Предавший отец

— Нет, ты посмотри, тут же все ясно! Твой отец – предатель! – Юля вытаращила глаза и прикрыла рот ладошкой, когда импозантный мужчина за столиком неподалеку погладил хрупкие пальчики хорошенькой спутницы.

Маша с подругой сидели на открытой веранде кафе. Пространство отлично просматривалось, и наблюдать за странной парой было легко.

— Юлька, хватит, мне совсем не смешно, — Маша говорила серьезно, и Юля посмотрела в глаза подруге.

— Маш, мне жаль, правда, но так себя с коллегами не ведут. Не станет мужик коллеге пальчики поглаживать.

В этот момент пара поднялась из-за столика. Покидая веранду, мужчина положил руку на талию девицы, пара шагов, и ладонь поползла вниз.

Юля прыснула, Маша прикрыла глаза, смотреть, как ее собственный отец обхаживает юную пассию, не было сил.

***

Вернувшись домой, девушка застала родителей на кухне. Мать накрывала на стол, отец удобно расположился на диванчике в ожидании ужина.

— Всем привет, — с напускным весельем проговорила дочь, на отца она старалась не смотреть.

— Эх, как время быстро бежит! — вдруг ни с того ни с сего ударился в философию отец.

— Ты совсем взрослая стала, Маша, скоро уйдешь от родителей, и останемся мы с матерью совсем одни.

«Точнее, ты будешь чувствовать себя более свободным и не обремененным обязательствами», – мысленно фыркнула дочь.

А вслух произнесла:

— Ну что ты, пап, никуда я не уйду! Нам ведь так хорошо всем вместе, у нас дружная семья. Я и мужа сюда приведу, когда он появится, — вдохновенно продолжала Маша, следя за реакцией отца.

— А что? Квартира у нас большая, места много. И муж мой будет всегда иметь перед глазами пример идеальных отношений! — Машу несло, но остановиться она не могла.

— У нас ведь все хорошо, да? Мама – отличная жена, готовит вкусно, дом в порядке держит, за собой следит.

Маше показалось, что отец глянул на нее как-то подозрительно, но он подхватил похвалы:

— Это да, Лилия Сергеевна у нас пример для всех жен! — мужчина поднялся с диванчика и поцеловал в щеку улыбавшуюся жену.

— Что это на вас нашло? – краснея от комплиментов и смеясь, спросила мать. — Лучше руки мыть идите, ужин готов.

На перемене между лекциями девушки забежали в кофейню и устроились поболтать в уголке.

— Ну ты спросила у него про «коллегу»? — пытала Юля подругу.

— Ничего я не спрашивала, — буркнула Маша, глядя в чашку с ароматной жидкостью.

— А надо бы, подруга! Вдруг он на выход намылился? Прихватит тещины бриллианты и того, дернет из гнезда…

— Ну какие бриллианты, Юлька! Никуда он не намылился, уверена. Я вчера специально разговор затеяла, мол, хорошо живем, семья-любовь и все такое. Так он кивал, соглашался, ужин за обе щеки уплетал… предатель! — Маша утерла подступающие слезы.

— Ну, что ты, Мань, ну не раскисай, – Юля сочувственно пожала ладонь подруги.

— Может, он погуляет и одумается, а? Вот, говорят же, седина в бороду – бес в ребро! У твоего папаши и возраст подходящий, и выглядит он молодцом, надо сказать.

— Еще бы ему не выглядеть! Мама целыми днями настирывает-наглаживает, кормит его чуть ли не по ЗОЖ, еще и работать успевает! Если бы не она, он бы в домашних тапках в офис ходил! — Маша старалась не расплакаться.

Ей было жаль мать, которую она очень любила и считала образцом жены, матери и хозяйки.

Отца она тоже любила, и в этом была проблема. Именно предательство со стороны того, кому она доверяла много лет, так больно ранило душу.

После лекций подруги шли домой, не торопясь обсуждая наболевший вопрос.

— Что делать думаешь, матери расскажешь? – спросила Юля.

— Надо бы… но я не могу, Юль, я как представлю ее лицо, — девушка буквально упала на подвернувшуюся кстати лавочку.

— Да, проблема… — подруга опустилась рядом.

— Надо что-то сделать, как-то его проучить, понимаешь? Путь ему будет больно и стыдно! — ярилась Маша.— Надо что-то такое придумать…

— Что он любит больше всего? — вдруг оживилась Юля.

