Жадный

       -"Если бы я был в пятьдесят лет", - сказал молодой врач без обиняков,
"и очутился вдруг лишается практически всех моих двигатель
полномочия если мой бумажник и мои чувства юмора; и было сказано
что я мог сделать одно желание----"

"Но мне пятьдесят лет", - призналась Больная женщина. "И я действительно обнаружила, что я лишена практически всех своих двигательных способностей, за исключением моего кошелька и моего чувства юмора!"
"Тогда, ради Всего Святого, пожелайте!" - рявкнул Молодой врач.
"О боже мой!" - передразнила Больная Женщина. "Ты случайно не есть-фея Бог-Доктор, вы что?"
"Доброй феей-доктор?" ощетинился молодой человек. "Эта фраза -
незнакомый для меня", - признавался он с каким-надменность.
С минуту женщина недоуменно лежала на гостиничных подушках.
глядя в открытое окно на неопределенную, покрытую шифером крышу.
вид за пределы - и за пределы - и за пределы. Затем так украдкой, что
белки ее глаз внезапно обнажились, как у рычащей собаки, она взглянула
снова посмотрела на мрачное непроницаемое лицо Молодого Доктора.
- Вы совершенно уверены, что хотите, чтобы я составила не завещание?
Не желание? - спросила она.
"Совершенно уверен", - бесстрастно ответил Молодой врач.
Как два антагониста, отчаянно ищущие какое-нибудь слабое место друг в друге
в ментальной броне другого, глаза пациента сузились, глядя на доктора,
врач - на пациента.Это была пациентка, которая первой сбежала от зонда.
"Сколько лет вы можете мне дать?" она тупо сдалась.
"Я не могу дать вам ни одного! Я не могу себе это позволить!" хлопнул юного врача бодрый, прохладный голос.
"Сколько лет вы можете продать мне?" встрепенулась женщина с
первая слабая красная вспышка бодрости на ее скулы.

"О, я не знаю", - признался молодой врач. Немного откинувшись назад
устало прислонившись к краю бюро, скрестив длинные руки на груди
он стоял, напряженно глядя сквозь вопрос женщины в саму папку. "О, я не
знаю," - признался он. "О, Конечно, если у тебя есть один совершенно новый
интерес к возрождению вы? Если бы вопрос благоприятного климата
мог быть должным образом урегулирован? При всех ваших обильных финансовых
ресурсы? И все дополнительные безмятежности и гарантии, которыми финансовые
ресурсы могут окружить больного человека? О, я полагаю, можно
положительно гарантируем вам,--уверяю тебя,--о, годы и годы," он
закончил мелочь смутно.
"Только что?" поморщилась женщина. "Годы и еще много лет?" она процитировала
насмешливо. "Этого недостаточно! Даже близко недостаточно!" - вспыхнула она с
внезапной страстью.
"Даже так", - улыбнулся молодой врач. "Это более определенное
прикинуть, чем я мог, не менее честно, для самых маленьких,
friskiest ребенка, который задает ритм работы или игры каждый день через
извилистое движение на улицах нашего города ".
"О", - сказала женщина с проблеском юмора в слезах.
"О", - улыбнулся доктор без малейшего намека на юмор в улыбке.
Слегка склонив набок красивую седую голову,
глаза женщины, казалось, были довольно странно сосредоточены на Молодом Докторе на мгновение.

"Какой... какой вы худой... и какой голодный вид", - прокомментировала она.
внезапно с совершенно неуместной дерзостью.
"Спасибо", - поклонился молодой врач.
"Ха!" - хихикнула женщина. "А я?"Какая она аппетитная!" это то, что ты хотел сказать?" -"Вы можете выглядеть так, как пожелаете", - сказал
Молодой врач с подчеркнутой холодностью.

Затем на мгновение безразлично и врач, и пациент, казалось,
расслабились в сосредоточенной личной тишине самой комнаты больного, с
ее отдаленным шумом топающих ног, редкими резкими, застенчивый щелчок дистанционного механизма лифта. Тогда доктор выхватил свои часы.
"Ну, что вы хотите, чтобы я сделал в первую очередь?" Больную женщину разбудили мгновенно. -"Загадывайте желание!" - сказал доктор.
"Да, я знаю", - парировала женщина. "Но чего ты хочешь, чтобы я пожелала?
Какое желание, я имею в виду, вы хотите, чтобы я загадал?
Как будто лично оскорбленный этим вопросом, Молодой Врач внезапно шагнул вперед. -"Какое желание я хочу, чтобы ты загадала?" потребовал он. "Почему, какое желание я должен от тебя пожелать, кроме искреннего желания?" Не
секонд-хенд, ханжеский, пересмотрел бы, что вы
думаю, что вы должны сделать. Но сперва обрадовались, самостоятельно судить,
само-восстанавливающий прихоти, который бьет вверх в ваш ум, когда кто-нибудь
пружины слово 'ХОЧУ' НА вы!"

- О! - оживился женщина. "Это должно быть достаточно просто". Внезапный
улыбка, затопившая очень слабо искаженные лицевые мышцы, придала
этому утверждению определенный проницательный, шутливый оттенок юмора. "Почему нет?" она задумчиво настаивала. Поскольку долгая жизнь и счастье
были логически исключены из моих побуждений, а вера и
факты разумно убедили меня в том, что все мои близкие
прекрасно обеспечены как в этом мире, так и в следующем,
почему я не должен желать того, что принесет мне больше всего пользы?
личное развлечение? О, очень хорошо, - она начала размышлять.
Ее побелевшие веки опустились на мутные глаза. "Теперь
досчитайте до десяти, доктор, - пробормотала она как ни в чем не бывало. "И когда вы скажете "десять", я скажу вам желание".
"Это не игра, миссис Голлиен!" - ощетинился молодой врач.
Женщина томно широко раскрыла глаза.
"О, не так ли?" - спросила она. "Тогда я не буду загадывать желания, спасибо". -"О чем вы говорите?" - пожурил Молодой врач.
"О выздоровлении", - уступила женщина. Томно белые веки
снова закрыл. "И если выздоровление не игра ... я не поправиться,
либо", - подтвердила женщина. Раздраженно вздохнув, молодой врач схватил свою шляпу и вышел из комнаты.
Но за дверью, ни в зале, ни в коридоре, ни
напротив, была медсестрой, ожидая, когда он велел ей ждать.
С громким проклятием он прошествовал обратно в комнату больного и
плюхнулся в первое попавшееся кресло.

- Черт бы вас побрал, женщины! - он застенчиво улыбнулся. "Ну, давай!
почти как механическая кукла, Больная Женщина открыла глаза.
"О, хорошо!" - улыбнулась она. "Теперь я расскажу тебе о своем желании. Но сначала Я должна сказать тебе, что больше всего на свете я ненавижу пустоту"
"сумерки". И что я люблю больше всего, так это переполненный магазин. О, какая радость! ходить по магазинам! - оживилась она. - Удовольствие, ярость от этого! Покупай, покупай, покупай, пока светло и деньги блестят! А что касается пустых сумерек? она снова поникла. "Я хочу ..." ее голос поймали
вдруг: "жаль, что в прошлом почты на следующий день может никогда не оставить
мне совершенно letterless. И что я всегда жду посылку экспресс!"
"Ты правда этого хочешь?" - спросил молодой врач без малейшего
следа принести.
"Ну, конечно, я это имел в виду!" - улыбнулась женщина. "Но ты мечта
минуточку, что вы можете это гарантировать?"
"Могу я хотя бы ее прописать", - сказал молодой врач.
- В вас больше утонченности, чем я думала, - протянула женщина.- В вас больше простоты, чем я смела надеяться, - поклонился Молодой человек.Врач.
Опять же, в проницательным половина-насмешливая оценка, двух измеряемых каждого другие.Затем с большой, многолюдный нахмурившись, молодой врач обратился к своей записной книжке.
"Дай-ка подумать", - прикинул он. "Вчера было четыре недели назад... Это...
ты упала на улице".
"Неужели?" - равнодушно спросила женщина.
"Миссис Голлиен, - спросил Молодой врач с некоторой резкостью, - просто скажите, где именно находится ваш дом?"
"У меня нет дома", - ответила женщина.
"Да, но вы должны где-то жить", - ощетинился Молодой врач.
"Только в моем кошельке и с моим чувством юмора", - процитировала женщина
с откровенной насмешкой.
"Но зачем делать такую тайну из вашего места жительства?" настаивал
Молодой врач."В том-то и дело, - сказала женщина. "У меня нет никакого места жительства, чтобы делать тайну! Прошло семнадцать лет с тех пор, как я жил в том, что вы называете постоянным местом жительства.
"Где вы жили?" требовательно спросил молодой врач.
"О, в основном на пароходах", - признала женщина. Очень слабо.
Бледные ноздри расширились. "Я была в Австралии пять раз",
признала она. "И Китай в два раза. И Япония, - " она оживилась.
"Все немного расплывчато отдаленных островов, все великие толчея
жаждущих морских портах! Паром, гребными колесами, мягкими, свободно хлопающими крыльями
парусами цвета радуги! Во внезапной апатии она снова повернулась
щекой к подушке. "Там, где море соленое", - сказала она пробормотала. "Там, где море соленое! Охота, всегда и навеки!
охота, - да, именно охота, - всегда и навеки охота за огнями
и смехом, и..."- Простите, - довольно резко сказал Молодой врач. - Но ваш
муж жив?- Нет, - ответила женщина. - Он умер два года назад.

С любопытством, на мгновение молодой врач изучал нервные разоренных
лицо перед ним.- Извините меня, - пробормотал он. "Но ... но это был большой шок для вас?""Это было большим облегчением", - бесстрастно сказала женщина. "Он был безнадежно безумен в течение семнадцати лет".
"О!" - подскочил молодой доктор, как будто эта мысль изрядно мучила его.
его чувства."Ой!" предположили, женщина недоуменно, с милостивым наружный
черствость, которое мозг оказывает на тех, кто обязан
носить один палящего думал в течение неопределенного периода времени.

Как будто в прозрачной нервной выход молодого врача началась почти на
некогда расхаживать по залу.

"Учитывая, что, по-видимому, нет никаких личных связей, которые удерживали бы вас здесь
или вели бы вас туда, - сказал он, - вопрос о благоприятном
климате должен быть таким, который мы могли бы легко организовать".

С половины иронично развлечений больные женщины лежали и смотрели на его тревожит,
колебания лицо.

"Вопрос климат все устроено!" - сказала она. "Скорость
, которую лишили моего тела на прошлой неделе, по крайней мере, была возвращена
в мой мозг. Только то, куда я иду, только то, кого я собираюсь
взять с собой, только то, что я собираюсь делать, чтобы развлечь себя, все до последнего
мельчайшая деталь всей остальной моей жизни, - она улыбнулась. - Я
все спланировала, пока ты возился там между
шкафом и бюро.

- Бездельничаете? рявкнул молодой Врач. Довольно резко он прекратил свое
нервно расхаживая по комнате. "Ну, и куда же ты хочешь пойти?" спросил он.

Глаза женщины задумчиво снова уставились в окно, обрамленное рамой.
панорама городских крыш.

"На острове", - сказала она. "У побережья Южной Каролины есть
дом. Это действительно довольно ужасное старое место. Я не видела
его с тех пор, как была девочкой. Тогда он был старым. Сейчас, должно быть, почти развалина.
 И остров не очень большой. И на острове нет другого дома
. Только эта огромная беспорядочная заброшенная лачуга. И шесть
потрепанные старые дубы, наполовину задушенные свисающим серым мхом.
И в сером мху всегда водятся голубые сойки, и птицы-кардиналы,
и бесценные белки. И в доме есть спальня длиной сорок
футов. И в этой спальне есть кровать с балдахином шириной семь футов,
и самым странным образом выполненная из носовых фигур старых кораблей, ухмыляющаяся,
выцветшая сирена в одном углу, моряк со сломанным носом в другом, - я забыл
остальные, - но в целом в памяти я вижу это как довольно необычную
широкую и забавную полку, на которую можно положить в сторонке. И там, в
середине этой огромной кровати в форме корабля, в середине этого огромного
темная комната, похожая на затонувшую каюту, с каждым старинным оконным стеклом.
сероватый вид на море сквозь широкие веранды, похожие на палубы,
такой темный, такой угрюмый, что ни полоска облака или неба никогда больше не коснется моих глаз.
ни одна полоска серо-коричневой земли - я буду лгать.,
Я говорю это в невыразимом мире и безмятежности, как другие призраки.
лежал передо мной, "на глубине сорока саженей" ниже всех своих бед. И
всегда так лежу я, там будет вздох прибоя в моей
уши. И зыби прилива в моих глазах. Вечно попадались мне
окна ребра, как крылья должны парить и пройти и серый поплавок мхов и
вспышка.

"Жизнерадостно!" - рявкнул Молодой врач.

"Да. Не правда ли?" женщина просияла.

Ахнув от удивления, Молодой Врач повернулся и уставился на нее.

"Почему, я действительно верю, что вы так думаете!" - пробормотал он, заикаясь.

"Ну конечно, я так думаю!" сказала Женщина. "Почему нет?" она спросила.
"Гаснущая свеча ярче всего горит в темной комнате!" В ее голосе не было ни следа
болезненности, ни проблеска сентиментальности. "И
кроме того,"она улыбнулась. "Это тоже мое желание снять себя
далеко, как можно дальше от основных магистралей жизнь".

"Я не понимаю, почему!" - запротестовал молодой врач.

"Это и есть "почему", - сказала женщина. "Точно так же, как я упала в тот день",
она улыбнулась. "В мой последний момент сознания, я имею в виду, ... спешащий ребенок
споткнулся и наступил на меня". И снова улыбка исказилась
чуть-чуть в сторону. "И никогда больше, пока я жив,"
сказала женщина: "мне важно, чтобы повторить ощущение бытия
препятствие для дорожного движения".Очень лениво на мгновение она, казалось,
фокус весь ее интерес на колебание занавески. "И я...
назову свой дом... назову свой дом..." - размышляла она. С внезапной
порывистой убежденностью каждый расслабленный мускул ее лица напрягся в
Экшен. - Однажды... однажды в Новой Англии, - заторопилась она, - я увидела
ало-золотой тюльпан под названием "Сияние сада"! Для абсолютной
антитезис я буду называть сумрак мой дом на море!'"

"Желаете ли вы взять свой подарок молодой медсестра с тобой?" - спросил
доктор немного резко.

Кривая улыбка на лице женщины мгновенно расплылась в
тонкогубую уверенность.

"Я не верю!" - сказала женщина. "Я ненавижу новичков! Их профессиональная манерность
сводит меня с ума! Я родился, отнят от груди, получил образование, за мной ухаживали,
женился, овдовел, стал калекой в то время, когда им требуется время, чтобы
умываю лицо, чтобы поправить самую простую вилку на моем подносе для завтрака
! Каждый жест их тел, каждый импульс их разума,
буквально скрипят от кропотливого, выученного высокомерия незрелых людей
природа внезапно взяла верх! Если мне нужно личное обслуживание
до конца моих дней, ради всего святого, дай мне большую,
опытную натуру, сведенную по какой-то неблагоприятной причине к предельной простоте!
условия!" Так же быстро, как пришел, раздражение
исчез с ее лица. "Здесь горничной в этом
отель ... я ее люблю!" - сказала женщина. "Она была суперинтендант больницы
где-то, когда-то, пока ее глухота не раздавила это ". Простодушно, как у ребенка
усталые, умудренные жизнью глаза поднялись на молодого Доктора
лицо. "Мне нравятся глухие люди", - сказала женщина. "Они никогда не болтают".,
Я заметила. И не настаивают на том, чтобы я читала вам газеты. Будучи
сами защищены от любого вокального шума, который не касается их напрямую
, они, кажется, инстинктивно отвечают вам тем же
ризница. И кроме того, - улыбнулась женщина, - у этого бывшего суперинтенданта
волосы такие же седые, как у меня. И я обожаю женщин, у которых волосы такие же
точно такие же седые, как у меня. А также, - улыбнулась женщина, - ее имя
случается, 'марта', - и я всегда жаждал личного
преданность кого-то по имени 'Марты'. И я буду платить ей дополнительно
сто долларов в месяц, - улыбнулась женщина, - за то, чтобы она называла меня "Элизабет".
Никогда в жизни, - сказала женщина, - мне не готовили еду
для моего имени. Марта все сделает для меня, вы понимаете?
быстро добавила она.

"Да, но откуда ты знаешь, что она пойдет с тобой?" - спросил молодой
Доктор сухо.

"Откуда мне знать, что она пойдет со мной?" - вспыхнула женщина.
Властное сознание денег было во вспышке, но также и
более тонкая уверенность в темпераментной убежденности. "Ну, конечно!"
она пойдет! - сказала женщина. Так же определенно, как если бы она предполагала, что
что солнечный свет будет солнечным светом, она исключила всю тему
из их разговора.

"О, хорошо", - немного иронично улыбнулся Молодой Врач. "Я должен
сделать вывод, что климат, местность, уход, дружеское общение, все
было согласовано, за исключением вашего желания получить срочную посылку "Хроник"?"

"О, это тоже все устроено!" - похвасталась женщина.

"Я этого не вижу", - сказал Молодой врач.

"Я это видела", - сказала женщина, - "когда вы поправляли свой
галстук! О, конечно, магазины больше никогда не повторятся. Она
вздрогнула от неподдельного волнения. "Все эти веселые, жадные прикосновения к
шелку или бронзе, проницательные исследовательские вылазки по рядам
сокровищ и ярусов соблазна! Но только часть упаковки?"
Она мгновенно пришла в себя. "О, уверяю вас, часть с упаковкой - это очень просто.
пока сохраняется память и воображение.
С чековой книжкой по одну сторону от меня и почтовыми марками на несколько долларов
по другую, все, что мне нужно будет делать, - засмеялась она,
- это просто лежать на спине и изучать рекламные страницы.
из всех журналов. Каждое очаровательное платье, взывающее о помощи
из модного каталога! Каждая неотразимая газонокосилка, которая хвастается
своим мастерством из колонок сельскохозяйственного журнала!
Десятицентовые упаковки цветочных чудес или десятидолларовые лосьоны
из салонов красоты! Конечно, никогда не до конца
время стоит там до рассвета в день, когда я не разумный
вправе ожидать, что что-то прибудет!

"Я должен раздобыть лодку, конечно", - лепетала женщина
impishly. "Что это? А моторная лодка-вы это называете? О, любые старые
что-то вроде двигателя, - мне все равно, пока он служит своей цели.
чтобы мужчина и мальчик были заняты весь день ссорами, как они всегда делают.
как его запустить. И раз в день, ближе к вечеру,
Я буду отправлять лодку wrangle на материк - далеко-далеко за пределы
линии неба над моей площадью. И в тот момент, когда лодка развернется обратно,
снова появится в поле зрения, как раз между откосом крыши и подъемником
перил, они поднимут флаг, если для меня что-нибудь найдется.
А если нет ... если нет? Вопреки ее причудливому пророчеству
внезапно возникло неописуемое раздражение. "А если нет
все, что угодно, им никогда не нужно возвращаться! - огрызнулась женщина.

"О, конечно, поначалу все в порядке", - передразнил Молодой врач.
"Но в вашем первоначальном описании вашего острова, насколько я помню, нет упоминания
о больших складах или пустых боевых помещениях. Через некоторое время, вы знаете,
вещи прибывают каждый день или около того. И дом, я полагаю, за исключением
одной большой комнаты, о которой вы говорите, не занимает особой площади.

"Глупо!" - воскликнула женщина.

"О, понятно", - озадачился молодой врач. "Вы... вы имеете в виду, что вы
собираетесь раздавать вещи? Орды юных племянниц и бедных
отношения и все такое? Еще бы, конечно!"

"О, нет!" - сказала женщина. С внезапно сузив глаза, весь ее
лицо стало слишком проницательным и холодным. "О, нет! С меня хватит!
я все отдам!" На мгновение она вызывающе бросила вызов молчанию
Молодого Доктора, затем с откровенным безразличием откинулась на
свои подушки. "Как бы я ни была светской, - она слабо улыбнулась, - и
какими бы мирскими ни были мои отец и мать до меня, и их отец
и мать, несомненно, до них, есть одна маленькая молитва, которая
Я никогда не забуду, - и я нашел это, если этот факт интересует
ты, старательно написанный выцветшими фиолетовыми чернилами на обороте
первой чековой книжки моего дедушки, очевидно, еще до того, как
либо богатство, либо светскость совсем начали входить в привычку. И
это маленькая молитва:

"Если удача и финансы должны сделать так, чтобы я никогда не может быть любой
дающего, не дай Бог, по крайней мере, может быть, я не скупой приемник
но доля unstintedly с такой благодетель, как могут благоприятствовать мне
превышение счастье, которое его благодеяние и, несомненно, возложенных
ко мне!"

И снова слабая улыбка превратилась в цинизм. "Вот и все", - сказал
женщина. "Я устала от скупых приемников"!

"Я... боюсь, я вас не понимаю", - сказал Молодой врач.

"Вы никогда ничего не получаете?" - взорвалась женщина.

Теперь настала очередь молодого доктора вспылить. - О да, - сказал он.
- Иногда я ужасно устаю от женских капризов!

Женщина расхохоталась скорее от нервов, чем от радости.

"Вы так молоды!" - сказала она.

"Не так по-детски, как ваши причуды", - запротестовал молодой врач.

"Но мои капризы не для несовершеннолетних!" настаивала женщина. "Они как
старые и въевшиеся, как и само время. За семнадцать лет," оживил
женщина, "я встречу подарками' со всего мира,
рвать вещи обезличена оптом, так сказать, применить
как я могу с этим человеком, или друга, индивидуальные
нужно. Скажите, если хотите, что мне нечем было заняться в моих
путешествиях, кроме как тратить деньги, но факт остается фактом: что касается
моего личного удовлетворения, то оно заключается в том, чтобы отдавать,
Я семнадцать лет сбрасывал подарки в бездонную яму
. Ни разу, я имею в виду, - улыбнулась женщина, - ни разу, тоскуя
над бездной, когда дар уходил вниз, я никогда не слышала
упоительный стук, что подарок должен сделать, когда он приземляется на реальные
признательность. Никогда!"

