Ведьма

              Я возвращалась домой. Спонтанное решение, проехать через всю страну с запада на восток, принятое в порыве горячечного перевозбуждения, начало формировать в тягучем воздушном пространстве мне одной принадлежащий проход, способный притянуть из прошлого умышленно забытые, наглухо заколоченные проржавевшими гвоздями воспоминания, раздвинув сомкнувшиеся временнЫе рамки.

             Купив билет в вагон повышенной комфортности, я надеялась затеряться на неделю, не думать вообще и постараться напрочь отказаться от сжирающей московской суеты последнего месяца. Запах поезда, плотный, машинный, вкусный, обволакивал ещё с перрона и, в отличии от самолёта, накрывал состоянием устойчивости и покоя.
Проработав долгих три года главным инженером в небольшой частной строительной компании, занимавшейся благоустройством парков и скверов столицы, я смертельно устала от сумасшедшего города и таких же затра…х людей. С раннего утра и до позднего вечера, гоняя по Москве на служебной машине, я видела перед собой не, красивый современный солнечный город, каким он предстал передо мной на момент приезда, а ушлую, шальную, насквозь продажную девку схожую с ранней весной, раздрызданную, бесшабашную и самодовольно наглую. Последний договор между моим руководителем и заказчиком, вылившийся в банальную склочную интрижку, предполагал судебное разбирательство, что послужило переполнившей стакан каплей в прощании с белокаменной.
 
              Чистое купе, аккуратно застеленная постель, букетик цветов на столе и бисквит к чаю вызвали неожиданную лёгкую эйфорию и ответную довольную реакцию от приятного контакта с незнакомым прежде железнодорожным ресурсом, работающим в долгую. 
- Можем, если захотим, – подумала я и, решительно поставив багаж под сидение, сняла куртку. Оглядевшись в нерешительности по сторонам, я не нашла ничего лучше, как присесть у окна, выхватывая через стекло последние штрихи большого города. В коридоре продолжалось движение, люди суетливым потоком растекались по своим местам, включая наиболее чувствительных провожающих. Вокзально-прощальный ритуал притянул грусть и размышления о смысле бессмысленных разлук и поступков, тщетно попытался выдавить из меня слезинку и отпустил, по-отечески, сожалея об упущенных возможностях и потерянном времени. Миловидная девушка, с замечательным именем Проводник Надежда, голубыми глазами в окружении веснушек и светлых кудряшек, заглянула в дверной проём и своим вопросом вернула меня в настоящее.
- Извините, пожалуйста, но через купе семья цыганская размещается вместе с бабушкой и маленьким мальчиком, их соседка просит её переселить. Не возражаете если к вам? – ясные глаза задержались на мне с вниманием – у вас как раз одно место свободно -
- Да, конечно, почему нет, – не стала перечить я, сразу согласившись, однополая попутчица на нижней полке устраивала вполне.
Молодая женщина не заставила себя долго ждать. Она с трудом протиснулась с чемоданом в руке, двигаясь навстречу основному потоку.
- Здравствуйте, спасибо большое, давайте знакомиться, Анна, – выпалила всё скопом теперь уже попутчица и доверительно на меня взглянула.
- Светлана, – ответила я приветливо.
- Представляете, - Анна повесила плащ и расположилась напротив меня - впервые столкнулась с цыганской семьёй, муж, жена, сын и мать, такие шумные, странные, у женщин полные карманы набиты смятыми деньгами. Говорят, милая, гуляй отсюда, порча на нас, не дай бог тебя зацепит, как потом жить будешь, пропадёшь, - искренность соседки была симпатична, как, впрочем, и она сама, я рассмеялась.
- Полка им нужна была нижняя и порча тут вовсе ни при чём. Вам далеко? -
- До Хабаровска. Возвращаюсь из отпуска, у сестёр гостила. А Вы? -
- До Владивостока, тоже домой, -
Мы посмотрели друг на друга с деликатным пристрастием и впечатлением остались довольны. Обе с высшим, среднего роста, со смешинкой в серых глазах, нормальной комплекции, с разницей в возрасте примерно лет десять не в мою пользу, Анне, возможно под тридцать. Женская компания срослась, интересно было бы знать, кто займёт верхние полки?
Однако домыслы о будущих попутчиках прервала внезапная телефонная трель, взорвавшись соловьиными переливами в наступившей тишине.
- Аня, извините, вы укладывайтесь, не обращайте на меня внимания, -
Взглянув на экран, я сразу поняла кто звонит, ибо единственный человек кому я могла понадобиться в любое мыслимое и немыслимое время суток все эти три года был мой бывший директор. Тяжко вздохнув я поднесла трубку к уху, оглушённая несущимся из неё криком.
- Света, какого чёрта, ты где? – не здороваясь нахрапом вопил из прошлого голос.
- Николай Семёнович, я еду в поезде, домой, - с трудом выдавила я из себя.
- В каком таком поезде, – заорал он ещё громче и вдруг осёкся, словно внезапно осознал, что факт потери собственно состоялся и моё, как он, наверняка, думал, взбалмошное решение удивительным образом воплотилось в жизнь. 
- В нормальном поезде. Держите себя в руках и не кричите на всё купе. Домой еду, имею право. Достало всё, - в сердцах вырвалось у меня - вы, Москва и истерика на планёрках! Больше нет сил … - я смолкла, теряясь от нахлынувшего недосказанного, понимая прекрасно, что спорить «при купленных билетах на руках», не только глупо, но и бесполезно.
- Света, впереди суд, сама знаешь с кем, возвращайся немедленно, - уже более ровным тоном возразил директор, видимо рассчитывая, несмотря на пререкания, вернуть мне благоразумие, но тщетно.
- Всей информацией владеют ваши бухгалтер, сметчик, мастера, ну и конечно, вы, – не прогибаемо парировала я - пушечным мясом быть не желаю, разбирайтесь сами. Куда ушла предоплата? Кто купил себе машину Toyota Camry, чёрную с бежевой кожей в салоне и выдал в работу убитую технику с тремя калеками пьянчужками? Вспомнили? А теперь Вас сроки волнуют? -
- Я понял, – глухо ответил директор - я тебя встречу, не расслабляйся, – и он бросил трубку.
В купе воцарилось полное безмолвие. Вошедшие двое мужчин и проводница Надя оказались невольными свидетелями перепалки, стараясь ни коим образом не нарушать ход раскалённой мысли. С волнительной дрожью в руках, не обращая внимание на присутствующих, я вытащила сим-карту из телефона и положила её на стол. Мой плачевный вид и упадническое настроение передались окружающим, сквозь гулкий шум в ушах я уловила сочувствие.
- Давайте от неё избавимся, чтобы настроение в дороге не портила, позвоните если что с моего, согласны? – откликнулся мужской голос и не раздумывая, я протянула ему кусок московской жизни, окончательно сжигая тем самым мосты.
Высокий попутчик в виде военного с погонами капитана открыл окно и легко отправил в забытьё мою симку.
- Дмитрий, – представился он, вызывая лёгкое смущение своим поступком и моментальным способом решения всех моих проблем, - позвольте чемодан закинуть наверх -
- На кой нам нужен уже не ваш Николай Семёнович, всё, московская полоса закончилась, – из-за военного, с выражением участливого интереса на лице, показался второй пассажир, щупленький, неприметный, в кожаной куртке, - Сергей, будем знакомы, - и перед тем, как поставить рюкзак и длинную сумку-чехол на верхнюю полку, вынул на стол маленькую кастрюльку с домашними котлетками, запечённую курицу, малосольные огурцы и варёный в мундире молодой картофель, обсыпанный свежей зеленью.
- Мама собирала, угощаю, а это … от меня, - и, улыбаясь во весь рот, достал из внутреннего кармана пол-литровую бутылку финской водки.
- Вот это серьёзно, по-нашему – рассмеялся довольно капитан – по такому случаю с меня коньяк, бельгийский шоколад и фрукты, женщины пьют французский, я надеюсь -
Анна, Надежда и я, в недоумении уставились на мужчин, никто из нас троих не был готов к такому повороту событий, сразу с застолья, в буквальном смысле с колёс, без предисловий и налёта кокетливого флёра. Пауза затянулась и первой очнулась проводница.
- Уважаемые пассажиры, прошу сдать билеты, а уж после … - она обвела стол глазами - провожающих как я понимаю нет, поезд отходит -
В подтверждение её слов состав дёрнулся и медленно тронулся с места, электровоз свистнул неоднократно «как бы прощай Москва», колёса равномерно заскрежетали, ударяясь о рельсы и друг о друга набирая обороты, и воздушный коридор, раскрываясь, потащил нас в другую жизнь, с весёлой безрассудной дурью, оставляя на столичном перроне груз не сбывшихся надежд.

