Отдать мать в интернат

— Ирина Станиславовна, немедленно вернитесь в квартиру! — уговаривал женщину кругленький мужичонка в форме, местный участковый.

Женщина стояла на балконе в бордовом пеньюаре, голубой соломенной шляпке, знававшей лучшие дни, держа в вытянутой руке горшок с геранью.

Первые осенние дни выдались довольно прохладными, к вечеру начинало подмораживать. Женщину в пеньюаре это совершенно не волновало. Перед тем как запустить растение с балкона, она давала ему какое-то короткое напутствие, однако слов не было слышно из-за рвущего старенькие колонки шлягера девяностых.

Вслед за геранью, ободряемые словом и коротким кивком с балкона стартовали Гришкины лыжи, Мишкины готовились принять эстафету. Когда ее сын Олег достиг середины двора, в палисадник полетела тяжеленная пишущая машинка.

Толпа внизу ахнула, Олег припустил к двери подъезда. Взлетев на четвертый этаж, он ворвался в квартиру, благо дверь была не заперта, выскочил на балкон, схватил в охапку хрупкое тело матери и унес в комнату. Музыка оборвалась, когда он нажал на кнопку старого магнитофона.

— Отпусти сейчас же, я должна закончить, — на лице женщины возникло недовольное выражение.

Мать служила костюмером в местном театре драмы больше тридцати лет, ее любили за добрый нрав, высокий профессионализм и умение всегда оказываться рядом в нужный момент. Но недуг вытащил на свет иные «таланты».

Авторская постановка «Алых парусов» в крошечной ванной прошла с большим аншлагом, в квартиру Олега набились соседи со всех трех нижних этажей. Их заливало, на компенсацию ущерба ушли все деньги, которые мужчина откладывал на отпуск для детей.

Первые звоночки, намекавшие на то, что дела плохи, были редкими и невыразительными, так что Олег не особо обращал на них внимания. С тех пор как не стало жены Ларисы, он остался один с двумя сыновьями-погодками.

Гришка и Мишка были смышлеными, учились, в общем, неплохо, но, как и все подростки, требовали родительского надзора. Олег старался как мог, он работал практически без выходных и отпусков, зарабатывая на хлеб с маслом.

Ирина Станиславовна, перебравшаяся к ним после ухода Ларисы, очень помогала ему по хозяйству, приглядывала за внуками. Если она иногда и забывала, о чем они договорились накануне или не могла вспомнить имя классной руководительницы кого-то из ребят, Олег не придавал этому значения.

Но со временем странности в поведении матери усугубились, и их уже не удавалось игнорировать. Пару раз она уходила из дома и бродила по улицам в совершенной растерянности, пока Олег с местным участковым и сотрудникам полиции колесили по окрестностям, высматривая среди прохожих ее худенькую фигурку в ярком платке.

Иной раз мать не узнавала Олега и принималась громко ругаться, грозя полицией, когда он, уставший и голодный, возвращался поздним вечером домой. Гришка и Мишка понимали, что с бабулей что-то происходит, но в силу отсутствия жизненного опыта только посмеивались.

Все чаще мать опасалась за свою жизнь.

— Ты просто ничего знаешь, — говорила она шепотом. — Но ты должен мне поверить, сынок! Эти цветы, они излучают волны! Я слышала по радио.

— От всего лишнего надо избавляться, иначе оно нас засосет! – мать с тоской и неподдельным страхом смотрела куда-то выше Олеговой головы.

— Ладно, мам, ты избавилась, и нас не засосет, — Олег помог женщине надеть теплую кофту, нацепил тапочки. — Ты не выходи раздетой на балкон, там же холодно.

Он налил чаю в любимую материну кружку.

— На вот попей, согрейся.

Он и сам хотел бы посидеть в тишине и выпить чаю, но не вышло.

— Чем это пахнет? — спросила мать, принюхиваясь к кружке.

— Это чай, мам.

— Я что, не знаю, как пахнет чай?! Ты сюда чего-то насыпал?! Ты хочешь меня отравить! — чашка полетела в стену, превратилась в яркие осколки и лужицы на полу.

Следовало успокоить женщину и не спорить с ней, так учил его врач, который обследовал мать и диагностировал у нее раннюю деменцию. Олег думал, что справится, он правда очень старался.

Последние пару месяцев Гришка и Мишка все чаще оставались у родителей Ларисы, это было очень далеко от школы и неудобно по многим другим причинам, но иного выхода не было, бабушка становилась агрессивной. Она могла пнуть ногой проходившего мимо Гришку или запустить тарелкой с лохматую Мишкину голову.

В конце концов, двое мальчишек-подростков не смогли бы справиться со взрослой женщиной, приди ей в голову учинить что-нибудь этакое. Что именно «этакое» могла сотворить мать, Олег думать не хотел.