"Ну, ты и циник!" - согласился молодой доктор.

"Я признаю это", - сказала женщина. "Но даже циник может быть справедливым".
Впервые на ее усталом, утонченном лице проницательность и
ирония уступили место явному недоумению. "Я все это обдумала"
изложила так прилично, как только могла, с точки зрения другого человека", - сказала она
озадаченно. "Думаю, я вижу его сторону. У меня нет юридического, конституционного права
конечно, требовать от человека благодарности за любой подарок, который
с моей стороны это чисто добровольно. Многие люди, по всей вероятности,
бесконечно предпочли бы не получать подарок, чем быть обязанными из-за этого
написать "Спасибо" за это. Против такого человека и
наклонение, я имею в виду, я не имею права совать нос 'спасибо' из него,
даже с золотой установленный для гольфа палочки или первые издания. Я не имею права
быть разбойником с большой дороги, я имею в виду. Даже если я буквально умираю от желания сказать
"Спасибо", у меня не больше прав, я имею в виду, задерживать человека с
подарком, чем я должен был бы задерживать его с пистолетом ".

"Тогда из-за чего вы так суетитесь?" - спросил Молодой Врач.

"Я хлопочет об hatefulness его", - рассказала женщина. Все
присоединяйтесь и вдруг вернулся к ее лицу. "Это то, что я имею в виду!"
она резко закричала. "Когда я останавливаюсь в Париже три месяца, например,
собирать приданое для дочери человека, который что-то значит
мне когда-то в юности, и люди получат в свое время от этой девушки
единственную страницу готический почерк поблагодарив меня, независимо от того, как
gushingly для великолепного мой подарок, - говорю вам, я мог довольно
убить ее за скупой получении! Ни слова от нее о
шляпах, вы поняли? Ни единого комментария по поводу обуви! Ни малейшего,
ни малейшего упоминания о шифоновых вуалях, шелковых чулках, вечерних платьях,
уличных костюмах, норковых мехах, о чем угодно! Просто все снаряжение, сундук за сундуком
все свалено в кучу и идеально разложено по полочкам
небрежно, под общим словом "подарок"! и это был не просто "подарок"
это я дала ей, вы понимаете? - сказала женщина с внезапным приступом эмоций.
настоящий приступ эмоций. "Знаете, почти никто никогда не дарит просто так
"подарок". На самом деле я подарил ей, конечно, целых три
месяца моего вкуса, времени, темперамента! Целых три месяца моего
желания отдавать! Целых три месяца женской мечты для молодого
девушка! Что я, конечно, дал ей на самом деле, так это похвалы ее родителей
старших, зависть всех ее подружек, новое, неповторимое
гордость и достоинство сознательно совершенного оборудования! Что я действительно подарил ей на самом деле
, конечно, это свет в глазах ее жениха, когда
он впервые увидел, как она сливает пульсацию тумана и жемчуга с серым
мрак алтаря собора! Что я ей на самом деле подарил, конечно,
это...

"Да, но вы, конечно, знаете, что она оценила подарок", - возразил
молодой врач.

"Ну, конечно, она оценила подарок!" - огрызнулась женщина. "Но
я пытаюсь найти кого-то, кто оценил бы дарителя!
Любой может оценить подарок, - добавила она с беспрецедентным презрением.
- Доволен? - рявкнула женщина. "Ну, конечно, она была довольна!
Единственное, о чем я беспокоюсь, так это о том, что она была слишком скупа, чтобы
поделиться со мной своим удовольствием! Огонь, который я с таким трудом разжег,
хорошо горел, но просто отказывался согревать меня! Вот и все! Почему! Заметила ли
она одним-единственным росчерком пера, что подкладка
ее оперного плаща похожа на лепесток розовой розы Килларни?
Или что текстура ее дорожного костюма придала бы ей
принцесса гордо расхаживает? Когда она свалила дюжину парижских шляп в кучу
единственное слово "милая", мечтала ли она на одно-единственное мгновение, что она
утолила мою совершенно человеческую жажду узнать, была ли это
красное, зеленое или золотое, которое больше всего подходило к ее восторженному лицу
маленькое личико? Ей когда-нибудь приходило в голову рассказать мне, что ее любовник
сказал о веселом маленьком коричневом кожаном охотничьем костюме? Шесть месяцев
значит, замерзнет до смерти в каком-нибудь полуотапливаемом дворце на Ривьере,
как ты думаешь, есть ли один шанс из десяти тысяч, что она выживет
напиши мне, чтобы сказать: "О, ты, дорогая, как тебе вообще пришло в голову
в молескин завтрак пальто и ботинки?' И еще раз!" - ругал
женщина. "Когда в скучный старый миссионер едет в Африку
достаточно расслабляется на срединно-океанических лунную ночь, так что это весело
спустя месяц, чтобы отправить его мула и телегу, только чтобы держать его верным,
неуклюжие ноги у африканских песках, как вы думаете, это удовольствие для
он отправил меня восемь самодовольный трудоемкий страниц хвалить меня-без
Луна в них,--на Великий возможность творить добро, которое
мое огромное богатство должен дать мне, и оценивая меня специально для
это самое последнее из-за моего Хранителя, который я только что
подтвержденный моим благородным даром"? На одну-единственную озаряющую вспышку
в брови женщины снова мелькнул юмор. "Руководство - чушь!"
она призналась. "На почтовой открытке с картинкой - коротким, со сломанным носом
карандашом - я бы бесконечно предпочел, чтобы он нацарапал: "Хулиган для
тебя, старушка! Это какой-то мул!"

С легким вздохом усталости она откинулась на подушки. "Более
благословенно отдавать, чем получать?" - Совершенно очевидно! - сказала она.
"Везде одно и то же! Люди любят картины и никогда не замечают,
кто их нарисовал! Люди любят истории и никогда не помнят, кто
написал их! Почему, в любом магазине в этом городе", она встрепенулась: "я ставку
вы могли бы пойти и в настоящее время стодолларовая купюра, чтобы самой захудалой
старый клерк, которого ты видел ... и вернуться через час, а он не знает
вы на виду! "Дар без дарителя - пустота?" - процитировала она.
свирепо. "Ha! Что они на самом деле имели в виду, так это "Даритель, добавленный к
подарок - это скука?"

"Ну, и что вы предлагаете с этим делать?" спросил Молодой врач
немного нетерпеливо.

"Я предлагаю сделать вот что!" - сказала женщина. "Я предлагаю
стать реформатором!"

"Реформатором?" Усмехнулся Молодой врач.

"Ну, тогда - мститель! если тебе больше нравится это слово", - уступила
женщина. "О, я, конечно, продолжу покупать вещи",
она поспешила насмешливо заверить его. "И дарить вещи, конечно.
конечно. Вряд ли можно сломать так вдруг привычкой и пороком
время жизни. Только я не брызжа выстрелов во всем много-либо
больше. Но концентрат моя цель смертоносных на одно физическое лицо.
Действительно, я думаю, что дам объявление, - насмешливо произнесла женщина. "В этой
потрясающей колонке всех ежедневных газет с таким вводящим в заблуждение названием "хочет"
вместо "имущие" я вставлю своего рода заявление
о том, что:

Эксцентричная женщина средних лет, обладающая баснословным состоянием, расточительной щедростью,
и полным отсутствием здравого смысла, получит в свой "прекрасный
Южный дом" одного скупого получателя. Требуется строжайшая рекомендация.
Объект: Реформация или ... полное уничтожение."

"Было бы интересно увидеть ответы ты получишь!" сплотил
Молодой врач с непривычной резвостью.

Женщина почти незаметно изогнула брови. "О, конечно,
конечно, я признаю, что большинство из них были из приютов", - сказала она
. "Предлагали мне специальные цены. Но всегда есть
шанс, конечно, что-что - " прямой, как карандаш-постановление
обе брови внезапно сошлись в линию. - Но я вполне привыкла
рисковать, спасибо! - закончила она с преувеличенной
резкостью.

"Что еще ты предлагаешь взять?" - спросил молодой врач немного
сухо.

"Содержаться материалы!_" сказала женщина.

У края президиум молодой врач колесных внезапно в его
треки.

"Ну, вы!" - сказал он. Его лицо было совершенно белым от гнева.

"Почему нет?" - Протянула женщина. Она, казалось, была безжалостна, как ребенок.
внезапно она оценила едва заметный блеск мужских плеч.
Плечевые швы. Только откровенность взгляда избавила его от
это наглость. "Почему бы и нет?" сказала она. "Ваша практика здесь настолько
огромна, что вы можете позволить себе полностью игнорировать зарплату, которую я бы вам назначила
?"

"Тем не менее, - поморщился Молодой врач, - даже _you_ не можете купить
все!"

"А я не могу?" - улыбнулась женщина. Со страстным упрямством и гордостью
ее улыбка снова расплылась в тонкую линию губ. - Но
Ты нужен мне! - высокомерно заявила она. - Ты мне нравишься! Если бы у меня была возможность
выбирать из всех практикующих в городе, я... я!" С
обрывистым нервным всхлипом внезапно потекли слезы
по ее щекам. - В тебе есть... в тебе что-то есть, - пробормотала она.
запинаясь. "В-в вагонетки автомобильная авария, в панике пароход,
из тысячи", она зарыдала: "я инстинктивно хотел
обратились к вам!" Так же внезапно, как и появился, поток
слез исчез с ее лица, оставив вместо себя серые прожилки
проблеск недоверия. "Почему, я даже не знаю, как мне повезло
чтобы сделать вы!", - призналась она в ужасе. "Все врачи в
город-это было задумано! Это обязательно! Если есть хоть какое-то Провидение
оно должно предусмотреть такие детали! Как случилось, что я заполучил тебя?
спросила она властно.

Впервые на худой молодой врач, аскетическое лицо
выражение расслабленности оживлены.

"Ну, если ты действительно хочешь знать", - сказал он. "Когда вас
вытаскивали из экипажа у дверей отеля, я как раз выходила
после бесплатного обеда ..."

"Голод или жажда?" - усмехнулась женщина.

"Не ваше дело", - улыбнулся Молодой врач.

"Да, и кроме того", - мгновенно взяла себя в руки женщина. "Я подумала, что, скорее всего,
как и нет, что там может быть какая-нибудь девушка. Кого-нибудь, кого вы могли бы обучить!
Я имею в виду мою страсть к шопингу! Мне все равно, кто получит
вещи! Если есть кто-то, кто тебе нравится, то пусть это будет она.
"Та самая!"

"Спасибо", - переименовал Молодой доктор. "Но я не
знаю никакой девушки!"

"Годится!" - сказала женщина. "То есть вообще ничего не
усложнить свой идет!"

"Но я не иду!" - вытаращился Молодой Доктор. Зрачки его
глаз были расширены, как у оленя, внезапно вспыхнувшего бешеным
светом.

"Но вы приедете", - сказала женщина без тени эмоций.
"Послезавтра. В три тридцать с Пенсильванского вокзала"
.

"Я - нет!" - сказал Молодой врач.

"Вы - да!" - сказала женщина.

Когда дело доходит до статистики, просто скажите, сколько
раз в вашей жизни вы поступали по-своему и сколько раз
вы этого не делали, миссис Тома Галлиен не преувеличивала, когда хвасталась
молодому Врачу, что у нее есть привычка поступать по-своему
. Конечно, так оно и было! В большинстве случаев она,
действительно, всегда был свой путь. И в большинстве случаев
у нее теперь свой путь. То есть, что поезд из Южной Каролины
действительно отошел от Пенсильванского вокзала точно в то время, когда
она сказала, что так и будет. И Марта глухая была в этом поезде. И она,
сама была в этом поезде.

Но молодой доктор не был.

"Не много! _Not много!_" был на пути молодой врач сказал, что это, если вы
очень хочется узнать.

Но в тот день он почти ничего больше не сказал. Если быть до конца откровенным,
его ленч был очень скудным, а перед этим - завтрак,
а еще раньше - ужин. Дальнейшее повторение было бы чисто
монотонным. Более того, в этот конкретный февральский день погода
была экстравагантно северной, его офис - холодным, темным и унылым,
как какой-нибудь необитаемый переулок, а его общие профессиональные перспективы
скучно, даже скучнее, чем, последнее облачко пепла в
его трубы. Но даже так, он считал свое положение по сравнению с экстази
мысль о тащат Южная оболочкой-струны
седой инвалид-женщина своенравная, как она тело-слабым. "Не
много!" Долго после того, как там был не дергайся теплым вкусом осталось ему в трубку
он был по-прежнему дергая фразы. "Не много!"

Но Миссис Тома Галлиен в своем прекрасном поезде, мчащемся на юг, была еще более
скупа на слова, чем он, когда дело дошло до ее собственного комментария по поводу его
дезертирства.

"Идиотка!" - телеграфировала она в ответ из Вашингтона.

Оператор, который повторил сообщение по телефону, был откровенен.
извиняющимся тоном.

"Да, доктор", - объяснил металлический голос. "Именно так
мы это и получили. Это даже не "идиот", - возразил голос.
"Потому что мы отправили ответ для подтверждения. "И-д-дж-о-т!" Вот что это такое.
это. Может быть, это ... кодовое слово, - дружелюбно смирился голос.

Это определенно было "кодовое" слово. И сообщение, которое он пытался
передать, было явно таким:

"Как любой молодой борется практик в чужом городе, с не
только своим будущим, чтобы освободить его, но даже представить, как такой человек
набрался наглости, наглости, говорю я, отказаться от обычной оплачиваемой должности
и всех расходов, всех расходов, заметьте, в целебном
климат, и с дамой... ну, с дамой, которую другие мужчины
бесконечно более мудрые и утонченные, чем он, не находили
возможно, совершенно лишенной интереса и очарования?

Говорить о том, упакованные "Крам-с вареньем?" Конечно, нет уик-энд чемодан
никогда бы не вылезли из орбит больше значения, чем это сделал один
крохотная телеграмма "Idjot!" И столь же уверенно его контекст "одевал"
сознание молодого врача совершенно полностью почти на неделю.

Но в большом квадратном белом конверте, который прибыл в назначенное время от
Миссис Томе Голлиен, вообще ничего не было, кроме чека. Никаких
упреков, я имею в виду, никаких упреков, никаких выздоравливающих рапсодий о
благодарности даже. Просто простой сентиментальной черный
и белый флажок, который охватывает многие профессиональные визиты на столько
визит. Мужчина отпустил бы его. Совершенно здоровым человеком, я имею в виду.

"И так эпизод заканчивается", - рассуждал молодой врач с особым
удовлетворение.

Но это не так, конечно. Такие женщины, как Миссис Томе Гальен были
не создан до конца вещи, но чтобы запустить их. Таковых есть Царствие
из закваски.

Это было на следующий четверг, что рояль прибыл в
Молодых в кабинете врача.

Теперь кабинет молодого врача мог бы легко вместить больше
пациентов, чем раньше. Но грузчики пианино почти всегда такие толстые.
Пыхтя, отдуваясь, ругаясь, дергая, - казалось, вся темная комната
внезапно наполнилась мускулами.

"Но это не мой рояль!" - запротестовал молодой врач из всех
стул, стол, Стол, из его конечной отступать. "Это _isn't_ мой рояль!"
- крикнул он с порога. - Это не мое пианино! - прокричал он сквозь
окно.

Но это, конечно, было его пианино! Грузчики пианино поклялись, что так оно и было.
В складские помещения, фортепиано позвонил и сказал, что это было. . . Хуже всего то, что
само фортепиано на одном пухлые лодыжки красовались тег, который провозгласил
что это было. И прокламация была совершенно отчетливо написана почерком миссис Том
Голлиен.

"Для доктора Сэма Кендрю", - гласила надпись. "В качестве небольшого знака моей признательности
и уважения".

"'Благодарность?'" стонала молодой врач. "'Достоинства?'" В первом
яд его эмоций он сидел прямо и написал Миссис Гальен просто
именно то, что он о ней думает. И это. "Это" конечно
фортепиано.

"Что бы я ни делал в этом мире, - требовательно спросил он, - стал бы я играть на пианино? О,
конечно, это очень любезно с вашей стороны и все такое", - признал он с
грубым сарказмом. "Но у меня нет возможности их площадь, вы понимаете,
за пределами моего кабинета и очень скудные спальня прилегающей к ней. И
с четверть тонны стоит древесины и проволоки шлепнулась таким образом
точно в центр моего кабинета у меня, уверяю вас,
чрезвычайно ограниченный объем локтя-пространства, если это будет этакий
из-беговая дорожка, которая у нас сохранилась по крайней края
номер. И, кроме того, пианино из розового дерева, как вы, несомненно, знаете
уже известно, а все инкрустированные с херувимами и серафимами, прорычал
в венки из лаванды, розы. Сейчас ботаники признаюсь, это явно не
моей линии. Но херувимы и серафимы, безусловно, очень странные существа
анатомически.

"И не зная еще одну ноту от другой,--как, впрочем, и я помню, как говорил
вы довольно ясно в более ранние сроки, хорошо, - простите, если я кажусь
суровые", что он взрывается снова и снова, "но все, что в мире
я буду делать с пианино?"

Столь же бесхитростно, как реплика ребенка, последовал ответ миссис Тома Голлиен
почти немедленный.

"Да! Что бы ты сделал? Это именно то, что нужно! Я думал, что получу от тебя удовольствие!
- сказала миссис Tome Gallien. "На моем затуманенном
горизонте внезапно возникла целая куча самых занимательных предположений.
начали вспыхивать и проясняться. "Что бы ты, черт возьми, _would_, сделал
с пианино?"

"Я могу, по крайней мере, вернуть его на военную базу", - написал молодой врач
с многозначительной краткостью.

"О, нет, вы не можете!" - телеграфировала миссис Tome Gallien. "По поводу незначительного
дефекта и большой уценки, товар возврату не подлежит".

Пока он все еще кипел от злости из-за этого сообщения, миссис Фирменный подарок Тома Галлиена
письмо с доставкой опередило ее телеграмму.

"Не сопротивляйтесь", - убеждала миссис Tome Gallien. "В конце концов, мой дорогой юный антагонист
когда дело доходит до сути, это не столько
вопрос о том, что ты собираешься делать с пианино, сколько
это как раз то, что пианино собирается сделать с вами. Из-за
конечно, сделай что-нибудь, что оно обязательно сделает! И чем больше ты будешь злиться на
, конечно, тем больше оно будет делать! И чем больше ты будешь злиться, конечно, тем
скорее оно это сделает! И----

- О, лежать здесь, распластавшись на спине, во всем этом влажном, соленом, цвета морской волны
тишина, - приливы, отливы, -смещение песков,-морские водоросли
плывут,- все мое дикое, беспечное Прошлое сводится к одному
единому озаряющему убеждению. Это дарение людям подходящих подарков
, которые так принижают их характер, потакая их тщеславию,
и одинаково засоряют как их импульсы, так и их чернила! Да, сэр!

"Почему, Боже! Если бы у меня были вязаные тапочки вы бы
joggled вы ни на йоту из колеи на вашу повседневную жизнь? Или
даже новейшие разработки в операционные столы оживились один
сердце-биением твоего уютно, самодостаточный молодой организм? Или за сорок
стетоскопы вы представьте себе на одно крошечное мгновение, что вы хотели
написал мне два раза в пять дней?

"Но если человек может сделать только человек с ума вместо того, чтобы радоваться! Теперь вот
настоящая доброта! Так бодрит! Так воспитательно! Так остро
реконструктивная! Потому что если есть один яркий след в мире
это приключение любит это ... блестящие безумным лицом. Даже ты, например,
! Поскольку в вашей конкретной колее не нашлось места для "четверти
тонны дерева и проволоки", появление такого веса просто неизбежно
просто естественно выбьет вас из вашей колеи. И кто бы ни
выбился из колеи хотя бы на мгновение? Ну, честно говоря, я думаю, ты
заслужил лишь небольшую толчею.

"Так что привет, сердитый парень! И шелест вокруг так же быстро, как вы можете получить
себе новый галстук или волосы, или же блеск! Потому что что-то
конечно, это произойдет с тобой! Бывает сразу, я имею в виду! Даже
возможно, сейчас! Даже..."

С отвращением фыркнув, Молодой Врач вскочил и принялся расхаживать по
своему кабинету, - тому, что осталось от его кабинета, я имею в виду, по крайним
углам комнаты. И чем быстрее он ходил, тем безумнее становился.

"О, женская фантазия!" он бушевал. "Это... это преувеличение!"

Он был совершенно прав - миссис Том Галлиен часто бывал фантастом, и
конечно, весьма преувеличивал применительно к нынешней ситуации.

Угрожаемое "приключение" произошло не сразу! Этого не произошло
действительно, по крайней мере, два часа!

Но факт остается фактом, конечно, что большой рояль в
в нижней части приключения. Наука не сомневался бы
опровергнута связь. Но Фэнси не такая дура. Конечно, если бы
здесь не было большого пианино, Молодой Доктор никогда бы не
довел себя до такого плохого настроения в тот конкретный день.
днем. И если бы он не довел себя до такого ужасного состояния.
нрав у него никогда не было воланами себя в тоскливый
Февраль улицы, чтобы попытаться "уйти". И если бы он не старался
так сильно "избавиться от этого", у него никогда бы не развился такой
совершенно ненасытный голод. И если бы он не развил такую
совершенно зверский голод, он никогда бы не прикручен всего
ровно в шесть часов на самый яркий освещенный ресторан в
вздохт. И это случилось на улице, прямо перед самым ярким рестораном.
приключение произошло в ресторане с ярким освещением.

Однако даже Фэнси никогда бы не похвасталась, что это было.
что угодно, кроме очень маленького приключения. Небеса не рухнули, я имею в виду
, ни стены не рухнули, ни мешки с золотом весело покатились к ногам
Молодого Доктора. Просто остановилась машина, - большая невзрачная,
неуклюжий повседневный электромобиль, и с передней платформы
нее девушка с чемоданом в одной руке, шляпной коробкой в другой.
другой и бог знает что еще, зажатое под локтем, спрыгнуло
вниз, в грязь.

