Ключник 16

***
      Утром Пётр для начала позвонил Алексею. Сообщил, что вчера на квартире были гости, пока он отсутствовал. О том, что гость навернулся с балкона и бесследно исчез, решил по телефону не говорить, но Никонов сам понял, что Пётр что-то недоговаривает и попросил приехать. Не откладывая. По дороге Пётр уже на автомате заглянул к Кубикову. Нет, глухо, как в танке. Тогда он списался с Софьей и поговорил с родителями.  От Сони в ответ прилетела СМС-ка «У нас всё хорошо». И у родичей всё спокойно было. Пётр даже и не думал рассказывать о разыгравшейся вокруг него круговерти. Просто узнал – как у них дела, попросил быть осторожнее и держать Дика поближе к себе, сославшись на слухи об участившихся хулиганских нападениях за городом и кражах по частным домам.
      Во дворе «Утёса» Пётр увидел Никонова и Зацепина в обществе незнакомого ему безразмерного и жизнерадостного Портоса, который, смачно похохатывая, похлопывал их по плечам, и, судя по жестам, тону и отрывистым репликам – вспоминал какие-то связывавшие их события. Возможно, пятничную гулянку. Или, «как белозёрских завалили». Во всяком случае, настроение у всех троих было хорошее. Разговор они, похоже, заканчивали, так как Портос попрощался с ними, вышел на улицу, неожиданно для его комплекции резво запрыгнул в припаркованный на дороге у ворот квадратный «лексус» и умчался. Алексей приглашающе махнул Петру рукой. Тот подошёл, и Алексей представил его Льву Зацепину.
   - Кузнецов Пётр Сергеевич. Это вместо него Соломину в спину накидали.
   - М-да… будто у нас без этого проблем не было… удружили, мил человек, что ещё сказать. И за что же вас так отблагодарить хотели?
   - Сам пока не понимаю.
   - Нет, любезный, так не бывает. – усомнился Зацепин. – Напряги память. На мозоль кому наступил, бабу чью-то повалял. На деньги никого не кидал?
   - Нет. Нас с женой самих кинули не так давно.
   - Тоже тема. Может, тебя и хотели утихомирить, чтоб сам за пистоль не схватился?
   - Нет. Этот человек погиб.
   - А, что хоть было-то? – спросил Алексей.
   - Земельные участки на Заовражной.
   Лев и Алексей невольно переглянулись.
   - И, кто кинул?
   - Родственник. Шурин. Развел сестру свою родную.
    Зацепин вдруг рассмеялся.
   - Так-так-так… Как шурину фамилия? Мартынов? - Лев хитро посмотрел на Алексея, а тот чуть кивнул головой, дескать, рассказывай, чего уж там. - Последнее время это был Скворцовский миньон на побегушках. Тесен мир. Разбился Мартынов неожиданным образом, и такое впечатление, в тот момент, когда собирался куда-то свинтить. А, Скворцов ожидаемо должен был сесть. Заигрался, Скворец, не по масти. Но, в последний момент что-то мутить начал. Может, кого-то сдать решил и себе срок скостить, а то и вообще уйти на условный. Скудоумная скотина… забыл, как в своё время при схожих обстоятельствах Шепелеву устроили шикарный концерт с пулеметом и тромбоном. Тогда общее собрание Профсоюза мародеров при Администрации города единогласно приняло решение, что грузиться… в смысле - брать всё на себя по итогам проделанной коллективом работы, будет Шепелев. Тот внезапно заартачился и решил соскочить. Так его на объездной - в лоскутья, вместе с рулевым холуем. Нынче времена слегка не те, и потому Скворцов тихо и нелепо скончался при попытке ограбления – грохнули в особняке. Дело было скорее всего так. Шурин твой знал, что Скворец сядет. Хотя, мог просто догадаться - дело настолько очевидно шло в этом направлении, что не знал об этом только ленивый, а не догадывался - глупый. Воспользовался моментом и развел на доверии твою жену, а, может и ещё кого, в каких-то личных интересах. С расчетом свалить все на ушедшего мотать срок Скворцова. А неожиданная смерть Скворца вообще гарантированно спрятала все концы в воду. Только вот не судьба была Мартынову по буфету погулять… сам крутанул тройную «бочку» под откос. На сколько он вас обул?