— Машину свою обожает, прямо облизывает… — с презрением произнесла подруга. — Каждый день в гараж ставит. Кому она нужна, не понимаю! Не новая, хоть и иномарка, но ничего супер-пупер в ней нет.

— Да кто ж их поймет, этих мужиков, — с видом знатока заявила Юля. — Но нам оно и не надо, главное, у нас теперь есть способ подергать твоего папеньку за тревожные струны.

***

Телефон зазвонил, когда Виктор Павлович уже собрался выходить из кабинета. Рабочий день закончился, и трубку поднимать ему не хотелось. Вызов продолжался, и мужчина решил ответить.

— Алло! Виктор Павлович? – томный женский голос на том конце показался мужчине знакомым, но его обладательницу вспомнить сходу не удалось.

— Да, я вас слушаю, — мужчина говорил отрывисто и быстро.

Он уже опаздывал, а Альбина ждать не любила. Она могла закатить сцену, и ему весь вечер пришлось бы слушать ее жалобы вместо того, чтобы провести время с известной пользой.

— Виктор Павлович, — на том конце взяли паузу. — Мы не знакомы, но я хорошо знаю вашу жену.

Еще пауза.

— Лилия Сергеевна – моя коллега, и я очень ее уважаю…

Все еще не понимая, куда клонит собеседница, мужчина нетерпеливо постукивал пальцем по столу.

— Мне неприятно вам это говорить, но у меня сложилась трудная ситуация, мне срочно нужны деньги,— тут послышалось что-то похожее на смешок, но тон дамы остался серьезным. — И вы должны мне помочь!

— Я? — удивился Виктор Павлович. — А при чем здесь я?

Он растерялся и, наверное, поэтому не бросил трубку сразу.

— Виктор Павлович… Виктор, вы ведь любите свою жену? Дорожите семьей? – продолжала собеседница.— Я знаю, что да. Но вот какой интересный момент, пару дней назад я случайно увидела вас в компании молодой женщины. И это была отнюдь не рабочая встреча, уж я-то знаю.

В трубке опять раздался странный сдавленный всхлип, но Виктор Павлович не обратил на это внимания.

— Что вы хотите? – дрожащим голосом спросил неверный муж

— Денег, только и всего, – напомнил голос на том конце.

— Да вы не волнуйтесь так, я же понимаю, что вы не миллионер. Но я видела вашу машину. Не бог весть что, но такой суммы мне вполне хватит… на какое-то время… — закончила собеседница.

— И давайте без драм, машину продать можно довольно быстро, я свяжусь с вами через пару дней.

Виктор уставился на заливающуюся гудками трубку.

***

Юля смеялась в голос, катаясь по кровати, Маша молча смотрела на нее без тени улыбки.

—Тебе бы в театре играть, — хмуро процедила девушка.

— Ну, что ты, Мань… – посерьезнела подруга. — Мы же все обсудили, ты сама хотела, чтобы его как следует проняло.

— Да помню я, помню… Только все равно гадко на душе. Он же мой отец. Поверить не могу, Юль, столько лет! Я ему доверяла, я думала, что он самый лучший, самый надежный, а тут попалась на глаза какая-то, и он за ней поплелся, а на семью наплевал!

Исчезновение машины отец объяснил просто, давно хотел поменять, предложили хорошую цену. На этом вопрос посчитали закрытым. Маша хотела потерзать его намеками, но ей было все еще жаль блудного отца.

***

Через пару дней, сидя в том же открытом кафе, Маша грустно смотрела куда-то мимо подруги и выкладывала неутешительные новости.

— Думаешь, он что-то понял? Ни-че-го… На выходные он поехал «на рыбалку», представляешь?

— Так это ж хорошо, нет? Значит, бросил свою дамочку и с мужиками поехал пить. Там он им все расскажет, они все обсудят, его поддержат, уму-разуму научат, и он вернется, все осознавший, в лоно семьи!

— Да-да, крутись и пой, моя шарманка, — грустно пропела Маша. – Ты что, не понимаешь? Ни с какими мужиками он не поехал, Юль! К крале своей усвистал раны зализывать!

Маша стукнула кулачком по столу.

— Я думала, его прижмем малость, и он в себя придет, а он…

— Что, говоришь, у него там еще из имущества имеется? — хитро спросила подруга.

***

— Виктор, снова здравствуйте! – радостно поприветствовала Виктора Павловича собеседница.

