За что убивают стариков? Гл. 9

Гл.9



Иногда Виктория Егоровна жалела, что в таком возрасте она осталась одна. Ну, что значит осталась? Сама так захотела. Не всегда, правда, но в основном. А сейчас, так тем более, уже и привыкла. С первым мужем, которому она не смогла родить ребёнка, а он очень хотел, чтобы его кто-то называл «папой», они разошлись. Потому что произошёл выкидыш, а больше беременностей не последовало. Для женщины самое тяжёлое, когда её обвиняют в неспособности стать матерью. Разве она виновата, вот такой у неё организм. Да, она понимает своего мужа, он потом встретил ту, которая его осчастливила тремя детишками, но как же ей было морально плохо после развода – никто даже представить не сможет. Всё пережила.

И потом были мужчины, не так много, но брошенной и никому не нужной – она себя никогда не чувствовала. Два представителя сильного пола особенно запомнились, потому что к ним она питала настоящие чувства, но снова не судьба.
Один из них был женат. Она сколько раз себя осуждала, что лезет в чужую семью, но не могла справиться со своими потребностями видеть его рядом, как можно чаще. Тогда казалось, что мир перевернётся, если они расстанутся. Но мир остался цел и невредим, всё-таки Виктория взяла себя в руки и прогнала женатого любовника, решив, что ей не следует примерять на себя роль разлучницы. А он уже был готов собрать чемоданы и переехать к ней.

Со вторым они познакомились на море, потом выяснили, что живут в одном городе. Этот разведён, сын есть, но уже взрослый. Отдыхали они красиво, такой романтикой её одарил этот мужчина, что не влюбиться в него нельзя было никак. По возвращении с лазурного побережья, стали жить под одной крышей. У неё. Нет, у мужчины был дом, но за городом, Виктория Егоровна не захотела менять свою уютную квартирку на поросший бурьянами двор. Ездили туда, как на дачу. Женщина навела там порядок, подбелила весной все деревца, а всё лето консервировала урожай ягод и фруктов, выращенных на этой даче.

Всё было хорошо, Виктория считала себя счастливой, мужчина тоже, и, видимо, от счастья он начал частенько прикладываться к стакану. Дошло до того, что с ним уже невозможно было находиться в одном пространстве. Пьянки начались каждый день, Виктория собрала вещи и уехала к себе в квартиру. Да, он просился, обещал, возможно, не лгал и сдержал бы свои обещания, но Виктория Егоровна не стала заигрывать с судьбой, потому что чувств к этому мужчине она больше не испытывала. В последнее время, она видела его всякого: и в соплях, и в слезах, а также с мокрыми штанами, лежащего на полу в собственной луже. Спортсменка считала, что такого любить невозможно, у неё бы не получилось. Ну а как жить без чувств? Для Виктории это было дико, прежде всего мы люди, а не животные.

*****

Виктория Егоровна уехала с санатория, после случившегося совершенно не было желания там находиться. Дома, чтобы восполнить израненную душу теплом, она затеяла пироги. Два небольших, с капустой и повидлом. Они настолько небольшие, что сразу оба поместились на противне. Пока сдоба готовилась в духовке, Виктория затеяла уборку в серванте, давно собиралась перетереть все фужеры и рюмки, блюда и салатники, заодно и с полочек смахнуть забравшуюся туда пыль. Так увлеклась, что не заметила, как дым с духовки стал заполнять все комнаты. Когда почувствовала гарь, оглянулась, а на неё «наступало» целое облако дыма.

-   О, Боже! Мои пироги! – воскликнула женщина и поспешила на кухню. Там вообще была настоящая катастрофа, даже мебели не было видно из-за густой чёрной гари. Виктория Егоровна распахнула окно, но сначала выключила духовку. На подоконник простелила мокрое полотенце и только тогда поставила на него противень с обуглившимися пирогами.

-   Хороша хозяйка, ничего не скажешь. – ругала она сама себя. – Не моё это возиться с тестом, зачем было доказывать обратное? Я же собиралась газ прикрутить, а потом завозилась и забыла. Хоть бы к соседям дым не зашёл, вот будет позорище, напекла пирогов.

Стоять на кухне у открытого окна было прохладно, спортсменка, удостоверившись, что дыма здесь осталось не так много, ушла в комнату закончить работу в серванте.

Легла спать рано, пришлось достать из сундука тёплое одеяло, окно долго было открытым, поэтому в квартире было прохладно. Ещё немного сохранился запах горелого, женщина продолжала себя ругать, ведь и года не прошло, как она сделала ремонт, теперь потолок и обои на кухне стали серого цвета. Хотелось плакать.