Тем не менее, это приключение никогда бы не началось, если бы
бог знает что еще не соскользнуло внезапно с локтя девушки
и не разлетелось по всей улице бог знает во сколько раз!
Конечно, это было бы забавно, если бы не было так неуклюже.
Но даже осуждая цифровую неуклюжесть женщин,
Молодой доктор инстинктивно бросился на помощь. Там было
определенно достаточно вещей, которые нуждались в спасении! Они оказались игрушками, которыми
были. И такая россыпь! Коричневый плюшевый енот под колесами
заглохшего автомобиля! Пышный розовый куст из красной бумаги, растоптанный
копытами ломовой лошади! Кудахчущий жестяной паровой двигатель
по шаткому кирпичному тротуару! Попугай с зелеными перьями, исчезающий
слишком быстро во рту фокстерьера! Кукла здесь! Коробка с красками
там! И сама девушка, стоящая совершенно беспомощно посреди всего этого,
покрасневшая на двадцать оттенков розового и неподвижная
отчаянно цепляющаяся за кожаный чемодан в одной руке
и большую шляпную коробку в другой.

"И дело вовсе не в том, что я такая ... такая глупая!" - продолжала она.
лихорадочно объясняя. "Но дело в том, что, когда происходит несчастный случай
так по-английски, я не могу думать по-английски, что делать! Если
Я поставлю свой чемодан! - закричала она, - собака его укусит!
И если я уроню свою коробку, ее может раздавить кто-нибудь!"

Только после того, как Молодому Доктору удалось
собрать владельца и предметы на безопасном краю
бордюра, он впервые заметил, насколько высокой была девушка
и какой ослепительной блондинкой. "В целом, слишком высокая и слишком
блондинка, чтобы вести себя как идиотка!" он аргументировал совершенно
нелогично. С последней вспышкой вежливости он попытался положить конец
инциденту. "Ты собиралась взять другую машину?" Он
указал на ее переполненные руки.

"О, нет", - сказала девушка, взмахнув шляпной коробкой. "Я собирался
пойти вон в тот ресторан".

"Почему я", - сказал молодой врач очень формально. "Так что если
вы хотите, я возьму твой чемодан для вас. Что будет в
хоть немного помочь".

Без дальнейших добиваясь они пересекли заснеженную улицу и
все равно все это-удар и-зарево с зимней ночью наваливается
на уютном маленьком ресторанчике, как два юных гостей
северный ветер. На самом деле, а также влияние комнату ярко
многолюдно и, казалось, вспыхнет, как взрыв в печи
собственное охлажденное лица. Мелочь рябит от бликов
возможно, они вдруг запнулся в своих направлениях. Для одного
один бросающийся в глаза мгновение,--блондинка с Луной просеке, как
тени сосновых деревьев, - они стояли, глядя беспомощно здесь
там везде в тумане откровенно повеселевшие лица. Затем
без малейшего предупреждения одинокая женщина за маленьким столиком
прямо перед ними вскочила на ноги.

"Ну, конечно, бедняжки!" она просияла. "Ты хочешь
занять места вместе!" И убежала, все еще сияя, к единственному
оставшемуся свободным месту за дальним столиком в углу.

Высеченное изображение едва удержалось бы от ухмылки при виде
абсурдности случившегося. И Молодой врач был отнюдь не
означает истукан. Что касается девушки, она хихикнула правильно,
и с импульсом, едва ли присущим американке, вытащила Молодого
Докторское кресло для него, прежде чем она сама бросится вниз, на
более смятое место, которое только что освободила другая женщина
. "В конце концов," она уступила shruggingly, "это не
такое следствие!" Только пламенный цвет ее щек
опровергается ее беспечностью.

С его левой стороны тянется за меню и правой рукой
исследуя карманы, молодой врач стремится показать, что
он тоже был совершенно равнодушен.

"Это ... это был ... очень холодный день, не так ли?" он попытался
экспериментально.

Оторвавшись от своего собственного хмурого созерцания лежащей перед ней открытки
девушка подняла свои удивительно голубые глаза.

"Нет-о", - сказала она. "Я думаю, что куриный суп будет более
на вкус, чем бульонные".

"Что я заметил", сохранялась молодой врач, "это был
погода-погода--" с его правая рука все еще в его
карман, а самое любопытное выражение шока внезапно прошло
над его лицом. Его бумажник исчез! В отчаянии он
прикинул расстояние до телефонной будки, кратчайший путь
к двери - любое направление, любой предлог, который мог бы
вытащите его как можно скорее из ужасного положения, в котором он оказался
без гроша в кармане в совершенно незнакомом ресторане в
компании совершенно незнакомой девушки. Но если он сделал болт таким образом
без объяснений, как был, несомненно, его самая непосредственная
импульс, какой вывод может девушка привлечь, за исключением
что-то грубо суров и к себе уничижительные честно
бесхитростная личность. С довольно непривычной смыв его
скулы он решил внести пояснения. - Прошу прощения, - он
ухмыльнулся, резко откинувшись на спинку стула, - но, в конце концов, мне будет
не доставит удовольствия попробовать куриный суп
с тобой. Какая-то шавка там, сзади ... Пока я собирал эти проклятые игрушки...
Он снова принялся лихорадочно рыться
по всем своим карманам. "Какая-то шавка стащила мою сумочку",
закончил он совершенно просто.

"Что?" - воскликнула девушка. "Что?" Не отрывая взгляда от экрана.
голубые и широко раскрытые глаза, она протянула тонкую, сильную руку, удерживающую его.
дотронулась до его рукава. - Ты хочешь сказать, что таким образом ты не сможешь ничего получить.
ужин? она нахмурилась. "И ночь тоже такая темная и такая
холодная? Что за чушь!" - внезапно просияла она. "У меня есть
деньги, которые можно утопить! Нет? Ты говоришь "сжечь"? - спросила она.
поправила себя. И сунула ему свою сумочку. Посмеиваясь,
как ребенок, она начала раскачиваться взад-вперед. "Конечно,
все это очень удачно!" - упивалась она. "Сначала ты
забираешь мои покупки за меня! А теперь я забираю твой
ужин за тебя! Что? Нет?", она запнулась, как молодой врач
совсем коротко отказался от кошелька и роза очень определенно на его
ноги. На полупрозрачной блондинистости ее поднятого лица
удивление, недоверие внезапно промелькнуло, как темная тень.
- Что? Нет? Значит, это так правильно? она запротестовала. "Это любезно?
Похоже ли это на чувство? Что из-за такой мелочи ты должен... "пренебречь"
это ты так говоришь, чужак в чужой стране? Конечно, это произошло
не из-за моей смелости, - оживилась она. - Но из-за смелости
вон той сумасшедшей женщины я сижу здесь! Затем так же внезапно, как
это произошло, вся тень исчезла с ее лица, оставив
только снова смех и смутно провокационный вид
вызова. "О, уходи, если тебе кажется, что лучше всего быть таким
глупым!" - сказала она. "Но если ты уйдешь, я, конечно, буду смеяться!
Я имею в виду, громко смеяться! Прямо сейчас! И вот так, с
ручки моих ножа и вилки ", - пригрозила она в качестве иллюстрации.
"Я буду стучать по столу, пока буду смеяться! Бах!" она показала рукой,
ободряюще к заброшенному стул, "какая цена
ужин между двумя господа?"

"О, конечно, если вы так себя чувствуете!" - уступил Молодой врач.
Он скользнул обратно на свое место. - Откровенно говоря, - признался он
, - мне бы не хотелось быть даже невинной причиной того, что
ты стучишь по столу ручками своего ножа
и вилки. Так что, если ты действительно думаешь, что я выгляжу честным ", - признался он
с преувеличенным возобновлением интереса к
счет за проезд. - Дай-ка посмотреть. Шестьдесят центов, не так ли? А чаевые?
И два цента за почтовую марку? Да, я, конечно, должен быть
состоянии, что многое вернуть, по крайней мере, в полдень завтра." Без
мерцание выражение, он поднял свои темные глаза на ее.

Без всякого выражения она возобновила разговор
в тот момент, видимо, где она была наиболее неохотно
чтобы оставить его.

- Итак, - она посветлела. "После того, как куриный суп, это
не кажется вам, например, что Турция будет бесконечно
больше шика, чем-чем Солонина?"

Совершенно невзирая на его возможный негатив, она быстро повернулась
и подозвала официантку с тяжелым лицом.

"Смотрите, теперь званый ужин!" - беспечно сообщила она
совершенно равнодушной женщине. "Суп, индейка,
Лучший из ваших салатов, самый черный из ваших кофе! Все
очень шикарно!"

"Очень что?" поинтересовалась официантка.

"Очень быстро!" - вмешался Молодой Врач.

И снова без малейшего выражения темные глаза и
голубые смотрели друг на друга через узкую полосу
белой скатерти.

Затем обладательница голубых глаз протянула руку и осушила ее
стакан воды со льдом одним глотком.

- Ах! - она вздрогнула. - Я тоже спешу больше, чем ты. Но
мне показалось бы невежливым придираться по этому поводу.

- О, прошу прощения, - пробормотал Молодой врач и
в свою очередь вернулся к своему стакану воды со льдом. Он не был
пока суп был почти готов, что он поддался
дальше разговорный импульс, и даже тогда, это действительно так
был формальностью, нежели коммуникабельность, который ехал ему на
усилий. "Видя, что вы так добры", он преуспел в
выход из затруднительного положения. "И так...", надеюсь, что он расслабился, когда-либо так
слегка: "Меньшее, что я, безусловно, могу сделать, это назвать себя"
. Меня зовут Сэм Кендрю. И я врач".

"Так себе?" - без энтузиазма признала девушка. Совершенно откровенно
она ясно дала понять, что официантка, приближающаяся с
индейкой, была единственным фактом в мире, который волновал ее в этот момент.
в данный момент. И все же, как человек, который добросовестно
признает, поразмыслив, что ни одна честная информация
на самом деле не заслуживает насмешек, она отложила нож и
вилку и оглядела молодого Доктора слегка удивленным взглядом.
возрождение интереса. - Сэм? Сэм Кендрю? она старательно повторила.
"Меня зовут Солвей Кьелланд!" - бодро объявила она.
как ни в чем не бывало продолжая есть.

"Вас зовут... как?" - озадачил Молодой врач.

- Солвей Кьелланд, - она едва заметно улыбнулась. "С-о-л-в-е-и",
она произнесла это по буквам, как человек, вполне привычный к подобной задаче
. "K-j-e-l-l-a-n-d. Я норвежка!" - вспыхнула она.
внезапно с восторженным придыханием человека, который признается во всем.
действительно значительный сюрприз.

- Норвежец? Молодой врач собрался с духом. Впервые за все время,
за быстрым прикрытием его руки, мелькнула легкая дразнящая улыбка
начал подергиваться. - В самом деле, ты... ты меня удивляешь! - поправился он.
с почти мгновенно напускной серьезностью. "Судя по вашему акценту
я с самого начала предполагала, что вы ... э-э... кельтка!"

"Кельтка?" переспросила девушка. Затем, бросив проницательный взгляд на
неподвижное лицо Молодого Доктора, она расхохоталась. Это
был негромкий смех. Это был действительно очень тихий смех, и
он был очень музыкальным. Но в этот момент все
внимание комнаты, казалось, внезапно сосредоточилось на этом
одном беспомощном маленьком столике.

"Есть ли что-нибудь особенно необычное вокруг нас, я
интересно?" ощетинился молодой врач. "Вернее, обо мне, я
должен сказать?" он быстро поправил себя. "Даже эта... эта
филантропическая женщина, - кипятился он, - которая освободила этот столик для
нас! Ну, конечно, я не могу точно сказать, что она была
поднявшись на ступеньки ее стул, но----"

"О, это ерунда", - сказала девушка с невозмутимой беспечностью.
"Она пялилась на нас весь вечер. Все
на нас уставились все вечером", - добавила она ласково. Очень
изящно, но от этого не менее проворно, пока она говорила, она
начала переключать свое внимание на хрустящий зеленый салат, стоявший перед ней.
тарелка. "Это потому, что мы оба такие высокие и красивые", - призналась она
без малейшего смущения.

"О, ну, в самом деле, говорите за себя!" - вспыхнул молодой доктор.

"Для себя?" повторила она немного задумчиво. И снова,
в момент временного замешательства, она отложила нож
и вилку, чтобы внимательно изучить лицо Молодого Доктора. "О, нет," она
успокоил его почти сразу. "Вы самый высокий и хорошо
слишком! И так Брюн моя блондинка!" она рассказала, как она взялась
ее снова развилка. "Безусловно, это поражает каждого из нас", - сказала она.
наконец, обращаясь больше к листьям салата, чем к Молодому Доктору.
"Но вон те бедные женщины?" она быстро пришла в себя.
"Куда бы ты ни пошел, везде одно и то же. "Старая-престарая дева", не так ли?
Так ты ее называешь? Так грустно! Поэтому пренебрегать! Так romanticks является
что на это скажешь? Все она видит, она думает, что она молодая
любители! Но лично", - сказала девушка, "мне еще очень
голодные. Давайте возьмем тот десерт, который нам предложат.

"О, конечно", - согласился Молодой доктор. "Если мне придется"
если на нас будут... пристально смотреть, я имею в виду, что, конечно, было бы
так же удобно иметь какое-то занятие.

"Прекрасно", - улыбнулась девушка. "Итак, пока мы ждем мороженое и
пироги позволяют нам посмотреть, что уцелело от игрушек ". И прежде чем
молодой врач смог бы отговорить ее, она подняла ее неуклюже
на пенсию связке до уровня стола, и был на полном серьезе
изучение относительного повреждения зеленый-пернатый попугай
и крошечной железной дороги оловянный поезд. Очевидно, чтобы подтвердить то, что было
ее собственные подозрения по этому поводу, она передала железнодорожный состав
молодому врачу для расследования.

И поскольку молодой Врач был естественным и искренним человеком
интересовался всем, что было сломано, он склонил свою темноволосую
голову к выполнению задания с внезапным настоящим вздохом облегчения, и для
следующие пять минут, по крайней мере, все возможные неловкости
между ними, казалось, слились, то и там, в легкой
дать-и-взять аргумент хорошо знакомы и привыкли
ассоциации.

И снова их маленький столик оказался в центре всеобщего внимания.
Один только смуглый Молодой Доктор был достаточно эффектным
на вид. А девушка с ее норвежским сиянием и блондинистостью была бы
заметной фигурой где угодно. Но вместе? А сейчас? В
эту самую минуту? Такие встревоженные, такие старательные, такие задумчивые? Если бы
зал счел их застенчивыми "молодыми любовниками" лишь наполовину
час, кто его знает, что он думал, что их сейчас!

Женщина в углу было большинство, конечно, восстановили ее
оригинальные впечатления. На выходе из ее собственного неудобные
ужин она остановилась, не подумав сразу за юного врача
стул, чтобы смотреть его довольно неожиданным манипуляции
перелом игрушка колесо двигателя. Ее лицо ни в коем случае не было неприятным,
но почти преувеличенно дружелюбным, в то же время жалобным, осуждающим
.

Оторвав взгляд от рук молодого Врача, ее светлые глаза
внезапно поднялись на сияющее лицо девушки, и она протянула ей
маленький бумажный пакет, полный пирожных с розовой глазурью.

"Забери их домой, - сказала она, - вместо бедных сломанных игрушек!"

"Почему... почему, спасибо!" - засмеялась девочка.

"Сколько... сколько лет вашим малышам?" - спросила женщина совершенно неуместно.
"А?" дернулся Молодой врач.

"А?" Из его дрожащих рук маленький
жестяной паровозик с грохотом упал в его тарелку.

Игриво прижав ладошки к ушам, девочка задумчиво посмотрела
на своего собеседника.

"Ну, Лизе четыре года", - сказала она очень просто. "А Джонатану шесть,
и..."

"О, у вас есть "Джонатан"?" воспламенилась женщина. Ее желтоватый
лицо стало вдруг совсем преобразился со светом. "И он
похож на тебя? - воскликнула она. - Или, - обвела стол еще одним осуждающим взглядом, - или он похож на своего отца? - Спросила она.
- Или он похож на своего отца?

"Похож на отца?" - повторила девушка в откровенном недоумении.
Ее собственный потрясающий взгляд на лицо ее спутника, похоже, не
чтобы как-то пролить свет на тайну. "Взять?" "Взять в отца?"
она вспыхнула. "Я не знаю этого идиотского... идио...идиома!" - она
торжествующе поправила себя.

Сама немного озадаченная, любезная незнакомка начала
внезапно застегивать пальто. "Ну, спокойной ночи!" она
просияла. "Спокойной ночи! Спокойной ночи!" Я надеюсь, что вы оба доживете до
наслаждайтесь в полной мере достоинствами вашей маленькой семьи!

"А?" - подпрыгнул молодой доктор. Белый как полотно, он вдруг
на ноги, и впервые в тот вечер в режиме реального просмотр
улыбка была скрученной себя по крайней мере с одной стороны его
тонкогубый рот.

"Госпожа!" - он поклонился, "ни эта девушка, ни я никогда не
не видели друг друга раньше! И это удаленно возможных
действительно, что при нормальном ходе событий мы должны всегда лежать
снова смотрели друг на друга! Но если вы будете так упорствовать, - он поклонился,
нервно взглянув на часы, - но если вы будете упорствовать
так что--в--в--" он барахтался тщетно. "Мы должны
несомненно буду лежать в одной могиле до полуночи!"

Даже не ахнув, он схватил сумочку девушки, ее
чемодан, шляпную коробку, свое пальто и шляпу и бросился к
кассе.

Следом за ним, обхватив ее разбросанные игрушки, как
возможно, к груди, затем блондинка скандинавской девушкой.

Даже когда они, наконец, достигли электрический столб на
в дальнем углу улицы, цвет был только
начала смывать обратно в молодого врача скулы.

"Если сейчас вы дадите мне адрес", - сказал он кратко, "на
что я могу переадресовывать ужин деньги, я поставлю тебя на
стрит-авто".

"О, адрес, конечно, предельно прост", - согласилась
девушка. "Но я не хочу, чтобы вы сажали меня в трамвай,
спасибо!"

"Ну, конечно, я поставлю вас на улице, машину!" настаивал
Молодой Врач. Он был действительно довольно резкий об этом. - Почти
здесь все проходит само собой, если только подождать достаточно долго, - сказал он.
немного неловко поерзал, ставя коробку и чемодан на пол.
с решительным стуком.

Затем они молчали, как ему показалось, бесконечно долго.
они стояли там на ледяном, продуваемом ветром бордюрном камне, глядя на
проезжающие мимо зеленые, красные, желтые огни.

"Прелестно, не правда ли?" - прокомментировала наконец девушка.

"Прелестно?" - поежился молодой доктор. "Ну да, конечно,
допустим. Но какая машина?" он нетерпеливо рассмеялся. - Ради всего Святого,
неужели ты не знаешь, куда хочешь пойти?

- Конечно, я знаю, куда хочу пойти! - вспыхнула девушка.
Легким прикосновением к его рукаву она указала на другой
столб электрического освещения на боковой улице. "Там!" - сказала она. "Это
маленький приятный пятый домик с конца! Вот где я нахожусь!
"интернат"!

"Ну, почему вы сразу не сказали!" - вспыхнул молодой врач. Очень сильно.
он снова яростно схватил ее чемодан и шляпную коробку.

Пожав своими красивыми спортивными плечами, девушка рассмеялась прямо в его нахмуренные глаза.
громко рассмеявшись.

"Когда мужчина такой позитивный, как ты", - призналась она.
шаловливо, - "это привилегия - преуменьшать его национальные особенности.
Хоть на одно мгновение ты спрашиваешь меня: "Ты доел свою
еду?" или "Ты хочешь, чтобы тебя посадили в машину?" Но всегда в свой
сначала хочу, чтобы ты поскорее выскочил и умчался, крича: "Я посадил тебя в машину!
Я посадила тебя в машину!" - Презрительно фыркнув, она развернулась.
на каблуках и быстрым шагом направилась к дому.
на который она только что указала.

Теперь уже Молодой Доктор стремительно последовал за ним.

Улица, безусловно, была причудливой, старомодной, и
пансионат, о котором шла речь, ни в коем случае не был лишен прекрасного, хотя и
грязноватого вида достоинства.

Но дверной звонок, в который девушка звонила и звонила, не принес обнадеживающего ответа
. С минуту порывшись в сумочке, она бросила
Она развела руками с легким жестом смятения.

- Должно быть, я тоже забыла свой ключ, - нахмурилась она. Тогда
как вспышка бледный солнечный свет ее улыбки, казалось, каждый диск
возможно, тень от нее на уме. "Ой, хорошо", - плакала она. "Это
ведь только скудные семь часов. Кто-нибудь через несколько минут
наверняка придет. А пока, - она просияла. - Такая
прекрасная ночь! Я просто посижу здесь, очень счастливая, и подышу
свежим воздухом!

"Прогуляемся?" - прохрипел молодой врач. Совершенно бессознательно, как
он говорил, он протянул руку и выхватил меховой воротник немного
ближе ему на шею.

Но девушка уже небрежно опустилась на верхнюю ступеньку
и расстегнула ворот своего темно-мехового красного пальто, как человек, которому
очень хотелось глотнуть воздуха.

"Спокойной ночи!" - бодро сказала она.

"До свидания!" - сказал Молодой врач. Еще не достигнув
нижней ступеньки, он поздравил себя с тем, что инцидент
благополучно закончился, - он имел в виду "благополучно закончился", а не
неловко, как это легко могло бы быть. "Иностранцы
часто были такими иррациональными", - подумал он. Даже когда он размышлял, он
вопреки себе повернулся, чтобы исследовать внезапно безошибочный
шорох бумажного пакета. Его подозрения откровенно подтвердились.

- Смотрите! - торжествующе взмахнула рукой девушка. - Маленькое розовое пирожное
глупой женщины! С безошибочно узнаваемым радостным смешком ее
белые зубы встретились сквозь это сокровище.

