Фамилия. Ч. I. Горица, Градишка и Триест

Иллюстрация №2
(1) Франц Десимон, действительный губернаторский советник и прокуратор графства Горицы и Градишка; (2) герб Горицы и Градишки; (3) карта Горицы, Градишки и Триеста; (4) «тени» Франца Десимон и его молодой жены, их облик времени заключения брака; (5) в 1799 году к фамилии Десимон добавлена фамилия жены фон Штернфельс, и он признан рыцарем Священной Римской Империи; (6) доктор права Десимон юрисконсультант правительства; (7) Десимон Франческо в списке бонапартистов и злостных врагов Австро-Венгрии; (8) фрагмент так называемой «прокламация» Наполеона, которая начинается словами «свобода, равенство» и заканчивается «Бонапарт», а также утверждается временное правительство края – первым упомянут Франческо Десимон; (9) Наполеон Бонапарт.

Прежде чем преступить к продолжению изучения генезиса родового прозвища и его носителей, рекомендую прочитать введение: «Фамилия. Извилистый путь. Пролог». Напомню, изучение своих фамильных корней нередко связано с неоднозначной оценкой поведения предков в общественном пространстве, а также с их взлётами и падениями.

Продолжая своё повествование, не могу не высказать благодарность пращуру Францу Егоровичу Десимону (1773-1818) за принятое им решение (1789 г.) служить, а также связать свою судьбу и жизнь своих потомков, с судьбой нашей общей Родины –уникальной цивилизацией – Россией. Должен отметить, что ещё совсем недавно существовали тенденции совершенно обратного характера и власть позднего СССР (теория конвергенции), а также Горбачева («Европа наш общий дом») и политика Ельцина настраивала население на «вхождение» в так называемую в Западную цивилизацию.

Не стану скрывать, у меня, как у многих, представления о Европе складывались из западноевропейской литературы, музыки, итальянских и французских фильмов 70-80-х годов и непродолжительного опыта замечательного детства в ГДР, во время отцовской службы там. В более зрелом возрасте, в течение 10 лет имел возможность оценить все положительные и особенно отрицательные стороны Запада на собственном опыте, проработав врачом в Германии в то время, когда Европа ещё окончательно не извратилась, – и понял со всей очевидностью правильность решения моего предка о исключительной привлекательности нашей Родины – России.

Имя австро-венгерского подданного Франца Десимон (1), он же – фон Штернфельс (5), я встречал в интернете, но никак не связывал с нашим российским Францем Десимоном… и напрасно. Разница между ними была в одно поколение. Первый мог быть дядей или отцом второго. Таким образом, первого (1) условно обозначим Франц- старший, второго – Франц-младший (непосредственный прародитель российских Десимонов). Итак, сосредоточимся на Франце-старшем – именно он объект нашего исследования на этом этапе.

В живописном месте, с одной стороны примыкающим к северной части теплого Адриатического моря (тогдашняя «австрийская Ницца»), с другой – к горам северной Италии, расположилась так называемое княжеское графство (2) в составе Габсбургской монархии под названием Горица и Градишка(3). Административно к этой территории примыкал имперский город-порт Триест. Забегая вперед напомню: из которого начал путь в Россию Франц-младший, якобы «уроженец города Триеста» [26], так по крайней мере писалось в его послужном списке, хотя совсем не обязательно, что родился он в этом портовом городе.

Примем во внимание также то, что в описываемый период Европа переживала глубокие экономические, политические и военные перемены буквально революционного характера. Кто интересовался историей знают об этом: кризисы в абсолютистских монархиях, французская революция (1789), наполеоновские времена и войны 1796-1815 гг. и последующая реакция на них. Эти события безусловно отразились на жителях этого благодатного края и судьбе Франца-старшего. Именно в это бурное время, насыщенное разными социально-политическими катаклизмами – он жил и трудился в интересах края.

