ленин и рабинович

Отрывок из пьесы "Мой друг Ленин". Густав Ровио - начальник полиции Гельсингфорса, у которого в 1917-м, накануне Октябрьской революции, скрывался Ленин... Кстати, через несколько действий Рабинович будет убит. Невинная жертва революции-с...


СЦЕНА  6  (Густав, Ленин, Рабинович). Звонит колокольчик:


ГУСТАВ: Владимир Ильич, Вы кому-то на это время назначили встречу?

ЛЕНИН: Не могу сказать точно на это ли время, но назначал. Это, должно быть, Дыбенко.

ГУСТАВ: А как он выглядит?

ЛЕНИН: Я его никогда не видел. Сейчас, сейчас… Где же она?... А, вот, бумажка: "Павел Дыбенко, председатель ЦЕНТРОБАЛТа – жгучий брюнет с закурчавленной бородой и вьющимися усами»…

ГУСТАВ: Действительно. В самую точку. И борода и усы… Открываю.

ЛЕНИН: Здравствуйте, товарищ Дыбенко, я – Ленин…

РАБИНОВИЧ: Я – Рабинович…

ЛЕНИН: Понимаю, понимаю… Рабинович – ваша фамилия, а Дыбенко, стало быть псевдоним. У нас, знаете, в партии большевиков, что ни Каменев, то Розенфельд, что ни Зиновьев, то Апфельбаум, что ни Троцкий, то Бронштейн, что ни Сокольников, то Бриллиант, что ни Стеклов, то Нахамкис...

РАБИНОВИЧ: Меня послалал Шотман. Говорит, пойдите туда-то, и отнесите с деньгами конверт…

ЛЕНИН: Подождите, это я Вам должен был передать пакет… А теперь какой-то там Шотман посылает самого Павла Дыбенко, председателя ЦЕНТРОБАЛТа, под началом которого весь Балтийский флот, десятки тысяч матросов и сотни бовых кораблей? Я что-то не понимаю? Он что, этот Шотман, уже такую силу забрал?

РАБИНОВИЧ: Да я простой Рабинович, и зовут меня Мойше, а ни Павлом, ни Савлом, и нет у меня псевдонима, я староста синагоги… Я, понимаете, понимаете Вы, или нет, но я обыкновенный староста местной Гельсингфорской синагоги...

ЛЕНИН: А-а, ну так бы сразу мне и сказали… Из синагоги… И что?

РАБИНОВИЧ: Вот наши пожертвования, в этом конверте…

ЛЕНИН: Ну-ка, ну-ка… О, да-а -  прямо, скажем, не густо… Это все равно, что Иудины тридцать серебрянников…

РАБИНОВИЧ: Сколько могли – столько собрали… Сейчас, знаете, время тяжелое…

ЛЕНИН: Какое время?! Какое время?! Еврейский рынок гудит! Еврейский рынок стонет от обилия всяких товаров, и всего, что ни уворуют моряки с кораблей: от бушлатов, сапогов, пистолетов, до исподнего и простыней… Или, те, что торгуют не являются прихожанами синагоги?

РАБИНОВИЧ: Да являются, разумеется, но… Еврейский рынок – это название. Не только евреи там правят бал…

ЛЕНИН: А сколько вы подарили «царю-батюшке», когда он всего пару лет назад сюда приезжал? Сколько ему, от лица еврейской общины, вручили вы на вокзале? Отвечайте скорей!

РАБИНОВИЧ: 10 000 марок ему вручили в конверте, когда шел второй год войны... И тогда никакая депутация не обмолвилась о войне, и только евреи поднесли эти деньги на раненых... Да, это было в марте 1915-го... Но это был Царь…

ЛЕНИН: А я для вас значит не Царь?! О, «санкта симлицитас» ! О, святая простота!... Итак, чего вы хотите?

РАБИНОВИЧ: Мы изложили здесь в «Приложении»… Но, если коротко, то хотелось бы… уравняться в правах…

ЛЕНИН: Кто про что, а голый про баню. Я понимаю. Вы и на это тоже деньги царю собирали. И даже Временное Правительство указом "черту оседлости" и прочие антисемитские законы и циркуляры уже отменило, но оно же - временное правительство... А мы все оформим значительно лучше, солиднее, можно сказать. Мы отменим действительно эту "черту", окончательно, бесповоротно, подтвердим особым декретом, и вы спокойно сможете передвигаться, и заниматься, чем захотите. Объявим погромщиков и подстрекателей "вне закона". Мы ценим евреев.

РАБИНОВИЧ: Большое спасибо. Большое спасибо от всех прихожан синагоги! И это значит, что после ваших указов кто пожелает, к примеру, сможет отправиться совершенно свободно и на Землю Обетованную, и в любую другую страну?

ЛЕНИН: А вот этого я обещать никому не могу. Не все коту масленница, или, как еще говорят, пусти козла в огород... Или, куда конь с копытом, туда и рак с клешней! Взятие власти - есть дело восстания, а его политическая цель выяснится после восстания!.. Или для зайцев взойдет морковное солнце, или опустится занавес и весь внешний мир утонет во мраке...   

РАБИНОВИЧ: Но и на том спасибо. И разрешите откланяться… Хотя я и не очень понял, но лишь бы не было хуже...



СЦЕНА  7  (Густав и Ленин):


ЛЕНИН: Не мешало бы его пощипать, или пощекотать, пока еще, как говорится, теплый. Пока еще далеко не ушел. Чего-то мне кажется, он утаил… Чего-то он мне не внушает доверия, этот староста синагоги. Не может такого быть, чтобы собрали так мало… Черносотенцы еще говорят, что у еврея всегда имеется где-то спрятанный золотой… Я думаю, что Эйно Рахья здесь подойдет… Или он, или Шотман, и поскорей!..

ГУСТАВ: Распорядимся, Владимир Ильич, я сейчас позвоню...

ЛЕНИН: Только, чтобы поаккуратнее, поаккуратнее…