Повторный вызов

    Адвокат Дмитриев скучал на дежурстве. Новогодние торжества едва успели отполыхать фейерверками  и отгреметь салютами. Приближалось Рождество. Сейчас эти два праздника сливаются в одну новогодне-рождественскую неделю, но в год начинающегося миллениума они были отделены друг от друга парой-тройкой рабочих дней.
    В стране только начиналось правление Владимира Путина, стабильностью и порядком даже близко не пахло, страницы прессы были заполнены подробностями бандитских разборок, происходивших с упорядоченным постоянством, а оперативники, преследовавшие бандитов, порою немногим отличались от преследуемых.
    Дмитриев, как и положено адвокату-первогодку, проходил своеобразный курс молодого бойца; в эти праздничные дни он дежурил через каждые два дня на третий. Вечернее и ночное время его дежурств было плотно утрамбовано допросами задержанных по грабежам и разбоям, иногда оно разбавлялось разборами пьяной бытовухи с причинением тяжких телесных повреждений. В дневное время была тишь да гладь - божья благодать. В праздники, особенно новогодние праздники, люди испытывают умиротворение при свете дня, а потому желающих получить юридическую консультацию в адвокатской конторе не наблюдалось.
    Утром всегда звонил заведующий консультацией - Петрович - как его называли между собой адвокаты. На его вопрос: “Как дела? Что с клиентами?” - Дмитриев неизменно отвечал: “В Багдаде все спокойно. Клиентов нет”.
    На последнее Петрович обижался и произносил с расстановкой: - Э-то пло-хо”. Звучало так, будто Дмитриев лично виноват в том, что клиенты не осаждают двери конторы в праздничные дни. Затем он добавлял: “Клиенты нам нужны. Фирме нужны деньги”. Это можно было принять как предложение, не теряя времени, заняться поиском платежеспособной клиентуры. Дмитриев представлял себя расклеивающим объявления на уличных билбордах: “Ищу клиента с деньгами. Адвокат...Телефон…”. А рядом висят объявления: “Карина (Аня, Жена на час, Отдых)” и - тоже номер телефона.
    Сегодня Дмитриев едва начал развивать эту красочную картину, как раздался звонок в дверь. От неожиданности адвокат вздрогнул. Хотя от этого звонка, не то что вздрогнуть, в струнку вытянуться рефлекторно тянуло. Установили его после того, как Архипыч, подрабатывавший ночным сторожем при конторе, напился в зюзю и утром не встретил в дверях Петровича, приехавшего неожиданно рано. Мало того, что не встретил, так еще и дверь почти полчаса не открывал. Петрович весь пеной изошел, пока его водитель бился в дверь ногами и давил звонок руками. Архипыча отстранили от ночной вахты, впрочем, временно, а дверной звонок заменили на другой. Установили звонок со звуковым сигналом, напоминающим то ли тревожную сирену при вторжении в оружейную комнату армейской роты, то ли - предупреждение о выходе судьи из совещательной комнаты для оглашения приговора. Поначалу Петрович от сигнала балдел, оповещая сотрудников о своем прибытии. Но довольно скоро выяснилось, что сирена может прозвучать и в те часы, когда Петрович благодушно восседает в своем кресле, беседуя с посетителями и искусно заманивая их в договорные сети юридического обслуживания. Звук сирены пугал клиентов, заставлял адвокатов злобно сжимать кулаки, а Петрович становился раздражительным от мысли, что оповещение о скором судебном вердикте может быть исторгнуто не только его рукой, но и ладонью последнего ханыги, околачивающегося на пересечении Садовой улицы и Вознесенского проспекта.
    Завхоз конторы Юрич раньше других оценил вредные последствия нового дверного звонка и попросту стал отключать его в дневное время. Теперь сирена звучала дважды в день: в момент приезда Петровича в контору и вечером, когда он оповещал коллег по цеху о своем отбытии. На праздничные дни звонок не отключали, дабы дежурные адвокаты были всегда начеку.
    Дмитриев поправил галстук и открыл дверь. Перед ним стоял невысокий, плотного телосложения, молодой мужчина.
    - Здравствуйте! Мне нужен адвокат, - начал мужчина
    - Добрый день! Вам нужна консультация? - с некоторым удивлением спросил Дмитриев.
    - Нет, мне нужен адвокат на допрос. Меня вызвали в качестве свидетеля.
