Пётр Тарасович

     Каждая женщина привлекает к себе серьёзное внимание мужчин определённого типа по уровню интеллекта и складу характера. На Анну Сергеевну засматривались мужчины, способные, с кажущейся сторонним наблюдателям лёгкостью, добиваться в жизни успехов и обладающих несомненными талантами, но, как правило, относящихся к ним легко, не особенно ими дорожащими. Именно таким был Петя, а теперь в томительном поиске подходящего повода для начала общения с такой изумительной женщиной находился Пётр Тарасович, с отличием окончивший среднюю школу, отслуживший армию на Дальнем Востоке в авиачастях. Там он показал свои незаурядные способности в математике, вырос в звании до значения, за которым уже требовалось высшее военное образование. По окончании службы он получил рекомендацию для поступления в академию Жуковского, куда он и поступил, но в первом же году обучения, на практическом занятии у него случился сердечный приступ – небывалый случай в академии. Он был отчислен из академии, но ещё унывать не умел - достал свою скрипочку, три дня пустоту своей души заполнял музыкой, в основном народной, белорусской. Скрипочка в его семье передавалась в каждом поколении по наследству к старшему сыну и по наследству передавалось умение играть на ней. Исключений из правил не было, потому что младшие дети радовались избавлению от такой обязанности, тем более, что  все дети не особенно обладали музыкальным слухом. У Петра Тарасовича тоже был плохой слух, но у него была на всё исключительно хорошая память и математический склад ума, что помогало ему легко осваивать технику игры и запоминать мелодии. В результате получалось исполнение робота, доставляющее удовлетворение только самому исполнителю.., а большего и не требовалось.

     Пётр Тарасович вернулся на тот завод, на котором он начал свою трудовую карьеру по приезде в Москву из Могилёва. До призыва в армию он на заводе успел поработать бухгалтером, и сейчас его приняли в бухгалтерию на ту же должность. Но Пётр Тарасович к этому времени возмужал и понимал, что ему надо расти, как уже говорилось в те времена, "подниматься по карьерной лестнице". О своей карьере он беспокоился и потому, что он оказался скор на любовном фронте: у него уже по молодости лет забеременела девушка под Москвой – симпатичная работница авиационного предприятия, на котором ему привелось провести несколько дней по учёбе в академии. Он намерен был обустроиться в Москве, определить карьерный вектор, жениться на беременной от него девушке и перевезти её с ребёнком к себе, в Москву. Но, из всего задуманного, он, как порядочный молодой человек, исполнил главное обещание: женился на ней, тем самым успокоил молодую женщину и, ставшая замужней, она легко поверила всем его остальным обещаниям. Алевтина – молодая жена Петра Тарасовича, живя в семье с матерью, спокойно работала, вынашивала ребёнка и терпеливо ждала редкие, как ей казалось, приезды мужа на один денёк, которые уже привычно заканчивались объяснениями причин задержки обещаний. 

     Пётр Тарасович, в этот раз, приехал к жене только через месяц. Своё длительное отсутствие он объяснил авралами на заводе, модернизацией производства и, в связи с этим, углублёнными бухгалтерскими учётами. Из каких-то перспективных соображений, Пётр Тарасович не сообщил жене, что он получил большую комнату в коммунальной квартире в новом доме, и теперь он стал главным бухгалтером большого завода, стратегического значения. Человек исполнил два других, важных для совместной жизни, обещания, но не сообщил об этом жене, ожидающей этого мучительно, порою теряя терпение. Молодой муж уже мог предложить жене переехать  жить к нему в Москву, но он этого не сделал. Пётр Тарасович всегда поступал осмотрительно, осторожно и всегда с перспективой на будущее... А в будущем Алевтину он не видел ровно с тех пор, как основательно познакомился с Москвой и с москвичками, которые обращали на статного молодого мужчину внимание, а некоторые из них не стеснялись с ним заводить, в компаниях, двусмысленные беседы и флиртовать. Он разочаровался в своей девушке из-за её душевной простоты и периферийных взглядов и интересов, но и заводить новых близких отношений не спешил: его настораживала излишняя раскованность поведения женщин, – он, будучи сам выходцем из периферии, совершенно не понимал, как с ними обходиться, но, благодаря природному уму, мог отойти от них так, что они быстро убеждались, что недостойны такого богоподобного мужчины.