В мгновение ока, в совершенно идиотском порыве
шутки, Молодой Врач предостерегающе поднял к ней палец.

"Ты, конечно, понимаешь, что питаешься... заблуждением?"
он сделал ей замечание с поистине ужасающей суровостью.

"Заблуждением?" девушка подпрыгнула. Затем очень кропотливо
и там она начала исследовать оставшийся кусок торта в
ее рука, теребящая губчатую ткань, заглядывающая под ее обледенение.
Затем внезапно, с коротким вздохом облегчения, она отправила
сладкий кусочек в рот и причмокнула губами. "О,
нет", - она просияла. - По-моему, это совершенно нормально на вкус!

Подобно слову, безнадежно скользящему по стихотворению к тому, что выбрал его Поэт
рифма, которую Поэт уже придумал, молодой Доктор внезапно
обнаружил, что находится в опасной близости от одного большого дикого
взрыв смеха, который, очевидно, подстерегал его в этой ситуации
с самого начала. В действительно отчаянном усилии
чтобы как можно дольше оградив себя от такого несолидно
катастрофы он поспешил со всей искренностью, чтобы обернуть себя в своем
жесткой профессиональной манере.

"Ну, а как насчет этих "Лайзы" и "Джонатана"?"
спросил он с явным упреком.

"О, черт возьми!" пожала плечами девушка. "Эти надоедливые Лиза и Джонатан,
все их родители - пекари! Но что касается меня", - она понизила голос
и протянула руки мягким, умоляющим жестом.
"Но что касается меня, то до сегодняшнего вечера целых четыре недели я плакала так сильно, что
подсыпала соли в еду, что не могу есть! Тоска по дому, да!" она кивнула
у нее перехватило дыхание. - Во всем мире нет никого,
с кем можно поговорить, кроме одной толстой леди, одной худой леди и Лайзы
и Джонатана, и Питера, и... - В дополнительном порыве уверенности
не без примеси, очевидно, некоторой вспышки гордости, она скользнула
немного вперед на ступеньке. "Я Монтессори!" - сказала она.

"Что?" - рявкнул Молодой врач. "Почему, что за чушь!" - сказал он.
"Почему, о чем вы говорите? "Монтессори" - это... система!
И она, я имею в виду, тоже итальянка.

"Да, действительно так", - согласилась девушка. "И со временем, если домашняя боль
могут быть смягчены, тогда я буду учиться в системе-и останется еще
Норвежец".

"О, ты имеешь в виду студент Монтессори?" скрасил молодой
Врач.

"Даже так", - сказала девушка. "Я не могу дождаться, когда узнаю все.
Отсюда, после того, как я должным образом изучу маленькую Лизу, маленького Питера,
и всех остальных, чьи умы, к счастью, обладают совершенной
ясностью, я должен перейти в более печальные школы, и к этому
самое замечательное место в вашем Массачусетсе, где такая первая мозговая работа была проделана над маленькими детьми.
вся работа была проделана над маленькими детьми. Дело в том, что в Норвегии"
она поморщилась: "У меня есть младший брат. Наш отец зарабатывает много денег",
добавила она явно не к месту. "И много тратит, и много отдает"
. И однажды он женился на новой жене, и у него появилось много новых
детей. И один из них, этот маленький братишка, такой золотой,
такой голубой, такой розовощекий, целыми днями сидит и... нет, - закончила она.
совершенно просто.

"Почему... почему, это очень плохо", - сказал Молодой Врач.

"Да, очень плохо", - задумчиво произнесла девушка. "Но некоторые из этих идей здесь
очень умны. Конечно, я пока ничего не понимаю правильно ",
признала она. "Но кое-что из этого довольно спортивно, как игра.
С этими игрушками, а теперь" она указала", и все рады, что такие вещи, как
промышленности, и живую кошку, и собаку, и травы, и
цветы, оставить маленького ребенка достаточно свободная, кажется, только
наблюдая за ним, наблюдая за ним, очень близко, один день, два дня.
сотни, если он кажется лучшим. И куда бы он ни направился в конечном итоге - в
конечном итоге - "притягиваться", вы так говорите? к сладким цветам,
или к деревянным чурбакам, или к веселому гладкому коту, _ там_ это то, что
единственный большой шанс на его спасение наверняка будет найден.
Но двигатель, или блоки, или заглушка не должны быть
давили на него, это значит, вы понимаете? Таких было бы сделать
нет сообщений для его развития. Но из _everything_, это,
что он сам должен стремиться к этому!"

В напряженной, милой серьезности ее обращенного кверху лица, в нетерпеливой,
неосознанной близости ее случайных жестов, в далекой отдаленности
ее предмета, в жгучести зимней ночи, в блеске электрического
в довершение всего, молодого Доктора немного ошеломило, что
он, нахмурившись, смотрит в глаза особенно красивой
женщины, и по какой-то совершенно необъяснимой причине его щеки заалели.
вдруг жечь, как огонь. Он был как будто всю свою жизнь
долго один сознательный или иным причинам не отрицал и сам "вино
когда он был красный," он нашел себе теперь, что наиболее унизительно, с
_ice_ само собой лезет ему в голову. И только потому, что он был так основательно
непривычен к тому, что ему что-то взбредало в голову, все прошло довольно
на самом деле, шумно, изменив на одно мгновение все выражение его лица
. И в тот момент, когда выражение его лица изменилось, конечно,
он стал похож на другого человека. И в тот момент, когда он стал выглядеть
как другой человек, конечно, он начал вести себя как другой человек.

"И эта ваша замечательная теория применима только к бедным маленьким
детям?" спросил он, слегка прищурив глаза. "Или я должен сделать
вывод?" он рассмеялся. "Или я должен сделать вывод, что после целого года
напоказ выставленного города, целого года бесплодного безразличия к нему, мое
удивительное влечение к вам в этот вечер вызвано позитивной Монтессори
доказательство того, что в тебе и только тебе одном заключено лучшее спасение моей жизни?"

Затем, без малейшего намерения сделать это, даже без
малейшего предупреждения для себя, что он собирается это сделать, он внезапно наклонился
и поцеловал ее в губы.

Вдруг, задохнувшись от ужаса, когда она увидела на ноги. Есть
ничего не блондинка сейчас о ней. Возвышаясь на ступеньке прямо над ним
она была похожа на молодое грозовое облако, сплошное пламя и тень!

"О, что я такого сделала, что ты так себя ведешь?" она требовательно спросила. С
слезами, текущими по ее лицу, она обрушилась на него с яростными обвинениями.
"Ты один из этих дьяволов!" - закричала она. "Вы дикие люди!
Была ли это моя вина?" - воскликнула она. "Вы - дикари!" она требовательно спросила: "Что мои свертки лопнули
из машины? Была ли это моя вина, - потребовала она, - что рестораны
не могут запретить глупым женщинам есть? Была ли это моя вина, что
Я заплатил за твой дурацкий ужин?

Не защищаясь и не ища помощи в бегстве, но с
лицом, полностью, если не сказать больше, потрясенным, чем у нее, молодой Доктор
опустился на ступеньку у ее ног, обхватив голову руками
сидел, раскачиваясь взад-вперед.

"Нет, это не твоя вина!" он заверил ее, и успокоил ее. "Ни
это точно моя вина!" он настаивал. "Но виной этот проклятый
рояль!"

"Виной этот проклятый что ли?" слова девушки немного кричаще.

Но лицо, что поднял на нее было откровенно лицо
пострадавшего мужчину. Только холод, добавленный к раскаянию, мог изменить ситуацию
то есть любое человеческое лицо.

"Клянусь честью человека, замерзающего насмерть!" - подтвердил он. "Нет,
ни к чему на свете нельзя относиться с упреком, кроме как к
роялю".

"Что вы имеете в виду?" озадачил девушку. "Я больше бесит
с тобой, чем бесов. Но я должен услышать все".

"Я имею в виду, - чихнул бедный Молодой Врач, - что я ищу
добрый дом для рояля!" Даже для него самого его слова прозвучали
издалека и совершенно чужими. Это было действительно так, как будто
как будто его совершенно неподготовленным втолкнули в главную роль
о грохочущем фарсе, который был уже на середине своего вечернего представления.
Устрашающий дух бравады казался действительно его единственным шансом каким-либо образом "выкрутиться" из всей этой безумной ситуации.
........
....... Но даже разгневанная аудитория ни на мгновение не смогла бы ошибиться в оценке
острого страдания и тревоги, скрывающихся за бравадой.

"Просто так оно и есть", - начал он все сначала. "Совершенно
Ужасная женщина выгнала меня из моего офиса сегодня вечером - с помощью рояля!
" Однако, судя по каменному выражению лица девушки,
похоже, это был не тот намек, который она искала.
В самом мудром порыве своей жизни он внезапно решил положиться
на ее чувство милосердия, а не на ее чувство
юмора. "Воистину, так оно и есть!" Он вскочил и стал умолять ее
поверить ему. "Я почти такой же новичок, как и вы, в этом большом городе.
Возможно, я наравне с вами страдаю от того, что вы называете домашним уютом!
Это очень трудно сделать хороший старт в незнакомом месте. Много
благотворительность шансы и все такое. Но очень мало денег. У меня была настоящая
после того, как хотя пациент!" он иронично хвастался. "Очень богатая женщина,
Ужасно милая и все такое. Но я ее ненавижу. Все шансы, что она
понимает, что она мучает меня. Я думаю, у нее есть что-то вроде теории, что
пытки очень стимулируют нервную систему. Это, безусловно,
так и есть. Мы деремся, как молодые кошки и собаки! И все же, как я уже сказал, она
ужасно милая. И когда она уезжала, то заплатила мне не только справедливо,
но и очень щедро за мои краткие услуги. Это погасило почти
долги за год. Но она ужасно разозлилась, потому что я не пошел с ней.
как своего рода обученный, ручной санитар, вы знаете. Но
Я сказал ей, что не могу покинуть свой офис. Поэтому она прислала мне рояль
негодяй! - закончил он с пылающим гневом.

На ступеньку ниже его девушка споткнулась вниз и поворачивая
около стоял, вглядываясь в его лицо с довольно странный
интенсивность.

"Вот я", выдохнула она, "кто страдает, и тоскует по Гран
фортепиано' как вы это называете. А вы?" Как будто испытывая настоящую боль, она начала
заламывать свои тонкие руки. "А ты? Дама дарит тебе
рояль, а ты проклинаешь ее как ничтожество!"

"Да, я знаю," устаревшие молодой врач. "Но вы там видите
не в моем кабинете как рояль и сам еще! Мой кабинет
слишком мала, вы видите. И с пианино, заполняющим весь зал .
в центре комнаты? Почему, это абсурд! он оживился. "Это отвратительно!
Пациенты, которые приходят, не знают, пришли ли они на урок музыки
или для того, чтобы их вскрыли! И к тому же", - добавил он, как большинство culminative
обиды, "я не знаю одну ноту от другой! И женщина знала
это не я! И что хуже всего, там полчища самых
неприличных маленьких амуров, нанесенных или что-то в этом роде по всей передней части
этой штуки! "

"Конечно, что-нибудь можно было бы сделать", - предположила девушка с неопределенным выражением лица.
в ее голубых глазах было что-то отстраненное.

"Да, именно так!" - заметил молодой врач, покраснев. "У меняесть
уже сделал это!

Униженно склонив перед ней обнаженную голову, он стоял как один.
ожидая справедливого приговора.

"От себя лично", - сказала девушка, и на ее собственных щеках выступили пятна.
ярко-красные. "Лично я не совсем вижу связи".

"Да ведь связь совершенно очевидна!" - настаивал Молодой человек.
Врач. "Она специально прислала мне пианино, чтобы выгнать меня из
моего кабинета! Она хотела выгнать меня из моего собственного офиса! Она осмелилась
утверждать даже, что меня нужно выгнать из моего собственного офиса!
Она пыталась вывести меня из себя! Она хотела вывести меня из себя! У нее был
дерзко предполагать, я имею в виду, что ничего по-настоящему интересного никогда
со мной не случится, пока я однажды не стану хорошей и безумной! " Как будто
временно обессиленный своей тирадой, он на мгновение откинулся назад
прислонившись к перилам лестницы. Его лицо действительно выглядело немного бледным
а зубы почти стучали. "Ну, я, конечно, был
хорош и зол сегодня днем", - подтвердил он с каким-то кривоватым видом
извинения. "И поскольку я был так безумно зол, я выскочил на
потрясающую прогулку. И из-за того, что я совершил такую потрясающую прогулку, у меня
разыгрался аппетит, как у сорока тигров. И из-за того, что я разыграл
с аппетитом сорока тигров я помчался в первый же ресторан, который я
смог найти. И поскольку я помчался в первый же ресторан, который я смог
найти, я случайно увидел тебя в тот самый момент, когда...

"О, перестаньте, перестаньте, перестаньте!" - засмеялась девушка, хлопнув в ладоши.
внезапно она зажала уши. "Все это слишком похоже на ... на "
Дом, который построил Человек-Джек"!"

- Ну, по крайней мере, - ухмыльнулся Молодой Доктор, - кажется, это "То самое
Приключение, которым угрожал рояль".

- То самое... то приключение? девушка была озадачена.

- Ну да, - настаивал Молодой врач. - Именно это и делает эта миссис Том
Голлиен, знаете ли, предсказал, что пианино принесет мне
приключение! Так что вы, совершенно очевидно, и есть...

- Что? Я? - запинаясь, пробормотала девушка. Румянец настоящего удовольствия вспыхнул на ее лице
внезапно и исчез так же быстро, как появился.
- О нет! - сказала она с некоторым высокомерием. - Ты... ты...

"О, действительно!" - умолял молодой врач. "Я чрезвычайно сожалею
за то, что я сделал! Я не знаю, что меня дернуло! Я, должно быть, ушел
совсем с ума сошел на данный момент! Почему, на самом деле, - он покраснел, - я не знаю.
поверишь ты мне или нет ... И, может быть, в этом что-то есть в любом случае
больше стыдиться, чем хвастаться, - но теперь, по правде говоря, - он запнулся.
- Я не целовал девушку раньше с тех пор, как... с тех пор, как я был
совсем маленьким! Внезапно почувствовав явную неловкость, он резко дернулся.
выхватил из кармана визитку и протянул ей. - Вот!
Вот мой адрес! - воскликнул он. "А завтра, если вы будете посылать только
меня слово, что я буду прыгать с моста или броситься под грузовик,
или сделать любой другой вид компенсации независимо от того, что происходит, происходит
для вас. Но сегодня вечером, - он ухмыльнулся, - мне просто необходимо согреться!
И начал спускаться по ступенькам.

Но не успел он ступить на тротуар, как девушка догнала его.
задержав, положила руку на рукав его пальто.

"Сколько ей лет?" спросила девушка.

- Кто? - спросил молодой врач. "О, женщина? Она достаточно взрослая, чтобы
быть твоей матерью".

"Мне двадцать один", - уступила девушка.

"Ну, ей пятьдесят", - подтвердил Молодой Врач.

На прозрачном лице девушки отразилась дюжина противоречивых эмоций.
казалось, внезапно нахлынула волна. "И что?" она рассмеялась. - И что? - повторила она.
Для пробы: "Если бы только ты не был таким... таким плохим", - вздохнула она.
"Ну, насчет того пианино", - рискнула она с непривычной для себя интонацией.
застенчивость. "В мире, где так много шума, разве не жаль, что какие-то
гармонии должны быть немыми? Это ... это хорошее пианино?" - спросила она
довольно резко.

"Но, ради всего святого, откуда мне знать?" - спросил Молодой врач.
"Может быть, это... Страдивари!" он отчаянно барахтался. "Но он выглядит
по-моему, как ... как дьявол!"

"Если бы я только могла это увидеть, - прошептала девушка, - я бы поняла это через
минуту, конечно".

"Если бы вы только могли это увидеть?" - усмехнулся Молодой врач. Затем,
"Ну... ну... почему бы и нет?" он признал это несколько запоздало, но
с неоспоримым здравым смыслом.

"У меня здесь есть тетя, - задумчиво произнесла девушка, - у которой ревматизм в области
локтя, я думаю, это ревматизм. В следующую пятницу днем - если, конечно,
ревматизм, возможно, будет достаточно сильным? Вспыхнув от
предвкушающего пыла музыканта, она подняла на него глаза.

"Еще бы, столица!" согласился молодой доктор. На мгновение
весь предложение показалось ему необычайно меткое. "Ну что ж,
тогда прощай, - засмеялся он, - до вечера пятницы!" И исчез
в ночи.

Он все еще был далеко от дома. Но к тому времени, когда он
наконец добрался туда, его пульс звенел огнем, скорее
чем с морозом. И как только он развел яркое ревущее
пламя в своей печи, и приготовил для себя самый приторный и
исходящий паром напиток, и засунул свои замерзшие пальцы ног в самую дальнюю
обхватив углы старых, изъеденных молью меховых тапочек, он сел прямо на место.
в великом порыве дьявольщины он сказал миссис Передайте Галлиену, что именно
он думал о ней.

"Надеюсь, вы довольны!" начал он довольно резко, твердым и
выразительным почерком черного цвета. "Изгнанный на зимние улицы
благодаря твоему самому очаровательному подарку, я за четыре коротких часа прошел
одиннадцать миль; поужинал в известном ресторане с совершенно
незнакомой девушкой и за ее счет; был заклеймен публично навсегда
сначала как кавалер девушки, а позже как ее муж и
отец неких воображаемых детей; и также в свое время,
все еще включенный в первоначальные четыре часа, как вы понимаете, поцеловался
сказал девушке "Спокойной ночи" на пороге ее собственного дома при полном блеске
городской электрический свет, - и сейчас я нахожусь в половине одиннадцатого вечера.
вышеупомянутый вечер понедельника, терпеливо ожидающий в своей комнате до пятницы.
следующий день, когда под усиленным присмотром какого-то родственника
с ревматизмом упомянутое Приключение явится для исследования
пианино - и меня самого.

"Опять же, на языке моем первом предложении, и со всеми
уважении, повторюсь, я надеюсь, что вы удовлетворены!"

Затем, вполне довольный как фантазией, так и фактом, он принялся за работу:
убивать время и лечить пациентов до пятницы.

Но, казалось, последующие дни не будут полностью лишены
ощущений, сбивающих с толку или причудливых.

В среду вечером он получил весточку от миссис Tome Gallien. И еще по
телеграмме.

"Растяпа!" - телеграфировала миссис Tome Gallien. "Что, во имя всего святого, у тебя есть
закончили? Приключение, предназначенное для вас, прибудет не раньше субботы,
в офис, в четыре часа."

На этот раз послание было доставлено в письменном виде, на
щегольской желтой странице, и, все еще крепко сжимая ее за один
трепещущий уголок, Молодой Доктор заглянул в первую
стул, до которого он мог дотянуться, и с низко опущенным, как у старика, подбородком
на груди сидел, бесконечно долго глядя в свой
пылающий огонь.

Затем совершенно неожиданно, в девять часов, с забавной новой улыбкой,
которую, казалось, он где-то недавно приобрел, он подошел
подошел к телефону, минуту возился со справочником, поэкспериментировал
по меньшей мере две минуты с характером Централа, нашел мисс Солвей
Кьелланд и обратился к ней в своей самой официальной манере.

"Мисс Солвей Кьелланд?" спросил он.

"С-о", - произнес знакомый голос на другом конце провода.

"Это доктор Кендрю", - прорычал он. "Доктор Сэм Кендрю".

"И что?" - признал голос без тени испуга.

- Похоже, мисс Кьелланд, - пробормотал он, - что произошло какое-то
что-то вроде... ну, недоразумения по поводу дня пятницы.
Похоже, все это ошибка в том, что ты - Приключение!
Миссис Голлиен действительно только что телеграфировала по этому поводу.
"Настоящее приключение", как выяснилось, должно появиться в моем офисе не раньше четырех часов.
в субботу!"

- С-о? - уступила мисс Сольвей Кьелланд. Если она, казалось бы,
глотание, а дополнительный жесткий один или два раза звук не был
резко, конечно, проглядывающих из-под слегка порхают ласточки
телефон приборов. "Так что?" повторила она беспечно. "Что ж,
все в порядке. Пианино работает! И субботний день
для меня так же хорош, как и пятница! И мне так же любопытно,
я рад, как и вы, увидеть, что это за Приключение, которое больше
приятнее, чем я! Спокойной ночи!

"Спокойной ночи!" - признался молодой Доктор.



II

Что молодой Доктор купил себе новый синий саржевый костюм для
Суббота не была ни малейшим признаком того, что он с нетерпением ждал ее.
этот день вызывал какое-либо приятное предвкушение. Множество людей "прихорашивались"
ради катастрофы, которых нельзя было нанять даже для того, чтобы причесать от радости.

Откровенно говоря, если бы кто-нибудь спросил его об этом, молодой Доктор
оценил бы миссис Том Галлиен как катастрофу.

Если бы на него еще раз надавили с целью обоснования такого рейтинга, он бы
заявил, что любая богатая женщина, которая не может спать, - это катастрофа!

"О, все это достаточно хорошо для бедных людей", - признал бы он.
"проводить долгие ночные дежурства, размышляя о странных вещах,
которыми они хотели бы заниматься. Но когда человек действительно в состоянии прыгнуть
на первом гей рассвете и финансов странные фантазии
его ночь!

"О, Конечно", - он был достаточно честен, чтобы признать. "Бедная миссис
Том Голлиен никогда больше, пока длилась жизнь, не смогла бы "вскочить
" ни в какой час дня или ночи! И она, несомненно, в свои
пятьдесят эксцентричных лет расточительно отдавалась бесконечному количеству людей
которые проявили себя самыми скупыми получателями! И ее
чувство юмора даже в самой далекой, самой счастливой юности, должно быть, было
конечно, по сути едким!

