По следу полковника Рэдклиффа

1.
«Девушка назвалась Таней Вэ. Когда она вопросительно посмотрела на меня из-под края шляпы, я невольно отметил про себя, что, наверное, и такой мог бы изобразить булгаковскую Маргариту иной влюблённый художник в порыве неожиданного вдохновения. Разве что героиня того бессмертного литературного произведения была много старше.

Почему-то показалось, будто прежде мы были знакомы...»

Я поправил крышку ноутбука и не без удовольствия отметил, что вышло довольно удачное начало. К слову сказать, мой недавний опыт сочинительства оказался весьма успешным, о коем не стану здесь распространяться пространно. Самореклама не мой стиль.

Недоверчиво скрипнуло подо мною кресло. Я устроился поудобнее. Что ж, продолжим!..

«Считается, что лучшие авторы любовных романов женщины. Пожалуй, сложно оспаривать это. Моё намерение более чем скромно. Сочинить бы собственную романтическую историю!.. Получиться ли?

Впрочем, чем-то я хуже иных авторов!? А вдруг она покажется интересной! Её прочтут незнакомые мне люди, посочувствуют и спросят, неужто такое бывает?

Только вот, героиня моего романа исчезла. Она в очередной раз тихо и без прощания ушла прочь из моей жизни. И странная история наших отношений оказалась незавершенной.

И вот, вечер, городская окраина, побережье... Проходя длинным мостом через здешнюю довольно шумливую речку, я продолжал думать о ней. Увижу ли я  тебя когда-нибудь вновь, моя Таня Вэ?

2.
Уже подходя к своему домику на территории турбазы, я решился домыслить продолжение нашей истории. Будет, что почитать потом.

Ещё в прошлый раз Кузьма предупреждал меня, что игры воображения безобидны лишь поначалу. И окружающая реальность вполне может стать мнимым настоящим.»

Я откинулся на спинку кресла, оно вопросительно скрипнуло. Изменить старым своим привычкам? Не разбавить сюжет нехарактерными для реалистического повествования эпизодами?

Кто не рискует, тот не пьёт своё шампанское!

После минутного раздумья, я решительно качнулся вперёд. Ободряюще скрипнуло кресло. Я благодарно улыбнулся, тронув его прохладные деревянные подлокотники, и вновь пустил пальцы в бег по клавиатуре.

«Тот день начался неприлично поздно для меня. Я поднялся с постели лишь в десятом часу утра, совершенно разбитым после хоть и продолжительного, но беспокойного сна. Снилась разная чушь.

Умылся. Критически оглядел свою небритую физиономию в зеркале. До трёхдневной щетины дело ещё не дошло. Сойдёт и так. Ещё толком не проснувшись, принялся собирать дорожную сумку.

Неделя в гостях у матери прошла незаметно. Дни растащили мелкие хлопоты и всякие домашние дела. Лишь вечером, накануне отъезда, я смог вернуться к своему сайту, чтобы завершить размещение «Блогера». Моего первого сочинения, которое я решился доверить Интернету.

3.
Все предыдущие дни, как я уже сказал, находились самые разные причины отложить ноутбук. Мои наброски к прочим проектам терпеливо дожидались на Гугл Диске своей очереди. Не заметил, как засиделся. Стрелки настольных часов перевалили далеко за полночь.

Наконец-то уложился. Осмотрел комнату. После пил чёрный чай, заваренный с мятой. Вкушал любимое малиновое варенье и, утопая в большом старом уютном кресле перед телевизором, кажется, был умиротворён вполне.

За обедом пропустил рюмочку маминой настойки. Вновь возвратился на прежнее место, в кресло, довольствуясь вынужденным бездельем, коротал оставшееся время. Мама устроилась на боковом диване рядом. Мы лениво обменивались бестолковыми фразами и мало обращали внимания на работающий телевизор.

«Она вновь остаётся одна», - подумалось с пришлой грустью.

- Обязательно приеду к тебе на весь месяц. И скоро!

Обронил я обещание. Мама вздохнула, будто не поверила, и в который уж раз взглянула на часы. В прихожей она решительно полезла в шкаф за своей верхней одеждой.

Мы вышли из подъезда. Было тепло и сыро под низким примятым небом ноября. Стояла последняя декада месяца нашей средней полосы России. Переночевавшие под окнами квартир автомобили уже растащили колёсами грязь по словно сочившемуся водой асфальту.

До автобусной остановки было недалеко. Некоторое время шли молча. Мать посетовала, что на этот раз я возвращаюсь в город без её солений-варений, вызвав во мне добрую снисходительную улыбку.

4.
Немного постояли. Моя большая дорожная сумка помимо прочего скрывала в себе теперь и приличную стопку забытых до поры книг, оказалась значительнее тяжелее, чем думалось поначалу. Через минуту-другую я подхватил её. Невзирая на протесты, отобрал у мамы связку металлических полок, чтобы нести самому.

- Как тебе?..

Я замедлил шаг и обернулся. Мамуля выглядела очень неплохо для своих лет и всегда умела со вкусом одеваться.

- Тебе здорово идёт.

Мама с удовольствием осмотрела себя, смахнув что-то невидимое с рукава нового плаща. «Я стал реже бывать у неё...», - с виноватым сожалением признался себе. Стало грустно.

Ждали недолго. Пока притормаживал автобус, я тепло обнял мать за плечи, торопливо чмокнув в щёку. Подхватил свои ноши и поднялся в салон. Дверь за мной с шумом захлопнулась.

Автобус тут же рванул с места, а я едва не потерял равновесие. Несмотря на занятые руки, устояв-таки на ногах, выпрямился во весь рост. Осмотрелся и отыскал глазами своё место.

Поблизости, возле узкого прохода, разделившего пассажирский салон на два ряда кресел, сидела девушка. Наклонив вперёд голову так, что края шляпы скрывали её лицо, она нетерпеливо говорила с кем-то по телефону.

Цвета топлёного молока головной убор — было первое, что бросилось мне в глаза. Ещё на ней было тёмное пальто с поднятым невысоким воротником и джинсы в тон. Завершали её наряд светлые полусапожки.

5.
Элегантная незнакомка подняла голову, оказавшись брюнеткой. Черты её лица были немного мальчишечьи, но так по-детски милы!

Промелькнувшее в наставленных на меня глазах ожидание заставило уступить. После секундной нерешительности, мысленно ворча (место у окна не входило в мои планы), я тяжело перенёс свою сумку через её колени, изо всех сил стараясь не задеть, и бухнул на пол.

Она поспешила помочь мне. Наши руки невольно соприкоснулись. Хотя на девушке были легкие замшевые перчатки, я, к своему удивлению, испытал приятный нервный озноб. Затем моя брюнетка сошла со своего места, пропуская меня.