     Женщины, как известно, очень чутки к переменам в мужчинах, тем более в любимых. Алевтина сразу заметила, что её Пётр Тарасович в хорошем, весьма дорогом костюме, на нём чистая, накрахмаленная и тщательно наглаженная сорочка и со вкусом подобран новый галстук. "Кто-то же ему помогает.., а, может быть, и ухаживает за ним.., да и деньги требуются на такой лоск... Откуда такие средства у рядового бухгалтера?" – недоумевала и задавалась вопросом Алевтина.

     Пётр Тарасович пообщался в постели с женой деликатно, с учётом её беременности и достаточно активно, чтобы у неё не возникли чисто женские сомнения в его верности. Рано утром, сочно поцеловав жену, он уехал в Москву. В начале рабочего дня у Алевтины не шла толком работа в сборочном цехе. Сегодня впервые Аля получила от мастера замечание, которое в ней сильно задело её самолюбие, - ведь она всегда числилась в передовых работницах завода и её портрет красовался на доске почёта на улице, перед проходной. Алевтина действительно не могла справиться с собой, чувствовала, что в её душе сломалась вера в любимого человека. "Я ему не нужна, я ему не нужна", – повторяла она, как будто стремилась непременно убедить себя в этом, а ей не верилось. – он легко, играючи женился на мне и также легко, соблюдая все внешние приличия, разведётся со мной, – ведь я ему не нужна". Последнее умозаключение неожиданно настроило сознание Алевтины на рабочий лад. Норму дня она, как всегда, перевыполнила на хорошем уровне качества (ОТК не ошибается). Возвращаясь с работы, Алевтина продолжила раздумывать о своей женской судьбе. Будучи женщиной практичной, она озаботилась проблемой выращивания и воспитания своего ребёнка, который родится через четыре месяца. "Родители мои в разводе, но меня любят и, конечно, мне помогут, но быть одинокой матерью мне невыносимо стыдно". – и тут в её голове всплыла сценка признания в любви её школьного товарища – Николая. – Он до сих пор, кажется, влюблён в меня: ни на ком не женится, меня окружает заботой. Когда он учился в техникуме, мне вскружил голову красавчик – курсант военной академии... Как тут было устоять?.. Правда, его вскоре отчислили из академии по здоровью, но он, как и обещал, женился на мне. Но женитьба какая-то не настоящая, – я - одинокая жена, а он – приходящий, когда ему вздумается, муж... Единственная разница: забеременела я... Надо признать, что разница то существенная. Николай Семёнович знает об этом, но заботится обо мне по-прежнему... Удивительно, однако, всё это".

     Мастер цеха - Николай Семёнович влюбился в Алевтину первого сентября в десятом классе. Их в этот день посадили за одну парту. Голова и тело Николая сразу же начали отчуждаться друг от друга по восприятию окружающего мира: голова его с огромным трудом воспринимала геометрические теоремы на доске и объяснения учительницы, зато его тело активизировалось в ловле нечаянных, но сладостных прикосновений к самой замечательной девушке в классе. Его смущало, что она не обращала никакого внимания на него, но приятно удивляло, что, когда он касался плечом её плеча, а она не отстранялась. Такие тайные игры, возбуждающие их, продолжались до тех пор, пока они не научились камуфлировать свои игры общепринятыми дружескими отношениями. Весь учебный год молча смотрел на неё, любуясь её фигуркой и выразительными карими глазами, а в любви ей признался только во время танца, на выпускном вечере. Она, выслушав его нежданное признание, фыркнула и убежала.

     Окончив школу, Николай поступил в техникум, а Алевтина пошла учиться в ремесленное училище. Оба учебных заведения готовили специализированные кадры на единственный большой авиационный завод в их совсем небольшом городе. Так они оказались в одном из самых значимых цехов на заводе – в сборочном. Его назначили мастером цеха, а она работала руками, собирая очень ответственные оптикоэлектронные  узлы. На его глазах произошла эта роковая встреча курсанта из Москвы и его любимой Алевтины. Николай, конечно, понимал, что против такого красивого и статного военного, не устояла бы ни одна девушка на заводе, но Алевтина непременно должна была выстоять против чар пришельца... Не выстояла, влюбилась... "Ну, а теперь что.., – сидит беременная, хоть и замужняя, но одинокая, потому что муж появляется нечасто.., мало того, что редко, да ещё только на один день и одну ночь... Конечно, я точно не знаю, но так говорят наши женщины", – думал Николай и вздыхал тяжело. Ему нестерпимо захотелось прямо сейчас подойти к ней, согреть её своим настоящим, мужским, надёжным теплом. Она давно уже стала ему родной. При всяком удобном случае, он помогал ей и в цеху, и в быту, защищал от неприятностей. Он жил надеждой, что именно он, в конце концов, станет для неё единственным и самым любимым и надёжным человеком, а её ребёнка он уже заранее готов усыновить, или удочерить.