"Но, как любая женщина может стать так больно, так злопамятны, так что
едкие, настолько богата, что до сих пор не могут лишить себя ее всю жизнь
страсть для дачи, она должна развиваться в совершенно дьявольская идея
дает людям только то, что они не хотят--только то,
действительно, что она была абсолютно уверена, что они не хотят? Например,
пианино! Рояли! Огромные куски розового дерева с замысловатым механизмом
и декоративные украшения, и бог знает, что счет--обрушился
в мизерных многолюдном офисе какой-нибудь бедной борется молодой врач
кто не знал, что записку от комара! Сам конечно
молодой врач!

"Она подумала, что это забавно, не так ли? Думала, что это действительно выведет его из себя.
в порыве чистой ярости отправит на улицу в какое-нибудь увлекательное приключение?
Это была ее теория, не так ли? Что ж, это _ было_ забавно. И это _had_
толкнуло его на встречу с довольно оживляющим видом
приключений! Каких приключений в лице мисс Солвей Кьелланд
теперь было связано в его офисе, по собственному настоятельному назначение
Днем в субботу в четыре часа. Но эта мисс Solvei Kjelland,
кажется, не было приключений, которые Миссис Томе Гальен уже
устраивается к нему на субботний день, тот же час, на том же месте?"

В его затуманенном сознании мимолетно промелькнула полузабытая строчка
из романа на этот счет: "Да помогут Небеса тому дню, когда пара, которую ты
создал для себя, и пара, которую Бог создал для тебя, случайно встретятся!"

"Ну, если бы дело действительно дошло до выяснения отношений между его приключением и
Приключением миссис Том Голлиен?"

Совершенно неожиданно один уголок его рта начал внезапно подергиваться
. Говоря о "едком юморе", было едва ли возможно, что
молодой доктор сам обладал лишь малой толикой едкого юмора.
Когда человек вдруг улыбается на одну сторону рот это доказательство
по крайней мере, что он видит шутки. Никто не должен ожидать
улыбку с обеих сторон, пока он не чувствует шутка а также видит его.

Конечно, бедный Молодой Доктор не чувствовал ничего особенного.
в тот момент он ничего не чувствовал, кроме ощущения надвигающейся гибели.

Но в этом ощущении надвигающейся гибели мерцал единственный лучик надежды.
свет, который, по крайней мере, знал, каким было его собственное приключение: она была
молодой, гибкой блондинкой, почему-то такой же высокой, как он сам, почти! Немного
Возможно, нетрадиционной? Да, даже немного удивительно! Но
насквозь полезно! И человечно? Да, именно так все и было, так что
восхитительно и бесспорно человечно!

Но приключение миссис Тома Галлиена? Такая женщина, как миссис Том Галлиен
не остановится ни перед чем! Это может быть пара лам из
Перу! Или жирная цыганка-ведьма, которая погадает ему! Или бездомный
маленький иссиня-черный пиканин с банджо и... чахоткой! Или... или
приглашение даже на лекцию по физиологии в школе для девочек!
Но чем бы это ни обернулось, он мог бы с таким же успехом понять сейчас
что это было бы то, что он ненавидел. Миссис Томе Гальен в ее
настроение, конечно, никогда бы не попытаться усыпить его с "радостью"
покуда она пила какой-то шанс, чтобы разбудить его "ума"!

"Ну, во всяком случае, он пока не рассердится!" - пообещал он себе с
непривычной капризностью. "И если это _was_ ламы-которые, возможно, на
все бы отдал предпочтение из различных возможностей
предполагали-они бы, по крайней мере, судя по шерстистый фотографии
в географических регионах не допускайте любой возможной опасности залаять
их голени ударяются об острые края пианино. Принимая во внимание, что
комитет любого размера пришел запросить серию лекций по ..."

Таким образом, с помощью той или иной формы легких умственных упражнений он пытался
сохранить ясность ума и нормальный пульс для приближающегося
Суббота.

Но сам субботний рассвет не был ни ясным, ни обычным. Дождь, снег,
слякоть, ветер превратили весь внешний мир в снежную бурю.

Это был один из тех дней, когда может задуть что угодно. Но как, черт возьми,
это когда-нибудь взорвется снова? С этой угрозой
вечность добавили неопределенности молодой врач решил
импульсивно в пыль его регистрации, и расследовать его ледяной груди. К
его бесконечным облегчением он обнаружил, по крайней мере, очень мало еды в
лед-грудь. Что бы ни случилось, это не могло оказаться очень долгой осадой.
осада! Полфунта масла, коробка сухарей, банка
кофе, шесть или семь яиц, разделенных между каким-нибудь комитетом,
или даже между двумя ламами? При возрастающей возбудимости своих
фантазий он очень внезапно решил отрезвить себя усердным
чтением.

С этим намерением, как только он покончил с завтраком, он
достал из своего книжного шкафа очень эрудированный трактат "Костный
Анкилоз височно-нижнечелюстного сустава" и посвятил ему
себя. "Вот это было что-то серьезное. Основательно
серьезное. Наука! Хвала Небесам за науку!"

Действительно, к полудню он был настолько поглощен "Костным анкилозом
Височно-нижнечелюстного сустава", что совершенно забыл о
ленче. И в три часа он взглянул вниз
с удивлением увидел, что носки его ботинок погружаются
в крошечный ручеек, который, как ему показалось, тек с дальнего берега.
на другой стороне комнаты. Высунув шею из-за угла
пианино, он со все возрастающим удивлением заметил, что ручеек
вытекает, по сути, из черной ферулы зонтика, и
что сразу за мокрой черной ферулой этого зонта
была мокрая черная ферула другого зонта, а за ней
все еще другой!

Радостно вскочив на ноги, он принес три извинения за одно.
перед группой, которая вырисовывалась перед ним.

"Что ж, прошу прощения", - начал он, обращаясь к хриплому старику, который
сидел ближе всех к нему. "На самом деле я ... я ... понятия не имел", - объяснил он
старательно обращаясь к маленькому веснушчатому мальчику, стоящему сразу за ним. "При всем этом
этот ветер и все такое ... и то, как дождь барабанит в
окно", - пробормотал он, обращаясь к закутанной в креп женщине в
дальнем углу. Никто из них, по-видимому, не был миссис Том Гальена
Приключение, но это, несомненно, был адвентэтого было достаточно в
старой дубовой палате, где почти никто никогда не сидел даже в погожие
дни, чтобы увидеть трех пациентов, сидящих в тесноте - и в такую метель!
"Я был так поглощен своей книгой!" - похвастался он с неожиданной беспечностью.

"О, все в порядке, сэр", - прохрипел старик. "Я просто был здесь.
ждал машину. И здесь выглядело суше, чем там, где я был.
стою на улице".



[Иллюстрация: Вытянув шею из-за угла
пианино, он с возрастающим удивлением заметил, что ручеек
вытекает из черной ферулы зонтика.]



И "Скажите, мистер, вы вырываете зубы?" спросил маленький
веснушчатый мальчик.

Но Закутанная в креп Леди была настоящей пациенткой. Хотя, видит бог,
молодой Доктор с радостью нарисовал бы на ее месте либо старика
, либо маленького мальчика. Всю свою жизнь он
особенно неодобрительно относился к "трауру". Это было ложно, духовно,
подумал он. Это было плохо психологически. Все, конечно, знали
что это было неразумно с гигиенической точки зрения. Но, возможно, хуже всего было то, что
женщина, стоявшая сейчас перед ним, напомнила ему мокрую черную кошку.

Однако было совершенно очевидно, что сама леди дорожила
никакого такого неприятного самосознания.

С совершенным самодовольством по его просьбе она вышла вперед, к свету
или, по крайней мере, к тому свету, который позволяло зарешеченное окно
и, все еще скрытая от посторонних глаз черным одеянием, как любая дама из гарема, изложила
свою позицию.

"У меня так болит ... вот здесь", - она указала рукой в черной перчатке
на свое скрытое черной вуалью лицо.

Она тоже приняла его за зубочистку? задумался молодой врач.
Со всех ног он стремился уладить дело сразу. "Если вы
будете любезны снять ... э ... шляпка-это то, что вы называете это?"
спросил он.

Послушно неприятные руки в черных перчатках занялись собой
мгновение возились с булавкой или узелком, пока медленно не вынырнули из него.
промозглые черные шторы, наконец, поднялись к молодому Доктору.
задыхающийся взгляд на самое изящное молодое лицо с мечтательными глазами
брюнетка, которое он когда-либо видел за пределами каталога салона.

"Здесь! Вот здесь боль!" - указал пальцем в черной перчатке на
точку прямо перед самым нелепым маленьким ухом.

"Костный анкилоз височно-нижнечелюстного сустава!" - ахнул Молодой Врач.
Это было похоже на ругательство. Даже так научно, как он касался
в месте боли он почувствовал, как его собственное запястье задрожало самым ненаучным образом
от прикосновения. Возможно, неудивительно, что темные глаза
перед ним расширились со смутной тревогой.

- Это ... это так плохо? - запинаясь, спросил его пациент.

- Да ведь дело совсем не в этом! - поторопил Молодой врач.
К нему внезапно вернулась проницательность. "Вероятно, это просто разновидность
ревматизма. То, что заставило меня так закричать, было просто забавным
совпадением. Этот особый вид боли является предметом, который
Я... которому я, если можно так выразиться, в последнее время уделяю довольно особое
внимание."

"О, тогда я верю, что я пришел именно к тому человеку",
темные глаза улыбнулись с зажигающейся поверхностной нежностью, которая
, тем не менее, казалась совершенно откровенно лишенной какого-либо особого внутреннего энтузиазма.
энтузиазм.

"Мы, конечно, будем на это надеяться!" - вспыхнул молодой врач. "А как насчет
этой боли?.." - начал он довольно резко.

"Мне больно, когда я ем", - сказала девушка. У нее был очень низкий, мягкий и тягучий голос.
"И когда я пью". "И когда я разговариваю", - призналась она. "Но особенно когда я пою".
"О, ты поешь?" - призналась она. "Но особенно когда я пою".

"О, ты поешь?" спросил молодой врач.

"Да!" - ответила девушка. Впервые ее классический, неподвижный
личико мгновенно озарилось очень современными эмоциями.

"Лично мне, - признался Молодой Врач, - очень хотелось бы
провести небольшой эксперимент на вас, если вы не возражаете. Это
помоги мне, даже если тебе будет больно".

"Как хочешь," согласилась девушка с тем же невозмутимым
маленькая улыбка.

От его поспешного отступления в другую комнату он вернулся
после того, как из-за задержки с тарелкой сухих хлебобулочных изделий и дымящуюся чашку горячего
кофе.

"Это такой ужасный день", - сказал он. - И ты выглядишь такой мокрой и замерзшей,
возможно, глоток кофе был бы не совсем лишним. Но
вот эти сухарики меня по-настоящему интересуют. Я хочу, чтобы вы их попробовали.
откусите от них как следует. И тогда сейчас, возможно, я попрошу вас
петь, так что я могу смотреть ... Ох, кстати," он прервал
сам невпопад. "Я забыл, я думаю, спросить твое имя."

"Меня зовут, - сказала девушка, - Кендрю".

"Что?" спросил Молодой врач. "Почему меня так зовут", - сказал он.
улыбнулся.

"Да, я знаю", - пробормотала девушка. "Совпадения такого рода
, безусловно, очень странные. Это было одно из первых, о чем заговорила моя
тетя, когда я спросила ее совета о том, к какому врачу обратиться
Для. Я сравнительно чужая в этом городе, - добавила она чуть слышно.
поежившись. - Но разве моя тетя не сказала вам, что я приеду? она
внезапно оживилась. "Разве моя тетя, миссис Том Галлиен, не написала
вам - или кому-то еще - что я приеду?"

"Миссис Tome Gallien?" подскочил Молодой Врач. Хаотично перемещаясь по экрану
его чувства вызвали дюжину новых вспышек гнева, дюжину новых негодований.
Девушка? Так это и было угрожающее "Приключение" миссис Тома Галлиен,
не так ли? Из всех зловещих возможностей в мире, now не была такой
это было так похоже на любезную леди, о которой идет речь, - навязать другую девушку
в такой ситуации вполне достаточно неловко с "девушкой", как
это было! "Это ... это Миссис Томе Гальен твоя ... тетя?" он потребовал с
такие внезапные хриплыми строгостью, что даже самый добросовестный
кровь-отношения вряд ли бы согласился без приостановка
мгновенный пересмотреть этот вопрос.

"Ну, не совсем, конечно, настоящая тетя", - призналась девушка.
"Но я всегда называла ее своей тетей. Мы всегда были очень
близки. Или, скорее, возможно, я должен сказать, что она всегда была очень,
очень добра ко мне. И теперь, когда мой отец..." С безошибочным
вид человека, который внезапно пытается подавить почти непреодолимые эмоции.
она указала ни к чему не обязывающим жестом на пианино и отмахнулась от
тарелки с сухариками и чашки кофе, которые все еще протягивал Молодой Доктор.
он стоял. "Вы должны извинить меня, если я... если я ... кажусь рассеянной",
она запнулась. "Но в дополнение к вполне реальному раздражению, которое вызывает у меня
эта небольшая боль в челюсти, я ... я так сбит с толку
из-за этого пианино! Где вы это взяли? - спросила она довольно прямо.

"Я полагаю, что это было из таких-то военных складов", - признался тот.
Молодой Врач со всей откровенностью, на какую только был способен в данный момент.

С немного мягкий вздох, девушка протянула руку и коснулась темных,
блестящие изделиями из дерева.

"Я так и думал", - прошептала она. "И-ах, как вы должны любить его!
Это, безусловно, самый красивый инструмент, который я когда-либо видел
в своей жизни! Я имею в виду, самый мелодичный! Самый близкий к совершенству
дека! Полное чудо тонус и гибкость как
аккомпаниатор человеческого голоса!"

"У--м-мммм", - сказал молодой врач.

"В течение двух месяцев, - настаивала девушка, - я была призраком"
военные комнаты, о которых вы говорите! В течение двух месяцев я двигалась
небо и земля в попытке завладеть ими! Но мое означает быть
временно связанная, - она снова слегка вздрогнула, - я была
не в состоянии сразу... - Со странной, вялой улыбкой она
потянулась к тарелке с сухариками и взяла один, как Молодой Доктор
запросил. "Да, вот эта боль", - добросовестно объяснила она.
"Но только на прошлой неделе, - она поморщилась, - это было в мой день рождения! У меня были
все основания в мире полагать, что миссис Тома Галлиен собиралась
подарить пианино мне! Она подарила мне так много замечательных вещей
! Но вместо этого она прислала мне документ на покупку утки вслепую
где-то на побережье Южной Каролины, - стрельба, понимаете? И
ужасные ружья! И собаки! И все такое! Я, который даже воробья не обидел бы
и котенка не напугал!"

Схватившись руками за голову, молодой Доктор резко развернулся.
внезапно он направился к окну.

- Это была комическая опера? Фарс? Фантазия о недостатке работы
и слишком большом беспокойстве? Было ли каждое упоминание имени миссис Тома Галлиен
криком? Пока длилась жизнь? Пока...? Пораженный
едва слышно ахнув, он обернулся и увидел, что его маленькая посетительница бьется в конвульсиях от слез
, но все еще храбро пытается взять себя в руки.
"О, пожалуйста, не думай, что я всегда такая ... такая слабая", - сказала она.
умоляла сквозь рыдания. "Но из-за боли и разочарования, и из-за того, что
все произошло так внезапно. И из-за моей большой потери, такой недавней...".
"

"Как давно вы потеряли своего отца?" - спросил Молодой Врач
очень мягко.

"Моего отца?" - запинаясь, спросила девушка. Бледная, как смерть, которую она оплакивала.
она подняла к нему свое потрясенное лицо. - Почему я говорила не об отце?
- Я говорила не об отце, - выдохнула она. - Это был мой муж.

"Ваш муж?" - воскликнул молодой врач. Две минуты назад это была
_ это_ ситуация, которую он назвал фарсом, комической оперой
? Эта бедная, убитая горем, изысканная, убитая горем маленькая вдова,
названный миссис Томом Галлиеном "Приключением" и навязанный
его вниманию, как какой-то новый веселый розыгрыш? Это
было возмутительно! он кипел от злости. "Непростительно грубо!"

"Колорадо-это то, где это произошло", - он склонил голову, чтобы
слышу. - Почти полтора года назад, - задушил бедняжку
голос, - а мы и года не были женаты. Это была болезнь легких,
что-то ужасно острое. Миссис Томе Гальен все сделали.
Она всегда все делали. Это что-то о моем отце я
думаю. О, века и века назад они были любовниками кажется. Но ...
она решила выйти замуж за светского человека. А позже, мой отец... Еще бы!
она купила все мое приданое для меня!" - страдал сладкий голос.
снова. "Уехал в Париж, себя за это, я имею в виду!"

На памяти молодого врача пришла ни единого шанса предложении
возвращается "дочь человека, который когда-то значил что-то для
в моей молодости." Так это и была та девушка? Маленький "Скупой приемник"?
Среди всех миссис Так называемые "скупые приемники" Тома Галлиена - единственный
неутолимая боль в разумно черствой стороне? Драгоценный
несомненно, острый, вечно значимый, но всегда и навеки
плоть, которая была не от ее плоти, и дух не совсем от ее духа
. Знакомые глаза - возможно? Чужой рот? Ямочки, которые
не верно, возможно, бродит худой, любил линию щек? Огонь, пламя,
льда, пепла? Факел памяти, ожога надеяться! Но чья это была улыбка
В любом случае? Эта сводящая с ума небрежная и непоследовательная маленькая
Улыбка "Спасибо", пробивающаяся, очевидно, с одинаковой беспристрастностью
по шифону или крепу, предложенный стул или горячее обещание
облегчения боли? Миссис Жизнь Тома Галлиена, случайно, пошла прахом
из-за одной только этой улыбки? И почему, во имя всего Святого, если люди
любили ли они друг друга, позволили ли чему-нибудь разрушить их? И, кроме того,
За что люди вообще хотели любить друг друга? Что хорошего
в этом было? Вся эта старая любовь, расставание и женитьба на ком-то другом
теперь она снова прокладывает себе новый путь в шифон и креп!
- Костный анкилоз Височно-нижнечелюстного сустава! В самом вкус
фразы его разум выскочил из своей задумчивости и обратно
один вопрос под рукой. "Если вы, пожалуйста, сейчас!", он умолял его
посетитель. "Только немного кофе! Только пару кусочков
сухариков!" Говоря это, он настойчиво начал предлагать сначала один, а затем
другой. "А этот плач?" он настаивал. "Это тоже причиняет боль
тебе?"

Из дверного проема позади себя он внезапно услышал тихий звук шагов
и, подняв глаза, увидел смеющееся лицо Солвей Кьелланд. Голубая
как жаворонок во время летней грозы с градом, хрустящая, мерцающая, искрящаяся
даже ее светлые волосы были убраны в пурпурно-голубую метель.
шляпа, она стояла там, укоризненно погрозив пальцем обоим Молодым людям.
Доктор и его пациентка.

"О-хо-хо! Какая жалость!" - засмеялась она. "Если бы вы только сказали мне
что миссис Приключение Тома Галлиена должно было стать пикником, тогда я тоже
мог бы принести еду!"



[Иллюстрация: "Извините, мисс Кьелланд, - сказал он, - но это
не пикник - это клиника".]



"Пикник?" нахмурился Молодой Врач. До жалобного недоумения
в темных глазах, что подняли в тот же миг его непривычной
тяжесть гремели в его голосе. "Извините меня, мисс Кьелланд", - сказал он.
"но это не пикник, это клиника".

"И что? Кто такая клиника?" - совершенно неустрашимо воскликнула Солвей Кьелланд.
и со свистом двинулась вперед, чтобы присоединиться к ним. "Это не из-курс
приличия, доктор Kendrue", она рассмеялась: "что я должен прийти так
без больной тети! Но в такую неблагоприятную для тети грозу...
не лучше ли мне купить какое-нибудь хорошее лекарство?" В Мерцание плавления
снежинки, она сама пристроилась на подлокотнике первым председателем она
мог достать, и извлечение знакомый маленький кошелек из ее
большой голубой карман, протянул молодой врач один-долларовую купюру. "Медицина
для больных тетя!" она командовала весело. Тогда только самые
случайный взгляд на пианино, она закружила вокруг, чтобы изучить
пустынею маленькая фигурка перед ней. Если она заметила слезы у нее
конечно, не подал никаких признаков его.

"Ах! Все так, как я и думала!" - торжествовала она. "Совершенно верно, в моих мыслях"
разве я говорила, что ты будешь девочкой!" В один потрясающий голубоглазый
взгляд ее, казалось, внезапно оценки каждого человека
тон и оснащены темной, тонкое личико, что поднял
так bewilderedly к ней. Затем совершенно неожиданно в самых мерцания
улыбка мелькнула у нее своя резко контрастировали blondeness и
как хорошо, доброжелательная к ребенку она протянула руку в знак приветствия.
"Безусловно, - признала она, - ты симпатичнее меня! Но
также в некотором смысле, - она просияла, - я, конечно, симпатичнее тебя!"

Пока молодой Врач ждал, когда обрушатся небеса, он увидел вместо этого,
к своему бесконечному изумлению, что маленькая брюнетка, хотя и оставалась все еще
сбитой с толку, отвечала на рукопожатие с несомненной
сердечностью. "Ужасно хорошо воспитанной женщины были такими", - поясняет он
быстро. "Независимо от того, насколько они были полностью дезорганизованы из-за
таких глупых вещей, как мыши или жабы, вы просто не могли вывести их из себя
когда дело доходило до чисто социальной чрезвычайной ситуации ". И в ситуации,
которые, таким образом, стремительно дошел до точки, и так безнадежно
непрофессиональные казалось, что после всего, но одно осталось для
его это сделать.

"Мисс Кьелланд!" - обратился он с поистине ужасающей официальностью.
"Это миссис Кендрю!" В тот момент, когда фраза слетела с его губ
, даже уши его покраснели от единственно возможного
подтекста, который мисс Сольвей Кьелланд могла извлечь из такого
объявление, и более паническое, чем у любой женщины.
он повернулся и побежал за своей аптечкой.
шкафчик в самом дальнем углу комнаты.

