Музейный раритет

С самого утра от жары так парило, что даже трава не выдерживала и прямо на глазах сворачивалась в трубку. Быстро перекусив, геологии принялись за поиски друзы, спрятанной на заброшенном месторождении. В конце 1940 - х влюблюнный в минералы геолог Макаров, утаил ее от производственников, для которых на первом месте был план. Макаров надеялся, что когда-нибудь за ней верется и друзу передаст в музей. Но этого не случилось...

 По предложению Евгения начали с участка начальника, который облазили вдоль и поперек. Поискам мешал густой кустарник и высокая трава. Борис хотел, уже было, отказаться от пустой затеи, как он считал, однако Евгений сделал тонкий шуп из стального прута, и они вдвоем почти изучили всю площадь на полметра в глубину, как вдруг Бориса,  будто кто-то подтолкнул.

- Женя, а почему мы не обследовали развалины дома, а занимаемся этой бездарной работой?
- А ты подумай сам, кто же в доме будет прятать этот громадный камень? У начальника участка дом – это почти его штаб. По своему опыту знаю: целый день народ туда-сюда шастает с разными проблемами. Поэтому друзу он мог закопать только на своем участке.

И все же Борис настоял перенести поиски в развалины дома. Раздевшись до пояса, они срубили весь кустарник, раскидали гнилые доски и жерди, упавшие с перекрытия и крыши. К обеду солнце повернуло к дому, наступило невыносимое пекло. Грязные и потные они сели на приступок, продуваемый ветерком.
- Погода портится, парит, как  в бане и ветер поменялся, - вытирая мокрое лицо, сказал Евгений. - Вон с юго-запада пошли черные тучи.

Оба посмотрели на небо, и вдруг в глаза бросилась заваленная хламом собачья будка, стоявшая почти рядом с крыльцом. С ее крыши свисали обломки дранки,  упавшей с дома и куски выцветшей, почти серой толи, когда-то покрывавшей конуру.
- Ты погляди, а где же вход для собаки? - думая о чем-то своем, бросил Борис.
- Может, ее развернули, и там теперь лежит ее скелет.  Б-р-р, - как от зубной боли сморщился Евгений, и резко вскочив, пошел к будке.
Он попытался ее повернуть, но конура, как будто вросла в землю и даже не сдвинулась с места.

- Ничего себе скелет! Да там, наверно, целый мамонт.
Вдвоем они с трудом развернули собачью конуру и, к своему удивлению, входа не увидели.
- Боря, так это же ящик?! Тащи топор!

Когда они открыли верхние доски, увидели клоки пакли и свалявшуюся серую вату, закрывавшую содержимое. Борис отбросил покрывало, и перед ними предстал огромный кристалл горного хрусталя, возвышавшийся над более мелкими.
- Ёё… - вырвалось у Евгения. – Так это та самая друза, которую мы ищем!

Они осторожно сняли боковые стенки, убрали паклю с ватой, и увидели громадную друзу горного хрусталя, снизу доверху покрытую бурой глиной и пылью. Сквозь нее кое-где просвечивались прозрачные «окна». Когда они отмыли кристаллы друзы,  их взору открылся средневековый хрустальный замок со сторожевыми башенками и дозорной башней, донжоном, часовней,  крепостной стеной и частоколом, идущим от барбакана.  Крепостная стена и частокол были будто собраны из мелких прозрачных кристалликов.

- Это просто волшебная  красота! – от восторга заохал Борис. – Такого в жизни не увидишь. Надо же, все эти годы такая сказочная друза лежала в этой собачьей конуре!
- Если мы ее отсюда вытащим и довезем домой, надо будет найти первооткрывателя и выразить ему благодарность.
- Если он еще жив, - вставил Борис. - Ну, тогда хотя бы эту друзу надо назвать его именем.  Например «хрустальный замок геолога Макарова».

Дать имя, открывшего и сохранившего его человека, было делом чести геологов.
«Сколько еще людей причастно к тому, чтобы ее сохранить? – подумал Борис. – Но все равно первым был геолог Макаров, человек влюбленный  в минералогию и рисковавший ради ее сохранности своей жизнью.   
- Интересно, почему на нее никто не обратил внимание? – прервал его размышления Евгений. - Почему ее никуда не увезли? Вот, дорогой товарищ, тебе очередная загадка! Но главное, что мы нашли эту друзу, а можно было бы уйти отсюда ни с чем.