     "Неужели я, и в правду, такая счастливая, коли в меня влюбились двое таких, на зависть всем моим подругам, мужчин?! – восхитилась собою Алевтина.., – но, почему же девки мне, не завидуют? – задалась вопросом она.., – а, завидовать то нечему: муж, которого я люблю, в основном только на бумаге, а второй ухажёр какой-то робкий и скучный... Нет, он, конечно, хороший человек, надёжный такой, наверняка, стал бы хорошим семьянином, но мне хочется что-то особенное в жизни, не похожее на серые будни моего окружения. Я полюбила курсанта военной академии.., размечталась стать женой генерала – вот это жизнь! Но он уже один раз разочаровал меня, расставшись с академией, теперь он простой бухгалтер... Завидовать нечему, а задуматься то мне надо вот над чем: перспектив шикарных у мужа я не вижу, да и, сдаётся мне, что он скрывает от меня детали своей жизни в Москве. Я, в действительности, мало что знаю о нём... Похоже даже, что у него там есть женщина... Поэтому, надежды на него у меня нет. А, вот Николай, хоть и не журавль в небе, но мне подойдёт при моём то положении, и ребёнка моего он примет, как своего, я в этом уверена, а что мне ещё надо?.. Роскошная жизнь существует, но не для таких, как я... Мне бы сейчас обустроить свою жизнь так, чтобы у моего ребёнка, к моменту его рождения, был отец... Даже жалость вдруг почувствовала я к Николаю, – истомился ведь, извёлся весь бедняга в терзаниях, дожидаясь от меня благосклонности," – даже хохотнула от таких раздумий молодая, самонадеянная женщина.

     Николай Семёнович уже на следующий день почувствовал явную перемену в отношении к нему Алевтины: подчинённая посматривала на него улыбчиво, с какой-то затаённой женственностью и теплотой, при обращениях её к нему, он услышал бархатистость в голосе. Работу исполняла безукоризненно и даже, как будто заработавшись, не замечала окончания рабочего дня. Раздумий об этом хватило  Николаю Семёновичу до самого сна, да и во сне мозг его не справлялся с решением головоломки: что бы это значило? Так как ему было не свойственно, по простоте душевной, думать о женском коварстве, то он и в последующие дни продолжал дивиться на перемены в своей любимой женщине и совсем не догадывался о том, что от него требовалось. Алевтина и сама не очень то соображала, что она хотела добиться, – ведь Николай, как порядочный человек, никак не мог снова увлечься ею, потому что она по-прежнему замужняя женщина. Время, однако, позволяет каждой нервной клетке человека адаптироваться к новым психологическим условиям. Они оба постепенно осознали, что нужны друг другу, им всегда спокойно и хорошо вместе. Они всё чаще находили причину взаимной необходимости заходить друг к другу, чтобы помочь чем-нибудь, – холостому мужчине нужны женские руки, а женщине, в отсутствие мужа, всегда требуется что-нибудь починить в доме. Интимной близости они себе не позволяли. Главные причины такого самоограничения: заметная беременность Алевтины, человеческая порядочность и у каждого из них тайное ожидание приезда Петра Тарасовича, который определит их дальнейшую судьбу.

     Пётр Тарасович явился неожиданно, в довольно-таки поздний час. В момент его входа в дом, Николай Семёнович расправлял на груди шарф крестом, а Алевтина стояла рядом, готовая поправить ему шарфик сзади. Пётр Тарасович стрельнул подозрительно карими глазами в лицо наивно спокойного знакомого ему мастера цеха и недобро задержал взгляд на лице жены.
     – Вот я и приехал! Здравствуйте дорогие товарищи! Я вижу, вы не очень рады мне?.. Помешал? – наотмашь начал издевательским тоном лупить, как ему казалось, застигнутую врасплох парочку. Запах спиртного мгновенно распространился в прихожей. Алевтина впервые видела мужа выпившим.
   – Николай Семёнович, большое вам спасибо за помощь, я бы, конечно, сама не справилась с перекошенной оконной створкой. В щель сильно задувало холодом, а сейчас хорошо стало. Спасибо вам! – таким разъяснением Алевтина попыталась разрядить напряжённую обстановку и дать возможность Николаю Семёновичу собраться и уйти.
     – Да не за что, Алевтина Терентьевна. Время предгрозовое, тревожное, надо помогать друг другу, - Николай Семёнович всё понял, быстро надел пальто, взял саквояж с инструментами  и перед уходом простодушно протянул руку злому Петру Тарасовичу. Услышав в ответ только ухмылку, он взглянул на Алевтину озабоченно, кивнул ей на прощание и вышел.
    