"Ваша жена?" - с искренним изумлением переспросила Солвей Кьелланд.
"С-о?" она рассмеялась. "И я только что пришла! Смешай мне
стоит четверть больше хороших медицина, господин доктор!" она
перезвонили через плечо, и упал на минимум
стул на другом ног девушки. "Теперь про этот рояль!" она
началась стремительно.

"Я не жена доктора Кендрю!" - запротестовала маленькая черная фигурка.
сбитая с толку. "Почему... почему я думала, что вы его жена",
призналась она со все возрастающим замешательством.

Со стороны аптечки послышался чей-то звук.
одна из них подавилась. Обе девушки инстинктивно поднялись.
чтобы встретиться - только совершенно непроницаемое лицо Молодого Врача.

"Кто сейчас ест мисс ... неправильное представление?" Солвей просияла.

"Миссис Кендрю - моя пациентка", - подтвердил Молодой Врач
с некоторой холодностью.

"О-х", - уступила норвежка с такой же холодностью. "Пациент?
Что наиболее приятно. Но - " А вдруг правда сумбурно все
снова этот последний биографические объявление она выбросила
ее руки откровенный жест отчаяния. "Если это должно быть
пациент:" она умоляла, "кто же других приключений'?"

За маленькое черное фигура вернулся молодой врач поднял
быстрый предупреждающий палец к губам.

"Ш-ш-ш!" - умоляюще просигналил он ей.

На лбу Солвей Кьелланд появилась неуместная морщинка
от недоумения к чему-то, очень похожему на нетерпение.

"Ну, конечно", - подтвердила она. "Вы очень трезвы.
в своем кабинете, но совершенно необузданны на пороге. Что касается меня, - призналась она
, - то я забочусь о пианино, и только о пианино!"

"В том-то и дело, - сказал Молодой Доктор, - что это касается пианино, и
миссис Кендрю заботится только о пианино!"

Кончики ее пальцев уже касались клавиш из слоновой кости, когда норвежка
девушка резко обернулась.

"Что это?" - требовательно спросила она.

С внезапной озорной уверенностью, что миссис Том Галлиен, будучи
уже ответственным за множество неловких ситуаций в мире,
с таким же успехом молодой врач мог бы теперь отвечать за все.
Доктор перевел дыхание, чтобы сделать свое последнее заявление.

- Миссис Кендрю, - улыбнулся он с наигранным спокойствием, - племянница...
так сказать, леди, которая подарила мне пианино.

"Что", - пробормотали обе девочки на одном дыхании.

Но на этот раз была очередь маленькой вдовы быть самой
ошарашенной. "Что", - повторила она со смутным новым чувством
боли. "Что? Ты хочешь сказать, что миссис Томе Гальен дал вам время
пианино-когда-когда она знала, как я мечтал все это
эти месяцы? Преследует складские помещения, день за днем!" она
жалобно объяснила через свое черное плечо другой девушке.
"Почему ... почему _ ты_ так любишь музыку?" - спросила она с внезапной
неистовой страстью молодого Доктора. "Ты настоящий музыкант,
Я имею в виду?"

"Наоборот," поклонился молодой врач, "я как сердобольная
о пианино, а ты про уток. Ничто под Небесами не заставило бы меня дотронуться своей грубой, оскверняющей рукой до пианино.
" В
порыве обычной человечности он повернулся, чтобы рассеять новое недоумение
на лице Солвей Кьелланд. - Этот намек на уток, - объяснил он,
- касается еще одной маленькой особенности миссис Тома Галлиен.

"Да!" оживилась маленькая вдова. "Когда она послала доктору Кендрю
это замечательное пианино, она послала мне... ужасную утку вслепую... далеко
куда-то в Южную Каролину!"

"Что это?" - озадачилась Солвей Кьелланд.

"Почему именно место для охоты?" - огрызнулся молодой доктор. "Дикие утки,
вы знаете! "Кря-кря!" В спортивном лагере! Все его лицо
внезапно осветилось.

"О-о! И эта маленькая миссис Кендрю не занимается спортом", - подумал он.
Сольвей. В следующее мгновение ее собственное лицо тоже засияло.
- О, что за чушь! - рассмеялась она. - Что за глупость!
Это, конечно, ошибка, самая смешная, самая противоречивая! В
каким-то образом получается, что подарки должны попадать по почте вперемешку!

"О, нет!" - покачал головой Молодой Доктор. "О, нет!" - повторил он с некоторым нажимом.
"О, нет!" - повторил он. "Неосторожное как я вас уверяю, многие
в почтовых отделениях есть очень маленькая вероятность
рояль и слепая утка запутывается в письмах."

- О-х, - норвежская девушка затихла, но лишь на мгновение.
"В чем моя идея должна быть", - подчеркнула она бодро, "а что
идея моя тетя, должно быть, заключается в том, что, если бы вы сообщили нам
возьмите пианино-один месяц, два месяца, три, мы бы в
вернуться дам тебе несколько уроков в этой музыке, как в фортепиано
или о вокале."

"Э-э-э, - сказал Молодой Врач, - Да-да, конечно, это
несомненно, было бы очень гуманно и все такое, но при
такой неожиданной конкуренции, так сказать, нужно двигаться
очень... э-э... медленно в этом вопросе. Просто что ... просто что бы вы предложили?
это была ваша идея, миссис Кендрю? он повернулся и довольно резко спросил.

- Моя идея? - вспыхнула маленькая вдова. "Почему... почему, конечно, я
понятия не имел, потому что я даже не знал, что у тебя есть пианино
до этого момента. Но если вы до сих пор
готов расстаться с ним после ... после того, как имущество будет урегулирован,"
она заторопилась с явным волнением: "Что ж, тогда ... возможно ... я..."
С тоской в голосе она подошла к пианино и
взяла пальцами один аккорд за другим, мягкие, вибрирующие, экспериментальные,
до боли минорные, все бессознательное робкой, деликатной натуры
взывайте к жизни о помощи, любви, нежности.

"Боже мой!" - задумчиво произнес Молодой доктор.

"О! Вы играете?" - восторженно воскликнула Сольвей Кьелланд.

"О, нет", - возразила маленькая вдова. "Я просто пою. Вы
петь?" она, в свою очередь, потребовал, как будто ее сердце подпрыгнуло
вопрос.

"О, нет, - сказала Солвей Кьелланд, - я просто играю". С тоской она
в свою очередь, шагнул вперед и нанес один аккорд. Но есть
не было ничего мягкого или незначительные об этом один аккорд. Резкие, четкие,
помешивая, как призывом он прозвенел через темный номер.

"О боже!" - подумал Молодой Доктор.

И, словно воспылав музыкальным пылом, который так долго сдерживал, норвежская девушка порывисто повернулась к
своему спутнику........... "О боже!" - подумал молодой Доктор.
И как будто тут же вспыхнув....... "Вы не играете! И не пой мне! Так давайте!"
она плакала взахлеб и опускаясь на табурете у рояля, казалось,
буквально плавя ее свободно кончиков пальцев в Кот-ключ и мелодии.

Бесконечно яркий, хаотичный минуту или две, аккорды
обрушились на Аккорд и гармонии на гармонию, а потом вдруг
для молодого врача музыкально неискушенный ум, казалось,
хотя грохот волн звука буквально расставания
обе стороны, чтобы дать какую-то мелодию до конца. И такой
"приятную знакомую мелодию" он оценил ее восхищенно. Он не
помните, что Верди написал он. Он не остановился, чтобы рассмотреть, что
он был из "Трубадура". Все, что его волновало, это то, что это была мелодия,
и мелодия, которая говорила о многом, и мелодия, которая всегда говорила о
одни и те же вещи, независимо от того, слышали ли вы их под шарманку
на асфальтовом тротуаре или громогласно исполнял оркестр на пляже
. "Домой, в наши горы!" - вот что там было написано, и, о, еще кое-что
несомненно, тоже, но это было все, что действительно имело значение,
"Домой, в наши горы!"

Однако было совершенно очевидно, что маленькой вдове было небезразлично, кто
написал это, и от чего это было, и куда это направлялось! С
захватывающая сладость, удивительной техникой, и самое удивительное
объем, ее богатое контральто вдруг разнесся по комнате.
И в стремительном прыжке его сердце было удивительно, что
бедный молодой врач не мог сказать в течение всего срока его
является ли зло все в один женский голос или другой
девушки кончиками пальцев, или частично в голосовом и частично в
кончиками пальцев ... или...? "Домой, в наши горы", - взлетел прекрасный
голос, затем внезапно задрожал, как у раненого существа, и
крепко прижав ладони к щекам, маленькая певица
обессиленно опустилась на первый попавшийся стул.

"Почему, что это?" Молодой врач подпрыгнул.

Сквозь пелену слез темные глаза поднялись на него. "О, ничего
специальные", пролепетала маленькая певица. "Просто все!"

С неактуальной аварии аккордов Solvei Kjelland замахнулся
резко раунде из-за рояля.

"Кто такая Миссис Том Галлиен, в любом случае? - яростно потребовала она.
- И где ее привычка? И чем она хороша? Утаивать от
людей то, чего они хотят, и пичкать их до отвала
тем, чего они не хотят, - это скандал, я говорю! Это
чудовищно!" С быстрым, отрывистым вызовом она поднялась.
поднялась на ноги и начала поправлять свою синюю шляпу и
подтягивать синий воротник. "Я неудачница в своем приключении".
она засмеялась. "И я тоже ничего не получу! Ни пианино, ни
лекарства для больной тети. Дай мне адрес этой женщины",
потребовала она. "А я напишу ей на досуге и скажу
что я должен о ней думать!"

"Делайте!" - настаивал молодой врач. "Ничто не могло бы доставить ей большего удовольствия!
Когда у женщины есть эго, как у миссис Тома Галлиен, нет
ничего в мире, что могло бы так пощекотать ее тщеславие, как услышать просто
что люди думают о ней, будь то хорошее, плохое или безразличное. " С
нарочитой злобой он вырвал листок из блокнота, нацарапал
написал на нем нужный адрес и протянул его норвежской девушке. "Если
это больше ничего не даст", - похвалил он ее с притворной серьезностью,
"это может, по крайней мере, привлечь огонь!"

- "Вызвать огонь"? - немного растерянно переспросила норвежка.
Затем, словно отбросив все недоумения, она внезапно повернулась
к молодой вдове. "Что касается тебя..." - она просияла. "Ты хитрая"
маленькая штучка! И я люблю тебя! С неподдельной нежностью она
Наклонилась и поцеловала изумленную маленькую певицу в лоб.
"И я надеюсь, что ты скоро будешь в прекрасном самочувствии", - уговаривала она.
"И пойте совершенно цельные песни под любое пианино, которое вам понравится больше всего!
А что касается меня?" она быстро обратилась к молодому доктору. "Я люблю тебя". - сказал он. - "Я люблю тебя". - сказал он.
"Я люблю тебя". "Это значит, что вы понимаете, что я совершенно смирился?"

"Смирился с чем?" нахмурился Молодой Врач.

"О, этот язык!" рассмеялась Сольвей. "Вы знаете свои собственные слова?
Кому? Из? Я бы сказал, _от_ этого! Завершите _от_ это
Приключение, с которым я смирился!

"С-с-с! Ш-ш-ш!" - еще раз предупредило хмурое лицо Молодого Доктора.
Почти с тревогой он проводил ее до двери. "Ш-ш-ш-ш-ш!"
он умолял ее. "Бедная маленькая девочка никогда не должна узнать о миссис
Том Галлиен проявил дерзость, отправив ее сюда в качестве "Приключения".
Со всем горем, в котором она сейчас находится, и болью...

"Да, именно так", - с совершенной покорностью согласилась Сольвей Кьелланд.
Затем, вся такая голубовато-блондинистая, она обернулась в проеме открытой двери.
чтобы крикнуть в ответ свое беспечное "До свидания".

- До свидания, доктор и миссис Кендрю! - крикнула она. "Что? _No_?"
она покраснела от очевидного испуга на обоих поднятых вверх
лицах. "Тогда до свидания, миссис и доктор Кендрю!" - поправила она себя.
поспешно попрощалась. "_ что_? _НО_?" она вспыхнула первым настоящим
знак нетерпения. "Ну тогда, до свидания, Миссис и доктор _не
Kendrue!" она закончила торжествующе, и исчезла в
метель. Возвращаясь к его мрачный кабинет, и его безутешная
больной, казалось, вдруг молодой врач, как будто в первый
Синяя птица бежали, оставив только один черный Ирис бутон предвещать
весна в саду. "Синие птицы были прелестны!" оживился
молодой доктор. "И все же?" В его памяти пронзительно всплыло то
туманное майское время много-много лет назад, когда он целый день сидел, скрестив ноги
на траве - наблюдать за раскрывающимся чудом
бутона черного ириса!

Принимая во внимание конкретную скорость и энергию , которые решают
Кьелланд применила в тот день свое погружение домой через
интересно отметить, что в пробках и гулких переходах метро
первое, что она сделала, добравшись до своей комнаты, это села прямо
сидит в своем темно-синем пальто и шляпе и исследует слово "досуг" в своем английском словаре.
"досуг". Из всего многообразия
приведенных определений "пустота разума", казалось, соответствовала ее фантазии
лучше всего. "В пустоте моего разума есть то, что я обещал для
написания этой книги?" она спросила. - Тогда об очень хорошем самочувствии!
Когда еще мой разум или мое сердце были бы более свободны, чем сейчас?"

Верная этому импульсу, она села в тот же вечер, чтобы сказать миссис
Томе Голлиен все, что она о ней думает. На какой-то очень
бледной, бледно-желтой бумаге для заметок, синими чернилами, которые она обожала,
и энергичным почерком, столь характерным для ее национальности,
сама страница была светлой вспышкой индивидуальности.

МИССИС TOME GALLIEN,

ДРАЖАЙШАЯ МАДАМ (писала она):

Здравствуйте, И я все знаю! Не делайте этого, я говорю. Не делайте этого.
Им это не нравится, и если вы будете так упорствовать в том, чтобы дразнить их
вы наверняка победите ту единственную цель, к которой я отношусь.
склонен подозревать, что вы запрятали ее в одну сторону
ума. Разве это не так?

Ты конечно очень умный и много богатства и некоторых
боль. И, конечно, это очень занимательная и забавнейшая ложь
таким образом планировать, как можно еще мотивировать судьбы, не так ли?
вы говорите?

И это несомненно так вы что ж думаете-маленький вдова леди
горевал не слишком долго, и слишком нежные внутри помещения, и лун
слишком много за пения-голос. И этот Молодой Врач в своем собственном
терн, он тоже ошибка, такой саркастичный, такой суровый и ненавидит всех
женщин и все пианино, за исключением минут. И вы подумали,
что, если таким образом, несмотря на небольшую боль в костях леди, этих двоих
можно было бы заставить поругаться из-за пианино и слепых уток
еще могло бы получиться много хорошего и от самого любящего примирения?

Но нет, мадам, это большая ошибка! Эти люди вовсе не являются
как ярко, как вы думаете. И также в их сердцах нет ничего от
той самой счастливой жадности, которая превращает все происходящее в комичное
одна шутка! Нет! Просто они видят в ваших подарках одну великую
своди их с ума, что, если ты будешь упорствовать в этом с другими комиксами
заставит их похолодеть от ненависти и унижения друг к другу. И
когда вы называете бедную маленькую леди Приключением, вы все же
оскорбили рыцарство молодого Доктора настолько, что он
даже не может понять в здравом уме, что даже такая маленькая вдова еще может
это будет очень великое Приключение.

Не делай этого, я говорю! Не делай этого! Это жестоко. И нет другого
закона, кроме твоей собственной чести, который может остановить это.

Если злоба сформировалась так, что вы не можете остановить ее, но должны
упорствовать в этом глупейшем обычае дарить людям вещи
чего они не хотят, я бы со всем уважением посоветовал вам прислать
их мне.

Я молод. Я силен. И очень смеющийся. Если вы можете что-нибудь найти
в мире в это время, что я не хочу, я желаю, чтобы ты
отправьте его мне!_

Искренне преданный Вам,

SOLVEI KJELLAND.

Насытившись тогда правосудием и английским языком, Солвей
снова вернулась к занятиям ювенальной педагогикой и
общему обсуждению человеческих событий со своей родной тетей и на своем
родном языке.

Воскресенье, понедельник, вторник, среда - ничего, кроме педагогики и
тетя даже отдаленно угрожала ее горизонту. А уже в четверг
каждый жест ее прекрасного молодого тела, каждое изменение выражения
ее прекрасные молодые лица, казалось, откровенно указывают некоторые бурления
внутренний Триумф, который пока еще так и не узнал. К вечеру пятницы,
однако, даже этот самоконтроль сорвался с поводка, и она закрыла
глаза, собираясь заснуть, с очень отчетливым выражением
эмоций. "Ах!" - засмеялась она. "Эта леди Гэллиен там, внизу, хороша!
и пристроена! Да!"

Он не был до субботы, поздно вечером, срочная доставка, что
Ответ миссис Томе Гальен пришел.

Сонно спотыкаясь, спустилась по лестнице незадолго до полуночи, чтобы ответить на звонок в дверь, на который, казалось, никто больше не проснулся, чтобы ответить, Солвей.
Кьелланд получила незначительный на вид конверт в свои собственные руки.
...........
.......... Каким бы маленьким оно ни было, сильно затененное специальной доставкой
почтовые расходы и почти дрожащее направление, написанное бледным, мелким почерком
оно вполне могло кому-нибудь натолкнуть на мысль о мольбе о пощаде или
по крайней мере, из жалости.

С первым слабым уколом раскаяния Солвей разорвала конверт, чтобы
не обнаружить никакого содержимого, кроме железнодорожного билета до
маленького городка на материке в Южной Каролине, где миссис Tome Gallien
установил ее официальный адрес.

Scowlingly на мгновение в немой растерянности девушка стояла
переход от одного обутую в мягкую туфлю ногу на другую в отчаянии
стремясь расшифровать каждое слово, фраза, "запятая", "Звездочка", в
знаковое маленький документа перед ней. Затем совершенно неожиданно улыбка
, которая ни в коем случае не была веселой, ярко сверкнула в ее голубых
глазах и на сверкающих зубах.

"Ужаленный"! - воскликнула Сольвей Кьелланд и, подобрав свое большое серое одеяло,
поплотнее завернувшись в него, стремительно бросилась обратно в
свою кровать.

Возможно, с первым слабым лучом утреннего света она могла бы проснуться
на мгновение осознав, что весь эпизод с билетом
был сном, если только ее подсознательные выводы из этого
этот эпизод не проснулся первым на ее губах в виде неприятного привкуса. "Единственная
вещь в мире, которую я не хотела - именно в это время? Эта
леди - ведьма!" - вот фраза, которая слетела с ее губ.

Однако только в начале следующей недели она позвонила
Молодому врачу, чтобы сообщить ему новости.

"Как поживаете?" - спросила она по телефону. "Это Солвей Кьелланд. И я
должен попрощаться".

"До свидания? Почему, что вы имеете в виду?" переспросил молодой врач
откровенно удивленным голосом.

"Она заключается в том, что я уезжаю", - сказал Solvei, "по чуть-что это
ты бы назвал поездку".

- Ах, - сказал молодой врач. "Где?"

Если инструкция не мог бы никогда, что человек "расправил плечи" его
голос Solvei конечно, "развел" ее.

"Ой, через туннель!" - сказала она. "А затем!"

"Да, но куда?" настаивал Молодой врач.

"О, на Южные Каролинские острова, навестить эту миссис Том Гальен",
девушка пела нараспев, как человек, который отрепетировал эту строчку даже до
монотонности.

"Что?" - воскликнул Молодой Врач. "Почему... почему, что вы имеете в виду?"

"Имею в виду?" - мгновенно вспылила Сольвей. "Почему это должно быть подлостью?
Разве эта миссис Том Галлиен не такая же прекрасная леди, как я? Разве я не такая же
прекрасная леди, как миссис Tome Gallien? Почему, если двум дамам нравится
посетите это не должно быть так? Я не объясню все, чтобы больных
тетя?"

"Да, но ты серьезно думаешь, что ты написала Миссис Tome Gallien?"
- заикаясь, пробормотал Молодой врач. - Что вы сказали? Ради всего святого
что ты сказал?

"То, что я сказала, должно быть запечатано в моем собственном сердце", - подтвердила Сольвей
с некоторой холодностью.

"Да, но, мое дорогое дитя!" - запротестовал молодой врач. "Вы, кажется, не имеете ни малейшего представления о том, на что идете!" - Воскликнул он. "Я не знаю, что вы делаете".
"Я не знаю, что вы делаете". Это совсем не веселое место, как вы понимаете.
Вы знаете даже, почему оно называется "Мрак моря". Почему даже его название вам
известно - "Мрак моря".

"Даже так", - сказал Solvei, "никакой особенной боли на что. В моем
времени я уже не видел несколько мглу ветвей над землей? Почему же тогда
мне не следует, чисто географически, начать исследовать "Мрак
моря"?

"Да, но это ... это Необитаемый остров, вы знаете!" - настаивал ученый.
Молодой доктор.

- Ну и что? - оживилась Сольвей. - А верблюды тогда будут? Нет?
С мягким вздохом сожаления ее личность блекнут
на мгновение в неопределенное пятно и гул перешел
телефонные провода. Тогда, ясно как божий день ее голос снова зазвучал.
"А вы видели эту маленькую печальную леди еще раз?" спросила она.

"Почему она сейчас здесь, в моем кабинете", - сказал Молодой врач. "Она
должна приходить почти каждый день".

"И что?" - задумчиво произнесла норвежская девушка. "И это займет много времени.
возможно, чтобы немного облегчить боль в кости?"

"Я, конечно, надеюсь на это!" Молодой Врач рассмеялся. И
первый раз она слышала его не было никакой иронии в смех
но чистое мальчишеское счастье.

