Кровь, любовь и пламя

Давным-давно, где шахты рыли
В песках, поту и знойной пыли
Рабы несчастные в печали
В мученьях горестно страдали.
На жарких рудниках вулканов,
Где на костре из местных кланов
Вожди своих врагов сжигали -
Металлы люди добывали.

Там запах пепельной пучины
За сотни лет на все равнины
Осел так плотно и так жадно,
Что не бывает здесь прохладно.
Здесь даже ночью не бывает
Прохлады. Лишь вокруг витает
Воздушный беспощадный зной.
И ветер пыль несёт волной.

А в дальних мастерских из стали
Доспехи кузнецы ковали.
Всю жизнь спины не выпрямляя,
Молот из рук не выпуская
Под тяжестью оков сгибались
Невольники, и уж не рвались
Давно на милую свободу,
Служив безжалостному роду.

И той династии великой,
Как море – столь же многоликой
Неведомо конца правленья,
И людям нет от них спасенья.
В кровавых битвах побеждали,
Войной соседям досаждали,
А их торжественных побед
Никто не знал чудной секрет.

Вдруг как-то раз, цари – два брата,
Что меч в сраженьях из булата
Ни раз в своих врагов вонзали,
И в страхе свой народ держали,
Решили жезл златой достать –
Он смертью мог повелевать.
Они с ним будут вечно жить,
И мир весь смогут покорить.

И братья поутру с ордою,
За яркой светлою звездою
К пророкам два царя идут.
Их кони степь нещадно мнут.
Войска бегут, а колесницы
Летят за ними будто птицы.
За войском пыль столбом стоит,
И копей остриё горит.

Правители, что к жезлу рвались,
Вахидом и Усамой звались.
Их подданные почитали,
А братья всё лишь воевали.

Вахид – был грозный старший брат –
Колдун могучий и солдат.
Силён он, алчен и жесток.
Его рожденье – страшный рок!
Его отец – султан Харун
Был знатоком древнейших рун.
И текст познав тёмных икон,
Увидел будущее он.
«Твой старший сын – младой Вахид –
Тебя утащит в злой Аид,
И в хаос ввергнет землю он,
Царей избавив от корон.
Тебе чтоб тьму предотвратить,
Придётся сына умертвить!
Вахид иначе мир сожжёт,
Людей со света изживёт.
Ты от него наш мир избавь,
И титул свой в веках восславь»!

Харуну сердце жжёт сомненье!
Надеясь на судьбы спасенье,
Пророчеством он пренебрёг,
Но сына узником нарёк.
И двадцать лет с тех пор в темнице,
Вахид в унынии томится.
Там дни тянулись словно годы,
А рядом злобные уроды
Заключены в одной тюрьме,
С Вахидом скованы во тьме.
Но были с ним жрецы и жрицы.
Они читая небылицы,
Ребёнка много лет учили -
Ему наставниками были.

В те варварские времена,
Однажды женщина одна,
Харуна страстно полюбила –
Второго сына подарила.
Харун назвал Усамой сына,
Но память режет та картина,
Как старший сын в цепях железных
Среди преступников мятежных,
Отца помилованья ждал,
Хоть сам родителя не знал. 
К стальной решётке прикасался,
Но вновь бессменно сокрушался.
 
Идут года – Харун живёт,
Усама день за днём растёт.
Султан так сына полюбил,
Что о Вахиде позабыл,
А тот силён, могуч и молод.
Его лишь сдерживает холод
Сырой - им проклятой темницы.
Вахид желает за границы
Уйти, покинув казематы,
Но верные отца солдаты,
Ему сбежать не позволяют,
Посменно сына охраняют.

И он томился б в клетке вечно,
Жила б династия беспечно,
И правил долго бы отец,
Но вдруг всему пришёл конец.
Усама юный как-то раз
Отца спросил в вечерний час:
«Отец мой праведный и грозный
Позволь задать вопрос серьёзный.
Всю жизнь один я тихо рос –
Я не питал не мечт, не грёз,
Сестры и брата не имел,
Но и спросить я вас не смел.
Скажите почему же нет
Того, кто был бы моих лет?
Кто рядом б стал расти со мной
И государства был судьбой»?

Харун страшится… вспоминает –
С опаской мрачно отвечает.
«Мне жаль, но много лет в забвенье
Вахид томится в заточенье!
О нём годами ты не знал,
Ведь он в темнице прозябал.
Он должен оставаться там,
Та участь - по его делам»!