     – Ну, жена, чем ещё удивишь и обрадуешь меня? – Пётр Тарасович снял пальто, но не повесил на вешалку, а демонстративно небрежно бросил его на тумбочку, зашёл, первым делом, на кухню. – Да у вас, я смотрю, был настоящий семейный ужин... Так простых работяг, которых вызывают что-нибудь починить, не угощают. Поздравляю тебя, голубушка моя, и себя с заменой... И давно у вас такая взаимопомощь? А?..
     – Побойся Бога, Пётр, я же беременная, мне волноваться нельзя.
     – Пардон, мадам, больше не буду, картина, как на ладони, мне всё ясно, меня это устраивает, – довольно развязно сказал Пётр Тарасович и ладонью руки предложил жене успокоиться, – я чертовски устал, хочу спать... С тобой спать отказываюсь... Где мне лечь, жена?
     – Ложись на тахту, сейчас постелю.
     – А я пока зайду к дорогой тёще, повидаться с ней хочу, а то будто прячется от меня.
     – Не надо её беспокоить, у неё сегодня был гипертонический криз, она после лекарств спит.
     – Жаль, очень жаль... У меня была надежда, что она встанет на мою сторону... Ну ладно, и так неплохо.. Спать, спать. – Пётр Тарасович, так и не протрезвев, не до конца разделся, завалился на тахту и удивительно быстро заснул. Алевтина бессильно села на стул и смотрела на мужа. По мере осознания последних его слов, Алевтина мрачнела, серела лицом, на переносице появились,складочки, говорящие о всплеске дикарских желаний мести, – ведь перед ней лежал беззащитный враг. По лицу скользнула кровожадная улыбка. Она хлопнула себя по лбу ладонью, судорожно перекрестилась, глядя в угол комнаты, в котором не было иконы, ушла на кухню и жадно ела то, что осталось от ужина.

     "Дорогая жена моя Алевтина Терентьевна, я вошёл в твоё положение и готов тебе в любое время предоставить согласие на развод", – прочитала Алевтина на листочке из его, видимо, блокнота. Ниже был написан адрес, который сразу же снова взбудоражил её чувства, и разыгралось воображение: она заподозрила, что у него появилось жильё, но он скрывал от неё этот факт... – Наверняка пригласил туда мне замену... вот почему он с лёгкостью сам предложил мне согласие на развод, хотя я и не намекала ему даже на это... Мерзавец... Какой же изощрённый мерзавец..." 

     Личная жизнь женщины заменяется полостью каждодневным трудом на производстве и дома, если она не вознаграждается природным общением с мужчиной, и пролетает быстро и незаметно. Всё на свете подчинено течению времени. Время не приостановилось ни на мгновение даже тогда, когда Алевтина благополучно родила дочку крепенькую, с тёмными волосами и карими глазками, как у её отца. Она даже с сожалением заметила отсутствие собственных черт в своём ребёнке. Встречал Алевтину с новорожденной Николай Семёнович. Он вёл себя по отцовски: заботливо и нежно. У неё в доме они повозились с девочкой. Мать Алевтины, восхищённая красотой внучки, была настроена распорядиться ребёнком и показать молодым и неопытным мастер – класс, но, к её приятному удивлению и, в то же время, к досаде, Николаю особенно легко удалось запеленать ребёнка, да так, что малышка даже улыбнулась, как будто в благодарность такому нежному мужчине. У Алевтины где-то на задворках её сознания шевельнулось подозрение: "где и когда этот прохиндей приобрёл опыт пеленания". Алевтина повернулась к Николаю спиной, поднесла малышку к груди выдающегося номера. Мать с ребёнком замерли в экстазе приёма – передачи амброзии из источника жизни, а Николай пребывал в состоянии невесомости в иллюзиях счастья. Бабушка на цыпочках ушла в свою комнатку, села на диван и задумалась о дальнейшей судьбе дочери. "Почему же не заладилась жизнь с Петром Тарасовичем?.. С виду порядочный человек... Непонятно мне. А с Николаем Семёновичем у них, кажется, может что-то получиться... Да, может получиться"...   

