Пушкин Онегин и любовь по Жаку Лакану

(в коллаже на титуле заметки либеза частью четыре изографики Энгеля Хриевича Насибулина)

Поговорим о странностях любви
(стих Пушкина Нашего Всёговича из  поэмы об аде любви - "Гавриилиады")

Пушкин это Онегин
или сам Пушкин как  Другой
или Онегин - иной Пушкин
или Другой

Они одна субстанция Любви
На ней они и "залетели"

(1)

Вспомни, фра, Онегин получил французское Письмо Татьяны – переписанную Таней  и переведенную  автором элегию Марселины Деборд-Вальмор – и сразу догадался = это подвох и провокация. Потом  стал размышлять об этом протоколе о намерениях Тани сдать себя всю Жене в доверительное управление. И хотя в Письме не было прямого признания в любви, а только автопоказания о проблемах с рассудком созревшей, перебравшей либидо  и впавшей в гон невестизации девы, Женя тал размышлять именно о любви, ее рисках и браке брака.

В здравых суждениях  друга опыта ошибок нудных Он быстро пришел к пушкинским формулам =

            «Любовью шутит Сатана  - Да на фиг мне она - Любите самого себя»
 
В последнем формуляре есть и скрытый намек = совет деве заняться мастурбацией (онанизм = это для поклонников Онана,  это чисто мужская технология )

Не менее знаменита иная моногомысленная (минимум – двусмысленная) формула Пушкина из романа Евгений Онегин:
 
             «Чем меньше женщину мы любим, Тем легче нравимся мы ей».

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.
                La morale est dans la nature des choses.
                Necker.<См. перевод>
I. II. III. IV. V. VI. VII.
Чем меньше женщину мы любим,
Тем легче нравимся мы ей,
И тем ее вернее губим
Средь обольстительных сетей.

Но эта формула таит в себе и то темное, что встанет «По ту сторону принципа удовольствия»

Во-первых, забавно  чем это занимался Пушкин-Онегин, что заставило его не публиковать целых 7 строф… из 57! Прочтите следующие не пустые 7 строф, засеките  время и вы почти догадаетесь …

Во-вторых, чем меньше Ж мы любим, тем она,  конечно,  увлеченная гоном вообще и пораженная внутренним прессом влечения и желания, отдастся.  Но тут важно «не пересолить» - она может отдаться и иному, не обязательно даже ранговому самцу, но не такому хитрому и расчетливому.

Жене в тот момент Татьяна была не нужна: была близости с Вовой Ленским и увлечения старушкой Пашетт в фазе «ягодка опять» :

Скорей! пошел, пошел, Андрюшка!
Какие глупые места!
А кстати: Ларина проста,
Но очень милая старушка;
Боюсь: брусничная вода
Мне не наделала б вреда

Совсем, никак не нужна нив каком качестве и ни в какой вербальной позе ренессансовой камасутры по Пьетро Аретино

Важнее в мотивации отказа Жени от танинных услуг по передаче прав на наследство степных ея прелестей иное: Онегину не надо было быть психиатром или просто догадаться,  что с этой Таней ( с коей его даже не познакомили!) «что-то не то», что «крыша купола ее черепа" съехала вовсе, а  низ адски разверзся в потоках «влечения к желанию» и «желания к влечению» к Женям не просто из «принципа удовольствия» жития когда «пришла пора». Таня ведь сама поставила диагноз последствиям своего эротического по природе невроза в своем Пушкиным подсунутым как подстава «Письме  Татьяны» :
Но так и быть! Судьбу мою
Отныне я тебе вручаю,
Перед тобою слезы лью,
Твоей защиты умоляю...
Вообрази: я здесь одна,
Никто меня не понимает,
Рассудок мой изнемогает,
И молча гибнуть я должна.
Я жду тебя: единым взором
Надежды сердца оживи,
Иль сон тяжелый перерви,
Увы, заслуженным укором!
Кончаю! Страшно перечесть...
Стыдом и страхом замираю...
Но мне порукой ваша честь,
И смело ей себя вверяю...