Начну с конца – с краха его карьеры и жизни. Чем выше взлетаешь, тем больнее падать – банальность, но необходимая для нравоучительного повторения. После крупнейшего поражения армии императора французов Наполеона I под Лейпцигом союзными армиями России, Австрии, Пруссии и Швеции (другое название «Битва народов» 16-19 октября 1813), участь наполеоновской империи была предрешена, и это стало понятно для населения Севера Италии, «освобождённого» Наполеоном, и раннее принадлежащего австро-венгерским Габсбургам.

Как пишут итальянские историки, 17 октября 1813 года, в то время как французы под командованием полковника Раби; все еще сопротивлялась в замке Триест, австрийский генерал барон де Латтерман, главнокомандующий действующими войсками, овладел Иллирийской провинций, автономной областью в составе Первой Французской империи (1809-1813), состоявшей из Далмации, Каринтии, Истрии и Крайны [27]. 

В это же время тайно собиралась информация о тех, кто сотрудничал с Бонапартом. 4 декабря 1813 г. австрийская полиция отправила в Вену первый список подозреваемых «отступников» из числа жителей Триеста, Горицы и Градишки для слежки за ними. Надо отметить три первых списка, включавшие около 200 имен, были составлены в спешке, как заявляют современники, «на основе информации, предоставленной некоторым доверенным лицом, не очень информированным из триестинской среды». Списки были «запутанными, неполными и неточными» [28].  В число этих, можно сказать, проскрипционных списков угодил и Франц-старший. С этого момента он был отрешён от власти и лишен возможности занимать государственные должности.

Прежде чем проанализировать, за что он оказался в списках бонапартистов (7), попытаемся прояснить в какой компании он оказался. Кто они? Негодяи, мерзавцы, отбросы общества, предатели? Или помогавшие, как его называли – «злодею Буонапарте», продолжить, под преобразованным революционным лозунгом: «Свобода, равенство и собственность», изменять на местах государственные иституции в более прогрессивном направлении. В известном смысле Наполеон для Франции и, присоединённых к ней территорий, являлся исторической личностью, преобразующей на первом этапе старые феодальные социальные отношения в буржуазные, – и был для своего времени более прогрессивным деятелем. Против этого сказать нечего, история это подтврждат.

При Бонапарте был создан Гражданский кодекс, как единый свод норм гражданского права: равенство граждан перед законом, неприкосновенность личности и собственности, – не к этому ли всегда стремились все передовые государства? Кроме того, были приняты ещё четыре кодекса, в том числе Уголовный. Кодексы вводились на многих землях, попавших в зависимость от Франции. Они оказали сильное влияние на законодательство большого числа стран Европы. Крестьяне освобождались от повинностей в пользу землевладельцев, предприниматели получали новые возможности для ведения дел. Повторюсь, это являлось безусловно более прогрессивным изменением государственного устройства в Европе, по крайней мере на том этапе её исторических преобразований.

Кроме того, католицизм признавался «религией большинства французских подданных», церкви возвращались храмы, но не земли. Епископов стал назначать первый консул (император), священники получали жалованье от государства и присягали ему на верность. Свобода вероисповедания сохранялась. Это оказывало несомненное влияние на определённые слои народа, стремящегося верить во что-то, в какую-никакую справедливость. В рамках политики примирения Наполеон I провёл широкую амнистию для эмигрантов, многие из них вернулись во Францию, до этого им рубили головы на площадях под восторженные возгласы части революционно настроенного народа во время «Великой» французской революции (1789).

Между тем при нём стала формироваться новая имперская элита, с учётом не знатности, а талантов и способностей. Для примера, все лучшие маршалы Наполеона – Массена, Мюрат, Ней, Ланн, Бессьер, Лефевр, Сюше, Журдан, Сульт – происходили из низшего третьего сословия, службу начинавшие солдатами. Эту тенденцию с восхищением подметил молодой современник Г. Гейне: «Последний крестьянский сын совершенно так же, как и дворянин из древнейшего рода, мог достичь в ней (наполеоновской армии) высших чинов» [29]. Это в определённой степени распространялось и на гражданское поприще. И многие это почувствовали и готовы были примкнуть к Наполеону с его прогрессивными идеями преобразования Европы.