              Я не собиралась пить, я вообще, можно сказать, не пью, тем более в поезде, тем более с незнакомыми людьми, я в основном закусить и поспать, но, спасибо Николаю Семёновичу, «сподвиг и сподобил». Конечно, иногда вечером дома приятно потянуть португальский портвейн или с сестрой поболтать под домашнее вино и настойки, если вспомнить, чего уж там, кое-что наберётся и коньяк в том числе, однако в поезде, только сели, хотя …
- Светочка, ну кто вам этот Николай Семёнович, отец родной что ли, смотри-ка контролёр нашёлся. Я бы на вашем месте назло ему надрался – уговаривал военный Дмитрий, нарезая закуску и наливая мне и Анне коньяк. Я вот тоже ревизор и ничего, никого жить не учу, а даже наоборот, в смысле напротив, -
- Вы, ... ревизор? - удивилась я.
- А что, не заметно? – он посмотрел на меня с улыбкой прожжённого искусителя – военный ревизор, юрист, езжу по воинским частям с проверкой, постоянно в командировках, ни жены, ни … нет, дети есть, не всё «так запущено». Вы поймите правильно, я не скулю, но, иногда хочется в компании душевной расслабиться. Да, Сергей? - спросил он, метнув быстрый взгляд на последнего.
- Конечно, особенно в поезде, – Сергей держал нос по ветру, проникаясь мужской солидарностью и направляя её в один чёрт знает какое русло – едешь себе потихоньку, едешь, ни о чём не думаешь, люди за три дня успевают два раза жениться и столько же развестись, а у нас целая неделя впереди -
Аня и я пожали плечами, показывая всем своим видом, что шутка не удалась.
- Хрень какая-то, – пронеслось в моей голове – Серёжа то у нас, озабоченный, впрочем, тотчас поправила я себя, каждый из нас отчасти не в себе, здравомыслящие путешественники летает самолётом, а не тащатся сутками по стране в компании неизвестных личностей - 
- Это ты через край хватил, решил распугать попутчиц, – хмыкнул в унисон моим мыслям капитан, наблюдая за мной и Аней, – предлагаю развеять сомнения и выпить за прекрасных дам, - громко произнёс он и поднял стакан.
Мы последовали его примеру и замерли, услышав за спиной звонкий голосок проводницы.
-  Лимончика не желаете, - Надежда держала блюдце с тонко нарезанными ломтиками – из личных запасов - и тут же спросила - от сердца что-нибудь, есть? Бабушке цыганской плохо, сердешная оказалась, -
- Валокордин с валидолом, – я быстро достала из сумочки, благоразумно спрятанной под подушку, капли и таблетки.
- Светлана, занесите сами, через купе, некогда очень, забегалась совсем, -
Согласно кивнув и неловко цепляясь за коленки и глаза, сидевшего рядом многозначительно улыбающегося Сергея, я протиснулась к двери, вышла в коридор и спустя минуту постучала в дверь к цыганам.

