Душа
В шоке, не веря своим глазам, она снова поднесла огонек свечи к пальцу. Сжав зубы от боли, она тем не менее упрямо держала огонь, наблюдая, как палец продолжает плавиться. Если бы не было так больно, она бы решила, что спит. Ощущение, будто оказалась в фантастическом фильме. И только несколько секунд спустя она опомнилась и задула свечку, пока окончательно не испортила палец.
Он так и остался оплавленным на конце, слегка почерневшим, а кончик ногтя слился с плотью. Ксюша осторожно потрогала его: он затвердел и издавал запах палёной синтетики.
«Это что же получается, я тоже синтетическая?» – подумала Ксюша с тем отстраненным спокойствием, которое является предвестником истерики.
Бросив на кровать недоделанную юбку, Ксюша встала перед большим зеркалом в двери одежного шкафа и принялась придирчиво рассматривать себя.
Ничего примечательного. Самая обычная девочка-подросток, каких сотни. Невысокая, слегка полноватая, каштановые волосы до плеч и карие глаза. В меру симпатичная. Разве такими бывают роботы? Ведь если кто-то решил создать искусственного человека, он сделал бы его совершенством во всех отношениях. Ведь так?
Ксюша подавила желание поджечь себе еще что-нибудь – просто чтобы убедиться – и подумала, что лучше расспросить маму.
«Может, я просто сошла с ума? – подумала она, поглядывая на оплавленный палец. – Хотя хрен редьки не слаще». И немного истерично хихикнула. Всё оставшееся до возвращения мамы с работы время она провела, то нарезая круги по комнате с чувством, что вот-вот взорвется от комка эмоций, которым и название-то подобрать не могла бы, то в полной прострации сидя за столом и таращась на палец.
Когда хлопнула входная дверь, возвещая о мамином приходе, Ксюша метнулась ей навстречу и принялась помогать ей разбирать сумки – чтобы собраться с мыслями и храбростью. А потом начала как можно более беспечным тоном, хотя так и не смогла полностью подавить дрожь в голосе:
– Мам, я тут юбку поджигала…
– Угу, – рассеянно ответила мама, что-то ища в сумке.
Наверное, не стоило начинать разговор так сразу, подумала Ксюша: после работы мама всегда приходила уставшая и плохо воспринимала ее слова. Но начав, она уже не могла остановиться. Так что продолжила:
– Ну, и нечаянно подожгла палец. В общем… Вот, – резко заключила она, сунув оплавившийся палец маме перед глаза.
Та резко выпрямилась – вся усталая рассеянность тут же слетела с нее, сменившись паникой.
– Ксюша… – сдавленно начала она, медленно переведя на дочь испуганный взгляд, но замолчала, не закончив.
– Мам, скажи, как это может быть? Я… робот? – еще более дрожащим голосом спросила Ксюша, чувствуя, что вот-вот расплачется.
Мама сглотнула и помотала головой:
– Ты человек, милая. Просто… синтетический.
Ксюша в шоке распахнула глаза, забыв про слезы.
– Как это?
Мама обреченно вздохнула, а потом мотнула головой в сторону ее комнаты:
– Пойдем поговорим.
Ксюша кивнула и послушно вошла в комнату, где села на кровать, на которой по-прежнему лежала злополучная юбка. Нервно покосившись на нее, мама устроилась в кресле за столом. Прикусив губу, она несколько мгновений смотрела в сад за окном, а потом заговорила. Всё время ее рассказа Ксюша сидела напряженно, как струна, сцепив руки на коленях и боясь пошевелиться.
– Понимаешь, милая, у нас с Игорем не могло быть детей, и мы даже собирались усыновить сироту из детского дома, когда он узнал об одной сверхсекретной разработке в своем институте.
Ксюша замерла еще больше, если только такое возможно. Она знала, что папа работает ведущим инженером в научно-исследовательском институте биотехнологии. Но ей и в голову не могло прийти, что эта работа связана непосредственно с ней.