Мужчина был не готов к этому разговору, почему-то ему казалось, что инцидент исчерпан, но услышав неделю спустя знакомый голос, он растерялся.

— Здравст…вуйте, — заикаясь проговорил мужчина.

— Спасибо вам, Виктор, вы мне очень помогли, — продолжала женщина.

Что-то знакомое в ее голосе не давало мужчине покоя, но он пока отбросил эту мысль.

— Зачем вы опять мне звоните? — осмелел изменник.

— Так мне снова ваша помощь нужна! Понимаете, люди такие злые, никто не хочет мне помочь! А вы такой добрый, сразу откликнулись, вот я и подумала…

В трубке послышались возня и далекое покашливание.

— Вы что, — начал злиться Виктор Павлович, — думаете, что у меня целый автопарк?! А вам не приходило в голову, что я в полицию пойду?

— Приходило, как же… Но мы ведь с вами не знакомы, на кого вы полиции укажете? А вот я вас и вашу семью хорошо знаю… И Лилия Сергеевна меня примет как подругу, если я к ней в гости надумаю заглянуть…— дама на том конце явно забавлялась.

— Думаете, так сложно отследить эти ваши электронные кошельки? В полиции с этим быстро разберутся! — перешел к угрозам мужчина.

— Удачи вам с этим, — усмехнулась в трубку Юля.

Способ, которым они пользовались для передачи денег, посоветовал подругам приятель-программист, и они были уверены в его безопасности.

Виктор Павлович сдался. Ему ужасно не хотелось ничего менять. Жена Лилия устраивала его целиком и полностью, она прекрасно заботилась о нем, не лезла с лишними вопросами и советами, любила его и доверяла полностью.

Но Альбина... это был возврат в молодость, свежие чувства и переживания, да и необходимость соблюдать тайну придавала дополнительную прелесть отношениям, адреналин и все такое.

— Сколько? — коротко спросил мужчина.

— Я знаю, у вас в собственности имеется гараж. Постройка небольшая, но определенную ценность имеет. Если быстро продадите, цена, конечно, снизится, но я не жадная, мне и такая сумма кстати будет.

***

Бывая дома, Маша исподволь следила за отцом. Она ясно видела, как тот страдает, необходимость расстаться со всем нажитым «непосильным трудом» буквально за бесценок просто убивала его. Он нервничал, по ночам часто вставал и сидел на кухне. На вопросы жены отвечал, что на работе серьезный проект, и он волнуется по этому поводу.

Но при этом, что больше всего бесило Машу, отец продолжал делать вид, что в семье у них все по-прежнему хорошо. Он целовал жену, уходя на работу, с удовольствием ел приготовленные ею пироги, укладывался спать в супружескую постель.

Альбина не пропадала с горизонта, маяча «алыми парусами». Отец все также опаздывал к ужину и убегал в выходные, «сложный проект» требовал пристального внимания семь дней в неделю.

***

— Не выходит ничего, Юль, он как собака вцепился в эту Альбину, и хоть палками его гони, не отпустит, — грустно делилась Маша последними новостями, принимая у подруги очередной конверт с деньгами.

— Так, может, еще поднажать? Может, квартирка какая у папани завалялась? – выпытывала подруга.

— Да какая квартирка, Юль! Да и была бы квартирка, он и ее бы продал и продолжал на двух стульях сидеть.

— Ну это можно, конечно, но один стул рано или поздно все равно сломается, — философски заметила девушка.

— Вот и я думаю,— Маша посмотрела на подругу.

— Как маму жаль, ты просто не представляешь, Юль! — девушка вытерла глаза. — Но ничего не поделаешь, придется рассказать. А то она так и будет в неведении борщи ему варить и рубашки наглаживать. Левретка-то его не сильно озаботится, с «совещаний» своих приезжает помятый, как будто по пустыне брел или через лес ломился…

Маша еще пару дней ничего не говорила матери, пыталась подобрать слова, выбрать момент поудобнее. Была еще слабая надежда, что отец вдруг одумается.

Но нет, в субботу снова случился «аврал», и неверный муж помчался на «совещание».

***

Мать перестилала белье на супружеской кровати, когда Маша вошла в комнату.

— Вот так, мам… мне так жаль… прости, мам! – Маша не решалась поднять глаза на мать после разговора.

— Ну что ты, детка, ты не виновата… — женщина сидела в кресле, утирая глаза чистой наволочкой.

