de omnibus dubitandum 20. 241

ЧАСТЬ ДВАДЦАТАЯ (1629-1631)

Глава 20.241. ЕЕ СТРАСТИ ЖЕСТОКИ В ТОЙ ЖЕ МЕРЕ, В КАКОЙ ВКУСЫ ИЗВРАЩЕНЫ…

    Участники, спектакля заняли свои места. Оба любовника Дельбены по очереди  занялись с ней содомией, моя малафья, словно подстегнутая извержением Вольмар, в изобилии текла в рот наставницы, и вот, наконец, пришло время перейти к главному - лишить Лоретту невинности.
    
    Назначенная на роль верховной жрицы, я вооружилась искусственным членом. Это была весьма внушительная штука: безжалостная аббатиса приказала выбрать самый большой во всем арсенале. Последовавшую за этим грубую и сладострастную сцену я хочу описать подробно.
    
    Лоретту поместили в самом центре. Она неподвижно лежала на высоком стуле, под ее ягодицы подложили твердую подушку; девочка лежала, опираясь на стул только задней частью. Ее широко раскинутые ноги растягивали в стороны веревки, привязанные к вделанным в пол кольцам, таким же образом были привязаны ее руки. Самая труднодоступная и интимная часть тела нашей жертвы находилась в очень удобном положении, будто ожидая карающего меча. Перед Лореттой сидел Телем и держал  на  коленях ее прелестную головку, словно утешая и успокаивая ее.

    Мысль отдать девочку в руки исповедника, как обычно делают с жертвой перед тем, как ее обезглавить, пришла в голову Дельбене и невероятно забавляла хозяйку, и я поняла, что ее страсти были жестоки в  той же мере, в какой ее вкусы были извращены. Было решено, что в то время, как моя рука лишит Лоретту девственности, Дюкроз будет совокупляться со мной сзади. В комнате находился алтарь, стоявший рядом и чуть выше жертвенника, на котором должна была страдать бедная девочка, и алтарь этот был ложем нашей возбужденной до крайности аббатисы. Развалившись на нем между Вольмар и Флавией, эта хищница собралась  услаждать себя мыслью о преступлении, которое она подготовила, и роскошным спектаклем самого преступления.
    
    Прежде чем обеспечить мой тыл, Дюкроз подготовил плацдарм для моего предстоящего приступа: увлажнил нижние губки Лоретты и смазал мое орудие маслянистым составом, который должен был облегчить проникновение. Однако первый же толчок вызвал судорожное напряжение крохотной вагины, и Лоретта жалобно вскрикнула: ей еще не исполнилось и десяти лет, а мое копье имело сантиметров пятнадцать в окружности и около тридцати в длину.

    Поощрительные замечания окружающих, внезапно охвативший меня гнев,  желание довести до конца этот акт высшего либертинажа - все это вместе привело к тому, что я с таким неистовством набросилась на бедняжку, какое вы вряд ли найдете в самом пылком любовнике. Мое орудие проникло внутрь, и кровь, хлынувшая из разорванной девственной плевы, и отчаянные стоны жертвы стали свидетельством того, что операция  прошла успешно.

    Урон, понесенный бедной девочкой, оказался совсем нешуточным: рана  была настолько большой, что во мне шевельнулось беспокойство за ее жизнь. Дюкроз, тоже обеспокоенный,  вопросительно взглянул на аббасису; она, сладострастно кусая губы и дрожа от умелых ласк своих помощниц, кивнула, и это стало сигналом к продолжению.
    
    - Эта сучка наша! - крикнула она. - И  не  жалейте ее. Я за нее не отвечаю, как, впрочем, ни за кого другого; я делаю здесь все, что хочу!
    
    Вы без труда догадаетесь, как воспламенили меня эти злые слова. И будьте уверены, что  бедствия, причиной коих были моя жестокость и непослушный инструмент, только  увеличили мое усердие; еще минута, и инструмент целиком исчез в пучине боли. Лоретта  лишилась чувств, Дюкроз продолжал содомировать меня, а набухший орган Телема  вдохновенно терся о прелестное лицо уже ничего не чувствующей девочки, чью головку он  сжимал своими бедрами...
    