– В общем, они открыли способ создавать искусственного человека, – тем временем продолжала мама. – Нет, не как робота. Такой человек растет и развивается, как самый обычный – из плоти и крови.
«Вот оно!» – подумала Ксюша. А она-то ломала голову, как же она могла расти, если и правда робот.
– Единственное, что отличает таких людей: любые повреждения у них очень быстро заживают, и они никогда не болеют.
Тут Ксюша внезапно поняла: а ведь действительно – она не помнила, чтобы когда-либо подхватила хотя бы обычную простуду. Все ее одноклассники периодически болели, и только она отличалась феноменальным здоровьем. Порой она даже завидовала подругам – ведь, заболев, они могли отдохнуть от школы. Почему ее раньше никогда это не озадачивало? Почему свое неестественное здоровье она воспринимала как должное?
От всего этого кружилась голова и плыло перед глазами. Ощущение, будто она оказалась в фантастическом фильме, усилилось.
– Ксюша? – встревоженно позвала ее мама, отрывая от размышлений. – Милая, это совершенно ничего не значит. Ты наша дочь, и мы тебя очень любим. Мы не хотели тебе рассказывать, чтобы не пугать и не травмировать, но даже не подозревали, что твое тело так реагирует на огонь. Ксюша? Ты как?
Она вымученно улыбнулась, пытаясь успокоить маму, но, кажется, добилась противоположного.
– Не знаю… Перевариваю пока… Нормально, наверное.
Мама кивнула с понимающим видом и пересела на кровать, крепко обняв ее. Мама всегда прекрасно ее понимала и всегда чувствовала, когда надо поговорить, а когда просто обнять и погладить по голове. Ксюша сдавленно всхлипнула, обняла ее в ответ, уткнувшись лицом в плечо, и заревела, выплескивая в слезах все накопившиеся эмоции.
Выплакавшись, Ксюша вздохнула, чувствуя, как отступает дикое напряжение. Не в последнюю очередь благодаря нежным маминым рукам, поглаживавшим ее по спине. Ну и пусть она появилась на свет странным путем. Пусть она… синтетическая? Зато родители любят ее по-настоящему. А ведь не все ее одноклассники могли этим похвастаться. У Светки постоянно пил отец, и бывало, она боялась возвращаться домой. А Славика родители просто не замечали, откупаясь дорогими подарками. Так что грешно с ее стороны жаловаться на судьбу.
И тут Ксюше пришел в голову вопрос:
– Мам, а много таких… таких, как я? – поинтересовалась она, отстранившись.
Заметив, что ее настроение значительно улучшилось, мама облегченно улыбнулась и покачала головой:
– Ты одна такая. Или почти одна. Это секретная разработка, и вне института о ней никто не знает. Да и в самом институте знают немногие.
– Почему? – удивилась Ксюша. – Ведь это же невероятное открытие!
– Об этом лучше с папой поговори.
Ксюша кивнула и улыбнулась. Обязательно.
– Ты уроки-то сделала? – спросила мама, вставая.
– Ну, ма-а-ам! – возмутилась Ксюша.
В этом году они договорились, что уроки – исключительно ее ответственность. Она уже достаточно большая.
– Что? Я просто спросила, – мама сделала большие глаза. – Ладно-ладно, не сердись – я верю, что ты у меня взрослая и ответственная.
Ксюша лучезарно улыбнулась и окликнула ее:
– Мам? – и когда мама повернулась от двери, очень серьезно произнесла: – Я люблю тебя.
– И я тебя, доча.
Кажется, в маминых глазах блеснули слезы. Но Ксюша знала, это не потому что она расстроена, а потому что тронута.
Оставшись одна, Ксюша счастливо вздохнула. Недавняя буря эмоций улеглась, и теперь она испытывала умиротворение.
А вечером папа рассказал ей, что невероятное открытие не стали распространять из страха, что его используют во зло.