Телефон она теребила в руках, пользуясь проводной гарнитурой.
С беззаботным любопытством я принялся посматривать в её сторону, стараясь из приличия не задерживать надолго взгляда. Но всё больше в профиль получалось рассмотреть её.

На обращённой ко мне стороне свежего девичьего лица я увидел живые длинные ресницы с жирной точкой подсохшей туши возле самого завитка тонкой брови. Прямой чёрный висок волос. Розовую мочку уха с наколотой серьгой-жемчужиной. Ещё полнокровные чувственные губы и нос с незначительной горбинкой.»

Я оторвался от бука и, повернув голову, посмотрел в окно. Было уже поздно. Снаружи разыгралась непогода, непроглядная темень скрыла окончательно соседний домик. Стоящий сбоку от него фонарь скудно освещал часть стены с крыльцом. Вот за оконным стеклом переместились несколько теней. Послышались голоса, показалось, прокричали.

6.
Что-то там произошло у соседей? Выждал немного, прислушиваясь. Ничего более подозрительного вроде. Облегчённо выдохнул, опускаясь на спинку кресла, закрыл глаза. В шуме ветра снаружи отчётливо слышался морской прибой.

Внезапно наверху громыхнуло в кровле. На крышу надо мной словно просыпались камни. Было похоже, что ветер собрал гальку с пляжа и часть обронил, пролетая мимо. Загудели и застонали стропила где-то за потолком. Я растерянно вскочил со своего места, но, потеряв равновесие, бухнулся обратно.

С тревогой наблюдая шквал ливня с градом за окном, я на миг представил себе, что сейчас может твориться снаружи. Как неуютно и даже небезопасно там. Что в какой-то паре-тройке сотен метров от меня — бушующее море.

Я нервно поёжился, поправил ноутбук на своих коленях и хотел было вновь обратиться к чёрным квадратным клавишам, только внезапно с громким треском распахнулась форточка. Меня обдало холодным ветром, тут же залило подоконник с комнатными растениями. Ледяной осколок размером с голубиное яйцо оказался на мокром полу.

Пришлось кое-как приткнуть сломанную форточку тремя гвоздями, отыскавшимися на первом этаже домика, в тесном (но таком уютном сейчас!) подсобном помещении под лестницей. Там же я одолжился палкой для мытья пола вместо молотка.

«Как иллюзорен покой...» — подумал я, снова помещаясь на прежнее место и забирая с журнального стола компьютер.

7.
Меня занесло на побережье Чёрного моря, в Адлер. Я поселился на турбазе недалеко от устья речки Мзымта, название которой в переводе с черкесского означало «бешеная». Решение о поездке пришло спонтанно, так распорядилось моё настроение. Я исписался и нуждался в свежих впечатлениях.

Сборы были недолгими. Достав из шкафа свою дорожную сумку, я принялся укладываться, чтобы отправиться ближайшим поездом. Благо меня ничего не удерживало на месте. Я никому не был должен, по-прежнему жил один. И уже давно, как говорится, был на вольных хлебах. Летать я не любил. По железной дороге куда больше впечатлений за окном, нежели в иллюминаторе самолёта.

Благополучно прибыв на место, я оплатил проживание на неделю вперёд. Вселиться же в номер смог только ближе к девяти вечера. Случилось одно досадное недоразумение, о коем даже не хочу здесь упоминать.

И вот я сижу в этом кресле и с беспокойством поглядываю время от времени на раненую форточку в незашторенном окне, правлю только что написанное. Шум снаружи не мешает мне. Буря только притупляет ощущение одиночества, мне почти хорошо.

Не успев набрать и пары новых строк, я почувствовал неожиданный позыв голода. Будучи в городе, ничего себе не купил на вечер. Пришлось порыться в сумке и подкрепиться остатками своих дорожных припасов. Затем я принял душ и забрался в постель. Сон пришёл сразу, несмотря на яростные приступы непогоды за окном.

… Ещё половина пути. Непроглядная темнота окутала меня со всех сторон. Вокруг ни зги не видно! Затих ветер. Черно на небе. Черно вокруг. Неуютно. Не знаешь, в какую сторону пойти. «Как же быстро стемнело», — подивился я. Сделал наугад несколько шагов и обо что-то споткнулся, едва не упав. В полной беспомощности остался стоять на месте, со злобной досадой осознавая, что, кажется, потерял направление.

8.
Проснувшись в кромешной темноте, я некоторое время тупо блуждал взглядом поверху, откуда слетали глухие стоны и плач. Напрасно я силился припомнить мой нелепый сон в деталях, будто что-то важное упустил для себя.

Как обиженный кот, тот спрыгнул на пол и затаился где-то под моей кроватью. Я скоро позабыл о нём. Лил дождь. Мне показалось, что буря на последнем издыхании. Почему-то сделалось немного жаль.

Внезапно пришло осознание того, что в комнате я не один.

Стало неуютно. Недовольно скрипнуло кресло, как будто кто-то невидимый опустился в него. Пошли минуты беспокойного напряжённого ожидания. Но напрасно я пялился в темноту. Никого не было видно.

Что-то мягко опустилось на мои ноги. Я резко и порывисто сел в постели. Незримое в ночи кресло снова скрипнуло. Прошлёпали прочь чьи-то босые ноги. Всё стихло. Я вновь был один в комнате и скорее почувствовал это, нежели догадался.

Через какое-то время я проснулся вновь. Сосед с первого этажа налетел в темноте на стул, разбудила пьяная брань.

Не зная чему, я облегчённо рассмеялся, без сил опрокинулся на спину. Засыпая, ещё успел подивиться тому, что буря за окном почти затихла. Я не сразу понял это, переживая свои ночные кошмары.

Меня разбудил шум проливного дождя. Жалобно стонала кровля за потолком. За окном стояло раннее утро. Буря, изрядно растратив свои силы, всё же вернулась в прощальной своей агонии. Зачем я приехал? На исходе марта в этих краях малорадостно, и погода не балует. И всё же я здесь.

9.
Встав с постели, уселся в кресло, прислушиваясь к собственным ощущениям. Как ни странно, я отлично выспался, чувствуя себя вполне освежённым. Решив поработать немного, потянулся за ноутбуком.

«Девушка устало бросила последнюю реплику невидимой собеседнице, захотела опустить спинку сиденья, справившись с неподатливым рычагом, прилегла. Подумалось не без удовольствия, какой у неё мягкий, бархатистый голос.

Она сидела, не шелохнувшись, опустив затылок на подголовник спинки сиденья, примяв задний край шляпы, убрав руки в карманы пальто и закрыв глаза. Казалось, погрузилась в лёгкую дремоту. Автобус совершил небольшой поворот, и голова моей соседки легонько завалилась в мою сторону.

