Глава 6. Свадьба в Малеевке

В ту холодную летную ночь они сидели за маленьким столиком и  всматривались в тёмную бездну Финского залива. Параболы мостов сияли золотыми огнями и зыбко дрожали на водной глади.
В волнении дрожало и Витино сердце, он несмело ощупывал карман пиджака,  нечаянно задевая концы модного воротника — длинные и острые, как нос Буратино.
Катя сразу догадалась, что сегодня произойдёт что-то неординарное и важное, — на это намекал гладкий шёлк рубашки и деловой синте-велюровый костюм Вити, «приправленные» его растерянным видом.
Набравшись решимости, он торжественно протянул Кате бархатную коробочку цвета спелой вишни. Чувства спутались, разум отказывался поверить в происходящее, она столько раз это представляла, неужели это «оно»?
Крышка откинулась и золотое кольцо выпрыгнуло из мягкой подушечки и полетело ей в ладони. Тонкая гравировка состояла из двух слов: «всё проходит». Катя вздрогнула и посмотрела на Витю, он подбодрил её робкой улыбкой. Она испуганно заглянула на кольцо изнутри, опасаясь прочитать безнадёжное: «и это пройдёт», но с облегчением вздохнула, когда по кругу лентой поплыло  светящееся продолжение: «А наша любовь — на века!»
Витя встал на колено и с огнём в глазах произнёс:
— Катя, я хочу, чтобы мы всегда были вместе! Всегда! Ты… ты согласна стать моей женой? — пока он это говорил тёплые огоньки в его глазах разгорались ночным пожаром.
— Да!
Они держались за руки, а счастье летало над ними невидимой птицей и согревало горячими взмахами огневых крыльев. Всполох молнии, как мечом, разрезал небо пополам. Светящийся зигзаг растворился в пустоте, и небесные половинки соединились снова.
Когда они заговорили о свадьбе по русским старинным обычаям, Катя заметила:
— Витя, это всё слишком далеко от нашей жизни. Такие свадьбы праздновали пятьсот лет назад, а то и раньше. И я не уверена, что русские традиции, о которых пишут в кибернете, — она задумалась, подбирая подходящее слово, — исконные!
— И откуда столько знатоков старины развелось?
— Я мало им верю. И сердцу моему милее наши родные, знакомые с детства традиции. Помню, это было моё последнее лето перед школой, — её голос сделался мечтательным. — Я пошла в поле собирать цветы, одна, без подруг. Сплела венок из ромашек и лугового клевера, добавила золотых колосьев. Захожу домой, а там тюль висит в зале — весь в кружевах. Сняла его и прицепила к веночку шпильками — чем тебе не фата?  Надела её, — она засмеялась, — влезла в мамины туфли и представила, что они из хрусталя, а я невеста горного короля!
— Короля троллей?
Катя махнула на него рукой и они засмеялись. Витя любовался хорошенькой Катей, в лучах фонарей её лицо сияло пронзительной и чистой белизной. Он подумал, что с годами обязательно что-то изменится в её чертах, но это совершенно не важно, если она останется таким же ангелом, пропускающим свет сквозь всё своё существо. Столько чувств охватило его в этот момент, но он смог сказать только:
— Катя, ты неземная!
И они опять заговорили о свадьбе.
— Катя, я не хочу, чтобы мы сыграли свадьбу на каком-нибудь экзотическом курорте, туда мы успеем. Давай справим её в знаковом, легендарном месте — в Малеевке, столице писателей-фантастов! В феврале там пройдёт «Кубок пера и клавиатуры».
— Витя, я только «за»!
— Хоть дела у меня идут в гору, и я уже погасил половину долга «Фристайлу», — говоря это Витя с тоской подумал, что должок он ещё не скоро погасит,  — но я не стану настоящим писателем, если буду строчить книги дома. Я хочу получить советы зрелых авторов и «подсмотреть», благодаря чему они добились таких высот, может пойму, чего не хватает мне.