Видимо именно по этим причинам Францу-старшему Десимону, окончившему юридический факультет университета [30], были глубоко симпатичны государственные законодательные нововведения итальянца, можно сказать «земляка» – Наполеона Бонапарта. И совершенно не странно, что Десимон-старший стал его приверженцем. К слову сказать, это было время взлёта и общественного одухотворения Франца-старшего. Некоторые итальянские историки считают его одним «из самых жестоких врагов австрийского правительства» [31], однако это обобщение слишком упрощенное, – на деле он был прежде всего поборник прогресса, процветания провинции Горицы и Градишки и приверженец своих убеждений.

В одном из первых списков с названием: «Указатель враждебно настроенных жителей Горицы» (против Австрии) вместе с Францем-старшим (6-ой по списку) и его супругой (7-ой) оказалось ещё – 67 человек. Чтобы понять, что им вменялось в вину, остановимся на некоторых так называемых бонапартистах из первого десятка, как их называли – «злоумышленников».

Например, вместе с Францем-старшим в списке оказался Пиетро ди Читтавекки (Pietro Cittavecchia), который окончил юридический факультет университета в Падуе. Написал труд по естественной истории. Занимался археологией, и опубликовал множество статей в «Бюллетень института археологии в Риме». Его вина заключалась в том, что он получил от правительства Франции руководство гимназией-лицеем в провинции Горицы и добросовестно выполнял, возложенные на него обязанности, приобщая молодёжь к научным знаниям. Кроме того, поборники Габсбургов вменяли ему то, что его другом числился Мильхиор Чезаротти (Melcheorre Cesarotti) итальянский поэт, филолог и переводчик, которого Наполеон наградил «орденом Железной Короны» за его вклад в развитие итальянской культуры[32].

Ещё один из этого списка – барон Пьер Антонио Коделли (Codelli), после обучения в Горицы и Градишка, получил степень бакалавра богословия в Унгарской германской коллегии в Риме. Вернувшись на родину, занял должность Предстоятеля горицкой Архиепископии и стал публиковаться в стихах и прозе среди фриульских литераторов того времени. В 1792 г. в Горицы был напечатан его труд: «Фриулано-австрийские писатели». Его обвиняли в том, что в 1809 году в речи по случаю открытия школы он назвал Наполеон «величайшим князем земли» [33].

На приведенных примерах легко убедиться, «доброжелателями» Австрии в «среде Иллирийских провинций» [34] фиксировались любые проявления симпатий к Наполеону Бонапарту и его реформам. Наконец перейдём к Францу-старшему (Desimon, Francesco), который из 67 человек списка упомянут вместе с супругой (Desimon, dessen Gattin – его супруга) (7). Последнее само по себе примечательно и наводит на мысли о том, что она, по мнению составителей списков, полностью разделяла мировоззрение своего мужа. Неизвестно, кому приписать это в заслугу: ей или Францу Десимону-старшему? В любом случае, респект ей за то, что она «в радости и горе» осталась вместе с мужем, за что и получила «черную метку» в проскрипционном списке.

Настало время поинтересоваться, в каких «преступлениях» Франца-старшего обвиняли как злостного бонапартиста? Цитирую: «Франческо Десимон де Штернфельс являлся членом Центрального правительства, утверждённого Бонапарте для провинций Горицы и Градишка во время первой французской оккупации. В 1809 г. он принял участие в качестве вице-президента Горицкой временной партии и составил проект о взыскании прямых налогов. В 1810 г. некий Питоретти пытался отравить Десимона по невыясненным причинам» [35].

Прежде о мелочах. Обратите внимание, австрийцы его имя – Франц (с которым он фигурировал в официальных австрийских документах) заменяют на итальянский вариант – Франческо, вместо немецко-австрийского «фон» используют – де Штернфельс – на французский манер. Все эти мелкие трансформации-уколы осуществляются в угоду австрийцам. Позже, после отстранения от власти, при всяком удобном случае его лишат немецкой части двойной фамилии, и когда он будет доживать в собственных владениях, в публикуемых списках землевладельцев, абсурдно, словно издеваясь, запишут по принципу масло-мысленное: «de Desimon, Francesco» [36].
 
