"Мы накануне революции. Задача состоит в том, чтобы это проверить".

"Тем временем, сир, я заметил, что во дворце находятся два десятка солдат Гато.
 Это обычай?"

Король остановился и бросил на меня яростный взгляд.

"Нет. Гато предположил, что было бы безопаснее держать их здесь в настоящее время.
в качестве защиты.

- Защиты для кого, сир?

От намека, содержавшегося в вопросе, у него перехватило дыхание, и он замер.
вытаращив глаза.

- Я не подозревал ... - он с трудом перевел дыхание, чтобы начать. Затем: - Я понимаю,,
Я понимаю.

Неотвратимость опасности наэлектризовала его дремлющие силы. Он закалился и
расширился, и боевая кровь заструилась по его венам. Я сказал:

"Есть еще кое-что, ваше величество. Белые люди в долине
способны, отважны и хитры. Некоторые из них уже сбежали и находятся
на свободе на острове.

"Невозможно!" - воскликнул он в ужасе.

- Я сам видел их, сир. Они прекрасно замаскированы под
туземцы". Быстрый взгляд в окно показал мне испуганное, но не выражающее упрека лицо.
"Вы уверены?"

"Абсолютно, сир".

"Как они выбрались?" - спросил я. - "Да, сэр".

"Как они выбрались?"

"Либо, обманывая людей Гато, или попустительством со стороны какой-то одной, из
конечно".

На стук в дверь помешал дальнейшему обсуждению.

"Это кот," король прошептал. "Спрячьтесь там", указывая на
занавешенную дверь в задней стене.

Мы сразу же скрылись. Это была прихожая. Через
занавеску мы могли все слышать и видеть.

Вошел Гато.

- Какие новости? - дружелюбно, по-деловому осведомился король.

"Все спокойно, ваше величество".

"Как погода?"

"Начинает проясняться".

"Хорошо! Если шторм причинил какие-либо крушения, потерпевших кораблекрушение для жертвоприношения
может прибить к берегу. Это восстановило бы порядок.

Гато торжественно покачал головой. Король откинулся в тишине, а затем
спросил:

"Сколько у вас солдат во дворце и вокруг него?"

Мужчина был удивлен. "Двадцать, сир", - нерешительно ответил он.

"Отправьте их в Зал Совета и призовите Ленталу".

"Могу я спросить ваше величество ..."

Гато поймал на себе взгляд, который он не привык видеть. Это было очевидно по
медлительность, с которой он приступил к повиноваться, что он переволновался и был
выиграть время для новых планов.

Кристофер и я шагнул вперед, когда кот исчез. Била проявила некоторый страх.
но я послал ей улыбку.

"Ты, - приказал мне король, - понаблюдай за тем, как он обращается со своими людьми. Ты, - обратился он к
Кристоферу, - следуй за ним в Ленталу и проследи, чтобы с ней ничего не случилось.;
Я покажу тебе дорогу. Не позволяй ему увидеть ни одного из вас. Пойдем со мной в
зал Совета сразу после того, как соберутся солдаты.

Била кивнула мне и опустила занавес. Король повел Кристофера.
вошла в прихожую, торопливо дала ему указания, открыла дверь, ведущую
из этой комнаты, отпустила Кристофера и вернулась. К этому времени я
терял сознание, заметив, что никто в коридоре не смотрит
в мою сторону.

Гато разработал свой план, и он предусматривал быстрое исполнение, как я и предполагал
судя по его быстрой, резкой манере общения со своими людьми. В каждом случае
он отдавал приказ, который, как я знал из пантомимы, включал Совет
Камеру; затем, на ухо мужчине, он добавил что-то, что заставило
вздрогнуть, напрячься всем телом и бессознательно схватиться за
рукоять меча. Когда мужчины проходили мимо меня, чтобы собраться, король
неторопливо вышел в коридор и прогуливался позади меня,
когда он остановился, обернулся и спросил тихим голосом:

"Что это за знаки?"

"Он приказал им убить тебя в Зале Совета по знаку от
него".

"Умф!" Король направился к своим жилым покоям, в которые он
вошел.

Когда он тихо возвращался, в коридоре не было солдат.
Он сунул мне в руку современный револьвер.

"Вы понимаете его назначение?"

"В совершенстве, сир".

"Могу ли я положиться на ваши нервы и рассудительность, чтобы использовать их в нужный момент и
не промахнувшись?"

"Можете, сир".

"Я думаю, один выстрел решит дело. Если

- Нас будет трое, ваше величество.

Он кивнул, прошел дальше и повернулся обратно. Он преобразился и
казалось, с нетерпением ждал решающего момента.

"К этому времени Гато должен быть здесь с Ленталой", - сказал он.

Он медленно прошел в комнату для личных аудиенций, заглянул туда и побрел обратно.
вернулся. Рядом со мной он резко остановился, внимательно прислушиваясь.

"Вы слышали это?" - спросил он.

"Нет, сир".

"Это было похоже на рев разъяренного животного".

Он снова начал прогуливаться, но с нарастающим беспокойством.

"Я этого не понимаю", - сказал он. Время от времени он останавливался и прислушивался.
Наконец он вернулся.

"Я послал за ней, - объяснил он, - чтобы объявить, что она является очевидной наследницей
престола и наделена нынешними полномочиями принимать любые меры в
этом кризисе, которые сочтет уместными по своему усмотрению".

Я не знал раньше, что мое сердце может быть настолько тронут таким человеком.

Его нетерпение наконец выскользнул управления. "Мы пойдем и посмотрим, что задерживает
их", - сказал он.

Мы двинулись по коридору. У своих апартаментов он остановился, чтобы послать
слугу в Зал Совета с вестью, что он скоро появится. Мы
прошли совсем немного, когда встретили Кристофера.

"Все в порядке?" - спросил король.

"Да, сир".

"Лентала и Гато приедут?"

"Нет, сир".

"Почему бы и нет?"

"Он в темнице, сир".

"В темнице! Заперт?"

"Да, сир".

"Кто поместил его туда?"

"Я, сир".

"Зачем?"

"Ваше величество сказали мне не позволять ему причинять ей вред".

"Причинить ей вред! Он пытался?"

"Я был там. Она хочет видеть вас. - Он повернулся ко мне. - И вас, сэр.

Мы втроем поспешили в ее покои, где нашли ее лежащей на кушетке
в сопровождении нескольких перепуганных женщин.

"Лентала!" - встревоженно спросил король. "Что случилось?"

Она выдавила улыбку, протянула одну руку королю, а другую - мне.
быстро и крепко сжала мою и слабым голосом разжала наши руки
пригласила нас садиться и взмахом руки отпустила женщин.

"Что случилось, дитя мое?" король настаивал.

"Пришел Гато. Я была одна. Он не знал, что Кристофер был позади
него." Она говорила с трудом, часто делая паузы. "Он был
нетерпеливая. Он сказал, что любит меня и хочет меня. И если я не выйду за него замуж
, это сделает он... он задушит меня здесь и сейчас.... Что его люди ждут
в Зале Совета, чтобы убить тебя, если я откажу ему, и тогда они
убьют королеву.... Я сказала "нет". Я доверяла Кристоферу. Гато
пальцы скрючены вот так, - она показала своими руками, - его глаза
страшно сверкнули, и он пошел на меня.... Кристофер подкрался, сказал
мне: "Не кричи", и прыгнул на Гато. Они сцепились и покатились по
полу. Гато взревел, как дикий зверь". Лентала прикрыла глаза ладонью
руки. "Я слышал, как что-то хрустело и ломалось. Я не мог смотреть. Затем раздался
ужасный писк. Кристофер снова сказал мне: "Не кричи". Это означало, что он
в безопасности. Я почувствовал, что падаю.... Когда я снова увидел, я лежал на
этом диване, и мои женщины были со мной. Гато ушел. Кристофер был.
В дверях стоял Кристофер. Я спросила его, где Гато. Он ответил: "В
подземелье". Больше он ничего не сказал, и я послала его за тобой. Она посмотрела на
него и добавила: "Дорогой старина Кристофер!"

Его лицо ничего не выражало.

"Могу я что-нибудь для вас сделать?" - мягко спросил король.

"Нет, спасибо. Я только немного потрясен и встану через несколько минут".
минуты".

"Вы хотели бы, чтобы пришла королева?"

"Нет. Это расстроило бы ее. Ни слова ей об этом!"

Король вывел нас из зала. У двери я оглянулся и удостоился улыбки.

Мы вышли молча, и король вошел в свои апартаменты, приказав нам
подождать минуту в коридоре.

Я перевела острый взгляд на Кристофера, и он встретил его откровенно.

"Вы ранены?" Я спросила.

"Нет, сэр".

"Он тяжело ранен?"

"Он?"

"Да".

"Ему не нужен врач, сэр".

"Он ушел с вами спокойно?"

"Да, сэр".

"Его повесят за это, Кристофер".

- Сэр?

- Король повесит его за это.

Взгляд Кристофера рассеянно блуждал по коридору, и через некоторое время
он тихо сказал:

"Это не причинит ему вреда, сэр".

Правда пронзила меня насквозь. Я была введена в заблуждение по отличным Кристофер
спокойствие.

Кристофер"!" Я плакал, хватая его за руку и выкручивая ее; но он посмотрел
скучно.




ГЛАВА XIX.--Численность белых кровяных.

_ Чрезвычайная дисциплина со стороны короля. Его беспокойство по поводу
Нашей лояльности. Отец Ленталы. Мы должны помочь уничтожить наших друзей.
Землетрясения._


ХОТЯ король был сильно потрясен, когда я рассказал ему, что произошло на самом деле .
что случилось с Гато, его удовлетворение быстро возросло, и он с любопытством посмотрел на
Кристофера.

"Почему ты мне сразу не сказал?" он поинтересовался.

"Это не его путь, Сир:" я объяснил. "Он избегает говорить".

"Это была замечательная вещь, чтобы сделать," его Величество размышлял, как мы медленно пошли в
в зале Совета.

Что-то нанесло ему страшный удар, и я предположил, что это была опасность
, которой подвергалась Лентала. Его лицо снова было изможденным; походка
нетвердой; он покачивался и что-то бормотал.

Когда мы приблизились к Залу Совета, он сказал:

- Входи и встань рядом со мной, по одному с каждой стороны.

Мы нашли солдат, сбившихся в кучку возле двери, расовая тупость
на их лицах читалось ожидание. Король бросил на них лишь
быстрый взгляд, проходя мимо них и поднимаясь на трон, - чтобы произвести большее
впечатление, без сомнения. Мы с Кристофером стояли по бокам.

"Постройтесь лицом ко мне", - строго приказал король.

Солдаты удивленно переглянулись, повинуясь приказу, и
украдкой тревожно посматривали и прислушивались к Гато. Это была прекрасная компания,
отобранная за храбрость и отвагу.

"Вы понимаете, - сказал король, - что я всегда командую
армия, включая Гато и любого другого офицера. Любой человек, который может быть
в вашем непосредственном подчинении, служит моим агентом, назначается и
смещается мной по моему усмотрению. Вся ваша верность мне.
Теперь вы признаете это, склонившись перед своим королем ".

Негодяи были ошеломлены. Они могли бы бросать бегающие взгляды вдоль строя
если бы хотели, и удивляться, и колебаться, если им угодно, но подчиняться они должны были:
каждый мужчина чувствовал это нутром. Очередь оборвалась.

Этикет требовал сохранять позу до тех пор , пока король не отдаст приказ
слово, призывающее восстать. Поклон состоял в том, чтобы встать на колени,
опереться локтями, широко выдвинутыми вперед, о пол, прижать ладони
вниз и упереться в пол лбом, - простое выполнение, если
быстро законченный, но мучительный, если его выдержать. В этом случае
король пренебрег приказом об освобождении; и это было неслыханно. В таком положении
люди ничего не могли видеть.

"Первый долг солдата, - продолжил он, - перед своим королем. Становясь
солдатом, он посвящает свою мужественность, свою силу, свою жизнь своему
суверену, то есть своей стране. Настоящий солдат рад умереть
для счастья и безопасности своего короля. В его обязанности входит так же священна, как
у сына к отцу. Достойный сын будет помнить защиты
что его отец дал ему. Если он услышит, что его поносят, он поддержит
свое имя; если он слеп, поведет его; если ему угрожают, защитит его, хотя
наградой будет смерть. Так бывает с солдатом и его королем ".

