Пай

Отрывок из романа Анны Владимирской и Петра Вакса «Из смерти отдыхающих» (2005 г. издательство "Перун", Киев)


«– Смотрите, – сказала Оля, – он угрелся и заснул! Какой хоро-о-оший!
Так в семье Лученко появился щенок – еще один ребенок. Конечно, Оля уже через несколько дней заныла, как тяжело ей вставать ночью, когда щенок скулит. Как неохота ей тащиться в клинику, чтобы делать ему прививки. И особенно тяжко вставать рано утром. Вера, зная свою сплюшу-дочь, была к этому готова, к тому же ей было интересно гулять со щенком и наблюдать за его забавными повадками. Вот только подобрать ему имя оказалось немыслимо трудным делом. Тишка, Джек – банально, Робби, как хотела его назвать Оля, фанатка Робби Уильямса, – слишком претенциозно. Даже Вера не могла остановиться ни на одном варианте. Вариант Кирилла – Обжора – всерьез не воспринимался.
Пока его называли Малыш. Но вскоре имя нашлось само собой. Вера испекла яблочный пирог для посиделок с двумя своими закадычными подружками. Примерно за час до их прихода она вынула из плиты дымящийся ароматом противень и отправилась в свою комнату переодеться. А дверь на кухню закрыть забыла. Когда пришли подружки – Даша Сотникова, директор рекламного агентства, и Лида Завьялова, актриса одного из ведущих театров города, – всем троим нашлось о чем поговорить, и о пироге Вера некоторое время вообще не вспоминала. А когда поднялась идти за угощением, какой-то странный звук привлек ее внимание. Звук был такой, словно рухнул мешок картошки. «Что бы это могло быть?» – гадала Вера по пути на кухню.
– Боженьки мои! – только и смогла воскликнуть она, всплеснув руками.
Яблочный пирог был почти съеден. На противне осталась жалкая треть. Недалеко от стола с виноватым видом сидел щенок абсолютно круглой формы. Он только что свалился с табуретки, на которой стоял задними лапами, поедая оставленное на столе вкусненькое. Шарообразное тельце при виде хозяйки весело замотало хвостиком.
На вопль Веры сбежались подружки и домочадцы.
– Что случилось? – спросила Даша, но, увидев остатки пирога и виноватую мордочку щенка, поняла все без объяснений и засмеялась. Подруги поддержали ее, некоторое время всем было ужасно весело. Но потом Даша подняла маленького обжору на руки и озабоченно спросила Веру:
– Посмотри, как он разъелся. Это ему не повредит? Ведь он же щенок, а не взрослая собака. Верунь! Как бы заворота кишок не было!
– Ма! Нужно вызвать ветеринара, а то он что-то грустный!
Ольга озабоченно трогала щенка в Дашиных руках.
– Обожрался и хочет спать, – констатировала свекровь Веры недовольно, стреляя по сторонам маленькими глазками, и добавила. – Его нужно как следует выпороть, как нашкодившего кота! А то, понимаешь, повадился пироги жрать!
Зинаида Григорьевна была такого роста, когда неясно, то ли она маломерок, то ли лилипутка, – какая-то карликовая свекровь. Вере она казалась зашитой в дерюжку почтовой посылкой, где чернильным карандашом нацарапаны адрес и фамилия с инициалами. Скорее всего, ничего по-настоящему ценного в этой посылке нет, просто адрес указан неправильный или что-то с инициалами не так. Кто-то что-то перепутал. Вот она и пылится на почте: квадратная, дерюжная, кондовая. Да и недовольна постоянно. Но Вера ухитрялась и с ней не ссориться.
– Скажете тоже! – вступилась за щенка Лида, поглаживая пальцем его толстенькое брюшко. – Ну, съел он пирог, так нам же только польза от этого. Сохраним фигуры!
– Не получится малыша наказать, как нашкодившего кота, потому что он не кот, а собака. Правда, Зинаида Григорьевна? Мы никого пороть не будем, – подвела черту Вера, – потому что тех, кого любят, не порют, а наоборот, им все прощают. А насчет ветеринара, нужно понаблюдать за нашим юным пациентом. Пока что он хочет спать. Ну что, пьем чай? С остатками пирога.
Вскоре все сидели в кухне за большим овальным столом, разговор вился вокруг темы «животные и люди». Тут Оля заявила:
– Послушайте! А я придумала, как мы назовем нашего щенка!
– Давно пора, а то он у вас все «малыш» и «малыш». У собаки должно быть яркое, красивое имя. Как у актера-премьера! Чтоб позвать его на улице – и все обернулись. – Лида подмигнула Ольге.
– Не томи, Олененок. Что ты там придумала? – Вера посмотрела на спящего сном праведника маленького шкодника.
– Его нужно назвать Пай, это по-английски значит «пирожок».
– А что, креативно, – поддержала девушку Даша-рекламистка. – Звучно: «Пай», и подразумевается любовь к пирогам. Есть намек на характер.
– В его имени есть открытый гласный звук «а», его удобно произносить, и это хорошо! Мне нравится Пай, – сказала Лида.
– А мне нравится, потому что у битлов есть песенка Honey Pie – «хани пай», медовый пирожок, по-моему, прикольно, – вставил свое слово Кирилл.
– И в этом есть какая-то стильность, вполне рекламное имя – Пай, ни у кого такого не встречала, – любуясь белым клубочком, добавила Даша.
В разговор вмешался Верин муж, ради чаепития прервавший обычный диванный отдых с неизменной книгой в руках. Он повернул к Даше крупную голову с жиденькими русыми волосами и намеком на лысину и заметил:
– Не догоняю, какая стильность может быть в таком имени. Робби было бы лучше. Вы, рекламисты, придумываете вечно черт знает что на пустом месте и дурите людей. Пай – это пошловато. У меня ассоциации со словом «паек», инвалидские магазины с пайками, гречка, шпроты.
Юрию не дали договорить.
– Верунь! Ну почему ты вышла замуж за человека с полным отсутствием фантазии? – Лида смотрела на Юру с сожалением. Потом перевела взгляд на Веру и спросила. – Тебе-то нравится имя?
– Знаете, девочки, по-моему, «пирожок» – это что-то сдобное, вкусное, пахнущее детством. Кстати, и Юрка тоже прав. – Вера постаралась сгладить неловкость, возникшую, когда в разговор вмешался ее муж. – Пайки для ветеранов времен нашего детства и юности тоже немножко скрашивали тогдашнюю жизнь. Так что Пай – очень подходящее имя.
Вот с тех пор Пай и занял свое прочное место в стае под названием «семья».