Глава 35. Стася

Я спала в отведённой мне комнате, когда услышала настойчивый стук в дверь. Испугавшись, я свернулась калачиком и попыталась закрыть уши ладонями, как перепуганный ребёнок, но звуки всё равно доносились до меня. Однако в скором времени они прекратились, и заподозрив неладное, встала с мягкой кровати и приоткрыла дверь своей комнаты. Из прихожей слышались мужские голоса, однако разобрать о чём они говорят, не представлялось возможности. Тогда я медленно, на цыпочках вышла из комнаты и прошлась по коридору, приближаясь к очагу. В итоге голоса я распознала, один принадлежал Матвею, что логично, это его дом и он тут хозяин, а второй Стасу.

Внутри похолодело. Как он нашёл меня? Я строго настрого запретила семье распространяться, где временно нашла пристанище, а друзья и вовсе не имели понятия о моём месте пребывания. Неужели мама с папой? Нет, мама никогда подобного не допустила бы, она чётко дала понять, как относится к Стасу. Мне же требовалось время и спокойствие. Я собиралась раз и навсегда принять решение по поводу нас. А, и ещё нашего ребёнка. Так странно, необычно становится, когда я задумываюсь о жизни внутри меня. Боже Стася ты беременна, это мозговыносящая новость. Никто не в курсе, кроме Регины, но она меня не предаст. Я пока не знаю, как поступить с ребёнком. Врач сказала мне лучше родить, но сама я совершенно к этому не готова. Да и что сказать родителям? Этой спонтанной новостью я разрушу их ожидания.

От мыслей меня отвлек удар кулаком о дверь. Стас выглядел разъярённым как хищник не сумевший получить так долго выслеживаемую добычу.

— Не держи меня за идиота Мацкевич, я точно знаю, что Стася здесь, — был полностью уверен он в своих суждениях.

— Кто тебе сообщил эту глупость? — стойко держался Матвей.

— Я, — заявило о себе третье лицо. Парень, приходивший к нам в гости на днях со своей женой. — Кто позволил тебе меня обманывать? Ты назвал её, — намекал на меня он, — своей невестой. А вышло, так что сегодня мне звонит этот человек и заявляет что госпожа Зарецкая его девушка. Я разочарован. И не в том, что меня обманули, а в том, что я искренне порадовался за твою лживую помолвку.

— Подожди, что ты сказал? — глаза Соловьёва налились кровью, он не сдержался, и накинулся на Матвея с кулаками.

Мой парень буквально налетел на Мацкевича и сбил его с ног одним ударом по челюсти. Я не могла стоять в стороне, поэтому собиралась помешать Стасу, избить невиновного человека. Но выйдя из-за укрытия, я окаменела, не могла сдвинуться с места. Я боялась не за себя, а за то живое что росло во мне. Инстинктивно схватилась за все ещё плоский живот (совсем скоро он округлится, и я даже боюсь представить, как буду жить дальше), и уставилась на то, как Руслан полез разнимать парней. Он схватил Стаса за шкирку и как котёнка отшвырнул к стене. Стас ударился, и я испытала почти, что физическую боль. Хотела броситься к нему на помощь, но остановилась, когда увидела гневный взгляд, направленный на меня.

— Я предупреждал, — угрожающе посмотрел Руслан на Стаса, помогая Матвею. — Ты как в норме? — обратился он к другу.

— Порядок, — с раной на губе пояснил Мацкевич. — Возникло недопонимание. Иди Руслан, мы сами разберёмся.

— Вижу, как вы разбираетесь, — не хотел он бросать Мацкевича одного, — хорошо, если что, звони, я неподалёку.

Когда Руслан оставил нас троих наедине, я специально подошла к Матвею. Он был пострадавшей стороной, незаслуженно получивший в лицо, снова.

— Рану следует обработать, — тронула я парня за локоть. Это не укрылось от Стаса. Я сделала очередную ошибку, спровоцировала его.

— Какая заботливая. Правильно, иди и лечи бедняжку Стася, ты же у нас добрая душа, — отлепился он от стены, куда его пригвоздил Руслан и опять направился на Матвея.

Я не боялась его, но зная о жизни, внутри отступила на пару шагов назад. Стас находился в неадекватном состоянии и мог сотворить что угодно.

— С каких пор ты стала меня бояться Стася? — Соловьёв остановился, и посмотрел на меня с такой затаенной обидой и болью, что в груди защемило. — Разве я когда-нибудь позволял себе причинять тебе вред? Дал повод сомневаться?

— Возвращайся в комнату Настя, — протёр рукой кровь с подбородка Матвей и закрыл меня собой, — мы сами всё обсудим со Стасом. Я, верно, говорю? — последнее он уточнил у Соловьёва.

Но Стас с ним был категорически не согласен.

— Я пришёл говорить не с тобой, а с ней.

— Парень ты не в состоянии нормально общаться. А Насте сейчас как никогда раньше нужен покой, — попытался найти компромисс Матвей.

