Как болели в Тбилиси

Давным давно, лет этак 60-70 тому назад, не то что в докомпьютерной, а даже почти что дотелевизионной эпохи, в Тбилиси был один-единственный стадион «Динамо», на поле которого играла команда тбилисского Динамо, одна-единственная в то время в Грузии команда группы «А», или, в нынешней терминологии, Высшей лиге бывшего Советского Союза. Когда играло тбилисское Динамо в Тбилиси останавливалась жизнь, все население собиралось около громкоговорителей и радиоприемников и с замиранием сердца следило за всеми перипитиями, бурно переживая каждый удачный или неудачный момент в игре любимой команды. Футболисты Динамо были окружены всенародной любовью и обожанием, по силе сравнимым с любовью к таким героями Грузии как Георгий Саакадзе или царица Тамара.

Я помню, когда мне было лет 10-12, два самых любимых в то время грузинских футболиста, Михаил Месхи и Гиви Чохели, приехали в серную баню номер шесть к известному в Тбилиси терщику* Вазгену, приятелю нашего соседа Ваника. Их явление затмило собой на неделю все события в Ортачало и на Майдане, и чуть ли не каждый житель этих районов рассказывал с пеной во рту, как ему посчастливилось лично увидеть этих кумиров, и даже почти к ним притронуться.

И почти все из них врали.

Вазген расссказал, что футболисты заранее, через него, заказали отдельный номер, приехали утром на такси, и их видело всего несколько человек, которые успели устно сообщить нескольким (телефонов тогда почти ни у кого не было) друзьям, те еще нескольким, и когда ребята, распаренные и отмассажированные Вазгеном вышли из бани, их с  восторгом встречали человек 60-70, не больше. Месхи и  Чохели уже ждала машина. Они пару минут поговорили с с болельщиками и быстро уехали. После к ним вышел счастливец Вазген и дал подробное интервью об эпохальном событии, называя кумиров запросто Мишико и Гиви. С тех пор слава о знаменитом терщике разнеслась по всему Тбилиси, и чтобы попасть к нему помыться, нужно было записаться на прием заранее, как минимум за неделю, и даже раньше.

Конечно, переживать за любимую команду можно было не только слушая репортажи по радио, но и болея непосредственно на стадионе. Но здесь возникала проблема — где купить билеты? Я прожил в Тбилиси до 18 лет, но так и не нашел ответа на этот вопрос. В кассах стадиона билетов никогда не было. В других кассах билеты на футбол вообще не продавались. Их можно было купить у перекупщиков, но переплатить раз в десять могли позволить себе не все. Были попытки продаж фальшивых билетов.

Известен случай, когда какие-то фальшивобилетчики напечатали тысячу фальшивых билетов, ничем не отличающихся друг от друга, даже местом. Представляете, что творилось вокруг этого места? Чуть было игра не была сорвана. Милиции еле удалось разрулить ситуацию, дав возможность неудачникам посмотреть игру стоя в проходах и на галерке.

Но попытки несанкционированного проникновения на стадион случались, и не раз. Однажды такую попытку сделал и я с друзьями. В 1960 году случилось эпохальное событие — в группу А послу победы в группе Б вошел ереванский «Спартак». Ликованию армянских болельщиков не было предела. И 15 июля 1960 года должна была состояться долгожданная встреча тбилисского Динамо и ереванского Спартака.

Ажиотаж вокруг этой встречи невозможно описать словами. Кто-то в Ереване распустил слух, что всем приезжим из Армении правительство Грузии и лично товарищ Мжаванадзе, тогдашний первый секретарь компартии Грузии, гарантируют входные билеты на стадион.

Несмотря на опровержение этой утки от тбилисских армян, все их родственники и не родственники всеми возможными видами транспорта  стали прибывать в Тбилиси из Армении. По сведению тбилисской милиции, таких набралось около тридцати тысяч. Билеты им, конечно, никто не обещал и не продал. Билеты можно еще было купить у перекупщиков со стократной переплатой, но и эти билеты мгновенно были раскуплены.  Остальные незадачливые болельщики пошли ва-банк — с утра заняли трибуны стадиона. Чтобы не сорвать игру, захватчиков изгоняли с помощью водометов и солдат полка Министерства внутренних дел, расквартированного в Тбилиси. Не обошлось и без задержаний.

