Мистический рассказ Бабка. Сила Рода. Глава 41

Марьяна захныкала, и большие ее глазенки сделались испуганными, но Вика тут же прижала дочку к груди.

– Девочка моя, я понимаю тебя. Даже не спросил никто, захочешь ли? – тут же вспомнила Вика себя и то, как вынуждена была принять силу от Анисьи, – но у Бога на живых всегда свои планы. Ты не бойся, я всегда буду рядом и помогу.

Марьяша долго не отводила взгляд от Вики, потом хлопнула глазенками, и Анчутка тут же исчез из комнаты.

Нина стояла в растерянности, периодически убирая пряди волос за уши.

– Ну... я не знаю, девочка слишком мала еще...– В комнате повисла пауза.– И брат…он же не умер, он просто в коме… Никто не может лишить хранителя его силы, кроме Высших Сил. И такое бывает только в одном случае, если хранитель сам нарушит равновесие и перейдет на сторону темных...– Нина задумалась, и секунды размышлений накалились жуткой догадкой.– Или он…? – Ах, – закрыла она лицо руками, – неужели поэтому его и наказали?

Ведунья молча свернулась калачиком, отвернувшись ото всех, оголила грудь, желая дать своему ребенку уверенность в том, что с ней ничего никогда не случится, и девочка жадно присосалась к груди.

Каждый думал о своем.

"Я мать хранительницы? – не приживалась мысль в голове Вики, – как же я смогу оберегать ее, если такая ответственность на ребенке? Справится ли? И почему Макс больше не хранитель? Что с ним произошло на самом деле?"

«Они не могут назначить хранителем новорожденную девочку, – пыталась разобраться в происходящем Нина,– она почти беззащитна даже по сравнению со мной, да и всё равно, сначала должен быть обряд инициации. Пока она не хранительница. Нет».– Нина покачала головой, и что-то прошептала сама себе.

«Отличная новость, — довольно улыбался Большак, – теперь с Викой ничего не случится, дочка о ней позаботится».

Весь вечер прошел в молчании. Вика втайне надеялась, что анчутка ошибся или специально наврал, чтобы позлить сестру хранителя. Ей очень хотелось получить достоверную информацию, потому что от этого зависело не только ее будущее, но пока оставалось только ждать.

Марьяна вела себя очень неспокойно, несмотря на все усилия Вики успокоить ребенка. Урсик постоянно терся о ее ноги, запрыгивал к Марьяне и щекотал своими усами. Все было бесполезно. Казалось, Марьяна плакала, желая привлечь внимание к себе, будто хотела что-то сообщить.

И тут вдруг ведунью осенило. От ее голоса вздрогнул и Большак, и Нина.

– А может, Марьяша специально не отпускала анчутку, чтобы тот нам рассказа о ее назначении?– Вика покраснела, испугавшись собственной догадки. Большак замер, потом медленно закивал. Нина отошла к окну и молча уставилась в него. Марьяна перестала плакать и улыбнулась.

– И что теперь будет? – проговорила Вика вслух свои мысли, не отводя взгляд от дочери и прикрыв рот ладонями.

– Да хорошо все будет. Лучше, чем вовсе без хранителя, – Большак приблизился к Вике, – неужели мы втроем не справимся? – заглянул он Вике в глаза, и та почувствовала, что смотрит он не нее как-то по-особенному.

– Ладно, – Нина резко встала, – не нам решать, кто будет хранителем, даже если нечисть об этом болтает. Пока обряда не было, для меня только один хранитель есть – мой брат.

– Но ведь он…, – начал было Большак.

– Я верну его. Точно верну,– оборвала на полуслове Большака Нина.– И ты Вика не обижайся, но Марьяшу я хранительницей не признаю;, пока она обряд не пройдет. Да и не может быть у нее силы хранителя без обряда, так что без обид. Поживем, увидим.

Вика насупилась и закусила губу. Было видно, она хочет что-то сказать, но раздумывает, стоит ли. Все-таки не выдержала, подошла к Нине.

– Знаешь, я очень тебе благодарна, но поверь, мне совсем не хочется, чтобы мой ребенок...

– И Макса, – прервала ее Нина.

– Хорошо, и Макса, имел такую силу. Я надеялась, девочка сможет стать счастливой в земной жизни, а бремя хранителя это…, – Вика замотала головой, – это как проклятие.

– Теперь ты понимаешь, как живет мой брат, в каком напряжении он проводит каждую минуту? Вернее, Макс.– Нина внезапно покраснела.

Вика пристально взглянула на Нину.

– Ты любишь Макса? – ладони у ведуньи вдруг вспотели, пока она ждала реакцию Нины, – любишь не как брата?– Вику бросило в жар.

