Смерть - это не страшно. Глава 1

 Мягкий жёлтый свет лампы очерчивает расплывчатый круг на столе, вокруг ноутбука. Я пишу первую главу повести, которой может и не быть.
 Пишу я всегда набело, без черновиков, потом, через время, удаляю ошибки, добавляю абзацы, а иногда - удаляю всё целиком.
 Вот так наверное, когда - то, нас творил наш вымышленный добрый Бог - сразу набело. Потом пытался исправить, подретушировать, но в итоге видимо, пришёл к выводу, что единственный выход - это полное уничтожение сотворённого. И как все творцы, тянет с этим, жалея не творение, а вложенное в него количество энергии.
 Я никогда не знаю, какие строки через секунду появятся на белом поле ноутбука. В музыке это называется экспромт. Столько мыслей в голове, что приходится выкладывать их в материальный мир хаотично, пока они не ускользнули, не растворились в пространстве... Поэтому, я одновременно и пишу - и читаю написанное удивлённо, вместе с тобой, мой дорогой читатель.
 В детстве у меня был свой любимый угол во дворе. Пока бабушка разговаривала о чём - то с соседками, я с наслаждением погружалась в сказку, верхним ярусом которой были огромные пыльные лопухи, пробившие раскрошенный асфальт, а нижним - неведомые мне тогда, но великолепные в своём разнообразии и не имеющие ещё для меня, четырёхлетней, названий, всевозможные растения - жёлтые, зелёные, красные... Никогда, ни на одной клумбе, не встречала я такого великолепия и разнообразия - клумбы всегда скучны, как и всё, придуманное искусственно.
 Я забиралась в этот волшебный мир, погружаясь в призрачную смесь ароматов от зелени, разогретого солнцем асфальта, липковатый запах шумящих  где - то далеко над головой тополей в начале лета, и густой, сладкий липовый дух в его разгаре, вдыхая всё это не носом и ртом, а всеми порами своего маленького, ещё мало мне знакомого тела - и пыталась понять, из каких именно нот складывается эта волшебная симфония.
 Теперь, уже более чем взрослая, подозреваю, что не последнюю роль в этих неповторимых запахах детства, играли и заботливо припрятанные в зарослях сорняков пустые бутылки местных пьяниц, и следы любви  дворовых сытых котов, и выхлопные газы машин. И попадая в ставшие теперь фантастически редкими старые московские дворики и уловив носом знакомую гамму запахов, на несколько секунд погружаюсь в детство, где ещё нет названий для каждого явления, а есть только - ощущения...
 Детство - время огромный мудрости. Ещё не вбиты в тебя мёртвые чужие истины, правила и смыслы. И ты живёшь, как чувствуешь, радуясь без причины, и отвечая оглушительным рёвом на любые попытки насилия над твоей душой. И ревёшь и орёшь ещё громче, от обиды и отчаяния, когда взрослые, давно забывшие своё детство,  пытаются тебя урезонить, а потом начинают испуганно щупать твой лоб - и бегут вызывать врача.
 И идут годы. И ты взрослеешь. В тебе просыпается голос пола - и уже в этот момент кончается невинная детская мудрость. Кровь гремит в тебе набатом, перебивая детские радости, голос рассудка, чувство долга - перебивая всё. И запах тополиных почек, и сирени, и липового цвета - всё окрашено этим багровым шумом в ушах. Если его не выплеснуть - начинаются непонятные подростковые болезни, агрессия, злоба, обида на весь мир, который погружает тебя в этот хаос, не спрашивая твоего согласия. И если появляется кто - то, способный облегчить твои страдания - ты назначаешь его объектом любви, про которую ещё ( или уже?) ничего не знаешь и не понимаешь. Кипишь, горишь, выкипаешь - и медленно остываешь.
 Ты обзаводишься семьей - и воображая себя мудрым и взрослым, заводишь детей.
  И в какой - то момент, начинаешь так же терзать их, так же, как терзали тебя, напрочь забыв о том, о чём ты так горько рыдал в детстве.
 В этой страшной игре под названием "реальность" - страшные правила. И понимание и осознание приходит к тебе тогда, когда все ошибки уже сделаны - и исправлению не подлежат. И всё, что тебе остаётся - это взирать с глубокой горечью и болью на коряво пройденный путь.