Я продолжал бросать оценивающие, почти вороватые взгляды в её сторону. Судя по пропорциям фигуры, соседка моя была росту невысокого, вероятно, даже пониже меня самого. Медленно выдохнул, успокаивая свои чувства.

Надо ли говорить, что моя попутчица сразу же понравилась мне?! Что поделать, я был до крайности влюбчив и от этого часто страдал. «До чего мила!.. Увижу ли я тебя когда-нибудь вновь?» — пронеслось в моей голове.

Горькая проза жизни заключена в том, что два человека, оказавшиеся случайно вместе, могут больше никогда не встретиться вновь. Невольно начинаешь с особой отчётливостью понимать, что человек — явление временное в нашем бесконечном и беспокойном мире.

10.
Мутное солнце показалось и скрылось за рваной занавесью серых облаков. Показалось вновь. Я и моя попутчица сидели порознь, разделяемые неровным басовитым гудением автобуса. Унылый день клонился к концу. Пришли сумерки, прозрачные и невесомые.»

С девяти утра я бродил по практически безлюдной территории, с недоумением улавливая непривычные уху мелодии, иногда доносящиеся со стороны моря. С мрачным удивлением отмечал я тут и там следы, оставленные за ночь злой непогодой.

Насчитал три частично разрушенные беседки. Два поваленных дерева. Одно из них обрушило каменный мостик, аркой накрывший узкий проход на нижний уровень местности, где размещались детская площадка для игр и небольшой открытый бассейн. Оборванные электрические провода на наклонившихся опорах.

Повсюду изрядно помятый, общипанный кустарник. Сорванный тент с веранды административного корпуса. Сломанная летняя эстрада.
На пути мне попалась моя старая знакомая из обслуживающего персонала. Она приветственно махнула рукой и грустно улыбнулась мне, когда я приблизился.

- Здравствуйте, Виолетта Михайловна. Это что же такое?.. - Не договорил, увидев озабоченное лицо почтенной женщины.

- Слава богу, пережили, - седовласая армянка тяжело вздохнула. - Теперь всё это восстанавливать, рабочих приглашать.

Мать владельца базы отдыха снова вздохнула и долго ещё сокрушалась. Я лишь сочувственно кивал ей в ответ и время от времени озирался по сторонам, будто ожидая ещё какой напасти.

- Мне показалось, были крики ночью. Что-то случилось?..

11.
- Не слышала. Ничего не знаю. День только начался. - Пожилая женщина с промелькнувшим ужасом в глазах принялась вспоминать, что творилось минувшей ночью. - Дрожала от страха, пока не рассвело! А ветер-то что делал!

С остановившимся взглядом и раскрасневшимся лицом попыталась изобразить натиск стихии. Укрывшись ночью в мнимом убежище, старая женщина переждала бурю, дойти до ближайшего домика она просто не успела. Мучаясь от страха перед стоящим светопреставлением, боялась покинуть будку сторожа.

- Вот ведь какое мне дежурство досталось! Было, думала, конец мой пришёл. Ой, Господи, что творилось-то! А всё этот Сагамон, будь он неладен! И зачем я только с ним сменами поменялась? Приспичило ему, старому чёрту... Что-то запаздывает... Уж час назад должен был прийти.

- Как он поживает? — поинтересовался я, желая отвлечь напуганную женщину от тяжёлых воспоминаний.

- Кто? Самогон Самогоныч-то? Хорошо поживает, а что ему, старому хрену, сделается? Знала бы, какую подлянку он мне уготовил...

- Ну, он же не виноват! Не он наслал бурю! — возразил я, улыбаясь. - Кстати, тётя Виолетта, у меня ночью форточка разбилась, надо бы починить.

- Идём ко мне.

Я с интересом посмотрел ей вслед и пошёл за ней. Пригласив меня внутрь небольшого помещения, она достала с полки тетрадь и записала про форточку. Потом извлекла из своего баульчика какую-то баночку и сунула мне под нос, предварительно сняв с неё крышку. Повеяло сладковато-пряным ароматом.

12.
- Что это у вас? - не понял я.

- Аджика ореховая. Очень вкусная вещь, на завтрак с хлебом. Можно и с маслом.

- Она же острая!.. Как можно её так просто! - опешил я.

- Э-э, дорогой, ничего-то ты в аджике не понимаешь.

Тётя Виолетта, интригующе улыбаясь, зачерпнула чайной ложкой (откуда-то взявшейся у неё в руке) коричневую массу из баночки и ловко запихала мне в рот. Я отпрянул слегка. Перехватив ложечку, со стоическим выражением в лице слизал языком сладковатую и приятную на вкус жирную массу. Наградой мне было терпкое ореховое послевкусие.

- Сколько? - поинтересовался я ценой.

Расплатившись, пообещал предложить аджику и своему соседу по домику. Душевно пожал женщине руку и покинул сторожку.

Пустынный пляж. Не сезон. Море успокоилось и выглядело грязно-серым под низким пасмурным небом. Я побрёл вдоль длинной песчаной косы, сторонясь волн, рискуя намочить обувь, продолжая уже мысленно дописывать первую главу своего нового сочинения.

Ближе к полудню я отправился в город, рассчитывая пообедать там в каком-нибудь кафе. Прельстившись красочной афишей перед входом на рынок Адлера, вскоре с автобусом выехал в Сочи, чтобы посмотреть обещанный спектакль в Зимнем театре. Спектакль на поверку оказался достаточно скучным, так что я даже не запомнил его названия.

13.
Потом я оказался на пивном фестивале, где было изобилие марочного пива, где очаровательные девушки в фирменных одеждах предлагали всем желающим бесплатную дегустацию. Позже, несмотря на унылую погоду, долго бродил по весеннему городу, наблюдая людей и подмечая различные ситуации.

Мой мозг, охочий до новых впечатлений, вбирал в себя всё, что попадало в поле моего зрения. Будь то запахи или звуки. Панорамы города или естественные картины природы. Словом, так я наслаждался безмятежностью проживаемого дня.

Именно так я и воспринимал всегда окружающую меня действительность. Не помню, кто сказал, что голова писателя, как шляпа фокусника. Чтобы из неё можно было что-то извлечь, прежде в неё следовало бы что-то положить.

В шестом часу вечера я выехал в Адлер. Вновь стало сыро и ветрено. Уже вечерело, когда я возвращался к себе, проходя длинным мостом через узкую речку с каменистым дном. На море имело место частое волнение.

Под низкими бугристыми тучами его простор казался угрюмым и угрожающим. Вот сильный порыв ветра совсем заглушил шум Мзымты под моими ногами. С каждой минутой делалось всё более и более неуютно.