Его голос наполнялся глубоким чувством, и он говорил медленно,
с паузами. Это было похоже на прослушивание отрывка из Библии, только
читался гораздо лучше, чем обычно.

"Король может быть добр к своим солдатам; это принесет ему их любовь с
они присягают на верность и придают своему долгу двойную силу. Король может состариться
и нуждаться в сильных, готовых на все руках молодых людей, которых он любит
и которые любят его. Король может пошатнуться под бременем долгой службы своему народу
тогда его солдаты будут его опорой и утешением, и с радостью в сердцах
будут исполнять его высокую волю. Змеи могут ползать в сорняках
вокруг королевского трона: его солдаты выбьют из них сорняки ".

Король не мог не заметить болезненных извивов, которые расползлись
по шеренге. Его пауза была долгой.

"Сын, который слышит, что даже его брат плохо отзывается о своем отце, будет
порицать брата и стыдить его. Если это не удастся, он накажет своего
брата, если сможет; но если брат сильнее, послушный человек
обратится с этим вопросом к своему отцу, поскольку защита семьи - это
находящийся под угрозой из-за недовольства одного участника. Если отец обнаружит, что
один из его сыновей ставит под угрозу единство, процветание и безопасность семьи
, он окажет неверному сыну такое обращение, какого требует безопасность
семьи ".

Пауза на этот раз была еще более продолжительной. Между тем, стойкость
люди были близки к концу. Каким бы ни было их психическое состояние.
их физическое состояние было вызвано невыносимой болью.

"Некоторые люди вынуждены сделать неправильный через беспечности и слепоты, не
зная всю тяжесть своих поступков, и не предвидя страшные результат.
Другие слабы и ими легко управлять; они ненадежные инструменты своих лидеров.
стыд - их величайшее наказание. Другие жестоки и
порочны сердцем; поэтому они будут готовы предать людей, которые привели
их к предательству других. Все это - ядовитые змеи в сорняках
о королевском троне. И это гораздо хуже для солдата, чем для любого другого.


После еще одной паузы он сказал:

"Добрый и мудрый король не сразу поверит в зло своего народа.
Для него будет естественно думать, что все будут такими же мудрыми и добрыми,
как и он. Еще он должен быть бдительным, он не может защитить людей, если он
защищает себя. Найдет ли он скандал, он может это скрывать, чтобы не ослабить
общая вера в силу и чистоту своего правительства. Если он
обнаружит, что кто-то из них неверен, он не станет предавать их измену огласке
подвесив их перед людьми, если он знает, что предупреждение будет
остановка прочих предателей. Нет; он будет милосерден и оставит их наедине на некоторое время.
некоторое время, пока они не смогут выйти прямо в своей восстановленной мужественности ".

То тут, то там вздох или сдавленный стон нарушали тишину в шеренге
. Король прислушивался.

"Человек справа от шеренги встанет".

Парень, превозмогая боль, поднялся на ноги и растянул сведенные агонией мышцы.


"Подойди и положи свой меч на помост", - приказал король.

Человек повиновался.

- Возвращайся к своему почтению.

Вздрогнув, солдат взволновался. Он бросил на короля отчаянный, умоляющий взгляд
, но встретил взгляд с холодной суровостью, который заставил его повиноваться.

"Следующий, встань".

Представление повторилось с ним и с остальными по очереди.

"Всем встать", - сказал король. Они встали. - Сейчас я отведу тебя в комнату
во дворце, где ты сможешь спокойно подумать, какими должны быть солдаты
короля. Ты, - приказал он Кристоферу, - иди рядом со мной во главе,
а ты, - обращаясь ко мне, - следуй за солдатами".

Достоинство великой скорби сидело на нем, как милость, когда он медленно
возглавлял процессию. Никогда не были пленными более надежно связан с
сталь, чем эти люди, хотя их члены были свободны; и хотя есть
был некий помпой в марте, он был на похоронах, и
молчание было громче, чем рев много меди.

Король свернул в коридор, который вел к хранилищам, и спустился
по лестнице. Это привело его и остальных к двери темницы. Он
остановился, и Кристофер отпер ее. Она широко распахнулась. Король и
Кристофер отступили в сторону, и мужчины вошли. Кристофер закрыл и
запер дверь.

- Ваше величество! - Воскликнул я. - Вы, конечно, не забыли, что
Гато...

"Мой сын", он спокойно ответил, "что они выносили уже сделал
так легче, что они найдут там."

Король без спешки проводил нас обратно в комнату, в которой он нас принимал
и сел сам: на диван. Он изучал нас.

Он надул щеки и поджал губы, в то время как его выпученные глаза блуждали по комнате.
Странные морщинки появлялись и исчезали на его лице.

"Белая кровь", - проворчал он, уставившись на меня. - Это объясняет твою
проницательность. Белая кровь никогда не дремлет. Если она с тобой, хорошо; если
против вас------"

Он встал и посмотрел. "Что люблю тебя больше, сынок," - ворчал он, "в
белые кровяные или коричневые?"

- Ваше величество видит наш цвет. Мы пришли добровольно и предложили вашему величеству наши сердца, наше
оружие и наши жизни. И не забыто, сир, что
Нас послала Лентала.

"Я помню". Рычание умерло в нем, и он просветлел. Обеими руками
он вцепился в край дивана. "Чтобы сражаться с белым, нужна белая кровь".
"кровь", - сказал он. "Ваш отец говорил вам об этом?"

"Насколько я помню, нет, сир".

"Черная кровь, красная кровь, желтая кровь и коричневая кровь всегда падают
до этого, рано или поздно. Он ничего не говорил об этом?

"Думаю, что нет, сир".

"Вы знаете, что это правда?"

"Мой отец много рассказывал мне о большом мире".

"Тогда он сказал вам, что. И я знаю. Я видел это, когда уехала за границу на мой
молодежи. Я узнал это от отца Lentala это. Для вас это что-нибудь значит
то, что ваша мать была сенатрой?

"Достаточно того, что ваше величество и Лентала - сенатры".

Король пристально посмотрел на меня.

"Вы очень часто упоминаете Ленталу", - сказал он.

"Она заверила нас перед вашим величеством".

"Здесь нечто большее. Это кровь белых в ней. В вас и в
ее белые кровяные знает своего собственного".

Его неожиданное подтверждение моих догадок относительно Lentala заглушили
слова в горле.

"Почему же вы не говорите?" он грубо потребовал. "Разве это неправда?"

Я мог только пристально смотреть на него.

"Белая кровь находит и познает свою собственную", - продолжал он. - Двести
пятьдесят из тех, у кого белая кровь, удерживаются на этом острове огромной ордой
из тех, у кого коричневая кровь. Мне нужен человек с проницательностью белой крови
и смелостью, и отвагой, чтобы управлять этими двумя сотнями пятьюдесятью ради
безопасности моего народа и моего острова. Но если я возьму человека с белой кровью
в его жилах течет белая кровь, которая угрожает мне".

"Неужели Лентала предаст измене и уничтожению ваше величество и
королеву и всех других Сенатров, которых она любит, и людей, которым
она принадлежит, и страну, которая ее вскормила?"

"Не намеренно, ибо она дочь богов; но кровь, мой
сын, кровь!"

"Сир, любовь, посеянная рано, пребывает вечно".

Он встал, чтобы побороть свое отчаяние, и прошелся взад и вперед по комнате.

- Да, это правда, - сказал он наконец. - Лентала доказала это. Я пощадил ее.
ее отец, потерпевший кораблекрушение, потому что он остановил великую чуму, которая
уничтожала мой народ. Я сам был поражен, и он спас мне жизнь. Я
боялся его, потому что в нем была белая кровь, и из-за его мудрости
и силы. Он владел тайнами богов и не испытывал страха. Я
глубоко посеял в моем народе ненависть к белой крови; и я потребовал
, чтобы он не только переоделся туземцем, но и оставался на территории
дворца. Он многому научил меня, но я отказывался следовать его совету
обучать своих подданных. Он обучал Ленталу.

"Он все еще жив?" Я спросил.

"Он умер два года назад. Если бы он был только здесь и сейчас! Мы стали сильными
друзья. Преданность Lentala к островитяне возвращаются ими почти
как идолопоклонство. Я знаю, как белая кровь может любить, но я знаю также, как она
может ненавидеть; и она знает свою собственную.

Он внезапно остановился и повернулся ко мне.

- Вы говорите, - простонал он, "что некоторые белые мужчины в целом на
остров. Какие пакости они творят? На каких рудниках копать под меня? Мой
народ-дитя, - я бы держал их так, Бог им в помощь! Мне не нужно
только смекалка и смелость, чтобы соответствовать белых людей, но Сэнатра
преданность как хорошо."

"Ваше величество знает Ленталу".

Он набросился на меня. "Вы любите Ленталу?"

Яростное покалывание пробежало по мне, и мной овладело оцепенение.

"Она красивая и милая", - продолжал он. "Она стойкая; она
храбрая и способная. Никогда не было женщины, которая могла бы сравниться с ней. Ты большой,
сильный и отважный. Она нашла тебя. Подобное находит подобное. Ты любишь ее так, как
мужчина любит женщину?

Я слепо боролся за остроумие и слова.

"Да, сир", - раздался тонкий, ровный голос Кристофера.

Мы оба удивленно обернулись. Он вежливо улыбнулся нам.

"Любит ли она его так, как женщина любит мужчину?" - спросил его король.

- Да, сир.

Его дерзость лишила меня дара речи.

"Я могу доверять ей - и тебе, - сказал мне король, - настолько, насколько можно доверять крови,
закаленной любовью и верностью, а это больше, чем она сама себе
может доверять. Я стар и сломлен. Подойдите, вы двое, и встаньте перед
мной ".

Мы повиновались, я удивился.

"У меня нет других мужчин, равных вам, и вы нужны мне. Ты должен служить
мне. Найди время и вспомни о своей белой крови. Помни, что она
сильнее твоей коричневой, ибо сегодня я увидел ее преобладание в тебе.
Помните об этом, когда ваша верность будет проверяться при выборе между белыми
кровавый и коричневый, белый будет сильнее. Только одно может спасти
тебя, меня и всех моих людей.

- И это, сир,...?

"----- это твоя мужская гордость видеть, знать и побеждать свою белую кровь,
и служить своему королю и повиноваться ему до конца".

Он сделал паузу и перевел взгляд с одного на другого, как будто ожидая, что мы заговорим.
но мы молчали.

"Белая кровь, - страстно продолжал он, - это самая ужасная вещь на свете"
. Он силен и проницателен; он никогда не сдается; он преследует и
безжалостно сражается на краю земли; без жалости он
выслеживает, грабит, подавляет, истребляет. Только одно может удержать
это в узде, и это противостояние белой крови. Коричневая кровь не может справиться
с белыми людьми в долине, но белая кровь может; и для этой
задачи боги послали мне белую кровь, смешанную с коричневой, посеянную в моей
почве и пустившую в нее глубокие корни. Это моя надежда и доверие ".

Его взгляд, полный нежной тоски, был устремлен на нас.

"Долг вашей крови сенатра - верность вашему королю; задача
вашей белой крови - перехитрить и превзойти людей в долине. Я буду
поставьте Ленталу командовать армией. Вы не должны сделать ни шагу без
ее полного согласия, и вы будете беспрекословно ей подчиняться. Вы
согласны?

- С радостью, сир.

"Сотня солдат охраняет перевалы со стороны долины, и их сменяют
каждый день. В свободное от дежурства время они занимаются своими личными делами. Я
немедленно разошлю гонцов, призывая их собраться за пределами
дворцовой стены, на королевской дороге, проходящей мимо главных ворот. Там я
обращусь к ним и передам командование Лентале ".

Он внимательно изучал меня. Его слова: "перехитрить и превзойти
люди в долине" терзали меня изнутри, и я жаждал потребовать
объяснений. В его добродушии сквозила дикая свирепость.
Перехитрить и превзойти людей в долине, - мой народ, моих друзей! Я
был бы его инструментом, чтобы предать и уничтожить их. Бездонная пропасть должна была
схватить его первой, и рука, которую он повернет к предательству и убийству,
отправила бы его туда.