Однако вернёмся к проскрипционным спискам и комментариям к ним. Начнем с конца. Я пытался отыскать какие-никакие сведения об отравителе Франца-старшего, но безрезультатно, посему повторять фамилию его личного врага не стану. Пишут, что пытались отравить «по невыясненным причинам». Однако эти причины, по нашему мнению, лежат на поверхности.

После того как Наполеон провел беспримерно удачную компанию на Севере Италии против австрийских войск в 1796-1797 гг., разгромив превосходящие силы австрийцев, продемонстрировав лучшие образцы стратегического и тактического искусства (это признаётся всеми), под угрозой оказалось в том числе и австрийское графство Горица и Градишкиа.

Как описывают это событие итальянские историки (март 1797): «Охотники Мюрата въезжают в Горицу и вместе с ними Наполеон сразу же направляет населению Прокламацию: «Вы увидите разницу между поведением свободного народа и связью его с министрами и царями, которые сошли с ума от войны против Французской Республики. Провинция Горица и Градишка будет временно управляться Центральным правительством. Все учреждения под любыми названиями, образующую прежнюю администрацию – отменяются… Синьоры: Франческо Десимон (занял первое место в списке), Франческо Савио, Джузеппе Морелли … Альфонсо граф ди Порциа» … составят Центральное правительство» [37].  В другом источнике указывалось, то «Совет, который сразу же вступает в должность, формируется Франческо де Симон(ом) ...чтобы справиться с опасностью эксцессов революционных солдат и крестьян против собственности» [38]. Наверное, необходимо обратить внимание, что фамилии членов будущего правительства готовились и обсуждались заранее и это несомненно. Для этого, надо думать, в среде Наполеона имели представление, кто такой Франц Десимон-старший, либо некто за него поручился (о последней версии расскажу позже в III части).

После заключения в Леобене (старинный австрийский город) перемирия между Наполеоном и главнокомандующим австрийскими войсками, члены временного правительства Франц Десимон-старший и граф Порция представляли на этих переговорах провинцию Горицы и Градишки, встречались с Наполеоном, и, как пишут, итальянские историки, вернулись из Леобена 21 апреля 1797 г. и «принесли счастливую новость» о том, что на территории графства войны не будет [39]. Будучи членом Правительства провинции, Франц-старший оставался её каммер-прокуратором, а с 1803 года его полномочия расширились, он стал ещё каммер-прокуратор Венеции [40]. Это все всяких сомнений расширяло горизонты его власти. И всегда находились недовольные этим, как бы в подтверждении отравить его и его репутацию.

По случаю 100-летия вторжения в Горицу французских войск в 1797 году во «Фриульских листках» была напечатана статья «Французы в Горице», из которой я узнал нижеследующее: «В 1799 году Франция вступила в новую войну с Австрией, которая тогда была связана союзом с Россией. Гориция была счастлива в дни 19-20 июня 1799 года проходом русских войск, в большей части казаков, которые отправились в Италию для борьбы с французскими армиями. 17 ноября 1805 года французы во второй раз овладели Горицей под командованием генерала Массена. Венеция и большая часть территории нашей провинции в течение многих лет оставались под властью Франции.
В апреле 1809 года принц Евгений Богарне, столкнувшись с угрозой, исходящей от войск эрцгерцога австрийского Иоганна, разместил свои войска во Фриули и Венеции» [41].

После мира, заключенного 14 октября 1809 г., в австрийском дворце Шенбрунн, (где была в это время резиденция Наполеона), Горица была объявлена частью иллирийских провинций под владычеством Франции, а маршал Мармон провозглашён генерал-губернатором с титулом герцога Рагузского (по-итальянски название города Дубровник – Рагозе, ныне в составе Хорватии). Мармон до 1811 года управлял Рагузской республикой, затем, после её присоединения к Иллирийским провинциям и всей провинцией, включая венецианский протекторат.
 