– Только представь, – сказал он, – какое искушение создавать солдат, которые не болеют, быстро регенерируют и в целом выносливее других людей. К тому же их можно создавать сразу взрослыми, а не начинать с младенчества, как было с тобой.
Ксюша представила, и ее передернуло от ужаса и отвращения.
– Я понимаю, – серьезно ответила она.
Казалось бы, можно было поставить точку в истории, забыть о ней и продолжать жить дальше. Но на следующее утро по дороге в школу Ксюшу охватило странное чувство. Глядя на проходивших мимо, спешивших по своим делам людей, она вдруг подумала: «А что, если родители ошибаются? Если институт выпускал и других таких людей – в тайне?» Не могло ли быть, что ее родители тоже синтетические, только не знают об этом? И именно поэтому у них не было детей. Мысль была логичная, но тревожная и неуютная. Ксюша сама не понимала почему. Ведь, по идее, мысль о том, что она не одна такая, должна утешать. Но нет.
Ксюша украдкой разглядывала окружающих, пока ей не начало казаться, будто все вокруг синтетические. Она потрясла головой и твердо сказала себе: «Хватит! Так я скоро с ума сойду».
Уроки и общение с подругами заставили ее временно забыть об этом. И всё же до конца мысли не исчезли – лишь затаились.
– Пойдем сегодня в кино? – спросила лучшая подруга Юля, когда прозвенел звонок с последнего урока, коим в тот день была математика. – Будет «Матрица».
В любое другое время Ксюша согласилась бы, но сейчас в ее жизни и так внезапно стало слишком много фантастики. Так что она покачала головой:
– Извини, не охота.
– А если я скажу, что с нами пойдет Федька? – хитро прищурилась Юля.
Ксюша чуть не передумала. Федя Большаков – озорной мальчик с очаровательной улыбкой и красивейшими темными глазами – перешел в их школу только в этом году, и она немедленно влюбилась в него по уши. Мысль о походе в кино в его обществе была соблазнительной. Очень-очень соблазнительной. И всё же Ксюша со вздохом отказалась:
– Не в этот раз.
– Да что с тобой такое? – уже встревоженно спросила Юля. – Весь день сама не своя. Ты не заболела?
Ксюша нервно фыркнула и чуть не ответила: «Я не могу заболеть», – но вовремя прикусила язык.
– Всё в порядке, – ответила она. – Просто устала немного. К тому же сегодня я обещала помочь маме.
Юля отстала, хотя, кажется, не особенно ей поверила.
На улице пригревало яркое апрельское солнце, весело блестела свежая зелень и щебетали птицы. Ксюша улыбнулась, запрокинув голову к безоблачному голубому небу. Разве можно в такую погоду забивать голову какими-то проблемами?
А потом ее взгляд упал на небольшую церковь, куда они с родителями ходили время от времени. Их семья не была по-настоящему воцерковленной, как выражался батюшка, но вера жила в сердце Ксюши, и бывать в церкви ей нравилось. Однако сейчас она вдруг поняла, что так беспокоило ее в мысли о множестве синтетических людей вокруг. Ее поразила мысль: а есть ли у таких, как она, душа? Может, нет для нее никакого посмертия, и она полностью исчезнет, когда умрет тело? Или… ее тело вовсе не умрет? Да нет – даже синтетика не вечна. Может, она проживет дольше других – может, даже гораздо дольше, – но когда-нибудь все-таки умрет. И что тогда?
Ксюша почувствовала, как ее пробирает озноб, и солнце уже не казалось таким уж теплым. Может ли она вообще считать себя Божьим созданием? Ведь, по сути, ее создали люди. Ей стало жутко.
Постояв в нерешительности, Ксюша тряхнула головой и направилась к церкви. На ее удачу, отец Андрей как раз в этот момент вышел из храма во двор.
– Батюшка, можно с вами поговорить? – робко спросила Ксюша, подбежав к нему.
Она неловко чувствовала себя, обращаясь за советом к почти незнакомому человеку, но к кому еще обратиться с таким вопросом, как не к священнику?