Мое лицо, должно быть, выразило что-то из того, что я пытался скрыть, потому что
король, взгляд которого стал отчаянным и злобным, отступил на шаг назад.
Откуда-то донесся резкий стук, заставивший меня вздрогнуть, и мое
бросаю взгляд на занавешенное окно, к которому король стоял спиной. Я думал
, что Била была с Ленталой; но вот она у окна,
ее рука предупреждающе поднята. Он привел меня мгновенный контроль.

Царь также слышал, и резко обернулся, но занавес был
вниз.

"Что это было?" - спросил он.

"Мой большой палец на ноге, сир", - ответил Кристофер.

"Что вы с ним сделали?"

"Я сломал сустав".

"Почему?"

"Приятно, сир".

Его Величество с любопытством рассматривать ноги Кристофера. "Это должен быть большой
совместное", - сказал он.

Кристофер стоял в кротком молчании. Король повернулся ко мне и увидел, что я
послушный.

"Этот мятежный взгляд был проявлением белой крови в тебе", - сказал он.

"Только на мгновение. Ваше величество может доверять мне.

Тем не менее, он был обеспокоен и покачал головой.

"Он больше не будет, сир", - сказал Кристофер.

"Откуда вы знаете?"

"Я его знаю".

"Объяснить".

"Он совсем мелочи короткие и большие вещи долго".

Моя улыбка повезло, потому что она положила конец короля
трагической тяжести.

"Я удовлетворен", - заметил он. "Итак, первое, что вам двоим нужно
действительно, в то время как армия-это монтаж, это выйти на улицу, найти и вывести на
дворец всех белых мужчин, которые сбежали. Следующий,------"

Приговор так и не был завершен, ибо они услышали грохот и резкий,
пронизывающий удар. Король напрягся, огляделся в страхе, и нащупал
таблица. За этим последовала легкая дрожь, которая быстро нарастала, пока
не перешла в колебание, а вместе с ним и в глубокий рокот. Это закончилось
мощным рывком и сильным раскачиванием, сопровождавшимся хриплым взрывным
звуком. Камни дворца скрипели и стонали. Стол
скользнул на ярд, остановился и отскочил назад, когда король попытался схватить его.

Я обнаружил, что ныряю и шатаюсь в поисках опоры, поскольку колебание продолжалось.
так же продолжались король и Кристофер. Они сели на
пол. Конечно, насилие утихло бы через мгновение. Вместо этого,
конвульсии переросли в ужасающий треск, от которого мои ноги отлетели в сторону, а тело
ударилось о Кристофера. Он поймал меня с одной стороны и с другой
отвлек на себя летающим столом у короля.

Спазм внезапно закончилась, но угрожающе дрожать снова был в игре.

- Будь осторожен! - прохрипел король. - третий - самый худший.

Как и прежде, колчан поднялся по колебание в тяжелых покачиваясь, еще
жестоким, чем когда-либо, и закончилось в смятение придурков, которые прислали нам раздвижной
и карабкались, как мы воевали портативный вещи, которые были брошены о
номер.

Внезапно все исчезло. Мы поднялись, совершенно ошеломленные. В окне не было никаких признаков присутствия Бил.
- Все кончено, - слабым голосом произнес король.

- Худшее за многие годы. - Все кончено. - Все кончено, - сказал король. - Худшее за многие годы. И что же
это сделало? Это напугало моих людей до безумия. Я вижу их.
Он терял самоконтроль и смотрел, как на видение. "Они
начинают подниматься из-под земли. Многие выкапываются из своих разрушенных
хижины.... У них стучат зубы. Они смотрят друг на друга в
ужасе. Ни у кого нет сестры, брата, отца, матери, друга.
Все слепы и безумны.... Они бегают туда-сюда. Они...

А толку визг и рев, как дикие звери гонят внимание на
вокруг лесной пожар, позвонил через закрытую дверь комнаты. В
король слушал.

"Дворцовые слуги", - пробормотал он дрожащими губами. "Они
ищут меня - своего отца и защитника. Представьте себе, исходя из этого, что остров
кишит и стонет от ужаса, который наполовину является местью ".

Мужчина был вне себя.

"Мир, Великий Государь!" Я умоляла, но он не слышал.

"Террор не утихает: она возрастает с увеличением свободного движения их
кровь после удара.... Они начинают думать. Они смотрят на один
еще и увидеть их рода; тогда родных и друзей.... Черный
Лицо! - говорит один, - тихо. "Да, Черное лицо!" - раздался более громкий ответ".

Король стоял, сложив руки и закрыв глаза.

"Это только начало", - говорят они. "Черное лицо было отвергнуто
пока оно смотрело сверху вниз на изобилие". Кто это отрицал? Небеса
звенят в ответ: "Наш отец, которого мы любили, наш защитник, которого мы
доверенный, наш король, которого мы считали братом богов. Почему
он пренебрег Ликом и бросил вызов его гневу? Какие ужасы или колдовство
были сотворены богами людей в долине, что наш король
отправился бесчинствовать за свои стены?"

"Ваше величество!" - Эй! - позвал я, тряся его за руку.

Он открыл остекленевшие глаза и прислушался к воющему грохоту у своей двери.

- Охрана оставляет пропуска. Белые люди мудры; они
понимают и радуются. Они посылают разведчиков.... Мои солдаты смешиваются
с моими ревущими, бушующими людьми. Все они толкаются и катятся по
лужи дождевой воды на дорогах, превращающие их в грязь. Они скрежещут
зубами; они ужасно смеются, как идиоты. Дворец - их цель
, и их король сидит там, ухмыляясь и что-то бормоча. Все неприятности
исходят от людей в долине. Белая кровь порождает все, что там есть
это в мире. Пусть на него падут десять тысяч проклятий!

Он размахивал руками и делал выпады. Я осознал срочность
действий, ибо, несомненно, в своем безумии он правильно увидел
турбулентность на острове и потеющие орды, обрушивающиеся на все
дороги, сходящиеся к дворцу. Мы с Кристофером обменялись взглядами
, и я кивнула в сторону двери, которую уже ломилась набитая воющая масса
.

"Пойдем", - сказал я, хватая шатающегося короля за талию и таща
его в прихожую. Я втолкнул его внутрь и запер дверь за
занавеской.

Когда я обернулась, Кристофер, держа руку на ключе от двери, ведущей в коридор, прислушивался.
У окна не было никаких признаков присутствия Бил. "Что происходит?"

Я спросила..........."Что происходит?" Я спросила.

"Она, сэр".

"Она там?" Я спросил в тревоге.

"Да, сэр".

"Открой дверь" я приказал, отступая назад, чтобы охранять прихожей.

Он открыл ее, отбрасывая позади него у стены.

Сделано это было настолько неожиданно, что те, прижимается она попала в
номер. Следующий обрушился на них, и еще больше на этих, выдавливая
ужасные звуки изо ртов самых нижних и вызывая
неприятные гримасы на их лицах. Через секунду отверстие было забито.
на полпути к вершине, а куча все росла. За ним были обезумевшие
мужчины и женщины, оглушительно кричавшие и сражавшиеся за
уменьшающийся проход к королю.

Давление снаружи несколько ослабло, и один из более проворных мужчин
вскочил на кучу и с воем спрыгнул на пол; но Кристофер
появился, и его удар свалил искателя приключений. Следующий, менее
активный, чем первый, карабкался по куче и остановился, когда он
обнаружил, что его задело летящее тело первого, для Кристофера
поднял его и швырнул через кучу в столпотворение
дальше. Следующий мужчина отступил и соскользнул на пол в коридоре
.

Я искал Бил снаружи, но ее не было в пределах досягаемости.

Прежде чем другой маньяк смог взобраться на кучу, Кристофер оттащил
тело от извивающейся массы и выбросил его. Другое последует, и
еще одним, и другим, последовательность их так близко, что никто из них не смел
грудь ружейной пули. Кристофер струился пот, и мягкость
в его глазах превратился в блики.

Все это произвело охлаждающий эффект в коридоре. Кристофер, не дожидаясь, пока
поищет треснувшие ребра внизу кучи, убрал последнее
и вышел вперед. Никто не может сказать, насколько его неземные светлые глаза,
грозное выражение лица и экстраординарная фигура повлияли на то, что
последовал. Я направился к двери. Воцарилась тишина, когда он двинулся на толпу,
которая в безмолвном ужасе отступила. Каждой рукой он схватил по человеку, прижал
их головы друг к другу с убийственным ударом, встряхнул их, поставил на ноги,
оставил их оглушенными, и немедленно схватил двух других и обошелся с ними
аналогичным образом. Третья пара и четвертая ухаживали за ноющими черепами. Кристофер
пронесся между группами с двумя длинными, сильными руками вместо кос, косил
размашисто, когда он задевал женщин, заставляя мужчину крутиться от удара,
швырнул другого об стену и привел их в порабощение с помощью
контр-паника собственного изготовления. Он наткнулся на двух мужчин с
внешний вид персонажа, и приказал им закончить работу и отправить
люди в своих каютах. Они тут же повиновались ему. Наконец он
неторопливо вернулся ко мне, спокойный, но отдувающийся.

Била приближалась с противоположной стороны. Я шагнул вперед,
радуясь встрече с ней.




ГЛАВА XX. - Привычка скрываться.

_Beela подвергается трансформации. Восстание народа.
Сокрушение Beela. Я Провозглашаю Себя. Удивительное раскрытие информации
Король._


Какие новости, мой друг?" - Бодро осведомился я.

"Мы пойдем в королевскую приемную и поговорим", - ответила она, глядя
на Кристофера. "Дорогой старина Кристофер!" - сказала она глубоким и нежным голосом.

"Да", - заметил я. "Я оставил короля в приемной". Мы с Кристофером
последовали за ней в приемную.

"Его сейчас там нет", - ответила она, усаживаясь, "но с
королевой. Кристофер, пойди и встань дальше по коридору, напротив
апартаментов королевы, и подожди короля. Эти сумасшедшие могут снова вырваться на свободу.
когда они услышат толпу за стеной.

Он вздрогнул.

"Кристофер!" - позвала она. Он обернулся. "Ты любишь меня?"

"Да, мэм".

"Это все".

Я никогда не видел ее такой спокойной и уравновешенной, такой богатой высшими качествами,
так мало в ней той непостоянной, стремительной, но мудрой женщины-ребенка, которая была
моим солнцем, моей дразнилкой, моим товарищем по играм. Она стала сдержанной и
любезной женщиной. С чем-то похожим на боль до меня дошло, что это была та самая Била, которая была
правдивее и прекраснее. Было и другое чувство - одна из величайших потребностей
в моей жизни.

На ней было подходящее платье, которое могло бы подойти как женщине, так и
мужчине; но все в ней говорило о нежности и изяществе, которыми может обладать только
красивая женщина. Я устал от глупого притворства Било. У нас было
стали слишком близки, чтобы я мог дольше терпеть этот абсурдный барьер.

"Теперь о твоих новостях, дорогая Била", - спросил я.

Услышав это произношение имени
, она слегка вздрогнула, но повернулась ко мне не сразу.

"Когда началось землетрясение, - сказала она, - я побежала к королеве, потому что такие вещи
ее ужасно пугают. Когда все закончилось, поднялся шум
со стороны слуг. Я заперла апартаменты королевы и не пускала их внутрь.
Но их шум напугал ее даже больше, чем землетрясение, потому что они
выбили ее двери. Не годилось впускать их. Вскоре король
вошел через отдельный вход, и хотя он был сильно потрясен,
необходимость утешить королеву вернула ему самообладание. Они вместе
и теперь тихо. Потом я пришел в этот коридор, где были слуги.
Они столпились у двери. Я ничего не мог с ними поделать. На мгновение я
испугался, когда дверь открылась, но когда я увидел, в чем заключался план Кристофера
, я понял, что все в безопасности. Затем я пошел и запер ворота,
ведущие на территорию дворца."

"А что впереди, Била?"

"Самое худшее", - тихо ответила она, но бросила на меня медленный озорной взгляд
из-за этого повторения ее женского имени. "У нас есть немного времени до того, как
придет король", - весело добавила она, "и нам нужно отдохнуть". В ее взгляде был
вызов.

"Но мафия наступает!" Я протестовал.