Я прибавил шаг. Далеко впереди обозначилась женская фигура. До странности знакомый силуэт... Внутри меня что-то ёкнуло. Дыхание сорвалось... Я ещё более ускорил шаги, напряжённо вглядываясь вдаль, и вскоре убедился в своей ошибке.

14.
Разочарованно проводил взглядом незнакомку. Она наградила меня мимолётным взглядом, придерживая на ветру шляпу, и свернула на свою дорогу. Миновав ворота турбазы, я повернул к сторожке, чтобы забрать оставленную до вечера баночку с аджикой. Хотелось увидеть ещё и Согомона Согомоновича, чтобы заказать пару бутылок его знаменитого коньяка.

Поднявшись в свой номер, я закончил разбирать дорожную сумку, разложил вещи. Потом тщательно побрился и принял душ. Долго суетился под горячими струями воды. Отогревался. За неспешным чаем с коньяком и пирожными вместо ужина попытался прикинуть дальнейшее развитие моей истории.

Назначил верное место под «обстоятельства непреодолимой силы» в сюжетной линии, ещё смутно осознавая, каким же станет её финал. Сколько нужно придумать рассказчику!.. Однако мысли спутались, зато оживились воспоминания.


«Я заёрзал на месте, стараясь устроиться удобнее. Задниками ботинок попробовал затолкнуть мешавшую сумку поглубже, под сиденье. Удалось мне это далеко не сразу, чем я ненароком на короткое время привлёк внимание моей соседки.

Отвернув от меня голову, она глубже засунула руки в карманы пальто и как-то съёжилась вся, просидев в таком неудобном положении много минут. Затем порывисто распрямилась. Вновь прилегла на спину. Прикрыла глаза. Я решил, что она напряжённо, даже мучительно что-то обдумывает.

Время шло медленно, однако неумолимо сокращая расстояние до конечного пункта нашего следования. Я попробовал заснуть. Ненадолго у меня это получилось. Сквозь полудрёму услышал, как ожило соседнее кресло. В кармане девушки робко зазвонил телефон.

15.
- Да… я, а кто говорит? - раздался озадаченный голос.

Я покосился в её сторону, сам того не желая, начиная прислушиваться. По правде сказать, я не вникал в смысл произносимых ею обрывистых коротких фраз. Меня больше заинтересовало звучание её голоса, казавшегося мне временами до странности знакомым. Я с удовольствием внимал его доверительным, почти грудным обертонам.

Вообще-то моя очаровательная спутница была постоянно на связи с кем-то. Чаще всего с одним и тем же абонентом, похоже, с подругой. Получала и отправляла эсэмэски. Держа смартфон в правой руке, набирала текст указательным пальцем другой руки. Палец неутомимо и старательно, а порою спешно выводил замысловатый узор на виртуальной клавиатуре.


Вновь попытался устроиться на старом провалившемся сиденье автобуса. Надумал поудобнее разместить связку металлических полок для книг, вставив их торчком между коленок. Невольно я придвинул упаковку к самому паху, другой рукой поправляя верх.

Перехватив до неприличия ироничный взгляд соседки, крякнул от смущения; откашливаясь, поспешил оставить это занятие. С унынием подумалось о предстоящих часах пути. Заснуть, кажется, не удастся уже. А ещё это неудобное кресло!..

Моя соседка закончила свой очередной сеанс связи и теперь задумчиво смотрела на дорогу прямо перед собой. Я пошутил, указывая на металлические полки, а не создаю ли я ей помехи на линии?

16.
Она улыбнулась и лишь качнула головой. С деланным восхищением заметил ей, как же быстро она управляется с клавиатурой телефона! Не прокатило. Моя неразговорчивая знакомка снова улыбнулась и опять качнула головой.

- Скоро стемнеет окончательно, а я не привыкла возвращаться в город так поздно.

Вдруг заговорила она, пряча мобильник и поправляя на голове шляпу. К кому она приезжала: к родителям или к друзьям? Начни я проявлять любопытство, может, завязался бы разговор, и дорога для нас обоих вышла намного короче.

- Вы ещё учитесь или уже работаете? - Вежливо поинтересовался я, лишь бы сказать что-то.

- И то, и другое. - Девушка уложила шляпу на колени и заботливо расправила её.

- Наверное, были у родителей? - Моя попутчица чуть помедлила с ответом, мне показалось, что задумалась.

- Была… у родственников, - как-то не совсем уверенно произнесла она.

Повисло долгое молчание. Я напрасно ждал, когда она заговорит снова. Почему-то охота к дальнейшим расспросам у меня пропала. Автобус подпрыгнул на неровностях дороги, и нас хорошенько тряхнуло. Похоже, коротать мне дорогу в одиночестве.

Я с сожалением вздохнул и вдруг уловил тонкий, едва ощутимый аромат её парфюма. Девушка устроилась поудобнее, устало закрыла глаза. Возникло чувство, что давно-давно знаю её. С недоверием и с удивлением прислушался я к собственным ощущениям. Вот снова накатило. Гулким эхом отозвалось сердце, и кровь зашумела где-то за висками.

17.
Мгновение-другое — и я очнулся в неудобном и пыльном кресле старого автобуса, салон которого временами попахивал бензином. Рядом, похоже, дремала моя случайная знакомая. Наваждение исчезло. Тут раздалась нетерпеливая трель её звонка, и через пару секунд она уже сердито возражала кому-то.

- А вы?

Я не сразу понял адресованного мне вопроса. Девушка в третий раз за время нашего вынужденного соседства взглянула на меня. Чёрные глаза приятно дополняли мои первые впечатления. Они придавали её милому личику не то загадочное, не то лукавое выражение. Меня окатило лёгкой дрожью.

- От кого возвращаетесь? - уточнила девушка. Кажется, к моему удовольствию, разговор начал завязываться.

- Был у матери в гостях, - молвил я пересохшими губами, продолжая с удовольствием смотреть на обращённое ко мне лицо. Моя соседка вовсе не казалась смущённой, однако чуть склонила голову вперёд, словно пытаясь закрыться от моего изучающего взгляда.

- Вы где-то работаете, учитесь? - спросил я. «До чего мила, чертовка!» - пронеслось в моей голове. В общении с незнакомками по обыкновению не спешил переходить на «ты». Это, бывало, полезно.

- Работаю стилистом в салоне красоты. Учусь на заочном...

Девушка запнулась. После секундной нерешительности призналась:

18.
- Вообще-то, собиралась стать архитектором. Но мама посчитала, что в семье достаточно и одного архитектора, её одной. Отговорила. Работа не из лёгких.