В недоумённом удивлении,
И безысходном сожалении.
Вопрос Усама задаёт:
«За что ж мой брат в тюрьме гниёт»?
Но в этот раз отец молчит,
На сына смотрит, глаз косит.
В лице читается прошенье,
Минуту дать уединенья.
Отца Усама оставляет,
Покои скоро покидает,
Но сердце вдруг зажгло от боли,
За брата, спящего в неволе.

Не спит Усама эту ночь,
А в голове лишь мысль одна.
Как брату старшему помочь
И наконец поднять со дна?
Вдруг факел огненный берёт,
Решив темницы посетить
И в подземелье он идёт –
Вахида чтоб освободить.

Дойдя до каменной твердыни,
Стоящей на краю пустыни,
И миновав в тюрьме всю стражу,   
Юнцу пришлось пойти на кражу.
Ключи от камеры трёхдверной
Украв, он с радостью безмерной
К Вахиду быстро подошёл.
Затем беседу он завёл:
«Султана сын – Вахид Хорхон -
 Наследник трона и корон?
Ты сын Харуна – колдуна -
И кровь у нас течёт одна»?

Вдруг пленник голову поднял,
И голосом стальным сказал:
«Скажи мне, кто ты. Новый жрец?
Или же властный мой отец
Решил мою судьбу отнять
И смерти вестника послать»?
Но младший брат за руку взял
Вахида, и ему сказал:
«Усама я – прими же брата,
Слугу отца, войны, булата.
Прими спасителя – дай знать,
Кто тебя бросил умирать
В темницах колдовских навеки,
Где под землёй из магмы реки
К вулкану адскому ведут,
Где лишь рабы, палач и кнут»?

Вахид вдруг кратко улыбнулся,
Затем в усмешке ухмыльнулся.
Он кандалы, как нить разжал,
И брату младшему сказал:
«Ты прав – Вахид я - узник вечный,
И страх отца я бесконечный.
Султан Харун меня страшится,
И мощи он моей боится.
Его самозабвенно ждал,
Все эти годы почитал,
Надеялся, страдал, любил,
Но мой огонь он распалил!
Теперь, клянусь - я отомщу,
И в холод лютый опущу
Того, кого я в страшной боли,
Всё ждал, наведывая воли.
Ну, а теперь усвой Усама,
Из хрома, стали и вольфрама,
Из крови, пламени и пыли,
Создам я армию солдат,
Что принесёт войны набат,
Чтоб недруги от страха выли.
Скажи, со мной ли ты пойдёшь
Или остаться предпочтёшь»?

И руку брат ему даёт –
С Вахидом он к отцу идёт.
В покои сыновья вальяжно
Заходят, восклицая важно:
«Нам очень жаль, прости отец,
Но царству твоему конец».
Харун Вахида как узрел,
Так тотчас, мигом оробел.
А взгляд не движется сердитый,
Лишь нож бриллиантами обитый,
Султан безмолвно достаёт,
И молча к сыновьям идёт.

«Ну что ж отец, настал тот день,
 Когда я покидаю тень. 
Теперь Усама правду знает,
Теперь нас кровь объединяет,
А ты, отец – султан Харун,
Хоть ты правитель и колдун,
Но нас тебе не одолеть.
Настало время умереть»!

И меч наследник обнажил,
Ну, а Усама лишь застыл.
Не станет он на бой смотреть
И не позволит умереть
Отцу, что жизнь в него вложил,
И мощью грозной одарил. 

Вахид от гнева без раздумья
Впал в яростный огонь безумья.
Отца он наземь повергает,
Клинок на мрамор опускает.
«Ты всё боялся за свой трон,
За жизнь династии Хорхон.
Но, что оракулом дано,
Всегда исполниться должно.
Я ждал, молился, гнил, страдал,
Но ты услышать не желал.
Я жизнью властною измучен,
Жрецами мудрыми научен.
Но я помилован судьбой,
А ждал ведь мира, лишь с тобой»!

Клинок он быстро поднимает,
И на султана наставляет.
Харун молчит в глухой печали,
И жжёт глаза лишь блеск от стали.
Вахид бы в сердце меч вонзил,
Но брат его остановил.
Усама лезвие отводит.
С Вахидом в сторону отходит.