    - Мадам, - обратился он к Дельбене, азартно работая членом, - кажется, кое-кому здесь требуется помощь.
    
    - Хорошая порция спермы - вот, что ей требуется, - откликнулась аббатиса. - Это единственное лекарство, которое дают шлюхам.
    
    Я с новой силой продолжала свое дело, все больше возбуждаемая членом Дюкроза, который едва не погрузился полностью в мой шоколадный глаз. Экстаз охватил нас всех  примерно в одно и то же время. Трое лесбиянок, распростертых на алтаре, изверглись как   целая батарея мортир. По искусственному органу, который я погрузила в самые недра  Лоретты, струей стекала моя собственная малафья, а сперма Телема смешалась со слезами  жертвы, когда он испытал оргазм на ее лице.
    
    Сломленные усталостью и поняв, что Лоретту требуется привести в чувство, если мы хотим получить от нее новые удовольствия, мы вспомнили о ней. Ее развязали, принялись хлопать по щекам, тормошить, щипать, и вскоре она стала подавать первые признаки жизни.
    
    - Ну что с тобой? - нетерпеливо и грубо спросила Дельбена. - Неужели ты такая неженка, что от подобной малости едва не оказалась у врат ада?
    
    - Увы, мадам, я не могу больше, - слабо проговорила бедная истерзанная девочка, продолжая истекать кровью. - Мне очень больно, я умираю...
    
    - Не так скоро, - отрезала наставница, - пациентки, намного моложе тебя, успешно выдерживали такие же процедуры, так что давайте продолжим.
    
    И без дальнейших разговоров, без попыток остановить кровотечение, Лоретту
привязали снова, только на этот раз ее положили не на спину, а на живот; теперь в удобной для меня позиции был ее задний проход.
Дельбена и обе ее помощницы опять расположились на алтаре, а я приготовилась пробить еще одну брешь.
    
    Вряд ли что может сравниться с тем роскошным бесстыдством, с каким Дельбена мастурбировала с помощью Вольмар и Флавии. Последняя, накрыв ее всем телом, прижималась влагалищем ко рту хозяйки и одновременно целовала ей клитор  и  щекотала  соски; Вольмар яростно массировала ненасытный анус аббатисы, погрузив в него три пальца; ни одна часть тела злодейки не оставалась необласканной, и сквозь пелену наслаждений она жадно наблюдала за моими действиями. Знак был подан, и я приступила  ко второму акту. Теперь меня содомировал Телем, а Дюкроз должен был готовить к атаке бедную Лоретту и одновременно ласкать мне клитор. Трудности были велики и казались непреодолимыми: два или три раза мой инструмент выталкивался обратно и, несмотря на все мои старания, то и дело сбивался с пути, снова оказываясь во влагалище Лоретты и тем самым доставляя лишние мучения несчастной жертве нашего распутства. Дельбена, потеряв терпение, велела Дюкрозу проторить тропинку собственным членом, и это поручение  доставило ему живейшее удовольствие. Имея член, лишь немногим уступающий бушприту,  которым была вооружена я, но только более послушный хозяину, развратник в следующий  же миг глубоко погрузил его между вздрагивающих ягодиц девочки, протаранил девственные потроха, вытащил их наружу и уже собрался сделать еще один заход и впрыснуть свое семя в пробитую полость, как в тот самый момент аббатиса приказала ему отойти в сторонку и дать мне возможность продолжать.
    
    - Ах, дьявол меня забери! - пробормотал аббат, вытаскивая свой орган, изнемогающий от  вожделения и измазанный темной густой кашицей - доказательством его победы. - Разрази меня гром! Ну ладно: как скажете госпожа. Только я требую реванша. Отдайте мне взамен зад Жюльетты.
    