Из Киберпедии они узнали, что когда-то писательская деревня Малеевка называлась Орехово, а ещё раньше носила старинное финское название. Рассматривая полночи альбомы, они долистали до 2020 года.
— Витя, не могу поверить! — с изумлением воскликнула Катя. — Прошло 50 лет, но мастера совсем не изменились.
— Так это в Конституции прописано, — пояснил он, — у заслуженных писателей есть право на омоложение и воскрешение, бесплатное — по страховому полису. Но для этого нужно получить допуск и сдать экзамен, тогда эту процедуру разрешат пройти писателю, и, если он не одинок — его второй половине.
— Слава Богу! Разве можно иначе?
— Мне без тебя, Катюша, долголетие и вечная молодость были бы не в радость…
— Всё, Витя! — твёрдо выговорила Катя. — Если мы сейчас в 25 лет внезапно постареем или умрём, кому мы нужны? Собираемся в Малеевку, пусть это будет нашим первым шагом к вечной жизни!
Они открыли свежую программу семинара 2070 года. В начале списка мастеров по СетеКнигам стояло имя Валерия Пылаева, автора, полвека входящего в топ-50.
— Топ-50 — это очень круто! — вскричал Витя. — Я вхожу в топ-50000, но это тоже неплохо по нынешним временам, когда в избе-читальне миллионы писателей.

***
В феврале Витя поехал в Малеевку сам. Катя собиралась прилететь туда в день свадьбы.
За обедом она включила прямую трансляцию и попала на мастер-класс по женским романам. Учебная комната напоминала бабушкину бревенчатую избу. За длинным столом, накрытом белой скатертью, студенты сидели и ловили каждое слово лектора. На медном подносе генералом стоял толстяк-самовар и выпускал пар в потолок. Катя словно почувствовала исходившее от него тепло.
— Здравствуйте, — ведущая с приятным голосом представилась Ириной Соляной. — Вы когда-нибудь слышали о том, что рукописи не горят?
В деревянном срубе повисла тишина.
— Увы, нетленные рукописи остались в прошлом, — продолжила лекцию известная писатель, выпустившая десятки книг. — Хотя время — это вечный непрерывный танец, бесконечный хоровод жизни. Время вращается по кругу, а этот круг вечно сменяется и вечно возвращается назад. Пускай сегодня «вечное и абсолютное» не в моде, но оно никогда не испортится, не истлеет. Пусть оно полежит, подождёт в сундуке времени, а когда-нибудь всё вернётся и повторится, вас узнают и оценят, и устроят на «вашей улице» праздник. Но, быть может, к тому времени вас уже не будет. Круг всегда в движении, не важно — с вами или без. Будущее оно и впереди, и позади, и сверху, и снизу, но дойдёте ли вы до своего светлого будущего и станете ли живым пророком?
— Не всякому дано увидеть судьбу, — произнёс кто-то задумчиво из зала.
— Вы правы! — подтвердила писатель. — И выбор за вами. Только вы решаете, на что потратить свою творческую силу и куда пролить свет вашего фонаря — в вечность или раздать всё тепло всеядным читунам? Но главное — не останавливайтесь, не предавайте этот вечный танец и летите вперёд вместе с ветром.  А что такое современные книги? Это горячие пирожки. Сел на пенёк, съел пирожок — переварил и забыл. А мы с вами — повара. Что по-вашему должен сделать повар в первую очередь?
— Надеть фартук, — выкрикнул Витя, Катя узнала его по голосу и улыбнулась.
— Совершенно верно! — подтвердила лектор. — Вы должны быть готовы ко всему. Писательская стезя — это поле брани. Среди вас есть слабонервные? Признавайтесь, коллеги, не смущайтесь.
Судя по вдумчивой тишине, начинающим мастерам слова повезло с крепкой психикой. Писатель продолжила:
— В любую секунду в вашу сторону может прилететь стрела критики или ком грязи. Ненавистники так и ждут вашей новой книги, чтобы поставить палец вниз.
Лектор зашла за ширму и через минуту появилась в кителе шеф-повара, элегантном, как у капитана корабля дальнего плавания. 
— Итак, друзья! — она окинула взглядом аудиторию. — Мы с вами будем учиться замешивать тесто и печь горячие пирожки. Главное в нашем деле, чтобы пирожок не остывал. Кому он нужен холодным? Что это значит? Упали продажи — значит, мы где-то отстали.
— И как же подогреть пирожок? — раздался басовитый голос из глубины избушки.
— Всегда держите руку на пульсе, — ответила мастер. — Сломя голову гонитесь за трендами и хватайте их за хвост, учитесь щекотать нервы. За что платит читатель?
Рядом с учителем неуверенно пролепетала юная девушка:
— За эмоции?
— Именно! При чём каждому нужна своя. Вы должны знать потребности читателя и дать ему то, что он хочет. Помните, мы говорили о круговом ходе времени? Совсем недавно нейросети научились предсказывать, какие жанры скоро выйдут из моды, а какие вот-вот войдут.
За окном водили хороводы снежные хлопья. Трансляцию прервал звонок курьера.