    - Чтож, проходите, - пригласил Дмитриев мужчину.
       В рабочем кабинете Дмитриев предложил посетителю небольшое уютное кресло напротив стола, а сам уселся в компьютерное кресло с подлокотниками.
    - Дмитрий Николаевич, адвокат, - представился Дмитриев. - Как вас зовут?
    - Барышкин Петр Петрович, - по-военному ответил мужчина. - Меня хотят допросить как свидетеля, -  нервно повторил он. - Я ведь могу прийти на допрос с адвокатом?
    - Конечно, - Дмитриев старался говорить неторопливо, чтобы успокоить утреннего посетителя. - В связи с чем вас вызвали и куда?
    В разговоре выяснилось, что Барышкин вызван в районный отдел по борьбе с экономическими преступлениями (ОБЭП) для пояснений о коммерческой деятельности производственного кооператива, который он возглавляет. Правда, кооператив ничего не производит, а доходы получает от сдачи в аренду различных помещений в Невском районе Петербурга: там - под шаверму, там - под парикмахерскую, а то и - под стоматологический кабинет. Самым примечательным было то, что владельцем помещений была городская администрация. Ни Барышкин, ни кооператив не имели никаких прав на арендуемую недвижимость.
    - Так это же мошенничество, - не удержался Дмитриев. - Вы что же, взламывали пустующие помещения и сдавали их клиентам как свои?
    - Не совсем так. Сначала я заключал  с администрацией краткосрочный договор аренды, а сразу после этого сдавал помещение в субаренду. Пару месяцев я оплачивал за помещение, потом оплату прекращал, но продолжал сдавать в субаренду, пока не получал судебное решение о расторжении договора за неуплату. После этого я освобождал помещение и заключал новый договор на другой объект и по другому адресу.
    - Тогда у вас должен быть поставщик помещений из городских чиновников.
    - Верно, все договоры заключались при посредничестве Анны Ивановны Мерзяковой. Она долгое время работала в городском ЖКХ. Сейчас она депутат в одном из муниципалитетов Невского района.
    - Послушайте, у вашего посредника наверняка есть свои юристы. Почему вы вслепую обратились именно в нашу контору.
    - Это вынужденно. Анна Ивановна улетела на отдых в Бразилию на пару недель и сейчас на связь не выходит… Знаете, вы удивительно догадливы, несмотря на молодость. Не зря Анна Ивановна мне рекомендовала вашу контору на случай непредвиденных обстоятельств.
    - Значит, она работала с кем-то из наших? Может быть вам к нему и обратиться?
    - Анна Ивановна знакома с вашим руководителем. Но давайте не будем его привлекать. Я ведь всего лишь свидетелем вызван, а  не обвиняемым.
    - Петр Петрович, оперативники захотят получить от вас информацию на вашу Анну Ивановну. Интересовать их будет одно - с чьего благословения вы раз за разом получали помещения в аренду, если толком их не оплачивали. Они будут предлагать вам сохранить свидетельский статус в обмен на слив вашего куратора.
Барышкин занервничал еще больше:
    - А если я откажусь отвечать на вопросы? Не хотелось бы Анну Ивановну подставлять.
    - Еще бы! Ведь она в некотором роде кормилица, не так ли?.. Чтож, у меня есть вариант ответов на вопросы оперативников.
    И Дмитриев вкратце изложил позицию защиты на предстоящий допрос. Барышкин с надеждой выслушал его и засиял:
    - А ведь верно! Это же не моя забота - знать почему со мной договоры продолжают заключать. Спрашивайте с тех, кто их подписывал от администрации. Мое дело маленькое: договор заключил, в аренду сдал, пока мог оплачивать - оплачивал, когда получал судебное решение, то его исполнял… Вы можете съездить со мной на допрос?
    И Дмитриев пал жертвой искушения легкой наживы за участие в допросе свидетеля. В отличие от Барышкина он понимал, что всегда можно уйти от ответа на неудобный вопрос ссылкой на 51-ю статью Конституции.
    (Прим. авт. Согласно ст. 51 Конституции Российской Федерации никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников).
    Уже усевшись в машину Барышкина, Дмитриев предупредил:
    - Если какой-то вопрос вызовет затруднение, то скажете простую фразу - “нужна консультация с адвокатом”.