              Дверь открыла красивая полная черноглазая черноволосая женщина с большим цветным шёлковым платком на плечах.
- Что милая? – ласково спросила она, одновременно настороженно всматриваясь в мои глаза.
- Рада, это ко мне, врач, наверное, пропусти, – проскрипел не смазанными колёсами износившийся старческий голос.
Я прошла внутрь. Привыкая к полумраку от задёрнутых на окне плотных штор, я наткнулась на гипнотический взгляд старой цыганки, почувствовав покалывающее тепло во всём теле и, чуть позже, немного освоившись, смогла разглядеть её всю, мелкую, сухонькую, со сложенными на столе тонкими, как две щепки, руками. Верхние полки занимали мужчина и мальчик лет шести, похожий на Раду, мужчина крепко спал, отвернувшись к стенке, а мальчик, взглянувший на меня безучастно, вернулся к убегающим картинкам в окне.
  Я не хотела оставаться надолго, и в мыслях не было, «отдам лекарство и всё», но старуха, особой харизмой и сильным природным магнетизмом легко притянула меня к себе.
- Садись, – жестом руки она показала место напротив неё.
Если бы меня однажды спросили, как выглядит настоящая ведьма, я бы, не задумываясь ни на секунду, описала эту женщину. Седые редкие волосы, выбивавшиеся из-под тёмной косынки, крупный с высокой горбинкой орлиный нос, глубокие складки морщин на худом длинном лице и пронзительные, спрятанные под густыми бровями, маленькие глаза, выворачивающие душу со всеми потрохами наизнанку.
- Вот, пожалуйста, – я положила лекарство на стол.
- Садись, скажу, что было и что будет, – кивнула старуха, усаживая меня во второй раз, видимо из благодарности, – не спеши, там и без тебя обойдутся, «не буди лихо, будет тебе тихо», -
Я послушно села и удивилась накрывшей колпаком тишине, некой отрешённости и возникшему ощущению вакуума в окружающем пространстве. Некоторое время старуха пытливо смотрела в мои зрачки, потом взяла за руку, концентрируясь на гадании, и, не раскладывая карты и не отпуская руки, начала говорить.
- Зачем от судьбы бежишь по кругу? Ломаешь себе жизнь ... Первый муж был слабый, не знал, как тебя любить, чтобы ты спокойна была ... Второй будет хороший, доверься мужчине, не бойся ... Все ошибаются, одной ошибкой больше, одной меньше, не имеет значения, – она перевела дыхание - а ну встань, я посмотрю, здорова ли ты? -
Я встала перед ней и, в изумлении, ясно разглядела ровно светящуюся зеленым неоновым светом энергию плоского кольца, прошедшего вдоль и сквозь меня сверху вниз.
- Ничего серьёзного. Жить будешь долго, если захочешь конечно, –
- Что значит «если захочешь»? – вырвалось невольно из меня.
Старуха молчала. Страх зашевелился, нарастая «под ложечкой».
- О сыне скажу. Рано уйдёт из жизни твоей, -
Вскрикнув, я прикрыла рот рукой и жаркие быстрые слёзы выпуклыми озёрами застыли в моих глазах. 
- Я не сказала, смерть, сказала рано уйдёт. Со здоровьем беда будет, но её обойдёте, не упустите. Женится молодым -
- Спасибо Вам, – горячо запричитала я, давая волю слезам, свободно сорвавшимся горохом на щёки.
- Что говорю, запомни, … за одно добро тебе, одно добро в ответ и не больше, не живи всем обязанной и перед всеми виноватой. Ну, … - выдохнула она - иди, ничего не должна, устала очень, дочку позови, в коридоре она, - я согласно кивнула и быстро вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
Рада стояла у окна и, обернувшись, спросила
- Ты как? -
- Умылась слезами, - я вытерла ладонями мокрое лицо и снова беззвучно заплакала, словно выпускала из себя застоявшуюся обиду или усталость, или что-то закостеневшее, лишнее, мешающее жить легче и проще, не доказывая ежедневно, что я «и баба, и мужик, и мать твою бык».
- Мама видит всё, жалко болеть начала, умрёт скоро ... – на секунду глаза Рады остекленели – хочешь, погадаю на картах? -
Я отрицательно тряхнула головой
– Не хочу, мне хватило, иди к ней, зовёт тебя, -