Ключевым в этой автодиагностике отказа псих.состояния  без трепанации, лоботомии, сбора биоматериалов, цитологии, гистологии и биопсии души с мозгами (головным, спинным и костными) было именно это апокалипсическое:

                Рассудок мой изнемогает,

Евгению такого подарка судьбы в виде негородской сумашедшей и уже сшедшей было не надо. Он же не Пушкин, в конце то концов…

(2)

Психоаналитика Любви

Любовь – вид невроза
Невроз возникает от накопления неудовольствия  (отсутствия удовлетворения треб плоти, которая травмирует душу,  парализует  мозг и лишает нас рассудка и воли)
Сила этого типа невроза измеряется сексуальной  энергией либидо
Ты любишь избранника ( как жертву),  ибо ждешь от него  удовольствия  и сброса (обнуления) противного либидо
Сила любви – равна силе состояния неудовольствия
Чем больше тебе дает любимая, тем все меньше ты ее любишь
Половой акт кончается нелюбовью

***
Однако, Фра, давайте налаканимся … -= обратимся к последнему из могикан психоанализа = Жаку Лакану, используя «Словарь Группа Лакановского Психоанализа (СПб, 2008)»:
Любовь

Любовь отличается от желания, рассматриваемого как предельное отношение, устанавливающееся у всякого организма к объекту, его удовлетворяющему. Ведь целью любви является не удовлетворение, а бытие. Поэтому о любви можно говорить лишь там, где уже существует символическое отношение как таковое.
Теперь нужно научиться отличать любовь как воображаемую страсть от активного дара, конституируемого ею в плоскости символического. Любовь, любовь того, кто желает быть любимым, является по сути попыткой захватить другого в ловушку себя самого, в себе самом как объекте. Если вы помните, то в первый раз, когда я довольно подробно говорил о нарциссической любви, я лишь продолжал диалектику перверсии.
Желание быть любимым - это желание захватить, заманить любящий объект, закабалить его в абсолютной особенности себя самого как объекта. Хорошо известно, что тот, кто стремится быть любимым, не слишком бывает доволен, когда его любят за его достоинства. Его требование быть любимым простирается вплоть до полного низведения субъекта в нечто частное, особенное, со всем тем, что может в нем оказаться самого туманного и немыслимого. Ведь хотят быть любимым за все - не только за свое собственное Я, как говорит Декарт, но и за цвет своих волос, за свои причуды, за свои слабости, за все. И наоборот, хотя, пожалуй, именно по этой причине, любить значит любить существо, помимо всего того, чем оно является в его видимом существовании. Активный дар любви имеет целью другого не в его особенности, а в его бытии.

Любовь, уже не как страсть, но как активный дар, всегда нацелена по ту сторону воображаемого пленения, на бытие любимого субъекта, его своеобразие. И поэтому она может принять многое из его слабостей и странностей, может даже допустить его ошибки, но есть и предел этому, точка, определяемая лишь бытием - когда любимое существо заходит в предательстве самого себя слишком далеко и упорствует в самообмане, любовь отступает.
Эту феноменологию, намечаемую опытом, я не собираюсь здесь развивать. Скажу лишь, что в качестве одной из трех разделительных линий, предполагаемых символической реализацией субъекта в речи, любовь направлена на бытие другого. Без речи, поскольку она утверждает бытие, может быть только Verliebtheit, воображаемое завораживание, но не любовь. Человек может испытать влюбленность, но не совершит активного дара любви.
То же самое и с ненавистью. О воображаемом измерении ненависти мы говорим в силу того, что разрушение другого является одним из полюсов самой структуры интерсубъективного отношения. Именно в этом, как я замечал вам, Гегель видит тупик в сосуществовании двух сознаний, откуда он и выводит свой миф борьбы из-за чистого престижа. Уже здесь воображаемое измерение определяется рамками символического отношения, и поэтому ненависть не может быть удовлетворена исчезновением соперника. Если любовь стремится к развитию бытия другого, то ненависть хочет обратного, его падения, утраты им ориентиров, извращения, исступления, полного отрицания, ниспровержения. В этом смысле ненависть, как и любовь, является безграничным поприщем.

– Жак Лакан. Семинар «Работы Фройда по технике психоанализа», лекция 7 июля 1954

«
Формула гласила:
любить – значит давать то, чего не имеешь, и не давать то, что имеешь.
Я не буду возвращаться к причинам, по которым я эту формулу вам сообщил, но верьте, что это именно так, и пользуйтесь этой формулой как ключом, как маленькой подъемной площадкой, которая, стоит вам дотронуться до нее рукой, немедленно поднимает вас на нужный этаж, даже если вы в ней ничего не поняли - впрочем, оно и лучше, если вы в ней ничего не поняли. Любить – значит давать нечто кому-то, кто может то, о чем идет речь, как иметь, так и не иметь, но в любом случае даете вы то, чего у вас заведомо нет. В то время как собственно давать - тоже означает давать, но давать то, что у вас есть. В этом вся разница.

– Жак Лакан. Семинар «Образования бессознательного», лекция 29 января 1958

«
Проблема любви - это проблема глубокого разделения, кото¬рое она в деятельность субъекта вводит. Согласно самому опреде¬лению любви, гласящему: "Любить - значит давать то, чего не имеешь", - для мужчины любить означает давать то, чего он не имеет, фаллос, существу, которое этим фаллосом не является.