«Не нужно, брат, он должен жить!
Отца не смеешь ты казнить.
Мы не должны так поступать –
Его не станем убивать»!
Вахид кричит: «Так пусть тогда,
Он будет узникам всегда.
Страдать, как я он обречён.
В темнице будет заточён».

И вмиг сгущается охрана,
Мечами яростно стуча,
И молчаливого султана
В темницу тащат волоча
Его под руки по кровавой
Дороге. Вдоль неё дворцы.
Живут здесь шейхи и купцы,
И люди знати величавой.

И двести лет цари теперь,
Словно могучий дикий зверь
Врагов тиранят бессердечно,
Стерев их земли в пыль навечно.
И вот за жезлом золотым,
По склонам и горам крутым,
Они к оракулам идут.
Конца пути отчаянно ждут.

Добравшись до села глухого,
И старца разыскав слепого,
Они пришли к нему спросить,
Как жезл великих сил добыть.
Войска деревню окружили.
Крестьяне копья отложили.
Они царям смиренно сдались,
И с ними храбро не сражались.
К себе захватчиков впустили,
И дом оракула открыли.
«Усама, чудно! Вот мудрец,
Что нашим поискам конец
Навеки – навсегда положит,
И истину узнать поможет»!

Вахида сердце омертвело,
Душа как камень очерствела.
Ведь слишком долго длился срок,
Ужасен слишком был острог.
Усама брату хоть помог,
Но всё ж таки стереть не смог,
Тот отпечаток от мученья,
Что был оставлен в заточенье.
Но спустя годы – братья вместе,
Теперь в бою без всякой чести,
Лихие войны всё ведут,
Во имя славы царства жгут.

Но изредка Усаму гложет,
Вина, а тот сказать не смеет.
Признаться брату он не может!
Лишь пред Вахидом он робеет.
Ведь поклялись они пока,
Способна меч держать рука,
Врагов нещадно истреблять,
Чтоб мир большой завоевать.

И вот пред мудрецом в избушки –
В его слегка гнилой лачужке,
Два брата спрашивают властно:
«Ты на вопрос ответь нам ясно.
Скажи, где жезл всесильный взять,
Что миром сможет управлять.
Скажи старик и вместо ада,
Тебя ждёт щедрая награда»!

Но головой пророк качает,
И тихо всё же отвечает.
«Не нужно вашего мне злата,
Судьба моя и так богата.
А вы хоть и цари, но всё же,
Судьба к вам оказалась строже.
Вы держите отца в тюрьме,
Как прежде гнил Вахид во тьме.
И пусть я немощен и беден,
Пусть жизни срок мой быстротечен,
Умру я скоро и уж бледен,
Но вклад в историю мой вечен.
Несу я людям просвещенье,
А вы лишь смерть и разрушенье.
Настало время рассказать,
Как скипетр златой достать.
Есть королевство на востоке.
Стихии в той дали жестоки.
Там бури шквальные бушуют,
Вулканы гордые тоскуют.
И в землях тех король живёт,
Он жезл волшебный стережёт.
Его семье давным-давно,
Жезл охранять было дано.
И у правителя есть дочь.
Её глаза черны, как ночь,
А в рыжих волосах заколки,
И ногти – острые иголки.
Она как солнца свет прекрасна,
Но, к сожалению, несчастна!
Ведь мать с отцом твердят с рожденья,
Что после их захороненья,
Она должна их трон занять,
И королевство защищать.
Там, за гранитными стенами,
И за большими валунами,
Лежит бесценный жезл златой.
Дурманя власти красотой.
Если сейчас с пути свернёте,
И своё войско развернёте,
То обретёте вы покой -
Хоть безмятежный, но пустой.
Не обретёте вы прощенья
Среди людей, а лишь забвенье.
Если вас будут вспоминать,
То только гневно проклинать!
А дома вы в тоске бездонной,
И в ярости неугомонной,
Умрёте безо всякой славы
От стрел бунтовщиков оравы».