- Разве? - неподдельно удивился я.

Она не ответила мне, потому что опять зазвонил её мобильный. Оставалось лишь мысленно посочувствовать её маме. Обо мне забыли. Я снова заёрзал на своём месте. Сидеть устал. Сделалось скучно. От нечего делать начал разглядывать в первых сумерках низкий потолок автобуса над своей головой.

В полумраке в креслах дремали, либо вяло переговаривались пассажиры. Салон был заполнен почти до отказа. С безразличием глядел я в окно, ещё можно было что-то различить. Вот закончилась рваная лента деревьев, и пошло поле, непроглядной теменью неприятно сосущее глаза.

Я не знал, чего хочу в данный момент больше: продолжить общение или спасительно закуклиться, избегая нового знакомства, и, может статься, нового разочарования. Вспомнилось пережитое наваждение.

Девушка раздражённо оборвала разговор и непродолжительное время сосредоточенно давила кнопки телефона. Первой заговорила она, чуть склонив голову в мою сторону, спросила:

- А вы чем занимаетесь?

- Чем только мне не приходилось заниматься, - почти самодовольно хмыкнул я.

- Как интересно! - немного оживилась моя попутчица. - И чем же?

19.
Я не спешил произвести впечатление. Да и похвастать особо было нечем, разве что частой переменой мест. Моя знакомка почти по-детски прикусила губу. Она была очаровательна! От слова «очень». И я уже начал с сожалением осознавать, что она безумно нравится мне.

Нехотя я принялся рассказывать. Было достаточно шумно, и моей соседке иной раз приходилось переспрашивать меня. С явным удовлетворением отметил я про себя, что, кажется, мне удалось отвлечь её от горестных мыслей. Что у ней что-то произошло, я понял уже давно.

Тут же пришёл новый вызов. Девушка отозвалась. Похоже, звонил кто-то другой, судя по интонации и некоторым доносившимся до меня словам.

- За целую неделю у неё не нашлось времени поточить ножницы... Мастерская рядом! - возмущённо проговорила она, закончив разговор. - Знала бы, ни за что не дала бы свой инструмент.

- Я слышал, парикмахерскими ножницами нельзя даже бумагу резать, - заметил я.

- Да, это так. С плохим инструментом только намучаешься.

- Понимаю, — согласился я, - работал поваром, знаю.

На меня уважительно посмотрели. «Какие глаза!», в очередной раз пронеслось в моей голове. Захотелось утонуть в них, попросту забыться.

- Сколько же у вас профессий? Соседка моя, словно прочтя мои мысли, смущённо улыбнулась, но взгляда не отвела.

20.
- На что человек способен, знает только он сам, - ответил я, и получилось несколько пафосно.

- Я от кого-то уже слышала эти слова. Действительно, нужно использовать любую возможность чему-либо научиться, - согласилась она со мной.

Проникшись уважением к ней, мне захотелось развить свою мысль, только автобус вдруг тряхнуло. И я так и не смог закончить начатой фразы. Выдохнул и немного сконфузился. Мы помолчали. Мне показалось, что она хочет спросить о чём-то. Но время шло, а девушка не спрашивала.

- А вот меня подруги считают белой вороной, - неожиданно призналась она. Да мне-то всё равно! - Я услышал её неожиданный задорный смех, и мне стало просто хорошо. С удовольствием отметил про себя, что, кажется, встретил родственную душу. Хотя вроде бы к редкой категории белых ворон по жизни никогда не относился.

- Будь собой. На всех друзей-подруг всё равно не угодишь.

Поддержал её я. Так незаметно друг для друга мы перешли на «ты», ещё и не назвавшись друг другу. Уступая внезапному порыву, я продекламировал:

Будь счастлива, люби,
Любимой будь!
Лишь в этом смысл жизни,
Жизни суть!

Последние четверостишие затерялось в стоящем шуме, автобус, тяжело ворча, преодолевал подъём. Но меня таки услышали.

21.
- Действительно, наша жизнь как театр. А любовь здесь - главное действующее лицо. - Это твои стихи?

Осталось непонятным мне, как она догадалась. В её голосе зазвучала новая, доверительная интонация. И я скорее это почувствовал, нежели услышал.

- Случается, - признался я.

- А чем ты сейчас занимаешься? Где работаешь?

- В настоящее время — в свободном плавании. - Сказав это, я почему-то испытал смущение. В глазах моей милой попутчицы прочиталось заинтересованность.

- Пишу и читаю, - с ироничной усмешкой пояснил я. - Бог его знает, чем всё это закончится. Только занятие это мне нравится. Я ощутил себя другим человеком, когда перестал ходить на работу.

- Работаешь удалённо? Блогер?

- Как ты догадалась? Браво!

- У меня подруга тоже работает за компьютером. Ведёт блог на Ютуб, и не только. - Лицо девушки омрачилось, она закусила губу.

- Вроде того и у меня. Только видео я не снимаю.

- Так ты писатель?!

Я утвердительно мотнул головой и заставил себя оторваться от её лица.

22.
- Типа того. Какой из меня писатель! - Поскромничал я, - скорее, блогер.

- Я тоже писала. Правда, это было давно. Пробовала писать сценарии. Но мама считает, что мои мысли бегут быстрее моих слов. - Девушка смяла и тот час расправила верх своей шляпы.

- А я вот не всегда слушал свою маму, - пошутил я. И в результате — занимаюсь тем, что мне интересно.

Моя знакомка лишь досадливо пожала плечами. Помолчав немного, призналась, что учится в Пед на втором курсе, по специальности «журналистика».


- Уважаю! – Я дружески протянул ей свою руку. Она охотно ответила на моё рукопожатие и непринужденно рассмеялась. Ладонь её была мягкой и тёплой.

- А я восемь лет изучала историю кино, - призналась девушка.

- Каким же образом?

- Самостоятельно, конечно, по журналам и книгам, фильмам. Кино — моя страсть.

Соседка моя потянулась в кресле и, как мне показалось, мечтательно устремила взгляд куда-то вверх.

Ей тоже знакомы муки творчества, тепло и вместе с тем с лёгкой иронией решил я. Вышла недолгая пауза, во время которой опять зазвонил её телефон.

23.
Она молчала и долго слушала, упершись взглядом в пассажирское место напротив, иногда устало бросая в непрозрачный воздух короткие «да». А потом сама оборвала чьи-то затянувшиеся оправдания, убрала телефон и вымученно рассмеялась, застыла в напряжённом молчании.

Перемена в ней не прошла мимо меня, но из деликатности я ни о чём не спрашивал. Она поинтересовалась, что мы уже проехали. За стеклом проплывали какие-то одноэтажные дома, но ничего нельзя было разобрать из-за темноты, тогда я достал свой сотовый и выяснил, который час. Нам оставалась совсем немного. Мне захотелось увести её мысли в другую сторону.