    Вход в районный ОБЭП был расположен во дворе здания, а входная дверь, обитая железом, не имела дверной ручки. “Вход - как в камеру,” - мелькнула ироническая мысль у адвоката.
    Барышкин нажал на кнопку дверного звонка. Через некоторое время дверь распахнулась и адвокат со свидетелем вошли в узкий, плохо освещенный коридор. Встретили их два здоровенных мордоворота в потертых кожаных куртках, штанах-трениках и кроссовках. Дмитриеву на мгновение стало тревожно, но он быстро совладал с собой и - доставая удостоверение и заполненный ордер - поздоровался:
    - Добрый день! Свидетель с адвокатом - на допрос.
    Мордоворот, стоявший к ним поближе, не здороваясь, потребовал:
    - Паспорт свидетеля.
    Барышкин отдал паспорт. Оперативник, не заглядывая в него, передал документ за спину - второму. Затем взял в руки удостоверение адвоката и молча стал его рассматривать. Лицо его помрачнело, будто он увидел в документе скрытые от посторонних глаз пятна крови. Наконец он захлопнул удостоверение и вернул его адвокату.
    - Ну, вот, сейчас начнем, - ободряюще кивнул защитник Барышкину.
    - Свидетель - проходим, - чуть посторонился оперативник, пропуская Барышкина. - Адвокат - свободен.
    - То есть как это, - не поверил своим ушам Дмитриев. - У меня же ордер…
    - Ад-во-кат сво-бо-ден, - раздельно повторил опер. И сразу начал выдавливать защитника своим животом за дверь. Второй опер издал одобрительное лошадиное ржание. Последнее, что видел Дмитриев, прежде чем дверь захлопнулась перед его носом - была урологическая гримаса на лице Барышкина, зажатого между двумя оперативниками.
    Оскорбленный и униженный ум работает быстро. Адвокат вспомнил, что здание районной прокуратуры находится в соседнем квартале города.
    В первый год нового тысячелетия мобильные телефоны были редкой птицей среди простых смертных. Не было его и у адвоката. Зато были молодость и здоровье, позволившие выдержать спринтерский забег на несколько сотен метров. Пожалуй, никогда в жизни Дмитриев не бегал так быстро. Фортуна с явным интересом наблюдала за струйками пота, стекающими по его лицу, и улыбнулась адвокату на финише забега - дежурный прокурор был на месте.
    Выслушав запыхавшегося молодого человека, он снял трубку телефона и набрал номер. Представившись начальнику районного ОБЭП, прокурор коротко пересказал услышанное и поинтересовался - правда ли, что адвокат не был допущен на допрос. Выслушав ответ, прокурор с удивлением спросил в трубку:
    - В самом деле? Значит, не было никакого адвоката? А что, если мы сейчас с ним к вам приедем? И спросим свидетеля - был ли у него защитник?
    Снова выслушав оперативника, прокурор положил трубку.
    - Можете не беспокоиться. Вас ждут и допрос без вас начинать не будут. А, если что не так, позвоните мне, - и передал адвокату небольшой листок с записанным номером телефона.
    Обратный путь Дмитриев проделал в темпе легкого променада. Не успел он войти во двор дома, где был расположен ОБЭП, как из арки показался Барышкин. Он имел счастливый вид человека, получившего помилование в последнюю минуту перед расстрелом.
    - Допроса не будет. Меня отпустили, - только и вымолвил он с видом блаженного.
    Адвокат предложил зайти в ближайшую кофейню.
    - Вы были правы, - сказал Барышкин, отхлебывая кофе с коньяком - впрочем, сейчас он мог бы пить коньяк в чистом виде, как родниковую воду. - Их интересовала Анна Ивановна. Наверняка, наводку дали… в комнату меня завели, на стул усадили, свет настольной лампы в лицо направили, а эти два бандита по бокам плотно ко мне стали. Я уже думал, что не выйду оттуда. И - вдруг звонок. Главный бандит трубку снял и...и я понял, что какое-то начальство про меня спрашивает. Эти двое сразу от меня отступили. А главный объявил, что допроса сегодня не будет, что если буду нужен, то мне позвонят...
    - Хорошо, что я к вам обратился, - помолчав, добавил Барышкин. - Это ведь был повторный вызов. Первый раз на допрос они позвали перед Новым Годом. Если бы я к ним тогда пошел, то остался бы на все праздники. Я же тогда без адвоката идти собирался.   

                КОНЕЦ