Артистическая Натура

Им обоим было за шестьдесят.
Леопольд Александрович — скромный закоренелый холостяк, профессор. Ульяна Леопольдовна — в прошлом диспетчер автобазы, вдова и рьяная участница художественной самодеятельности.      

А познакомились они в интернете. Написали друг другу несколько сообщений о житье-бытье, проскользнуло что-то про одинокие сердца — и Леопольдовна… влюбилась.

Он тоже что;то про «одинокие сердца» грешным делом задумался… А вдовушка времени даром не теряет: стихи любовные строчит. Уж все соседки в курсе, что у Леопольдовны кавалер появился.

И вот наконец пообещал он вечером позвонить и о встрече договориться. Сидит вдовушка и ждёт звонка, а мобильный молчит. К Леопольду Александровичу неожиданно друг армейский в гости приехал…

Огорчается женщина, а самой звонить вроде и неловко. Открыла наливочку собственного приготовления да налила рюмашечку с горя… А минуточки тикают, тикают… «Уж полночь близится, а Германа всё нет…»

Вдруг сообщение приходит: «Извини, мол, так и так, друг в гостях был… Проездом. Поздно уже, завтра позвоню…»

Но не тут-то было. Очень уж Леопольдовна звоночка весь вечер ждала…

Тяпнула вдовушка ещё рюмашечку для раскованности — и набрала заветный номерочек… А будучи слегка навеселе, ой как разыгралась буйная фантазия «артистической натуры». Недаром столько лет в кружке художественной самодеятельности…

Для начала роль экстрасенса показалась ей весьма кстати. Заунывным голосом она провещала что-то о судьбоносной встрече Потом, для пущего эффекта, — о вечной любви и загробной жизни.

Будучи человеком воспитанным, он продолжал её слушать, выражая своё согласие, но через минут тридцать в его голосе появилась нервная дрожь…
Насладившись произведённым эффектом, она прочитала стихи собственного сочинения. Но этого показалось ей недостаточно! Желая произвести ещё большее впечатление, она спела ему несколько русских народных песен.

Николай Леопольдович любил русские народные песни, но с первой ноты стало понятно: медведь наступил вдовушке не на одно, а на оба уха. К его ужасу, она пела не только фальшиво, но и очень,очень громко… Потом снова читала стихи и прозу, не давая ему вставить ни слова.

Во втором часу ночи "пытка"ещё продолжалась. Он тихо засыпал, положив рядом мобильник, мечтая лишь об одном: никогда больше не слышать этот мерзкий пронзительный голос!

Из полусонного состояния его вывел экзальтированный  крик:

— И НИКОГДА ДО ГРОБОВОЙ ДОСКИ
С ТОБОЮ НЕ РАССТАНУСЬ Я!
Я ПРИНЕСУ ТЕБЕ ЦВЕТЫ,
ТВОЯ ДОСКА — МОЯ ДОСКА!

«Всё, больше не могу», — подумал он. Дикое озлобление пересилило все рамки приличия… И вдруг:

— Извини, — кокетливо сказала она, — в следующий раз ещё почитаю, а сейчас очень спать хочется.

Заснуть он уже не смог. До раннего утра ходил по квартире, удалил себя из группы в интернете, где он с ней познакомился, и внёс её телефон в чёрный список.

Когда на третий день в дверь раздались резкие звонки и отвратительный голос закричал на всю лестничную клетку: «Леопольд, подлый трус, выходи!!!» — он решил, что его жизнь закончена.

С пакетами и авоськами она шумно ворвалась в его холостяцкую квартиру, а потом… Потом как;то обмякла, и он увидел смущённый румянец у неё на щеках.

Домашние сочные котлеты покорили его окончательно. Так и живут они вместе — по-доброму и весело, до той самой, общей гробовой доски.