«Но если короля Иона,
Решите всё же вы сразить,
То упадёт его корона,
Ведь суждено вам победить!
Та битва будет вековечной,
Погибнут тысячи солдат!
Средь битвы этой быстротечной,
Вдруг на земле наступит ад!
Вы жезл добудете в сраженье.
И нанесёте пораженье
Могучему врагу – Иону.
Затем по древнему закону,
Займёте королевский трон,
Но вдоль разваленных колон,
На встречу армии пойдёт,
Тот человек что поведёт
Солдат всех ваших против вас.
И в тот величественный час,
Разделит вас разлад и ссора,
Ведь семя крупное раздора
Посеет дева между вами, 
Одними - нежными словами».

И в королевстве том прекрасном,
Под небосводом его ясным,
Себя покроите вы славой
На тысячи грядущих лет.
А войн кровавых ваш букет,
Цари в политике лукавой
Будут мечтать себе присвоить.
Но не посмеет удостоить
Судьба правителей коварных,
В их жаждах властвовать бездарных»!

Пророку внемля в ожиданье,
Стоят правители в молчанье.
И к его возрасту учтивы,
К беседе долгой терпеливы.
А старец красочно вещает –
Он роль в судьбе их оглашает,
Но братья приняли решенье –
Идти за жезлом без сомненья!

«Но если в бой сейчас помчитесь,
Домой уже не возвратитесь.
Умрут там тысячи сердец,
И вы падёте наконец!
Ведь там нещадный вихрь войны
Вас поглотит точно пучина,
И в том походе суждены
Вам страсть и славная кончина!
В том царстве, как вы и мечтали,
Погибните в лихом бою,
Оставив там любовь свою!
Но боги вас не покарали,
За кровь всю пролитую вами,
И ту, что предстоит пролить.
Не описать грехи словами,
Что сможете вы искупить».

И старца одарив наградой,
Идут с бесчисленной армадой
Два брата к цели, торопясь
Словно тайфун песчаный мчась.
За ними пыль и дым густятся,
На огненный песок ложатся.
По дюнам конница бежит,
И от того земля дрожит.

А между тем король прознал
Про скорое врагов вторженье,
И мигом армию собрал,
Но ожидал он пораженья.
Предвидя города паденье,
Для оглашения решенья,
Созвал советников правитель
В свою дворцовую обитель.

«Мы будем до конца сражаться!
Мы не имеем права сдаться!
Коль жезл придётся защищать –
До смерти будем воевать!
Пусть знает враг – пощады нет
Захватчикам бесчеловечным.
Пусть знают – сможем дать ответ
Достойный, ордам бесконечным»!

И через день на поле боя
Под гнётом яростного зноя,
Два войска в тысячи солдат
Лицом к лицу уже стоят.
Король минуту выжидает,
Цари условье выставляют.
«Ты жезл отдай и будешь жить.
Отдай приказ мечи сложить
Своим солдатам, подчинись
И нам смиренно поклонись».
Король свирепый взгляд бросает,
Условье братьев отклоняет.
«От нас не ждите снисхожденье.
Мы биться будем до мгновенья –
Пока мы наземь не падём.
Не подчинимся - пусть умрём»!

И тучи чёрные сгустились,
В округе все насторожись,
Сраженье разгорелось вдруг.
Мечей и копей громкий стук
На километры раздаётся,
А плоть мужчин на части рвётся.
Король за стены убежал.
От страха ум его дрожал.

К своей семье пришёл правитель,
Родных в последний раз обнял:
«Силён уж слишком наш мучитель», -
Король им с грустью прошептал.
«Но жезл я должен защитить.
Чтоб нам беду предотвратить
Его придётся обуздать –
Иначе братьев не сдержать».

Но королева возражает,
И короля предупреждает:
«Но жезла колдовскую силу
Вовеки нам не обуздать.
Она загонит нас в могилу
Лишь стоит скипетр поднять.
Не станет он повиноваться –
Тебе не будет подчинятся.
Вся его мощь – лишь искушенье.
Не будет от неё спасенья.
Тебя он сразу подчинит,
И воли всяческой лишит»!

Ион с супругой согласился,
Жене любимой поклонился,
Её любя поцеловал,
И нежно на ухо сказал:
«Тогда есть лишь одно решенье –
Идти царям на поклоненье.
Пока врагов жестоких своры,
Штурмуют наш прекрасный град.
Я проведу переговоры,
Чтоб прекратить войну и ад»!
На дочь правитель взгляд наводит,
К принцессе он младой подходит.