Попытку проникнуть на стадион совершил я со своими двумя друзьями, Валиком Сегедой и Нодари Нуцубидзе. Все трое мы были студентами четвертого курса Топографического техникума, и в силу своего топографического образования неплохо владели техникой черчения всевозможных шрифтов. Сейчас трудно сказать, у кого эта идея возникла первоначально, но реализовать ее мы принялись незамедлительно. Изначально возникли две проблемы — чистая газетная бумага и действующий билет для копирования. С бумагой проблема решилась быстро — тетка Нодари работала уборщицей в типографии газеты «Заря Востока» и обеспечила нас ею на несколько сотен билетов. Проблема возникла с оригинальным билетом. Ни один из счастливых владельцев не соглашался одолжить нам его на пару дней. Наконец не выдержал двухдневной осады мой бывший работодатель дядя Захарий, и одолжил мне свой билет после того, как я мамой поклялся, что верну его ровно через два дня.

 На удивление, вычертить билеты оказалось совсем нетрудно. Через день у каждого из нас был фальшивый билет, почти не отличавшийся от настоящего.

И вот наступил долгожданный день. Чтобы не вызвать подозрение, мы решили прорываться задолго до начала и порознь. Чтобы попасть на стадион, сначала нужно было преодолеть кордон из конной милиции. Весело размахивая билетом, я легко преодолел первое препятствие. Дальше нужно было миновать две цепи солдат полка МВД, но и эти препятствия я преодолел легко.

За солдатскими цепями располагалась цепь из милиционеров, где проверка билетов была гораздо более тщательной. Но и ее я сумел преодолеть, хотя мой билет рассматривали более внимательно. Наконец я подошел к закрытым воротам стадиона. Около открытой калитки стояли два милицейских офицера и два опытных контролера, которые мгновенно распознали фальшивку.

Меня не били, не наказывали. Просто взяли под руки и отвели в стоящий неподалеку автобус, плотно набитый такими же умниками, среди которых я увидел Нодари. Вскоре автобус тронулся и отвез нас на дальний берег Тбилисского моря, в те времена абсолютно пустынный. Следующий автобус привез Валика.

Сели мы втроем на пустынном берегу и стали думать думу горькую как оттуда выбраться. До ближайшей автобусной остановки было километров пятнадцать, а море в этом месте было метров шестьсот шириной. Я плавал очень хорошо, Валик плавал неплохо, и даже несколько раз переплывал море, а Нодари плавать не умел вовсе. Поэтому мы договорились вдвоем переплыть на тот берег, а Нодари пешком обойдет море с нашей одеждой, и если повезет, поймает частника, для чего мы собрали все наши деньги в размере четыре рубля двенадцать копеек. Этих денег ему хватило бы добраться до валикиного дома на Лоткинской горе, что совсем недалеко от моря. Часа через полтора мы с Валиком хлебали вкусный борщ у него дома, а еще через час приехал Нуцик с нашими штанами.

Не прошло и двадцати минут после этого, как началась игра. Мы прослушали весь репортаж сидя около громкоговорителя, переживая так, как будто мы сидели на стадионе.

Игра закончилась со счетом семь-четыре в нашу пользу. Четыре гола забил мой тезка Миша Месхи, тем самым навечно вписав свое имя в историю Грузии.

Позже пришел отец Валика. Когда мы ему рассказали о наших мытарствах, то он, подумав, ответил, что для бешеной собаки и пять верст не круг.

Так болели студенты.

Совсем по другому болели люди солидные, имеющие возможность приобрести настоящие билеты.

К ним относились и мой отец со своими друзьями. Всего их было пятеро. Перед игрой друзья заключали пари на результат. После игры они ехали кушать люля кебаб и пить вино в кафе при гостинице Интурист. Платил тот, чей прогноз был наихудшим. А чтобы к их приезду был забит столик, кто-нибудь из молодых, чаще всего я, заранее приезжал в кафе, делал заказ, и в ожидании солидных людей слушал репортаж вместе с посетителями. В тот раз в силу моего отсутствия эта честь выпала моему брату Шоте.

Через час после игры все солидные люди сидели за столом, пили вино, кушали люля и ждали, когда держатель результатов дядя Захарий огласит имя проигравшего. Проигравшим оказался приехавший последним на новенькой Волге, чтобы похвастаться перед друзьями, дядя Рафо. Его прогноз один-ноль в пользу Спартака был признан наихудшим. Но как оказалось, этот проигрыш был ничто по сравнению с тем, когда солидные люди вышли полюбоваться на его красавицу.

Каково же было их изумление, когда они увидел черную, всю в никелях и с оленем на капоте  машину аккуратно стоящей на кирпичах, но без колес.

Когда брат рассказал, чем закончилась пирушка и описал горе дяди Рафо, я понял, что у студентов и солидных людей разные масштабы потерь и проигрышей, но почти одинаковые масштабы эмоциональных страданий.

Как говорится кому щи жидковаты, а кому жемчуга сероваты.

* Терщик - банщик, грубой мочалкой сдирающий с клиента старую кожу, делающий массаж на гранитном ложе  и выпускающий на него мыльную пену из специального мешочка