"Король сказал мне, что ты и Кристофер, и я должна быть спокойной, пока он
собирает. И тогда он придет за тобой".

Я придвинул свой табурет к ней, взял ее за обе руки и сказал:

"Я должен кое в чем признаться, дорогой друг".

"Действительно, Иосиф?" - воскликнула она в притворном сигнализация, произнося имя
прекрасно.

"Ты знаешь. И ты притворяешься, что английский не в совершенстве
вам знакомо."

Она дала мюзикл, мурлыкающим смешком. Любой человек заслуживает большой
кредит на самоограничение в сопротивлении, и подбородок. С этого момента
она говорила по-английски с чистейшим акцентом.

- В чем исповедь, Джозеф?

- Я уже давно кое-что знал, Била, и я обманывал тебя
думая, что я не знаю; но я сделал это потому, что ты, очевидно,
хотела, чтобы я был обманут. Все, что могло пойти не так, если бы я
предал моего ведома к вам. Но она уже отслужила свое время. Вы
прости меня, что обманул вас, - дорогая?"

Все, что хотел сделать ее как чудо из драгоценных женственность была яркой.
Там был такой же сладкий трепет, что я видел раньше в ее бархатистой
горло. Конечно, она наслаждалась своим маленьким триумфом, зная, что даже
за время ее обман процветали, и она была-острые с
воспоминание о нем. После этого пришло раскаяние. Полуулыбка задержалась на ее губах
, хотя в глазах было сожаление.

"Ты добр и великодушен, Джозеф, за то, что не сказал мне ни слова упрека;
и я не думаю, что в твоем большом сердце есть хоть капля этого ".

- Упрекаешь, милая девочка? Я понял твое чувство необходимости этого
обмана. Твое желание для меня закон, и служить ему - не столько обязанность, сколько
привилегия.

В сиянии, затопившем ее небесные глаза, была легкая загадка.

- Ты сам все выяснил, Джозеф?

- Да, дорогой.

- Это замечательно. Ни Кристофер, ни Аннабель дала тебе
маленький намек? Они знали".

"Не маленький". Должно быть, боль от того, что они скрывали от меня секрет,
отразилась на моем лице, потому что Била поддразнивающе рассмеялась. Это восстановило меня.
"Ты обещал Аннабель не говорить мне, - сказал я, - а Кристофер
молчаливый... и джентльмен. Это объяснение?

"Да". Легкое смущение охватило ее, и она мягко убрала свои
руки и сидела, глядя на меня с нежным удовлетворением. - Я тоже должна кое в чем признаться,
Джозеф. Она изо всех сил старалась выглядеть хоть немного встревоженной. - В чем,
дорогой?

- Джозеф! - воскликнула она, нахмурившись и топнув ногой. - Как я могу думать, когда это
написано в твоих глазах и твоем голосе! Я не буду смотреть и не буду слушать. Она
повернулась ко мне плечом.

- Что в моих глазах и моем голосе, дорогой?

Мгновение она сидела неподвижно, а затем медленно повернула голову и
посмотрела на меня, как будто сбитая с толку.

"Ты не должен дразнить меня, Джозеф".

Она увидела мою улыбку и снова отвернулась.

"Что это за признание?" Я спросил.

"Давай вернемся к началу. Там были две реальные причины, почему я задал
как мальчик. Во-первых, это давало мне больше свободы для передвижения по
лесу и для подъема на стену долины, а во-вторых, это
делало меня менее заметным для охранников, - я мог бы сбежать, если бы они
обнаружил меня. На мои слова, уважаемый Иосиф, Я никогда не собирался обманывать
вы долго об этом".

Она с опаской оглянулась на меня, я молчал. Дешевые обиды
узнав, что я был напрасно обманут, я, должно быть, выдал себя.
потому что милая девушка взяла меня за руки.

"Джозеф, ------ начала она.

"Тогда почему ты продолжаешь в том же духе, дорогая?" - Спросила я.

"Джозеф, было время, когда я ошибочно принял твой недостаток восприятия за тупость
за тупость, за такое непонимание, которое делает
мужчину или женщину никчемными. Но я обнаружил, что это не был
скуки на все. Некоторое время я отказывалась верить, что человек может
есть то, что я видел в тебе".

Если я когда-либо и видел удивление и нежность, так это в ее глазах.

- Что это было, дорогая? - Спросила я с тревогой.

"Доверие, которое видит только правда, и, сам того не желая принимать в свой
сердце ложное с истинным, делает ложные верно и Ваше доверие."

Я молчал, испытывая глубокую благодарность за то, что Бог послал такую женщину
в этот мир и в мою скудную жизнь.

"Итак, Джозеф, я продлевал этот обман до тех пор, пока не исчезли все сомнения в том, кто ты есть на самом деле
. Я рад, что я сделал, и очень жаль, что я считаю, что нет
тесты". Там был прочерк ее дорогой пакости в речи. "А теперь
что это время исповеди и понимания, - ты начал это,
помните, - я должен сказать, что один из обманов, сыгранных с вами, - Они были...
они были действительно безвредны, не так ли, дорогой Джозеф?

"Совершенно верно", - улыбнулся я.

-... в том, что в одном из них не было необходимости. Было так забавно разыгрывать их.
разыгрывать тебя, Джозеф! Я ничего не мог с собой поделать. Я знаю, это было жестоко, но ты
всегда был нежным и добрым, и я знала, что ты простишь меня. Джозеф,
ты простил бы мне все, не так ли?

"Да, дорогая".

"Было восхитительно видеть, как ты так доверчиво проходишь через
трудности, которые тебя окружают".

"Дорогая!" - Воскликнул я, мои чувства были на плаву, а руки жаждали ее. - Я всего лишь
человек. Твоя сладость...

Она отодвинула свой стул перед моим приближением.

"И ты ни в малейшей степени не представляешь, - продолжала она, - как часто мне приходилось
перескакивать от одного "я" к другому, и как это было захватывающе".

Я мало что понял из ее болтовни, кроме музыки ее голоса
и той очаровательной картины, которую она создавала.

"Тебя не интересует, какой из обманов был излишним?" - спросила она.
спросила, пытаясь выглядеть обиженной.

"Действительно, хочу".

Она пришла и остановилась рядом со мной, глядя на мое лицо и обхватив меня
руки тепло в себе.

"Beela", - ответила она.

"Била?" после озадаченной паузы; затем, думая, что она дразнится, я
рассмеялся.

Она, казалось, почувствовала большое облегчение и радостно сказала: "Я рада, что ты понимаешь
и прощаешь меня.... Но сначала ты возненавидела ее.

"Било стала очень ценной, дорогая, и поэтому моя адаптация к тебе, когда дело касается тебя
, идет медленно. Но с приездом Бил во мне проснулась новая нежность.

"Бедный Джозеф! И в _ ней_ не было необходимости. Теперь мне жаль, что я..."

"_ Она?_ Кто?"

"Била".

Я был немного ошеломлен, но вскочил на ноги с ослепительным чувством
сознание того, что вся слава земли была заключена в этом
моменте.

"Не сразу, дорогая, - сказал я, - но со временем она становилась все более необходимой
чем моя жизнь. Мое сердце находится в благодарность за Lentala ноги для отправки
мне ее милая сестрица".

Она была поражена в статую, и смотрел на меня как на какой-то странный
существо с другой планеты.

Я стоял в молчаливом страдании. Как бы я причинил ей боль?

Она прошлась по комнате и бросилась на колени перед
диваном, закрыла лицо руками и разразилась смехом, смешанным с
рыданиями. Я сел на диван и ласково положил руку ей на голову
.

- Била, - взмолился я, - прости меня. Дай мне знать, что я сделал такого, что причинило боль.
ты.

"Нет", - воскликнула она. "Я бы ни за что на свете не согласилась! Мое сердце разрывается
от радости!"

Конечно, ни один другой смертный не смог бы вложить такие поразительные противоречия в
так мало слов. Моя рука нашла ее руку; она крепко сжала ее.

"Ах ты, милый старина Джозеф!" - сказала она. "Чозеф, Чозеф!"

Это была явная истерика; храбрая душа была в надрывном напряжении
слишком долго. Я привлек ее к себе, склонил ее голову к своему плечу и прижался своей
щекой к ее щеке.

- Дорогая! - Сказала я.

Она не сопротивлялась и постепенно успокоилась.

"Милая, - продолжал я, - мы вместе прошли через множество испытаний, и
впереди еще многое. Дни были темными, пока не пришел Било. Он проник в
мое сердце надеждой, мужеством и любовью. Когда он ушел, я испытал шок. Я
не знаю, но, возможно, я никогда бы не полюбила тебя, если бы не он. Он
был солнечной дорогой, ведущей к тебе; и теперь у меня есть смелость положить
свою любовь и свою жизнь к твоим ногам".

Вздох, слетевший с ее приоткрытых губ, не вызвал у меня беспокойства.
Она не ответила. Ее рука мягко отвела мою руку от своей
щеки, и она поднялась. Мгновение она изучала меня.

- Давай поговорим, Джозеф. Возможно, мы поторопились. Я обратил внимание на пациента.
усталость в ее голосе. Она села рядом со мной и после короткого молчания
продолжила: "Я никогда не любила мужчину до ... Это было невозможно
здесь. Но ты знавал красивых, очаровательных женщин.

"Да".

"И они тебе очень нравились".

"Очень".

Ее взгляд опустился, и легкая дрожь тронула ее губы.

- Вы давно знаете Аннабель. Вы были близки с ней; вы и она
долго и часто разговаривали.

- Да.

- Она красивая и милая.

- Исключительно.

- И образованный, и любезный, и у него хорошие манеры и бархатный
голос.

- Все это.

"И она добрая, и нежная, и у нее высокие принципы".

"Верно".

"Она принадлежит твоему народу, твоему миру".

Я только улыбнулся.

- Джозеф, - поднимает на меня свои печальные глаза, - ты любил ее когда-то, а
теперь любишь меня?

- Я никогда не любил Аннабель, дорогой, но я люблю тебя.

"Почему ты не любил ее? Что ты мог с этим поделать?"

"Потому что я ждал тебя".

"Ты никогда не говорил ей, что любишь ее?"

"Нет. Но, дорогая Била, я не могу обсуждать Аннабел в таком ключе".

Ее глаза вспыхнули. "Она любит тебя!"

"Это неправда, и никто не имеет права говорить такое о человеке.
женщина, не знающая, что на ее любовь отвечают взаимностью.

Била закусила губу и неловко поднялась на ноги.

"Ты жесток!" - воскликнула она. "У меня есть право - право женщины - на
причины верить в то, что невероятно, без них".

Фотография оскорбленное достоинство, что она сделала, было настолько восхитительно, что я
боялись моего обожания бы переопределить суровость которых я взял так
много хлопот, чтобы установить в моем лице.

- Что невероятно, дорогой?

Она нетерпеливо отвернулась. Я думаю, она сделала это, чтобы скрыть улыбку, но
она была слишком осторожна, чтобы ответить. Вместо этого она достала из-за пазухи маленькую
туалет случае я дал Lentala в день праздника, и серьезно
рассмотрел свое отражение.

"Если бы я был красивым, как Аннабель,------" она началась.

"Била!"

"...или Лентала, и..."

"Била!"

"... и были розовыми и белыми..."

"Била!"

Она скорчила себе в зеркале точно такую же гримасу, как у Ленталы, и
внезапно повернулась ко мне.

"Джозеф, Лентала когда-то была красивой, доброй, правдивой и ангелом".

- Пока что в ней есть все это.

Она спрятала футляр за пазуху.

- Я думаю, когда-то ты почти любил ее.

У меня язык не поворачивался. Била озорно рассмеялась; маленькие чертенята были
в ее глазах пляшут искорки.

"Джозеф, я серьезно. Подумай, потому что было бы неразумно действовать поспешно
сейчас и страдать всю оставшуюся жизнь. Аннабель стала бы идеальной женой.
Она не стала бы устраивать шалостей и детских уловок. Ты понимаешь ее, и
она знает тебя. Я всего лишь дикий, неотесанный дикарь.

- Что-нибудь еще, дорогая? - Устало спросил я.

Она набрала в грудь воздуха, чтобы продолжить: "А вот и Лентала. Однажды она станет
королевой, и очень богатой. Обладая положением и богатством, она была бы
блестящей женщиной в Америке, а ее муж был бы счастливейшим мужчиной в
мира; ибо все, что он будет гораздо богаче сокровище
ее любовь".