«Запомни, короля ты дочь,
И станешь город защищать.
Как я умру наступит ночь,
И ты лишь сумрак отогнать
Навек от королевства сможешь.
А коль народу ты поможешь,
Тебя дорога ждёт в раю.
Ведь все, кто вотчину свою
И совесть не продал врагу
Покоятся в святом кругу.
Правитель, что народ сберёг,
Покинуть сможет тот острог –
Темницу, миром что зовут.
Тогда он богу поклонится.
Затем туда он постучится.
Где счастье ангелы дают.
 
От дочери прохладой веет,
Она словам отца не верит.
Но обняла с повиновеньем,
И с непомерным сожаленьем,
Покои быстро обошла,
И в комнату к себе ушла.

А братья только наступают.
Во главе войска своего,
Как саранча солдат сжирают –
Не оставляя ничего.
Мечи их режут беспощадно,
И дождь свирепый стрел свистит.
А сталь безжизненно – прохладно,
Невозмутимо лишь блестит.
 
Звучит кровавый клич холодный,
А храбрых молодых солдат
На части рвёт клинок голодный,
И сотни голосов кричат.
Вахид с Усамой строй сминают,
Всё войско в бегство обратив,
И стены крепости ломают
Бойницы каменные сбив.

Но вдруг король Ион выходит
За стены. Разговор заводит
И перемирье предлагает –
Он братьев в крепость приглашает.
Они оружие сложили,
И в замок мраморный зашли.
Их в залу слуги завели,
Вина им красного налили.

«Ну, что же, недруги мои.
Сюда впустил сегодня вас,
Чтобы в кровавый этот час –
Войска вы увели свои.
Не получить вам жезл могучий,
Его вовек вам не видать,
А ваш огонь - ваш пламень жгучий,
Лишь может жизни отнимать!
Вы без пощады и сомненья
Убили тысячи людей,
Вы шли без капли сожаленья 
Ради бессмысленных идей.
Теперь скажите вы, зачем
Людей тираните бездумно?
Вы ненавистны стали всем
И ненавидят вас безумно»!
Король за дочерью велел
Двоих глашатаев послать,
А после с братьями присел
Переговоры начинать.

Принцесса скоро в залу входит,
И разговор с отцом заводит:
«Скажите, государь великий,
Зачем же здесь я в этот час?
Или же наш мучитель дикий
Уж наконец оставил нас»?

Слова правитель пропустил,
И дочь за стол он усадил.
Её царям он представляет.
Пред ними дева предстаёт,
И братьев красотой пленяет,
Но лик принцессы словно лёд.
Она сверлит холодным взглядом,
Смотря презрительно вокруг,
И тут отец, стоящий рядом
На мрамор без сознанья вдруг
Упал, в агонии дрожа
Жезл золотой в руке держа!

Все в страхе тотчас обомлели,
Всю залу ужас обуял
И даже стены охладели,
Вахид же брату прошептал:
«Давай же скипетр отнимем.
Нам хватит сил его забрать.
Ты знаешь - с ним табу мы снимем
И сможем мир завоевать»!
«Вахид, не пробил час, постой.
Мы скипетр достать успеем
И всех врагов мы одолеем,
И будет с нами жезл златой», -
Сказал Усама, и подходит
К принцессе. За руку берёт
Девицу, и её выводит
Из залы, а багровый лёд
В душе правителя слабеет.
А сердце лишь любовь и страх,
Царя впервые тяготеет
И нет уж пламени в глазах.

Идёт по коридорам дева,
Усаму за руку держа,
А за стеною королева,
С её отцом сидит дрожа.
Теперь её лицо чуть краше.
Элиза перед ним стоит.
«Простите, но ведь я не ваша», -
Ему принцесса говорит.

Она к его груди прильнула,
И пламя страсти распалив,
В её покои с ним свернула.
Усаму нежно расспросив:
«Скажи мне, враг мой и любимый,
За что ж сансара с вами так!
За что судьбою ты гонимый,
И почему для вас пустяк
Убить невинного мужчину?
И как за каждую судьбину,
Что вы с Вахидом поломали
Нести клеймо вы не устали»?