   Пётр вдруг вспомнил гаденькую улыбочку Олега, перед тем как началась драка – Олег, затевая аферу с Соником, уж про грядущую отсидку Скворцова, которая всё должна была списать – знал точно. Рассчитывал ли на его смерть – это уж теперь, кто знает. Скорее всего, она пошла бонусом. Уже после того, как все свёрстано было. Хотя… жизнь такие коленца выкидывает.
   - В масштабах столь эпичных декораций и последствий – копейки… около трех лямов.
   - Ну… это тоже деньги, Рокфеллер. Только получить их уже затруднительно, а скорее всего невозможно. Если бы по горячим следам прокрутить, с кем он общался тогда, куда мог эти деньги вложить, не заткнул ли он ими какие-то свои долги – может и получилось бы что-то отжать, по справедливости. По закону вам ничего не светило, сам понимаешь. А сейчас... но, они ещё могут всплыть совершенно неожиданно.
   Зацепин сдержанно попрощался и направился к воротам, тоже едва незаметным кивком головы пригласив за собой Никонова. Петру показалось, что Лев был немного взбудоражен. Они остановились у ворот, совсем неподалеку, и Петр стал невольным свидетелем малопонятного разговора.
   - Лёха… Лёха… неужели ниточка потянулась? Нашелся ведь тогда Ильин, а?
   - Два раза в одну воронку не попадает.
   - Попадает, Лёша, у тебя попадает. У тебя талант – встречать нужных людей. Может, ты демон, а? Душу купишь, когда до трусов проиграюсь?
   - Благодарствую. Для Атоса этого слишком много, для графа де Ла Фер - слишком мало. Оставьте её себе, она ваша. Вместе с труселями.
   Зацепин хохотнул, и они расстались. А Пётр и Никонов снова оказались за знакомым уже столиком. Пётр рассказал о случившемся уже полностью. Алексей с полминуты молчал. Пётр видел выражение его лица и был готов поклясться, что тот не просто задумался, а реально загрузился, и у Петра теперь просто взять и соскочить с этой темы уже не получится. Денег-то может и не возьмут, но душу потрясут изрядно, так как, похоже, добавились ещё какие-то обстоятельства, скорее всего связанные с Олегом Мартыновым. Как именно оно могло быть связано? Возможно и никак. Вариант, что это жена шурина наняла криворукого киллера, и что-то ищет по квартирам – ну, это слишком. Но, похоже, заинтересовал чем-то Пётр этих людей.
   - Что могли искать в квартире?
   - Ума не приложу.
   - Погодь. Родичи твои оттуда съехали. Так? Они могли забыть там нечто важное для кого-то? У них могло быть что-то, интересное кому-то ещё? Или у тебя? Кого-то что-то интересовало? Настолько, чтобы гарантированно устранить тебя хотя бы на время и спокойно обшарить хату от потолка до плинтуса?
   - Квартира вообще стояла пустой. Появлялись там время от времени. Вскрывай и шарь. Никому не нужно было. И вдруг – так вот резко понадобилось?
   - Продавать её не собираетесь?
   - Пока нет.
   - У тебя кто-то спрашивал что-то, что могло там лежать? Пойми, не бывает, чтобы начинали так лупить, не намекнув сначала, что хотят. Почти не бывает.
   - Перед тем, как началось, ко мне подходил одноклассник. Эдик Кубиков. Он, похоже, сторчался или близко к этому. Спрашивал безделушку, которую я у него в детстве выменял. Коробочка, крашеная-перекрашенная. Мы её нашли в старом доме, который сносить собирались. Но, это же пустяк.
   - Пустяк. Знаешь, сколько народу по пустякам полегло? Отнеси коробку Капитану. Егорову, соседу своему. Сегодня же. Есть у него знакомые, разбирающиеся в таких антикварных цацках-пецках. Выясним, что это такое. А, прямо сейчас подъедем мы с тобой к одному человеку. Оперуполномоченный капитан полиции Сергей Дмитревич Шубенков. Он всё равно хотел с тобой переговорить.
