Дневник. 20 июля 2016 года. Мамин День

               
    Сегодня день рождения мамы. Ей исполнился бы 101 год.

    В этот день мы всегда приезжали к ней. Она угощала нас пирогами, студнем, тушёной картошкой с мясом.
    В последние годы, перед болезнью, когда силы покидали её, превозмогая себя,  она делала пирог на скорую руку.

     Сегодня я отнесу ей куст петуньи, выращенный на балконе. Петунья, как невеста, в  снежно-белых цветах, не видно листьев. Белый цвет – символ памяти.

      Сижу на остановке, жду автобуса. Очень жарко. По тротуару движутся безобразные фигуры толстых женщин и немужественные тела мужчин. Тела кажутся грязными из-за покрывающей их чёрной татуировки. Некоторые мужчины в ситцевых трусах в цветочек. Какое уж тут мужество! Татуировка вызывает неприязнь: тюремный стиль.

       На автобусе доехала до  Больничного комплекса на  улице Еловой, а дальше -  пешком по лесным тропинкам.

      На подходе к кладбищу открывается чудесный вид на древнее село Троицко-Никольское. Под бело - голубым небом переливаются золотом, играют на солнце купола возрождённого Храма Святителя, Чудотворца Николая Угодника.  Ещё не сняты леса.
      Каким завершённым оказался ландшафт с вознесённым к небу Храмом!
     Церковь стоит на горке, посредине длинной цепочки домов, растянутой по косогорам и оврагам. Домики, то взбегают на пригорки, то ныряют в овраги. На переднем плане – поле, а позади деревни, на горизонте, - лес.

      Свобода, воздух, простор, а над всем этим - Господь Бог! Всё, как много веков назад…

      По кладбищу иду медленно, всматриваясь в лица, имена на памятниках.

  Вот скромное захоронение известного в городе в 40-50 годы  20-го века участкового милиционера Алексея Степановича Москвина и членов его семьи. Москвин на фото в милицейской форме старого образца с погонами старшины. Широкогрудый,  лицо простое,  мужественное.

      Его хорошо знали моя мама и дядя Витя, тоже служивший в милиции. Они рассказывали, что Москвин объезжал город верхом на коне, и вся Ковровская шпана его боялась и чтила. Вот это участковый!

      А что сейчас?! Одна видимость службы. Перебрасывают бумажки с места на место, раскидывают их по адресам, и никто не знает, не боится и не чтит участковых.   Многие справедливо считают обращение к ним за помощью бесполезным.

     А здесь на чёрном граните молодое лицо юноши. Это племянник одной моей знакомой. Она рассказывала, что его вовлекли в секту сатанистов, и через некоторое время пребывания в ней молодой человек выбросился с балкона 9-го этажа или его выбросили. Точно не установлено.

      Придя к своим, трижды перекрестилась перед каждым надгробием и поцеловала лики. Мамина щека, как всегда, более тёплая, чем другие…

     Посадила в её цветочницу петунью. Зажгла свечки на всех могилках, помолилась.

      В церкви заказан молебен о её упокоении на три месяца. Это подарок маме к  дню рождения. Постояла перед её портретом. Подумала -  «Много- страдальная ты моя, как тебе там живётся? Надеюсь, Господь учёл твою тяжелую земную жизнь и долгую мучительную болезнь в конце. Ты не роптала»…

      Присела на скамейку. Вдоль оградки расцвели жёлтые рудбекии, розовая лаватера. У подножия маминого памятника – кустики крупной спелой земляники. Над оранжевой бумажной розой на могилке отца вьются шмели, пчёлы, бабочки, привлечённые яркой окраской цветка. Покрутившись на нём,  остаются в недоумении: «почему нет нектара»?!

     Горящие свечки перемигиваются с солнцем, делая «живыми» бумажные цветы. Шутят с пчёлами, бабочками.

     Изредка падают жёлтые берёзовые листочки, напоминая о приближении осени, бренности всего сущего…

      Вот и лето проходит. Уже миновало 12 июля, день памяти апостолов Петра и Павла, о котором в народе говорят: «Пётр и Павел час убавил».

     Пройдут  конец июля, август, и наступит осень с её давящей темнотой…

     За ней -  зима и думы о том, как бы дожить до весны…

      Встретив весну, я говорю себе: «весна пришла, и умирать не надо». Как говорила моя бабушка.