52

А вот Аришкина подруга – Кристина, в отличие от Веры Кастовой, однажды преодолела свои высокие ворота. Быстро, можно сказать, крылато, невзирая на где-то лишний вес и отнюдь не подростковый возраст.
К ней и к Аришке приближался тридцатник, когда случилась «буря столетия». Ураганы время от времени посещают Лосевку, но, по Аришкиным наблюдениям, проносились узкими полосами, затрагивая и особо пугая только часть городка. В ту ночь вихрь промчался над их головами.
Аришка проснулась от непонятного и страшного гула, который стремительно приближался. Действуя скорее на инстинктах, она схватила на руки своего маленького сына и понесла его на диван, по пути позвав мужа туда же. Диван стоял у стены внутренней комнаты.
Только лишь все собрались в относительно безопасном месте, как ураган ударил в дом, некоторые стёкла зазвенели и посыпались. Началось светопреставление. Гул был жуткий, и молнии, как светомузыка на дискотеке, мигали без перерыва. Оставалось только ждать. Сынок залез с головой под одеяло и всё спрашивал, скоро ли это закончится. А Аришка подумала о том, как страшно сейчас оказаться на улице. Но, поразмыслив, решила, что вряд ли кто из знакомых мог бы оказаться в центре этого ужаса. Однако, ошиблась.
На следующее утро вышли полюбопытствовать, чем дело закончилось. Огляделись вокруг: крыши, заборы, деревья повредились. По парку было особенно заметно, в какой части прошла ураганная полоса. Но всё было не так страшно, как казалось ночью.
Позже пришла в гости Кристина. Аришка была рада подруге, тем более, уж очень хотелось поделиться впечатлениями. Долго рассказывала о том, как они пережили эту ночь.
– А ты как?
– А я как раз была на улице.
Аришка открыла рот. Это невозможно. Нельзя в таком кошмаре находиться. Этого не может быть.
И Кристина начала свой рассказ.
Дежурила она в эту ночь в парке. Кристина тогда подрабатывала и, кроме своей основной деятельности, сутки через трое сторожила и следила за порядком в парке. Ей выделили будку для этих целей.
После двенадцати парк опустел. Когда начался ураган, она уже собралась спать. Но стихия разыгралась нешуточная и всё усиливалась. И Кристина поняла, что в своей ветхой лачужке, среди вековых деревьев, она рискует проститься с жизнью здесь и сейчас. Раскрыла дверь, стала на пороге, смотрела на разыгравшуюся бурю и не решалась бежать в эту жуть. Но тут затрещало и рухнуло огромное дерево. Оно упало параллельно сторожке. Совсем рядом с Кристининым носом.
И она побежала. Молнии, конечно, частично освещали окружающий пейзаж, но в их свете и оглушающем шуме Кристине казалось, что десятки деревьев катаются по земле. И как ей, такой маленькой и беззащитной, удаётся лавировать среди ломающихся, падающих и несущихся прямо на неё лиственниц, клёнов и сосен, было непонятно, равносильно чуду, и страшно, что чудо может прерваться в любую секунду.
Парк закончился. Она осталась жива. Теперь обидно не добежать до дома, когда самое страшное позади, а до дома недалеко. А вот и дом. Ворота закрыты на ключ. Дома у Кристина своя мама, а у неё своя деменция. Приходилось её закрывать, чтобы дальше двора никуда не ушла.
Ключ отыскивать, потом пытаться его вставить в замочную скважину, нет, не таковы нынешние обстоятельства, чтобы заниматься подобными глупостями. И она делает прыжок в высоту с разбега! И преодолевает препятствие, может быть, даже не задев верхней перекладины.
Сидя в своей комнате, тяжело дыша, слушая уже несколько отдалённо расходившуюся непогоду, которая теперь уже казалась не стоящей особого внимания, она думала, что на самом деле она погибла сегодня, только что, в том страшном парке, где теперь лежит её бездыханное тело, а вот на стуле находится её душа - это всё, что смогло убежать из парка.
А соседней комнате сном младенца спала её мама.