Конверт с деньгами лежал на тумбочке, Лилия Сергеевна к нему не притронулась.

— Что теперь будет? Я имею в виду, ты ведь с ним не останешься, а? — Маша взглянула на мать с сомнением.

Вдруг та простит и решит остаться? По мнению дочери, такое прощать было нельзя.

— Да как же тут остаться, Маш? Он ведь и сейчас, наверное... — мать опять заплакала.

***

Отец вернулся домой только в воскресенье вечером. Он выглядел усталым, но довольным. Семье объяснил, что был напряженный момент, все сидели в офисе сутки и совещались, а теперь гроза миновала.

— Мне бы поесть чего, помыться, да и спать… устал я очень, Лилечка, — он машинально обнял жену.

Женщина отстранилась и сухо спросила:

— А что там за аврал был, расскажи подробнее, Витя, нам интересно. Там Альбина твоя не беременна, часом?

Разбирательство было недолгим, Лилия ничего не хотела слушать, все подробности она и так знала от дочери. Муж не мог понять, откуда жена узнала о его интрижке, ведь он платил «коллеге», а после продажи гаража никаких звонков больше не поступало.

Развод тоже оформили быстро, благо имущественных претензий супруги не имели, квартира была записана на мать. Наступило лето, и Маша уговорила Лилию Сергеевну поехать к морю на пару недель, составить компанию ей и Юле.

Наступая в лужи и еле справляясь с намокшим зонтом, Маша быстро шагала в сторону института. Хотя первая неделя после каникул всегда была довольно сумбурной, опаздывать на пары она не любила.

— Машенька! – услышала девушка знакомый голос.

На все еще открытой веранде кафе за столиком одиноко сидел отец.

Первым порывом девушки было пройти мимо, но она изменила решение.

— Ну как вы, Машенька? Как мама? — спрашивал отец, жестом подзывая официанта.

Он все еще выглядел привлекательным мужчиной, хотя былой лоск с него заметно пооблез, костюм заметно помят, ворот рубахи выдает не первую свежесть одежды.

— Ты знаешь, я так по вам скучаю… По тебе, по маме, по нашим посиделкам на кухне… — тихо сказал отец.— Я так виноват перед вами…

Маша посмотрела на него, и в какой-то момент ей стало жаль этого некогда ухоженного и цветущего мужчину. Он и сейчас был в неплохой форме, но было видно, что за ним никто не ухаживает, как мать. Вон и животик появился небольшой, никто не готовил ему полезную еду.

— Я до сих пор не могу понять, как мама узнала, — продолжал он задумчиво. — Ведь если бы ни чей-то злой язык, у нас было бы все хорошо…

Машу как будто ударило током. Она резко поставила на стол чашку, немного жидкости выплеснулось на скатерть. Отец вынырнул из своих дум и посмотрел на дочь.

— Злой язык, говоришь? – тихо, но разборчиво прошептала девушка.

— Все было бы хорошо? — продолжала она, чуть повышая голос.

— Так вот, я сказала маме! И «коллега» по телефону — это тоже я! – подругу Маша решила все же не втягивать, раз уж отец ее так и не узнал.

— Маша, дочка… но зачем?! – отец смотрел на нее, не в силах поверить в такое коварство.

— Ты изменял маме, ты наплевал на нас, на нашу семью! Ты платил шантажистке и все равно продолжал бегать за своей… левреткой! – уже почти кричала дочь.

Немногие посетители кафе начали вертеть головами в поисках источника скандала.

— Я думала, что ты образумишься. Что если у тебя нет совести, то ты хотя бы денег пожалеешь! Но нет…

Отец силился что-то сказать. Было видно, как меняется выражение его лица в попытках найти какой-то ответ, оправдаться.

— Ты ведь не только маму предал, пап. Ты разрушил мой мир! Я верила, что ты лучший человек на земле. Я любила тебя и считала эталоном мужчины! Я мечтала, что у меня будет муж, во всем похожий на тебя!

Девушка поднялась из-за стола и подхватила со стула зонтик.

— И даже если когда-нибудь мама простит тебя, то я никогда не прощу!

Дочь, не прощаясь и не оглядываясь, раскрыла зонтик и шагнула в дождь. Отец остался сидеть на веранде кафе. Он молча провожал глазами яркое пятно зонтика и худенькую фигурку дочери, бегущей по проспекту.