«Я больше никогда не стану возиться с тестом». – так она незаметно провалилась в глубокий сон. Но спала спортсменка очень чутко. Скрип шифоньера, стоящего в прихожей, она сразу услышала, также поняла, кто это и зачем пришёл. А главное, как зашёл.

«Да влез в окно, когда оно было открытым. Я ещё и подумала, что противень как-то не так стоит, как я его поставила, но даже не подумала, что кто-то влезет в этот момент, ведь на улице было ещё не так темно. А он не стал сразу убивать, чтобы не наделать шума, а спрятался в шифоньере и ждал пока я усну». – пронеслись за секунду мысли.

Расстроенная неприятным происшествием, Виктория Егоровна забыла о бдительности, а напрасно. Теперь она - один на один с опасным преступником. Удивительно, но страха не было, женщина сосредоточилась, как когда-то на соревнованиях. Сначала дрожит всё тело, зуб на зуб не попадает от переживаний, но как только выйдешь на площадку, то сразу исчезают и дрожь, и волнение, она вся, как будто сливалась в одно целое с ядром, которое надо было толкнуть подальше от результатов соперниц.

Вот так и сейчас. Жить хотелось, потому надлежало переиграть убийцу. Она давно заранее готовилась к этому случаю. Звать на помощь уже бесполезно, не сразу поймут, кто попал в беду и насколько велика эта беда. А он, в это время, просто убьёт её и на этом всё.

В комнате темно, ничего не различить, потому что он умел тихо передвигаться, но она сердцем его увидела. Вот он стал в проёме двери, прислушивается, потом, едва касаясь ногами пола, двинулся к её кровати. Маньяк не хотел вымазываться в кровь, применяя нож, палку он не захватил, сам еле влез в окно, потому собирался просто задушить надоевшую спортсменку собственными руками, а там будь, что будет – это уже принцип. Убийца нагнулся, чтобы лучше разглядеть, как удобнее с ней справиться, может, использовать подушку? Но тут Виктория Егоровна подхватилась и, с криком, раздирающим горло, ударила его ножницами в лицо. Ещё раньше она собиралась положить рядом с собою нож, но побоялась, что сама же и порежется им во сне, потому что любительница засовывать руку под подушку, вот по этой причине здесь и оказались ножницы.

Маньяку так сделалось больно, что он, обычно терпеливый и сдержанный, взвыл не своим голосом, хватаясь руками за лицо, этим только вдохновляя спортсменку на последующие действия. Виктория Егоровна в мгновение ока оказалась рядом с преступником, на ходу подхватывая с пола одну из гантелей, которые лежали рядом с кроватью. Женщина ещё раз закричала, привыкла так, когда бросала ядро, всегда сопровождала его надрывным криком, призывая к себе победу, а сейчас она вкладывала в этот крик столько ненависти и страдания, что маньяк даже немного испугался, чувствуя себя перед нею слабым и беспомощным.

На него вновь обрушился удар, теперь гантелей, но он вовремя среагировал, хоть и не до того было от недавнего увечья, но всё же немного увернулся в сторону, потому пострадало только плечо, и он был мысленно рад, что это не голова. Сила у спортсменки ещё не совсем угасла, на пенсию ушла она, а её спортивная закалка ещё вовсю бодрствовала. Убийца понимал, что в данный момент он ей здорово проигрывает и в самый раз уже подумать о своей жизни, уж больно разошлась эта чокнутая, такая, что и прибьёт, ибо не розы выращивала своими руками, а ядро толкала.

Виктория вдруг догадалась, что попусту машет гантелей, его рядом уже нет.

«Сволочь, сбежал, струсил». – причитала она, включая свет. Женщина так была довольна успехом, что даже гантели бросила в окно, куда с трудом выскочил преступник, хоть и знала, что попасть в него уже невозможно, быстрые шаги слышались аж где-то возле угла дома. Виктория Егоровна побежала к аппарату, забывая о больных ногах. Она набрала Короткова.

-   Всё-таки я победила его! – женщина смеялась и плакала. Коротков просил успокоиться и рассказать всё по порядку. Опер был чрезвычайно доволен.

-   Виктория, - внезапно отбросив условности и не называя её по отчеству, он убедительно попросил спортсменку:

-   Только не мойте, пожалуйста, ножницы, хорошо? И гантели тоже.

-   На гантелях вряд ли что будет, я почувствовала, что попала не в голову, хотя метила именно туда. А жаль. То могла бы ещё и задержать его.

Коротков срочно дал указание, чтобы были перекрыты все вокзалы, на случай если преступник надумает бежать, пока группа захвата прибудет к нему на квартиру. Только Коротков почему-то не верил, что они его застанут на месте.