- Давай всё же познакомимся, - предложил я. - Не то я так и не узнаю имени моей очаровательной попутчицы. Девушка улыбнулась и назвалась Таней. - А фамилия? - сорвалось у меня с языка.

- А зачем тебе? - Танечка прищурилась, с укоризной взглянув на меня. - Вдруг захочешь найти. Ты уже многое знаешь обо мне. Только не стоит искать.

Я словно получил по рукам, обиженно мотнул головой.

- Искать не буду. Не хочу навязываться. Но, бог ты мой, очень хотелось бы, - почти простонал я и рассмеялся.

- Называй меня Таней Вэ, - смилостивилась моя соседка. И не обижайся на меня, пожалуйста. Пусть наше знакомство останется без продолжения. Зачем?..

- Да, действительно, - пробормотал я разочарованно, - зачем?! Вдруг сделалось неловко за себя, чтобы оборвать красноречивую паузу, спросил первое, что пришло на ум: «А Вэ — это что, фамилия такая?»

24.
- Всего лишь первая буква. - Я с шутливой опаской покосился в её сторону.

- Боюсь даже представить себе, как выглядят остальные. - Татьяна рассмеялась и примирительно ткнула кулачком в моё плечо.

В салоне было немного душно. По запотевшему стеклу скользнули сполохи света.

Контуры каких-то строений у дороги прочитывались смутно. Таня смотрела в моё окно, я потёр пальцем стекло. На холодном влажном пятне задержался ненадолго бледный диск луны.

Автобус повело в сторону, по лицу моей грустной попутчицы заскользили отсветы огней. И новый населённый пункт вскоре скрылся за очередным поворотом. Таня немного отошла от своих дум, и мы опять разговорились. Оставшееся время в дороге прошло для нас незаметно.

- Как же так получилось, что сейчас ты работаешь стилистом? - Поинтересовался я.

- Стечение обстоятельств, - уклончиво ответила девушка.

Порой меня забавляла премилая наивность её суждений. Стоило ли удивляться, девочке было всего-то девятнадцать! По правде сказать, случалось, что, не зная, чем ответить, я, только досадуя, отмалчивался.

Лукавый огонёк часто загорался в её глазах, и меня снова неудержимо потянуло к ней. Хотелось без конца слушать её притворные глупости. Даже физически ощущать её молчаливое соседство стало невыносимо приятно мне.

25.
Безусловно, была в ней какая-то загадка. Я был заинтригован ею, и мне нравилась наша невинная игра. Очаровательное соседство... обозначающаяся некоторая интимность нашей болтовни...

Мог ли я ещё утром помышлять об этом?! Всё это совершенно вытеснило мои невесёлые думы о Тамаре. К слову сказать, в последние недели я всё реже вспоминал о ней.

- И всё же, как я найду тебя? - Не удержался я.

Она не ответила, а может, просто не расслышала вопроса. Я пережил очередной момент неловкости. В эту минуту мне до чёртиков захотелось, чтобы ей вновь кто-нибудь позвонил. Но телефон моей попутчицы предательски помалкивал.

- Когда мне было двенадцать лет, я прожила в Америке почти все летние каникулы. Там у меня тётка живёт... Уже давно. Мы проехали по стране. От побережья до побережья... Очень интересно было, море впечатлений, конечно. - Заговорила Таня.

- А как она там оказалась? - полюбопытствовал я.

- Ты про тётку? Просто в своё время вышла замуж за боливийца. Учились вместе. Потом он увёз её не на родину, в Боливию, а сразу в Штаты. Там у него богатый дядя.

- И как, удачно вышла?

- Я никогда её об этом не спрашивала. Тогда была ещё мала, чтобы осознавать такие вещи, когда повзрослела, спросить как-то не довелось.

26.
Я взглянул на соседку и сразу же отвернулся, начиная остро переживать чувство потери. Не моё! Что поделать. И моей никогда не станет. Настроение испортилось.

А между тем Татьяна с явным удовольствием поведала мне о своих летних приключениях в чужой стране. Хоть и было давно, но детские впечатления всегда особенны, на всю жизнь. Я рассеянно слушал.

Так, незаметно мы проехали оставшуюся часть пути. Пенза охотно приняла нас освещёнными фонарями и рекламными щитами улицами, ещё полными жизни. Куда-то спешили автомобили, везущие своих вечно спешащих хозяев.

За окном автобуса чередовались подсвеченные придорожные билборды, неоновые вывески магазинов, кафе и прочих заведений. Огни сновали по верхушкам кресел, выхватывая из полумрака салона поредевших пассажиров.

С водительского места донеслась приглушённая шумом двигателя ритмичная музыка. Я смотрел в своё окно, чаще поглядывал в окно напротив, через мою попутчицу, делая вид, что смотрю только в окно, и молчал, ожидая скорого прощания.

Пришла мысль, а стоит ли искать встречи с нею? Сколько бессмысленных встреч и расставаний, как чашу до краёв, заполняют нашу жизнь! Бессмысленных потому — что не будут иметь продолжения. А расставания?.. Они были, есть и будут.

О чём думала в эти моменты моя соседка? Она тоже ничего не говорила, даже проигнорировала пару вызовов на телефон. Так в полном молчании мы подъехали к перрону вокзала…»

27.
Доверив «Облаку» очередную порцию своих воспоминаний, я выключил компьютер, мысленно поздравляя себя с почином. Уже было далеко за полночь. Не желая прежде времени мысленно почивать на лаврах, ещё на исходе прошлого года задумал написать новый роман. Захотелось убедиться, что мой первый успех не был случайностью.

Только напрасны были потуги, и чистый вымысел удался каким-то блёклым. Пришла спасительная мысль — обратиться к своим дневниковым записям.

Теперь совсем другое дело. Что ж, начало моего нового сочинения, кажется, вполне удалось. Конечно, где-то я подчищу текст. Совсем немного. Что-то уберу или, напротив, допишу. Может, даже и оставлю как есть. Подумаю об этом на свежую голову, а сейчас спать, пора и на боковую. Завтра обязательно продолжу.

«Автобус въехал на территорию автовокзала, миновал ожидающих отправления собратьев и мягко подрулил к перрону прибытия. Танечка, чуть помедлив, поднялась со своего места и двинулась к раскрывшейся двери напротив водителя, на ходу поправляя на себе одежду. Следом и я.

Мне захотелось хотя бы предложить ей руку на выходе из автобуса, но обогнать её я не мог, было бы смешно. А дальше… Я стоял совершенно обескураженный и смотрел ей вслед. Она не обернулась и не простилась.