    - Поехали. - Пётр пожал плечами.
   Шубенков встретил их на улице, но было очевидно, что ему не до них. И причина была веская – работы подбросили. Вчера поздно вечером напали на парня с девушкой. Какой-то псих с ножом. Что-то с длинным и узким лезвием. Возможно - бабочка или выкидуха. Набросился, не говоря ни слова. Ни здравствуйте, ни до свидания. Парень получил пять колото-резаных ран. Сейчас в реанимации. Девушка отделалась легкими резаными – она закричала и попробовала помочь парню, ей полоснули по рукам, попытались схватить, она вывернулась и бросилась прочь, что её и спасло. Набежала на людей. Припустивший было за ней чёрт развернулся и канул в темноту. Пётр спросил – где это произошло, и услышав ответ, наверное, первый раз в жизни ощутил, как асфальт качается под ногами. И завертелась карусель…
    Это были те самые ребята, с которыми он чуть не поцапался вчера вечером. Девушка Юля. Юля Скачко. Тот шарнирный дуралей - Николай Реутов, искавший приключений и потом взявшийся проводить её до дома. И которому Пётр напророчил неприятностей. Он их и огрёб минут двадцать спустя. После того, как распрощались с крепышом Маратом Хасановым и Александром Волоховым, которого Реутов толкнул на Петра.
   Бедную девчонку трясло и колотило. Петра она опознала сразу. И сразу же, срываясь в плач, принялась твердить, что это был не он. Не он. С этим Колька Реутов у парка поцапаться хотел. Он – дурак, Колька этот. Отхватил ведь уже хорошо месяц назад, а всё никак угомониться не мог. Этот выше и плечи – во! И куртка светло-серая. А, тот весь в черном. Весь такой вёрткий и длиннорукий. Очки у него! Здоровые такие. По ним стукнула, когда отбивалась. И запах – пёрло от него как от зверя какого. И, там, в парке – тоже кто-то был. Был! Пётр неуверенно подтвердил - ему тоже что-то показалось в темноте, но сколь-нибудь внятно описать увиденное не смог ни он, ни Юля.
   Приехавшие Хасанов и Волохов тоже сразу Петра опознали. Подтвердили, что начавшийся было конфликт продолжения не получил, и разошлись мирно. Никто следом за ними не шёл, и никого за спиной Петра они не видели. Но, Юля вновь упорно твердила – было там что-то или кто-то. Было. Было! Чёрное бесформенное. Может, этот психопат и был, тоже ведь в чёрном весь. Она снова разревелась, успокаивали всей толпой. Пётр испытывал жгучий стыд за свой вчерашний порыв и пытался понять, что же это вообще с ним было. Как же так? Ну, Реутов-то, дурак тот ещё. А, Марат, которому Пётр вчера примеривался вогнать нож в бок, оказался хорошим парнем, и Юля попеременно всхлипывала то ему в свитер, то Петру в рубашку. Часа три спустя Пётр снова остался с Шубенковым и Никоновым, который так и торчал вместе с Петром всю эту карусель, временами переглядываясь с Шубенковым. Они, похоже, очень хорошо друг друга знали, хотя Никонов, как уже понял Пётр, ни к полиции, ни к милиции никакого отношения не имел.
   Когда все они снова оказались на улице, Никонов предложил Петру подвезти его и направился к машине, а Пётр подошел попрощаться к курившему в стороне Шубенкову.
   - Жена у тебя в Турции, так? Давно звонил? – спросил его Шубенков, затянувшись.
   - Утром списывались. Всё хорошо.
   - Родители в пригороде живут? Частный дом? Собака есть? Сторожевая.
   - Овчарка.
   - Пусть держат рядом с собой. Мой тебе совет.