На прошлой неделе ей удалось выйти из квартиры ночью, и она бродила по подъезду, дрожа и всхлипывая, стучась в двери к жильцам, действуя на нервы двум соседским собакам.

А два дня спустя мать полдня колотила в дверь к Андрюше, требуя вернуть вязаную шаль, которая осталась ей в приданое от бабки. Женщина была уверена, что именно убежденный холостяк и запойный пьяница Андрюша украл ценный артефакт, и лупила, не щадя кулаков. Благо Андрюша уже изрядно причастился красным сухим и спал в своей берлоге сном младенца.

Соседи жаловались на шум, привлекали участкового.

Вспоминая обо всем этом сейчас, Олег окончательно понял, что не справляется, и, наконец, мысленно сдался, мать придется поместить в интернат.

Не прошло и пары дней, как мужчина с тяжелым сердцем устроил матушку в учреждение, позвонила тетка Мария.

— Ты что творишь?! – с ходу загромыхала материна сестра в трубку. — Мать родную в приют сдать, как собаку бродячую! Когда Ларисы не стало, Ирочка все бросила, на подмогу тебе кинулась, а ты ее вон как отблагодарил, как ненужную вещь на помойку выкинул!

Тетка кипятилась, не давала вставить ни слова, Олег и не пытался, у него не было сил оправдываться. Тем более что свою вину он теперь чувствовал еще острее, она зудела постоянно, как боль в пояснице.

— Все, слышишь, вся родня в курсе того, что ты сделал, Олег! И брат Николай, и двоюродная сестра Любочка, и племянники, все осуждают твой поступок! Мы решили, что ты больше не член нашей семьи, и дети твои тоже. То, что ты сделал, – настоящая подлость по отношению к родной матери. Как ты мог?!

В монологе образовалась пауза, и Олег сообразил, что от него ждут ответа.

— Теть Мария, я правда сделал все что мог. Я сиделку звал, так мама ее выгнала. Я сам с ней сидел, но мне ведь надо работать, у меня Гришка с Мишкой… – Олег говорил устало и тихо, на том конце возмущенно сопели, но не перебивали.

— Я ведь всем нашим звонил, ко всем обращался. Я Лене вашей предлагал квартиру мамину на нее переписать, если она за ней ухаживать согласится.

— Ты что?! – вскричала тетка.

— У Леночки хорошая работа в частном медицинском центре, а ты хочешь, чтобы она в няньки пошла?— женщина задыхалась от возмущения. — Нет уж, племянничек, не бывать этому! Но в нашей семье не все такие неблагодарные, как ты. Я сама буду за Ирой смотреть. Заберу ее к себе. Я одна живу, только иногда Лена мне внучка привозит, уж справлюсь.

— Тетя Мария, не стоит этого делать. Мама только немножко попривыкла в новой обстановке, для нее это большой стресс.

Олег вспомнил испугано-удивленные глаза матери, когда они с медсестричкой из интерната устраивали ее на новом месте.

— Да и врач сказал, что так правильно. Маме дальше только хуже будет, а без подготовки с этим никому не справиться. Это нам еще повезло, удалось место получить, — уговаривал тетку Олег. – Она скоро совсем себя обслуживать не сможет, придется ее с ложки кормить, памперсы менять…

— Да что я, памперсов, что ли, не видела? Я двоих детей вырастила, внук Петенька только в сад пошел. Нашел чем напугать! Уж как-нибудь справлюсь.

Забрав сестру домой, тетка взяла за правило звонить племяннику каждые пару дней и докладывать о делах, напоминая, что он сподличал.

— Забрали Ирочку, голубку нашу. Ты бы видел, как она обрадовалась, когда я за ней приехала. Забери, говорит, меня, Маша, из этой тюрьмы! — рассказывала тетка, исподволь ковыряя раны Олега жалостливыми описаниями матери и условий содержания в интернате.

— Она очень хорошо кушает. Еще бы, я стараюсь, для сестры родной можно и супчик протереть. Мать нас учила друг о друге заботиться, а вот в кого ты такой? — докладывала она через неделю.

— Ира, конечно, не всегда меня узнает, но ничего, ведет себя хорошо, – прошло еще несколько дней, и болезнь начала проявляться с новой силой.

Тетка при всем жизненном опыте была все-таки к этому не готова.

— Олег, я не знаю, что с ней делать. Она забралась на стол с ногами и не хочет спускаться на пол. Плачет и сидит там уже час!

— У вас там ковер зеленый такой лежит, да? – он смутно помнил обстановку теткиной квартиры

— Ну да, он Ирочке всегда нравился.

— Уберите его, теть Мария, она его боится. Ей кажется, что это вода, и там глубоко,— поделился знаниями Олег.

