Смерть вампира Глава 7

Глава седьмая
Как посадить и выпустить себя из клетки, или о некоторых видах Ванда ещё не догадывалась

 Выглянув утром в окно, она увидела густой туман. Сквозь грязно-серые тучи не проникало ни одного солнечного луча. Ванда знала под этим одеялом из тумана и снега спят лес и горы. Её сердце наполнилось умиротворением, граничащим с отчаяньем, она горько улыбнулась и подумала:
«Я в клетке, причём в эту клетку, я посадила себя сама. Но клетка комфортабельная, золотая с мягкой подушечкой, с ключами и шифрами, карточками и купюрами, даже с лифтом в голубятню. Правда на окнах решеточки. Бежать дальше некуда. Скалы, непролазный лес, снег, изоляция. Господи, пусть я не ошиблась, приняв такое решение. Иначе мне хоть в петлю».

С такими мыслями Ванда вышла на кухню. Она ещё вчера, пытаясь готовить, догадалась, в доме женщины не водились. Почему-то Ванде стало не по себе.
– Молодец, – услышала, она, за спиной, – я думал, тебя придётся будить.
Отец, не стесняясь, зашёл на кухню в плавках и с мокрым полотенцем на плече. Заглянул в её тарелку.

– Ага, мюсли. Тогда я доем вчерашнее мясо, – бесцеремонно сказал он.
Борис достал мясо из холодильника и швырнул его в микроволновку.
– Ванда, не заставляй меня смотреть, на такую еду, полнота тебе не грозит, бросай американские привычки. Хочешь, сварю манную кашу с ванилью, польешь вишнёвым вареньем, меня так мама баловала, – предложил он ей завтрак.
Ванда решительно высыпала мюсли в мусорное ведро.
– Вари, – легко согласилась она.
Борис так же легко и решительно водрузил кастрюльку с молоком на плиту.
– Как прошло прощание с американским колледжем и друзьями? – спросил он дочь.
– Никак, я никому ничего не сказала. Закрыла дверь и вышла. С моей красотой и характером, плакать за мной некому, – признала она особенности своей натуры.
Борис пристально посмотрел на дочь и подумал:
«Она и здесь не станет своей. Хотя кто знает, как-никак корни здесь».

– Одевайся, я сопровожу тебя в университет. Представлю ректору. Дальше разберешься походу. Видел я вчера твою курточку. После занятий заскочи в любой магазин, купи что-нибудь теплое. Тут климат так себе, сейчас самая гадость то дожди зарядят, то мокрый снег пойдёт. Полноценных морозных солнечных дней мало, это выше в горах. Заболеешь. Ну, и сумку или рюкзак, не в руках же книги носить, – провёл инструктаж заботливый отец.

Ванда понемногу принимала реальность:
«Да здесь тебе не юг Америки и не Италия. Переехала, выживай».
– Папа, я ходить по улицам не собираюсь, а в автомобиле и в этой нормально, сумку я прикупила в торговом центре, в неё помещается планшет, книги - обойдусь пакетом, до автомобиля донесу, – отмахнулась она от предложения.
– Как знаешь, но я бы отца послушал, в части куртки. Тирании чуть, только здравый смысл, – мягко настоял Борис.
– Здравый смысл. Хорошо, я спрошу у девочек, где такое продается, кстати, хороший вопрос для начала общения, – согласно кивнула послушная дочь.
До Бориса, наконец, дошло, она в чужом городе в, по сути, чужой стране и местоположение магазинов ей неизвестно, но отменять просьбу не стал.
- Ректора я напряг, он уже ждёт, хотелось бы переговорить до начала занятий, упирался насчёт третьего курса, но я его додавил авторитетом. Надеюсь ты не посрамишь меня,- спокойно сказал Борис и поправил себя, – это я для красного словца, можешь вообще не учиться.

- Папа, я не беру на себя обязательства выше сил и способностей, ты же знаешь. Встретимся в гараже, - успокоила она отца и принялась, есть заботливо приготовленную кашу.

Борис вышел из кухни, бросив тарелку в мойку.
Минут через десять, девушка накинула куртку, обула кожаные ботинки, вспомнила, как прикупила эту пару на распродаже за какие-то гроши, они понравились ей, несмотря на то, что вышли из моды и выглядели странно при её миниатюрности, и спустилась в гараж. Автомобиль понравился ей ещё вчера. Она вставила ключ в замок зажигания и огляделась. Салон сиял чистой:
«Наверняка за чистотой в нём следили, кожаная обивка сидений пахнет табаком, бензином и фруктовым ароматизатором».
Двигатель негромко заурчал.

«Папа бросил курить или разрешал кому-то курить в автомобиле? Наверно бросил, представить, как кто-то просит разрешение закурить в салоне – немыслимо»:
Подумала Ванда, но мысль долго удерживать не стала. Первым выехал отец, Ванда построилась за ним. До университета доехали быстро.
 