"Достойный мужчина придет к ней однажды, Beela".

"Тебе не показалось, что она была... была очаровательной?"

"Я действительно так думаю".

"Подумай еще раз, Джозеф: ты бы предпочел ее бедную, безвестную, дикую младшую
сестру?"

"Да. Но какое право мы имеем так вольно обращаться с именем Ленталы,
тем более что она не имеет к этому отношения?

Била снова обиделась, но взяла себя в руки.

"Тебе было бы стыдно за меня перед людьми твоего вида".

"Ты одна из моего вида, дорогая Била; и стыд за тебя был бы позором
за себя, позор за все, что мне дорого".

"Предположи, Джозеф, что я откажусь покидать этот остров".

"Высшей привилегией в моей жизни было бы остаться здесь, с тобой".

Она стояла в плавильный счастье.

Ее розовые губы были рядом. Я должен был быть дураком, чтобы позволить
возможность пройти, и она не была настороже. Она тоже отпрянула
поздно. Достоинство, с которым она пришла, чтобы ее ноги уже новой нежностью.
Я тоже поднялся. Она смотрела на меня с тоской, что искали все
скрытые места в моей душе. Никогда она не была так прекрасна, как в этот момент
.

"Дорогой Джозеф, удели мне больше времени. Есть кое-что... ты не знаешь,
хотя я... думал, ты понял. Теперь я не смею... Меня наполняет великий страх
".

"Любовь не знает страха, милый".

"Не за себя, а за своих близких. Джозеф, ты простишь меня?
Это был глупый поступок, и я очень, очень сожалею. Твоя вера
пристыдил меня. Уважаемый Иосиф, Я------Но сначала позвольте мне рассказать вам кое-что еще.
Колонии теперь должен шествовал к выходу из долины, я объявил капитан
Мейсону, что сильное землетрясение было бы для него сигналом к немедленному началу работы.
Аннабел приезжает, и...

Дверь открылась перед королем и Кристофером. Его Величество, хотя и был встревожен и
сломлен, одарил нас одобрительной улыбкой - возможно, из-за того, что он
прочел на наших лицах.

"Собираются мои обезумевшие люди", - сказал он. "С твоей стороны было мудро
запереть ворота, дитя мое. Когда толпа увеличится, она начнет
штурм. Это будет время моего появления. Я вызову
солдат из толпы и отдам их под ваше командование.

Это удивило меня. "Простите меня, сир. Насколько я понял, ваше величество сказали
час назад, что командование перейдет к Лентале.

- Я так и сделал.

"Но ваше величество только что сказали, что это должна получить Беела".

"Била? Я не мог этого сказать, поскольку не знаю ни одного такого человека".

Я был встревожен очевидным состоянием короля, а Била в большом
смятении пыталась заговорить. Этого человека, должно быть, вывели из его потрясенного состояния
.

"Это Била, сир, сестра Ленталы".

"У нее нет сестры", - четко ответил он и резко повернулся к Биле.
"Лентала, ты разыгрывала одну из своих шуток?" Он поспешно увел ее прочь
пока она пыталась заговорить.




ГЛАВА XXI - По обе стороны стены.

_ Толпа у ворот дворца. Что услышал король через стену.
Призыв Ленталы к Кристоферу спасти Ее. Король отрекается от престола. Да здравствует
Королева!_


Привычка-это сильнейшая сила в живой природе. Хотя я была потрясена,
изогнутый срочного назначения оставалось, и я пошел вперед, чтобы он с
все будет по моей команде.

Рев толпы - самый ужасный из звуков - поразил мой слух, когда
Мы с Кристофером вышли из дворца на территорию. Поворот на
широкой, извилистой аллее между деревьями привел к зарешеченным главным воротам в
Вид. Это было массивное сооружение из дерева, железа и засовов, с маленькой
калиткой, которая была закрыта.

Король, в полном одиночестве, носить свою корону и плащ государства, был
нас ждет возле ворот. Он подозвал нас, чтобы поднять лестницу к стене.
Это было сделано.

"Сейчас я поднимусь один, - сказал он спокойно, но печально, - и поговорю с ними"
. Люди пошли за тяжелой балкой, чтобы протаранить ворота.
Здесь плотно набилась толпа. Это сделает атаку на ворота
на какое-то время невозможной. Вполне вероятно, что солдаты соберутся и
очистят рабочее пространство.

- Что мы можем сделать, сир? - Спросил я.

- Сейчас ничего. Максимум, на что я могу надеяться, - это удержать ситуацию
до возвращения Ленталы.

- Она ушла?

- Да. Это было что-то насчет белых людей. Я не смог удержать ее. Она
была уверена, что мы сможем сдержать толпу.

"А план вашего величества?"

"Я покажусь на стене и поговорю с ними. В нужный момент
Я позову тебя наверх. Если я буду сражен, ты и твой брат отступите
во дворец. Защищайте его любыми средствами и любой ценой".

Его горе было слишком велико, чтобы быть companioned страх, и оно носило на себе
внушительное достоинство, которое его haggardness усилились.

"Толпа стремительно опухать", - сказал он с совершенной тишине. "Если
диверсия произойдет в ближайшее время, многим будет раздавлен против ворот и
стена".

Видя, что он встал не активен, я думал, что он был так ошеломлен, как в
быть недееспособным; но он разрешил сомнения.

"Если носители луча пробьются сквозь толпу, многие будут
искалечены или убиты. Я прислушиваюсь к звукам".

Его хладнокровие и ясность были поразительны. Кристофер, невозмутимый, изучал наше окружение.
"Вон идут лучеметы", - сказал король.

"Они очень взволнованы". "Они очень взволнованы,
и не работают слаженно вместе.... Тогда один упал; на него
наступили и он поранился.... Теперь они продвигаются вперед. Они слепо
таранят массу перед собой.... Пострадала женщина ".

Король стоял спиной к лестнице и стеной. Он смотрел в
пространство за моей спиной, слушает".... Чу! Да, это он, - один из капитанов Gato.
крупный, сильный мужчина с великолепным голосом. Он только что прибыл,
пробивается сквозь толпу и зовет солдат, говоря
им, что я убил Гато. Я был добр к этому человеку. На
если Гато уберут с дороги, он увидит возможность занять место своего лидера
осуществить свой план и узурпировать трон....
Солдаты сплачиваются. Они безжалостно сражаются за проход к "
капитану.... Это головотяпская, жестокая работа ".

"Разве сейчас не подходящий момент для вашего появления, сир?" Нам пришлось кричать.

"Нет".

"Позвольте мне подняться".

"Нет". Он был тверд и спокоен. "Подождите. Солдаты невольно
готовят мой момент. У меня там не только враги, но и партизаны. Если бы я
показал себя сейчас, это усилило бы безумие. Мои друзья и враги
сразу началась бы борьба фракций. Они не могли, не захотели услышать
мой голос. Я позволю солдатам расчистить путь.

Мы ждали.

"Почему они не взбираются на стену, сир?"

"Это будет позже, с помощью солдат".

Он стоял, прислушиваясь. Это было тяжело для моей непостоянной натуры, и почти
безумное желание перелезть через стену в гуще схватки напрягало
внутри меня.

Король достал ключ, вручил его мне и спокойно сказал:

"Он открывает хранилище, в котором находится груз с корабля белых людей
, включая оружие. Если я паду, ты и твой брат узнаете
что делать при защите дворца. Но не торопитесь. Будьте милосердны
, если сможете. Эта вспышка не продлится долго. Сильные землетрясения
могут повториться в любой момент, а красный огонь и фиолетовое пламя на
вершине заставляют меня думать, что может произойти извержение вулкана ".

"Что произойдет тогда?"

"Белые люди воспользуются возможностью сбежать из долины
, если они еще не начали. Это означало бы
уничтожение всей партии, поскольку все сенатры, включая
армию, обрушились бы на них. Тогда мой народ был бы удовлетворен, и порядок
был бы восстановлен ".

Мое уважение к его проницательности придало его словам сокрушительную силу. Но что это значило?
это означало, что Лентала приказала капитану Мейсону вывести колонию?

Я двигалась в сторону трапа под импульсом в бой, но
фирма понять упала мне на руку. Извиняющимся взглядом предупреждения напомнил мне
что Кристофер никогда не спал, когда любимый человек в опасности.

Король ничего не заметил, настолько глубоко он был поглощен. Загадка была в голове.
Обострив чувства, он нахмурил лоб.

"Я этого не понимаю", - сказал он.

"Что, сир?"

- Хотел бы я знать, что Лентала в безопасности.

- Как она могла оказаться в опасности, ваше величество?

"Ее белая кровь. Это делает ее слишком смелой". Он оглядывался по сторонам, но
к нему вернулась его поза сосредоточенного слушания. "Вот опять!" - воскликнул он
.

"Что, ваше величество?"

Он некоторое время не отвечал; затем: "Вы это слышите?"

"Да".

"Это новая проблема. Это началось на окраине толпы, и
рисунок ближе.... Я не могу сделать это".

Он был в высшей степени готовности, и молчал некоторое время.

"Разве ты не слышишь голос? Это не Сенатра! Его крики - разве ты не слышишь
их, чувак?... Люди в ужасе отшатываются от него.... Разве
ты не слышишь?"

"Да, сир".

"Они кричат: "Демон, посланный Чернолицым! Он заберет наших
детей, и голодное Лицо сожрет их!" Разве ты не слышишь этого?

"Итакпримерно так, сир.

"Люди охвачены страхом.... Женщины борются, чтобы
спастись. Разве вы не слышите их криков?"

"Да, сир. Не пора ли взобраться на стену?

"Нет. Невозможно предвидеть, к чему приведет эта диверсия".

Последовала пауза.

"Он приближается к воротам, рыча. Вы, конечно, слышите его?

- Да, сир. Мое сердце подпрыгнуло, потому что я узнал этот голос.

"Он кричит по-английски: "Они вывели меня, чтобы съесть!" Он думает, что мы
каннибалы!" - в ужасе воскликнул король.

- Все белые люди в долине так думают, ваше величество.

Он пылал от обиды, но его внимание вновь было сосредоточено на
рассмотрении дела без участия.

- Он называет меня вождем каннибалов, - продолжал король, - и
пробивается к воротам. Он кричит, что должен войти первым
и что он найдет меня и задушит.... Он маньяк.
Местные жители испытывают ужас перед этой болезнью. Шум стихает. Разве
Вы не замечаете?

"Да, сир; а теперь я спасу сумасшедшего".

Я направился к лестнице, но король удержал меня яростной хваткой.

"Неужели ты будешь дураком и все испортишь?" он закричал во внезапной ярости.

Он снова был спокоен и слушал. "Замечательно!" - сказал он. "Некоторые из мужчин
, видя, как легко он расчищает дорогу, приветствуют его как лидера.
Они не солдаты.... Несущие луч снова продвигаются вперед,
ибо безумец открывает проход. Они несут луч на своих
плечах.... Они постепенно приближаются к воротам. Разве вы не слышите
крики сумасшедшего?

"Да, сир".

"У ворот, должно быть, скопилось значительное количество солдат в ожидании
носильщиков, но они молчат. Должно быть, они совещаются, что делать.
Они обнажают мечи.

- Сир! - Воскликнул я. - Я не позволю этому случиться.

- Подождите, - безапелляционно приказал он. - Что это? - спросил я. Он слушал еще больше,
затаив дыхание, чем раньше. "Странно!... Странно!... Это..."

"Что это?" - Что это? - спросил я в ярости нетерпения.

"Я не понимаю", - продолжил он после паузы. "Что может это вызвать?
Землетрясения нет. Вы его почувствовали?"

"Нет, сир. Но я не могу...

"Подожди". Он вцепился в мою руку. "Конечно, это не могут быть белые люди
из долины!"

Он пошатнулся, и я воспользовался моментом, чтобы запрыгнуть на лестницу. Но я
забыл о Кристофере. Он развернул меня лицом к королю.

Пораженный монарх стоял в напряжении, вызванном не поддающимися описанию
страхами. Но он вздрогнул, когда до его слуха донеслось нечто новое.

