Ты моя навсегда

  Рита Кубанская

Ты моя навсегда

Лиза торопливо шла чужими, незнакомыми дворами. Оказавшись по делам фирмы в новом микрорайоне города, выстроенном за годы ее отсутствия, она намеревалась попасть в недавно открытый магазин канцтоваров, так широко рекламируемый по телевидению. Пришло время купить Егорке настоящий глобус: из маленького, схематичного он уже вырос. Лиза пересекла уже несколько дворов, но магазина все не было. Многолетний опыт сокращать расстояния и экономия денег научили ее бегать дворами. Но сейчас ситуация явно подводила ее. Руки еще оттягивал кстати-некстати купленный «полосатик» – так любовно сынишка называл арбуз. Вот и еще один дворовый кубик пройден. А сколько километров было пройдено Лизой, когда ее жизнь была ограничена треугольником: крохотулька сын со старенькой бабушкой, университет и работа.
Когда у первокурсницы Лизы Чертановой родился сын, поток удивлений и разговоров длился ровно неделю: как, почему, кто отец ребенка? А потом все вошло в свое русло. Деканат пошел навстречу молодой маме и разрешил ей свободное посещение. Вот Лиза и успевала покормить сына, попасть на нужную лекцию, и всегда в ее жизни была работа. Ее, Лизиной, стипендии, бабушкиной пенсии и арендной платы за сдаваемую в родном городе квартиру явно не хватало. Сын, как две капли похожий на своего отца, рос, деньги были нужны на пеленки, питание, фрукты.
Он вошел в Лизину жизнь неожиданно. Палочка-выручалочка, «скорая помощь» для всех страждущих и отстающих, Лиза вдруг испытала маленькое короткое замыкание, когда в конце выпускного класса у них появился новенький – вечно кочующее дитя военного. Может быть, визуально этого никто и не замечал, но Лиза-то знала, что стоит им только встретиться взглядами, как ее организм мгновенно замирал, напоминая замедленные кадры кинопленки.
На фотографии, сделанной в день последнего школьного звонка, фотограф так распределил учащихся, что для Лизиной хрупкой фигурки стало фоном Его плечо. Это была единственная Его фотография, которую Лиза потом неединожды показывала сыну.
Последние несколько танцев на выпускном балу они танцевали вместе. И рассвет они встретили вдвоем. Старый пруд, лунная дорожка на водной глади – все это принадлежало им. А они принадлежали друг другу.
В тот же день они разъезжались по разным городам. Лиза – в город на Волге, к бабуле, которая нуждалась в ее помощи. Так решили они с мамой на семейном совете. А он мечтал быть метеорологом и уезжал в никуда – в чужой город без адреса и координат. Писать обещал Он. Прощаясь, прошептал: «Ты моя навсегда, Лиза».
А Лиза, так и не дождавшись в течение месяца писем, поняла, что у нее будет ребенок. Еще через месяц у нее умерла мама. Оказалось, что разлука с дочерью была для нее губительна. После ранней смерти любимого мужа дочь была для нее единственным жизненным стержнем, и в Лизином присутствии нуждалась не старенькая бабуля, а ее красивая и молодая мама.
Может, Лизина беременность и рождение Егорки помогли им, Лизе и бабуле, пережить мамину смерть? А как Лизе было пережить Его молчание? Ну не могла и не хотела она верить в то, что Он обманул ее. И когда было совсем плохо, когда, стирая пеленки, Лиза плакала, закрывшись в ванной комнате, почему-то как спасительный мостик приходили Его слова: «Ты моя навсегда, Лиза». И это состояние растянулось на годы.
С одноклассниками Лиза связь не поддерживала, в родной город не ездила – так ей легче было все пережить. Сказать, что Лиза никому за эти годы не нравилась, было бы неправдой. Два человека в разное время добивались ее расположения. Один, увидев ее гуляющую с маленьким сыном по скверу, незаметно исчез. А другой... Другого Лиза просто не могла обманывать. Магия Его прощальных слов «ты моя навсегда, Лиза» действовала на нее действительно магически. И ничего тут нельзя было изменить.
Сынишка рос. Лиза училась и работала. Бабуля наотрез отказалась отдавать подросшего правнучка в ясли-сад. Она, Лизина любимая Александра Симоновна, как будто видела свое последнее предначертание на земле в помощи близким людям. Егорка был любознательным, внешне и внутренне похожим на своего отца. Стал ли Он метеорологом, Лиза не знала, но то, что Егорка им будет, было однозначно. Совсем малышом замирал он у экрана телевизора, когда передавали прогноз погоды. Потом из антресолей была вытащена карта страны, которой уже не существовало, СССР. Она заняла целую стену. Вот по ней и проходили и Лизины, и Егоркины «университеты». Вопросов сын задавал столько, что Лиза не всегда знала, как и что ему ответить. Вот и приходилось перед очередным путешествием, по карте разумеется, заглядывать в книги.
В три года сын спросил об отце. Лиза показала папу на фотографии и сказала, что он работает на полюсе холода. Самая холодная точка на карте тут же была отмечена красным флажком. С тех пор конечным маршрутом всех их путешествий, совершаемых то на поезде, то на самолете, то на теплоходе, был ПХ.
В пять Егорка научился читать и уже не столько спрашивал, сколько рассказывал сам.
А однажды прибежал с разбитыми локтями и коленями, с застывшими ручейками слез на щечках, всхлипывающий: «Мама, мама, – говорил сын, – ты моя навсегда, мама?» – «Навсегда-навсегда», – прошептала Лиза в ответ. Вот такой это был замкнутый круг.
Когда сыну исполнилось шесть лет, бабули не стало. И Лиза решила вернуться в родной город. Сыну скоро в школу, пусть он ходит в ее школу маминой тропинкой, пусть сидит за той же партой, что и Лиза, пусть его выпускной бал пройдет в том же школьном дворе, где танцевали под раскидистыми березами его папа и мама.
«Ну где же этот магазин? Так и за сыном в сад опоздаю», – думала Лиза.
– Скажите, – обратилась она к женщине, выходившей из подъезда дома.
Женщина, взглянув на Лизу, побледнела и стала медленно оседать наземь.
– Вам помочь? – бросилась к ней Лиза.
– Да, пожалуйста, – тихо отозвалась она.
Первое, что увидела Лиза в комнате, – себя и Его: в простенке между окнами висел их портрет, сделанный из школьной фотографии. А рядом в инвалидном кресле у большой географической карты сидел мужчина – ее Егор.
«Лиза», – растерянно говорили его глаза. Для Лизы же время остановилось. Где-то в глубине сознания кто-то другой, но не Лиза, отметил, что в выборе «полосатика» она не ошиблась: кусочек расколотого арбуза призывно алел из пакета.
«Ты моя навсегда, Лиза?» – «Навсегда-навсегда».