   Пётр откровенно замялся. Шубенков затянулся, внимательно глядя на него: 
   - Мы ведь с тобой ровесники, Пётр Сергеевич, давай по-простому. Чуйка мне подсказывает, что вот эта вся стрельба с поножовщиной – это всё вокруг тебя. Из пистолета стреляли – однозначно в тебя. Кто-то был готов тебя убить. Потом – арбалет и визитер, что свалился. Это всё с твоих слов, проверить тяжело, примем на веру. Теперь – вот это. Смотри, ты конфликтуешь с четырьмя ребятами. Дальше вы расходитесь, затем они расходятся на два и два, а поутру двоих находят изрезанными в лапшу. На кого указывают двое выживших? Правильно, на тебя. Пошёл тихонько следом и навалял ножом. Похоже, повезло тебе, что девчонка такой бойкой оказалась, отмахалась от этого гада, и тебя должным образом опознала. Реутов, кстати, может не выжить. У меня такое впечатление, что кто-то хочет от тебя что-то. Убивать тебя возможно передумали, но просто так не отстанут. Скажешь, кто именно и что - облегчишь жизнь всем. Себе – в первую очередь. И ещё. Вокруг тебя неадекватные люди есть?
   Пётр вздохнул и ещё раз рассказал всё, что у него произошло с Эдиком Кубиковым. Шубенков, похоже, «загрузился». Только вот психопат с ножом на Кубикова тоже никак похож не был. Когда Пётр сел в машину, Алексей, выезжая на дорогу, тихонько проронил:
    - Какая-то сумасшедшая и криворукая одновременно попытка подставы, поножовщина эта. Шубенков так же думает, да?
   - Да. Так… - кивнул Пётр.
   - Хорошо, что девушка жива осталась. И ножа у тебя с собой не было, чтобы им размахивать… что молчишь?
   - Нож то меня был…  - Пётр неожиданно для самого себя почему-то решил, что с Алексеем лучше говорить правду, только правду и ничего, кроме правды, даже если пока не спрашивают: - Им не показал.
   - Та-а-к… - протянул Никонов, снова включая поворотник и причаливая «крузак» к тротуару: - Не соскучимся мы с тобой, я чувствую. Что за нож?
   - Дома на кухне им работаю, когда готовкой занимаюсь. На родительской квартире с ножами туго. Вот и взял из дому. Когда тот парень, которого порезали, байдосить начал, на меня точно накатило что-то… я их сам был готов порезать. Потом отпустило. Самому страшно стало от того, что наделать мог. Нож я выбросил, как из парка вышел. В кусты. Слушай… мне действительно показалось, что кто-то наблюдал за нами.
   - Возможно, возможно… а, в кустах на Рокоссовского мы сейчас найдем кухонный нож с отпечатками твоих пальцев, но без следов чьей-либо крови. Так?
   - Так. Но, он без отпечатков. Рукавом махнул перед тем как выбросить. И… не совсем уж и кухонный… Дядечка один подогнал в благодарность.
   - Шубенкову сказал?
   - Нет. Думаю, что с ним мне не стоит множить сущности.
   - А, со мной, значит, стоит… - Алексей вырулил назад на дорогу: - Поехали искать.
  Нож они нашли моментально. Алексей забрал его с собой, внимательно осмотрев и чуть ошарашенно проронив – «Хера се, Пётр Сергеевич, чем ты картошку чистишь. Им человека расписать – легко и с удовольствием. Посмотрим мы, какую колбасу ты им кромсал последнее время, не обессудь.» Никонов поехал к себе, а Пётр решил снова заскочил в свою квартиру. Он прошёл через парк, но ничего, достойного внимания не обнаружил. Тишь, гладь, всё хорошо. На их квартире тоже было всё хорошо. Покой и благолепие. Никто сюда, похоже, не совался. А если и совался – то крайне аккуратно, не оставив никаких следов и не прыгая с балконов. Когда вышел из квартиры, на лестничной площадке налетел на Сергея Шашкова.
   - Привет. Как дела?
   - Отлично. Калганов повесился.
   - Как?
   - За шею надо полагать. Подробностей не знаю, но это случилось. Его мать-старуха сегодня утром пришла проведать, а он свеженький ещё. Представляю, что ей пережить довелось. Её по большей части и жалеют все знакомые. Можешь передать сестре жены, что подруга её отомщена. И скажи честно – у тебя к нему что было? Почему он так себя повёл?