– Жак Лакан. Семинар «Образования бессознательного», лекция 23 апреля 1958

«
Любить – это, по сути дела, хотеть, чтобы любили тебя. Любовь выступает здесь в своей главной, как мы убедились, функции, в функции обмана

– Жак Лакан. Семинар «Четыре основные понятия психоанализа», лекция 17 июня 1964

«
Я люблю тебя, но, поскольку, необъяснимо, люблю в тебе что-то более тебя – объект а, – то тебя увечу.

– Жак Лакан. Семинар «Четыре основные понятия психоанализа», лекция 24 июня 1964

«
Любовь, которую мы, в глазах некоторых, незаслуженно умаляем, полагает себя лишь в потустороннем – в потустороннем, где от объекта своего, с самого начала, отказывается. Откуда следует, кстати, что лишь под сенью спасительного вмешательства, в качестве посредника, отцовской метафоры возможны между полами выдержанные, для жизни благоприятные сексуальные отношения.

– Жак Лакан. Семинар «Четыре основные понятия психоанализа», лекция 24 июня 1964

«
Любовь есть означение и только оно, иными словами, она пуста, и очевидно, как Данте это означение в ней воплощает. Желание имеет смысл, но любовь, как я это уже отметил в моем семинаре по Этике и как это находит своё подтверждение в куртуазной любви, есть не что иное как означение.

– Жак Лакан. Семинар: «L'insu que sait de l' une-b;vue s 'aile a mourre», лекция 15 марта 1977

«

(3)
Комментарий терапевтов психики:

Определение любви у Лакана – любить – значит давать то, чего не имеешь – это христианское определение, то есть определение невозможного. Мы хорошо понимаем это определение и можем согласить с ним, даже не будучи христианами. Но что это значит, давать то, чего не имеешь? – Это, естественно, значит давать не то, что я могу иметь, то есть ничего из того, что может принадлежать мне, ничего из того, что можно взять и отдать другому. То есть давать ни какую-то вещь и ни самого себя. Опять же, если бы я мог отдать себя, это значило бы, что я сам принадлежу себе как вещь. То есть это определение говорит нам, что любовь состоит в том, чтобы отдавать ничто, то, что вообще не относится к вещам, не относится к объектам, если угодно, но относится к субъектам. Для меня это определение значит давать другому то, что ни при каких обстоятельствах не может стать моей собственностью, как, например, моя собственная персона, то есть давать то, что находится по ту сторону или за пределами самого субъекта. По-немецки можно сказать, что смысл любви в заброшенности самого себя.
Любовь представляет нам всю невозможность быть самим собой.

– Жан-Люк Нанси. Лекция в European Graduate School (2001):

(4)
Любовь Пушкина к Натали (какой бы она не была  по природе ( например, как объегра = Натали как объект игры Пушкина)  не позволила Пушкину быть самим собой – ПОЭТОМ ПУШКИНЫМ. В 1830-ом обдернулся с красавицей НН куда сильнее, чем Герман Германн со старой графиней = осьмидесятилетней старухой  Анной Федотовной - la V;nus moscovite: немец лишь сошел с ума и попал в открытый Грибоедовым Желтый дом Обуховской больницы, а Пушкин довел себя до суицида, найдя надежного стрелка поручика (ухажера женки)  и предоставив ему право первого выстрела с расстояния 7,5 метров…
***
А ведь мечтал он об иной любви…
из Гавриилиады (1821)
    Поговорим о странностях любви
(Другого я не смыслю разговора).
В те дни, когда от огненного взора
Мы чувствуем волнение в крови,
Когда тоска обманчивых желаний
Объемлет нас и душу тяготит,
И всюду нас преследует, томит
Предмет один и думы и страданий, —
Не правда ли? в толпе младых друзей
Наперсника мы ищем и находим.
С ним тайный глас мучительных страстей
Наречием восторгов переводим.
Когда же мы поймали на лету
Крылатый миг небесных упоений
И к радостям на ложе наслаждений
Стыдливую склонили красоту,
Когда любви забыли мы страданье
И нечего нам более желать, —
Чтоб оживить о ней воспоминанье,
С наперсником мы любим поболтать.

    И ты, господь! познал ее волненье,
И ты пылал, о боже, как и мы.
Создателю постыло всё творенье,
Наскучило небесное моленье, —
Он сочинял любовные псалмы
И громко пел: «Люблю, люблю Марию,
В унынии бессмертие влачу…
Где крылия? к Марии полечу
И на груди красавицы почию!..»
И прочее… всё, что придумать мог, —
Творец любил восточный, пестрый слог.