"Нет, - сказал он, - не они. Что-то еще. Они больше растет
тихо.... Это женщина.... Они вызывают ее. Она говорит. Тебе не
услышать ее голос?"

Я слышал только неясные звуки.

"Она позорит женщин.... И отсылает их прочь.... Она моя
подруга!... Тебе знаком этот голос?" Он схватил меня за руку и пристально посмотрел мне в лицо
.

- Нет, сир.

- Она пробивается сквозь толпу мужчин....
Она называет их дураками, трусами, неблагодарными.... Они ошеломлены.... Только
ни у одной женщины на всем этом острове не хватило бы смелости сделать это.

- Сир, если вы...

"Она зовет, умоляет, она говорит, что я добрый, мудрый отец
из них всех."

Я повернулся к Кристоферу, и нашел поразительные трансформации. Больше нет
был он тусклый, больной, человек ждет. Каждый нерв был натянут.

Короля рот был открыт, глаза вылезли из орбит; его сцепления на руке
затянул.

"Послушайте!" он приказал. "Она..."

"Сир, вы должны взобраться на стену. Мы должны спасти ее!"

"Нет, нет! Она в небольшой опасности. Пусть боги дадут ей сил!...
Тише! Что это?... Они продвигаются вперед с балкой. Она
стоит на ней выпрямившись.... Вы это слышали?

- Что, сир?

"Солдаты наступают с обнаженными мечами".

Яростным усилием я вырвался из хватки короля и прыгнул к лестнице.
лестница, но гигантская рука легла мне на плечо и отбросила меня назад. Наверху
над стихающим шумом раздался ясный, неостывший зов извне:

"Кристофер! Кристофер!"

Он ждал этого. Его ответ прозвучал отчетливо и далеко, и он
вскочил на лестницу.

"Приходите, когда я позову", - сказал он нам.

Через мгновение он был на стене. В следующее мгновение он намеренно сбросил
лестницу на землю. Он мгновение изучал внешнюю сцену,
пригнулся и прыгнул в водоворот.

Пять тысяч глоток разинули рты при виде этого зрелища.

"Ворота, сир! Дайте мне ключ от ворот!" Я закричал.

"Нет! Это было бы равносильно смерти. Лестница!"

Я знал, что Кристофер, должно быть, поступил разумно, бросив лестницу
. Сделал ли он это просто для того, чтобы задержать наше восхождение? Когда она была поднята,
король вмешался, не дав мне ухватиться за перекладины.

"Сначала твой король", - сказал он.

"Маунт-тогда, Сир, во имя Бога", - воскликнул я, ругаясь про себя на
задержки и мое собственное бессилие.

"Стой, пока я не позову тебя", - сказал Его Величество.

"Твое появление в это время может погубить всех нас".

Смутно понимая, что он прав, я стиснула зубы и
ждала.

Тем временем, что происходило с Кристофером и Ленталой в этом водовороте
слепой страсти толпы за стеной, и что означали стоны людей
и лязг металла? Кристофер мог бы спасти ей жизнь, пока король
не устроит диверсию, но что может сделать для себя человек, у груди которого
сотня мечей?

Когда король Ранган с достоинством и неторопливостью ступил на широкую
вершину стены, послеполуденное солнце взошло в царственном великолепии и
окутало его своим великолепием. Он медленно повернулся лицом к толпе, поднял руку и
твердо поднял ее вверх.

Он видел перед вступлением впечатляющий отношение, и могучий
крик смешались благоговение и насмешек встал; он продолжал раздражающе
пока он не поднял руку; затем постепенно он впал в неистовый рев
выключатели после шторма, и, таким образом, поблекла в тишине, нарушаемой только
гул далекой Орды движутся на дворец. Король подметал
он посмотрел на толпу и сказал:

"Ваш король состарился на службе своему народу, и теперь..."

"Гато! Гато! Отдай нам Гато!"

"Каждый мой истинный подданный отдает свою жизнь на службу своему королю".

"Отдайте нам Гато!"

Король стоял в железном молчании.

"Покажите нам Гато! Мы должны увидеть его! Мы должны заполучить его!

Ранган поднял обе руки, и воцарилась тишина.

"Очень хорошо", - раздался его низкий голос. "Ты получишь Гато".

Прежде чем я успел оправиться от удивления, он повернулся ко мне, бросил мне
ключ и, демонстрируя свою абсолютную серьезность, приказал мне
немедленно привести Гато.

- С моим братом и Ленталой все в порядке, сир? - Умолял я.

- Да, но уходите немедленно!

Я бросился через территорию и дворец к двери в подземелье, которую
добежав, я распахнул и, не в силах заглянуть внутрь, резко сказал:

"Приведите Гато". Эхо, словно из пустоты, отразилось от моего голоса. "Быстрее!" Я
позвал.

Поднялось волнение. "Что происходит?" - донесся чей-то голос.

"Приведите Гато!" Я кричала, с яростью в голосе, Что принес незамедлительный
ответ.

Тени приняли неясные силуэты, нагнулся и поднял что-то тяжелое, и
тасуется поспешно к двери.

"На моем плече!" Я постучал.

Они положили его поперек. Я захлопнул дверь, запер ее, поднялся по ступенькам
и оказался у подножия лестницы.

Король был по-прежнему обращаясь к толпе, но его взгляд упал на меня в
ответ на мой призыв.

"Приведите его", - приказал он. Снова обернувшись к толпе, он сказал: "Гато
- это здесь. Ты увидишь его, ты получишь его. От него ты узнаешь
что значит предать своего короля".

Я был почти на вершине лестницы, которая прогнулась и треснула под
двойным весом. Король сделал в мою сторону предостерегающий жест.

"Где лестница, которую я заказал?" он спросил о тех, кто был снаружи.

"Здесь, сир", - ответил текучий голос, который сладко пробежал по стене и
проник в мое сердце.

"Положите это, вы, мужчины. Хорошо. Теперь у тебя будет Гато".

Я взобрался на вершину.

"Поставьте его лицом к народу", - приказал король, чтобы все слышали.

Я перетащил жесткости Гато на ноги, и моя грудь против его
спина и руки запер вокруг его тела, превратив его в толпы. В
неспособность кредитной чувств удерживали их тупой на первый взгляд. Они переводили взгляд с
одного на другого, в их глазах был ужас. Его Величество спокойно наблюдал за происходящим.;
затем он заговорил в благоговейной тишине, и в его голосе слышались печаль и жалость.

"Ты призвал Гато. Узри его! У богов длинные, быстрые руки
для тех, кто нападет на твоего короля и на тебя, о мой народ!"

Над толпой пронесся стон; он затих, оставив после себя тишину
невероятно впечатляющую.

"Вы хотели увидеть Гато; вы видели его. Ты потребовал его; ты получишь его.
Он отдал мне приказ.

Я поднял Гато и направился к воротам, где
толпились солдаты. Король громким голосом воскликнул::

"Неверные солдаты короля, уведите своего предводителя!"

[Иллюстрация: 0253]

Я швырнул Гато между ними. Тяжелое тело ударилось обо что-то, - я
не видел чего. Лентала стояла между солдатами и воротами.
Ни Кристофера, ни мистера Ванкувера нигде не было видно. Люди,
включая солдат, были глубоко поражены.

"Lentala!" раздался голос короля.

Путь к подножию лестницы открылась, и король дал ей руку на
топ. Глубокая печаль была в ее глазах, когда она на мгновение перевела их
на меня.

Король, все еще держа ее за руку, тоже потянулся к моей. Стоя таким образом
между нами, он обратился к толпе:

- Мои люди, эти двое и тот, кто спрыгнул со стены, были убиты.
испытанные как огнем. Они умрут за своего короля, если он только скажет слово.
Вы видели Гато. Взгляните на них!

Он посмотрел на испуганных солдат и продолжил:

"Солдаты короля, если бы я только поднял руку, тысячи моих верных
и любящих людей растерзали бы вас на месте. Что следует сделать,
дети мои, - обратился он к толпе, - с уважаемыми и доверенными сыновьями, которые хотели бы
подкрасться к своему отцу, чтобы сразить его ножом убийцы?"

Ропот, который быстро нарастал, и волнение, которое начало нарастать, предупредили
короля.

"Мир!" - крикнул он. "Король умеет прощать. Мои солдаты никогда не были плохими в
сердце; они были уведены. Солдаты короля, поднять руку в знак
вашей лояльности".

Каждый повиновался. Кроме тех, у ворот было много на протяжении
толпа.

"Ваш вождь неверных нет, я назначаю Lentala, моя дочь, как
командующий армией".

Был вытянув шеи. Солдаты не сокрытие их
удивительно, но в благодарность королю о помиловании выкрикивали свои
прием.

Король положил руку на голову Lentala это.

"Сейчас я делаю это провозглашение: я стар и разбит, и в горе
этот день принес мне ближе к концу. К этому, правда и мудрым,
храбрый и преданный, столь глубоко любимый и пользующийся доверием всех нас, я покидаю пост
правителя моего народа. Он снял корону и плащ и надел
их на нее. "Повинуйтесь ей так, как вы ее любите, и мир и безопасность будут
пребывать с вами. Отныне это ваш правитель ". Он поднял обе руки,
и, после паузы, крикнул: "Поклон и приветствия королеве Лентале!"

Трепет пробежал по собравшимся, и все опустились на землю. Я был
на коленях у ее ног, прижимая ее пальцы к своим губам и пытаясь
заговорить.

"Джозеф!" - выругалась она себе под нос, слегка сжимая мою руку.;
"не делай этого! Как я могу плакать, когда ты такой нелепый!" Слезы
капали с ее ресниц. Она повернулась, положила руки на плечи короля
и склонила голову, в то время как могучие возгласы "ура" сотрясали
небеса.




ГЛАВА XXII. - Остроумие и бросок вперед.

_ Новый Властелин берет на себя ответственность. Наши планы побега идут наперекосяк. Жертвы
Возносятся к Жертвенному алтарю. Смелый поступок оборачивается трагическим событием._


Прошло некоторое время, прежде чем Лентала смогла поднять лицо к своим подданным.
Отречение короля - завершающий штрих смелой дипломатии с
который он предотвратил кризис - пришел к ней как гром среди ясного неба. Я
задавался вопросом, как это повлияет на ее глубоко продуманные планы по спасению
колонии; ибо, хотя это дало бы ей необычайную власть, это
резко ограничило бы ее безответственную свободу передвижения. Более того, это
поставило ее перед необходимостью быстрой реорганизации. Ее власть над собой
ни народ, ни армия не были надежно защищены. Я знал, что
она быстро сообразила новые осложнения и что она
поняла мудрость короля, соответствующую насущным потребностям. Она дала мне
испуганный взгляд, и просветлела под моей улыбкой.

С ободряющими словами старик высвободил ее руки, отступил назад,
и оставил ее лицом к толпе. Так она стояла одна между нами. Это
казалось жестоким испытанием для девушки, но она выдержала
борьбу, чтобы выполнить свой долг. Это было недолго. Ее голос, дрожащий в
во-первых, украл четкие и тонкие, доходящие до предела толпы;
и как она протекала она пришла круглее и полнее, подшипник богатство
что я знал.

"Благодарю вас, мой народ. С глубочайшей любовью я принимаю корону, и я
поклянись моей жизнью, что я буду носить его достойно. Только люби и доверяй мне, как раньше ты.
люби и доверяй доброму отцу, который правил нами так долго и так доброжелательно.
и ты найдешь меня верным. Эта великая перемена постигает нас
в трудное время. Ни король, ни королева не могут управлять народом без
их согласия, любви и доверия. Дай мне время, чтобы показать, что я
достойны все, что от вас. Я до сих пор советы хорошие
человек, который возложил на меня венец, и способных помощников. Но я
буду доверять вашим собственным сердцам и головам больше, чем всей мудрости
дворец. Я буду доверять вашему доверию ко мне больше, чем моей власти над вами.

"Мы все знаем, что для нынешних беспорядков есть особая причина. Но
будьте терпеливы. Проблема несложная, и вы можете положиться на меня и
моих советников в ее решении. Каждый ваш нетерпеливый поступок свидетельствует о недоверии к
вашему правительству, и если вы опрометчиво предпримете что-либо, чтобы ослабить власть
короны, вы подвергнете себя опасности. Белые люди в долине
только и ждут момента, когда власть будет уничтожена, а наш
народ в беспорядке, чтобы выступить и посеять хаос среди нас. Они стоят
вместе, как одно целое, хладнокровны и не боятся. Это величайшее.
силы, которыми могут обладать люди в сообществе. Если бы вы проявили свою
волю сегодня, сколько из вас было бы живо завтра? Наш прекрасный
остров был бы залит кровью - кровью нашего народа.