     Алевтина и Николай смотрели в возбуждающей близости друг от друга на спящую девочку в кроватке, приобретённой Николаем, пока Надежда Ивановна готовила чай.
    - Ребята, идите чай пить... Небось утомились любоваться – отдохните. Ребёнок наполнил души всех троих сладостным покоем. Пили крепко заваренный чай молча, с удовлетворёнными от жизни выражениями лиц.

     Николай Семёнович с сожалением посмотрел в окно.
    - Вечер на дворе подсказывает мне, что пора и честь знать, – произнёс он, посмотрев на Алевтину с остаточными признаками надежды. Алевтина глянула на мать...
    – Спасибо вам, Николай Семёнович, за заботливое участие в повседневной жизни нашей не совсем устроенной семьи, спасибо вам за мужскую помощь и поддержку в такой ответственный день! Спасибо вам! – произнесла Надежда Ивановна голосом, сначала торжественным, а потом срывающимся на слезливые ноты, – простите меня за мою слабость.
    – Не надо так волноваться, Надежда Ивановна, и меня не за что благодарить, потому что моё участие в вашей семье и в судьбе Алевтины – моя необходимость, я не могу иначе, я.., – Николай Семёнович еле сдержался о несвоевременном, как ему показалось официальном признании в любви. Он ласково посмотрел на Алевтину. Надежда Ивановна перехватила этот взгляд. "Надёжный, крепко стоящий на земле человек... Он мог бы быть моей дочери хорошим мужем" – подумала она. Николай Семёнович встал из-за стола, аккуратно придвинул стул к столу, старомодно поклонился хозяйке в знак благодарности за приятное чаепитие и направился в прихожую. Прихожая располагает к встречам гостей  с бурной радостью, с обниманием и поцелуями и к расставаниям с благодарностями и тоже с обниманием и поцелуями. В данном случае всем этого хотелось, но расстались без внешних проявлений эмоций.

     Дочку назвали Риммой. Так, спонтанно, неожиданно для самой себя, назвала Алевтина. Надежда Ивановна вслух произнесла: - Римма Петровна... Звучит солидно, мне нравится.., - она посмотрела на внучку, – вылитая Римма Петровна!

     Пётр Тарасович пребывал в неизвестности для Алевтины. Стыд от сознания того, что она, будучи замужней женщиной, на людях пребывает в статусе матери - одиночки, стал тоскливым фоном её жизни. Гордыня ли не позволяла ей написать письмо мужу о рождённой дочке, или прекрасное отношение к новорожденной дочери со стороны Николая Семёновича убедили Алевтину довериться этому человеку и забыть о существовании Петра. "Но ведь он отец моего ребёнка... Как я его могу забыть?.. А что я отвечу подросшей дочери на её вопрос: кто её настоящий папа?.. Но ведь Николай Семёнович любит меня по настоящему... Со школьных лет терпит мои отступления от него, ждёт меня... А я?.. Господи, как же мне трудно. Господи, помоги мне, подскажи хоть ничтожным намёком  о том, как мне поступить... Я стала очень чувствительная, я пойму, ты только намекни".

     Отношения Алевтины с Николаем взрастали взаимными чувствами. Созрела потребность жить вместе. Идея о разводе возникла естественным образам и побудила Алевтину написать письмо супругу Петру Тарасовичу о разводе. В письме она честно, без утайки и искажений фактов, описала свою жизнь, похвалилась красотою дочери, об отношении к ней Николая Семёновича. Ответ от мужа получила быстро. Его письмо было написано ровным, аккуратным почерком, по содержанию спокойным, разумным, без претензий, обвинений и обид. Обещал помогать материально и со своей стороны оформить бумаги на развод. Алевтина не почувствовала обидного равнодушия, даже наоборот, она почувствовала мужской подход к проблеме и разумное мужское решение его и даже доброжелательное участие в её дальнейшей судьбе. "Неужели у меня ещё теплятся чувства к нему... Какие же его слова так на меня подействовали" – задалась вопросом Алевтина и прочитала письмо ещё два раза. После второго прочтения наступило душевное спокойствие.

     Развелись без трудностей и волокиты. Алевтина и Николай подали заявку в ЗАГС, но началась Великая Отечественная война. Безграничной радости жизни в постели наслаждались недолго, – Николай Семёнович получил повестку в военкомат. На следующий день, после того, как они успели зарегистрировать брак, Алевтина проводила мужа на фронт.

5 июня 2024 г.