Годы студенческие 2. Институт

Чтобы до конца понять эйфорическое  состояние студента-первокурсника, мечта которого о поступлении в желанный вуз осуществилась, это надо пережить. Студент – это звучит серьезно. Тем более, что в нашей родне это было редкостное звание. Хотя я был не первым из Иванченок в этом качестве. 

В главном корпусе ТПИ есть почтовый ящик для писем, которые приходят на институтский адрес, и в своей ячейке на букву «И» я увидел письмо, адресованное Григорию Ивановичу Иванченко – Грише, двоюродному брату, с которым мы ранее не были знакомы. Долго оно там лежало, как я понял, от девушки из города, где он проходил практику. Он его так и не получил, поскольку уже окончил учебу и выбыл к месту работы куда то в Кузбасс. Разминулись. Не судьба.

 Многим нашим – я имею ввиду свою многочисленную родню - этот путь к высшему образования оказался недоступным. Возможно – не очень хотелось. Позднее  начали прорываться их дети,  потом уже и внуки подоспели – умные, способные, даже талантливые, но… тут  перестройка-катастройка.

Юношеская категоричность, яростные споры – преимущественно о том, чей край лучше и значимее на карте Родины – Приморский или Алтайский. Такими запомнились первые месяцы студенческой жизни. Мне повезло, что в группе оказался мой одноклассник Гена Киселёв, с которым мы давно были дружны. Он окончил школу с медалью и поступил вне конкурса.
 Вообще состав группы был исключительно ровный по возрасту, уровню подготовки, естественно – по убеждениям.  Нас всех объединяло  глубоко уважительное отношение к нашей будущей специальности механика и высокому званию советского инженера.

На курсе было 5 групп  по 25 человек. Наша первая группа – двигателисты, вторая.  – станочники, затем две группы технологов и группа сварщиков. Сначала мы кучковались больше по группам, потом поточные занятия, общественные дела, спортивные мероприятия и всякие внеучебные обязанности превратили весь курс в один большой дружный коллектив.

 Институт не разочаровал. Напротив, ознакомившись с его славной историей, замечательным настоящим проникся глубоким уважением и сохранил на всю жизнь гордость, что достойно вышел в жизнь из его стен, с его дипломом, правом называть себя инженером, механиком, политехником. Это реальное олицетворение вековых связей людей, идей, машин и зданий.

Метровая толщина стен, тяжелая входная дверь, колонны, лепнина, длинные коридоры. Аудитории, лаборатории, библиотеки, читальные залы  - всё это было отдано в наше полное распоряжение на долгие, как тогда казалось, целые пять лет.  Увы, как быстро они пролетели. К счастью, не бесследно. Сейчас тучи частных вузов учат разным «разговорным» профессиям. У нас было иначе.

Уже на первом курсе начались занятия в слесарных мастерских в цокольном этаже главного корпуса. Под руководством опытных мастеров будущие инженеры учились держать в руках молоток и зубило,  стучать одним по другому. Рядом приличного уровня завод. Понятно, откуда литые болванки, из которых мы пытались что-то изготовить. Думаю, это было полезно и необходимо. Хотя наши «изделия» наверняка шли на переплавку. Раньше как-то не связывал свои первые не очень уверенные, но вполне осмысленные шаги на производстве с этим трудовым опытом, а ведь он очевиден.

Главным, конечно, было освоение инженерной специальности. Для этого было всё необходимое,.  Но предстояло освоить новый режим работы, когда почти полгода живёшь как будто сам по себе, ни уроков не задают, ни домашнего задания не спрашивают, а потом наваливается сессия за всё сразу. Через эти испытания прошли тысячи до нас и не меньше  после. И с нами ничего не случилось.

Основательно давали общенаучные дисциплины: математику, физику, химию, сопромат, детали машин – всего не перечислить, можно посмотреть вкладыш к диплому. Теория машин и механизмов – сокращенно ТММ, остряки расшифровывали «Ты моя могила». На 3-4 курсах пошли специальные дисциплины, вроде, пошло полегче, интереснее, увлекательнее.Как выяснилось, будущие инженеры творчески воспринимали и усваивали заповеди сопромата, которые трансформировались в четкие жизненные закономерности: «Где тонко, там и рвётся. Всякое сопротивление временное. Была бы пара, момент найдётся».

Нагрузка была  нешуточная. У одного из старшекурсников на этой почве «поехала крыша», он собрался уехать домой и пропал. Дело было поздней осенью, из лыжников факультетской команды, в которую я входил с первого курса, сформировали поисковые группы. Искали в окрестностях Асино, где в те годы кончалась железная дорога. Обнаруживались следы его пребывания, что-то видели и рассказывали люди. Поиски продолжались недели две и оказались  безрезультатными. Труп обнаружили весной после таяния снега и вскрытия рек. Можно представить, как горевали родители.