Ключник 19

***
     Вместо того, чтобы сразу убраться подобру-поздорову из проклятого дома, он снова заглянул в комнаты. В зале с ободранными стенами, в старинном кресле, в котором Чубарь любил сидеть, закинув ноги через подлокотник – сейчас сидел другой человек. Или кто-то, принявший личину человека. Который явно его ждал. И в руке его был револьвер. Он пригляделся, насколько это было возможно. Кольт «Нью Полис». Красивая смертоносная игрушка. Большая партия их, вместе с лицензией на собственное производство была закуплена в Американской Конфедерации для Государевых опричников. Дружинники из «раскаявшихся», как правило, неплохо владели лёгким стрелковым, и быстро осваивали надежный и убойный револьвер. Хотя, например, Кошка капризничала, что он для неё тяжеловат. И она предпочла бы свой маленький «браунинг». Ломака такая, она и из здоровенного дурака «маузера» валила так, что мама не горюй. Понторез Чубарь так и пользовался трофейным «наганом», регулярно отхватывая оплеухи от Козыря за «неуставное» оружие, которое, вдобавок, долго перезаряжалось. Всё смеялся в ответ втихую, потирая битые места: «хороший понт – дороже денег». Сам же он успел приобрести «полис» ещё ранее, до того, как его взяли под белы рученьки. Отдав за него золотом. Не по весу, конечно, но немало. Возможно – это и был один из его кольтов. Которым он хорошо успел поработать в «Глаголе», или до этого. Он заценил револьвер в руке неизвестного, а неизвестный – заценил его самого. И тихо рассмеялся:
   - Гляди-ка, сам выполз. Даже кишки по лестнице не размотал. Неужто и в самом деле – фартовый? Как думаешь, надолго тебе ещё фарта хватит? Вроде как – осечки уже пошли? Проваливаешься на ровном месте?
   - Фарт - не шпалер, за пояс не сунешь…
   - Правильно. Будущее надо планировать не надеясь на милость Удачи. И я тебе готов помочь.
   - Помочь? Охренеть… Как к вам обращаться?
   - Никак. Тебе этого не надо. У меня есть работа для тебя. Мне нужен хранитель. Присматривать за одной вещичкой. В некотором роде – смотритель маяка. Ты меня устраиваешь. Обеспечу тебе долгую жизнь, хорошее здоровье, силу, молодость, успех, достаток. Работа – не бей лежачего. Хулиганить будешь исключительно под моим присмотром. Никакой самодеятельности. И паспорт менять надо будет своевременно, чтобы внимания лишнего не привлекать. Но, ты же у нас дисциплинированный. Это твой чубатый друг – говно и дурак. Он сгодится лишь на самый первый шажок. Большего он не вытянет. Ты же - будешь долго и основательно жить, и принимать дорогого гостя.
   - Не пойдёт. Не хочу.
   - Тебя, что? Как девку уламывать? У тебя будет всё. Просто живи жизнью зажиточного человека. Я понимаю, у тебя талант – грабить и убивать. Ну, напряги память, тебе же нравилось. Ах, как ты шкафы несгораемые громил. А, как кровь пускал? Хорошо, пойду тебе навстречу - будешь исполнять на бис в моём присутствии. Я буду тебе помогать и отводить от ответственности.
   - Не хочу.
   - Тогда, просто быть моим приближённым?
   - Благодарствую. Пожалуй, откажусь от столь высокой чести.
   - Почему? Почему откажешься?
   - А, как это – быть твоим приближённым? В чем смысл и выгода?
   - Рвачки будешь огребать вне очереди, - заржал неизвестный. – Ты же будешь ближе остальных.
   - Вот ты ответил на свой вопрос…
   Удар в живот швырнул его назад, на пол. Его оглушило и разорвало болью. Сука, бабушку твою… Больно-то как. Сидевший в кресле с ним согласился:
   - Ага. Больно. Пуля с тупым наконечником – она такая. Это первый твой. За который ты золотом платил. Что ты корчишься? Смотри сюда, философ херов, шутки со мной шутить вздумал? Вот этого не надо. Щенок мокрохвостый. Мы по тверди Земной ходили, когда вашего рода поганого тут в проекте не было. Пальцы ещё передо мной гнуть будете? Больно, да? Сколько ты народу настрелял такими? Тем, кого ты не сразу до смерти увалил – им тоже больно было. Они передают тебе свой пламенный привет.
   Картинным жестом человек бросил ему «кольт». Револьвер стукнулся об пол и проехался по доскам прямо под бок. Он успел прикоснуться к оружию и почувствовать холод стали, как вдруг холод этот сменился нестерпимым жаром, который охватил его со всех сторон. Он заорал от нестерпимой боли и попробовал выкатиться из охватившего со всех сторон пламени, но оно само по себе также внезапно исчезло, спустя мгновения, показавшиеся ему вечностью. А, он остался лежать на полу. Было очень больно, но он больше хотя бы не горел. И следов огня не осталось, и одежда оказалась целой, как и доски пола под ним. «Кольт» так и лежал под боком. Холодная сталь…
   - Так ещё больнее? Вот это будет тебя ждать. На веки вечные. Ты же всё равно в своё призвание сорвёшься. И одним просто надоест тебя выгораживать. А, другие – тебя примут. В жаркие объятия. Ты сорвёшься. Я тебе в этом помогу. Но, делать потом предложение, от которого ты не сможешь отказаться – я не буду. Много будет чести для поганой тряпки. Я тебе сейчас делаю предложение. Подумай. Полежи пока, отдохни. А, я мотнусь кое-куда. По делам своим скорбным…