Мне его намёки совершенно не понравились, как он может быть таким не осторожным? Я ведь умоляла его, чтобы он в случае появления на пороге Стаса не распространялся о моём секрете. Соловьёв хоть и отец моего будущего малыша, но его совсем не желает. Я не хочу портить жизнь ни себе, ни ему.

— Матвей, я выйду со Стасом и отвечу на все его вопросы, — направилась на выход я. Соловьёв страшен в гневе, не хочу, чтобы Матвею потом пришлось покупать новые вещи, взамен тех, которых Стас разобьёт.

— Мне кажется это не лучшая идея Настя, но если ты считаешь правильным поговорить с ним наедине, то я согласен, — в последнее время Мацкевич был ко мне очень добр и уважителен. Такого отношения я желала от Стаса. Ведь когда-то и он таким был.

Стас смотрел на нас по очереди, и хмурился. Видимо сделал для себя какие-то выводы. И они точно будут не в мою пользу. Ссоры, ругань, оскорбления — всё это настолько надоело, что я готова поставить точку прямо сейчас.

— Стася, а что тут происходит? — приблизился ко мне Стас, его движения заставили меня отпрянуть. — Почему он обращается с тобой так словно я уже бывший? Я может, ослышался, но Руслан упомянул, будто вы двое помолвлены. Я не понимаю…

Улыбнувшись напоследок Матвею, я взяла Стаса за руку, на что он отреагировал весьма необычно. Сначала парень посмотрел на наши сцепленные ладони, потом мне в глаза и кажется, растерялся. В зелёных глазах одновременно мелькала надежда и страх.

Покрепче вцепившись, я повела Стаса вон из квартиры. Молча мы вошли в лифт и доехали до первого этажа, а там и вовсе покинули дом. Я продолжала вести Стаса подальше от многоэтажки в сторону небольшого сквера вне территории дома Матвея. Чем дальше, тем лучше. Очутившись в сквере между деревьями и редкими скамейками, я отпустила тёплую и приятную ладонь Стаса. Он взглянул на свою руку, и сжал её в кулак.

Сейчас я обязана закончить наши отношения раз и навсегда. У нас всё равно ничего не меняется и не получается. На ссорах и взаимных упрёках счастливую семью не построить. Тем более что ему она и не нужна.

— Стась, — позвал он меня, и попытался снова притронуться. Я не стала одергивать руку и разрешила ему вольность. Возможно, я сама эгоистично желала его, но не могла признаться. Как бы там не было я люблю Стаса, но у нас отныне разные цели в жизни. У меня теперь есть человек, интересы которого я обязана защищать.

— Стас, я хочу, чтобы ты выслушал меня, и не начинал кричать раньше времени, — спокойно попросила я, ощущая, как его рука сжимает мою руку.

— Прости меня Стася, — не посчитал он мою просьбу важной, продолжая говорить только то, что нужно ему. — Эта Катя…. Да пошла она к черту, я сам не понял с какого перепугу, встал на её защиту.

— Это неважно Стас.

— Подожди, как это неважно? Я думал она причина? Что-то ещё есть, о чем я не знаю? Это связано с тем парнем? С Мацкевичем? — Соловьёв зациклился на Матвее как на главном противнике, которого обязательно нужно поставить на место. — Я не поверю, что вы помолвлены, пока ты сама мне не подтвердишь эту нелепость.

Кто о чём, а он всё о своём. Я аккуратно высвободила ладонь и отошла от Стаса. Мне срочно требовалось личное пространство. Держа меня за руку, он показывал, что выбора у меня как такового нет. Стас знал, как влиять на мои решения. А я была рада поддаваться. Но с меня хватит, пора возвращать себя и свою сильную сторону в тонус, ради моего будущего и ребёнка.

— Мы не помолвлены, — успокоила я его, — но это не значит, что между нами ничего нет.

Глаза Стаса расширились от возмущения, дышать он стал чаще, а желваки заходили по лицу. Убрал он волосы назад, и ладонями провел по лицу.

— И? Что ты хочешь этим сказать?

— Я должна быть честной с тобой. Я люблю тебя Стас, и не могу обманывать.

— Допустим.

Перед смертью не надышишься.

— В день, когда я ушла от тебя, мы с Матвеем… — я не успела закончить, он поднял руку, и я замолчала.

— Не надо. Я кажется, догадался. Я не хочу слышать, не хочу, — как и я, некоторое время назад, он закрыл уши ладонями, и отошёл от меня к ближайшему дереву.

И когда я подумала, что у него получится сдержать гнев, Стас с размаху ударил кулаком о толстый ствол. Один, второй, третий раз. Кровь стала капать на землю, а он не останавливался. Редкие прохожие, старались обходить нас стороной. Когда я поняла, что он не прекратит, то побежала и обняла сзади. А Стас молча закрыл лицо рукой, лбом упёрся в дерево. Так и стояли. Я обнимала его за пояс, а он…. Он страдал.

Прости меня Стас, но я не хочу, чтобы ты жил той жизнью, в которой тебе не будет покоя. Ты не хочешь семью, детей, а у меня теперь нет выбора. Я не могу потерять, возможно, единственную надежду.