Она на мгновение замолчала, чтобы понаблюдать за эффектом. Это прозвучало как тихий,
испуганный шепот.

"Но ничто не может пойти наперекосяк, если мы сами будем сохранять хладнокровие и держаться вместе
и доверять короне. Сегодня вечером армия разобьет лагерь в стенах дворца,
и будут приняты все меры для поддержания порядка в королевстве. Все будет хорошо
хорошо, если вы сами спокойны. Поэтому я приказываю вам всем и каждому:
немедленно расходитесь по домам и оставайтесь там в тишине и покое. Неважно,
пусть налетят бури, или земля задрожит, или под землей вспыхнут пожары
не бойся; доверяй своей королеве и своей армии, ибо
у нас нет страха. Будьте такими же смелыми и жизнерадостными, как мы. Все ваши проблемы будут
решены, все ваши разумные желания будут удовлетворены, но это должна сделать
ваша королева ". Она подняла руки в манере Рангана и
выразительно добавила: "Теперь иди, с моей любовью и моим благословением".

Еще одна волна нежной преданности захлестнула толпу; она начала
распадаться, успокаивать и поворачивать вспять запоздалых пришельцев; но тут раздался
пронзительный крик:

"Жертва! Принесите нам жертву!"

Это произвело мгновенный эффект. Движущаяся толпа остановилась, и крик вырвался из
многих глоток: "Жертва! Жертва!" Королева обращалась к старой Ранган,
и он почти незаметно кивнул. Lentala колебался, как она столкнулась с
опять толпа, но воздержался от того, смотрит на меня. Она подняла руку.

"Наберись терпения!" - воскликнула она.

"Жертвуй! Жертвуй!"

"Ты получишь..."

Остальное потонуло в угрожающем крике. Лентала стояла ошеломленная, и
в последовавшем за этим жужжании и движении потеряла всякую возможность, о которой она могла бы мечтать,
продолжить речь. Так она и стояла, пока все еще шумная толпа
расходилась. Беспорядки возобновились, но до какой степени, я не мог
догадаться. Последние зеваки часто останавливались, чтобы поглазеть на маленькую группу на стене.
армия выстроилась в боевые порядки перед воротами.

"Армия отдаст честь королеве", - скомандовала Лентала.

Удар был нанесен мечом, и мужчины от души откликнулись на него.
клятва, которую она дала им как солдатам королевы. Жестом пригласив
нас следовать за собой, она спустилась по лестнице, открыла ворота и
впустила армию на территорию. Затем, после отправки освобождать
солдат в темнице, она подняла дворец на ноги с приказом
приготовить для армии пир и ночлег.

Ранган был молчаливым наблюдателем за ее вихревыми движениями. Я не была
полностью удовлетворена тем, что увидела на его лице, но всем остальным
то, что я увидела, было восхищением. Очевидно, она позволяла ему
остаются пока он должен быть удовлетворен тем, что она может взять
командование армией. Когда все успокоилось, она попросила его пойти к жене
и он, пошатываясь, ушел, качая головой и что-то бормоча себе под нос.

Она приказала армии разойтись. Мужчины выразили свое облегчение с
детской непоследовательностью и разбежались кто куда. Это оставило нас одних.
Светлый взгляд, который она бросила на меня, внезапно сменился с королевской
суровости на вызов Бил. Она была моей маленькой напарницей по работе в
долине.

Что-то возникло между нами; сознание этого проявилось в
ее взгляд, и я был зол и без этого. У меня обманула так
излишне, так как в Beela казался бессмысленным и жестоким. Безосновательно, как
могут появляться, я была в шоке так глубоко, что время на восстановление
требуется. Я видел лукавство и нежность родного
кровь в старые Ранган. Я видел его ненависть к белому человеку и
беспощадную дикость, которую скрывала его демонстрация доброжелательности. Это сделало меня
недоверчивым к местной крови, которая наполовину входила в состав Ленталы. К
милой, детской Биле, которую я любил, было добавлено что-то такое, что------

"Чосеф!"

Я вздрогнул, но не смог вызвать улыбку во взгляде, которым одарил ее,
хотя звонила Била.

"Разве ты не хочешь услышать, что со мной случилось?" она спрашивает, игнорируя мой
флегматичности.

"Да, Ваше Величество".

Она слегка напряглась под этим адресом и тонко поставить Beela сторону
для королевы. С намеком на холодность сказала она :

"В начале вспышки я предвидел, что охрана мистера Ванкувера
сбежит; поэтому я пошел присматривать за ним; но он уже ушел за мной.
оставшись один. Я последовал за ним. Это привело меня к толпе. Когда я
оказавшись там в опасности, я позвал Кристофера. Его дерзкий прыжок со стены
и ярость, с которой он обрушился на толпу, привели в замешательство толпу.
Ему помогли несколько верноподданных, которых вдохновило его поведение. Я не
знаешь, сколько черепов он треснул, но никто не погиб. Я указал
люди для него молчание. Никто не мог противостоять ему. Когда он призвал
короля подняться, он взял на себя ответственность за мистера Ванкувера и ускользнул.

Я кивнул, но она, должно быть, увидела мою благодарность за то, что она пошла на такой риск
ради мистера Ванкувера. Несомненно, именно это заставило ее глаза вспыхнуть,
но в тот момент я не знал почему. Я подумал только о том, что необходимо немедленно заняться двумя делами,
имеющими первостепенную важность, и что
возможно, ее планы были нарушены.

"Что стало с Кристофером и мистером Ванкувер, ваше величество?" Я
спросил.

"Я сказала Кристоферу отвести мистера Ванкувера в хижину, где ждет мистер Роули"
, - ответила она, - "а потом пойти познакомиться с колонией".

"Спасибо. Что делать с колонией и что мне делать?

Она подняла глаза, и в них не было и следа Бил. "У меня были
попросила капитана Мейсона, - ответила она, - чтобы каждый член колонии
принес столько еды, сколько возможно, и сказала ему, что вы с Кристофером
встретитесь с ним с наступлением темноты после землетрясения, в
определенный проход к западу от поляны, где находится жертвенный
алтарь, и что, поскольку местные жители будут деморализованы
землетрясением, вы могли бы без особого риска провести их мимо поселения к
ваше судно, которое могло бы немедленно уплыть.

Мое удивление и благодарность за разумность ее плана, должно быть, отразились на моем лице
, но в ее тоне не было теплоты, когда она добавила:

"К счастью, дело обернулось так, что я могу забрать в армию из
свой путь. Реальная опасность там и лежит".

Поэтому она призналась солдат на территорию дворца и
ворота заперты. Мог ли кто-нибудь другой так блестяще повернуть ситуацию к
угрожающей ситуации? И все же я только молча смотрел на нее, и на ее лице
не было и следа прежнего дружелюбия. Возможно, это была моя собственная вина.
В моих ушах звенело требование жертвы; я вспомнил кивок старика
Рангана; я вспомнил беззащитное положение Роули и мистера
Ванкувер; и коричневая кровь в королеве Сенатры необъяснимым образом выглядела
иначе, чем коричневая кровь в Биле.

"Ваше величество, - сказал я, - я пойду сейчас и посмотрю, все ли в порядке с мистером
Ванкувер; затем я пойду и обеспечу свободный проход для колонии,
и устрою так, чтобы мистер Ванкувер и Роули присоединились к нам, когда мы будем спускаться по
восточной стороне поселения к гавани ".

"Да", - согласилась она. Я повернулся, чтобы уйти, но она остановила меня. "Вы должны
подумать, - сказала она, - что многие люди на острове не знают о
том, что произошло здесь сегодня. Я разошлю гонцов, но все равно
невозможно охватить весь остров. Все знают, что был задержан белый человек
для принесения в жертву Чернолицему, чтобы остановить землетрясения и
предотвратить извержение вулкана. Если землетрясение возвращает, даже люди, которые видели
меня короновали могут стать неуправляемыми. Если это произойдет, я не
достаточно уверен в армию, чтобы доверить ее остановить жертвоприношение. Есть
только одна вещь сделать".

Она умолкла, и уставился на меня waitingly.

"Что это, Ваше Величество?"

Она ожесточила еще больше. "Давайте спокойно обсудим ситуацию. Если
сегодня ночью произойдет какая-нибудь очень сильная диверсия, колония может пройти
до судна без риска. С другой стороны, люди
тревогу и беспокойство; они не будут спать спокойно; многие, может быть за рубежом в
каждое направление. Если кто-то из них увидит, что колония спасается бегством, может быть поднят крик
, который разнесется от одного конца острова до другого.
Это означало бы мгновенное скопление толпы, которой никакая сила не могла бы противостоять
, и колония была бы уничтожена.

- Понятно, ваше величество. Какой отвлекающий маневр мог бы этому помешать?

"Жертва мистера Ванкувера и Роули". Она говорила холодным,
деловым тоном.

Ужасу моему, должно быть очевидно. "Ваше Величество," сказал я с теплом,
"прежде чем это представляется, все члены нашей колонии умрет
боевые действия".

Она пожала плечами. "Это ваше дело. Мне было бы неприятно видеть, как кто-нибудь из _ моих_
людей погибнет в таком столкновении. Интересно видеть, как ревнуешь
ты к безопасности мистера _Ванкувера _, когда он планировал уничтожить
колонию.

Я заметил, к чему привела ее насмешка, и разозлился и промолчал.

"У него очень очаровательная дочь", - продолжала она.

Унижение, которому она меня подвергала, было невыносимым, но я
мог бы быть терпеливым, поскольку в моих руках были жизни колонии.;
и все же было неприятно видеть эту сторону натуры Ленталы. Худший
это было то, что никакие аргументы привести против нее. Г-н
Ванкувер вполне заслуживал такой участи, как и Роули; их встреча
это, безусловно, обеспечило бы нам спасение от _оп_. Но Лентала могла
увидеть в моем отношении только уважение к Аннабель, и она
неправильно истолковала это. Это было все, что я мог сделать, чтобы сдержать себя.

"Я думаю, мы понимаем друг друга", - заметила она после паузы.

"Вы хотите сказать, - взорвался я в гневе, - что собираетесь заказать
принесение в жертву мистера Ванкувера и Роули?"

Она пристально посмотрела на меня. Позже я вспомнил смягчение,
страдание, немую мольбу на ее лице, но тогда я этого не заметил
.

"Он не появляется", - она тихо сказала, "что я призвал, чтобы сказать вам,
больше моих планах на сегодня. Вы полностью проинформированы о том, что вы
можете предпринять, пытаясь доставить колонию на корабль сегодня вечером. Ее манеры были
полностью манерами королевы по отношению к своему подданному. "Я думаю, вы до некоторой степени понимаете
насколько то, что я сделал, чтобы сохранить жизнь своих людей и помочь им
покинуть остров. Я добавлю, что некоторые доверенные туземцы постараемся сделать
свой проход к кораблю безопасно. Но одно дело строить планы, а
другое - выполнять их в условиях паники. Невозможно предвидеть,
что может произойти до утра. Мои разведчики будут информировать меня каждые
несколько минут.

Наступила неловкая пауза. Ее голова была опущена; она стояла в выжидательной позе
. Мне показалось, что весь мир, который я любил, внезапно исчез
. За женщиной, стоявшей передо мной, я знал, что это моя дорогая Била.
стояла милая и смеющаяся, само солнце и милая женственность. Только дурак
позволил бы ей уйти.

"Била!" Сказал я.

Она вздрогнула и подняла на меня полные печали глаза.

"Разве ты не едешь с нами на "Надежде"?"

"Мой долг сейчас здесь, и я не могу думать ни о чем, кроме этого".

"Неужели твое неожиданное возвышение до королевского титула перечеркивает все прошлое?" Я
спросил.

Она прикусила губу. "Я не ожидала этого от тебя", - сказала она с грустью.

"Значит, это Аннабель?" Я настаивал.

Она ответила не сразу. "Вы снова увидите ее сегодня вечером," она
мягко сказано.