Усаме нечего сказать.
Но он с Элизой тих и нежен.
Спокоен он и безмятежен,
И к небесам он стал взывать.
«Скажите мне – Усаме, боги.
Тому, кто сёла и дороги,
И города с песком смешал,
За что принцессу рай послал.
Ведь грешник я – завоеватель.
Я сердце кровью запятнал.
Не человек – простой каратель,
Что душу дьяволу продал.
Отец мне говорил с рожденья,
Что проклят наш великий род.
Так будет до того мгновенья
Пока последний не умрёт.
За жезлом шли вдвоём мы с братом –
Мечтали мир завоевать.
Всю жизнь свою он был солдатом,
Но времена пора менять.
Мы грезили с ним о порядке –
О мире в коем грусти нет,
Но наши грёзы были шатки,
И даже после всех побед
Остался лишь кровавый след.
А наших действий результат,
Наставший на планете ад.
И мы должны нести ответ».

Принцессу сладко он целует,
Одежду сбросив на полы.
Теперь их лишь одно волнует.
Друг к друг их сердца милы.
Правитель деву поднимает,
По комнате её несёт
И на постели упадает,
Словно с собой её зовёт.

Элиза силу ощущала,
Всю ту, что в венах есть его,
И беды все ему прощала
Уже не помня ничего.
И в эту ночь без сожалений,
Усама б навсегда отдал
Все годы прожитых мучений,
В которых он любви не знал.

На утро старший брат не зная,
Усаму как уговорить.
Решился скипетр добыть,
Опасность не осознавая.
Король холодный уж лежал,
И чёрный жезл в руке держал.
Давно уж мёртвым сном он спит,
А королева сторожит,
Его безжизненное тело,
И смотрит на него несмело.

А между тем уж бесы рвутся
На землю. Города трясутся.
И узник старый из столицы,
К двум сыновьям бездумно мчится.
Людей правленье не волнует,
Ведь бури грозные бушуют.
Вулканы грозные пылают,
Чума и голод мир съедают.

Вахид в покои быстро входит,
На короля он глаз наводит.
А нет уж короля пред ним,
Стал взгляд бездушным и пустым.
Рога и крылья распрямив,
Мужчины волю подавив,
Сам Вельзевул пред ним стоит.
Со смехом громовым твердит:

«Приветствую тебя тиран,
Завоеватель сотен стран!
Решил ты мир завоевать?
Не стану я тебе мешать.
Ты стань мне правою рукой,
И твой отец и брат скупой,
Весь мир перед тобой склонится,
И воспаришь ты словно птица.
Меня прими и почитай,
И силу ада ты познай.
Сейчас ко мне присоединяйся
Или же с жизнью распрощайся»!

Но тут к кошмару Сатаны
Вдруг из-за мраморной стены,
Усама и Харун выходят
И стражу в комнату заводят.
Отец Вахида обнимает,
На сына взгляд он поднимает.
И царь отца в ответ обнял,
И руку тот ему подал.

И пальцы их в кулак сцепились.
Харун с Вахидом помирились.
От гнева рвёт на части беса.
«Усама, где ж твоя принцесса?
Её не стоило бросать,
А то ведь можно потерять!
Сейчас все тысячи солдат,
В ворота города стучат.
 Как только войско брешь пробьёт –
Народ весь в клочья разорвёт.
При вас они были сильны,
Теперь же мне они верны!

И разгорелся страшный бой.
Харун достав лазурный меч,
Стремился демона рассечь,
Но упустил момент он свой.
И вот уже огнём сражённый,
Едва способный говорить,
Лежит отец изнеможденный.
Не перестал детей любить.
Смотря на сына с сожаленьем,
И грустным каменным лицом,
Он ждал от братьев искупленья,
И счастлив был своим концом.

Вахид Харуна поднимает,
От горя мигом обомлев,
И без раздумий направляет
На беса свой безмерный гнев.
За плечи дьявола хватает,
На брата младшего взглянув,
И с чёртом в небеса взмывает
Во взгляде твёрдом потонув.

А демон крыльями сверкает,
К вулкану он царя несёт.
Его над лавой поднимает
И вновь пускается в полёт.
Летят они над бурной лавой,
И над рабов большой толпой.
А царь отринув меч со славой
Вдруг беса тащит за собой.

И он и жезл, и демон дикий,
Исчезли в жерле без следа.
И в роковой тот день великий
Исчезло рабство навсегда!
Усама и Элиза вскоре,
Страну свою восстановив,
Навеки позабыли горе,
До смерти в радости прожив.

Они любимы и счастливы,
Народ и дети рады им,
Они честны и справедливы,
И мир им кажется родным!