Сам университет выглядел совершенно непримечательно – одинокое длинное четырехэтажное здание, состоящее в основном из стеклянных окон, отштукатуренные стены покрыты оранжевой фасадной краской. Скромная вывеска сообщала «Региональный университет», сочетание слов ничего не пояснило. Строение обнесли деревянным забором, ворота нараспашку, и никакой охраны.

 Отец и дочь припарковались в специально отведенном месте, оказавшись на достаточно большой парковке в единственном числе. Нехотя выбравшись из теплого салона под дождь девушка, зашагала по каменной дорожке, следом за отцом. Они вошли в большой холл без окон. Сразу у входа справа и слева находились две двери с вывесками «Ректор» и «Проректор по хозяйственной работе». Отец без стука открыл дверь с надписью «Ректор» и пропустил Ванду вперед.

– Вам кого? – Не поднимая головы, спросил пожилой мужчина лысина подчеркивала возраст.
– Череп подними, это я Борис Семёнович. Принимай дочь на обучение. Пусть пока ходит, учится, документы я довезу. Какие там нужны бумаги, она гражданка Америки. И ещё посчитаешь оплату, да со скидками, – хамовато привел в чувство мужчину Борис.

– А, Борис Семёнович, проходите. Это ваша девочка, очень приятно, Владимир Петрович. Все, как и договорено. Философия, третий курс. Сейчас придёт Ирочка она вам все объяснит, – искренность в голосе ректора не прозвучала, но деланное радушие перелилось через край.

– Ванда Вайрих, – также бесцветно ответила она на приветствие.
– Присаживайтесь, – предложил ректор.
Ванда присела на краешек, ей не хотелось согревать своим телом жесткий холодный стул, и принялась рассматривать кабинет. Мужчины, пройдя вглубь, о чем-то негромко беседовали.
Её внимание привлек один чахлый цветочек, примостившийся на подоконнике.
«Наверно забыли выбросить. Сразу видно провинция, частный сектор по зелени не тоскуют».

 Пока Ванда рассматривала убранство кабинета, в дверь влетела женщина лет сорока и вопросительно взглянула на посетительницу. Открыла мокрый зонт и поставила в углу.
 
«Она без автомобиля»:
 Подумала Ванда, оборвала и мысли, и созерцание.
– Вы, меня ждете? – спросила методист.
Видимо женщина, только что вошедшая в кабинет, привыкла видеть исключительно знакомые лица, и исключительно по предварительной договоренности. Ванда отметила негативную реакцию на свою внешность.

– Ира, это дочь Бориса Семёновича, – представил её ректор, предваряя скорее всего хамский выпад, – Ирина приободрилась, улыбнулась Борису и понимающе кивнула.
«Да, папа вчера с ректором переговорил. Судя по утреннему поведению, он и не думал обсуждать со мной моё желание посещать или не посещать университет. Раз заявлено желание учиться, все построены и давайте,
пашите. Теперь понятно, почему Люсьена зверела от его стиля решать вопросы и закрывать проблемы. Ванда, а тебя здесь ждали с явным любопытством, дочь «самого», и его американской жены. А собственно кого? Деньги есть, вопросы решаются, вот и ректор приседает, и Ирочка стелется»:
Подумала Ванда, она не знала, какое положение занимает её отец, но решила отложить этот вопрос на потом. Мама называла его бандитом от власти. Тоже непонятное сочетание слов.

– Мы вас ждали. В конце занятий зайдете я вам солью на флешку весь необходимый объем информации. Вот расписание занятий. Если потеряете, стенд в коридоре на стене, всегда можно переписать. Месяц на адаптацию, а дальше, ну, в общем, зачеты, экзамены контрольные, лабораторные, в Америке наверно по-другому, надеемся вам у нас понравиться, – в голосе методиста звучало лукавство.

- Все так же только слова другие, и язык английский, - ответила она Ирочке, продолжать молчать, значило выказать полное неуважение.
Ванда постаралась, чтобы улыбка получилась искренней и благодарной. Она слышала, как коридор наполнялся гулом. Методист думала, глядя на новую ученицу:
«Странная девочка, седые волосы, почему она не соберет их в пучок, или не покрасит в рыжий цвет, под цвет глаз? Выглядит устрашающе, как будто она пережила пожар, потоп или авиакатастрофу. Да, если у Бориса Семёновича и жена такая же красавица, понятно, почему он развелся и отослал благоверную за океан».
Мужчины пожали друг другу руки. Что свидетельствовало об окончании беседы.
– Ванда, я уехал, вернусь очень поздно. Проверь ключи, – обратился он к дочери.
Ванда инстинктивно выполнила команду. Нащупала ключи в кармане. И кивнула. Выходить из кабинета не хотелось. Но отец уже открыл дверь.

Продолжение следует:http://proza.ru/2024/06/06/401