— Ты… — прошептал Стас, но я услышала, — что ты к нему чувствуешь?

Ничего. Я думала, что он мне нравится, когда целовала его там возле клиники, но Матвей просто появился в нужном месте в нужное время.

— Для меня он надёжный, — сама не знаю, лгала я или нет.

— Надёжный, — выдал он болезненный мешок.

Я отпустила его, и Стас смог повернуться ко мне. Костяшки на руках были сбиты, а меня так и тянуло помочь ему, залечить раны. Но я держалась. Сильные женщины поступают именно так.

— И что это означает? Ты не сказала о том, что чувствуешь. А надёжным может быть и стул под твоей задницей. — Нашёл он грубое сравнение. — Всё что я услышал, так то, что ты любишь меня. Ну и?

Хватит давить. Я не смогу долго сопротивляться. Нужно как можно быстрее завершать наш разговор.

— Стас, я выбираю надёжность, а не слепую любовь. Ты и я…. Ничего не выйдет. Нам следует закончить наши отношения, которые итак держались на плаву из последних сил. Мы просто привыкли друг к другу, и не можем отпустить, но нам надо. Для нашего же блага.

— Предлагаешь мне вычеркнуть четыре года из жизни? Ты в своём уме Зарецкая? — повысил голос Соловьёв, и стал ходить туда-сюда.

— Поверь, мне тоже тяжело, — и это чистая, правда, я не представляю, как проживу без него. — Таким образом, мы осчастливим друг друга Стас. Мы заслуживаем здоровые отношения, но я не могу дать их тебе, а ты мне.

Стас не отступал. Похоже, он собирался уничтожить меня окончательно.

— Дай угадаю: Матвей тот самый, кто подарит тебе так тобой желаемые здоровые отношения?

— Я не хочу больше ругаться Стас. Давай разойдемся спокойно и без лишних драм, — я уже не понимала, как ещё убедить его, что нам дальше не по пути.

Я тоже не железная. Да и он мне спасибо скажет, когда выяснится истинная причина нашего разрыва. Сейчас, когда я нахожусь в положении, мне нельзя давать слабину. Ответственность нагрянула внезапно, и разделять её со Стасом будет неправильно. Он всегда был против, как я смогу заявить ему, что не стану делать аборт? Никак, поэтому нам пора разойтись. Похоже, я только что приняла решение. Частично благодаря ему.

Стас устало опустился на корточки. Я смотрела на него сверху, а руки так и тянулись к нему.

— Возвращайся к своему новому парню, я больше вас не потревожу, — произнёс он своим низким голосом.

— Прости.

— Ничего страшного, — поднялся Стас, сложил руки в карманы и собирался оставить меня одну навсегда. — Я виноват. Ты старалась спасти нас как могла. Я всё испортил.

— Не говори так. Ты тоже старался. Просто иногда так случается.

— Спасибо за то, что терпела меня четыре года. Я благодарен тебе за твою любовь Стася. Буду рад, если ты найдешь, того, чего тебе реально недостаёт. То что не смог дать я. Удачи, — стерев рукавом слезу с щеки, Соловьёв сорвался, и направился к парковке широким шагом. Словно сбегал от меня.

Я присела на первую попавшуюся скамейку, и опустила голову. Волосы упали мне на лицо, но ненадолго, летний ветер разметал их в разные стороны, и я ощутила острое одиночество. Стас ушёл, а с ним ушло и моё сердце. Я больше не чувствовала мира в котором осталась одна. Не видела красок. Всё померкло. Может я поступила, опрометчиво отпустив парня и не признавшись, что беременна от него? А что если Стас был бы рад? Вдруг ему захотелось бы стать отцом. Стать тем, кем, по сути, не смог быть его папа? А я лишила его возможности.

Забыв обо всём, я дала волю чувствам. Достала телефон и стала набирать его номер. При этом я вскочила с места и помчалась за Стасом, в надежде догнать. По итогу, телефон он выключил, а на парковке его уже не обнаружилось. С камнем на душе, я вернулась к Матвею.

Мацкевич сидел в кресле в гостиной. Недовольный, но держащий свои эмоции при себе. Как же я была рада, что не придётся оправдываться.

— Мы расстались, — развела я руки. — Матвей, я поставила точку. Скажи я дура? Мне нужно было ему рассказать. Он ведь отец нашего ребёнка.

Черты лица Матвея смягчились. Он встал и подошёл ко мне. Осторожно притянул к себе и крепко обнял. Объятия хоть и приятные, но не вызывают тех же ярких чувств как со Стасом. Я постаралась забыть Соловьёва хотя бы на мгновение, и обняла Матвея в ответ.

— Сейчас тебе будет очень тяжело Стася, — впервые он назвал меня так, — но я помогу преодолеть эти трудности. Буду рядом. Не стану настаивать на чём-то чего ты не хочешь. А насчёт малыша не переживай, однажды расскажешь ему об его отце и наоборот.

Я не выдержала, меня накрыло. Я как безумная разрыдалась на плече Мацкевича. Он пытался поддерживать, но мне постоянно было мало.