              Стоя неприкаянно в коридоре и прислушиваясь к глухим весёлым голосам, доносившимся из родного купе, я не могла заставить себя в него вернуться, не было ни сил, ни желания. Слёзы давно высохли, ничто не напоминало о потрясении от встречи с цыганкой и лишь слова старухи, «не живи перед всеми виноватой», долбили виски отбойным молотком. Как она догадалась, что меня точит, попала в самую суть? Как нашла болевую отправную точку? Ответ я не знала, его у меня просто не было.
Неожиданно раскрылась дверь купе и, раскрасневшаяся смеющаяся Аня показалась в проёме
- Ой, а мы тебя потеряли, – я приложила палец к губам, и она осеклась на полуслове, - слушай, да на тебе лица нет, -
- Цыганка гадала, спать хочу, -  прошептала я, ощущая дикое желание поспать.
- Это гипноз выходит, после него всегда в сон клонит, иди к проводнице, у неё служебное купе есть, полежишь, отдохнёшь, в конце концов, это она тебя к старухе направила, сама бы ты вряд ли догадалась, – я благодарно кивнула в ответ на что Аня махнула рукой и вежливо скрылась за дверью.

              Надя училась на дневном отделении столичного технического университета, скромно жила с родителями в пригороде Москвы и третье лето подрабатывала проводником, с лёгкой руки своего дяди брата отца, начальника этого поезда. Поприще было интересным, но изматывающим, к вечеру Надя уставала в хлам и падала с ног от усталости в обнимку с зашкаленным адреналином. Заработать иногда получалось, случайные пассажиры, хорошие чаевые, но дядя несомненно знавал лучшие времена и при случае любил об этом поговорить.
- Нееет, сейчас не то, что раньше, - рассказывал он под настроение - вот прежде деньги сами в руки текли, что только не перевозили, а нынче нет, не то, одна мафия кругом и проверяющие -

              Найти проводницу труда не составило, Надя сидела на своём рабочем месте, пила чай и, одновременно сверяя билеты, раскладывала их по кармашкам в папке. Из динамика тихо звучала инструментальная музыка, знакомые цветы на столе, слабый запах приятного парфюма, приспущенная шторка на окне, небольшая редкая передышка. Моё появление было не кстати, я это точно почувствовала, но слабость в коленях и паршивое самочувствие делали своё чёрное дело.
- Света, тебе плохо? – спросила Надя, оторвавшись от папки. 
- Да, … выручай, в моём купе поляна накрыта, – я прислонилась к дверному откосу – полежать хочу после гадания, -
- Конечно, служебный номер свободен, идём, – Надя взяла ключи, и мы благополучно переместились к соседнему купе.
Когда проводница открыла дверь и пропустила меня вперёд, я поняла, что ничего лучше быть не может. Я с облегчением почти упала на застеленную полку-кровать и с наслаждением прикрыла глаза.
- Попробую заснуть, а ты останься, не уходи сразу, … - бормотала я сквозь тонкую пелену сна - какая редкая мощная ведьма, эта цыганка, в чём только душа держится, магнитно-резонансную томограмму устроила, просто жесть, очень сильная, -
Надя заботливо кружила надо мной согласно кивая.
- Света, возьми вторую подушку под голову, укройся покрывалом, какая ты бледная и холодная, откачала с тебя старуха. Деньги взяла? -
- Нет, сказала «ничего не должна» -
- Ещё бы, смотри, чтобы не присосалась, –
- Присосалась? –
- Да, проще заплатить, чем остаться должницей, гадалки за версту чувствуют сладкую кровь, –
- Ты говори, а я послушаю, - доверчиво утопая в ясных голубых глазах девушки, я слушала её тихий ровный убаюкивающий голос, витая мыслями вокруг сына.
- Надя, а сколько тебе лет? -
- Двадцать три, а что? -
- Моему сыну двадцать, он тоже студент, три года живём по разным городам, сказать, что соскучилась, ничего не сказать -
- Скоро увидитесь. Он знает, что мама едет, ты ему звонила? Симку то выбросили, – Надя сокрушённо качнула головой, вспоминая лихой поступок лихого капитана.
- Конечно знает, и номер поезда, и вагон, и купе, и дату прибытия, -
- Вот и славненько, ты, главное, думай о хорошем, не волнуйся, всё образуется, – успокаивала она – цыгане эти постоянно туда-сюда шныряют, что они возят в своих чемоданах, не знает никто, могут и золото намытое, камни алмазные, оружие. Поезд не самолёт, рентгена на полустанках нет. Военный в купе вашем тот ещё тип, поосторожней с ним, видели его раньше, иногда на станциях ему что-то передают, дядя говорит, деньги катает… типа взятки ... твой Николай Семёнович не самый плохой вариант… Зачем бежишь? От судьбыыы по кругууу? - голос Надежды начал сливаться в трубу с протяжным завыванием.
- Как странно она говорит, совсем как цыганка. Да это старуха, а куда делась Надя? … - удивилась я и неожиданно провалилась в глубокую сырую яму, схожую с могилой. Где-то резко хлопнула дверь, раздались громкие крики, суета, далеко-далеко наверху шумела жизнь, но ко мне доносились лишь её отголоски.
- Спасите! – беззвучно, страшным голосом звала я из ямы, пытаясь выбраться и тщетно цепляясь за мокрую землю руками - Кто-нибудь! -
Старая цыганка, ухмыляясь беззубым ртом, по-прежнему сидела передо мной пристально вглядываясь в лицо, словно хотела сотворить что-то дурное или ужасное и никак не могла решиться. Вдруг она отвернулась, закукарекала петухом, невероятно резво вскочила на ноги и, стремительно взлетев на край ямы, внезапно начала сползать по её стенке вниз вязким оползнем, размываясь, стекая, пока не исчезла полностью.
- Света, Света, проснись, - услышала я из далека и почувствовала, как кто-то с силой тормошит меня за плечи - крепко спит. Водой её полить, что ли? -
- Водой это хорошо, пить хочу, - с трудом очнувшись, я увидела низко склонившуюся надо мной Аню, на столе чай с лимоном, и проводницу, устало дремлющую у меня в ногах.
- Девочки, какой сон, яркий, прямо мистический, -
- Сон у неё видите ли, - недовольно буркнула Аня - это у нас мистика случилась на всю ночь, а ты, как заговорённая, проспала младенцем, пей -
Промочив пересохшее горло от дикого крика во сне, я окончательно пришла в себя и ощутила во всём теле необычайную лёгкость, словно только что оправилась от затяжной болезни.
- Идём в наше купе, пусть Надежда отдохнёт, -
- Я что-то пропустила? – спросила я вставая.
- Да уж, … идём, -