Чтобы понять какое место занимал Франц-старший в светском обществе графства и Иллирийской провинции, обратимся к истории театра города Гёрц (G;rz), где постоянно собиралось высшее общество. В хронологических заметках этого театра написано, что в 1809 г. он занимал почётное место главного акционера и содиректора театра вместе с графом Франческо делла Торре, а в 1810 г. – с бароном Анастасио де Грациа. В театре он имел постоянную ложу в первом ярусе №22, а рядом занимали ложи: №21 – графиня Тереза Паци, а №23 – барон Антонио Пассо[42]. Кроме того, его супруга – Мария София Десимон фон Штернфельс (о ней ниже) была назначена почетной дамой герцогини Рагузы [43] – Анны-Мари-Гортензии Перрего, жены маршала Мармона.

Обратим внимание на авторитет Франца-старшего во время образования в провинции местной горицкой (именно местной) политической партии (1809), по результатам голосования он, занявши втрое место, был избран вице-президентом партии [44]. Что ещё нам известно о нём? Будучи членом Правительства указанной французской провинции, он являлся его юридическим консультантам, так как был доктором гражданского и уголовного права (6) [45], некоторые источники называют его адвокатом правительства [46].

Надо отметить, что по тогдашним представлениям европейского общества: Наполеон заключил сделку с дьяволом в 1799 году, став поклонником древнеегипетского бога зла Сетха и привез из Египта гигантскую статую этого божества. По легенде, она давала своему хозяину неограниченную дьявольскую власть. «Наполеон – существо демоническое», – говорил о нём Гете. Оправдывая свои неудачи и объясняя победы «узурпатора», многие австрийцы и итальянцы называли Бонапарта дьяволом. А в умах его противников Франц-старший рассматривался как «адвокат дьявола» (advocatus diaboli) и немудрено, что покушались на его жизнь, пытаясь отравить.

Позволим себе некоторое отступление от жизнеописания Франца-старшего, но связанное с ним теснейшим образом.  Должен отметить, если Франц-старший многие годы имел, говоря современным языком, относительно высокий индекс цитирования, то другие Десимоны, проживающие в Горицы и Градишки, прибывали в небытие. Мне никогда бы не удалось проникнуть более чем на 250 лет в глубь веков, если бы не один житель Горицы по имени Александро Филипо Фердинандо Кларичини, доктор права, администратор и учёный. Благодаря тому, что он продолжительное время трудился в городском совете Горицы, и имея доступ к собранию документов совета в основном восемнадцатого и девятнадцатого веков, им было опубликовано историческое исследование: «Гориция в своих учреждениях в течение трех лет 1869-1871». Впрочем, кто его читает, этот его труд, тем более по-итальянски.

В нём написано следующее: «Если мы немного продвинем наше любопытство, то найдём в прошлой истории муниципалитета записанные имена судей Горицы, которые появляются с 1771 года» [46]. Далее я – любопытный – нашёл фамилии среди прочих: доктора права Десимон Пиетро судьи, функционирующего в течение 17 лет (1771-1788), а также доктора права Десимон Джованни, занимавший должность судебного советника около трех лет (1785-1788). От этой находки я даже в кресле подпрыгнул. Это прекрасно вписывалась в сообщение другого австрийского источника, связанного с Франческо Десимон-старшим, о том, что горицкий род (Geschlecht) Десимон прослеживался с 1750 года [47]. Эта коротенькая информация, прочитанное раннее, повисшая в воздухе, приводила меня в недоумение и разжигала во мне исследовательский зуд, пока я не нашёл подсказку у Александро Клиричини, – низкий поклон тебе, Александро.

На вышеупомянутых документальных фактах будем строить свои рассуждения. Род, как известно, начинается с отца, матери и детей. Следовательно, в Горицы в 1750 году появилась семья Десимон. Очевидно на роль отца может претендовать – доктор права Пиетро Десимон. Вполне очевидно, что до этого времени он закончил юридический факультет университета и обзавёлся женой, вероятнее всего из местных невест, иначе зачем ему обосновываться в Горице. Вероятно, к этому времени ему было приблизительно 25-28 лет. Будем считать, что он 1722 года рождения. В 1750±3 года у него мог родиться сын. Эти примитивные вычисления необходимы нам, что выяснить год рождения Франца-старшего, т.к. годы жизни его нам были неизвестны.