Вот она смешалась с людьми, и я вскоре потерял её из виду за металлическим остовом недостроенного торгового павильона. Стало немного обидно. Постояв в нерешительности, я тоже побрёл к остановке маршрутных такси. Ждать пришлось долго, желающих уехать оказалось много. Начал накрапывать дождик. Дождь поздней осени.

28.
Наконец-то поехал домой. Меня ожидала пустая квартира. Уже несколько месяцев, как я жил один. Просто в моей жизни на ту пору одним расставанием было больше. Сравнять счёт я не спешил, плывя по течению, легче прибиться к берегу.

Мы притормозили на ближайшем перекрёстке. Я смотрел сквозь мокрое окно маршрутки на подсвеченный неверным светом уличного фонаря угол дома. Меланхолически разглядывал редких прохожих, ожидающие рядом автомобили.

Прожитые последние несколько часов показались мне как бы подсмотренными со стороны. Будто и не со мной это было. А теперь и не было этого замершего перекрёстка и этого уходящего дня.

Зажёгся зелёный свет светофора. Пассажиры в тесном салоне качнулись, и мы продолжили движение. Время шло, менялось моё настроение, и я осознал вдруг, что до чёртиков жду простого нелепого чуда, которое позволит вновь увидеть мою добрую соседку. Поначалу омрачившая меня обида незаметно куда-то подевалась. Сделалось легче.

И вот, выходя на своей остановке, я столкнулся с моей милой попутчицей, та как раз готовилась войти. Я обомлел. Вот так подарок! Не меньше меня удивилась и она. Тут же нас оттеснили выходящие следом за мной пассажиры. Что и говорить, я был несказанно рад вновь увидеть её и уже простил невежливое исчезновение там, на вокзале.

- Ты здесь как?!

Набросился на неё я, оставляя свои сумки. Вместо ответа девушка тоскливо посмотрела вслед уходящей маршрутке. Я решительно схватил её за локоть и заглянул в глаза. Вот уж никак не ожидал увидеть её здесь!

29.
Танюша, не глядя на меня, не снимая перчаток, попыталась закурить. Раскурив длинную сигаретку, она вскоре переломила её пальцами, оглянулась и подошла к урне. Я смотрел на её руки, было хорошо заметно её волнение.

- Ты, вообще-то, один?.. У тебя можно переночевать? - Я кивнул.

Передо мной была другая Таня. Куда подевались её непосредственность и лукавый живой взгляд, сводивший меня с ума прежде? Сейчас голос девушки звучал надтреснуто и глухо, она старалась не смотреть на меня. Я был ошарашен, подметив промелькнувшую горечь в её глазах.

Танечка подняла тяжёлую упаковку с моими полками и медленно пошла, а я покорно тронулся следом за ней. Непонимающий ничего, но столь осчастливленный такой невероятной встречей. Сочувствовал, но не решался спросить, что же у неё случилось.

Догнав, взял девушку за руку, отбирая увесистый свёрток, её слабое рукопожатие дрожью отозвалось во мне. Сладко, но и отчего-то тревожно защемило в груди, и я неожиданно испытал приступ ложного стыда.

Закашлялся, смущённо отворачиваясь от моей спутницы. Высвободив свою руку, она участливо похлопала меня по спине. Я поблагодарил, отчего-то смущаясь ещё больше, подумалось, что вот взрослый дядька ведёт случайную кралю к себе домой, которой вдруг понадобился ночлег. Мне, конечно, было очень хорошо. Но, с другой стороны, как же глупо я себя чувствовал!

30.
В прихожей я с удовольствием помог ей освободиться от пальто, принял шляпу. Моему взору предстала ладная девичья фигура, на меня вновь пахнуло уже знакомым ароматом духов. В самую пору было закружиться бедной моей головушке!

Потом я провёл мою драгоценную гостью на кухню. От ужина она решительно отказалась, зато мы выпили немного вина, угощались сыром и фруктами, а на стене что-то бубнил позабытый нами телевизор.

Я не решался расспросить о причинах, так переменивших её, надеясь, что, оценив мою деликатность, она сама захочет что-то рассказать. Оказалось, она поссорилась с подругой.

- Ну знаешь!.. Стоит ли так расстраиваться? Как ты думаешь?..

Попытался посочувствовать я. Мне захотелось поднять настроение моей гостье, приняв толику участия, не переборщив и не показавшись бестактным. Скоро выяснилось подробности: лучшая подруга, соседка по комнате, обзавелась молодым человеком.

- И что с того?! — вырвалось у меня, я недоумевал. — Разве он был твоим парнем?! Не понимаю, на что ты обиделась!..

- Гнусная, мерзкая предательница... Гадина, — шипела Танечка, ополаскивая наши фужеры и чайные чашки над раковиной.

Я подумал было, что речь идёт всего лишь о женской солидарности, как заговор у холостяков против женщин, но наоборот. Вслух же спросил: «Он что же, этот парень, нравиться тебе?» Спросил и, к своему удивлению, испытал весьма значительный укол ревности.

- Вот ещё!!! - зло фыркнула она.

31.
Я увидел по выражению её лица, что девушка совершенно не лжёт, и совершенно был сбит с толку.

Что ж, мне оставалось только отмалчиваться и с любопытством и сочувствием наблюдать вспышки её гнева. Между тем недавняя моя попутчица с упоением давала выход своей язвительной ярости. Вряд ли в тот момент для неё отыскался бы более сочувствующий слушатель. Я искренне жалел Танечку, хотя и не понимал до конца, что же у неё стряслось.

Мы прикончили полную бутылку вина, и оно, видимо, хорошо подействовало на девушку. В необузданном гневе своём она была поистине прекрасна, что нередко удаётся представительницам слабого пола. Я залюбовался ею и с умилением смотрел на неё, не без труда сдерживая улыбку и терпеливо ожидая, когда моя разъярённая тигрица затихнет.

- Всё, хочу в душ! - успокоившись, заявила вдруг Танечка, приблизившись и вопросительно посмотрев на меня сверху вниз.

Я поспешил подняться со стула и проводил её в ванную. Выдал чистое полотенце, а вместо халата — свою свежую рубашку. Девушка приняла и то, и другое и выпроводила меня прочь. Вскоре послышался неровный шум струй и беспорядочные всплески воды.

Не устояв от искушения, приблизился к двери ванной комнаты. Прислушался, пытаясь различать на слух движения её тела, стараясь угадать изгибы её форм.

С трудом переборов в себе настойчивое желание войти (к моему удивлению, дверь оказалась не заперта), заставил себя вернуться обратно на кухню.

