Охотница на ксеноморфов

Мария Фернанда, высокая девушка с крепким, выносливым телосложением, смуглой кожей и густыми волнистыми волосами цвета мокрого какао, стояла на крыше небоскрёба, будто выросшая из мрака ночного ветра. В её лице сочетались усталость и решимость: резкий изгиб скул, внимательные тёмные глаза, которые казались старше её возраста, и лёгкая тень шрама у правого виска. Она держалась так, как держатся люди, уже давно не имеющие права на слабость, — прямая спина, жёстко сжатые губы, рука, не дрожащая даже после часа неподвижного слежения.
Ночной Лос-Анджелес сиял огнями, переливаясь, будто огромный живой организм, раскинувшийся на десятки километров. Неоновые вывески бросали в темноту алые и бирюзовые всполохи, окна высоток мерцали золотистыми квадратиками, трассы тянулись длинными цепями фар, а над этим вязал воздух мягкий дымный свет — как будто город сам излучал усталое, неравномерное свечение. На первый взгляд всё выглядело привычно: жизнь кипела, клубы шумели, кто-то спешил по делам, кто-то возвращался домой. Но Мария знала, что эта картина — лишь тонкая плёнка, скрывающая надвигающийся кошмар.
Ксеноморфы, существа, прибывшие на Землю с целью захватить её, умели принимать человеческий облик так достоверно, что порой не различишь, где человек, а где чужой. Они копировали мимику, голос, жесты, даже привычки. И всё же их можно было вычислить: температура их тела была примерно на десять градусов выше человеческой. Словно они прибыли из мира, где ледяной холод — норма, и теперь вынуждены постоянно сжигать энергию, чтобы поддерживать своё тепло. Их организм работал на повышенных оборотах, требуя больше калорий, больше внутреннего огня, и вблизи такие существа казались едва заметно «перегретыми», хотя обычный глаз этого не видел — только приборы.
Поэтому через инфракрасный прицел различить человека и ксеноморфа было возможно. И Мария Фернанда, натренированная, терпеливая, с железной волей, умела это делать лучше всех. Она не была из тех, кто сдаётся. Это была её планета, её война, и за свою Землю она собиралась драться до конца. Она стала негласным лидером тех, кто сопротивлялся, — тех, кто ещё не смирился, не продался и не испугался. В то время как власти давно были куплены пришельцами, скрывали факты, подчищали новости и уверяли население, что ничего странного не происходит, Мария Фернанда и её люди действовали. В подвалах, на крышах, в заброшенных станциях метро — там, где ещё можно было говорить правду.
Девушка опустила винтовку и бросила короткий взгляд на свои инструменты — тяжёлый пистолет Desert Eagle калибра .50, который отдавал в ладонь как удар кувалды, и изящную катану с матовым односторонним лезвием, висевшую на её поясе. Эти два оружия служили ей верой и правдой в борьбе с инопланетными захватчиками — грубая сила и чистая точность, сталь и огонь.
Внезапно её коммуникатор издал резкий, короткий сигнал. Мария мгновенно напряглась.
— Мария, мы зафиксировали активность ксеноморфов в районе грузовых терминалов. Возможно, они собираются совершить нападение, — раздался голос её напарника Хуана Родригеса, мексиканца с крепкой, коренастой фигурой, густыми тёмными волосами и вечной тенью щетины. У него были тёплые карие глаза, но война с пришельцами давно лишила их мягкости — теперь в них читалась суровая усталость и стальная решимость. Хуан был бойцом старой закалки: быстрый, меткий, надёжный, с характером, который держал отряд в тонусе, а противников — в страхе. Он тоже был из группы охотников на незваных гостей из глубин космоса.
— Поняла. Выдвигаюсь, — ответила она, переключив коммуникатор на беззвучный режим.
Мария Фернанда двигалась быстро и бесшумно, используя тёмные переулки и крыши зданий, чтобы не привлекать внимания. Её тело работало как отточенный механизм: шаг — вдох — прыжок — перекат. Вскоре она добралась до терминалов. Здесь, среди контейнеров, фур и металлических башенок погрузочной техники, ксеноморфы могли легко раствориться в тенях. Действовать приходилось на ощупь, опираясь на инстинкт, слух и показания сканера.