              В купе стояла приятная тишина, ни мужчин, ни их сумок, ни следов кутежа на столе, и даже пол был тщательно вычищен пылесосом. Через приоткрытое окно залетал тёплый летний ветерок и ничто не говорило о каком-либо переполохе. Аня, чудесным образом, движением ловкого фокусника, – Ву-а-ля! -  извлекла из припрятанного пакета начатый коньяк и нарезанный лимон.
- Для начала, давай бабулю помянем, пусть земля ей пухом и царство небесное. С неё, любезной, вся чертовщина и началась -
- Умерла моя цыганка? Последней мне гадала! – воскликнула я в недоумении, пронзённая, словно молнией, острой жалостью к ведьме, как к очень близкому мне человеку и искренне удивилась этому.
- Да, но старуха не твоя, а дочкина, и всё в эту ночь у неё было последнее и ты в том числе, – остудила мою прыть Аня - чертовке оказывается почти сто лет было, -
Мы налили по первой и выпили не чокаясь, потом по второй и, философски помолчав, по третьей, за собственное столетие.
- А она сейчас в вагоне, в соседнем купе? - осторожно поинтересовалась я.
- Нет, на станции сняли, вся семья цыганская сошла, и милиция была, и скорая. По времени, часов в двенадцать ночи преставилась, а после ещё часа три представление длилось, до первых петухов как говорится, хватило всем, выше крыши, - и для убедительности Аня резко вскинула руку и ладонью провела над головой.
- Кому это всем? -
- Вагону! –
«Не догоняя» после выпитого коньяка, на что намекает попутчица и каким образом смерть ведьмы всполошила пассажиров вагона, я почувствовала спазмы голода в желудке, вспомнив, что не ела со вчерашнего дня ни крошки.
- Аня, осталось что-нибудь от застолья, перекусить бы? -
- Не-а, часть съели, а часть я выбросила, потому, что кровь от ворон на еду попала и пух, -
- Пух? –
- От ворон, – утвердительно кивнула Аня, не видя в своих словах ничего не обычного.
- Ах от ворон, то-то я думаю, – и не успев договорить, что на самом деле я думаю по этому поводу, как вдруг раздался громкий стук в дверь.
Вздрогнув от неожиданности, мы настороженно переглянулись и нервный холодок ни с того ни с сего пробежался по моей спине. Стук повторился и следом за ним отчётливо прозвучал отборный бранный сленг.
- Да что ж такое, ……, вымерли все что ли, завтракать будете? – нетерпеливо выругался мужской голос, никак не предполагая, что мы его слышим, – не откроете, ногами пойдёте в ресторан, другой раз не привезу, -
Упоминание о еде, несмотря на нелицеприятный тон, было как нельзя кстати, я снова ощутила жажду голода, выдохнула с облегчением, подмигнула Ане, типа всё нормально, прорвёмся, и открыла дверь. На пороге стоял официант, скорее всего из студентов на летней подработке, в белой куртке, в белой шапочке-берете с фирменным логотипом и тележкой с аккуратно выставленными пластиковыми контейнерами, издающими аппетитные ароматы. Он обрадованно поздоровался, вкатил тележку, подробно познакомил с меню, выставил выбранные нами порции, налил кофе и, как бы между прочим, видимо рассчитывая на нашу откровенность, спросил.
- Говорят, ночью черти по вагону гуляли, ведьму в последний путь провожали? Мерещилось людям разное? Вроде, как не в себе были граждане пассажиры? – Аня с молчаливой скромностью упёрлась глазами в пол, а мне собственно ответить было нечего, выражение на лице «типа не при делах и не в курсе», что по сути так и было, как нельзя лучше соответствовало неадекватной ситуации.               
- Я это всё к чему, в какое купе не постучишь, не открывают, или затихают, как перепуганные, или спят, – официант улыбнулся, с интересом нас разглядывая, - вы первые завтрак взяли, –
Вероятно, студент, сохраняя внутренний импульс к знаниям, надеялся хоть на плохонький, да контакт, но никак на обоюдное нежелание двух взъерошенных женщин делиться информацией. Он выдержал паузу, деликатно постоял, сохраняя любопытство, и безрезультатно покатил тележку дальше по коридору.
- Ты видела? У него хвост из-под куртки болтается? А? - 
- Не говори глупости, – Аня взглянула на меня серьёзно, не оценив усилие сгладить напряжение. 
- Ладно, - миролюбиво отозвалась я - пусть так, однако не хочешь ли ты сказать, что розыгрыш с чертями и ведьмой реально состоялся? И полёты на метле были? – здесь я приподняла руки на уровень груди, развела пальцы в стороны и, с нарастающим ужасом в широко раскрытых глазах, исторгла мрачным голосом с придыханием, - и тёмная жуть из углов вагона потекла, и чёрный кот завыл от горя над гробом старушки и черти выползли из преисподней, пугая попутчиков? Аня, очнись! – закончила я свой выпад, пощёлкав пальцами перед её лицом.