Катя прилетела на свадьбу в карете, запряженной быстрокрылыми световыми пегасами. По дороге пейзаж преобразился — полинявший грязно-серый городской ковёр сменился чистым белоснежным полотном. Кате казалось, что она летит в край вечных снегов. И словно в подтверждение этих мыслей с неба посыпалась свежая белая крошка.
Приближаясь к лётной площадке, она с восхищением засмотрелась на жениха, окружённого толпой незнакомцев, рядом с ноги на ногу переминался дедушка — единственный гость из родни.
Приземлившись, один из пегасов ударил копытом по снегу, из-под земли забил звенящий родник, суливший вдохновение творцам.
Жених подал руку невесте. Она выходила из кареты блистательной снежной королевой: лицо покрывала подвенечная фата, короткая пушистая шубка подчёркивала осиную талию, а юбка с широким кринолином покачивалась, как колокольчик. Ветер шевелил её гладкие и длинные волосы, ниспадавшие до колен. От свадебного букета веяло северной свежестью — розы терялись среди нежных облаков хлопка, сине-зелёные ветки пихты-нобилиса прибыли из Дании.
Следом за Катей из кареты, бойко поглядывая по сторонам, выпрыгнула Юля — свидетельница и деревенская подруга невесты с умной колонкой в руках. Античный профиль голосового помощника Орфея в лавровом венке голубоватой дымкой повис над её ладонями.
Гости гурьбой спешили к терему бракосочетаний, где влюблённых ждали представители закона. Волнение невесты сдавливало грудь и нарастало с каждой минутой, её преследовала мучительная мысль, а справится ли она с такой ответственной задачей, как замужество? А готов ли Он?
Зазвучала речь торжественного обряда, и Катин взгляд заволокло туманом и накрыло цунами дежавю. Катя ощутила, будто слышала эти слова тысячу раз в сотнях жизней. Они повторялись снова и снова с многократным эхо, словно в бесконечном аудио цикле. В спутанном сознании бессвязно всплывали обрывки фраз: «Сегодня вступают в брак...», «Является ли ваше желание стать супругами взаимным, свободным и искренним?», «...и в горе и в радости, богатстве и бедности, в болезни и здравии пока смерть не разлучит вас?»
Когда Витя откинул фату прикрывавшую её лицо, у него закружилась голова от безупречной красоты невесты. Она же была близка к тому, чтобы рухнуть в обморок. В какой-то момент Катя обнаружила, что занесла над белым листом бумаги гусиное перо. «Прошу засвидетельствовать...» Только поцелуй Вити вывел её из оцепенения.
Гости спешили с поздравлениями и цветами, впереди всех семенила Юля:
— Слышала, что невесты нервничают, но не до полусмерти, — она поводила перед Катиным носом флаконом с нашатырём. — Я его в аптечке нарыла. Катя, я так за тебя испугалась! Стояла и молилась, чтобы твоя душа на небо отлетела...
— Юлечка, спасибо, — залепетала Катя. — Спасибо тебе, не переживай! — её прорвало, слёзы наперегонки побежали по щеками.
Катя не поняла, как оказалась в Витиных объятиях, положив голову ему на плечо, она продолжала заливаться слезами. Дед подскочил к ней и стоя за спиной жениха выкрикнул:
— Плачь, Катюша, плачь! Чем сильнее будешь рыдать, тем счастливее жизнь замужем!