Она достала пистолет, чувствуя знакомый вес «Дезерта» в руке, и замерла.
Её глаза выхватили движение. Группа людей, на первый взгляд обычных рабочих, переговаривалась возле контейнера. Но Мария мгновенно заметила то, что обычный человек прошёл бы мимо: их движения были слишком синхронными, словно отрепетированными, а взгляды — холодными, лишёнными даже намёка на эмоциональность. И сканер подтверждал тревогу: температура тела — сорок семь градусов.
— Ксеноморфы, — прошептала она. С ними у неё разговор был короткий — только пулей. Никаких угроз, никаких предупреждений: эти существа не оставляли живых свидетелей. Так погибли родные Марии — её мать, которая первой догадалась, что в их районе орудуют пришельцы, и младший брат, оказавшийся рядом не в то время. Их тела нашли искажёнными, словно внутренности перестраивались перед смертью. Власти списали всё на несчастный случай, но Мария знала — их убили те, кто не терпел разоблачений.
Она прицелилась и выстрелила, пуля ударила ближайшего прямо в лоб. Он рухнул, и почти сразу его тело начало искривляться, будто кто-то поворачивал его изнутри. Кожа побелела, потемнела, лопнула, обнажив под ней гладкую биомассу с металлическим отблеском. Череп вытянулся, глаза исчезли, а вместо лица проступила хищная, чуждая физиономия, напоминающая гибрид насекомого и морского хищника.
Остальные мгновенно отреагировали, бросившись врассыпную. Мария рванула за ними, открывая огонь короткими, точными очередями. Несколько существ рухнули, не успев сбежать, но двое скользнули за контейнеры, растворяясь в лабиринте из железа.
И вдруг — шорох за спиной.
Мария развернулась и увидела Хуана. Точнее, то, что приняло его облик. Лицо, ещё секунду назад знакомое, теперь было искажено нечеловеческой маской: кожа натянута, словно тонкая плёнка, рот растянут в неправильной широкой улыбке, зубы удлинены, глаза — чёрные, блестящие, как два угля.
— Сдавайся, Мария. Ты не сможешь нас всех уничтожить, — сказал он его голосом, подходя ближе. В руках он держал мачете, которым владел пугающе умело. Мария слышала о таком «мастере»: за ним оставались трупы, аккуратно обезглавленные, — ксеноморфы убивали любого, кто хотя бы заподозрил их неземное происхождение.
Она сжала рукоять пистолета, понимая: её Хуана больше нет. Только враг.
— Ошибаешься, — ответила девушка, выхватывая катану. Лезвие, едва выскользнув из ножен, блеснуло холодным серебром. Фехтование Мария любила не меньше, чем стрельбу или рукопашный бой: меч в её руке становился продолжением мысли, движением ярости и точности.
Схватка была яростной и быстрой. Ксеноморф, оставаясь в облике Хуана, атаковал резкими, хищными взмахами мачете, будто пытаясь перерубить пространство между ними. Металл ударял по металлу, воздух звенел, как струна. Мария двигалась легко, почти танцуя: шаг назад — рывок в сторону — разворот корпуса — удар по руке противника. Искры сыпались при каждом столкновении лезвий, отражаясь в её глазах. Ксеноморф был сильнее человека, мышцы у него работали на другом уровне, но Мария превосходила его скоростью и техникой. Она ловила каждую слабость, каждую неровную опору, каждую лишнюю долю секунды.
В решающий момент она ушла от очередного удара, присела, пропуская мачете над собой, и коротким горизонтальным движением разрезала ксеноморфа пополам — настолько быстро, что противник даже не успел осознать поражение. Тело рухнуло, изломавшись, и начало менять форму, распадаясь на сегменты чужеродной плоти.
— Вот так, — прошептала она, глядя на мёртвое тело. Оно уже скручивалось, будто пыталось собрать себя заново, но биомасса дрожала и с каждым мгновением теряла структуру. Лицо Хуана исчезало, словно тающий в огне бумажный силуэт.