- Ты, кажется, не совсем представляешь себе это маленькое путешествие, которое
я должна совершить, - резко упрекнула она его. - Дело не только в этом.
Я еду! Но я остаюсь! Казалось бы, не только на этот раз,
но и навсегда, что эта леди так желает меня! Билет
, который она так любезно присылает, всего лишь односторонний. Оно не возвращается.

"Билет?" воскликнул Молодой врач. "Да ведь это нелепо!
Вы же не это имеете в виду на самом деле? Ничто не может заставить
тебя уйти, ты же знаешь!

"И что?" - спросила Сольвей. "Разве я не бросила ей вызов? Разве я не должна
заплатить? Значит, все не так, как ты говоришь? Я привлек огонь на себя! Сквозь
поразительную серьезность ее тона прорвался самый радостный смех
внезапно. "В твоих словах столько путаницы", - засмеялась она.
"Нарисовано? Нарисовано? Разве это не так, как сказали бы сильные банки,
"Мисс Солвей Кьелланд" одной леди с Юга была изъята
из тиражей? Но я обожаю эту Америку!" - беспечно призналась она.
 "Всегда за каждым углом есть что-то, чего ты
не ожидал, когда сворачивал за этот угол ".

"Да, я знаю", - признал Молодой врач. "Но как насчет всего
это исследование Монтессори и все такое? Ты собираешься его бросить?
А младший брат? Маленький мальчик, который не собирается? спросил он с
искренним сожалением.

"Все это сохранится", - сказала Сольвей. "Это только то, что есть".
казалось бы, это должно пройти".

"О, но, мисс Кьелланд, - настаивал Молодой врач, - все это
абсурдно! Я... я верю, что вы все это выдумали, просто ради
шутки! Если ты собираешься быть дома в следующее воскресенье днем, не мог бы ты?
Я зайти и... и посмеяться над этим вместе с тобой?

"В следующее воскресенье днем?" - задумчиво спросила Сольвей с видом человека, который
останавливается на мгновение, чтобы сосчитать дни на пальцах. "И это
сейчас, сию минуту, вторник?" спросила она, все еще задумчиво.

"Да", - согласился Молодой врач.

"Нет! Это будет невозможно!" - сказала Сольвей. "Я уезжаю!"

"Да, но когда?" - спросил Молодой Врач.

"Сейчас", - сказала Сольвей. "Уже то, что я слышу, такси
добавление в дверь".

"Что?" - воскликнул молодой врач.

"В реку!" - махнул ясный молодой голос Solvei это. "Под водой"
река, доктор Сэм Кендрю!

Северная зима похожа на гигантскую серо-коричневую чудо-луковицу.
брошенный таким образом по своему желанию в солнечную, плюшевую раму
нью-йоркского Pullman, чтобы расцвести совершенным ароматом и великолепием всего лишь однажды
день, два дня, три дня спустя в какой-нибудь гостеприимной Южной Стране.

Однако, если Сольвей Кьелланд была поражена первыми невыразительными зрелищами
, которые предстали ее привыкшим к метели глазам, то справедливо будет
сказать, что миссис Томе Гальен во всех ее лет опыт работы в
всякого рода Саутленд никогда не видел ничего, что удивлены
ее так сильно, как зрелище Solvei Kjelland.

Беспомощно кипя от злости на своей огромной кровати из красного дерева с причудливой резьбой
на кроватях пирата, моряка и сирены лежала больная женщина.
безучастно смотрела с потолка на перила площади и с
перил площади на унылое серое море, когда видение впервые
снизошло на нее.

"Почему... почему... Марта!" - кричала она своей глухой женщине. "Там
ярко-голубая девушка в лодке "рэнгл"! И никто не спорит!
Я имею в виду, они приближаются! Мчатся! И девушка
заводит двигатель! "

После ее собственного быстрого взгляда на сцену ответ глухой женщины
голос вернулся таким же спокойным, таким же далеким, таким же размагниченным, как голос
из старого письма.

"Я полагаю, вы послали за девушкой", - сказала глухая женщина.

"Да, я знаю", - кипятилась миссис Tome Gallien. "Но я же не мечтала
момент, которого она действительно хотела!"

"Что?" - спросила глухая женщина.

"Не-снилось-что-она-будет!", - повторила Миссис Тома Галлиен
так экономно, как только могла.

"Большинство вещей, за которыми вы посылаете, кажется, приходят", - монотонно произнесла глухая.
женщина отнюдь не враждебно. - На складе не осталось места.
теперь возьмем последнюю коробку японских безделушек, или французское свадебное платье.
или новомодную плиту без огня. Куда мы поместим эту
девушку?"

- В плите без огня! - рявкнула миссис Tome Gallien.

По смутной покорной улыбке на лице Марты было очевидно
что она уловила дух, если не слова предложения.

Однако на следующий направлении была поразительно четкой. С довольно
безошибочный жест Миссис Томе Гальен указал в сторону лестницы.

"Марфа! Иди к ней!" - закричала она.

Чтобы человек, лежащий в постели голоса путешествовать намного быстрее, чем делать
владельцы голоса. Через то, что казалось тогда целая вечность
и шум, лодки-киль заземления, мужчины ворчали, кричали мальчики,
женщины стучали, больная ждала в одинокой тишине ее
непосредственной близости с очень ощутимая дрожь нервозности
мигает мгновение по ее позвоночнику.



[Иллюстрация: миссис
Том Галлиен сузила глаза, рассматривая как новую собаку , так и объявление, так же хладнокровно, как если бы она оценивала новую собаку
или кошку.]



Затем весь сияющий, пышущий и театрально неуместный, как какой-нибудь
великолепный молодой викинг Древности, одетый в девичье голубое и
ультрасовременный дождевик, незнакомец внезапно возник в ногах кровати
на фоне дородной белой фигуры Марты
каждое сияющее трепетание и линия голубого с золотом силуэта.

"Я пришла!" - сказала Солвей Кьелланд.

Так хладнокровно, как если бы она оценивала новую собаку или кошечку миссис.
Томе Гальен сузились ее глаза, как видение, и
объявление.

"Конечно, вы очень симпатичный молодой человек!" - подумала она
уступил наконец. "Но с таким нечестивым именем! Неужели нет
способа преодолеть это?"

"Преодолеть это?" - на одно неясное мгновение озадачила Сольвей.
"О, это проще простого", - почти сразу просветлела она. "Солуэй".
как будто так и было. И Челланд."

"Вы можете называть меня Элизабет, -" сказала миссис Томе Гальен без
мерцание ресницы.

"Е-ли-са-Бут?" повторил кропотливо девушка.

"О, я полагаю, этого достаточно", - вздохнула миссис Том Голлиен, с трудом приподнимаясь
немного выше на своих подушках. "Но что же в этом мире
заставило тебя кончить?" язвительно спросила она.

Но если вопрос был подобен брызгу холодной воды, то реакция Сольвей
на него была, по крайней мере, реакцией утиной спины.

"Ты хочешь сказать, что на самом деле не хотел меня?" она прихорашивалась и трепетала.
Ее голос был полон экстаза, глаза - как звезды.

"Я, конечно, не" отрезанный Миссис Ясный проницательный томе Гальен по
голос.

"Ах, какая радостности и возмездия!" Солвей просияла: "О!
какое великолепие! Как охотничий лагерь для грустной маленькой леди
и пианино для Молодого Доктора, так и я для вас!
То, что тогда произойдет с каждым из нас, еще впереди.
боги! Давайте поцелуемся!" - предложила она, как мог бы один борец-призер.
протяни руку другому.

"Я не умею целоваться, спасибо", - сказала миссис Том Голлиен с некоторой
холодностью.

"Ну и что?" мягко согласилась девушка. Если ее дух дрогнул в течение
одно мгновение, к счастью, ее голубые глаза дрогнули, не менее
большие нагромождения ящиков, расположенных кровать Миссис Гальен в каждом
направление. "Почему там так много коробок?" она подняла глаза
внезапно спросила с улыбкой, которая обезоружила бы татарина.

"Почему ... почему это всего лишь некоторые вещи, которые я покупала в последнее время",
Миссис Том Галлиен слегка расслабилась. "Там не очень
многое предстоит сделать здесь, в некоторые дни, кроме просто читать рекламу
в задней части журналов ... и послать за вещами. Марта ненавидит
это! - добавила она, внезапно искоса взглянув на бесстрастное лицо Марты.

"О-х!" - сказала Сольвей. И слова были разделены абсолютно поровну
между похвалой в адрес коробок и пренебрежением в адрес Марты.

Коробки, казалось, все равно услышали свою часть этого. Строки
на огромном коричневый бумажный пакет, вдруг лопнул, как будто на чистой
волнение.

"Марфа покажет тебе твою комнату", - сказала г-жа Томе Гальен довольно
imperviously. "И что бы еще ты ни пытался возразить, молю, не трать впустую
свои силы, пытаясь возразить Марте. По милостивому распоряжению Провидения
ее чувства были обернуты хлопком
последние двадцать лет она хранила гробовое молчание. Возможно, со временем вы узнаете
чтобы понять меня, - она слабо улыбнулась, впервые проявив доброту. - Но
ты никогда не поймешь Марту. Приходи ко мне после ужина,
если хочешь. И надень что-нибудь синее, если оно у тебя есть. Ты мне нравишься
в синем.

Когда Солвей вернулась, было уже далеко за ужином. Но по крайней мере она
был в синий, а очень аккуратный и опрятный синий он был и по сути
юношеский максимализм с его мягкий воротник откат матрос-мудрый от нее
узкое горло. Как один достаточно употреблять зимой новинка
лодки и пляжи полны сотни новых волнений в
говорят, она опустилась на низкую скамеечку для ног госпожи Томе Гальен по
пахнущий дымом камин из светлого дерева, и она, положив синие локти на свои
синие колени и подперев белый подбородок белыми руками, сидела,
уставившись широко раскрытыми глазами на свою хозяйку. Вся захватывающая дух значительность
молодости была в ее лице. Молодость вечно боролась за себя.
лучшее самовыражение. Но когда она заговорила, с ее губ сорвалось только одно предложение
.

"Что было в той большой коричневой коробке, которая должна была так лопнуть?" - спросила она.
спросила с внезапной эльфийской наглостью.

Но вместо того, чтобы рассердиться на вопрос, миссис Тома Галлиена
напротив, казалось, это скорее позабавило.

"Тебе нравятся шкатулки?" спросила она, слегка насмешливо приподняв
брови.

"Шкатулки?" вспыхнула Сольвей. "Это как новый день! Когда струна
рвется - это рассвет! "Что же тогда в этом должно быть?" подпрыгивает
сердце. Что же там еще будет?

"О, боже мой", - улыбнулась миссис Tome Gallien. "Если ты так себя чувствуешь
по этому поводу, во что бы то ни стало подойди и открой это. Я сам забываю, что в этом.
их так много. Может, орехи, - засмеялась она, - или новую
щетку для чистки ковров. Или даже соболиную муфту!

Сольвей Кьелланд со всем откровенным рвением ребенка прыгнула
поднялся, чтобы расследовать тайну, и, как котенок, зарывшийся в
ворсистые ткани, на мгновение растворился в бесконечных бледно-цветных
салфетках только для того, чтобы наконец появиться, высоко размахивая
самая пухлая, безвкусная, в целом самая отвратительная подушка ручной вышивки
диванная подушка, которую когда-либо доводилось видеть человеческому глазу.

"Это не безумие", - сказала Солвей Кьелланд. В следующий момент она уже
прижимала подушку к груди. "О, какой ужас!" она
рассмеялась. "И какой любимый! Значит, это работа, - требовательно спросила она, -
слепого? Или сумасшедшего? Или слепого и сумасшедшего одновременно?" Назад
в смехе и вопросе слышалась искренняя и безошибочная озабоченность.


"Их готовит вдова священника", - призналась миссис Tome Gallien.
"Кто-то из Алабамы, - я увидела объявление в деревенской газете
. Я беру целую кучу деревенских газет именно для этого
своего рода развлечения", - добавила она немного сухо. "Кажется, в мире существует такое
бесконечное количество неудачников, которые так отчаянно стараются
заработать немного денег. Эта женщина, я полагаю,
пытается отправить своего мальчика в колледж ".

Резко вытянув подушку на всю длину вытянутой руки, Сольвей
мгновение посидела, переводя взгляд с беспорядочной вышивки на миссис Том Томе
Совершенно спокойное лицо Голлиен.

"Может ли мальчик прийти к чему-то хорошему, что должно идти в колледж, на
такой подушке?" - требовательно спросила она, в то время как все
смеющиеся изгибы ее рта, казалось, внезапно потянулись вверх, чтобы отразить
избавившись от угрозы появления слез в ее глазах. Она снова обхватила
подушку к груди. "Ах, по мосту, что он делает в
другой жизни!" - плакала она. "Разве ты не видишь все сразу, дом,
запустение, нигде нет магазина с прекрасными товарами, с которыми можно было бы сравнить
с! Мальчик, такой худой, такой белый, возможно, такой нетерпеливый, так внимательно следит за
каждым стежком! Тот самый ужасный пурпурный? Будет ли у
благодать Боже мой шанс, возможно, на латыни? Что кричать
апельсины? Возможно ли по-человечески, что такие радости, как истории
и сапоги, все еще могут находиться в одном мире с латынью. А
мать? Такая исколотая иголками? Так поглощен надеждами...

"Ты ... ты видишь это, не так ли?" - протянула миссис Tome Gallien.

"Видишь это?" - вспыхнула Сольвей. "Я _ам_ это!" Жестом человека, который
внезапно попытался скрыть свои эмоции, она резко развернулась
в другой конец комнаты. - Тогда что там еще?
- спросила она, снова заливаясь смехом и озорством. - Этот ящик такой деревянный,
у него такая трещина наверху? Это тоже мост в какую-то другую жизнь?

"Если вы предпочитаете это так называть", - кивнула миссис Tome Gallien. Откровенно
шутливое приглашение исследовать было в кивке.

Сольвей, конечно, не нуждалась в понуканиях. В другой момент на
колени перед большой деревянной коробке, она стала медленно извлекать
из пачки "Эксельсиор", кусок за куском из самых изысканно
нежный и прозрачный бирюзовый Китая бисером в золото и
воздушно взвинченный парящими морскими чайками. Там была большая чашка для завтрака
, и чашка для завтрака среднего размера, и большая тарелка, и
тарелка среднего размера, и блюдце для хлопьев, и еще одно блюдце для хлопьев,
и самый величественный маленький кофейник, и все остальные слуги.
и слуги при слугах, которых Мода назначает именно для этого.
своего рода услуга.

"О, так это для фей?" - ахнула Сольвей. "Или для принцессы?"
С этими словами она ловко придвинула к себе большой белый лист бумаги
и расстелила его на полу как тряпку. - Нет! - оживилась она. - Это
для влюбленных! Видишь? Первый завтрак в новом доме?" Как осторожно
как будто она была транспортная обработка крылья бабочки она стала драматизировать
сцены, есть большие пластины, средними вот табличка, мужчины
локоть-комнатная, таким образом, женщины изысканностью, так! В простодушии
своей собственной визуализации она поднесла чашку невесты к губам и
в экстазе отпила из нее глоток.

"Мокко или Ява?" - передразнила миссис Tome Gallien.

"Радость!" - сказала Сольвей Кьелланд.

Во внезапном приступе рассеянности девушка медленно поднялась на ноги.
она опустилась на колени, задумчиво оглядывая все вокруг.

"Так что же тогда со всеми этими коробками?" спросила она. "Значит, с этого
необитаемого острова, расположенного так, что вы постоянно строите такие маленькие мостики
через него, чтобы жить другим людям? Со временем, я имею в виду, как только
когда вам придется с ними расстаться, вы бы приготовили даже эти самые
Небесные блюда для юного счастья? Но сможет ли такое
юное счастье когда-нибудь преодолеть трудности, чтобы вернуться к тебе?" она
потребовала ответа с внезапной яростью. "Это все, я говорю! Это все! А
лепечет что-то внимание, наверное? Хвалят-вы так богаты? Но они
вы когда-нибудь писали более поздно, чтобы сообщить, что подарок все еще в порядке, что
возможно, в то самое утро он принес новую радость, что даже сейчас, спустя
месяц, шесть месяцев, двадцать, он все еще так дорог?"

"Они никогда этого не делали", - призналась миссис Tome Gallien.

В полной бесполезности девушка откинулась на пятки и пересечения
ее руки на ее груди начал себя рок мечет туда и сюда.

"О, я так люблю это место!" - призналась она. "Я действительно так люблю его! И
если ты тогда оставишь меня себе", - просияла она. "И я должен быть вполне любезен"
- во вчерашней газете я прочитал о газонокосилке! Большинство
это чудесно, и работает на бензине, так что все, что нужно делать
- это следовать за веселым пением. Не могли бы вы послать за таким?

"Газонокосилкой?" - фыркнула миссис Tome Gallien. "Надеюсь, вы заметили,
что на этом острове вообще не было хорошей травы?"

"Да, это так, - признала Сольвей. "Также нет равных "
никаких юных счастливиц или мальчиков с голыми носками, стремящихся к латыни. Но если бы
у нас была такая газонокосилка и ее великолепие, мы
могли бы, по крайней мере, создавать прекрасные зеленые лужайки в воображении ".

"Солвей!" - рявкнула миссис Том Гальен: "Я ужасно боюсь, что
Ты мне понравишься! Но прежде чем я действительно возьму на себя обязательства, - она
нахмурилась, - я хочу задать тебе один вопрос. У тебя есть привычка
позволять незнакомым молодым людям целовать себя?

"Что?" Сольвей подпрыгнула.

Миссис Том Галлиен многозначительно повторила вопрос. "Странные
молодые люди?" она исправила его. "Ты в привычку позволяя странно
юноши поцеловать тебя?"

"Ой!" слита Solvei. "Именно тогда молодой доктор, что вы имеете в виду?
Было так, что таким образом он признался тебе?" - спросила она немного
bewilderedly. "Так стыдно ему было, так переживал, мне было не просто мысль
что он должен рассказать. Да, как вы и сказали, он в высшей степени странный.
молодой человек.

"Да, но вы?" - настаивала миссис Tome Gallien. "Как вы себя чувствовали
об этом? Вот что я хочу знать!"

"Как я должна себя чувствовать?" смеялись Solvei. "Почему я так разозлилась?
я была такой сильной, что могла раздавить его на ступеньках! И вдруг
Я вижу его лицо! Бах!" пожала плечами Сольвей. "У меня один отец и девять
братья и всему миру наиболее полно мужчин! Он не из таких
лицо молодого врача, что любое зло должно прийти. Это просто
как я уже сказал, один очень печальный несчастный случай!"

"Похоже, это не просто печаль от несчастного случая, которая
дольше всего остается в твоей памяти", - протянула миссис Tome Gallien.

С ее совет-наклонить подбородок, и ее глаза, как звезды, девушка встретила
сарказм ни капельки обиды.

- Нет! - она рассмеялась. "Это не печаль от несчастного случая, которая
дольше всего остается в памяти!"

"М-м-ммм", - задумчиво произнесла миссис Tome Gallien. "И все же", - резко продолжила она.
"Я, конечно, думаю, что это было очень жестоко, просто зверски"
с его стороны не поехать сюда со мной! Это пошло бы ему на пользу
, - настаивала она. - Всего лишь приятная перемена обстановки! Он
такой мрачный!

"О, но он не может не быть мрачным", - вспыхнула Сольвей. "Он такой
бедный и так многого хочет! Как ему еще достичь их, кроме как
твердо придерживаясь той самой печальной из всех истин, что единственный
способ продвинуться вперед - это оставаться позади и заниматься своим делом?

"Солвей!" - спросила миссис Том Галлиен довольно резко. - У вас сложилось
впечатление, что молодой доктор был... был увлечен
моей маленькой подругой-вдовой?

"О, несомненно!" - подтвердила Сольвей. "Я думаю, что он тот, кого можно было бы назвать
"сумасшедшим" о ней.

"О, я едва ли смею надеяться на это", - задумчиво произнесла миссис Tome Gallien. "Но из
конечно..." В каких-то далеких размышлениях фраза внезапно оборвалась.
наступила тишина. "Конечно, когда-нибудь она будет очень богата, я полагаю", - немного надменно продолжила она.
"Конечно, когда-нибудь она будет очень богата". "Я, полагаю, сделаю
ее своей наследницей".

"С-о?" - спросила Сольвей Кьелланд.

"Сольвей!" - рявкнула миссис Том Гэллиен с очередной вспышкой резкости.
- Кстати, о "занятиях своим делом", если _ ты_ решишь
остаться здесь и заняться _ мной_ своим бизнесом, как ты думаешь, что ты
мог бы для меня сделать?

"О, я могла бы читать вслух", - мгновенно оживилась Сольвей.
"И я могла бы таким образом открывать коробки! И я могла бы управлять лодкой wrangle!"
она оживилась и засияла. - И еще, если так будет лучше, я...
могу оттереть синие фланелевые салфетки с шеи Мальчика Рэнгла!

"В целом - как действительно стабильное занятие", - согласилась миссис Том
Голлиен, "Предположим, мы начнем с чтения вслух. Я обожаю, когда мне читают
".

"О, мне очень нравится читать вслух!" - приосанилась Солвей.
"Это так драматично, как ты говоришь? Так напряженно?" С абсолютной
уверенность в себе она взяла только книги, но все-таки случилось
чтобы быть в "Золотой кладовой", и только из чистого темпераментный
стремление выбрали самый большой-ищите стихи, которые она может найти. "Это
должна быть "Ода", так вы это называете? - призналась она. - И
это о ... о ...? Я не знаю таких слов, - она запнулась.
всего на секунду и передала страницу миссис Tome Gallien.

- О, - сказала миссис Том Голлиен, - вы имеете в виду Вордсворта. "Ода
Намекам на бессмертие из воспоминаний раннего детства".

"С-о?" - уступила Сольвей. "Все это? Это не совсем поэзия
звук, но больше-позже, возможно оно подскажет. Все остальное-всего
легкий просмотр.

 "Было... некоторое время" (начала она) "когда... когда
 луга, рощи, а также ручьи,
 "Земля и все вещи совершенно...обычные"
 "Мне показалось... показалось, что
 "Кажущийся..."