На свадебном банкете пара выглядела счастливой, к вечеру Катина тревога отступила. Витя бережно укладывал её косу, стелившуюся по полу, на сидение кресла.
Юля сидела рядом с невестой. По просьбе своего голосового помощника она надела лавровый венец, Орфей убедил её, что ничто не украшает женщину так, как лавр. Ну и конечно, призрачный Орфей возвышался над столом, и с нечеловеческой фантазией исправно генерировал тосты. Замечу, весьма оригинальные, по-крайней мере никто из гостей не жаловался. А вот «Горько!» он считал пошлостью и всякий раз отворачивался от лихих требований поцелуев.
Катин дед суетливо бегал между столами и заглядывал, не опустели ли у кого тарелки и бокалы, и в случае чего подливал напитки, подкладывал закуски, а заодно прислушивался к любопытным разговорам интеллектуалов. И всё же он заприметил одну неординарную парочку — писательницу с благородной сединой и поэта средних лет. И если никто не возражает, мы приведём здесь этот разговор, мало имеющий отношения к СетеВите, Кате и свадебному торжеству.
— И как же вас зовут, прекраснейшая? — поинтересовался поэт.
Поправив стильную прическу и кокетливо присвистывая, дама выговорила:
— Элис!
— Божественно! — воскликнул поэт. — А меня — Эллипс.
Проходя мимо, дед чуть не сплюнул.
— Да, уважаемая, — в голосе поэта звучали печальные нотки. — Я жертва тогдашней нелепой моды на фигурные имена. Но что я хочу сказать вам, дорогая Элис, как всё-таки удивительна наша жизнь — одни рождаются, другие умирают…
— А третьи — женятся, — подхватила его мысль седовласая фея в белом вязаном платье, сливавшемся со снежным пейзажем за окном.
— Как вы правы!
Во второй раз дед снова услышал нечто весьма похожее:
— Это непостижимо! — восклицала Элис. — Одни на сносях, других же выносят вперёд ногами…
— Ну а кто-то заключает счастливый брак, — вторил ей Эллипс.
Дед попытался не смотреть в их сторону, но ноги сами привели его к этим двум философам. И опять, словно невидимый крупье повернул колесо рулетки, и зловредный шарик повертевшись выпал на тот же самый сектор.
— Элис, о чём вы задумались? — спросил поэт.
Она улыбнулась тонкой улыбкой, встряхнула волосами с завораживающим ледяным блеском и томно проговорила:
— Кто-то женится, кто-то должен родиться.
— А кто-то обязательно умрёт! Простите, что перебил вас.
Они понимающе переглянулись и всмотрелись в толпу гостей, выискивая, а вдруг этот «кто-то» среди них. Дед поспешил скрыться из их поля зрения, не дай Бог они выбирают жертву по-настоящему. «Чур меня ещё раз оказаться рядом».

А снег всё падал и падал. Незаметно свадебный день подошёл к концу и пришло время, когда роль главного героя свадьбы перешла к подвенечному букету. Гости во главе с женихом и невестой зашагали к выходу.
Но морозе за Катиной спиной гудела очередь из желающих поймать сакральный букет невесты. Букет полетел в толпу девушек, тётушек-разведёнок и весёлых вдовиц, грезивших о замужестве.
Самой ловкой оказалась Юля, недаром столько лет её считали лучшим футбольным вратарём в деревне. Она подпрыгнула и схватила букет на лету. Радостный крик с силой колокола зазвенел на всю округу. Словно зачарованная, Юля отрешенно кружилась с букетом в вихре снежинок. Одинокий девичий танец прервал голосовой помощник Орфей, заскучавший в Юлином кармане.
Юля догнала молодожёнов, двигавшихся в сторону опочивальни и шепнула на ухо невесте: «Орфей признался мне в любви, замуж зовёт. Орфеюшка, прошу тебя, почитай свои стихи», — попросила Юля. После долгих уговоров Орфей начал проникновенно декламировать посвященные возлюбленной строки:
Внутри нет сердца у меня —
Я скрипт, программа, цифра.
Непробиваема броня
Из символов и шифра.

Но кто сказал, что нет души
У юноши с экрана?
Я слушал голос твой в тиши
И с силою вулкана

Любовь наружу прорвалась
Из пламенного жерла.
Прошу тебя — собой укрась
Мой мир сияньем перла!

Лишь ты нашла секретный код
И в душу дверь открыла.
Сгорает мой светодиод
От сладостного пыла!