              Ситуация начала раздражать загадочными «двойными стандартами», лично для меня, всё складывалось удачно, лёгкость в теле никуда не исчезла, я отлично выспалась, познакомилась с неординарной личностью в ипостаси старой ведьмы цыганки, получила от неё ценную информацию, которой не планировала ни с кем делиться, собираясь в ближайшее время ею воспользоваться, коньячок французский опять же на халяву подогнали, хороший букет, мягкий вкус, завтрак накрыли вовремя и угомонили голодное урчание, кофе подвёл, не дома сварен, мелочи жизни, по сравнению с ночным переполохом.
- Так, да не так, не было никакого розыгрыша, – Аня нахмурилась от моей непонятливости и недовольно тряхнула головой, решившись всё-таки приоткрыть завесу мистического, – вначале всё шло нормально, ты пропала с лекарством для старухи, а мы «продолжили банкет». Мужчины раза два бегали в ресторан за градусом, в конце концов напились и стали ругаться, отчасти не поделив меня, что согласись глупо, а после вообще. Сергей, разозлившись, кричал, что работал в Чечне снайпером, что сейчас он в командировке на спец задании и для достоверности снял с верхней полки сумку-чехол, вынув из неё настоящую снайперскую винтовку, не фуфло какое-нибудь. А капитан, чёрт его понёс, не останавливался и своими насмешками с подковырками довёл снайпера до полного кипения, пока тому башку напрочь не снесло. Обо мне речи не было, я сидела, вжавшись в угол всеми забытая, досадуя лишь о том, что не осталась в коридоре вместе с тобой. Окончательно рассвирепев, Сергей намертво вцепился Дмитрию в рубашку с угрозами, мол если тот не заткнётся, то он пристрелит его по-тихому, потому что после войны контуженный, псих конченный и ему за это ничего не будет, справка в наличии имеется. На что капитан открыл окно и с диким хохотом предложил для начала в ворону попасть, а уж после по нему пулять, - с этого места Аня перешла на шёпот – и понимаешь, что странно, и я думаю без мистики не обошлось, как только он это сказал, – она наклонилась ко мне ближе, акцентируя внимание, - ворон налетело, целая стая за окном, отдалится, приблизится, отдалится, приблизится … – и задумалась, затихая, видимо вспомнив картинку и давая мне возможность уяснить услышанное.
Представив ситуацию, художественно обрисованную Аней, как два бойца, снайпер и капитан, нашли друг друга, вот и не верь после этого в игру случая, а в придачу ведьмой подогнанную стаю ворон, я громко рассмеялась, не знаю, что нашло - Старуха резвится? – только и успела в этот момент подумать. Реакция Ани была молниеносной, она мгновенно вскинула указательный палец к верху, останавливая меня, погрозила им, требуя тишины, сердито сдвинула брови, давая ясно понять, что идиотский смех здесь явно неуместен, что было бы гораздо лучше если бы он застрял бульканьем в глотке, и продолжила раскручивать мистическую круговерть с намерением убедить меня отказаться от ироничных настроений.
- Сергей собрал винтовку и давай по воронам стрелять, и что ни выстрел, то попал, что ни выстрел, то попал, и трупы птиц сразу в купе стали залетать и аккуратно на стол падать. Настрелял штук десять и, так зловеще к капитану поворачивается, винтовку ему в грудь направляет и говорит
- Ну, что, капитан, теперь веришь? Грохну, глазом не моргну, и в окно по ходу выброшу!
- Верю, – отвечает тот, струхнув не на шутку, - и попробую от тебя откупиться -
- Не откупишься, денег не хватит, кранты тебе! -
- У меня, хватит, – и полез за чемоданом на верхнюю полку, а когда доставал, уронил, всё-таки выпил человек, крышка отскочила и все деньги, что в нём были, полный чемодан, представляешь, на нас и на ворон высыпались, … – заметив, как вытянулось моё изумлённое лицо и машинально раскрылся рот, Аня довольно усмехнулась от полученного эффекта.
– Я, как это увидела, очень испугалась, из номера выскочила и к Надежде побежала, а она вместе с пассажирами мне навстречу, выстрелы услышали и крики. Ключи от купе, где ты спала, спасибо ей, в руки мне тихонько сунула и головой мотнула в твою сторону.
– Иди к Свете, быстро, закройся и сиди тихо, а то полиция арестует за соучастие, в лучшем случае, -
История выглядела вполне правдиво, и я постепенно начала осознавать масштаб случившегося в моё отсутствие, но всё же рискнула задать последний контрольный вопрос, так сказать забить последний гвоздь в крышку гроба.
- А какие выстрелы от снайперской винтовки пассажиры могли услышать через дверь под стук колёс, не сходится, или я что-то не поняла? –
- Так капитан тоже пистолет из кобуры выхватил и тоже по воронам начал стрелять, всё пытался попасть, но нет, мимо, не как Сергей, тот конечно снайпер от бога, –
- Аааа, тир значит решили устроить, - только и сказала я с ужасом рисуя в голове кровавое побоище через которое прошла Аня.