   - Есть пара минут?
   - Есть. Бомби.
   - Вокруг меня творится странная кутерьма. Стреляли из пистолета в человека, которого приняли за меня. Ранили – он отхватил две пули. В меня самого лупили из арбалета. Промахнулись. Не смешно – была приличная стрела, и хорошо она в дерево вошла. Вчера, когда с тобой разошлись – перетёр с ребятами, и они потом угодили под поножовщину. Одного парня крепко порезали, девушка, что с ним была, успела убежать. А, ещё я сцепился по ходу дела с человеком, некоторые поступки и пристрастия которого были подобны тем, что внезапно обозначились у Калганова, перед тем как он накуролесил и загремел на зону. Пельмени эти с рынка, без которых жизнь не мила. Очень странный человек. Вдобавок к остальным странностям. Решил попробовать хоть с этой странностью разобраться, через Калганова понять, что им движет.
   - Попробовал?
   - Попробовал! Сам видишь, что получилось…
   - А, сразу ты мне всё это сказать не мог?
   - Ты бы мне поверил?
   - Нет. Я и сейчас тебе не верю. И не люблю, когда мне лгут. Тем более, когда меня играют втёмную. Да ещё с таким результатом. Я думаю, Калган что-то задолжал по жизни тебе, или кому-то, кто тебя прислал. Понял, что его накрыли и полез от безысходности в петлю.
   - Хорошо, давай проще. Ты мне предъяву кинуть хочешь?
   - А, что ты сразу так резко развернулся? Предъяву я тебе не могу кинуть ни по закону, ни по понятиям. Основания нет. И, желания. Наплевать мне на Калгана по большому счету. И на твои с ним непонятки. Так, что и личное махалово с тобой устраивать тоже не собираюсь. Но, если менты меня будут трясти – я тебя сдам.
   - Запиши, пожалуйста, мой телефон, чтоб сразу сдать…
   Сергей помялся, но записал, и тут же набрал номер. В кармане куртки Петра откликнулось. Петру не хотелось не то, что ссориться с Шашковым, а даже допускать между ними недопонимание. Нравился ему Сергей, хоть и знакомство их было, не более, чем соседское.
   - Серёг…  Я хотел именно узнать побольше про Калгана. У меня к нему ничего нет. Идти к нему я вчера не собирался. Сложилось так. Ещё раз повторю, Серёж, вокруг творится чертовщина, в которую трудно поверить. Нет ни логики событий, ни мотива для них. Но, я полагаю, что все эти события и встречи неслучайны, и пытаюсь разобраться в этом всём. Я думал, что Калган поможет мне хоть чуточку распутать хоть частичку всего непонятного. А получилось вон как…
   - Мда… Был Калган, и нет его…  - Сергей присел на ступени в середине лестницы ведущей на этаж ниже. - Минус ещё один с нашего выводка…
   Пётр примостился рядом. Пару минут они просто сидели молча, очевидно пытаясь осознать, как же так оно получается, что вчера был ещё человек рядом с ними, а вот сегодня его уже нет. И они были последними, кто его видел. И кого он видел. А, потом неожиданно для самого себя Пётр вдруг спросил:
   - Серёж, ты вчера рассказывал про одноклассников, которые уже ушли. Я что-то вспомнил этого лабуха гнойного, и девушку, что с ним тусила. Фото было тогда в газетенке какой-то местной. Действительно красивая девчонка была. На кой ляд она с ним связалась? Если уж так денег и славы хотелось, могла ведь олигарха начинающего или бандита какого закрутить…
   - Ленка? Лена красотой вышла, а умом – не очень. Умом житейским – вообще никак. При этом полагала себя первой звездой галактики. - Сергей улыбнулся, очевидно вспоминая что-то былое. – Там за деньги чёса не было. Там был душевный порыв. Типа - «музыка нас связала, тайною нашей стала». Взлететь над окружающей серостью бытия. Над серыми домами и серыми людьми. Романтика. Ну, и нажралась романтики ковшом от экскаватора.