    - Нет, - отвечала Дельбена, которая, несмотря на то, что купалась в жарких волнах наслаждения, внимательно следила за порядком. - Нет, эта часть тела Жюльетты принадлежит Телему, теперь он должен насладиться ею, и я не смею покушаться на его  права. Но ты, шалун, если уж так тебе не терпится, пойди и воткни свой посох в  изголодавшуюся попку Вольмар. Ты только взгляни на эту прелесть. Забирайся скорее в  нее, закупорь ее как следует, а она от этого еще сильнее будет ласкать меня.
    
    - Да, черт возьми! Да! - подхватила Вольмар. - Иди ко мне, моя норка изнывает от возбуждения...
    
    Участники карнавала  снова заняли свои места, поднялся занавес, и начался новый акт. Брешь, проделанная моим помощником, сделала свое дело, мой инструмент вошел легко и свободно, и минуту спустя наша бедная девочка узнала, как он велик и безжалостен. Она истошно закричала, стоны и вопли ее были ужасны, но Телем, который, казалось, целиком проник в меня, и Дельбена, которая захлебывалась исторгнутой мною малафьей, воспламеняли меня настолько, что я забыла обо всем на свете. Потоком хлынула кровь, и девочка потеряла сознание во второй раз. В этот момент снова проявила себя жестокая натура Дельбены.
    
    - Не останавливайся! Продолжай! Не смей прекращать! - гневно вскричала она, увидев, что я заколебалась. - Разве это уже конец? Ты что, не видишь, что мы еще не кончили?
    
    - Но она умирает, - возразила я.
    
    - Умирает? Неужели умирает? Чушь все это! Фиглярство! Комедия! А если даже и так? Что из того? Одной шлюхой больше, одной меньше - мне наплевать. Эта стерва здесь для того, чтобы развлекать нас, и, клянусь всей своей малафьей, она будет делать свое дело!
    
    Мою решимость укрепили слова этой мегеры, и, прогнав постыдную жалость, внушенную кем угодно, но только не Природой, я вновь принялась за дело и продолжала до тех пор, пока не прозвучал сигнал к общему отступлению - одновременно, со всех сторон, послышались  звуки, напоминающие столпотворение. К тому моменту, как я в изнеможении откинулась  на подушки, на моем счету было уже три оргазма.
    
    - А теперь давайте взглянем на нее, - предложила аббатиса, подходя к Лоретте. - Она еще дышит?
    
    - О, ля, ля! Она чувствует себя не хуже, чем до начала потехи, - проворчал Дюкроз, - а если вы в этом сомневаетесь, я могу сделать еще заход в ее вагину, и она вмиг очнется.
    
    - Лучше, если мы разбудим ее все вместе, - сказал Телем. - Я оседлаю ее сзади, Дельбена будет массировать мне анус, а я - целовать попку Вольмар; Дюкроз поработает своим членом в заднем проходе Жюльетты, а своим усердным языком - во влагалище Флавии.
    
    План был одобрен, и мы приступили к его исполнению. Ритмичные движения обоих наших бомбардиров и их неукротимая страстность быстро привели в чувство Лоретту,  которая, тем не менее, пребывала в весьма плачевном состоянии.
   
    - Я обожаю вас, мадам, - шепнула я наставнице, отведя ее в сторону, - но как же все-таки вы исправите то, что со мной сделали?
   
    - Не волнуйся, ангел мой, - ответила Дельбена. - Завтра я натру тебя мазью, которая быстро приведет тебя в полный порядок, так что послезавтра никто и не догадается, что твоим сокровищам нанесен непоправимый ущерб. Что же касается Лоретты, разве ты забыла, что ее считают сбежавшей из монастыря? Теперь она наша и никогда больше не выйдет отсюда.
   
    -  Что вы собираетесь с ней сделать? - спросила я, сильно заинтригованная.
   
    - Она будет служить для наших утех. Милая Жюльетта, ты как будто только вчера родилась на свет. Неужели до сих пор не понятно, что настоящее распутство не бывает без злодейства, и чем ужаснее одежды, в которые рядится удовольствие, тем оно приятнее для нас?
   
    - Простите, мадам, но я все еще не могу решиться окончательно.

    - Потерпи. Ждать тебе осталось недолго - придет время и все твои сомнения исчезнут. А пока давайте поужинаем.