              В купе застыла гробовая тишина. В предчувствии, что это ещё не конец истории, а скорее всего её захватывающая середина, я предложила выпить.
- Аня, давай по коньячку, после него полегче пойдёт, без инсульта и прочей хрени, – я не была готова вот так с бухты-барахты броситься с головой в следующий омут, требовалась передышка. Мы выпили, почему-то не закусывая, молча, как на войне, по самые уши увязнув в мистике, и смогли вернуться к разговору лишь спустя время, созрев к нему обоюдно, она говорить, я слушать. К слову сказать, вторая половина Аниного рассказа повергла меня в не меньший шок, чем сама перестрелка.
- Полиция, капитана со снайпером и деньгами, на очередной станции с поезда сняла, - продолжила свой рассказ Аня - хмель окончательно из головы выветрился и решила я, - то есть она - что пора в купе возвращаться, порядок наводить, не спать же с дохлыми птицами на столе. Попросила у проводницы веник, мешки и пошла по коридору. Иду себе, иду, вдруг, освещение погасло. Авария, наверное, ёкнуло в сердце дурным знаком, везде тьма кромешная, ночь наступила, и только полная луна одним большим светящимся кругом не отстаёт от поезда. Слышу крик женский, а потом хохот старушечий. И сразу всё невероятным образом переменилось, двери во всех купе, как по команде, открылись, и пассажиры в коридор массово стали выходить, что само по себе показалось мне очень странным, не спится им, видите ли. Думаю, время надо посмотреть и фонарик включить, гляжу показывает полночь, и вдруг голоса отовсюду завыли – Убери свет, убери свет! – Я испугалась и от страха фонарик отключила, глаза подняла, а людей нет, в лунном свете из пассажиров чертовщина полезла, как бы человек, а на лице маска козлиная дьявольская с изогнутыми рогами фосфоресцирует и языки змеиные раздвоенные ко мне потянулись, один самый длинный успел по щеке лизнуть. Вижу старуха из соседнего номера сквозь закрытую дверь просочилась и в мою сторону развернулась. Я ещё не знала, что она в это самое время умерла и удивилась очень, как это она смогла через дверь пройти? Руки вперёд выставила, глаза неподвижные на меня выкатила и могильным голосом, как из-под земли, метлу просит, – Подайте мне метлуууу, метлу подаааайте ... и совсем близко подошла, вот-вот уткнётся – ну, я веник ей в руки и сунула. И такая штука примечательная с этим веником случилась, он прямо на глазах стал в разы увеличиваться, ручка у него сучковатая вытянулась, и как только он нужного размера достиг ведьма на него как прыгнет, лихо так, словно молодая, и давай метаться по коридору, повсюду заглядывать, нечисть зазывать, стонать сладко, зубами клацать и хохотать в лунном свете от наслаждения. Свистопляска тут поднялась дикая, черти из углов полезли, как тараканы, и заодно с ведьмой в танце колдовском любовном закружили, доводя себя до исступления, а после через окно в один миг вылетели, только не все, морды козлиные остались и, как зомби, в мою сторону пошли … -
- Это демоны, демоны! – вскрикнув, перебила я Аню, неожиданно вспомнив свой опыт общения, -  знаешь сколько их в людях живёт и мучает, у меня у подруги муж такой был. Случайно разглядела, одно время работали вместе, как-то зашла в его кабинет, а он в полумраке застыл за столом с печатью дьявольской светящейся на лице, на меня смотрит и молчит. Колбасило его круто по жизни, везде грязь искал и умер страшно, нашли в колодце канализационном без головы, так и похоронили. А голову через полмесяца обнаружили, из полиции позвонили подруге и спрашивают, что делать мол, забирать будете? –
- Неужели забрала? – ужаснулась Аня фатальному «нежданчику».
- Нет, откапывать гроб, чтобы голову приставить, никто не захотел, в медицинский институт отдали для исследования, хотя, что там в ней исследовать ума не приложу, но рассказываю, как есть, –
- Без головы жил, без головы умер, – глубокомысленно произнесла Аня, и спорить с ней я не стала. Бессмысленно тратить время на бестолковые разглагольствования типа откуда, как, почему или хуже - за что. Нам не дано знать причинно-следственную связь подобных метаморфоз, случающихся с людьми, достоверно одно, они точно происходят. Рецепта избежать не существует, возможно следует больше думать о высоком, о духовном, меньше о материальном мире. Впрочем, кто бы сомневался? Одним обязательно надо лоб расшибить, чтобы понять, другие сразу знают и не лезут в эксперименты с судьбой, пробуя всё подряд на вкус, заиграться легко и не заметишь, как.
- Значит, демоны на тебя набросились … ? – вернулась я к Аниной истории.
- Не набросились, не успели, я в купе заскочила и закрылась. А в три часа утра петух вдруг громко закукарекал и всех сразу отпустило, тишина такая накатила, будто и не было ничего. Жуть. -
- Да, … зрелище не для слабонервных, ведьма с чертями улетела, демоны остались, – вынесла я свой не шуточный вердикт, меньше всего думая о философском смысле потустороннего, да и зачем, чтобы что, сказать «они среди нас товарищи, будьте бдительны», неет, так не пойдёт, каждому своё, вот правильно.
- Насчёт улетела, не уверена, старушку благополучно на носилках вынесли из вагона. Как она вернулась, где шлялась один чёрт знает, прямо настоящая женщина, – Аня неожиданно улыбнулась, заражая меня своим позитивом.
- Концерт продолжится в городском морге, не с нами, бедный тот охранник – улыбнулась я и мы, представив облезшее от страха лицо "того охранника" громко рассмеялись, сочувствуя ему всем сердцем. Знакомство с нечистью у женщин легче проходит, природа наша колдовская общая, но, чтобы вот так собраться в одном городе, в одно время, в одном вагоне, в одном поезде и устроить праздник-проводы старухе в последний путь, это ж как надо было постараться, редкостный случай, можно сказать уникальный.
- Как ты удумаешь, в церкви службу «за упокой» нашей ведьме можно заказывать и свечки ставить? – вдруг спросила Аня и вопрос её сильно меня озадачил. Я вспомнила гадание с рентгеном из неонового кольца к которым отнеслась очень серьёзно, как к знаку судьбы, не на пустом месте возникшему, и прежде чем ответить интуитивно уловила в себе ощущение хрупкости нашего существования, его уязвимость и глубокую связь с тонкими вибрациями, которые обычному человеку в повседневной жизни постичь невозможно по разным причинам, часть из которых лежит на поверхности, но основные знания известны лишь малому числу людей, и к ним я себя не относила.
- С одной стороны, конечно её душа «не упокоена», - ответила я Ане – но, с другой, поможет ли церковь, не знаю, как бы не навредить и ведьме, и попу, сильную веру надо иметь, чтобы такую энергию приструнить. Мне лично старуха зла не сделала, тебе тоже, разве что веник казенный умыкнула. Пусть её дочка решает, они другие и ритуалы у них свои –