Я не знаю этого слова, но вот другое--

 "в космических освещениях,
 "В..."

"Да, любой сразу увидел бы, что вы замечательный чтец!"
прорезался холодный, тонкий голос миссис Тома Голлиена. "Картина,
на которой изображены наши долгие весенние вечера вместе, - это ..."

Подняв испуганный взгляд вверх, Сольвей впервые заметила
настоящую насмешку в глазах пожилой женщины. "Что такое
это?" - пробормотала она. "Что?" Все еще как кто-то еще более сбитый с толку
от боли она с трудом поднялась на ноги. "Как и в первый раз", - спросила она.
"это из-за того, что ты издеваешься надо мной, когда я хочу
так усердно делать то, что доставило бы тебе удовольствие?" Насквозь,
ваше сердце тогда так жестоки?" она потребовала, "что он должен сделать
mockerings растерялся, а далеко от дома?"

"О, Солвей!" - внезапно воскликнула пожилая женщина. "Улыбнись еще раз! Смейся
снова! Я этого не вынесу! Как будто солнце погасло! Это как
хотя Луна уже ушла! Если вы сердитесь, и покинешь меня, я буду
останется опять один только туман и море! Я скотина,
и я знаю это! Но да, если вы будете только улыбаться! Даже просто
один раз, я имею в виду! О, Моя бедная маленькая девочка," она умоляла ее. "О,
бедняжка моя обидчивая девочка блондинка!"

"Я не бедный ... бедный маленькая блондинка Девушка", утверждал Solvei с
какой-то дух. "Я действительно, как я уже сказала, очень молода, очень сильна. И
очень смеющаяся", - настаивала она без малейшего намека на
улыбку.

"Ты достаточно молод, достаточно силен и достаточно смеешься, чтобы подойти
сюда и сесть на мою кровать?" - воскликнула миссис Tome Gallien.

"Я достаточно молод, достаточно силен и достаточно смеюсь, чтобы это сделать
все, что угодно!" - сказала Солвей Кьелланд.

Жесткая и непреклонная, как шомпол, она подошла и села на край
кровати больной женщины.

Без малейшего смущения обе женщины
снова принялись изучать лица друг друга.

"Можно мне положить руку на ваши светлые волосы?" - спросила миссис Голлиен
наконец, к своему удивлению.

"Ты мог бы положить руку на мои желтые волосы", - сказала Сольвей.

"Если я должна прилично извиниться за то, что вообще существую",
экспериментировала миссис Том Галлиен чуть дальше: "Не могли бы вы
сейчас поцеловаться?

"Я не должен быть готов", вздохнул Solvei, "чтобы поцеловать губы, которые
вкусили mockerings."

"Что ты хочешь делать?" решился Миссис Tome Gallien.

"Что бы ты хотела, чтобы я сделала?" Солвей чуть-чуть расслабилась.

В напряженном мозгу миссис Тома Галлиен пронеслась дюжина возможных ответов.
проверялись один против другого.

"Ну, не могли бы вы ... рассказать мне небольшую историю?" она
выбрала самую многообещающую.

"Рассказать вам небольшую историю?" спросила Сольвей. Снова целую ее
лицо исказилось от подозрений.

"Да, О мой маленький остров", - заторопилась Миссис Tome Gallien. "Это
было темно, когда я пришла, и они положили меня прямо в эту кровать. Я вообще-то
не встаю с постели, ты же знаешь.

"Что?" Сольвей задрожала. "Этот самый красивый маленький остров, ты
не видел его ... с тех пор, как прилетел?" В самой остроте вопроса
казалось, вся голубизна внезапно вернулась в ее глаза,
весь румянец - на щеки. "Почему, конечно, - воскликнула она, - Уилл
Я расскажу тебе об этом маленьком острове! Затем она на мгновение замолчала.
расправила юбки, скрестила ноги в тапочках и принялась возиться с
большим шелковым галстуком, закрывающим воротничок. Тогда вполне географически
она начала свой рассказ. "Прежде всего, - объяснила она, - это
маленький круглый остров".

"Право, вы меня удивляете", - сказала миссис Том Голлиен чисто
автоматически. "Так много островов имеют квадратную форму".

"И на нем водится рыба!" - сиял рассказчик.

"О, неужели на нем?" - поежилась миссис Tome Gallien.

"И есть семь чудовищных деревьев, которые вы называете "живыми дубами".
с седых бород капает вода - это самое ужасное", - злорадствовал
рассказчик. "И только на одном дереве я видел своими глазами
семь самых алых птиц и двух синих. И еще на одном
на дереве есть прекрасная змея.--И все это время у того, что вы должны назвать
по краю крыльца растут голубые фиалки. И на крыше
где раздобыть лодку проживающих там зеленая лоза, которая должна
еще будет желтый и сладкий, Марфа говорит. И... и...
В уголках красных губ девушки появилась слабая улыбка
внезапно. "А еще там есть один маленький черный поросенок, он так хрюкает!"
она восторженно объявила. "И... и..."

Так звучал милый, нетерпеливый, оживляющий молодой голос, пока Марта
не появилась сама, чтобы объявить, что пора спать, и миссис Tome Gallien
чье "время сна" в течение многих лет было фарсом призрака, и
призрак задремала еще до того, как успела наполовину раздеться, чтобы увидеть сон
как дитя распускающихся фиалок, порхающих птиц и сияния
он должен быть из жасмина, а не из золота.

Часы так легко складываются из дня, дни из недели, недели из месяца
!

В Джессамин свечение пришел в свое время так же как и
различные другие предметы, характер которых был рукоположен, мартовские ветры,
Март дожди, март приливы, солнце марта.

Другие чудеса тоже что были, конечно, Миссис Том Гальена
предопределение, а не сказочные покупки природы со всех крупных рынков мира
и маленькие жалкие продукты домашнего приготовления из
захолустных поселений или безлюдных прерий.

Раз и навсегда избавлены от опасных задач чтения
вслух капризный инвалид, Solvei приходили и уходили, как молодой
Морской бриз, свистящий в коридорах, поющий в комнатах,
проносится по острову, резвясь на воде. Если бы было
справедливо оценивать ее как исключительно умную и отважную молодую женщину
мореплавателя на море, на самом деле, было бы только справедливо признать ее
одинаково умен, одинаково дерзок в сфере фантазии. Понимающе улыбается
в ответ на молчание Марты, смеется над лодочником из "Рэнгл"
или мальчиком, машет тонкой рукой миссис Рэнгл и выходит из нее. Узкий том Галлиена
вид цвета морской волны, бегущий на материк и обратно по бесконечным делам
или, свернувшись калачиком, проводящий долгие уютные вечера у ног миссис
Кровать томе Гальен, чтобы визуализировать их взаимного волшебной тропе через один
новая коробка или еще в "чужих приходов," Solvei Kjelland
в качестве компаньона был откровенно успеха.

И вот однажды, в самом конце марта или даже в первых числах апреля,
пришло то, что было отчасти из природы посвящение и частично
Миссис Томе Гальен, хотя наиболее полно неожиданностью для
последнее касается.

Это было письмо от доктора Сэма Kendrue. И самой северной. Любой
в Нью-Йорке зимой уже было ясно видно, что новые
Нью-Йорк весна была еще очень холодной.

Миссис TOME GALLIEN,

"ДОРОГАЯ МАДАМ" (говорилось в письме).:

Поскольку на данный момент мне кажется, что миссис Кендрю лучше всего
дополнить свое лечение поездкой на Юг, я намерен
сопровождать ее. Ввиду этого факта я возьму на себя смелость
навещаю вас в следующий вторник. Надеюсь, что пребывание на острове
оказалось полезным для вашего здоровья,

Искренне ваш и т.д. и т.п.

"М-м-ммм", - улыбнулась миссис Tome Gallien. Но перед унылым, взволнованным выражением
недоумения на лице Сольвей Кьелланд ее улыбка стала резче
внезапно сменившись нетерпением. "Ну конечно, Сольвей", - отругала она. "С
Всем твоим английским ты могла бы хотя бы это понять".

"Нет", - Солвей переступила с одной стройной лодыжки на другую. "Это
мне кажется, я вообще не понимаю, должна ли это быть
Миссис Кендру доктора Сэма Кендру, которая приходит, или только миссис Кендру
Миссис Kendrue?"

"О, Конечно", - сплотились Миссис Добродушие томе Гальен это. "Одна
вряд ли можно ожидать, что они будут замужем, или даже занимаются
возможно. Но, по крайней мере, они должны быть ужасно заинтересованы! А как насчет
вашего бедного трудолюбивого молодого доктора _now_? - злорадствовала она. - Не смогли
взять даже крошечный отпуск для бедного старого седовласого калеки
такого создания, как я! Но еще есть время, чтобы сжечь, когда дело доходит до некоторых
маленькие мягкие темноглазый дело со скрипом в ней пение-голоса!"

"Любовь-это конечно, некоторые шалости", - признался Solvei.

- _A_ розыгрыш, - поправила миссис Tome Gallien.

- Розыгрыш, - повторила Сольвей с совершенной покорностью.

Оторвавшись от сладких снов наяву, миссис Том Галлиен
лениво повернулась к календарю на столике у кровати. Страница за неделю
не была оторвана, как и за неделю до этого,
если уж знать всю правду.

- Боже мой! - внезапно дернулась она. - Сегодня вторник!

- И что? - подскочила Солвей.

Обе женщины одновременно повернулись к часам.

- Вам потребуется полчаса, чтобы добраться до материка и того поезда!
- воскликнула миссис Tome Gallien. - И, ради всего святого, расчеши
волосы! И смени эту старую морскую одежду.

"Я не буду расчесывать волосы", - тряхнула светлой, развеваемой ветром
головой Солвей. "Я всегда предпочитаю носить их как попало!
Не буду я когда-нибудь от моего друга, эту старую голубую майку! И даже
так что, если на солнце не выгорает между здесь и материком я
однако может достигать трех новых веснушек на носу!"

"Не спорь!" - возмутилась миссис Tome Gallien. "Просто поторопись!"

"Только когда спешишь, у тебя есть время поспорить", - настаивала
девушка.

"О, прекрати нести чушь!" - приказала миссис Tome Gallien.

"Чья бессмыслица тогда достанется нам?" вспыхнула Сольвей. "Но неужели
так не делают все эти дополнительные тревожна", - она уселась рядом с внезапной
мягкость. "Время всегда больше жира, чем вы думаете! Но для двоих.
такие шикарные свертки, за которыми я сейчас иду, - она снова вспыхнула.
совсем чуть-чуть, - в лодке не хватит места и для
ни лица человека с лодки "рэнгл", ни ног мальчика.
Только я настаиваю на том, чтобы я поехала!

"Ради всего святого!" - взволновалась миссис Tome Gallien. "Мне все равно, как
ты уйдешь, если только ты уйдешь!"

Без дальнейших переговоров Сольвей направилась к лестнице. Через
еще через минуту несколькими прыжками и скольжениями она достигла
парадная дверь. Оказавшись снаружи, потребовалось лишь немного больше времени, чтобы
уладить спор лодочника и мальчика.

"Сижу тут в совершенном мире на берегу", она увещевает их,
"смотреть, так как единичный человек, без слов, но масло может
сделать гарцевать лодка по волнам! Все на борт! - крикнула она в ответ.
Ликующе обращаясь к ним.

С пыхтением, похожим на громкий стук сердца, лодка "рэнгл"
рванулась в море. Всего на мгновение, затем, в последний момент подачи сигнала
Солвей с неизменной радостью подняла руку, приветствуя больную
женщину и глухую женщину, оставшихся позади, и повернула свою
необычайно обостренные юные чувства по отношению к материку.

Но когда полчаса спустя шумный маленький катер wrangle причалил
к полуразрушенному материковому причалу перед восхищеннымринг
там была публика из угольно-черных пиканини и паршивых гончих.
там нетерпеливо ждал только один пассажир, и этим пассажиром
был доктор Сэм Кендрю.

"Как поживаете, доктор Сэм Кендрю?" - сказала Сольвей.

"Как поживаете, мисс Сольвей Челланд?" - ухмыльнулся доктор Кендрю.

С большим проворством, чем можно было предположить по ОТ
тот, кто хвастался, столько зимой в его крови, молодой врач
схватил его чемодан, спрыгнул на придержать лодку и
отчалили.

Чтобы не столкнуться с затонувшей лодкой и плавающей корягой, Solvei
была вынуждена завести двигатель и резко повернуть в море.

"Где же тогда ваша миссис Кендрю?" крикнула она, немного запыхавшись.
перекрывая плеск ветра и воды.

"Я пришла забрать мою миссис Кендрю!" - сказала Молодая женщина.
Врач.

Держа в воздухе маленькую масленку, Солвей открыла
на него посмотрели все те же озадаченные голубые глаза.

"О, нет", - она поспешила разочаровать его. "Твоя Миссис Kendrue является
но не на нашем острове".

"Нет, конечно, она не так", - улыбнулся молодой врач. "И на это есть
очень веская причина, и причина в том, что... потому что она права!
здесь, в лодке!"

"Что?" - запинаясь, пробормотала Сольвей. С бешеной поспешностью она начала очень
внезапно смазать маслом все, что попадется под руку. - Что? - неопределенно повторила она.

"Я имею в виду именно то, что сказал", - сказал Молодой врач и сделал легкое движение
, как человек, который закидывает одно сведенное судорогой колено на другое.

Со всей радостью иностранца, облегчающего свою дикционную панику с помощью
идиомы, Солвей вырвала первую фразу, которая пришла ей на ум.
в ней было знакомое слово.

"Сядь! Ты раскачиваешь лодку! - закричала она.

"Глупышка!" - сказал Молодой Врач. "Я уже однажды плавала на лодке!"
Совершенно несчастный, он тут же начал пытаться вернуть себе свое
старые манеры, ирония, насмешка. "В самом деле, мисс Кьелланд", - сказал он.
пригнулся, когда мимо него пролетело огромное облако брызг. "В самом деле, мисс
Кьелланд, ты ужасно груб с лодками! О, но Солвей, - сказал он.
вопреки себе, его снова прорвало. "Вы понимаете о чем я
пытаюсь сказать, Ты теперь не ты?"

"Нет, не знаю", - сказала Солвей Кьелланд, и ее огромные голубые глаза
смотрели прямо перед собой сквозь завесу развевающихся на ветру волос
в какой-то далекой фокусной точке, прямо над гарцующим носом лодки "рэнгл".

И снова огромное облако брызг пролетело мимо Молодого Доктора всего на расстояние
ширины его "доджа".

"А как же тогда обстоят дела с миссис Кендрю, миссис Кендру?" - спросила
Солвей совершенно неожиданно с порывистого неба.

"О!" - воскликнула молодая докторша с удивительным возрождением
жизнерадостности. "Почему ... почему она отправилась исследовать свою новую
утиную слепоту вместе с остальными членами своей компании. Кажется, есть тенор,
который довольно... ну, довольный. Вряд ли можно было бы использовать какое-то другое
слово для нее, она такая ужасно невыразительная. В любом случае, для нее это
увлекательная дружба, хотя сможет ли тенор
взять высокую ноту так же изящно, как он может взять высокую ноту, еще предстоит выяснить
конечно."

"Ну?"-сказала Solvei с равнодушным интересом. "И фортепиано
хорошо?"

"О, хорошо," - согласился молодой доктор. "Но если бы я когда-нибудь увидела
пианино, которое нуждалось в материнской заботе! Мне пришлось заколотить его досками,
понимаешь?"

"S-o?" - пропел приятный низкий голос Солвей.

Удивительно, но как только море успокоилось после
что. По крайней мере, больше не было брызг.

Обогнув, наконец, солнечную, защищенную сторону
маленького острова, вместо того, чтобы смело плескаться к обычному месту
приземления, как это было ее обычным делом, ей действительно показалось, что
Сольвей внезапно попыталась скормить этому человеку безмятежность
перед ней. Плавающий серый мох живых дубов был таким
определенно безмятежным, щебет птиц, мягкое, теплое жужжание
насекомых. Не говоря ни слова, она направила лодку
носом в грубо импровизированную гавань из плавающих бревен и
плота, спрыгнула на плот и поманила Молодого Доктора
следовать за ней.

Но при первом же мягком стуке его ноги по траве именно
молодой доктор сам нарушил воцарившуюся тишину.

"О, но Солвей!" - запротестовал он. "Ты должна знать, что ты
единственная миссис Кендрю, которая мне нужна!"

"С-о?" - переспросила Солвей, оглядываясь назад со слегка скептической улыбкой
поверх плеча своей синей майки.

"О, конечно, - признал Молодой Доктор, - просто сразу".
возможно, в самый первый момент я этого не знал. Ты была такой... такой... ну, в общем,
такой необычной, - он покраснел, - и такой ужасно независимой! О
приключения и вдовушка, и все, вы сделали это так
совершенно ясно, что вы не нуждаетесь во мне, что это не было, пока ты на самом деле
пошли, что я наполовину проснулся, на то, как много ты для меня значишь! Почему,
Сольвей, после того, как ты сбежала, город был как серый туман без
в нем не было света, ни смеха, ничего! Дни тянулись неделю,
ночи - месяц! Стоит ли удивляться, что я должен чувствовать себя так, как будто
Я любил тебя почти всегда? Почему, если бы не
моя работа и осознание того, что работа и только работа могла привести меня
к тебе? О, я знаю, это ужасно неожиданно и все такое! он отчаянно настаивал
. "Но почему люди так бесконечно болтают о "Любви с
первого взгляда" и никогда вообще не заводят разговоров о "Любви с первого взгляда
отсутствия"! Солвей, ты просто должна понять! - выкрикнул он.

В нескольких шагах от него девушка внезапно остановилась и обернулась.


"Но какой смысл в том, что я должна понимать?" спросила она, сделав
небольшой призывный жест руками. "В моей далекой Норвегии, не так ли?
разве у меня все еще есть дело младшего брата? А здесь?"
она недоумевала: "Как я могла оставить Элизабет?"

"Элизабет?" - Что? - спросил молодой врач.

- Миссис Том Галлиен, - объяснила девушка.

- Элизабет? - повторил Молодой врач с возрастающим удивлением.
- Вы хотите сказать, что вы такие друзья?

"Да", - кивнула девушка. "У меня такие друзья".

На ее прекрасном серьезном лице время от времени мелькали солнце и тени
. Ее голубые глаза мягко задумались. Ее ярко-золотые волосы
были похожи на пламя. На всем этом солнечном, поющем острове не было никого.
сияние, подобное ей, если, возможно, это не была синяя птица, промелькнувшая
сквозь серый мох прямо за ней.

"Я не могу оставить младшего брата", - сказала она. "Я не могу оставить
Элизабет". Как будто разжигал своими пружины сладкие ее
весь в задумчивости, лицо вдруг запылали от радости. - Пока нет. - Я такая
жадная! - воскликнула она. - Пока я не могу тебя покинуть!

Без ведома миссис Тома Голлиен и даже Марты они
наконец поднялись по лестнице к миссис Комната Тома Галлиена, где
с бедным Молодым Доктором, позорно оставленным позади нее,
Сольвей решила в своих причудливых целях придать своему появлению драматизм
.

"Тогда добрый день тебе, Элизабет!" - небрежно поздоровалась она с
нетерпеливой больной женщиной на кровати. "Это точно".

 "Однажды, когда луга, рощи, а также ручьи,

 Мне...показалось,

 ... облаченный в небесное сияние!"

"Что?" - ахнула миссис Tome Gallien. "Почему, от чего краснеют твои щеки
такой красный? внезапно спросила она.

"Меня снова поцеловали", - сказала Сольвей.

"Что?" - рявкнула миссис Tom Gallien.

"Они не пришли", - сказала Сольвей. "Нет такого сочетания Кендрюс"
как вы предлагали. Ничего не пришло!" - сказала Сольвей. "Кроме всего лишь одной
большой посылки для меня!"

"Для вас?" нахмурилась миссис Tome Gallien.

"Для меня!" - пожал плечами Solvei. "И правда, надо еще трудно
скажу только, что жизнь его влечет ... это должно по крайней мере привести
много lovings."

"Что?" - озадачилась миссис Tome Gallien.

"Вот оно!" - воскликнула Сольвей и втащила Молодого доктора в комнату.

"Что?" - завопила миссис Tome Gallien.

"Это для _ меня_! Вы понимаете?" девушка просияла.

В судорожном смехе, охватившем молодого доктора, он
в тот момент не обратил внимания на лицо миссис Тома Голлиен.

Но смеха не было в Миссис Лицо томе Гальен,в
только шок, и самый яростный гнев.

"Так это так вы меня обманываете?" она закричала Сольвей.
"Все это время, когда ты знала, к чему стремилось мое сердце, мои надежды,
все для меня! Все это время, когда ты была здесь гостьей в моем доме
! И, я полагаю, в полной безопасности от любого подобного...

- О, в самом деле, миссис Голлиен! - вмешался молодой доктор.
самым мрачным, суровым голосом.

"О, что за чушь!" - засмеялась Сольвей. "Никто никого не обвиняет"
если только это не относится к теории Монтессори! Из
весь мир это не то, что ребенок должен стремиться к его
собственным хотениям? Он не может быть выбрана для него?"

Затем, когда весь юный смех исчез с ее лица, она протянула
свою тонкую смуглую руку молодому Доктору, ободряюще пожавшему ее, и
подвела его к кровати.

"Элизабет", - сказала она. "Вы богаты, и вы больны, и вы
иногда очень сердиты. Но вы не можете купить любовь! Тогда вот
двое детей, которые будут любить тебя всю твою жизнь - всю свою жизнь
долго. Если ты так яростно отказываешься от подарка, кто же тогда этот
скупой получатель?
"Что?" - запинаясь, пробормотала миссис Tome Gallien. "Что?" На ее изможденном, охваченном яростью лице промелькнула улыбка недоверчивого просветления внезапно. "Что?" - сдалась она. "Вы ... вы ... _rascals_!" И провел
из нее болят руки.