Заметим, суд в графстве являлся семейным делом Десимон(ов), что, впрочем, для тогдашнего времени было не редкость, и эта традиция временно прекратилось в связи с уходом с поста судьи  – Пиетро Десимон(а) в 1788 году, вероятно, по причине смерти, болезни или иных обстоятельств. Хочу заметить, что мои утверждения носят как небезосновательный, так и вероятностный характер. Одно очевидно, что Десимон Пиетро по отношению к Францу-старшему был предыдущим поколением – вероятно отцом. Больше того их связывало ещё и то, что Франц-старший продолжил дело отца и старшего брата (?) Джованни, и после окончания университета Франц-старший, получив звание доктора обоих прав, как тогда указывалось – гражданского и уголовного [48], продолжил семейную традицию на поприще юриспруденции.

В 1773 году, когда родился Франц-младший – наш прародитель – Францу-старшему могло быть около 26 лет и это был его первый брак. Поскольку у католиков расторжение супружества не допускалась, мать Франца-младшего, вероятнее всего, умерла, в этом вы удостоверяетесь позже, т.к. Франц-старший женился повторно.

Ко второму супружеству Франца-старшего, после смерти его первой жены мы ещё вернемся, но поговорим о его карьере до наполеоновского периода в графстве Горицы и Градишки. Поступив на службу империи Габсбургов, так как надо было содержать себя и свою семью, он скоро преуспел в чиновничьей карьере, заняв место каммер-прокуратора – налогового чиновника, так называемого (procuratores fisci), представляющего интересы «палаты» (финансов), в том числе в суде Горицы, Градишки и города-порта Триеста (1) [49].

Ему было поручено наблюдать за сборщиками налогов, а также, как прокурору, за постоянными должностными лицами графства. Возглавляемое им учреждение представляло, кроме всего прочего, интересы империи Габсбургов, посему перед «Fiskalamt» стояли буквы K.K. обозначавшие имперско-королевское налоговое (фискальное) учреждение (1). В случае необходимости камерному прокурору приходилось обращаться в суд с иском о взыскании с должностных и других лиц неуплаченных налогов.

Как свидетельствуют историки, из-за этого в качестве камерных прокуроров как правило назначались в основном «ученые-юристы». В спорных случаях взыскания налогов и штрафов, ему также выпадала роль государственного обвинителя. Кроме того, к праву налагать имущественные штрафы позже добавилось право прокурора вмешиваться в обычные уголовные дела. Так по крайней мере описывают деятельность камерных прокуроров историки. Легко представить: какой местной властью обладал Франц Десимон-старший в графстве и в Триесте; о скольких лицах он имел информацию финансового характера; и как мог ею воспользоваться, в том числе и в своих интересах.

В 1795 году, после того как наш предок Франц Десимон-младший оказался на Российской службе, 48-летний вдовец Десимон-старший женился на молодой девушке из старинного немецкого рода Штернфельс («звезда скалы») – Марии Софии (1770-1826) [50]. Первой у них родилась дочь – Клементина (1797-1859), вышедшая замуж на барона Буффа[51]. В 1799 г. Франц-старший получает к фамилии Десимон дополнение – фон Штернфельс и причисляется к рыцарству королевства Габсбургов(5) [52]. Вторым у них родился сын – Мориц (1799-1887), ставший впоследствии генерал-лейтенантом австрийской службы и комендантом Рагузы[53]. К слову он, помимо австрийских орденов, был награждён 14.06.1857 российским орденом Святого Владимира III степени на шейной ленте[54]. К сожалению, неизвестно за что. Третьим в этой семье был Антон Десимон фон Штернфельс (1803-1867), глава округа Корнойбурга[55]. Ещё раз уточним, все, сводные братья и сестра, появились на свет после того, как наш молодой прародитель Франц Десимон-младший уже перебрался на свою новую Родину – Россию и уже не имел никакого отношения к новой семье Франца-старшего.

Продолжение следует.