"Конечно, но------" я увидел, что это бесполезно, и спрашивает, если она была
отпуская меня. "Конечно, я буду вас видеть также," сказал я.

Она улыбнулась, но это была не улыбка Бил; это была улыбка женщины
, знающей заботу.

- Возможно, - ответила она. - Да, конечно, я думаю. А пока до свидания",
и протянула руку.

Я взял его и сначала не позволил ей забрать; но с легким
вздохом, который она попыталась скрыть, она повернулась и медленно пошла ко дворцу.
дворец.

С тяжелым сердцем, но полный решимости увидеть Ленталу до отплытия колонии
- если ей когда-нибудь выпадет такая удача, - я отправился по своим делам.
долг.

Первая задача заключалась в том, чтобы увидеть, что г-н Ванкувере был безопасным, для многих
непредвиденные обстоятельства могут возникнуть, чтобы сокрушить Кристофер. Я пошел в хижину
где Beela ушел Райли, но оно пустовало. Должно быть, Кристофер
отвел двух мужчин к месту недалеко от перевала, чтобы встретить приближающуюся колонию.
Поднявшись на вершину стены долины, я посмотрел на восходящую луну. Когда
Я был в нескольких сотнях ярдов от места, где должна была появиться колония
- это было то место, где Роули напал на меня, - я услышал низкий
мужской стон, за которым следует его ворчливый, детский лепет. Сначала я
пораженный тем, что Кристофер оставил своих подопечных на таком открытом месте
, поскольку оно находилось непосредственно возле главной тропы, ведущей к жертвенному камню
.

"Она скоро придет?" - жалобно спросил мистер Ванкувер.

- Очень скоро. Наберитесь терпения, - любезно ответил Роули.

Мужчины были невидимы в темноте, но с их стороны было неблагоразумно
разговаривать вслух. Но я не смел показать себя, чтобы г-Ванкувер быть
брошенная в шумный мания. Если туземцы его ищет полиция, он бы
легко проследить за ним в этом месте; и колонии мог быть обнаружен
через его присутствие. Снова мистер Ванкувер нарушил тишину.

"Она ведь не подозревает меня, не так ли?"

"Она есть и всегда будет твоей верной дочерью".

"Я знаю". Его голос не был голосом сумасшедшего. "Приподними мою голову немного. Это
трещит. Роули, я проклят. Видения у меня были! В одном из них два
пришли мужи, глядя, как туземцы, но говорить по-английски. Один из них говорил
о моем предательстве и моей смерти. Я пытался убить его. Другой помешал
мне, и тогда я увидел, что это Тюдор и Кристофер. И сегодня тот самый
, похожий на Кристофера, спас меня от ада сумасшедших. Но как
я мог оставаться в том домике, когда должна была приехать Аннабель?"

Грохот и дрожь земли подгоняли меня. Я подбежал к краю
стены долины. Это привело меня почти к Черному Лицу. Я
заметил слабый, странный свет на деревьях; теперь я понял его источник
из отверстия под Лицом исходило фиолетовое пламя. Они вились
вверх, как перевернутый серпантин, обвивая Лицо и придавая ему
жутковатое сходство с жизнью.

Снизу послышались слабые крики ужаса, быстро стихшие, и вскоре из долины прибыл
авангард колонии. Дрожание земли прекратилось
; пламя спадало.

Поначалу было трудно заявить о себе. Подошла Аннабель.
они с капитаном Мейсоном и Кристофером задержали мое раскрытие
плана побега.

"Где мой отец?" она немедленно спросила.

Я сообщил ей и узнал, что Кристофер рассказал ей все, что знал сам
.

"Отведи меня к нему", - умоляла она.

Я ответил, что было бы безопаснее привести его к ней. Направляя
Кристофер пошел за носилками, с которых только что сняли женщину
Я вышел вместе с ним, когда стройная процессия поползла к вершине.
Под внешним спокойствием Кристофера скрывалась глубокая тревога.

Мистер Ванкувер и Роули исчезли! Поспешные поиски поблизости
не привели к их обнаружению. Мы спустились к тропе, ведущей к
поляне, где приносились жертвы. Там мы обнаружили поток
молчаливых, мягконогих туземцев, спешащих к поляне. Нам с Кристофером не потребовалось никаких слов
, чтобы объяснить ситуацию.
Мудрый план Кристофера трагически провалился. Она не была
сложно dognosed туземцев на след Кристофера к хижине, и
затем Роули и г-ном Ванкувер в том месте, где я их нашел.

Я был брошен в секундное замешательство. Lentala только знала, куда
Кристофер был отвезти г-Ванкувер, и она доказывала, для его
жертву как самое верное средство, чтобы спасти колонию! Мысль была
отвратительной. Но было непостижимо, чтобы у Беелы хватило духу
на такой поступок, милая, нежная Била! И не Lentala почти
лишилась ее жизнь к толпе, пытаясь спасти Мистера Ванкувере?

Кристофер выскочило у меня из головы; но я увидел его теперь, и он был
далеко не слушал. Я ждал, зная, что к этому времени обе жертвы были уже мертвы.
уже у алтаря, и что землетрясение, произошедшее несколько минут назад
придало яростный импульс происходящему. Я могу мысленно увидеть главную
поселения и ее отдаленные районы кишат, как прошептал известие прилетело
из уст в уста, что два белых жертв для жертвоприношения были
нашли.

Кристофер только повернулся ко мне.

"Им придется раздобыть дрова, сэр", - сказал он.

"Да. Это займет время, но людей много".

Lentala сказал, что ее разведчики часто доклада; но было
вероятность того, что они либо скрывают настоящее движение от нее или
порадуй ее слишком поздно. Еще она должна быть, начиная с этого
момент, было бы невозможно для нее, чтобы прибыть вовремя, чтобы остановить
жертва. Но она должна быть в курсе. Если она откажется приехать, то я
должен знать----

"Кристофер, - сказал я, - пойди и скажи королеве." Я не сказал ничего из
отчаянный план, который я создал.

Кристофер странно посмотрел на меня. "Да, сэр", - ответил он. "И вы можете
спасти их".

Он посмотрел на меня с собачьей любовью и исчез.

Я вернулся капитан Мейсон, избегая Аннабель, и быстро разместили
всю ситуацию перед ним. Его пасть застыла в лунном свете. Я
мог представить его мысли, которые, без сомнения, совпадали с мыслями Ленталы; и я
осознал ужасный риск для колонии, когда фанатики обнаружат, что
они отказались от жертвоприношения и должны броситься на поиски, которые
колония не могла спастись - если только мой план не окажется успешным до последней детали
или королева не приведет армию вовремя, чтобы
предотвратить сражение. И там был могучий Кристофер, человек храбрости,
находчивый и быстро действующий. Я обрушил эти аргументы на капитана.
Мейсон и указал на Аннабель, одиноко стоящую и страдающую, когда она
ждала своего отца.

"Ты, Хобарт и я совершим рывок", - настаивал я. "Это только
шанс, и мы должны торопиться. Доктор Престон могут быть приняты в тайне, и
можно спокойно подготовить людей, чтобы бороться в случае необходимости. Они все вооружены;
дикари не являются".

В ответ он позвонил доктору Престону и предъявил ему обвинение, как я и предлагал,
особенно предупредив его, чтобы он не тревожил колонию. Затем он пошел к
Аннабель и дал ей несколько успокаивающих объяснений. Я позаимствовал у матроса надежный
нож, и мы отправились в путь.

Мы добрались до тропы и обнаружили, что она все еще кишит снующими
орда, все двигались скрытно и быстро. Затем я двинулся дальше.
прямым курсом через густой лес, ведя за собой капитана Мейсона и
Хобарта, затаивших дыхание. Добравшись до края поляны и
спрятавшись, мы обнаружили, что сотни дикарей уже собрались и
еще больше прибывают.

"Вот они". - Сказал я, указывая на значительное открытое пространство между
жертвенным камнем и плотной массой людей, образовавших полукруг,
те, кто сидел впереди. На полпути между камнем и туземцами стояли
двое обреченных мужчин, смутно видневшихся в лунном свете. Тот, что лежал на земле.
несомненно, это был мистер Ванкувер, возможно, без сознания. Роули, хотя его
руки были связаны за спиной, сидел прямо, спокойно глядя в лицо своим мучителям.

Поскольку капитан Мейсон и Хобарт были без маскировки, я один должен вывести этих двоих
мужчин наружу. Мои спутники доставят их в колонию; я останусь, чтобы
разобраться с проблемой и отвлечь погоню. Капитан Мейсон выглядел очень серьезным,
но Хобарт был полон энтузиазма; я мог догадаться, что его израненный дух жаждал
исцелиться, разделив со мной риск. Тоска по Кристоферу, по его
дальновидному глазу, его твердым нервам, его быстрой руке, охватила меня.

"Я помню, - объяснил я, показывая, почему мне не следует делать рывок сразу
, - что кольцо было закреплено в скале примерно там, где сидят мистер Ванкувер
и Роули. Они должны быть прикованы к нему. Я должен подождать, пока
их освободят ".

Мы знали, что задержка будет означать увеличение толпы и
опасность.

Конечно, кража древесины была обнаружена. Хижины укрытия
она исчезла; ее поляки и барабан соломы уже были сложены по
алтарь. Жертвоприношение было только отложено, потому что приближались два десятка туземцев.
они принесли сухие дрова, которыми запаслись. В этой погоне один из них наткнулся на
рядом с нами, и я приготовился, но в своем рвении он прошел мимо, ничего не заметив.
Священник у алтаря взял дрова, осмотрел их, выбросил
бесполезные и аккуратно сложил костер, который неуклонно рос.

В толпе воцарилось молчание. Здесь была религия в ее обнаженном виде -
стихийный человек, использующий пытки и убийства для молитвы, с большим
благоговением и верой, чем я видел в некоторых современных формах
умиротворения или обращения. Перед ними через тусклую пропасть долины
была воплощенная Сила, чей гнев необходимо было умиротворить. Могла ли белая
кровь в Лентале допускать такую форму поклонения?

Сквозь деревья виднелась неясная черная масса Лица. Через
небольшие промежутки времени раздавалось низкое подземное рычание и легкие сотрясения
земли. Это было так, как будто подземные боги собирали свои
силы.

Наконец работа жреца была выполнена. Он медленно подошел к закованным в цепи людям,
встал над ними и поднял руку. Четверо мужчин вышли вперед, за ними последовали
еще четверо, которые заняли позиции позади него. Подошли еще двадцать человек и образовали
оцепление вокруг алтаря.

Первые четверо преклонили колени, и цепи со звоном упали. Роули поднялся , не
помощь. Потеряв дар речи из-за кляпа, он в немом шоу умолял о помощи.
Мистер Ванкувер, предлагая себя одного. Произошел негромкий разговор между
священниками и четырьмя, в конце которого он жестом приказал, чтобы
Мистера Ванкувера тоже отвели к камню. Когда двое мужчин наклонились, чтобы поднять
он и еще двое взяли Роули под руки, священник начал
торжественное пение в минорной тональности и начал медленное шествие к погребальному костру, мистер
Ванкувер на плечах двух мужчин, Роули шел твердо и прямо.

У алтаря священник прекратил свое пение, которое подхватили остальные.
толпа; но, хотя там было много сотен голосов, они звучали так тихо
и в таком прекрасном унисоне, что громкость была едва ли больше, чем у
дюжины мужчин. Пока это продолжалось, священник взял сосуд с
потухшими углями, раздул их и поджег соломенную крышу по четырем
углам. Очевидно, что жертвы были в дальнейшем повязаны, и бросил наверх
когда огонь был горячим.

Как священник шагнул назад, чтобы увидеть рост Блейз, я бросился в
открыть.

Я помню, что огонь обжигал мне лицо, когда я подошел к Роули и
ущипнул его за ремни, и что изумление на лице священника было
комично. Кроме того, я чувствовала онемение в правой руке. Я
используется кулаком, возможно, более энергично, чем необходимо. Двое или трое
туземцы лежали ничком, когда я взвалил мистера Ванкувера на плечо и позвал Роули,
и вскоре темнота леса скрыла нас.

Позади нас поднялся рев, сдерживаемый изумлением; тысяча дьяволов
открыли глотки и бросились в погоню.