Внезапно Мария Фернанда почувствовала резкий удар в бок. Боль вырвала дыхание, и она упала на колени, пытаясь удержать равновесие. Рядом стоял другой ксеноморф — этот носил облик старика-почтальона, сутулого, с мешком через плечо. Только глаза выдавали чужака: два пылающих жёлтых зрачка, полных ненависти.
Он приближался, держа в руках странное оружие, похожее на сплетение металлических жил с биолюминесцентными прожилками. Но использовать его он не успел…
— Ты не убьёшь меня, — процедила Мария сквозь боль, выхватывая пистолет.
Выстрел прогремел в упор. Пуля пробила грудь противника, отбросив его назад. Из раны хлынула оранжевая едкая жидкость, обжигая асфальт. Ксеноморф захрипел, потеряв контроль над человеческой мимикой, и начал выгибаться, теряя маску старика.
Мария поднялась, сжав катану так, что побелели костяшки пальцев. Она вспомнила один из уроков своего учителя фехтования: «если враг ранен — добивай, пока он ещё стоит». И одним быстрым, коротким, почти незаметным движением отсекла ему голову.
Очистив терминалы, Мария медленно отошла к машине, тяжело дыша и прижимая ладонь к ране. По всей площадке лежали тела двенадцати ксеноморфов, часть уже потеряла человеческие оболочки, превращаясь в отвратительные, обтекающие формы. Их нужно было утилизировать до рассвета — иначе власти найдут, «заметут следы» и снова спишут всё на несчастные случаи.
У машины ждал Хуан — настоящий, живой, усталый. Он сидел, облокотившись на открытую дверь, держась за плечо, где сквозь разорванную ткань просачивалась кровь. Лоб его был в поту, дыхание неровное, глаза красные от напряжения.
Но он всё ещё улыбался — упрямо, по-солдатски.
Бой с ксеноморфами дался ему тяжело: они окружили его втроём, один ударил когтями в плечо, другой сбил с ног, третий пытался перерезать горло. Хуан сражался отчаянно, как зверь, бросаясь то вперёд, то назад, стреляя почти вслепую. Только благодаря его упорству и бешеной стойкости он выбрался живым. Он выглядел так, словно держался исключительно на силе воли.
— Ты вовремя, — хрипло сказал он, глядя на Марию. — Как всегда.
— Старалась, — коротко ответила девушка. К ней подходили остальные члены её группы — десять человек, все профессионалы, ещё пахнущие порохом и потом, с лицами, на которых смешались усталость и сосредоточенность. Они шагали быстро, как люди, привыкшие жить на грани и не терять времени зря.
— Всё нормально? — спросил Хуан, подавая аптечку. Одновременно он одной рукой уже прижимал к плечу стерильную салфетку, будто его собственная кровь была чем-то вроде неизбежного дорожного налога за сегодняшнюю ночь.
— Да, — ответила Мария, перевязывая рану и морщась, когда бинт коснулся кожи. — Но их становится всё больше. Нужно подготовиться к новому нападению. Они знают о нас. И власти знают...
Хуан усмехнулся краем губ, но взгляд у него был серьёзный, тёмный, как предгрозовое небо.
— Мы справимся, — сказал он. — У нас есть ты.
Мария кивнула, хотя понимала: дело давно не только в ней. Она чувствовала вес оружия в ладони — знакомый, почти родной — и вместе с тем холод ответственности. Город впереди мерцал россыпью огней, будто пытался притвориться, что всё ещё живёт обычной жизнью, не подозревая, что в его подворотнях уже шевелится чужая тень.
Ветер принёс запах озона и дыма — знак, что время тает. Остальные бойцы окружили её, как невидимой стеной, и каждый понимал: следующая ночь может стать последней.
Мария подняла взгляд к небу и тихо произнесла:
— Тогда начнём готовиться.
В этот момент город словно затаил дыхание. Пауза перед бурей. Впереди был новый бой, новые жертвы и решения, от которых зависело слишком многое. Но страха уже не было — только решимость. Мария Фернанда развернулась к своей группе и уверенно пошла вперёд, туда, где их ждала ночь — и война, которую они не имели права проиграть.
А тем временем из глубокого космоса к Земле приближались корабли, неся на борту миллионы ксеноморфов.
(