   - Жестоко ты как. – усмехнулся Пётр.
   - Возможно. Это личное, наверное. Побегал я за ней чуток в десятом классе. Цветы, знаки внимания, всякое такое. Часики ей подогнал. В морду кому-то зарядил. Нравилась. Реально нравилась. А, она на меня смотрела, как принцесса на купчину с капустой в бороде. Куда уж нам, ползающим по грешной земле начинающим фарцовщикам, до окрылённых менестрелей и трубадуров, певцов ртом и мыслителей жопой, что поперёк всего живут и под изменчивый мир не прогибаются. Но, этой самой жопой охотно приторговывают. Постарев - других жизни учат, разъезженную дырку пробкой затыкая. Это голова их не продается, и шея не прогибается, а жопа – в хлам. Скольким пацанам и девчонкам задурили головы эти мрази, которых и на кладбище-то раньше не хоронили. За оградой как зверьё прикапывали… – Сергей вздохнул. – Ну, а по результатам забега… о мёртвых – либо хорошо, либо ничего, кроме правды. Понимаешь… случись по новой жизнь прожить, сохранив остатки памяти – за версту бы к ней не подошёл. Девонька-то оказалась самодовольной и тупой. Ты, наверное, сам с таким встречался – по мере того, как человек с годами раскрывается, ты видишь, что это совсем не то, что ты думал, чего хотел, к чему стремился. Зачастую – в жилу тянулся, гробился ради него. И этот человек становится тебе более не интересен. Ты благодаришь Всевышнего за преподанный урок, мелко крестишься, смотришь этому человеку вслед и зарекаешься - never again. Никогда снова. С Витькой Никитиным как-то сидели-выпивали, незадолго до того, как он тоже в петлю сунулся. Астроном у нас Витька был. Забавную вещь он тогда сказал – ты сейчас видишь свет звезды, который шёл к тебе пёс знает сколько времени. Сотни, а то и тысячи лет. Сама звезда за это время взорвалась-погасла-съёжилась, и на её месте сейчас чёрная дыра. А, ты ставишь сверхзадачу лететь к ней, искать братьев по разуму. Двигатель изобретаешь. Корабль строишь. Летишь сотню лет. И прилетаешь в пустоту. Вот и тут дело такое - ты готов вложить, а то и уже вбухиваешь в кого-то свою жизнь, думая, что в человека, а там – пустота…
   На лестнице над ними послышался непонятный шорох. Сергей вопросительно посмотрел вверх, будто было возможно рассмотреть происходящее выше через бетон:
   - Кто там? Уши, что ли, греет кто?
   Пётр встал и одним прыжком выскочил наверх к квартирам, посмотрел на площадку между этажами и лестничный пролет за ней – никого. Он поднялся перепрыгивая по нескольку ступенек, повернулся на площадке и… на лестнице, под которой они сидели, прямо у них над головами, на ступени лежал нож. Раскладушка-бабочка. С длинным лезвием. Которое было испачкано чем-то бурым. Пётр бросился наверх, пролетая этаж за этажом, когда был на восьмом – с девятого вниз пошёл лифт. Может быть его ошибкой было то, что Пётр всё-таки вылетел на девятый этаж, убедиться, что его не пытаются дёшево провести, отправив вниз. Там никого не было и Пётр, рискуя сломать себе ноги, ломанулся назад, за лифтом. Мимо растерявшегося Серёги. Он должен был успеть – он не раз на спор весело бегал вверх и вниз вперегонки с лифтом, в котором ехала Соник. Одна или с Леночкой. И успевал. Успевал без риска полететь кувырком вниз по лестнице. Никогда так не рисковал и успевал. Сейчас не успел. Лифт стоял внизу с открытыми дверями. В подъезде никого не было, и он даже не услышал, как за уходящим человеком пищал и щелкал магнитный замок на входной двери подъезда, которая успела закрыться, если через неё кто-то выходил. На улице Пётр тоже никого не увидел. Чертовщина творилась полная.
    Поднимаясь на свой этаж, он набрал сначала Шубенкову, потом Никонову и сообщил, что, похоже, нашёлся нож.