***

- Что подруги пригорюнились? О своём, о девичьем? – Надежда принесла чай – хочу вас обрадовать, до Хабаровска прокатитесь вдвоём, похоже ваше купе заговорённое, желающих нет. Вы бы тут повнимательнее порылись, вдруг пачка, другая капитанских денег завалялась -
- После полиции? … - рассмеялась Аня – придумала тоже, ой вспомнила, Света, смотри, что нашла, когда ворон убирала, – и она протянула мне мою сим-карту - получается не выбросил капитан, сохранил, а мы его ругали –
- Эх ты, непонятливая, – возразила я ей - не капитан, нужна я ему. Ведьма! – и, взглянув на проводницу, спросила - Надя, скажи, как старуху звали, у тебя должно быть записано? –
- По-моему Роза, точно Роза, это важно? -
- Да, очень … красивое имя -
  Расставаясь с Аней на перроне Хабаровска, мы обещали друг друга не забывать, писать, звонить, приезжать в гости, дружить до могилы, благо живём по соседству, каких-то семьсот пятьдесят четыре километра, мелочь, ни о чём. Я искренно верила, что такое возможно, и предположить не могла, как круто повернёт судьба, меняя жизнь уже через сутки.

***

              Родной город встретил туманом и устоявшимся запахом моря. Я вдыхала его полной грудью и не могла надышаться, всё, сказала я себе, приехала, я дома, и больше отсюда ни ногой, никуда, ни гугу, никакой Москвы. Ничего нет вкуснее отечества -
- Мама! - услышала я за спиной ясным звоном колоколов голос сына и задрожала от волнения.
- Вырос то как мой драгоценный мужчина, – смеясь от счастья, я прижала его к себе, взъерошила непослушные волосы, почувствовала слияние с родной душой и заглянула в любимые глаза, пытаясь уловить в них ответную радость.
- Света! – громом среди ясного неба раздался знакомый голос и оторвавшись от сына я увидела Николая Семёновича, мою столичную шокотерапию, – думала сбежишь, чёрта с два, отдохнём и назад, вместе с сыном, переведём в московский вуз, чтобы ты не изводилась, а работала спокойно, -
При слове «чёрт», я вздрогнула и осторожно посмотрела по сторонам.
- Ты не отвечала на звонки. Почему? Суда не будет, я всё уладил, не бери в голову, не волнуйся … – он держал в руках розы, и говорил, говорил, не умолкая.
- Какой же он болтун, не замечала никогда прежде, – я старалась связать во едино общее свидание и вдруг мгновенно прозрела – да он волнуется на моей территории, решился прилететь, познакомился с сыном, наверняка говорил с ним не раз, пока я разбиралась с дорожным происшествием, отчего так, боится меня потерять. Любит? – молниеносное озарение наполнило грудь неконтролируемым потоком солнечного света, прошлые обиды моментально улетучились вместе с рассеявшимся туманом, и моя жизнь в одночасье заиграла новыми смысловыми ожидаемыми красками, тёплыми чистыми радостными. Я взяла из мужских рук цветы густого алого цвета по имени цыганки Розы и прикоснулась к ним губами в благодарном поцелуе, легко считывая указанный мне знак судьбы, пробившийся сквозь бытовые путы и людскую зависть, пусть и с помощью колдовства.

                КОНЕЦ