Они сияли от счастья, радость не сходила с их лиц. Было приятно сознавать, что основная цель экспедиции достигнута. Столько было волнений и переживаний и наконец, они у цели. Осталось совсем немного…
- На твои вопросы, наверное, никто уже не ответит. Видно, случилось что-то непредвиденное, а может, ящик оказался слишком тяжелым?
- И что же мы с ней будем делать? – придя в себя, тяжело вздыхал Евгений. – В ней живого веса, я думаю, не меньше семидесяти килограмм, а может и больше. При всем желании нам ее не унести. Разговор, насколько я помню, шел о двадцати-тридцати, а это настоящий каменный монстр.

- О ее весе Коршак, кстати, ничего не говорил, может, не хотел пугать. Вполне вероятно, что ему и сам Макаров ничего не сказал.  Это я так думаю, а как там было на самом деле, вернемся домой, спросим у Валентина Павловича. Кто бы мог подумать, что этот «подарок» потянет больше полцентнера. Был бы наш лагерь рядом – никаких проблем: как-нибудь вдвоем бы дотащили, а у нас впереди три перевала. Придется возвращаться не солоно хлебавши. Будто бы друзу нашли, вот она есть и в то же время она не у нас. Обидно, что мы даже не сможем запечатлеть ее на фотографии.

«Хотел же взять с собой фотоаппарат, а потом из-за ружья передумал: лишний вес. Столько трудов было вложено в поиски этого музейного раритета, а я даже не смогу доказать Коробкову, что эта друза теперь наша. Надо ее отсюда вывезти во что бы то ни стало. Вывезти, вывезти, вывезти…»
Идея о том, как доставить этот бесценный груз в лагерь, как  спасительный круг, родилась в голове Бориса и, не потерявшись, вышла наружу.

- Мы ее переправим на лодке. Сейчас разведаем протоки, идущие к Бурундукчану, и посмотрим сам ручей, впадающий в Чагу. По  Чаге поднимемся на моторке, а по протоке пройдем на резинке.
Вдруг они услышали треск, шедший со стороны леса. Впечатление было такое, что кто-то идет напролом, ломая и сбивая все, что попадается на пути.
- Медведь! – первым пришел в себя Евгений. – Прет прямо к нам. Где твое ружье?
Они тихо зашли внутрь дома и устроились у окна.

- Только медведя нам не хватало. У тебя точно жаканы в стволах?
- Точно, утром зарядил.
- Вон, хищник, показался, - кивнул Евгений вперед, - а какой здоровый! Если пройдет мимо нас, лучше его не трогать. Нет. Однако идет прямо к нам. Учуял, зараза! Как будто он сторожил это сокровище. Дай мне подрезанные патроны, если пуль не хватит, я тебе их передам.

- А куда стрелять? – прикладываясь к ружью, спросил Борис.
- Целься в грудь, чтобы пуля прошла вдоль всего тела или возьми немного наискосок, как бы вполоборота. Главное не промажь. Хорошо, что он пошел вразвалку. Только близко не подпускай. Я тебе скажу.      
Только Женя дал установку, как медведь побежал прямо на них.
- Стреляй!

Раздался грохот и медведь, подскочив, остановился. Пуля  попала в шею, но только ранила. В следующее мгновенье он заревел и резко кинулся вперед. Между ними было не больше десяти метров и, отделяющая их стена с оконным проемом. Борис выстрелил снова. Медведь дернулся всем телом, пробежал несколько шагов и завалился набок.
- На тебе еще один жакан и патрон. Заряди. Только не перепутай стволы.
- Да он уже готов.
- Это тебе так кажется. Лучше не спешить, а то он сейчас нам покажет кузькину мать. Подождем еще пару минут. Когда подойдем ближе, на всякий случай выстрели в голову.

Только они вышли из укрытия, медведь зашевелился. Не дожидаясь команды, Борис разрядил ружью 
- Вот теперь он точно готов. Наверняка этот, паразит, разграбил зимовье, а у человека и из-за этого карьера пошла под откос.
Медведь был громадный, передними лапами он вытянулся к ним, и казалось, что сейчас вскочит и набросится на обидчиков.

Подул холодный ветер, небо стало затягивать серыми облаками. Наскоро разделав тушу, завалили ее мхом и отправились в обратный путь. Пройдя меньше полдороги пошел дождь. Мелкая морось скоро перешла в затяжной дождь, пробиравший до костей.  Казалось, небеса провались и на них обрушился поток воды, стихия словно рассвирепела.  Можно было подумать, что это божья кара за прикосновение к святому камню и охранявшему его дикому зверю.  Под ногами бежали ручьи, превратив тропу в селевой поток. Геологов спасала только полиэтиленовая пленка, которой они обмотались, подпоясавшись ремнем. Уже в темноте они добрались до избушки. Женя растопил печку, вскипятил воду для чая, по стенам развесил мокрую одежду.
Только к вечеру следующего дня распогодилось, и они вернулись на базу.