– Он мне не брат.– Нина жалобно улыбнулась, – но я люблю его только как брата, мы же росли вместе. Он часть меня.

– Ты давно узнала? – Вика присела рядом, и взяла ладонь Нины в свою руку.

– Недавно, совсем недавно. Что-то не дало мне уйти за пределы этого мира, и когда я вернулась в тело, Макс…он был рядом. Но как — будто это был не он. Какой-то странный. Я не увидела в нем брата в тот момент. И он хотел меня как женщину. Тогда я поняла, что происходит что-то не то. Мне пришлось притвориться и заставить его выпить яд. – Нина вздохнула, и медленные слезы потекли по щекам.– Я…я не знаю, что он натворил, но я должна его спасти.

– Ничего, ничего, все образуется, вот посмотришь, – Вика обняла Нину, – Ты обязательно вернешь своего брата, и он расскажет, что с ним произошло. Нина, – Вика замолчала на несколько секунд, – можно я буду называть тебя сестрой?

Нина растерянно подняла глаза на ведунью.

– Сестрой? – В глазах Нины блеснули растерянность и удивление. – Конечно, сестрой, – погладила она ладонь Вики, лежавшую у нее на плече.

***

Утром Нина подошла к Большаку.

– Ты не передумал? – с серьезным выражением лица спросила она, и тот сразу понял, о чем речь, и уверенно мотнул головой. – Тогда мне нужно уйти на время. Марьяша, остаешься за старшую, – улыбнулась Нина. – И будь добра, перенеси меня ко мне в дом, – подмигнула они Вике, а потом девочке.

Вика согласно кивнула, девочка причмокнула губами, и Нина исчезла.

– Большак, о чем спрашивала Нина, – обернулась Вика к домовому, – насчет чего ты не передумал? – Вика прищурилась.

– Ой, да ничего особенного, про обряд один говорили от болезней, что надо мне его освоить,– Большаку стало стыдно за вранье, и Вика тут же почувствовала его стыд внутри себя.

«Ладно, сами расскажут потом», – решила Вика и занялась своими делами.

****

Нина вернулась в свой дом. Место, где брат однажды при ней обращался к высшей силе, не изменилось. Нина призвала все свои силы и вдруг услышала, как брат зовет ее. Нина тут же завершила обряд по обращению и прислушалась. Но зов не повторился, и Нина снова обратилась к высшей силе.

– Ты не можешь просить нас о милости к домовому, ты не сестра хранителя по крови, – раздался грозный ответ после того, как Нина задала ответ.

– Значит, хранитель не ошибся, – прошептала Нина, опустив голову.– Я не могу просить как сестра хранителя, но я прошу как человек, – заговорила она громче, – Я прошу как человек, который всегда был рядом с хранителем, а теперь находится рядом с его ребенком.

Я не знаю, где хранитель и что с ним сейчас. Я не знаю, чем он вас разгневал, и не прошу объяснений, потому что не имею на это право.

Но я знаю, что ребенок хранителя рядом с ведуньей, и им постоянно нужна помощь. А кто может помочь любимой женщине и отдать за нее свою жизнь, если не мужчина, который любит ее больше, чем себя?

Поэтому я прошу дать домовому шанс служить ведунье и быть рядом с ней в качестве мужчины, а не только домового.– Нина договорила, и плечи ее осунулись. В голове замелькали мысли о том, что она совсем не то сказала, и теперь Большаку точно не видать человеческого тела.

Вокруг повисло молчание.

– Ты хорошая сестра для своего брата. Мы ценим, что ты не спрашиваешь об участи хранителя и понимаешь свое место. Мы ценим, что ты заботишься о благополучии ведуньи и ребенке.

Но как бы ни хотелось изменить ход событий, мы не можем повлиять на последствие выбора живого существа. Потому что свой выбор живые всегда делают сами. И этот выбор не зависит от нашей воли.

Это единственная свобода выбора, которая есть у живых. Вы не можете выбрать где, когда, у кого и где родиться, как и когда умереть. Но остальное только ваш выбор, ваша ответственность. Мы не вправе вмешиваться. Домовой однажды сделал свой выбор, отказавшись от тела человека. Это его путь. Это последствия его выбора.

Голос смолк, и Нина почувствовала, как слезы потекли из ее глаз. Она живо представила разочарование Большака, его метания и боль.

– Я поняла, – смиренно прошептала она, вытирая слезу, и тут же услышала шепот, который не сначала не смогла разобрать.

– Подожди, – раздался четче знакомый голос, – мы можем наградить домового, если только он сам согласится принять такой дар.

Продолжение в следующей главе…