32.
Снова я почувствовал себя нехорошо. Это мой недавний приступ ложного стыда опять заявил о себе. С сожалением подумалось о разнице лет, своих и её. Только вот через несколько минут всё решительно переменилось.

Мои явные желания оказались куда красноречивее робких доводов моего уже несмелого рассудка. Предвкушая известное продолжение вечера, я перешёл в комнату, служившую спальней в моей однокомнатной квартире. И осторожно присел на край разложенного дивана.

Продолжая прислушиваться к шуму воды в ванной и думая сейчас о своей гостье, я отпустил на волю свои самые сокровенные желания. В ящике шкафа лежало чистое постельное бельё. Я без колебаний достал его, положил на диван. Сам же присел рядом. Моя грешная плоть в который уж раз решительно отмела прочь доводы ума.

В известных вопросах отношений между полами я никогда не прикрывался удобным ханжеским лицемерием. И всё же вот здесь и сейчас стыдливость, в таком деле совсем не свойственная мне ранее, взяла верх. Кажется, я влюбился, и это открытие стало для меня совсем не желаемым откровением.

Я оставил нетронутым постельное бельё, предоставив моей гостье право решать самой. Правильно ли было обмануть её доверие? Я предоставил её кров и тепло. А мне пока что ничего не было обещано. И это факт! Шум воды в ванной комнате стих.

- И где ты меня положишь?

Я вздрогнул и поднял голову. В дверях, вскинув на косяк обнажившуюся повыше локтя руку, стояла, прислонясь, Таня. Свет, оставшийся гореть на кухне, отражался от стен прихожей и касался всей её фигуры, прихотливо затенив лицо.

33.
- Что может быть лучше голой девушки, едва прикрытой мужской сорочкой, правда ведь... милый? Какая эротичная картина! Какое явление! - Танюша хмыкнула, скривив губы в какой-то непонятной мне улыбке.

Моя белая рубашка с грубо засученными рукавами едва доходила до середины её голых бёдер. Красивые ноги. Взъерошенные ещё влажные волосы. Восхитительной формы упругие девичьи груди, смело выглядывающие из небрежно застёгнутой не на те пуговицы полупрозрачной сорочки.

Всё это заставило меня невольно привстать и замереть от восторга. Впав в ступор, я не нашёлся с ответом и только продолжал растерянно молчать. Босые ступни девушки соскользнули с дверного порожка.

Она нарочито медленно, явно дразня, приблизилась и остановилась в шаге от меня, заложив свои руки за спину под моим воспалённым взором. Легко угадываемые под тонкой тканью изгибы её тела вновь ожили, вызвав во мне жесточайший приступ вожделения. Не знаю, почему она так действовала на меня, но я едва не застонал.

Моя мучительница присела сбоку. Стараясь не глядеть на чертовку, я взял её ладонь, горячую и немного влажную. Мягкий подбородок опустился на моё плечо, и свежее дыхание коснулось моего лица. Запах чистой плоти ударил мне в голову.

Сгорбившись, обозревая кончики пальцев на её ногах, я остался сидеть, стоически перенося ставшие уже физическими страдания. Ожидающий какого-то подвоха. Танечка что-то замурлыкала мне в самое ухо, но я плохо различал слова какой-то глупой песенки.

34.
Оборвав куплет, она неожиданно запустила руку в мои волосы. Еле сдерживаясь (хотелось наброситься на неё), я осторожно поцеловал краешек её губ. Она не ответила, только её рука на моей голове замерла. Я продолжал целовать её неподатливые губы, пока не осознал наконец, что это ей безразлично.

Я поднялся растерянный. Таня вскинула голову и посмотрела на меня, меня поразила внезапная перемена в её лице. Обыкновенное плохо скрываемое отвращение. Во мне начали закипать раздражение и обида.

- Ну и что?! Что случилось-то?! Какого чёрта!!! - бросил я ей в лицо гневный упрёк, возвышаясь над ней мрачный и жалкий, словно видел себя со стороны. - Что происходит?! Я сделал что-то не так, скажи!

Моя гостья в молчании поднялась, помедлила немного и пошла. Я посторонился, проводив её тоскливым взглядом. Она вышла в дверной проём и повернула на кухню, скрывшись за стеной. Вот она остановилась. Я замер. Через несколько долгих минут моя обидчица вновь возникла на пороге комнаты, примирительно поглядывая на меня.

Я облегчённо засмеялся и махнул на неё рукой, демонстративно отвернувшись, опускаясь без сил на край дивана. Когда она приблизилась, вскочил и порывисто привлёк к себе, уткнувшись лицом в тёплую и мягкую грудь.

Танечка стояла, не шевелясь, положив руки на мои плечи. Я мягко отстранил её, в ту же минуту устыдившись, различив в свете полной луны за незашторенным окном мокрые дорожки слёз на её щеках.

35.
- Прости меня, пожалуйста, - пробормотал я виновато. Вместо ответа девушка опустила голову и тихонько шмыгнула носом. Я легонько приподнял её подбородок и заглянул ей в глаза. На миг показалось, что в них снова разгорается хорошо знакомый мне лукавый огонёк.

- Да ладно… Проехали... - Танечка отвернулась, только усугубляя во мне ощущение вины. Снаружи разгулялся шальной ветер, разгоняя остатки облаков.

Я подошёл к окну и зачем-то задёрнул шторы.

- И что нам теперь делать? - беспомощно спросил я.

- Нам?! - Таня хмыкнула. - Ты не торопишься?

Я вспыхнул, но промолчал.

-  Что ты знаешь обо мне?.. - она не договорила и тихонько засмеялась. На меня повеяло холодом.

- Что такого я могу не знать о тебе? Какие-такие тайны?.. -  буркнул я, испытующе глядя ей в глаза.

Мысленно я укорял и стыдил её. Мне казалось, что она набивает себе цену, напуская ореол таинственности вокруг своей персоны в силу юного возраста либо просто зачем-то наговаривает на себя, возможно, затем, чтобы оттолкнуть от себя.

Таня продолжала говорить, голос её звучал тихо и размеренно. Её равнодушный монолог я не прервал ни разу. Чувство вины сменилось лёгкой обидой, смотреть в её сторону, пока она говорила, не хотелось.

Я всё ещё стоял, теребя штору, чувствуя на себе взгляд моей подруги, переваривая услышанное. Когда стих её голос, с удивлением посмотрел на неё. Открывшаяся истина была крайне неожиданна. Я лишь смущённо крякнул, оставил наконец несчастную штору и повернулся к ней.

- Очень мило. - Других слов я не нашёл



ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ


Продолжение будет выложено на моём сайте https://dinro.ru 
Я сообщу об этом дополнительно.
Активная ссылка отображается внизу моей авторской страницы после списка произведений.