Отец Андрей внимательно посмотрел на нее и, будто что-то прочитав в лице, серьезно кивнул:
– Пойдем.
Проведя ее в священнический домик, отец Андрей предложил ей садиться и сам сел напротив. Ксюша смущенно осмотрелась. Комната была небольшая, с минимумом мебели, но теплая и уютная. На окнах слегка колыхались белые в цветочек тюлевые занавески.
– Я внимательно тебя слушаю, – доброжелательно улыбнулся отец Андрей, и в уголках его голубых глаз появились морщинки. – Кстати, напомни, как тебя зовут?
– Ксения, – автоматически назвала Ксюша полное имя – как на исповеди.
– Что ж, раба Божия Ксения, что у тебя случилось?
Он, наверное, пытался подбодрить ее, но от такого обращения Ксюша чуть не разрыдалась.
– В том-то и дело, батюшка, – почти шепотом произнесла она дрожащим голосом. – Я не уверена, что я раба Божия.
Отец Андрей недоуменно нахмурился:
– Что ты имеешь в виду?
И Ксюша выложила всё, что узнала про себя (продемонстрировав, как доказательство, оплавленный палец), и сомнения насчет своей души.
– Признаюсь, мне сложно поверить, – произнес отец Андрей, когда она замолчала, – но по глазам вижу, что это не глупая шутка. Да и палец этот…
Он немного поразмышлял, и Ксюша ждала приговора, почти не дыша. Ей было так страшно, как, наверное, еще ни разу в жизни.
– Что касается твоего вопроса… Я всего лишь человек и не могу отвечать за Бога, но думаю, что без Его воли столь поразительное создание не смогло бы появиться на свет.
– Правда? – Ксюша робко улыбнулась, приободрившись.
Отец Андрей кивнул:
– И даже если не было у тебя души в самом начале, Господь наверняка вложил ее в тебя в момент Крещения. Тебя ведь крестили, правильно?
Ксюша активно закивала. Словно разжались стальные тиски, сдавливавшие ее сердце, и она смогла снова дышать полной грудью. Все-таки она человек, а не непонятное существо.
– Спасибо, батюшка! – искренне воскликнула она.
– Обращайся, – снова улыбнулся он своей теплой улыбкой.
Домой Ксюша прилетела как на крыльях. И солнце ей казалось ярче, и зелень нежнее, и небо голубее. Ее охватила такая эйфория, что она с трудом заставила себя заняться домашним заданием.
Вечером за ужином, который их семья всегда проводила вместе, обсуждая прошедший день, она решила прояснить у родителей последний вопрос.
– А когда меня крестили?
– Дней через пять после того, как принесли из института, – ответила мама и посмотрела на папу, ища подтверждения.
– Да, где-то так, – согласился он. – А что?
Но Ксюша не ответила, продолжив допрос:
– А я… Как бы это сказать… Сильно разная была до и после Крещения?
Родители озадаченно переглянулись.
– Знаешь, – удивленным тоном медленно произнесла мама, – я не задумывалась об этом, но сейчас, когда ты спросила… Да, разница была. До того – ты двигалась, пищала и сосала молоко из бутылочки, как все младенцы, но всё равно больше походила на механическую куклу – необычайно искусно сделанную, но куклу. Я забыла об этом, но тогда меня это немного пугало. А когда тебя крестили, ты стала… живой, наверное – по-другому не скажешь.
– У меня появилась душа, – с невероятным облегчением тихо произнесла Ксюша, чувствуя, как испаряются последние сомнения.
Родители снова переглянулись, на этот раз с таким видом, словно на них снизошло внезапное озарение.
– Вполне может быть, – произнес папа.
– А я, так, в этом абсолютно уверена, – заявила Ксюша, широко улыбнувшись. – И знаете что? Вы у меня самые лучшие!
Родители нежно улыбнулись ей в ответ:
– Ты у нас тоже.
Свидетельство о публикации №224060401416