и Моника Беллуччи в роли Моники Беллуччи

     Чёрт Таннер, доставив почту в Альбукерке, хотел было ненадолго загулять, покуролесить в этом занесенном пылью городке, как в баре толстый пианист, с желтым кольцом на мизинце, испуганно кривя рот, не поведал ему о Рейде.
    - Путиноиды, - шептал бармен, угощая Чёрта прогорклым пивом, - высадились на байдарках прямо под руинами Золотых Ворот и пошли отчаянным рейдом по развалинам Штатов, собирая разъединенные народцы.
    - Я воевал со Скаутами Скелоса, - с видимым безразличием пожал широкими плечами Чёрт Таннер, выплескивая пиво на пол, - хрена мне твоя мразь путиноидов ? А что за народцы ?
    - Гутчинсон по прозвищу Американец и Стынча, продавший Бессарабию, утверждают, что это реликтовые осколки троглодитов.
    Таннер помотал хмельной головой, силясь разобраться в кошмарном шепоте толстяка.
    - И зачем ?
    - Мягкая сила принуждения к любви, - несколько высокопарно ответил бармен, вытаскивая из - за стойки мумифицированный труп чеченца. - Вот, - предложил он Таннеру, - посмотри на этого скота. У него папаха саморезами прибита к черепу.
    - Кощунство ! - осенило Таннера. - Папахи запрещены Указом от двадцать второго.
    - Так и тебя запретили, - засмеялся кто - то сзади. Таннер развернулся вместе с высоким табуретом. К ним неслышно подкрался на резиновом ходу сутулый мужик в прорезиненном плаще и квадратной каске.
    - Это литературный власовец, - представил новопоявившегося бармен, опасливо кренясь к стойке. - Тоже запрещенный.
    - Все запрещено, - зловеще пророчил оказавшийся литературным власовцем мужик, потрясая суковатым посохом, - дышать через раз велено, не х...й, говорят, воздух воровать у государства.
    - А бабы - то родят ? - как бы нехотя поинтересовался Чёрт Таннер, шаря по карманам в поисках куда - то запропастившегося армейского сорок пятого.
    - В отрицалове бабы, - словоохотливо отвечал власовец, медленно снимая с себя лицо, - лишь комары плодятся да путиноиды.
    Таннер завизжал и выстрелил пять раз в показавшийся из - за лица смутный силуэт. Бармен встал.
    - Это народный депутат Алмас Жопуа Гудермесский, - оттаскивая труп в подсобку бубнел бармен, - а вовсе не литуратурный власовец. Литуратурный власовец именно сейчас пишет эту воодушевляющую граждан России лечь и самим помереть сказочку.
    - Тссс, - зашипел Чёрт Таннер, обыскивая карманы павшего, - они ведь могут и прислушаться.
    - Да и х...й на них на всех, - брюзжал бармен, отсекая у трупа конечности кухонным топориком, - сами не живут по - человечески и другим пытаются не дать.
    - Говно, - меланхолично заметил Чёрт Таннер, ничего не найдя в карманах Алмаса Жопуа.
    - Знаешь, - моя руки с дустовым мылом говорил бармен, - по - моему, все расовые, половые и прочие различия с признаками должны в случае россиян нивелироваться просто, но чотко. Россиянин ? Смерть тебе, падло !
    - Фашизм, - заметил Чёрт Таннер. - Тоже запрещен, между прочим. Ё...й в рот !
    Он вскочил и бросился в кухню. Вернулся, держа растрепанную книжку.
    - Наш книжка пока еще не запрещена, - с облегчением выдохнул Чёрт Таннер.
    - Но мотоцикл твой запретили, - крикнул из - за стойки бармен. И вот тут персонаж вымышленный пожалел, что Роджер Желязны вообще его выдумал.