Пока мать находилась в его квартире, он успел заметить, что она также боится темных ковриков в прихожей, а мелкие точки на обоях кажутся ей вредными насекомыми.

Следующие пару недель звонков не было, Олегу было некогда удивляться и выяснять в чем дело, он просто подумал, что тетка, наверное, справляется.

Когда он позвонил сам, сестра матери говорила с ним быстро, подробностей не сообщила, сказала только, что мать в порядке и шлет привет. Олег удивился, но придираться не стал, он понимал, что тетке приходится совсем несладко.

Еще звонок раздался поздним вечером, когда Олег уже собирался укладываться спать. Мальчишки давно сопели в своей комнате. Мужчина как раз думал о том, что нужно бы выбрать время и съездить к тетке, навестить мать.

— Здравствуйте, извините, что поздно, я Марина, помните меня? Мы маму вашу оформляли к нам в интернат.

Олег вспомнил миловидную медсестру, которая помогала ему с матерью в первые дни.

— Здравствуйте,— удивленно поздоровался мужчина.

— Я вам вот почему звоню, мама ваша у нас уже неделю, к ней никто не приходит, а она очень расстраивается, вас зовет, Гришу и Мишу еще называет. Вы не могли бы ее навестить? Так жалко ее, такая милая женщина… когда в себя приходит.

Олег не успел ничего предпринять, тетка Мария приехала сама на следующее утро. Она опускала глаза и на Олега не смотрела.

— Ирочка стала совсем неуправляемой, не слушала меня, не узнавала. Вещи грязные под кровать прятала, мусор всякий и даже еду. И как ей удавалось, ума не приложу, ведь все время под присмотром была.

Олег кивал и слушал, тетку он не осуждал.

— А на прошлой неделе мне внука привезли. Она сначала вроде нормально его приняла, даже внимания не обратила, а потом…

Маленького Петю периодически привозили к бабушке на выходные, но после появления в доме Ирины Станиславовны было решено на время приостановить визиты. А в прошлую субботу родители Пети должны были срочно уехать по делам в соседний город, и иных вариантов не было.

Петя был спокойным и тихим малышом. Он вел себя хорошо, не шалил, с удовольствием играл в свои игрушки. Сестра бабушки была для него человеком незнакомым, и он пока наблюдал за ней, не подходя близко.

На свою беду, мальчик умел передвигаться по квартире совершенно бесшумно, внезапно появляясь в неожиданных местах. Когда он тихонько материализовался на пороге комнаты, чтобы поглядеть, с кем это там разговаривает незнакомая бабушка, в него полетела тяжеленная хрустальная ваза.

— Ты представляешь, Олег, она прямо в голову ему летела! – тетка задрожала при воспоминании об этом событии.

—Это чудо, что я в комнату вовремя вошла и успела его за руку дернуть.

— Я ведь все тяжелые и опасные вещи убрала, ручки с окон скрутила, коврик черный резиновый перед входной дверью постелила, чтобы Ирочка ночью из квартиры не вышла. Казалось, все предусмотрела и могу контролировать каждый шаг…

— Но я так устала, Олег! Она по ночам спать перестала совсем, все шаркает и шаркает тапками, и лекарства, что доктор ей прописал, не особо помогают. Я не знаю, как ты так долго с ней справлялся, — и тетка отвернулась к окну, вытирая глаза.

— Ведь сестра родная, а помочь ей не могу. Думала, что справлюсь, но у меня у самой уже возраст не тот. А тут еще этот случай с Петенькой. Она ведь после того первого раза еще несколько раз его стукнуть пыталась, кричала на него, не пойму, чем он ей помешал?

— Я не знаю, теть Мария, что-то она видит, чего не видно нам, тут мы сделать ничего не можем. Придется маму в интернате оставить, будем ее навещать…

— Я тут подумала, Олег, я поговорю со всеми, чтобы нам как-то Ирочку в пансионат перевести. Все же это не чужой человек, а на тебя одного такие расходы взваливать нечестно будет. Пусть тоже помогут, чай не последний хрен без соли доедают. А там, говорят, условия получше, комнаты уютные и занятия разные проводят. Что думаешь, Олег?

Когда гостья ушла, мужчина почувствовал, как с плеч свалилась гора, и даже дышать стало свободнее. Конечно, проблема никуда не делась и все еще требовала внимания, но теперь он был, по крайней мере, не один…

Теткиными стараниями новость о недуге Ирины Станиславовны добралась даже до дальних родственников. Подумав и посоветовавшись с близкими, тряхнув семейные бюджеты, родня собрала довольно приличную сумму, и Олегу удалось устроить мать в частный пансионат.

Олег был благодарен родне, а особенно тетке Марии.

Он дал себе обещание, обязательно научить Мишку и Гришку заботиться друг о друге и поддерживать в трудное время, как в свое время его бабка научила своих дочерей…